Текст книги "Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция"

Автор книги: Николай Лосский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)

2. Время

Займемся изучением свойств времени и пространства. Время есть форма событий. Во времени мы различаем прошлое, настоящее и будущее. Происходящие в нём события находятся друг к другу в отношениях «прежде» или «после» или в отношении «одновременности» (сосуществования), «смежности» или «удаленности» друг от друга. Длительность времени мы измеряем, различая такие единицы его, как год, сутки, час минута, секунда.

Особенно важно отдать себе отчёт в том, что время делимо до бесконечности: час делится на шестьдесят минут, минута на шестьдесят секунд, секунду можно разделить на десять частей, одну десятую часть секунды можно разделить ещё на десять частей и получить сотые части секунды, потом – тысячные, миллионные части секунды и т. д. без конца. Имея ничтожно малую часть времени, т. е. длительность его можно разделить её на ещё меньшие длительности. Неделимо только то что называется «момент» времени, потому что момент не имеет никакой длительности: моментом времени называется граница между двумя частями времени. Положим, напр., пушечное ядро летело раньше, чем попасть в цель, две минуты; граница между первою минутою его полета и второю минутою есть момент времени.

Подумаем теперь о том, сколько моментов находится, напр. в одной минуте. Минуту можно разделить пополам; граница между первою и второю половиною минуты есть момент времени. Половину можно разделить на две части, на первую четверть и вторую четверть минуты, и границы между этими четвертями есть момент времени.

Сказано уже раньше, что время делимо до бесконечности; отсюда следует, что даже в таком малом промежутке времени, как одна минута находится бесконечное множество моментов. Между каждыми двумя моментами есть хотя бы ничтожное малое деление времени, напр., одна биллионная часть секунды или одна триллионная часть секунды и т. д. до бесконечности. Следовательно, между каждыми двумя моментами есть ещё момент и т. д. до бесконечности. В этом смысле ряд моментов во времени есть ряд непрерывный.

Если кому-нибудь придет в голову мысль, что время есть сумма бесконечного множества моментов, он глубоко ошибается. Моменты не имеют никакой длительности. Следовательно, сколько бы моментов мы ни взяли, из них нельзя получить доения времени, вроде того как, взяв бесконечное множество нолей и суммируя их, нельзя получить из них единицу. Непрерывность ряда моментов времени не есть сплошность: между каждыми двумя моментами есть промежуток, в котором течет время. Следовательно, время более чем непрерывно: оно – сплошное.

Выработав понятие непрерывности и понятие сплошности, отдадим себе отчёт в том, что такое прерывистость. Ряд целых рациональных чисел – 1-2-3-4 и т. д. до бесконечности есть прерывистый рад: в нём каждыми двумя членами есть дробные величины, напр. между единицею и двумя есть 11/4, 11/2, 13/4, но нет целого числа. Если же взять все рациональные числа, и целые и дробные, то получится ряд непрерывный: между каждыми двумя рациональными числами существует рациональное число, напр. между единицей и двумя – число 11/2, между 1 и 11/2 – число 11/4, и т. д. до бесконечности.

Далее, познакомимся ещё с одним очень важным свойством времени – с внеположностью его частей в отношении Друг к другу; напр первая, вторая, третья и т. д. секунды каждой минуты находятся вне друг друга. Отсюда следует, что также и содержание всякого события и процесса, имея временную форму, раздроблено, как и само время, до бесконечности: содержание события в каждый следующим момент есть нечто новое в сравнении с предыдущими моментами, находящееся вне предыдущих моментов, содержание которых стало уже безвозвратно прошлым. Всего яснее это свойство временного процесса становится понятным, когда мы думаем о движении, напр. о полете пушечного ядра: движение его в первую секунду полета теть событие, находящееся вне второй секунды полета и стало прошлым и т. д. Нетрудно понять такой же характер имеет и звук, напр. фабричный гудок: каждая секунда его звучания есть новое звучание, обозначаемое тем же словом и тем жепонятием, но по содержанию оно новое. Мало того, неправильно было бы думать, будто в течение секунды пребывает один и тот же звук: в действительности содержание звука, как и время, ежемгновенно отпадает в прошлое и заменяется новым содержанием. Профессор Московского университета Л. Лопатин (1855-1920) назвал это свойство времени и процессов в нём «непрерывною исчезаемостью».

Многие люди не отдают себе отчёта в этом свойстве временных процессов. Смотря на белую стену комнаты, они думают, что её цвет не меняется долгое время. Они упускают из виду, что цвета предметов существуют в связи с отражаемыми ими лучами света, т. е. в связи с чрезвычайно быстрыми электромагнитными процессами, и, следовательно, цвет стены, так же как и звучание фабричного гудка, есть временной процесс, ежемгновенно отпадающий в прошлое и нарождающийся вновь. Стол, у которого я сижу и на твердую поверхность которого опираю руку, сохраняет свою форму и твёрдость много лет. Однако твёрдость стола есть его непроницаемость для моей руки, давящей на него; эта непроницаемость есть деятельность отталкивания им моей руки; это – непрерывная деятельность завоевания столом некоторого объёма пространства. На стол со всех сторон давит с огромною силою окружающая его атмосфера; на уровне моря нормально это давление равно приблизительно 10 000 килограммов на один квадратный метр.

Это давление постоянно меняется, становится большим или меньшим.

Следовательно, объём стола в этой борьбе между атмосферою и частицами стола постоянно меняется, становится немного большим или меньшим. Одним словом, вся окружающая меня среда ежемгновенно меняется, вся она деятельна и действия её ежемгновенно отпадают в прошлое и нарождаются как новые процессы, более или менее похожие на прежние.

Если мне зададут вопрос, неужели весь мир состоит только из событий и в мире нет ничего неизменного, ничего устойчивого, я отвечу: кроме событий и процессов в мире есть много такого, что не имеет временной формы и потому не изменяется, не отпадает в прошлое.

Вопрос, что именно остаётся в мире неизменным, принадлежит к числу труднейших проблем философии, и ответ на него разные философы дают крайне различный. Но об этом речь будет впереди, а теперь необходимо узнать ещё о свойствах пространства.

3. Пространство

Пространство есть форма материальных процессов. У времени только одно измерение, т. е. только одно направление течения его – от прошлого к будущему. А у пространства, знакомого нам, людям, есть три измерения, т. е. три направления: вверх – вниз; в длину; в ширину.

Математически три измерения выражаются тремя линиями, пересекающимися в одной точке и перпендикулярными друг к другу. Отсюда ясно, что отношения между вещами в пространстве более разнообразны чем отношения между событиями во времени, напр. это такие отношения, как «вверх», «вниз», «направо», «налево», «спереди», «сзади», «далеко», «близко», «смежно».

Пространство, так же как и время, делимо до бесконечности.

Возьмём математическую линию, т. е. линию, имеющую только одно измерение, только длину, но не имеющую трёхмерного объёма и не имеющую двухмерной плоскости. Положим, длина какой-либо прямой линии равна одному метру. Её можно разделить на сто частей; будут сантиметры. Каждый сантиметр разделим на десять частей; длина каждой из этих частей будет один миллиметр. Как ни мала эта лини, всё же у неё есть длина и потому её можно опять разделить и так далее до бесконечности. Неделимы на части только «точки», потому что точка не имеет измерений: она не имеет ни длины, ни ширины, ни высоты. Чтобы живее представить себе, что такое точка, возьмем АВ длиною в один сантиметр. Далее, возьмем другую линию CD и пересечем ею линию АВ пополам так, чтобы получить две части её по пяти миллиметров длиною. Так как обе наши линии имеют только одно измерение, то место пересечения их E не имеет ни одного измерения, однако имеет вполне определенное положение в пространстве; такое место есть граница между двумя частями линии и называется точкою. Так, напр., точка «Е» есть граница между первыми пятью миллиметрами линии АВ и вторыми пятью миллиметрами. Свойства точек пространства подобны свойствам моментов времени.

Пространство, как и время, делимо до бесконечности; следовательно, на линии длиною в один сантиметр существует бесконечное множество точек. Между каждыми двумя точками находится точка и т. д. до бесконечности. В этом смысле ряд точек на линии есть непрерывный ряд.

Однако это не значит, что линия есть сумма точек. Точка не имеет длины; следовательно, сколько бы точек мы ни взяли, из них нельзя получить длину линии. Между каждыми двумя точками есть хотя бы ничтожно короткая линия, протягивающаяся между ними. Следовательно, линия более чем непрерывна: она, как и вообще пространство, есть нечто сплошное.

Части пространства, например первый, второй и т. д. сантиметры всякого метра, находятся вне друг друга; они впеположны в отношении друг друга. Отсюда следует, что и содержание протяженного, т. е. имеющего пространственную форму, предмета раздроблено» как и само пространство, до бесконечности: оно состоит из частей, находящихся сполна вне друг друга.

Время есть форма всех процессов, и психических и материальных.

Пустого времени, которое текло бы без психического или материального содержания, нет. Пространство есть форма материальных процессов.

Пустого пространства нет; оно всегда наполнено содержанием того или другого материального процесса. Неправильно представляет себе пространство тот» кто считает его чем-то вроде пустого ящика, в который вбрасывается движение пушечного ядра, световой процесс и т. п. Пространство ящика, которое мы называем пустым, на самом деле наполнено воздухом и всевозможными электромагнитными волнами.

Если пространство есть форма материальных процессов, то ежемгновенное отпадение содержания процессов в прошлое есть вместе с тем отпадение в прошлое их пространства и рождение нового пространства.

Чтобы яснее представить себе это, вспомним сказанное о столе, на который я опираюсь, об его твёрдом объёме. Этот твердый объём есть не что иное, как множество действий отталкивания моей давящей на стол руки и давящей на него со всех сторон с огромною силою атмосферы. Пространство стола есть форма этих действий. Следовательно, вместе с этими действиями пространство стола становится прошлым и заменяется новым пространством новых действий отталкивания, похожим на прежнее пространство. Итак, пространство материальных процессов неразрывно связано с временем. Пространство есть всегда пространство-время. Это учение высказывают не, только философы, но и современные физики. Английский философ Александер в своей книге«Пространство, время и Божество» говорит, что каждая «точка» пространства существует соответственно «моменту» времени, и потому употребляет термин «точка-момент» (Point-instant).

Строение времени и пространства рассмотрено здесь подробно потому, что, мысля о составе мира, необходимо представлять себе точно и ясно «непрерывную исчезаемость» событий во времени. Обладая этим знанием, поставим вопрос, состоит ли мир только из событий и процессов или в мире есть бытие [26]  [26] Слово «бытие» имеет два значения: во-первых, оно означает существование, например в предложении «Кант считал бытие Бога недоказуемым»; во-вторых» этим словом иногда обозначается сущность предмета, т. е. свойства его, например, в предложении; «Бытие Бога невыразимо ни в каких понятиях, заимствованных из мирового бытия».


[Закрыть] не имеющее временной формы и потому неизменное?

Следующая глава будет посвящена рассмотрению этого вопроса.

Глава вторая НЕВРЕМЕННОЕ И СВЕРХВРЕМЕННОЕ БЫТИЕ

1. Субстанция. Человеческоея

В предыдущей главе было показано, что окружающие нас предметы все время меняются. Звуки, свет, тепло, холод ежемгновенно возникают во времени, тотчас отпадают в прошлое и заменяются вновь возникающими звуковыми, световыми, тепловыми процессами. Мало того даже стол, на котором лежит моя рука, весь дом, в котором я живу, завоевывает определенное пространство напряженною борьбою против давящей на них со всех сторон атмосферы и других окружающих предметов, тоже производящих отталкивания и таким образом заполняющих пространство, величина и форма которого ежемгновенно меняется, становится то большею, то меньшею. Все, что имеет форму времени не пребывает во времени устойчиво, а состоит из событий и процессов, содержание которых, как и само время, имеет свойство «непрерывной исчезаемости».

Поставим теперь вопрос, состоит ли весь мир только из событий и процессов, или, может быть, существует в мире и такое бытие, которое не имеет временной формы и потому существует, пребывая как нечто постоянное? Для ответа на этот вопрос подумаем, как возникают события.

События не сами собой вспыхивают во времени. Всякое событие возникает под влиянием какой-либо причины, которая производит, творит его. Слыша пение, я знаю, что звуки песни не сами зародились в воздухе, причина их – поющий человек. Падение зрелого яблока на землю есть действие притяжения земли. Гром и молния производятся разрядом электричества облаков. Главная задача многих наук состоит в том, чтобы открывать причины событий и процессов.

События имеют временную форму и потому, как это было подробно выяснено в предыдущей главе, им свойственна «непрерывная исчезаемость», ежемгновенное отпадение в прошлое. Поэтому они не могут обладать силою творить новые события. Отсюда следует, что события творятся существами, не имеющими временной формы. Только стоящие выше времени могут быть обладателями творческой силы и проявлять себя в таких действиях, как творение событий и процессов.

Примером существа, стоящего выше времени, может служить я каждого человека. Чтобы убедиться в этом, попробуем наблюдать следующий ряд событий. Положим, до меня доносятся едва слышные звуки пения. Я с большим напряжением внимания прислушиваюсь к этим звукам и замечаю, что это – передаваемая по радио запись исполнения Шаляпиным роли Бориса Годунова. Я с удовольствием слушаю это пение, но через минуту мне приносят телеграмму о смерти моего друга; опечаленный, я беру перо и пишу письмо его жене. Здесь перед нами ряд возникающих и исчезающих событий, – акт моего внимания, направленный на звуки песни, моё удовольствие по поводу пения Шаляпина чтение телеграммы, печаль по поводу смерти друга, писание письма к его жене. Подвергнем анализу [27]  [27] Словом «анализ» (от греческого слова analysis) обозначается разложение сложного предмета на составные части. Это разложение может быть или действительным, или только мысленным. Химический анализ состоит в действительном разложении, напр., воды на кислород и водород. Когда я воспринимаю или воображаю жёлтый кленовый лист и мысленно разделяю две стороны этого предмета, его цвет, желтизну, и его пространственную форму я произвожу мысленный анализ предмета.


[Закрыть] начало этого ряда. В акте внимания направленном на звуки пения, есть следующие составные части: звуки пения, моё внимание к этим звукам и моё я. Совершенно очевидно, что внимание к звукам не само собою возникает, а творится моим я. Эти три части целого точно выражаются словами: я внимателен к звуками пения.

Они глубоко отличны друг от друга: звуки пения принадлежат к внешнему для меня миру; напряженное внимание есть мой внутренний душевный процесс; я – творец этого акта внимания и носитель его как своего состояния, что выражается словами «я внимателен». Подобное строение имеют и дальнейшие мои переживания. Удовольствие и печаль суть чувства, в которых проявляются интересы моего я; писание письма есть деятельность моего я, мой поступок. И все эти переживания правильно выражаются следующими словами: я – переживающий удовольствие я – опечаленный, я – пишущий письмо. Этими словами показано, что я есть источник и носитель перечисленных переживаний. Все эти переживания суть события: они возникают и исчезают во времени; но сам я не возникаю и не исчезаю во времени, я есмь то же самое я и тогда, когда радуюсь звукам пения и когда печалюсь о смерти друга; я стою выше времени, не имею временной формы, и только жизнь свою я творю в виде событий, сменяющих друг друга во времени.

Временная форма моих переживаний существует не сама по себе: я творю её, как форму своих переживаний; от меня зависит, сколько времени я совершаю акт внимания; от певца зависит ускорение или замедление творимых им звуков. Следовательно, я, как творец временной формы своей жизни, есть существо сверхвременное.

Сверхвременное существо, творец своих состояний во времени и носитель их, называется словом субстанция. Чтобы подчеркнуть активность такого существа, я буду называть его не словом «субстанция» а словами субстанциальный деятель. Можно было бы назвать человеческое я также словом «душа». Позже будет объяснено, почему я не буду пользоваться этим словом.

Мы нашли в составе мира, кроме событий и процессов, более глубокий, более основной слой бытия, творящий события. Лучшим доказательством осуществления такого бытия служит непосредственное наблюдение каждым из нас своего я как сверхвременного существа. Есть и другие доказательства этой истины. Профессор Лопатин выработал особенно убедительное доказательство её. Исходя из этого свойства времени, которое он назвал «непрерывною исчезаемостью», он говорит что наблюдать процесс во времени может только сверхвременная субстанция. В самом деле, чтобы видеть движение мчащегося поезда как движение, нужно созерцать прошлые, настоящие и нарождающиеся будущие положения его в пространстве как целое; для этого необходимо быть сверхвременным существом. Точно так же, слушая пение арии можно усмотреть красоту её, только имея в сознании начало, середину и конец её как целое, т. е. созерцая её, так сказать, сверху, без утраты начала её, хотя оно относится уже к области прошлого. «Сознание реальности времени, – говорит Лопатин, – есть самое очевидное, самое точное, самое бесспорное доказательство сверхвременной природы нашего я»… «Время не может быть создано и понято тем, что само временно» [CCCLXXXVIII]  [CCCLXXXVIII] Лопатин, Понятие о душе по данным внутреннего опыта. Вопр. филос. и психологии 1896, кн. 32, стр. 288.


[Закрыть].

В Древней Греции философ Гераклит, живший приблизительно от 544 до 484 года до Р. X., утверждал, что в мире существуют только события. Имея в виду изменяемость всего существующего, он говорил что в одну и ту же реку нельзя войти два раза. Его последователь Кратил ещё резче подчеркнул «непрерывную исчезаемость» событий: он говорил, что и один раз войти в одну и ту же реку нельзя, так быстро всеменяется. Учеником Кратила был Платон, один из величайших философов Древней Греции и всех времён (427-347 до Р. X.). Свои учения он чаще всего излагал в форме диалогов, т. е. беседы нескольких лиц.

Критикуя учение Гераклита и Кратила, Платон в диалоге «Кратил» показал, что оно ведёт к саморазрушительному скептицизму [28]  [28] Скептицизм есть учение о том, что человеческий ум не может выработать истины о предметах, О видах скептицизма будет сказано в обзоре различных теорий знания.


[Закрыть]: если бы все состояло только из событий, то не было бы возможно знание потому что тогда во время процесса познавания ускользало бы познаваемое, да и сам познающий тоже становился бы другим существом; таким образом, не было бы ни познаваемого предмета, ни познающего существа. Отсюда ясно, что мир не может состоять только из событий т. е. из того бытия, которое, имея временную форму, ежемгновенно отпадает в прошлое и заменяется новым бытием, имеющим ту же участь. В мире, несомненно должно существовать идеальное бытие, т. е. бытие, не имеющее временной формы. Таково наше я, существо сверхвременное и потому способное направлять акты своего внимания и познавания не только на настоящее, но и на прошедшее и даже, хотя и в менее совершенной форме, на будущее.

Знание о том, что наше я есть сверхвременное существо, субстанция или, лучше скажем, субстанциальный деятель, имеет существенное значение для всего нашего миропонимания; из него, между прочим, следует, что нам свойственно индивидуальное личное бессмертие. Смерть есть разлучение моё с моим телом, но вовсе не уничтожение моего я и моей жизни. Эта важная истина, как видно из предыдущего, может быть доказана сравнительно просто и абсолютно убедительно непосредственным наблюдением нашим над своим я. Поэтому возникает недоуменный вопрос, почему же многие люди не догадываются о сверхвременности я и многие философы отрицают существование такого я, утверждая, что все наше бытие состоит только из событий? Немецкий философ Т. Липпс в своей книге «Самосознание» хорошо объясняет это явление. Вполне понятно и естественно, что, не занимаясь психологией, в практической жизни мы употребляем слово «я» с весьма неопределенным. Возвращаясь с прогулки и смотря на свои ботинки, Липпс, мы говорим: «я запылился». Словом «я» мы обозначаем все целое своей личности, включая тело и даже платье. Если для целей психологии педагогики и т. п. мы начинаем различать разные стороны своей личности, требуется глубокий анализ, чтобы добраться до самого я: нужно выделить тело из этого целого, затем разграничить различные слои душевной жизни, более или менее близкие к я, и, наконец, наблюдая такие акты, как внимание, произвести тот мысленный анализ, после которого становится ясным отличие процессов внимания от нашего я как сверхвременного деятеля, творящего этот процесс. Кто производит такой анализ, тот находит в этом непосредственном самонаблюдении вполне достоверное доказательство сверхвременности я.

Выдающиеся философы прежнего времени, отказывавшиеся от учения о я как субстанциальном деятеле, понимали все же, какие трудности возникают отсюда. Приведу в качестве примера мысли Давида Юма (1711-1776) и Джона Стюарта Милля (1806-1873). Юм в своём «Трактате о человеческой природе» говорит: «Что касается меня, то, когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию – тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никак не могу поймать своё я отдельно от перцепций и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции» [CCCLXXXIX]  [CCCLXXXIX] Кн. I, стр. 232, перевод С. Церетели; D. Ните, т. I, книга I, часть IV, секция VI. – On personal identity. Слово «перцепция» означает восприятие.


[Закрыть]. Таким образом, Юм приходит к мысли, что человеческое я есть «связка или коллекция различных перцепций, которые следуют друг за другом с невероятною быстротою и находятся в постоянном движении и течении».

Тем не менее, у нас, говорит он, образуется понятие тожества личности вследствие сходства различных переживаний непрерывности их и причинного отношения. Изложив это учение, Юм, однако, не вполне удовлетворился им. В конце своего трактата он поместил «Приложение» и в заключительной части его сказал: «Но все мои надежды исчезают, когда я подхожу к объяснению принципов, которые объединяют наши последовательные перцепции в нашей мысли или сознании. Я не могу найти никакой теории, которая даёт мне удовлетворение в этом вопросе.

Коротко говоря, есть два принципа, которых я не могу сделать последовательными, но и не могу отказаться от них, именно, что все наши различные перцепции суть различные существования и что ум никогда не воспринимает никакой реальной связи между различными существованиями. Если бы наши перцепции принадлежали чему-либо простому и индивидуальному, или если бы ум воспринимал какую-либо реальную связь между ними, тогда не было бы никакой трудности в этом вопросе». Отсюда видно, что в уме Юма есть идея тожественного индивидуального я, носителя всех своих переживаний, но положить эту идею в основу своих теорий он не может потому, что не производит глубокого анализа, открывающего это я в каждом из переживаний. Кроме того ему мешает прийти к этому решению вопроса его каузальная теория восприятий (латинское слово causa значит причина), согласно которой познаваемый предмет, действуя на наше тело, причиняет в нашем уме возникновение восприятия. Эта теория ведёт к мысли, что в нашем сознании находится бессвязное множество восприятий, соединенных только отношением временной последовательности или сосуществования. Саму свою душевную жизнь Юм склонен понимать как следствие состояний тела. О каузальной теории восприятия и вытекающих из неё выводах будет подробно сказано в обзоре различных теорий знания.

Каузальной теории восприятия держится также Джон Стюарт Милль, и она приводит его к. учению о я, которое тоже не удовлетворяет его. В своём труде An Examination of Sir William Hamilton's Philosophy [CCCXC]  [CCCXC] Русский перевод книги Дж. С. Милля (1865) под названием «Обзор философии сэра Вильяма Гамильтона…» был издан в 1869 г.


[Закрыть] он выработал учение о материальных вещах, напр. о своём письменном столе как о «постоянной возможности ощущения» (A permanent possibility of sensation). Вслед за этим в главе «Насколько психологическая теория веры в материю применима к душе» (глава XII) он вырабатывает учение о я как «ряде чувств» (a series of feelings).

Но в конце этой главы он сам говорит о том, какая трудность заключается в этой теории. «Если, следовательно, мы говорим о душе как о ряде чувств, мы должны дополнить это утверждение, назвав её рядом чувств, сознающим себя как прошлое и будущее; и мы приведены к альтернативе [29]  [29] Альтернатива – необходимость выбора между двумя возможностями, исключающими друг друга.


[Закрыть] признать, что душа, т. е. Я, есть нечто отличное от ряда чувств и возможностей их, или же принять парадокс [CCCXCI]  [CCCXCI] Парадокс – мнение, противоположное тому, что можно считать более вероятным.


[Закрыть], что нечто такое которое, согласно гипотезе, есть только ряд чувств, может сознавать себя как ряд». И в самом деле, обратимся к приведенному выше примеру ряда состояний сознания: слышимые звуки музыки, удовольствие, печаль, писание письма. Как может этот ряд сознавать сам себя как ряд?

Милль понимает, что это – парадокс, однако под влиянием своей теории знания становится на сторону парадокса вместо того, чтобы принять высказанное им в первом члене альтернативы учение о я как особом бытии, отличном от своих чувств.

Кто научился наблюдать само своё я в отличие от его проявлений во времени и потому знает о сверхвременности своего я, тот легко усмотрит, что я есть также сверхпространственное существо. Моё тело имеет пространственную форму, некоторые мои действия, принадлежащие к числу материальных процессов и производимые мною в сотрудничестве с моим телом, напр. движение моей руки, чтобы взять перо, имеют пространственную форму, но сам я не имею пространственной формы.

Мало того, я творю пространственную форму своих материальных действий; напр., дирижер, управляя оркестром, придает самые разнообразные формы движениям своей руки, держащей дирижерскую палочку.

Поэтому я можно назвать не только непространственным, но даже сверхпространственным существом.

Древнегреческий философ Плотин (204-269 по Р. Хр.), основатель большой школы новоплатонизма, настолько глубоко понимал сверхпространственность я, т. е. души, что высказал следующую мысль о связи души с телом: душа находится целиком во всём теле и в каждой части всего тела (anima lota est in toto corpore et in qualibet. parte totius corporis).

Эта мысль, кажется нелепою всякому, кто привык представлять себе все предметы в пространственной форме. Такой человек представляет себе что, согласно Плотину, душа разлита по всему телу и, следовательно в каждой части тела находится только часть души, а не целая душа. Тот, кто знает, что я (душа) есть существо сверхпространственное, ясно представляет себе смысл учения Плотина: будучи сверхпространственным, я влияет на все тело целиком, а также целиком влияет на глаз, на сердце, на мускулы руки и ног в процессе игры в теннис.

Кто хочет заниматься метафизикой и научиться понимать наиболее значительные метафизические теории, тому необходимо выработать ясное представление о том, что значит быть существом сверхпространственным и, следовательно, не имеющим в себе той раздробленности, которая свойственна пространственным вещам. Ещё труднее, но и ещё важнее научиться понимать, что значит быть существом сверхвременным и, следовательно, не имеющим той раздробленности и той «непрерывной исчезаемости», которая свойственна событиям и процессам.

Человеческое я есть образец того, что в философии называется словом субстанция и что я буду называть субстанциальный деятель а и иногда просто словом «деятель». Учение о человеческом я было подробно рассмотрено для того, чтобы лицо, незнакомое с философией могло выработать понятие субстанции, существенно важное для всего нашего миропонимания. Философы, особенно средневековые, выработали ряд понятий, характеризующих разные стороны субстанциального бытия, и обозначили их особыми терминами. В этом общедоступном введении в философию термины эти почти не будут использованы, но в философском словаре, который приложен к этому труду, они названы и объяснены для того, чтобы помочь лицам, желающим после этого введения читать специальные философские труды, особенно средневековые.