Текст книги "Листы дневника. Том 3"

Автор книги: Николай Рерих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 64 страниц)

Грабарь (20.06.1946)

Дорогой мой друг

Игорь Эммануилович,

Большая радость была получить Твою весть от 24 Февраля. Действительно, почтовые сроки как будто сокращаются – давно пора. Дошли ли два моих воздушных письма? Хочется проверить, насколько "воздух" ускоряет сношения. А то скучно через Америку переписываться – почти кругосветное путешествие. Читали и перечитывали Твои вести. Вокруг лампы с красным абажуром разглядывали фото. Спасибо за семейные сообщения. Привет, сердечный привет Вам всем от нас всех. Славная у Тебя дочка, как теперь ее фамилия? Когда пошло второе да третье поколение, то и имена изменились – встретишься и не признаешь, где она – ниточка связи. Кто же – внучка или внук? Хорошо, что Мстислав – математик. Великое искусство – высшая математика. Нет ли более четкой фотографии? Сколько воспоминаний связано с Абрамцевым, а теперь еще и Твоя дача. "Здесь живет и работает". Много творишь Ты, много чего охранил, спас. Много вложил в народную скрыню. Исполать Тебе на всех творческих путях! Какая там старость, когда работа кипит, идет стройка.

Вот теперь Ты запечатлеваешь двухтомного Серова. Никто, кроме Тебя, не смог бы это сделать. А для народа нужно сохранить верные черты славного художника. Иначе время создаст выдумки, и правда уже не восстановится никогда. Честь и слава правителям, уделяющим такое внимание народным сокровищам. Прежде не бывало этого. Помню, как мне довелось хлопотать о пенсии Врубелю, о мизерной пенсии, и сколько преград встретилось, и нелегко было обороть их. Можно бы записать длинный плачевный синодик. Облик Серова может очертить лишь тот, кто его знал, кто понял его сокровенную природу. Именно Ты знал его, знал достоверно.

Мы всегда вспоминаем дни, когда он писал портрет Елены Ивановны. Писал он долго. Много было набросков (где они?). Все время после сеансов мы долго беседовали за чаем, и тут мы полюбили Серова, не только великого художника, но и великого человека. В нем жила истинная честность. Она делала его осторожным в тех случаях, когда он был не уверен в чем-то. Но если он распознавал нечто подлинное, ценное, он становился несломимым другом и поборником. На него можно было полагаться – не изменит. Безвременная потеря его была тяжка для художественного мира. Гораздо тяжелее, нежели многие думали. Нельзя говорить только о великом мастере – Серов был тем светоносным маяком, куда обращались глаза и ждалось сочувствие и ободрение. Молодежь верила Серову, а этот суд праведный. И как нужен был В.А., когда грозили расколы и взаимоосуждения! Молчит, молчит, пристально смотрит, да и скажет. И кто-то устыдится преждевременного суждения. Благо, что в истории русского искусства были такие светоносцы.

В.А. очень интересовался темперой. Узнав, что я пишу темперой Вурма (Мюнхен), просил дать ему набор на пробу. Видимо, темпера понравилась, и я неоднократно для него ее выписывал. Также ему понравились мои цветные холсты, дающие звучный фон. Увидав подготовленный синий квадратный холст, В.А. воскликнул: "Вот бы мне такой сейчас пригодился!" Говорю: "Берите". Вот откуда синий фон его знаменитого портрета. Вурмовская темпера недолго существовала – с войною фабрика или вообще прекратилась или переделалась на военные цели.

Не знаю, где теперь портрет Елены Ивановны. Был он в собрании Брайкевича в Лондоне. Писали, что по смерти его собрание поступило в Тэт'с Галери. Я недавно писал туда, и мне ответили, что перед войной были переговоры, но они не закончились, и теперь о собрании Брайкевича ничего не известно. Жаль, а может быть, и хорошо. Искусство – великий странник и благословенны пути его.

Очень бы Тебе пригодился репинский портрет молодого Серова – отличный рисунок лучшего периода из собрания Тенишевой. Он был у меня в Париже, а где теперь? Почему-то почта с Францией совсем плохо действует. Мое воздушное письмо в Алжир шло пять месяцев – куда же дальше?!

Радовались мы Твоему описанию торжественной встречи Коненкова. Радостно слышать, что могучий ваятель был так почтен Правительством. Для народов такое почитание творца всегда будет высшим знаком Культуры, научит и привлечет почитание художества во всех концах нашей любимой Родины. Верхи громко укажут, и загорятся творческим огнем сердца молодежи. Вперед, вперед, вперед! Учиться, учиться, учиться! как заповедал Ленин. Наверно, памятник Сурикову очень удастся Коненкову, так же, как и скульптура для Дворца Советов. Пусть все лучшее объединится во Славу Родины. Также многозначительно Твое упоминание о высокой правительственной оценке деятельности Академии Наук и о внимании к ученым. В таком действии заложен истинный расцвет Культуры. Нигде так не делается, а вот Родина, претерпевшая тяжко от войны, уже полна культурных завоеваний. Слава!

Часто жалею, когда картины, мысленно предназначенные для Родины, остаются на чужбине. Вот и сейчас думалось, что "Ранние звоны" и "Рамаяна" попадут на Родину, а судьба решила иначе – обе взяты в Музей Бароды. Положим, это лучший Музей и трогательно, когда русская тема остается среди друзей-индусов, но все же жаль. Кстати, что думаешь "квод видетур" [124]124
  Целесообразность.


[Закрыть]о хорошей индусской труппе в Москве? Наверно, индусские танцы очень понравятся. Напиши, что об этом думаешь.

Пробуй писать "воздухом" – уж очень хочется ускорить обмен. На этот раз пошлю и "воздухом" и через Америку (хорошо, что не через луну), а там пусть установится непосредственный обмен. Посылаю статью Юрия "Индология в России" – здесь она прекрасно принята. В первый раз такой научный итог. Многое что можно бы рассказать, но пусть ускорится обмен. О здешних событиях знаете из газет. Пишу, а передо мною вершины Гималаев – на Север, а там Родина. Привет Тебе и всем Твоим, всей великой Руси. Привет Народу-Победителю.

20 июня 1946 г.

Публикуется впервые

Булгаков (24.06.1946)

Дорогой мой друг В.Ф.

Прилетела Ваша добрая весть от 10 Июня – скоро долетела, ведь мы привыкли к длиннейшим срокам. Да, исстрадались Вы и Ваша дочь. Елена Ивановна слезу пролила, читая о пытках. Не люди, а звери – хуже зверей. И сколько этого фашистского сора еще ползает! Сколько скудоумцев и злоумцев не понимают, какую мировую героическую жертву принес Великий Народ Русский, Народ-Победитель. Радуемся Вашей светлой оценке советского] строительства, ибо мы живем тем же сознанием. Великое несломимое будущее дано Народу-Труженику и Строителю. "Когда стройка идет – все идет".

Думается, придете Вы в Ясную Поляну, в гнездо Великой Мысли. Сколько ценного можете Вы натворить и широко послать по всей целине необъятной! Вот Грабарь пишет о глубоком внимании правителей к Академии Наук, к ученым, к учителям. Только что получили от него письмо с этими ценнейшими сведениями. Из ТАССа получаем газеты и следим за новыми достижениями. Немало удалось здесь поработать во славу русскую за эти годы, и такие посевы нужны безмерно. Народы во множестве своем верят сов[етскому] строительству, и молодежь ждет ободрения и светлого напутствия. Не отрывы, но душевное единение спешно ждется, и каждое ласковое ободрение – как посох верный.

Только теперь налаживаются почтовые сношения, а то годовые и полугодовые сроки и пропажа писем были отвратительны. Впрочем, и теперь многое исчезает. Ваши письма мы не получили. Понемногу выявляются друзья в разных странах. Многие уже в лучшем мире, много весточек от незнакомых, но из Риги – ни звука! Это тем более странно, что Кирхенштейн был хорош с некоторыми нашими друзьями. Из Франции совсем скудные вести, из Югославии – ничего. В Бельгии все сохранилось и даже добро развивается. Где молчание, там и мы не трогаем – мало ли, какие могут быть местные условия. Хорошо, что Вы встретились с Вален[тиной] Леонид[овной] – она бодрая и даровитая и поймет Ваши настроения. Мы ее очень полюбили, конечно, заочно, пока не довелось встретиться. В ней столько творческого доброжелательства!

Прекрасно, что укрепилось славянское единение – всегда от школьных лет меня влекло к славянским собратьям. Наверно, или в посольстве или в библиотеке Вы найдете журнал "Славяне" (Декабрь, 1944) – там мой лист "Славяне" – прочтите. Нужно крепить братское единение, когда теперь все творится народами, множествами. Ренан сказал: "Люди составляют народ благодаря воспоминанию о великих делах, совершенных вместе, и желанию совершать новые подвиги". Вот и дожили мы до всенародных подвигов. Пришел день восхищаться и радоваться и вложить доброхотную лепту в чашу народных преуспеяний. Вперед, вперед и вперед: Учиться, учиться и учиться, как заповедал Ленин.

Мы все трудимся – творим – преодолеваем. Юрий закончил огромный труд "История буддизма" – 1200 страниц. Издается Кор[олевским] Азиатским Обществом в Калькутте. Там же были и другие его филологические труды, а сейчас опубликована его нужнейшая статья "Индология в России". Первый раз сделан такой научный обзор изучения Индии. Пошлю пакетом Вам четыре оттиска – для Вас, для Бенеша, для Яна Масарика, для сов[етского] посла. Вам виднее, кому и как. Святослав сильно преуспел в художестве. Он женился на Девике Рани, самой блестящей звезде Индии в фильмовом искусстве. Помимо великой славы в своем искусстве, Девика – чудный человек, и мы сердечно полюбили ее. Такой милый, задушевный член семьи, с широкими взглядами, любящий новую Русь. Елена Ивановна в восторге от такой дочери. Сама она по-прежнему много пишет – вся в работе. Жаль, что теперь невозможно печатать по-русски – все для будущего!

Мои картины множатся. Жаль, когда картины, мысленно предназначенные для Родины, уходят в музеи на чужбине. Впрочем, Индия – не чужбина, а родная сестра Руси. От Москвы было предложение о покупке целой серии моих картин для сов[етских] музеев. Невероятно долго идут письма, а одно очень нужное, видимо пропало. Коли должно, то и сделается. Помните, Вы мудро прикрыли надпись на картине "Св. Сергий". Не сказать же тогда, что дано спасти от немцев. А до Сергиевой Лавры так и не дошли враги, а ведь у порога были. "Св. Сергий", левое крыло диптиха – для цветного стекла. Правое крыло – "Франциск" – в Брюгге. В Америке работают АРКА (Амер[икано]-Рус[ская] Культур[ная] Асс[оциация]), Академия и Комитет "Знамени Мира". Сейчас опять проснулся интерес к заботе о Культурных ценностях. Только что большая Индусская Культурная Ассоциация присоединилась к Пакту. Итак, "пер аспера ад астра", как дятлы, долбим во благо. Сейчас в Нью-Йорке Комитет издает новую брошюру. Неисповедимы пути, но свеча теплится.

Как хорошо, что Вы и сейчас, несмотря на всю работу, пишете книги – ведь они так нужны там, на Родине. Ваши книги у нас на ближней полке. Думается, когда и где мы, наконец, встретимся? Пусть это будет на Родине, куда принесем весь накопленный опыт. Мне всегда приходилось работать с молодым поколением. Вот и теперь, наверно, по художеству, по Культуре доведется на путях молодежи приложиться. А хорошо быть русским, хорошо говорить по-русски, хорошо мыслить по-русски. Сколько народов слилось в этом необъятном понятии, и вышла дружная семья всесоюзная, победоносная во благо человечества. Каждая Ваша весточка нам большая радость. Чуем мы Ваши сердечные устремления и близки они нам – а это уже сотрудничество, добротворчество. От всех нас Вам всем душевный привет.

Сердечно…

24 июня 1946 г.

Публикуется впервые

Спеши

Прилетело Ваше письмо от 25 Мая. Хорошо, что Гус[ев] понимает, что письмо не дошло. Мы можем утверждать, что оно не дошло, ибо вместе с Вашим письмом пришло из Москвы письмо Грабаря от 24 Февраля. Письмо очень длинное, на девяти страницах со вложением двух фото. Вместо Наггара было написано «Маггар», и все-таки письмо дошло. О гусевском деле нет никаких упоминаний. Очевидно, разные предметы идут по разным каналам. Между прочим Грабарь сообщает, как торжественно встретили Коненкова, привезшего сто больших мраморов и бронз и множество гипсовых форм. Правительство оплатило ему люкс-номера в гостинице «Москва», устраивает ему квартиру с огромной мастерской и завалило заказами скульптур для Дворца Советов и памятник Сурикову. Грабарь сообщает длинный список умерших за это время, пишет о своей выставке, о большой даче, им выстроенной, о своих семейных делах. Обстоятельное письмо. Сейчас он занят двухтомной биографией Серова. Можно порадоваться его успехам. Люблю, когда где-то что-то созидательное творится. Итак, опять будем ждать письмо – должно же оно обнаружиться когда-то!

Теперь о Ваших делах. Очень понимаю Ваши соображения о "Знамени Мира". Пусть оно будет издано, как хотят издающие, лишь бы было достаточно подчеркнуто, что работа не прерывалась. Будет ли это брошюрка или книга – пусть решат жертвователи. Лишь бы память Спенсера была хорошо отмечена и издание вышло бы поскорее. Все события так спешат, что и все желательно в темпе акселерандо [125]125
  Ускоренный


[Закрыть]. Относительно «Фламмы» я уже писал Вам, что невозможно сейчас восстановить ее, разве послать легкое напоминание, но и на этом не настаивайте. Где уж тут, если Жину приходится думать даже о перемене ведомства. Хорошо, что избрали Шауб-Коха, написали Фонтесу – пусть жизнь теплится. Я послал Вам «Прекрасное Единение» – адрес издателей на книге имеется. Пошлите этой молодежи одобрение – они будут рады. Такие маленькие крылатые ободрения особенно нужны в дни всяких смущений. Вот Вы получили из Германии письмо, а Е.И. получила из Баварии – все неизвестные бедняги. О Ведринской мы больше ничего не слышали. Неплох представитель, который на обеде вегетарианцев ратует за мясную пищу, ведь этак кто-нибудь и каннибализм защитит. Уж эти не холодные, не горячие, но тепленькие, не черные, не белые, но серенькие! Об уроках русского языка можно сказать: если нет сердечного горения, то можно ли ожидать успех? Вообще, если что-то не живет, то некромантией заниматься не следует. Но, конечно, жаль, если что-то отмирает. Любопытно, что ответят Магдалине из «Маяка», если вообще ответят. У них ведь основы престранные, но не лишенные денежной выгоды. Сейчас столько странного в мире и все так напряжено, что во всем действуйте как можно проще, не истощая сил.

Газеты толкуют, что заместителем Сталина будет Молотов. Это – естественно. Молотов-Скрябин является племянником нашего великого композитора Скрябина. В Москве существует общество Скрябина. Прекрасно, если народ возносит творчество своих славных творцов. Известны широкие взгляды Скрябина. Предполагалось наше сотрудничество по инсценировке его симфоний. Ничтожная неосторожность вызвала отравление и унесла композитора в самый расцвет его творческих сил. Одна из самых безвременных потерь. Жалею и распавшееся сотрудничество с Лядовым. Уже было готово либретто русского народного балета. Но вспыхнула война. Сын Лядова, бывший нашим связующим звеном, убит. Композитор был сражен горем. Всегда тянуло к коллективной работе, а где же она ближе, нежели в театре. Оттуда – Станиславский, Немирович-Данченко, Стравинский, Фокин, Нижинский, Санин. Конечно, коллектив и в архитектуре. Оттуда сотрудничество со Щусевым, Щуко, Покровским, Перетятковичем. Много прекрасных воспоминаний. Только подумать, что из помянутых лишь двое живы, ибо Нижинского и считать нельзя. Щусев действует, а Стравинский как-то примолк. В Москве часто дают Рахманинова – по-видимому, его заграничная жизнь и гражданство не повлияли. По-прежнему нет вестей из Риги, впрочем, наше письмо в Алжир "летело" пять месяцев. Такова почта "мирного" времени.

Сейчас многое приходится ставить в кавычках. Что делать! Во время мирового переустройства, как при всякой большой стройке, люди, как муравьи с потревоженного муравейника, снуют и толкаются. Мы не знаем муравьиного голоса, но, вероятно, их речи многое бы напомнили. Опять пригодилось Ваше письмо о трудных условиях жизни в Америке. Опять люди хотят ехать туда без приглашения – просто так, чтобы погрузиться в великое неизвестное. Пословица: "Везде лучше, где нас нет", действует во всю силу. Многие пословицы припоминаются. Не меньше и крыловские басни. Но таково положение, что даже Крылов – уже не труизм, а нечто совсем новое, будто никогда не слыханное. На многих собраниях можно в виде вступления прочесть бессмертные басни деда Крылова.

Мы послали Вам пять оттисков статьи Юрия "Индология в России" – для АРКА, ВОКСа, Гусева, Академии Наук (Москва) и Муромцевым. Отличная работа, так нужная каждому изучающему отношения этих великих государств. Следующий пакет – шесть экземпляров статьи Юрия – пожалуйста, пошлите Молотову, Громыко, Новикову, Грабарю, проф. Баранникову (Ленинградский Университет) и один – по Вашему усмотрению, может быть, Гусев или консул посоветуют. Буду очень рад, если эта статья разойдется и принесет пользу, ведь впервые столь нужные даты собраны. Пошлем и в библиотеку Конгресса. Полезно, когда правдивые сведения попадут в хорошие руки. Странно, что Грабарь на мои воздушные письма не отвечает. Ему посланы воздушные письма и я просил хотя бы кратко ответить, чтобы проверить, насколько сокращает время воздушная посылка. А может быть, она вовсе и не сокращает по нынешним временам. Пожалуйста, пошлите прилагаемое письмо Грабарю – у Вас есть его московский адрес. Хотя я и послал его ему также и непосредственно, но все же нужно повторить, ибо неведомо, насколько действительна туда воздушная почта. Уж очень мало верю в нашу почту. Думается, что можно бы избрать Санджива Дев как поч[етного] корреспондинг Мембер Комитета "Знамени Мира". Этот титул пригодился бы для молодых людей, готовых к активному сотрудничеству. Вы правы, как необходимо, чтобы люди перешли от упоминания на бумаге к действенному сотрудничеству. Бездеятельные киванья головой могут раздражать истинных тружеников. Бывало, мы находили время и энергию для действенной работы во многих обществ[ах]. Лишь бы было доброе желание и воля к работе. Но сейчас даже во дни мировых бедствий люди слишком часто следуют мерзкому совету: "не делай сегодня то, что можешь сделать завтра". А когда взываете: "ни дня, ни часа", те же лентяи ядовито ухмыляются: опять труизмы! Какие там труизмы, когда Культура трещит! Может быть, тоже труизм, что положение школьных учителей плохо? В Москве улучшают быт учителей, но везде ли помнят, что обездоленный человек не может принести молодежи светильник Культуры.

А что Мясин? Писали, что он поставил балет "Парижская жизнь", также передавали, что он ставит какие-то полурелигиозные балеты на темы Баха. Какие Ваши о нем новости? Читали ли последнюю книгу Уэллса о состоянии современного мира? Он в отчаянии. Кто – мир или Уэллс? Пожалуй, оба. Жена Грабаря – Мария Михайловна, а Валентина Михайловна – сестра ее Очень ждем образцы холста. Испытываю странное ощущение – остался всего один небольшой холстик, а мысленных картин много. Не знаешь, которой дать предпочтение. Прямо заморока! Ходишь, как вокруг заколдованного пня, и неоткуда изобрести добротные простые материалы.

Пришла куча газет и журналов. Сведения – точно из сумасшедшего дома. Поверх всяких нерешимых недоразумений опять чудовищные сообщения об аморальности. Все это где то кем-то читается и заполняет чей-то мозг. Вот Томас Бичам вопиет, вернувшись из Голливуда: "Голливуд – мировое бедствие; сравнительно с ним Гитлер, Гиммлер и Муссолини только пошлые, преходящие инциденты. Все искусство в Америке – гигантское мошенничество, производи мое нечестными мужчинами ради нездоровых женщин". (<Тайм" 13 Мая, 1946). Ведь Бичам имеет вес в музыкальном в театральном мире. Множество таких восклицаний, а Модерн Музей превозносит Шагала и тутти-кванти. Русское художество – на более здоровых путях. От героического реализма открыты пути крепких достижений. Вперед – к пре красному будущему. В "Твенти Сенчюри" статья Санджива Дева-"Три сферы Рериха". Пришли в трех пакетах 14 отчетов АРКА – отлично сделанные и отпечатанные. Любопытно какие будут отзывы. Конечно, Вы их послали всем, кому мы советовали. Спасибо за ВОКС. Теперь драма – долгожданные образцы холста совершенно не пригодны. Эти холсты для масляной живописи, а мы, как Вы знаете, пишем темперой и употребляем неподготовленный холст – как в Ваших двух прежних посылках. Непонятно, почему теперь присланы лишь образцы холста для масла, не придумаю, как это могло случиться и столько времени потеряно. Прилагаю образец из Вашей прошлой посылки – это был хороший холст.

Вообще много смущения всюду. Предполагалась здесь железнодорожная забастовка. Правительство распорядилось прекратить прием заказных писем. Забастовка давно предотвращена а прием писем не разрешен. Впрочем, все как-то "ин сюпенс" [126]126
  Глупо.


[Закрыть]. Телеграф опять сломан. Прежде он ломался от дождей, вихрей, а теперь при засухе. Огород, плоды погибают – никогда такой напасти не бывало. А как Вас урожай и погода? У нас горячие ключи начали кипеть.

Пришла книга от мисс Рениер – в память ее убитого сына Судя по его стихам и письмам, он был возвышенной природы. Да будет ему хорошо. Пожалуйста, пошлите ей сердечный мой привет. Также пришли две книги Корин Хелин – "Лечение музыкой" и "Лечение звуком" – ей также пошлите мой сердечный привет. Они о добре заботятся. Большое доброе письмо от Булгакова. Как их бедных – его и дочь его – немцы мучили и даже пытали. Какие звери! "Лайф" сообщает: "Нельзя говорить о возможности третьей войны, ибо она уже происходит". Ужас! Пишут: число преступлений в Америке за год достигло небывалой цифры – свыше полутора миллиона. Ужас! Даже не верится. Пишут, что число погибших от автомобилей в Америке превышает число всех погибших от войны. И все эта злосчастная "скорость"! Но куда она привела или лучше завела человечество?! "Поспешишь – людей насмешишь", а тут уж оглушишь. А письмо, если и поспешает где-то, то уж очень медленно. Поспешай.

1 июля 1946 г.

Публикуется впервые