Текст книги "Шестой океан"

Автор книги: Николай Гомолко (Гомолка)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Глава третья

Второй день Олег с отцом в дороге. Сегодня они ночевали в могучем бору, у крутой излучины Дрыгвянки. Берег тут высокий, песчаный, и путешественники легко нашли место для привала. Никакого шалаша не ставили. Развели костер под сосной, сготовили ужин. Конечно, лакомились настоящей рыбацкой ухой. Олег постарался! Хоть и в городе рос, да рыбацкое дело освоил что надо. Потом легли спать.

Не успел Олег разглядеть на чистом небе даже самых крупных звезд, как сон одолел его. И ничего удивительного – целый день махал веслами!

Проснулся он от кошмаров ночи. Приснилось ему, будто на них напали бандиты, захватили лодку, а его с отцом собирались расстрелять. Олег, конечно, не сдавался, пытался освободить связанные руки, громко закричать. Но это было очень трудно. Что-то давило на грудь, заставляло сжиматься в комочек. И когда, наконец, собравшись с силами, он хотел криком отчаяния позвать людей на помощь, – темень вдруг раздвинулась и он увидел чистое высокое небо.

Громко и радостно пели птицы. На сосне-сухостое что-то звонко выстукивал дятел. На землю сыпалась кора, труха высохшего дерева.

Олег даже улыбнулся. Как хорошо, что это был только сон! И все же не терпелось посмотреть, на месте ли лодка. Мальчик осторожно поднялся, глянул на отца, который беззаботно спал, зажав в руке трубку с рогатой мордочкой чертика, и побежал вниз к реке.

Лодка стояла на месте. Только воды в ней заметно прибавилось. Что значит – дырявая! Как ни следи, как ни конопать щели, а вода все же где-то просачивается.

Надо было проверить поставленную на ночь жерлицу. Олег взял черпак и стал выплескивать из лодки воду.

Проснулся отец, вышел на берег. В зубах его дымилась трубка, на голове красовалась соломенная шляпа.

– Затонула «Черепаха»? – поинтересовался он.

– Воды набралось – по колено! Где-то протекает…

– Ничего. Мы не в море.

Олег заскреб черпаком по днищу, потом взял весло и вскочил в лодку. Речной плес – полукруглый, широкий – с двух сторон огибали высокие камыши.

Поднималось солнце в туманной поволоке, огромное, тяжелое. Воздух пьянил своей свежестью… Услышав скрип уключин, из прибрежных кустов испуганно взлетели птицы.

Сухо зашелестел о лодку камыш. Олег выбрался на небольшую прогалинку, за которой начиналась речная быстрина, и остановился. Вот и жерлица. Не без волнения мальчик начал выбирать леску. Так и есть – что-то попалось! И, видать, большое! Вода вокруг лодки заходила ходуном. Олег закрыл глаза. Что за рыбина?

В душе его так все и затрепетало. Удача! Вот почему ему не спалось, докучали кошмары.

Отпустив леску, Олег через минуту начал выбирать ее снова. И снова ошалело завертелась добыча в воде. Теперь мальчику удалось увидеть – на крючке сидел сом! И скажи ты, здоровый, как поросенок.

Как Олег ни старался, он так и не смог ничего поделать с норовистым обитателем речных глубин. Пришлось позвать на помощь отца.

Вдвоем они кое-как вытащили сома на отмель. Но и тут он не давался в руки. Олег прибил его веслом.

Минут десять стояли путешественники возле сома и все не могли им налюбоваться. Толстый, усатый, с дымчатыми полосками, он был похож на маленькую речную торпеду. Потом Олег открыл его пасть и начал доставать крючок. И вдруг глаза мальчика сверкнули любопытством. У сома во рту торчали две блесны.

– Вот прожорливый. Железа нахватался, – сказал Виктор Сергеевич, рассматривая блесны. – Тебе повезло, Олег, с другими рыбаками он, оказывается, легко прощался. – Вдруг его кустистые брови подпрыгнули вверх. На одной из блесен была нацарапана какая-то надпись. – А, чтоб тебя! Да тут не блесна, а целое письмо, – протянул Виктор Сергеевич находку сыну. Смотри!

Долго они разбирали едва заметные буквы. Наконец удалось прочитать: «Витька-Водяной». Это была нехитрая выдумка рыбака: так он, видимо, метил собственные блесны.

– Эх!.. А я думал, там написано что-нибудь необыкновенное, – вздохнул Олег и замахнулся, чтобы выбросить находку в речку.

Но отец остановил его.

– Погоди, это наш трофей. Сохраним. А теперь пора и завтракать. У нас же вчерашняя уха осталась.

– А куда денем сома? – спросил Олег.

– Не волнуйся, не пропадет.

Подкрепившись, путешественники покинули свое пристанище. Солнце уже гуляло высоко в небе, то прячась в быстрых косматых тучках, то выныривая из них на чистую просинь. Река сморщилась, как гармошка.

Лодку бросало на волнах, относило в сторону. За весла сел Виктор Сергеевич.

Олег удобно примостился на носу лодки, на постланной соломе, и стал наблюдать за рекой. Сперва думалось о найденной блесне, потом мутные облака над головой напомнили мальчику о Малой Луне. Подумать только, небо уже отдано инженерам-строителям! Там строится настоящий научный городок.

– Папа, – вдруг спросил Олег, – у какой это планеты кольцо есть?

– У Сатурна.

– Скажи, а люди когда-нибудь снимут его?

– Зачем?

– Чтоб на Землю надеть. Эх, как красиво было бы! – мечтательно произнес мальчик.

Виктор Сергеевич с улыбкой покачал головой. Потом сказал:

– Ты вот лучше за рекой следи. Чтоб нам не прозевать тот таинственный коридор, по которому уходит озеро.

Олег тряхнул белесой чуприной.

– Не волнуйся, папа, не прозеваем. Я сразу увижу…

Берега шли сначала низкие, заболоченные, потом все чаще и чаще начали выплывать из-за поворотов высокие обрывы, подмытые старые ольхи, тяжелые дерновые выступы. Холодный порывистый ветер крепчал.

К полудню погода вовсе испортилась. Из низких туч посыпалась изморось. Противно набрякла одежда. А как расходилась река! Потемнела, вспучилась волнами. Лодка с трудом продвигалась вперед. Вскоре продолжать плавание стало совсем невмоготу. Ветер бил в лицо брызгами дождя и гнал, казалось, реку вспять. Берега глухо гудели от тяжких накатов раз бушевавшихся волн.

От холода уже ничто не спасало. Олег скорчился, вобрал голову в плечи, но не переставал следить за рекой.

Вдруг мальчик заметил, что лодка начала замедлять ход. Он повернулся к отцу.

– Спасаться надо, – ответил тот на немой вопрос сына. – Белого свету не видать.

Виктор Сергеевич промок до нитки. Налегая сильнее на весла, он направил лодку к островку с молодым березовым гаем.

– Ставить шалаш, разводить костер! – приказал он, вытягивая лодку на берег.

– Варить уху из сома! – в тон отцу добавил Олег.

Виктор Сергеевич улыбнулся.

– Видишь, добыча твоя и пригодилась. А ты волновался…

Вскоре островок затянуло дымом. Березник тут был густой, рослый и не продувался даже резкими порывами ветра. На костре в чугунке варилась уха. Уже был сооружен шалаш, путешественники весело разговаривали и чувствовали себя как дома. Они знали: здесь придется заночевать. Назавтра предстояло обследовать озеро Вересницу, что на юг от островка. Добираться к нему надо по небольшому ручью.

Глава четвертая

Сенатор Уолтер срочно, без предупреждения выехал в Нью-Джерси, расположенный в часе езды от главного города Штатов, на северо-востоке. Надо было неотложно побывать на заводе, узнать, как там дела, подогнать кое-кого.

Автомобиль Уолтера приземлился на заводском дворе после утреннего гудка. Никто не встретил хозяина, даже сам управляющий Чарли Пэтон, отличавшийся незаурядным прилежанием, всегда стремившийся угодить сенатору и лишний раз выказать ему свою преданность, где-то запропал.

Выйдя из кабины, Уолтер остановился. Захотелось издали полюбоваться своим детищем. В зубах сенатора – неизменная сигара, на голове – черная фетровая шляпа, в руках – суковатая массивная трость. Он внимательно осматривал высокие, уходившие вдаль рядами огромных окон корпуса. Стеклянные крыши густо задымлены, запорошены черной пылью. И все же кое-где они отбрасывают солнечные лучи, а под ними нет-нет да и вспыхнут сиреневыми соцветиями огни электросварки.

Любуясь заводом, Уолтер всякий раз переживал какую-то окрыленность чувство, рожденное сознанием своей силы и могущества.

Самый главный и ответственный цех завода – сборочный. Уолтер решил зайти туда, поинтересоваться, что еще надо сделать, чтобы приблизить тот долгожданный день, когда с ракетодрома на Луну, на Марс и Венеру вылетят гигантские межпланетные корабли.

Цех встретил его приглушенным гудением. Неподалеку от входа, на блестящих стальных стапелях, лежало огромное сигарообразное тело ракеты. По обе стороны суетились рабочие: одни с электросварочными аппаратами, другие-с автоматическими молотками, третьи – с измерительными приборами. Уолтер открыл дверцы ракеты и заглянул внутрь. Возле отделения двигателя группа рабочих монтировала оборудование, что-то возбужденно обсуждая. Сквозь шум автоматических аппаратов до слуха сенатора донеслись слова:

– Слышали, ребята, что делается в Советском Союзе? Да-да, я о их ракете… – кивнул головой грузный человек с маленьким чубом.

«Том Блейн», – узнал его сенатор.

– Советы обогнали нас! – продолжал рабочий. – Да что говорить, у них наука – на высоте! Там, я слышал, все люди живут хорошо. Как ты думаешь, Джо?

Сенатор сжал зубы, до боли прикусил губу. «Что это? На заводе коммунисты? Куда смотрит эта свинья, Чарли? Чем он тут занимается?»

Гулко стуча тростью по бетонному полу, Уолтер заспешил обратно. В приемной управляющего никого не было. Только секретарь-машинистка что-то выстукивала на машинке.

– Где мистер Пэтон?! – загремел Уолтер.

– Вылетел к вам. Вы же вызывали…

– Ах да… – Сенатор грузно опустился в массивное кресло.

Сидел он долго, попыхивая сигарой и ежеминутно вытирая с лица холодный пот. Волнение его, кажется, заметила даже секретарша.

* * *

Том Блейн, закончив монтаж важного узла ракеты, поднялся с пола и с заметным удовлетворением зажмурился. Что ни говори, сегодня ему повезло. Наконец Харди Пат и Роб Ридгей развязали языки. Сомнений быть не может: да, они с уважением относятся к Советам, к коммунистическим порядкам, ругают хозяина завода, недовольны жизнью. Тут и думать не приходится: они коммунисты, изменники. Он сегодня же постарается сходить к верным людям, обо всем рассказать. Собак надо посадить на цепь!

– Харди, – обратился Том к товарищу, – если меня будут искать, скажешь, что я в конторе. Пойду сверю чертежи, – закончил он, отряхивая комбинезон. Потом не спеша зашагал по цеху.

– Куда это вы? Почему гуляете? – вдруг услышал он за спиной знакомый голос. – Уже закончили работу? О, я знаю, вы старательный человек. Оно и понятно: ради процветания Штатов лучшие люди отдают все свои силы…

Том Блейн обернулся. Перед ним стоял инженер Рендол. Том растерялся. Что за человек этот Рендол всегда смотрит на него как-то свысока, со странной, затаенной улыбкой. А сколько в нем злости, какой-то мальчишечьей задиристости. Очень уж он непонятен Тому! Но приходится мириться. Что поделаешь, Рендол – конструктор, автор проекта космической ракеты. Он целыми днями торчит в цехе, следит за всеми работами. Сам порывистый, нетерпеливый, он и другим не дает сидеть без дела.

В словах Рендола прозвучала насмешка, но Том Блейн не из таких, чтоб из-за ерунды портить отношения с начальством. Он вежливо улыбнулся и спокойно ответил:

– Иду в контору, мистер Рендол, А вы все шутите?..

Блейн повернулся и шагнул прочь. Вилли Рендол вдруг схватил его за плечо, резко повернул к себе. Том побледнел. Что это стряслось с инженером? Он ничего не мог понять. Прямо в глаза ему смотрел другой, незнакомый человек, суровый, со сжатыми челюстями.

– Что вам нужно? – оскорбленно спросил Блейн и гневно повел широкими плечами.

Рендол опустил руку.

– Вы мутите, сэр, воду!

– Я? Для чего?

– Чтоб ловить рыбку! – выразительно проговорил инженер. – Хочу предупредить: остерегайтесь! На небе есть бог, он все видит.

Том Блейн заморгал глазами. Пригладив свой реденький чуб, он удивленно пожал плечами:

– Я ничего не понимаю, сэр. Клянусь, ничего!

– Я вам верю, Том. Чтобы понять, надо иметь голову.

Вилли Рендол сунул руки в карманы брюк и, смерив с головы до ног сутулую фигуру Тома, зашагал к стапелям.

Том Блейн усмехнулся. «Пугаешь? Наплевать мне на тебя. Я не из простачков. Никому зазря не дамся в руки. А с тобой еще поговорим. Вот расскажу в тайной полиции…»

И все же настроение Тома было испорчено. Возле самой конторы его встретила секретарь-машинистка.

– Сэр, вас хочет видеть сенатор, – сказала она Тому.

Том Блейн поправил пояс на комбинезоне и осторожно открыл дверь в кабинет.

В мягком высоком кресле, закрыв глаза, сидел сенатор Уолтер. На первый взгляд казалось, что он спит. Рядом, в углу, висел полосатый звездный флаг Штатов. Стол представлял собой точную модель ракетодрома с ракетопультом в центре, служившим подставкой для карандашей.

– Слушаю вас, сэр, – сказал Том Блейн, застыв у порога в выжидательно-вежливой позе. Он почувствовал, что не случайно вызван сенатором. Кто знает, может, выпадет выйти из этого кабинета другим человеком – более солидным и обладающим настоящей властью. Чарли Пэтон давно обещал назначить его мастером участка. Видно, пришел тот день, когда его давняя мечта, наконец, осуществится. Чарли, конечно, не мог не рассказать боссу, кроме всего, и о старании и преданности Тома великим идеалам… «Пусть только тронет меня этот дьявол Рендол, – думал не без злорадства Том. – Не мне, а ему сейчас надо остерегаться…»

– Это вы, мистер Блейн? – не открывая глаз, спросил, наконец, Уолтер.

– Я самый, сэр, – ответил Том как можно подобострастнее.

– Вот и хорошо, что пришли. Я о вас много думал, Вы много повидали в жизни… Выстрадали немало.

– Все это правда, сэр, – поспешил подтвердить Том.

– Я считаю, что страданиям теперь конец. Для вас откроются новые горизонты. Вы обретете радость и счастье.

– Как я вам благодарен, мистер Уолтер! – воскликнул Том Блейн и согнулся в низком поклоне. – Буду век молиться…

– Разговор наш мы продолжим после. А теперь не посчитайте за труд сходить в турбинный цех и принести сводку работ за вчерашний день…

– Слушаюсь, сэр! – Том Блейн еще раз поклонился и вышел.

Уолтер тем временем поднялся из кресла и, подойдя к окну, включил телевизор. На матовом стекле возникли очертания какого-то цеха. Из динамика долетел типичный заводской гул. Сенатор крутнул ручку настройки, и на экране показались «райские ворота» – высокие, украшенные инкрустацией, с позолоченным гербом Штатов. В овале телевизора шевельнулась фигура человека. Том Блейн шел бодро, засунув большие узловатые руки в карманы комбинезона. «Пора!» – решил сенатор, когда Том вошел в «райские ворота». Нажата кнопка – и невидимые смертоносные лучи пронизали тело человека. Он пошатнулся и беззвучно упал…

Сенатор выключил телевизор.

Спустя несколько минут в кабинет Уолтера вбежала секретарь-машинистка.

– Сэр, умер Том Блейн. И весьма странно: был жив и здоров – и вдруг…

– Моя дорогая, – спокойно перебил ее сенатор, – тут нет ничего странного. У бедняги Тома просто было слабое сердце. А что вы думаете на этот счет?

– Я ничего не думаю, сэр.

– Передайте, пусть его быстрее уберут…

– Будет сделано, сэр.

Уолтер довольно усмехнулся. Вот и все! Был человек – и нет человека. Какая это великая сила – власть! Чтоб владеть миром, надо властвовать над людьми. Эго общеизвестная аксиома. Он, Уолтер, не из таких, чтоб разрешить в Штатах вести красную пропаганду. А этот свинтус Чарли под самым носом ничего не видит. Чем он занимается? Пьет, шляется по ресторанам… Надо будет приструнить его…

Из окна была видна часть заводского двора, опутанного проводами, заставленного высокими мачтами. По двору сновали тягачи, автомашины, стремительно пролетали вагонетки. А там, дальше, за стеклянными крышами цехов, чернела целая батарея труб электроцентрали. Густые клубы дыма из этих труб расползались по голубому небу.

Много неприятностей доставляет сенатору эта электроцентраль. Муниципалитет города давно требует закрыть ее, доказывает, что она отравляет воздух. Но легко сказать – перейти на урановое топливо. Тут и реконструкция, и расходы, и неизбежная задержка со строительством межпланетных кораблей. Послушать муниципалитет – значит, накликать на самого себя беду. Да и с Фрэнком Уэстом не хотелось связываться. Пусть подавится своим ураном, здесь в нем пока нет нужды.

Сенатор отошел от окна и принялся рассматривать висящую на стене карту Земли. Карта все чаще и чаще притягивала в последнее время внимание сенатора. И не удивительно! Каждый солдат мечтает стать генералом. А ему, Уолтеру, и подавно можно простить его мысли. Придет же когда-то время, когда Землей будет править один человек, смелый и властный. Так почему же не ему быть этим человеком?..

Вдруг распахнулась дверь, и в кабинет пулей влетел Чарли Пэтон, только что вернувшийся из главного города Штатов. Худощавый, среднего роста, с непокрытой головой. Снятая еще в прихожей серая шляпа висела в опущенной руке. Лихорадочно горели обычно равнодушные блеклые глаза.

– Мистер Уолтер, что случилось с Томом Блейном? Чем он вам не угодил? Это был наш человек, сэр, наш!..

– Чарли, знай: меня интересует не человек, а его мысли, – спокойно ответил сенатор. – Том хвалил Советы, возводил поклеп на наши Штаты. Он коммунист, Чарли. Как вы этого не знали?

Пуговицами округлились глаза управляющего, щеки его побледнели.

– Что вы наделали, сэр! – в ужасе воскликнул Чарли. – Вы зря убили Тома. Вы ошиблись. Он выпытывал у рабочих их мысли, выяснял их отношение к русским. Такое задание дал ему я!

– Что-о? – вскочил Уолтер. Он в недоумении стоял несколько минут, потом опустился в кресло и миролюбиво произнес: – Кто же так грубо работает, Чарли?.. Разве я мог догадаться, что о русских он говорил с иным умыслом? Однако жалеть поздно. Да и вообще, что такое жизнь? Ерунда!

– Особенно, если она чужая, – усмехнулся управляющий.

Уолтер довольно захохотал.

– Хэлло, Чарли! А ты, черт побери, парень с головой. – Чуть помолчав, резко повернулся и спросил: Как идут дела? Найден ли сплав для сопел?

– Рендол утверждает, что найден, сэр. Выдерживает температуру до десяти тысяч градусов.

– Молодцы… Это хорошо! А что с окислителем?

– Применим фтор, сэр. Еще никто не мог его использовать – он ядовит и вступает в реакцию почти со всеми химическими элементами.

– Чудесно! – отозвался Уолтер. – Я же говорил, Чарли, что в нашей настойчивости спасение наше.

– Совершенно справедливо, сэр, – согласился управляющий.

Сенатор вдруг наклонился к Чарли и тихо, но твердо произнес:

– Так вот, Чарли, ракету надо сделать не к пятнадцатому июля, как было намечено, а к первому. Обязательно!.. И не спрашивайте, почему. Это великая тайна!.. Ну, будьте здоровы, Пэтон. Желаю успехов!

Глава пятая

Ну и чудесный выдался денек! Небо – синее-синее – разметнулось во всю ширь, и с распахнутых его высей на землю струится расплавленное солнце. Пахнет медом, сладким липовым цветом, рутой-мятой. У озера, на песчаной косе, сидят два мальчугана. Молчат, жмурятся от яркого солнца.

И куда это подевался Витька? Сказал посидеть тут немножко, а сам побежал домой и как сквозь землю провалился. И отлучиться нельзя: а вдруг браконьеры! В озере водятся карпы, караси. Ловить их запрещено. Обычно сторожит на озере дед Витьки – Силантий. Но сегодня он поручил это дело Витьке, своему внуку. А Витька, тоже мне, нашел дураков, заставил торчать тут и жариться на солнцепеке.

– Вот Водяной проклятый! – шепчет белоголовый мальчик с беспокойными черными глазами. – Не идет и все тут!

Водяной – это Витькина кличка. Уже с год, как прилипла она к нему. Тайком от всех он смастерил водолазный костюм и как-то под вечер, когда к Бобровому плесу пришли купаться девчонки, вдруг вынырнул из воды в страшной маске, обвитый разными трубками. Девчонки испугались – да ходу от озера. Прибежали в деревню и кричат: «В озере – водяной!» Никто, понятно, им не поверил. А Витьке эта забава понравилась. То в одном месте нагонит на людей страху, то в другом.

Через несколько дней «водяного» поймали колхозные рыбаки. Подсмотрели, где он бултыхался в воде, закинули сети и вытянули на берег. Вот была потеха! С той поры и начали его дразнить Водяным. А он и не обижался, наоборот, – с гордостью носил свое новое имя: Витька-Водяной.

Потом отец решил за отличные Витькины успехи, – он с круглыми пятерками окончил седьмой класс, – купить ему настоящий аппарат для подводного плавания. Для Витьки озеро стало домом родным. Он плавал, ходил по дну, таскал к «столовкам», где жировали карпы, корм, уничтожал хищниц – щук, которые попадали в озеро из реки. Чувствовал себя Витька в воде, как рыба.

Мальчишки не просто так согласились дожидаться на этой песчаной косе. Витька пообещал принести свой легководолазный костюм, дать поплавать в нем. Вот почему так долго и мучительно тянулось для них время.

Наконец в ольшанике послышались шаги.

– Ура, Витька-Водяной! – радостно возвестил белоголовый.

Да, это был он. Высокий, худой, с рыжей кудрявой шевелюрой. Лицо круглое, смешливое, губы припухлые, а глаза черные, цепкие, сразу видно, не парень огонь! Вразвалку подошел он к друзьям, положил у ног свое снаряжение.

– Не выбрали из озера рыбу? – спросил он, всматриваясь вдаль.

– С какой это стати? – поднял глаза белоголовый.

– Вы же спали, чертяки!

– Мы так старались, а ты…

– Ну ладно, ладно! Я пошутил. Раздевайтесь, научу под водой ходить. Книжку Беляева «Человек-амфибия» читали?

Ребята недоуменно переглянулись.

– Не читали, Витя. А что, интересная?

– Очень!

Витя надел на ноги белоголового ласты, на спину наплечник с кислородным мешком и подал, наконец, маску.

– Витя, – вдруг тревожно проговорил второй мальчик, который все время наблюдал, как готовился к походу в озеро его друг, – воруют нашу рыбу…

– Где?

Витька-Водяной вмиг вскочил на ноги. Приставив руку к глазам, начал осматривать озеро.

– Да вон! – показал мальчик.

И верно, в дальнем углу, где берег зарос кустарником и мелколесьем, стояла лодка. В лодке – человек с удочкой в руках.

– Каждый день непрошеные гости, – недовольно проговорил Витька. – Ну, уж я его проучу!

Не повезло белоголовому! Пришлось снимать водолазное снаряжение. Да Витька утешил:

– День велик. Еще поплаваешь, – и быстро стал натягивать на себя несложные водолазные атрибуты.

Возле берега забелел веночек пузырей. Витька был уже глубоко под водой. Сквозь очки видно все до мелочей. Смотришь – и кажется, ты в каком-то дивном хрустальном дворце. Свет, ровный, словно приглушенный, струится не от солнца, – его не видно из воды, а как бы со всех сторон. Вот слегка покачиваются стебли камыша. Хорошо видны замшелые камни, каждая песчинка на дне.

Рыбы почти не боятся мальчика, подплывают близко, останавливаются, смотрят. Особенно забавны караси. Целой стайкой плывут вдогонку за Витькой. И невдомек им, что это плывет тот самый Витька-Водяной, их хозяин и защитник.

Один раз Витька осторожно вынырнул, уточнил направление, где была лодка, и поплыл еще шибче. Дышится свободно и легко. Вода мягко щекочет тело. Как удобно отталкиваться ластами! Подтянешь ноги к груди, а потом р-раз! – и снарядом летишь вперед!

Только журчит вода возле ушей и маски. Где друзья, где солнце, воздух? Витька видит иной мир, смотрит и не может насмотреться.

* * *

– Ничего не видно? – спросил Виктор Сергеевич.

– Не видно, – грустно ответил Олег. – Значит, ни с речкой Дрыгвянкой, ни с Вересницей наше озеро не связано.

Виктор Сергеевич достал из верхнего кармашка пиджака небольшую трубочку, посмотрел на нее. Олег отметил про себя, что отец все чаще и чаще любовался ею, И чудно, трубочка была пустая. Зачем он все смотрит и смотрит на нее? Сначала Олег думал, что это обыкновенная пробирка. Но зачем она отцу, если он никаких опытов не делал и, видимо, не собирался делать.

– Папа, что это у тебя за трубка? – спросил, не выдержав, Олег.

– Ишь ты, что знать захотел. Это тайна!

– Ну скажи, папа… Она же пустая. А ты все смотришь и смотришь…

– Озеро хочу увидеть.

– Наше? – удивился Олег.

– Конечно.

– Каким же это образом?

– Как оно только появится, в трубке засветится огонек.

Олег обиженно отвернулся и пробормотал что-то насчет неудачных шуток.

– Значит, не веришь? – спросил, усмехнувшись, Виктор Сергеевич.

– Не верю! – ответил решительно мальчик. – Вот я так сразу узнаю, куда вытекает наше озеро!

Виктор Сергеевич кивнул на воду и лукаво произнес:

– Банка керосиновая будет плавать…

Мальчик удивленно поднял голову.

– Ты все знаешь?

– Не только я, но и тетя Глаша. Наказала она: если не привезешь назад озеро, придется покупать двадцать пять литров керосина.

Становилось жарко. Олег потянул вниз замок рубашки и подставил грудь ветру.

Вересница – озеро не очень большое, вытянутой формы. С запада берега песчаные, добротно отшлифованные волнами. Напротив, примерно в полукилометре, – более высокий берег. Тут стеной стоит лес, и вода поэтому кажется густой и черной, как смола. На дне озера встречаются криницы: в таких местах беспрерывно крутит мутная вода.

Виктор Сергеевич, напав на одну из больших криниц, обрадовался. Решил, что это выходит вода из их озера. Вытащил стеклянную трубочку, поднес к самой воде. Напрасный труд – обычная криница! Взгрустнул и Олег. Он сидел с озабоченным видом на носу лодки и уже нехотя следил за поверхностью воды. Нигде нет ожидаемых маслянистых пятен. Эх!..

– Сделаем привал, – предложил отец, набивая табаком трубку. – Как раз тут лесок…

У берега покачивались хлопья ноздреватой бурой пены. Отец вылез из лодки и пошел в заросли искать тенистое местечко, где можно было бы спокойно отдохнуть. Олег заметил, что в озере много рыбы, и, хоть отец звал его с собой, уже не мог не попытать тут рыбацкого счастья.

Приготовив удочку, Олег оттолкнул лодку и поплыл к густым зарослям аира. Такие места любят окуни. Светило солнце. Чуть-чуть тянул ветерок над водой.

Поплавок шлепнулся на зеркало воды. Полетели брызги. Ах, чтоб тебя!.. Так можно всю рыбу распугать.

Но удачи ждать пришлось недолго. Несколько секунд поплавок лежал недвижно и вдруг – даже не поверилось – дрогнул и сразу исчез под подои. Олег подсек. Удилище так и задрожало в руках. И вот – рыбина в лодке! Но что за чудо: не окунь, не плотвичка, а огромный карась.

Глаза Олега заблестели от радости. Насадив нового червяка, он опять закинул удочку. Сзади что-то всплеснуло. Когда обернулся, только широкие круги расходились по воде. «Видно, щука», – подумал мальчик.

Глянул на поплавок. Где же он? Поверхность воды так блестит, что глазам больно. Нету! Олег рванул удилище. Еще карась! И огромный-преогромный. Мать даже из магазина таких не приносила. Вот прожорливый – до самой печенки заглотал крючок. Придется порядком повозиться, чтоб вытянуть.

А вокруг – тишина. Чуть-чуть колышется аир, стрекочут крыльями стрекозы, перелетая с места на место. Где-то в деревне поют петухи. На душе у Олега хорошо, светло. Пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что он не рыбак. Вон какое выбрал местечко!

Вдруг что-то скребнуло по днищу лодки. Тут бы Олегу посмотреть, в чем дело, да куда там: надо как-то освобождать крючок. Вот засел!..

Наконец мальчику надоело возиться с рыбиной и он вырвал крючок с мясом. Взяв карася за жабры, хотел бросить в корму, где нежился в теплой воде его пленный собрат. Повернулся – и чуть не закричал от неожиданности. Лодку заливала вода. Она фонтаном била через щель в днище.

Не долго думая, Олег схватил черпак и начал выплескивать воду. Но не тут-то было… Лодка на глазах оседала все глубже и глубже. Олег начал стягивать с себя рубаху. Он хотел крикнуть, позвать отца, но не успел: через борт хлынула вода. Надо спасаться! Олег нырнул и поплыл, напоследок заметив, что лодка от сильного толчка перевернулась. «Эх, моторчик потонет», – подумал он и пожалел, что не соглашался подвесить его на корме, чтоб не было искушения бросить весла.

Вода в озере была холодная, как лед, и Олег изо всех сил загребал руками, спеша добраться до берега. Когда он уже достал ногами дно и пошел, из кустарника показался отец.

– Олег! Сынок! Что случилось?

Мальчик выбрался на отмель и, сев на камень отдышаться, в отчаянии ответил:

– Катастрофа, папа. Ничего не жалко, а моторчик…

– Не понимаю. Как это ты? – спрашивал отец, на ходу раздеваясь.

– Из щели вылезла пакля. Я не досмотрел. Двух вот таких карасей поймал, – показал он руками. – И они…

– Ну и дела! – вздохнул Виктор Сергеевич. – На таком тихом озере и так опозориться. Эх, Олег, Олег, а еще капитан корабля.

– Так это же «Старая черепаха», а не «Кон-Тики», – оправдывался мальчик.

– А это не Атлантический океан, – шутливо кивнул на озеро отец и, шумно плеснув, нырнул.

Вскоре лодка стояла у берега. Кроме весел, весь их скарб остался на дне. Но Виктора Сергеевича это не очень волновало.

– Моторчик достанем. Быть того не может. А ну, капитан, приведи в порядок свою «Черепаху», – сказал он Олегу. – Да побыстрей!

На затычки пошли носовые платки, носки и даже сухая трава. Работая, Олег заметил, что во многих местах из днища торчит старая пакля. Странно, почему она выбита из щелей не внутрь лодки, а под воду? Если подумать, тут нарушаются все законы физики.

Олег рассказал о своих наблюдениях отцу. Виктор Сергеевич тоже удивился.

– Видишь, какие у нас приключения, сынок. Как бы не сталось так, что без штанов домой приедем.

Олег засмеялся. В самом деле, и смех и грех…

Когда все щели были аккуратно законопачены, лодку осмотрел Виктор Сергеевич. Чистая работа – все как надо…

– Ну, а теперь станем водолазами, – сказал он. Поехали!

С первого раза Виктор Сергеевич разведал глубину и грунт в том месте, где перевернулась лодка. Грунт был черный, илистый. Это немного обеспокоило его.

– Стоп! – приказал он. – Вот связанные верхушки аира. Здесь.

Первым нырнул Олег. За ним бросился в воду и Виктор Сергеевич. Вынырнули вместе. Потом еще раз, еще… Но все поиски были напрасными. Нашлась только торбочка с хлебом и салом. Самого же главного – моторчика, брезентовой палатки, удочки – не было. Да, и бамбуковой удочки, которая должна плавать на воде.

– Что за наваждение? – грустно проговорил Виктор Сергеевич, оглядывая синие просторы озера.

Злые и хмурые вернулись они на берег. Олег стучал зубами. Он пощупал, высохла ли одежда, что развесил на солнцепеке. Нет, еще ждать и ждать. Развязал торбочку, положил сушиться хлеб и сало.

Над озером струится и дрожит горячий воздух. Тихо шепчется листва. В травах звенят невидимые пчелы, где-то попискивают зяблики. Красота кругом. А радости – никакой. Неужто придется ни с чем возвращаться домой? Не расскажет Олег своим друзьям, почему так странно ведет себя их озеро, не похвалится приключениями. Конечно, приключения у них были, да только такие, что стыдно рассказывать… Вот и отец разволновался, пошел куда-то.

Вдруг в ольшанике послышался пронзительный свист. Потом затрещали кусты и перед Олегом остановился незнакомый парнишка с мокрой рыжей шевелюрой. Из-за его спины выглядывали еще двое, чуть поменьше ростом.