Текст книги "Человеческий предел (СИ)"

Автор книги: Николай Грубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Осипов, давай гранатой из гранатомета по двери. – Скомандовал прапорщик.

– Я уже готов, бойся! – и граната моментально разнесла дверь, а заодно и кусок стенки. В образовавшуюся дыру тотчас полетели две Ф-1 и после прогремевших взрывов туда же заскочили прапорщик и его напарник. Три трупа лежали в разных позах, и кровь расползалась неприятной лужей вокруг них. Добивать кого-то не было нужды, и так все было ясно. Взрывной волной вынесло и другую дверь, ведущую в коридор, который упирался в две следующих двери. Но они были закрыты и как видно на замок.

– Черт, видимо ключи в кармане одного из убитых. Давайте ребята, быстро обшманали карманы двухсотых. – Опять скомандовал Мусалиев.

Хоть и неприятно лазить по карманам изувеченных охранников, но результат заставил забыть об измазанных в чужой крови руках. Ключи были изъяты и после неудачной попытки первого раза, со второго открылась дверь в зал, где обычно в холоде лежали трупы, а сейчас лежали и стояли испуганные арестанты Алиева. Одиннадцать человек насчитал прапорщик, с первой попытки, одновременно ища Викшрайтиса и Журахметова.

– Вот они, – закричал Ругайло, – нашел.

Оба не могли подняться, но Журахметов смог прошептать сквозь выбитые зубы:

– Я знал, что нас не бросят, спасибо.

– Да, видимо в автобусе всех лежачих, не разместить. Так, ребята живо давайте выносить на улицу, я сейчас… – Мусалиев сразу вник в положение дел и выбежал на улицу.

Машина так и стояла возле открытых дверей склада. Прапорщик окриком привлек внимание продолжавших стоять в ступоре грузчиков и велел им помогать выносить раненых и увечных пленников из морга. Сам, посмотрев в закрытый тентом кузов машины и увидев, что тот наполовину чем-то загружен, сел за руль и подогнал к автобусу. Открыв задний борт кузова, и увидев лежащие там несколько матрасов, расстелил их в машине и велел, чтобы грузили лежачих в машину. Объяснять что-то другим пленным было некогда, и он лишь сказал, что если кому-то есть куда идти, то чтобы поторопились, скоро здесь появиться подкрепление противника, а если некуда идти, то садились в автобус, по всей видимости, им придется ехать со всеми, так как другого выхода пока у них нет.

Четверо освобожденных рванули куда-то в сторону ворот, остальные стали садиться в автобус. В автобус сели и трое спецназовцев. Осипова, прапорщик вместе с гранатометом, посадил в кабину рядом с собой. В кузове решили положить троих травмированных. Викшрайтиса, Журахметова и еще одного мужчину, с изувеченным лицом, пришлось на руках выносить из морга-тюрьмы, и с осторожностью размещать на подстеленных заранее матрасах. Журахметов пытался что-то сказать, но его не стали слушать, время поджимало.

В автобусе кое-как разместились: лежащая на полу Светлана, ее дочь, трое спецназовцев, один из них сел рядом с водителем, а двое устроились рядом с дверьми и шестеро освобождённых на оставшихся не занятых сидениях пазика.

До забора, который находился буквально за моргом, прапорщик не доехал метров двадцать и велел Осипову и Ругайло установить “КФЗ”, отойти в сторону и произвести подрыв.

– Дело знакомое – ответил Осипов – и вместе с Ругайло быстро закрепили кумулятивно-фугасные заряды на бетонном заборе, и, отойдя в сторону и укрывшись за зданием рядом с машинами, по команде произвели одновременный подрыв зарядов. Метров пять бетонного ограждения вынесло наружу. – Проход готов командир, можно драпать. – Проговорил Осипов после того как они с Ругайло постарались убрать осколки забора и залезая в кабину.

Осторожно проехав по остаткам бетонного забора, они выехали в проулок и увидели Сергея, который их ожидал в готовности к оказанию помощи.

– Опять караван образовался. Никак у меня не получается без этого. Так и придется при любом выходе думать заранее, кто за кем едет, а водителей всегда с запасом брать. – Подумалось сидящему за рулем грузовика Мусалиеву, и, улыбнувшись своим мыслям, он, махнув приглашающе рукой Сергею, стронулся с места.

Главы двадцать первая. Попытка захвата группы.

Преследования не было.

– Видимо такой наглости от группы никто из врагов не ожидал, но надеяться, что и дальше так будет им везти, это глупо и непрофессионально для подготовленных людей отряда. Кто напал на госпиталь, люди Алиева вскоре узнают. Сопоставят все и пошлют погоню, а может, подготовят силы и захотят одним ударом уничтожить зарвавшихся “бандитов”. Интересно, а как они нас обозвали? Наверняка так и называют. Ведь они себя бандитами не считают, они борцы за независимость Родины, не меньше. А наши потуги выжить они будут считать нападением самоуверенных бандитов, которые уже заслужили смерть только за то, что не хотят подчиниться.

Так думал про себя крутивший баранку автомобиля Мусалиев, не забывая время от времени посматривать по сторонам и назад за двигающимися вслед за ним автобусу и мотоциклу. При подъезде к нефтебазе Сергей обогнал на мотоцикле маленькую колонну и подал знак остановки.

– Нужно выйти на связь с колонной и узнать всё ли у них в порядке, если да, то дальше действуем, как обговаривали раньше, если нет, то придется на ходу, исходя из обстоятельств, что-то придумывать.

Мусалиев согласился и дал команду сержанту Бакрамову связаться с колонной и предупредить, что группа подъезжает к базе.

Правильно сделали, что вышли на связь. Отряду пришлось не выезжать с территории холодильника, так как на нефтебазе производится обыск какой-то воинской группой численностью около пятидесяти человек и у них два БТРа. Им советуют, не показываясь на базе, переждать, пока не уберутся “гости”.

– Что будем делать? Бой принимать – дохлый номер, не сдюжим. Преследователей пока не видно, но если эти по нашу душу, то они скоро получат команду перекрыть дорогу и нам тогда не вылезти из этого капкана, погоню вот-вот вышлют. – Прапорщик больше рассуждал, чем советовался. – Где-то переждать, но где? И что это даст?

– Во всяком случае, нам сейчас нужно съехать с дороги. Уж больно на виду мы тут, а потом будем думать. Я думаю, что вон в тот садочек пока спрятаться можно. И дорога видна будет и выезд из поселка просматривается. – Посоветовал Сергей.

Так и сделали. Заехав в небольшой зеленый массив, который оказался действительно фруктовым садом, остановились около длинного сарая, оказавшимся сушилкой сухофруктов, где работало несколько женщин. Мусалиев тут же сориентировался и сказался покупателем сухофруктов. И действительно пошел в сарай, выбирать таджикскую сушеную дыню, сказав только, что он их отвлечет, а они пускай пока наблюдают и поддерживают связь.

Сергей командовать не мог, так как он тут вроде как новенький, но попросил связиста выйти на связь с колонной и более подробно узнать обстановку.

– Сергей, Сережа, Сере-е-е-жечка! – К нему бросилась Маша. – Ты живой, я тебя сразу узнала. Братик, милый! – Она, повиснув на нем, заплакала и сквозь слезы бормотала что-то. Все удивленно смотрели, как большой и побитый войной, седой, в шрамах, парень, обнимая девушку не стесняясь, плачет. – Там мама, пойдем, она тебя должна узнать. – И она потянула Сергея к автобусу.

Вышедшие из автобуса люди расступились, и Сергей вслед за сестрой подошел к матери так и лежавшей на матрасе в проходе автобуса. Глаза больной женщины остановились на лице Сергея и, не узнавая, перешли на лицо Маши.

– Мама, радость то какая! Это же живой Сергей, он не погиб. Он живой, как ты и говорила! Она, захлебываясь слезами, продолжала упрашивать мать узнать своего пропавшего на войне в Афганистане сына.

– Мама – это я, твой сын. Я вернулся. Мне очень жаль, что все так случилось. Прости меня, что не смог вас защитить, что меня не оказалось рядом, когда я вам был нужен.

ПРОСТИ!

Мать слабо улыбнулась, и её глаза наполнились слезами:

– Коля? Это ты? Ты, наверное, устал с дороги, Маша покорми папу, я что-то приболела, даже встать не могу.

– Не узнаёт, она никого не узнаёт, – сквозь слезы бормотала сестренка – папочка погиб…

– Я уже все знаю, успокойся родная, не надо плакать.

– И ты не плачь.

– Да, и я не буду, все будет теперь хорошо, мама поправится. Папу мы не забудем. Я уж точно не забуду и отомщу!

Сергей, чувствуя, как к нему подкатывает дикая злоба, делал все возможное, чтобы не допустить срыва и не стать зверем сейчас. Он резко отстранил от себя сестру и выскочил из автобуса. Его отвлек сам того, не зная, подбежавший радист и потерянно сообщил, что БТР и колонна обнаружена, и они ведут бой.

– Раненых и груз что в машине выгрузить, позовите прапорщика, радист скажи нашим на базе, что мы атакуем противника с тыла. – Сергею уже давно не приходилось вести бой, но навыки вбитые военным училищем, школой и Афганом, у него закрепились в его сознании намертво, ему не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить все это и правильно среагировать на угрозу. – Осипов, ты кажется гранатометчик? Хорошо! Тогда и вооружайся гранатометом, а Ругайло берет выстрелы. Ваша задача, как только мы доберемся до противника, поразить оба БТРа. Прапорщик? – обратился Сергей к подбежавшему Мусалиеву, – мы атакуем с тыла и для противника это будет неожиданностью. И нам нужно это использовать. Сколько есть у нас здесь гранат? Восемь? Мало, но все равно, подбираемся к противнику, насколько удастся, и если расстояние будет позволять, закидываем их гранатами, а затем открываем огонь. Но лишний раз не высовываться, а то наши же ребята и постреляют нас. Прапорщик, забери автомат с подствольником, тоже покидаешь гранаты, сколько осталось. Я у кого-то видел нож, давай сюда.

Сергей осмотрел нож и, мотнув головой, сказал:

– Наверняка машины стоят на въезде, и там осталась охрана, поэтому, не доезжая до ворот метров тридцать, остановитесь, я сниму охрану сам. Садимся все в автобус,

И еще. После того, как я выскочу из автобуса и стану выдвигаться к противнику огонь не открывать, но быть в готовности. Мне ни в коем случае не помогать, пока сам не подам команды.

До базы доехали за десять минут. Здесь машину оставили и двинулись к воротам, не доходя до которых метров пятнадцать залегли, а Сергей с одним ножом, спрятанным в рукаве, прошел дальше, На дворе базы никого не было видно. Лишь в отдалении от заправки стояли три крытых автомашины ГАЗ-66 и возле них двое вооруженных автоматами часовых. Сергей одетый, как любой гражданский человек, не вызвал подозрений у охранников даже тогда когда он подошел к ним почти вплотную. Они полностью были поглощены, вслушиваясь в грохот стрельбы где-то на окраине базы.

Броском, преодолев расстояние, оставшееся до охранников, Сергей ударом в голову, зажатой в кулаке рукоятки ножа, свалил одного, и сразу же полоснул ножом по шее второго. Кровь из рассеченной шеи фонтаном брызнула и чуть не попала в Сергея. Широко открытые, удивленные глаза с немым вопросом “за что?” уставились на него. Острая боль в сердце заставила его замереть на месте. Ему уже неоднократно приходилось убивать врага, но он ни разу еще не глядел вот так вот, глаза в глаза. Видеть, как угасает жизнь у умирающего человека, которого ты и убил своей рукой, хоть и врага, но человека, пришлось впервые и его это на какое-то время выбило из колеи. Чувство невосполнимой потери, жалости и отвращения к себе проникли в его сознание и лишь усилием воли он смог остановить накатывающее на него безумие. Глубоко вдохнуть воздух не позволяла боль в сердце, а протолкнуть ком застрявший в горле просто необходимо, иначе он тоже упадет рядом с бившимся в агонии поверженным врагом. Моментально все тело покрылось холодным потом. На секунду сердце остановило свой бег, и Сергей мешком упал на только что убитого им человека. Но видимо кто-то хорошо о нем подумал в этот миг и неосознанно подтолкнул сердце. Боль ушла, он смог протолкнуть ком толи воздуха, толи другой какой-то субстанции и ему удалось вдохнуть и выдохнуть воздух. С большим усилием удалось встать, затем осторожно пошевелить руками. Такого отката у него еще не было.

– Наверное, мой путь пока не окончен. Поживем еще! Всевышний решил так. Значит так и будет. – Подумал Сергей, с трудом начиная двигаться. Тело плохо слушалось, и туман в глазах не давал рассмотреть, что же он тут натворил.

Все! Путь был свободен. Заставив свое тело двигаться, он, убедившись, что первый охранник жив, но в отключке, собрал оружие и подал сигнал на выдвижение остальным бойцам своей группы.

Приведя в чувство поверженного противника, подоспевший прапорщик стал сразу же проводить экспресс допрос. Вскоре было известно, что им противостоит группа военнослужащих из спецотряда вновь организованной структуры войск МВД города, которая возвращалась с задания. Заехали на нефтебазу заправиться, и здесь по наводке зама базы, узнали, что где-то на одном из дворов прячутся какие-то люди на загруженных товаром машинах. Все обрадовались решению командира найти машины и немного поживиться. Зная от того же зама, что охраны у них почти нет, и что можно будет без особых трудностей их пограбить, командир, увел всех, и БТР в том числе, к месту, где прячутся эти машины. Уверенный что им ничего опасного не предстоит, неожиданно встретил серьезное сопротивление, в результате которого у него выбыло из строя сразу же шесть человек. Впечатленные столь решительным отпором они не стали больше рисковать и, попрятавшись за забором, иногда обстреливают засевших внутри двора противников. А так как у БТРов боеприпасы были почти полностью израсходованы раньше, то они стоят как устрашение, сзади стрелков.

Выслушав результат опроса пленного, Сергей предложил выдвинуться скрытно как можно ближе к противнику и забросать его гранатами, в это же время Сергей вместе с гранатометчиками попытается ликвидировать БТР. Связавшись по радиостанции с укрывшимися бойцами во дворе отстойника и договорившись, что с началом атаки те прекращают стрелять, стали выдвигаться как можно ближе к месту боя.

Слышавшиеся до этого выстрелы из автоматов и периодические короткие очереди из КПВТ со стороны укрывшихся бойцов их колонны смолкли. Сергей плавным движением руки показал направление. Отряд перекатом стал выдвигаться на рубеж атаки. Противник, пока их не замечал, увлеченно поливая очередями из автоматов белый свет. БТРы стояли рядом друг с другом и огонь не вели. Обороняющиеся, экономя боеприпасы, прижимали короткими очередями выдвигающегося противника, и те не торопились рисковать своими жизнями, уверенные, что эти уже от них никуда не денутся. Поэтому старались лишний раз не высовываться, используя как укрытие различные складки местности и валяющийся по двору строительный мусор.

Где перебежками, где ползком, люди Мусалиева достигли предполагаемого рубежа атаки и Сергей скомандовал:

– Гранаты, огонь!

Одновременно с гранатами по пехоте противника в БТР полетела граната из РПГ. Выпущенные прапорщиком из подствольника гранаты совместно с Ф-1 и РПГ-7 наделали много шума и произвели опустошительный урон в рядах противника. Бронебойный выстрел из РПГ влетел точно в БТР, от взрыва вся машина даже подпрыгнула и тотчас задымила.

Сергей метнулся к оставшемуся целым бронетранспортеру и, заскочив на него, произвел очередь из автомата внутрь, закрыв моментально крышку люка, спрыгнул с него, и отбежал в сторону. Теперь все сделает рикошет пуль, вряд ли кто останется в живых после смертоубийственной гонки пуль внутри обреченного БТРа.

Тем не менее, врагов было еще много. Они, растерявшись от внезапного нападения с тыла, побежали в разные стороны. Одна группа побежала влево, вторая вправо.

Внезапно в отстреливающейся группе противника, которая рванула вправо, появился Сергей, и люди прапорщика, увидев его там, перенесли огонь на тех, которые пытались найти укрытие за забором слева. Прапорщик же не мог оторвать взгляд от Сергея.

Да и было на что посмотреть. Без оружия, если не считать ножа в руке Сергея, он носился вихрем от одного к другому, и те не успев сориентироваться, падали от удара ножом. Расстояние между стрелками было небольшим и они, боясь попасть в своих солдат, не стреляли, а Сергей носился между ними, создавая еще большую неразбериху, и поражал своим оружием легко и свободно. Те даже не могли успеть защититься от столь мощного напора агрессии, что исходила от этого воина. Двое оставшихся в живых благодаря тому, что находились дальше других от Сергея, и даже не попытавшись выстрелить, бросились сразу бежать и почти преуспели в этом, но пущенный рукой Сергея нож достал одного из них, а второго срезал короткой очередью из автомата прапорщик. Эта группа была полностью уничтожена, второй группе удалось успеть скрыться за укрытием и затем куда-то незаметно уйти.

То, что они смогли часть напавших на колонну сил противника уничтожить, а другая часть, испугавшись их внезапной атаки с тыла, успела исчезнуть где-то во дворах складов, прапорщиком воспринималось как должное. Он уже стал привыкать, что им так сногсшибательно везет, и они из всех столкновений выходят с минимальными потерями. Вопросы у него были другого плана. Только вот непонятно к кому их адресовать:

– Почему мы встречаемся всегда с людьми Алиева, что здесь других нет? Или настолько переплелись интересы наши и господина Алиева? И мы постоянно встречаемся, воюем, убиваем только потому, что интересы резко противоположны. Мы заинтересованы в спасении людей, которые решили заодно спасти и прекрасных лошадей. Алиев и его люди стремятся к обогащению и власти, а мы выходит постоянно им мешаем. Стремясь устранить помеху, они нарываются на сопротивление и, причем это сопротивление гораздо результативнее, чем нападения людей Алиева. Счет явно не в пользу противника. Вот и сегодня. Казалось бы все, кранты нам. Ан, нет. Удача вновь повернулась лицом, и все стало резко наоборот. И вот он, результат. Может теперь после гибели Алиева все измениться, и мы сможем спокойно заниматься сами собой, без этих войнушек?

Мусалиев думал об этом, задавая себе вопросы и отвечая на них, так как никто ответить ему не сможет, кроме него самого. Размышляя, одновременно наблюдал, как его люди стаскивают оружие и снаряжение убитых.

Он дал команду:

– Раненых не добивать, но и помощь не оказывать. Время поджимает, да и своих раненых двое, хорошо, что не тяжело. Плохо, что один из них водитель.

Немного беспокоило его, что не знает, как быть с Сергеем. После его балета, а иначе и не назвать его действия, осталось шесть трупов и один раненый, а он сам толи в беспамятстве, толи всё еще в трансе, и не понятно как его привести в себя.

Мусалиев привык уже к тому, что приходится все чаще и чаще брать на себя ответственность за людей, а то, что они в него как в командира верят, помогало ему в принятии решений. То, что у них нет почти убитых, в этих боевых стычках, и его доля есть, как командира в первую очередь. То, что противник не имел такой подготовки и практики, как он и капитан, а теперь и Сергей, несомненно, большой плюс для всех. Да и сами люди в отряде не новички в войне и подготовлены хорошо. Но раненые есть, хорошо хоть раны не столь уж страшны, тем не менее, лежачих уже шестеро, а с Сергеем семеро. Надо срочно оперировать, а где? Надо довезти хотя бы до Мирзо, у них есть стационар, и хирург вроде есть в больнице.

– Всё собрали товарищ прапорщик. БТРы не транспортабельны, с них все, что можно сняли. 34 человека насчитали здесь, из них пятеро раненые, а остальные мертвы. А по данным опрошенного пленного в отряде у них было 52 человека, значит, 18 человек ушло или попрятались где-то тут. Будем зачищать?

Прапорщик смотрел на сержанта Бакрамова и не знал что сказать.

– Бакрамов, рана как? Серьезная? Или врача надо?

– Да пустяки. Перевязали вроде хорошо, терпимо короче.

– Что-то я немного растерялся, сержант. Надо прочесать местность, несомненно, но времени нет. Вот что! Формируем колонну. Пошли людей в сад, к оставшимся там людям, чтобы их к нам сюда доставили. Да, а как там наш БТР, живой? Тогда с автобусом пусть и он идет. Мы совсем забыли про возможную погоню, да еще и эти, разбежавшиеся. Тоже могут собраться и напасть. Так что пусть осторожно едут. А где пленный, который разговорчивый, живой еще? Я хочу у него кое-что спросить.

Потихоньку прапорщика отпустила непонятно с чего появившаяся меланхолия и грусть по мирным и понятным дням. А его интуиция требовала быстрых и решительных мер и действий. Сопли жевать некогда, так бы сейчас сказал ему капитан. И он пошел к лежащему возле грузившегося трофеями грузовика раненому пленному, который уже был согласен рассказать все, что интересует прапорщика.

– Скажи, какого хрена вы на нас наехали? Вас кто-то навел?

Рана была хоть и не очень серьезной, но передвигаться сам пленный не мог, однозначно. Поэтому он из-за боязни, что его могут убить, и был таким разговорчивым.

– Вы с кем-то связь поддерживали?

– Да нет. Мы же возвращались с операции, боеприпасов было мало, рация села. Так что связаться с кем-то командир не мог. Просто нас ввел в заблуждение этот чмошник, зам. директора нефтебазы, чтоб ему иблис встретился. А командир думал, что таким большим отрядом мы в состоянии и сами справиться с какими-то водителями. Вот и сели в лужу. Ваши бойцы на голову выше нас, – решил немного подхалимничать пленный. Если бы командир не влез в это дело, то все были бы живы и здоровы. Нет же, славы ему захотелось.

– Кстати как он выглядит? Вы все в милицейской форме, это что, действительно милиция, или сборная солянка, одетая в форму милиции? – Прапорщик присмотрелся еще раз к раненым. Нет, не все одеты в милицейскую форму. Вон один лежит в гражданке.

– Да, всех недавно одели в милицейскую форму. Алиев дал команду, где-то нашли запасы формы и теперь люди видят, что мы не бандиты, а наоборот, защитники. – Пленный сказал это даже с какой-то гордостью.

– Понятно, выходит все кто против вас, бандиты?

– Выходит так.

– Кончилась уважение к милиции у людей. Как только вы надели эту форму, так и пропало оно. Бояться стали вас. Вот зачем напали на машины, если знали, что охраны нет? Никому не угрожали, стояли себе спокойно. А вы взяли и напали.

Мусалиев не стал ждать ответа. Приехала колонна, и надо было здесь заканчивать. Убираться поскорее, билась в голове мысль, пока не влезли еще в какие-нибудь разборки. Подошел сержант Бакрамов и доложил, что погрузка закончена, можно выдвигаться к дому.

– К дому! Где он теперь, дом наш? Эхо-хо…. Вляпались, по самое не хочу. – Махнув рукой, он поспешил к подъехавшему автобусу. Из него выходили испуганные бывшие пленные.

– Среди вас водители, или хотя бы умеющие руль крутить, есть? – обратился прапорщик к группе освобожденных из застенка в морге. А то с нашими заморочками и познакомится некогда. Вам кстати уже рассказали, что мы за люди и куда едем? Если вы не с нами, то сейчас последняя возможность исчезнуть, прямо сейчас уйти, потом будет не до этого. Ну, а познакомимся потом, сейчас надо отсюда уезжать, а водителей не хватает.

На вопрос Мусалиева уверенно подняли руки только двое, а один поколебавшись, затем тоже поднял руку.

– Ну что же тоже хорошо, тогда сделаем так. Всех раненых грузим в одну машину, сначала матрасы постелить, если мало, то куртки накидайте, все мягче будет. Я видел, кто-то из новеньких довольно ловко перевязывал раненых? Как вас зовут? Вы с медициной знакомы?

– Усольцев Виктор, вы угадали, я к медицине действительно имею отношение, я зубной врач. Но перевязать могу.

– Вот и отлично! Поедете с ранеными, будете санинструктором на период марша. Посмотрите, кстати, во что можно набрать воды. Останавливаться будем только в экстренном случае. Если нужна помощь в дороге будет, то помашите рукой, сзади будут ехать, поймут что надо остановиться и посигналят.

Сержант Бакрамов, вы едете в БТРе, в качестве стрелка. Сможете, если нужно будет, стрелять? Рана не помешает? Вот и ладушки. Будете нашим замыкающим. Я впереди на машине с ранеными. Радиостанцию ко мне в кабину поставьте, будет необходимость, выходи на связь.

Вы товарищ…? Первушин Игорь, значит? Вот и познакомились. Сможете на ЗИЛ-131. Ну, просто замечательно! Значит, вон тот ЗИЛ и занимайте, едете четвертым. Вы кто? – обратился прапорщик к следующему новенькому – Раскольцев Михаил, значит, вот и отлично. Вы как, сможете ЗИЛ вести? Нет, пробовать некогда, надо или да, или нет. Тогда поедите пятым. Вон тот ЗИЛ ваш. Так и теперь Вы – обратился прапорщик к следующему – что-то не уверенно руку поднимали. На грузовиках не ездили? Это плохо, учиться некогда. Тогда сделаем так. Хасан – обратился он к водителю с ГАЗ-53, – вы опытный водитель, поедите на ЗИЛ-131, а на вашей машине поедет третьим наш уважаемый…, ну да, я так и думал, Харакян Гиви, поближе познакомиться еще успеем, я думаю.

О, Сергей! Очнулся! Как самочувствие?

Подходивший к группе Сергей слабо улыбнулся и ответил:

– Да вроде оклемался, Маша помогла. Научилась, пока с матерью рядом была, так что в медсестры ее смело можно брать. Да и я уже кое-что могу, хоть и не всегда удачно, но вот сегодня почти смог себя контролировать, и это меня радует. Что, к выезду готовы? Задержались мы тут. Надо ехать, пока нас не закрыли на дороге совсем, да и темно скоро станет.

Прапорщик согласно кивнул головой.

– Я согласен, но машины бросать не хочется, вот и пытаемся посадить за руль хоть кого-то. Я бы и те машины забрал, на которых приехали эти – Мусалиев небрежно кивнул на лежащих раненых в милицейской форме вояк – но нет водителей, мотоцикл и то придется бросить, а жаль. Он мне как родной, три года я его доводил до ума.

– Да в чем дело? Я его и поведу, вот чуть-чуть еще оклемаюсь, пока вы тут решаете проблемы с машинами и смогу снова за руль. У меня всегда так, после драки я прихожу в себя почему-то долго. Это сегодня я быстро в себя пришел, наверное, благодаря Маше. Можно в люльку посадить кого-нибудь с пулеметом и вперед. Хоть в дозор.

– Было бы замечательно, но ты не знаешь дороги, а из старичков посадить никого не могу, все и так за рулем. Спасибо капитану, он мне дал людей, которые почти все умеют водить машины, а то пришлось бы оставлять здесь. А это сам понимаешь не желательно.

Ба! А это кто к нам спешит? Неужели появился сам директор базы?

Из подъехавшего джипа выскочил директор, и радостно улыбаясь сразу же начал тараторить:

– Как я рад, что вы все живы, извините, но помочь я ничем не мог. Ведь меня и еще несколько моих сотрудников закрыли в подвале, я даже предупредить не мог. Я никогда не мог подумать на своего зама, что он такое говно. Это же надо! Он же меня подставил, он сука хотел меня ихними руками убрать. Я ему пидору, теперь покажу, где раки зимуют, он у меня на коленях ползать будет.

Он, наверное, еще долго бы изливал свое возмущение, но прапорщик его остановил.

– Я согласен с вами. Надо наказать вашего зама, нам просто некогда этим заниматься, но вы я думаю, сделаете это сами с удовольствием. Мы уезжаем, спасибо, что хоть чем-то помогли.

– Постойте, а как же машины ваших недругов? Ведь три машины? Одна загружена полностью продуктами, а вторая коврами и тканью. Я уже посмотрел.

Мы их вам оставляем, у нас нет водителей, чтобы их забрать. Вам спасибо, что дали двух водителей и машины.

Директор базы, взяв под руку прапорщика, и заговорщицки попросил отойти с ним в сторонку.

– Дорогой, я бы с удовольствием это сделал, но потом меня повесят за яйца. Они же вернутся и спросят с меня. Мне некуда бежать, у меня родня, у меня дело. Так-то они меня не тронут, побоятся. А если я их имущество захапаю, то тогда могут и шлепнуть. Давайте вот как сделаем. Я вам дам еще двух водителей, и вы заберете две загруженные машины. Все что в машинах вы оставляете себе, а машины потом, как мы и договаривались раньше, отправите мне. Как вам такой вариант?

Прапорщик не сопротивлялся.

– Согласен, если эти водители уже готовы, а то ждать и терять время для нас непозволительная роскошь. Как никогда правильно звучит народная мудрость: “Время – деньги”. А у нас даже не деньги, жизнь поставлена под вопрос.

– Никого ждать не надо, они уже в машине, я на всякий случай озаботился. Кстати, а что вы с теми ранеными будете делать?

– Да ничего, убивать не будем. Пускай думают, кого защищают.

– Отдайте их мне. Прямо давайте сейчас пройдем к ним, и вы скажите, что благодаря тому, что директор базы умолял вас оставить их в живых вы и оставляете на мое попечение. А я это как доброе дело представлю и тем самым прощение заслужу у их руководства. Пойдет?

– Хитрый вы жук! Хитрее чем я сам. – И прапорщик пошел к лежащим раненым.

Глава двадцать вторая. Погоня.

Сергей тоже время не терял. Он вооружил молодого Первушина, которого углядел в группе жмущихся друг к другу бывших арестантов, пулеметом и посадил его в люльку мотоцикла, но после того как тот сказал, что он мотоцикл знает лучше, чем пулемет они поменялись местами.

Наконец все вопросы казалось, решены и колонна по команде Мусалиева тронулась. На выезде с базы к ним присоединились, как и обещал директор базы две машины ГАЗ-66, обе тентованные. Колонну замыкал БТР, где кроме водителя и сержанта Бакрамова сидел вооруженный автоматом один из спасенных в морге.

Сергей еще не совсем пришел в себя и был благодарен юному Первушину за то, что тот оказался неплохим мотоциклистом, сам бы он, хоть и хорохорился перед прапорщиком, не смог пробыть за рулем и полчаса.

Темнота, наступившая как всегда неожиданно и быстро, Сергея не удивила. Он знал, что южный вечер недолог и ночь сменяет день почти без сумерек. И если нет луны, как сегодня, например, то ночи здесь очень темные, а значит, огни колонны видны далеко, и наверняка могут привлечь к себе, желающих поживится за чужой счет. Анализируя ситуацию, Сергей прикидывал, что у них на данный момент хорошо, а что плохо:

– То, что вооружены все водители, это хорошо, но плохо то, что на такую большую колонну такая маленькая охрана, его мотоцикл с пулеметом и БТР сзади. На что прапорщик рассчитывал, когда в дорогу собирался, не понятно. Он, правда, говорит, что фишка у него такая. Как только поедет куда-то, к нему моментально прирастает еще или техника или люди, а он такой добренький, все под себя гребет. Он говорит, что машин у них сейчас больше чем людей, а берет их, потому что потом за них можно что-то получить на обмен. Мало ли что в дальнейшем нам понадобится.

Может и прав он, но ведь сейчас есть риск из-за жадности Абила получить очередную головную боль. И ведь он это отлично понимает, но все равно тащит. Как крот к себе в норку.

Сколько же времени сейчас? Ого, три часа ночи! Денек сегодня, однако, выдался не хилый. Люди, интересно, хоть что-то успели пожевать. Я лично, помню, только утром поел. Правда Мусалиев молодец, настоял, чтобы все завтракали поплотнее, как знал, что такое будет. Едем тихо. И тут прапорщик на высоте, знает, что не все водители опытные, поэтому держит скорость небольшую.