Текст книги "Кольцо Луизы"

Автор книги: Николай Вирта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

6

Майским вечером к театральной витрине на Фридрихштрассе подошел паренек в униформе рассыльного отеля «Адлон». Видно было, что шел он очень быстро. Пот заливал лоб. Человек в шляпе и дождевике, беззаботно насвистывая, рассматривал афиши театров, цирка и расписание скачек. Парнишка из «Адлона» бросил взгляд направо и налево. Ничего особенного не приметив в обычной толпе праздношатающихся, он подошел к человеку в шляпе и, не глядя на него, скороговоркой сказал:

– За мной гнались от самого Алекса.

– Тебе могло показаться, – продолжая обозревать афиши, ответил человек в шляпе. – Впрочем, будь осторожен, только и всего. И помолчи, идут, – процедил он сквозь зубы.

Офицер и девушка, остановившись у афиши, несколько минут рассуждали о том, куда им пойти завтра.

– Там можно целоваться, – смеясь, сказал молодой офицер, ткнув пальцем в название театра. – Пьеса дрянь, зато на галерке темно, хоть глаза выколи.

Девушка хихикнула.

– Такой богатый господин – и жалеет сигарету, – хныкал между тем рассыльный, обращаясь к человеку в шляпе.

– Вот нахал! – сказала девушка. – Да гоните вы его прочь!

– Правильно! – Человек в шляпе рассмеялся. – Вот тебе сигарета. – Он вынул портсигар. – Бери и убирайся.

Парочка ушла. Человек в шляпе, проследив за ними взглядом, тихо сказал:

– Бери крайнюю справа. В мундштуке то, что передашь ему. Встретимся в это же время у памятника Вильгельму через два дня.

– Спасибо, господин! – Рассыльный по-мальчишески неумело пыхнул сигаретой, – Хайль Гитлер! – и юркнул в толпу.

Тот, кто остался, еще раз взглянув на расписание скачек, собрался уходить, но заметил, как два человека, один в кепи, другой без головного убора, нарочито медленно шли навстречу друг другу. Один из них нечаянно толкнул человека в шляпе.

– Простите! – сказал человек без головного убора.

Человек в шляпе возмущенно пожал плечами и буркнул на ломаном немецком языке:

– Вы ударяль меня. Ми думаль, что тут, в Берлин, вежливый люди. – И снова уперся в расписание скачек.

– Ну? – спросил человек без головного убора.

Человек в кепи жестом показал на Итальянца. Он тяжело дышал, волосы его спутались.

– Черт с ним! – обронил второй.

– Я гнался за ним от Александерплатц и потерял из вида, не дойдя до Фридрихштрассе.

– Значит, вы снова проворонили его? – гневно прошипел человек без головного убора.

– Да, но зато я установил, что он, несомненно, шел на встречу с кем-то.

– Это установлено давно! – хриплым шепотом произнес человек без головного убора. – Я не завидую вам, когда вас вызовет шеф. Вы в третий раз проваливаете это дело. Случись с вами такое же в четвертый раз, с вас спустят шкуру. Идите!

Человек в кепи поплелся туда, откуда пришел.

– Ч-черт! – прохрипел человек без головного убора.

– Что? – обернулся к нему человек в шляпе.

– Ничего, я про себя. Извините еще раз. – Человек без головного убора зашагал прочь. Оставшийся у витрины поглядел ему вслед и с озабоченным видом пошел по направлению к Унтер ден Линден.

Спустя час со второго этажа дома Клеменсов в ярко освещенный холл магазина спустился Антон. Его встретил Педро.

– Вам звонил полковник фон Лидеман, – доложил он. – Я сказал, что вы будете к семи.

– Хорошо. Господин Клеменс у себя?

– Он прилег. Ему нездоровится.

– Что такое?

– Просто заболела голова. Он долго занимался с клиентами.

– Ладно, я зайду к нему. Приготовьте кофе, Педро. Кофе, коньяк и сигары. Лидеман приедет один?

– Он ничего не сказал.

– И вечернюю газету, пожалуйста. Я буду у себя.

– Вы там примете полковника?

– Не знаю. – Антон поднялся по лестнице на второй этаж.

Педро ушел с дождевиком.

Несколько человек вяло слонялись по главному залу магазина, обозревая выставленные драгоценности. Продавцы вполголоса переговаривались между робой, не спуская глаз с тех, кто слишком долго задерживался у витрин с дорогими вещами.

Раздался звонок, извещавший, что рабочий день в магазине окончился.

Зеркальные двери бесшумно открывались и закрывались. Продавцы с поклонами провожали посетителей.

Вернулся Педро. Огромного роста, в черном смокинге, белой сорочке и галстуке, он выглядел особенно внушительно в обширном вестибюле. Блистали паркет, покрытый шведским лаком, латунная инкрустация дверей, хрустальные подвески тяжелой богатой люстры. Мебель, обитая темно-зеленой кожей, полированные столы с увесистыми пепельницами из яшмы, богемского хрусталя вазы с цветами, теплых тонов драпировки на окнах – все это выглядело красиво и прочно. Каждая вещь здесь как бы подчеркивала солидность фирмы и ее непоколебимую устойчивость в торговом мире.

Заметив автомобиль, остановившийся на площадке перед магазином, Педро обратился к продавцам:

– Младший хозяин принимает лично полковника Лидемана. Вы свободны.

Судя по тому, с каким почтением продавцы жали руку Педро, можно было предположить, что он занимает в доме Клеменсов особое положение.

7

Руди приехал с Марией Бельц и матерью, награжденной природой обильными формами, зычным голосом и властным выражением мясистого лица. Одевалась она ярко и крикливо. Что-то вульгарное чувствовалось в жестах и повадках этой женщины, о которой в свете ходило так много сплетен.

Мария сияла красотой и свежестью. Она была одета в костюм, казавшийся простеньким рядом с пышным нарядом фрау Лидеман. Но каждый мало-мальски разбиравшийся в тонкостях женского туалета мог бы сказать, что подчеркнутая простота говорила о безукоризненном вкусе.

Длинновязый и нескладный Руди в мундире штандартенфюрера СС, ответивший на глубокий поклон Педро презрительной миной, прошел в вестибюль вслед за дамами.

– О, господи! – громогласно объявила фрау Лидеман, устраиваясь в кресле. – Все те же блеск и богатство! Руди, поправь, милый, прическу. Дорогая Мария, я бы посоветовала вам бросить курить. Право, это вредно и портит цвет кожи. Хотя вы еще так молоды! – Фрау снова испустила вздох.

Мария не ответила на замечание фрау, затягивалась сигаретой с жадностью заправского курильщика. Руди сел, вытянул ноги и по привычке, принялся рассматривать сапоги. Вид у него был удрученный.

Педро доложил Антону о гостях. Через несколько минут тот сбежал с лестницы, веселый и жизнерадостный.

– Здравствуйте, фрау! Привет, Руди, рад видеть тебя таким бравым! Вы как будто нарочно взялись очаровывать нашего брата, фрейлейн Мария. Я не видел вас… Ох, даже не помню, когда я видел вас! А выглядите вы еще моложе и еще прекрасней. Ей-богу, тебе можно позавидовать, Руди! Быть любимым такой женщиной!

– А я бы поменялся с вами, Клеменс, – уныло пробубнил Руди.

– То есть?

– Он променял бы меня на ваши богатства. Я думаю, как раз это и хотел сказать ваш бесценный Руди, – вмешалась Мария с едва приметной усмешкой.

Теперь Антон видел перед собой зрелую женщину, чья яркая, бросающаяся в глаза внешность сочеталась со зрелостью внутренней. Антону нетрудно было догадаться, беспечное кокетство, лукавые усмешки, весь этот великосветский тон – лишь маска, скрывающая нечто совсем иное, глубоко схороненное, вторую, никому из близких не известную сторону ее жизни. Быть может, думалось Антону, по каким-то неведомым причинам Мария пытается вовлечь и его в потайные глубины этой второй своей жизни.

– Вы клевещете на моего сына, Мария, – густым басом заговорила фрау Лидеман. – С чего вы взяли, что он может променять вас на что-то там вообще? Странно слышать такие слова накануне вашей свадьбы, милочка!

– Я совсем не то хотел сказать, – обиженным тоном заговорил Руди. – И в самом деле, Мария, зачем такие резкие слова? Клеменс, скоро мою часть отправляют к черту на кулички. И я хотел сказать, что охотно поменял бы свое положение в армии на то, чем занимаетесь вы.

– Ну, на этом и окончим! – весело воскликнул Антон. – Сигару, Руди? Какая у тебя великолепная машина… Кусаю локти от зависти. Когда ты обзавелся ею?

– Это там… во Франции, – неопределенно ответил Руди, обрезая кончик сигары. – Настоящая «гавана»… И это в военное время! Как ты умеешь доставать такие вещи, Антон?

Мария не слушала жениха, углубившись в свои мысли.

Мария сильно изменилась. И не только внешне.

Она нравилась Антону; больше того, она увлекала его. Инстинкт мужчины подсказывал ему – один его кивок, один взгляд, и Руди будет мгновенно изгнан из ее сердца, если он вообще занимает там какую-то часть. Во всяком случае, как и при первой их встрече, Мария почти не скрывала полупрезрительного отношения к Руди.

«Но в таком случае, – размышлял Антон, слушая пикировку жениха и невесты, – что связывает ее с этим человеком? Зачем он ей нужен? Неужели только богатство Лидеманов прельщает ее? Знала бы она, в каком плачевном состоянии их финансы? И уж, конечно, не древность рода Лидеманов влечет Марию в объятия Руди».

– Если разрешишь, Клеменс, я провожу дам и заеду к вам на днях.

– Ох! – Мария поспешно встала. – Я совсем забыла! Я же назначила свидание! Не волнуйся, милый, это твой приятель из военных, Штауффенберг. Надеюсь, к нему ты не приревнуешь меня?

– Нет, конечно, – рассмеялся Руди. – Только не понимаю, какие могут быть у тебя дела с офицером из штаба Роммеля?

– Он недавно вернулся из Африканского корпуса, а у меня там знакомые офицеры. Я хочу расспросить графа о них.

– Штауффенберг? – задумчиво сказал Антон. – Правнук фельдмаршала Гнейзенау?

– Да. Он. Очень живой и обаятельный человек.

– Граф, говорят, безумно богат? – заметила фрау.

– Он не кичится ни титулом, ни богатством. Впрочем, мы задерживаем Клеменса. – Мария послала Антону ослепительную улыбку, а когда мать и сын были в дверях, шепнула: – Я бы хотела поговорить с вами наедине.

– Когда вам угодно?

– Я выберу время. – И с той же ослепительной улыбкой Мария ушла.

Антон, вздохнув, запер дверь холла, зашел в маленький кабинет, расположенный по соседству с деловым кабинетом Петера, открыл сейф, достал бумаги, запечатанные в зеленый и желтый пакеты, вскрыл их, внимательно перечитал. То были документы, относящиеся к долговым обязательствам фон Лидеманов, получивших от фирмы под заклад драгоценностей больше четырехсот тысяч марок. Срок погашения истекал через несколько дней. Просмотрев содержимое зеленого пакета, Антон выложил его на конторку, потом занялся пакетом желтым: здесь хранились подобные же документы, выданные в разное время главой дома фон Бельцев, Карлом. Взглянув на них и секунду поколебавшись, Антон положил жёлтый пакет в сейф. Не успел он закрыть его, в дверь кабинета постучали.

– Да! – Антон прикрыл газетой лежавший на конторке пакет.

Педро открыл дверь.

– Сеньор, к вам глава концерна «Рамирес и Компания» господин Радебольт.

– Ты не ослышался? – В голосе молодого хозяина Педро уловил ноту самого неподдельного удивления.

– Господин Радебольт и его спутница ждут вас в холле для высоких гостей, – почтительно повторил Педро.

Глава одиннадцатая.
ИНТЕРЕСЫ КОНЦЕРНА «РАМИРЕС И КОМПАНИЯ»

1

Несколько секунд Антон стоял, словно бы оглушенный этим сообщением. Потом, рывком отстранив Педро, опрометью кинулся в соседний, еще более роскошный холл и попал в объятия человека чрезвычайно солидной наружности. Это был высокий сухощавый господин лет под пятьдесят, с лицом цвета пергамента, типичный представитель далекой и жаркой заокеанской страны, подтянутый, черноволосый, одетый в костюм несколько странного и не привычного для европейца покроя.

– Господи боже, да откуда вы свалились? – вскричал Антон, отступая от Радебольта и рассматривая его, будто па самом деле с неба свалилось некое чудо.

Радебольт непринужденно рассмеялся, зубы его сверкнули.

– Откуда же, как не из Аргентины. Ну, вы тоже выглядите молодцом, Антон. И африканский загар еще в полном наличии… Да, что ж это я! – воскликнул Радебольт. – Познакомьтесь со своей кузиной Кларой Хербст, Антон, Клара, это твой кузен, Антон Клеменс.

Антон только теперь увидел девушку, сидевшую в углу в кресле. На вид ей было не больше двадцати двух – двадцати четырех лет. Худощавая, с пепельно-серыми волосами и сосредоточенным лицом, она молча и вяло пожала руку Антона. И задремала, не проронив ни слова.

– Устала, – шепнул Радебольт. – Бог с ней, пусть по спит.

– Как вы добрались? – спросил Антон. Он еще не мог прийти в себя – то ли от внезапного появления Радебольта, то ли от лицезрения двоюродной сестры, о существовании которой узнал только сейчас.

– Почти без приключений. Что отец?

– Как всегда – требовательность и суровость.

– Надо зарегистрировать наши паспорта в полиции, – заметил Радебольт.

– Это сделаю я. – Антон полистал переданные ему Радебольтом паспорта. – Вы прибыли в Бремен четырнадцатого?

– Да, там есть отметка.

– Ну, что там? – вполголоса, чтобы не разбудить уснувшую Клару,спросил Антон. Радебольт, хладнокровно покуривая сигарету, пожал плечами. – Если бы вы знали, как мы переживали это ужасное время и как тоскуем!

Радебольт усмехнулся.

– Сам много лет был в вашем положении. И никто не поймет вас так, как я.

– Сейчас это особенно сложно, – сказал Антон. – Боюсь, как бы меня не замели в армию.

– Мы думали об этом. Вы должны остаться при отце.

– Я закинул удочку в Главное интендантское управление. Есть возможность устроиться туда, но все дело за рекомендациями. Впрочем, кажется, я нашел выход.

Тяжело опираясь на палку, по лестнице спускался Петер. Болезненная бледность и потухшие глаза сразу были замечены Радебольтом.

– Ну, зачем же вы сюда? – упрекнул он Петера, обняв его и помогая устроиться в кресле. – И мы бы могли подняться к вам. Если бы не эта бледность, вы были бы совершеннейшим молодцом, Петер. Что с вами?

– А, вздор! Скучно и глупо говорить о старческих немощах. Боже мой, как мы рады видеть вас, Радебольт, старина. А это кто? – Петер качнул головой в сторону Клары.

Антон вздрогнул от этих слов.

– Разве ты не узнаешь? – тихо посмеялся Радебольт. – Это ж твоя племянница, Клара Хербст. Ты стал забывчивым к старости, Петер.

– К старости я обрастаю семейством, – лукаво прищурившись, обронил Петер, – Что ж, это очень кстати… – Он искоса посмотрел на Антона.

Радебольт окликнул Клару.

– Да? Я, кажется, уснула? Извините. – Слабая улыбка осветила ее лицо. Вздремнув, она снова наполнилась молодыми силами. Ее миловидность, ясность взора и тихая улыбка понравились старику и не произвели ни малейшего впечатления на Антона.

– Здравствуй, Клара, здравствуй, племянница! Ну, давненько мы не виделись! Теперь ты… ну, одним словом, будь здесь как дома. – Он поцеловал в щеку девушку, она ответила ему поцелуем в голову. – Антон, – распорядился Петер, – устрой свою кузину и поближе познакомься с ней.

Я думаю, у нас найдется для нее местечко там, наверху. А завтра мы устроим все как следует.

Антон показал Кларе дорогу наверх, взял ее чемодан.

– Красивая девушка, – тихо молвил старик, глядя вслед удалявшейся паре.

– Да, и отличный работник. Помогли ей выбраться из очень сложного переплета. Немного заботы, немного покоя – это все, что требуется на первых порах. Там увидим, что и как.

– Все будет сделано, все будет сделано, хотя и не очень-то я расположен к юбкам, – пробормотал Петер. – Но как это приятно, как это замечательно – видеть вас! Это всегда праздник для нас с Антоном, а теперь тем более! Вина, сигару? Или поднимемся ко мне? Ну, как там наши? Бог мой, думал я, ведь и наши небольшие усилия помогли…

– Вы скромничаете, старина, слишком скромничаете. Мне поручили поблагодарить вас, а это не так мало. – Радебольт ласково потрепал старика по плечу.

– Вздор! – нахмурился тот. – Разве мы работали ради благодарности? Так хочется расспросить вас обо всем! Просто не знаю, с чего начать. – Он понюхал пиджак Радебольта. – Даже от этого пахнет чем-то таким, о чем мы можем лишь мечтать. Когда вы из… Аргентины?

– Три недели колесили.

– Счастливчик! – со вздохом вырвалось у Петера. – Три недели назад вы видели и слышали то, что нам не увидеть и не услышать здесь.

– Сантименты, сантименты! – рассмеялся Радебольт. И тут же перешел на серьезный тон: – Пока нет Антона, хочу о нем… Он начал беспокоить нас. Конечно, его можно понять: молодость, одиночество, аскетическая жизнь, напряженная работа… Но что-то мешает ему, вы не находите?

– Я поговорю с ним.

– И отлично. Кстати, вот и он. Ну, как Клара?

– Спит, как сурок. – Антон сел напротив отца.

– И пусть, и пусть.

– Ну, к делу. – Радебольт раскурил сигарету, предложенную Петером. – Тут у вас чисто?

– Можете быть совершенно спокойны.

– Отлично! – Радебольт помолчал, выпустил струю дыма. – Мировую биржу лихорадит, в последнее время особенно. Нет сомнения в том, что фюрер готовит новое наступление. Международное положение концерна обязывает нас узнать срок наступления и – главное – направление удара. Нам необходима абсолютная точность прогноза, ибо биржа немедленно прореагирует на любой финал сражения. Мы должны быть готовы ко всякой неожиданности, чтобы акции концерна не пострадали в результате какого-либо несчастного промаха. Есть у вас какие-нибудь источники?

– Идеальный в железнодорожном транспорте – Младенец.

– А вы говорили, Петер, что вас не за что благодарить!

– Я берег его для исключительно важных дел.

– Здесь был полковник Лидеман, – вступил в разговор Антон. – Он сказал: «Скоро мир будет свидетелем такого удара армий фюрера, какого еще не бывало в истории войн».

– Вот как? – Радебольт некоторое время молчал, собираясь с мыслями. – И что вы узнали у него еще?

– Поняв, вероятно, что он проболтался, Лидеман поспешно вставил: «Впрочем, фюрер и не думает о новом походе. Прежде всего нам надо разделаться с Британией». Может, это и так. В последнее время аппарат доктора Геббельса ведет бешеную кампанию против Великобритании.

– Не маскировка ли? – задумчиво проговорил Радебольт. – Короче, это главное, что вы должны узнать. И еще… Некоторые деловые круги, контрагентами которых мы являемся, получили неясные сведения о новом секретном оружии фюрера. Какой-то танк. Неуязвимая броня, исключительно могучее вооружение. Мы очень выиграем в мнении указанных кругов, если ответим им хотя бы на следующий вопрос: стоит ли придавать значение этим слухам или это обычная пропаганда в духе доктора Геббельса?

Петер прошелся, опираясь на палку, и снова сел. Молчал некоторое время и Антон.

– Отец, а если Лидеман? – сказал он не слишком, впрочем,уверенно.

– Подумаем. Подумаем, господин Радебольт. Во всяком случае, можете заверить деловые круги, о которых вы обмолвились: будет произведена самая тщательная проверка слухов.

– И это пока все. У меня в Берлине есть еще кое-какие дела. Я задержусь на неделю, может, чуть дольше. Без особой нужды нам не стоит встречаться. Наши конкуренты не знают о моем визите в Берлин. Мне бы не хотелось, чтобы они узнали.

– К сожалению, сегодня мы установили, что конкуренты едва не напали на след одного из сотрудников фирмы, – хмуро заметил Петер. – Антон только что доложил мне об этой неприятности.

– Возможно, они только начинаются, – вставил Антон.

– Это серьезно. Попрошу вас, Клеменс, быть осторожнее. Хотя вам ли напоминать об этом! Во всяком случае, не следует допускать, чтобы конкуренты сделали из моего посещения Германии сенсацию, чрезвычайно выгодную для них и совсем не нужную для концерна. И для вашей фирмы, что само собой разумеется.

Клеменс кивнул.

– Совет директоров концерна поручил мне передать вам благодарность за чрезвычайно ценные политические и экономические обзоры. Они аккуратно получались и использовались концерном. Ваша фирма, дорогой Клеменс, и концерн могут гордиться такими источниками, как Макс, Михаэль, Карл и Вигель. Просим вас передать при случае Михаэлю, чтобы он усилил наблюдение за строительством секретного завода в Пенемюнде. Мы особо отмечаем Макса. Поручите ему изыскать возможность проникнуть в квартирмейстерское управление Генштаба.

– Это уже сделано. Макс сообщил, что генералы Вагнер и Паулюс разрабатывают какой-то план под кодовым названием «Барбаросса», якобы содержащий в себе ближайшие военные цели фюрера на востоке.

– Очень хорошо. Этот документ должен быть в распоряжении концерна.

– Постараемся.

– Пока вы неплохо старались, – улыбнулся Радебольт.

– Вы предупредили Видемана о Пловце?

– Разумеется.

– В связи с этим делом у меня есть кое-какие мысли. Пусть Видеман – он найдет способ, как это сделать, – даст знать немцам, что Пловец погиб.

Глаза Радебольта смеялись.

– Понимаю.

– Когда Пловец пообсохнет, неплохо бы сделать ему пластическую операцию и после надлежащего инструктажа отправить обратно. Все это лишь в том случае, конечно, если фюрер действительно замыслил нападение на Советы.

– Сделаем. Итак, до следующей встречи, старина!

– Надеюсь, она будет более приятной для всех нас. – Клеменс обнял Радебольта. – Стоит ли говорить, чтобы вы берегли себя? Здесь-то чисто. Наш Педро чувствует опасность за километр. – В глазах Петера зажегся озорной огонек.

– Паспорт вам я доставлю завтра, – сказал Антон.

– Будьте здоровы. И помните: там, у нас, помнят о вас.

Антон, проводив Радебольта ходом, сообщающимся с двором, нашел отца сидящим в кресле.