Текст книги "Самозванец 2. Медальон Великого Воина (СИ)"

Автор книги: Николай Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Она улыбнулась, и как мне показалось, тоже испытала облегчение, хоть и не без ноток грусти. Девушка привыкла побеждать даже тогда, когда это было не очень-то нужно.

Джонни аплодировали слабо, и он даже не поднялся с места, просто махнул рукой где-то над головой, обозначая присутствие и показное безразличие к произошедшему. Портреты лидеров смотрели на зал, знаменуя начало нового витка с зачатками самоуправления.

Состав старост определён. Если вдруг Джонни добудет медальон, и место от золотых займёт Генри, мы сможем действовать через Руби, а я попробую наладить контакт с Бренданом. Но это будет запасной план. Важно подготовиться к испытанию, чтобы попытаться урвать медальон правдами и неправдами. И основным этапом подготовки я выбрал не продумывание хитроумного плана, не изнуряющие тренировки, а просто здоровый сон. Перед самыми сложными экзаменами в прошлой жизни меня всегда выручали не зубрёжка за ночь до, а тёплая кровать и мягкие подушка с одеялом.

Шедевры по инструкции не создаются.

А свежему, бодрому и отдохнувшему человеку всегда думается легче. Так что буду делать то, что получается у лучше всего. Импровизировать!

Глава 32

Вокруг площади Двенадцати Героев – главной в кампусе – собрали некое подобие трибун. Лёгкие конструкции выглядели шатко, но при всей кажущейся непрочности оказались вполне рабочим вариантом. Тонкие лавки быстро наполнялись зрителями, несмотря на похолодание и затянутое хмарью небо.

По обе стороны от статуй выставили два больших экрана, чтобы выводить изображение с камер для зрителей. Вид на пространство перед статуей и саму статую Великого Воина был подходящий, но без бинокля вряд ли можно было увидеть детали. Сам медальон, например, если и удавалось разглядеть, то совершенно точно нельзя было сказать, что с ним происходит, если он вдруг начнёт двигаться внутри капсулы, откликаясь на зов.

К самому же просмотру испытания допускались только студенты, персонал и несколько представителей прессы. На всякий случай на подъезде к площади дежурило несколько скорых. Возле одной из них я завидел Чили, весело щебечущую с кем-то из медбратьев.

– Привет! А ты почему не по форме? – удивился я, с интересом разглядывая лёгкое светленькое пальтишко, которое она не потрудилась даже застегнуть и просто перехватила поясом на талии.

– Ой! – смутилась она. – Нужно было сказать тебе раньше.

Она взяла меня под локоть и отвела в сторону.

– Я ухожу, Рэй. Сегодня последний день отработала до обеда, и всё. Свободна!

– Куда? – Не скажу, что это стало для меня непредвиденным событием, но что всё случится так быстро – не ожидал. – Тебя уволили или нашла что-то получше?

Она расплылась в улыбке, сверкая отбелёнными ровными зубами, и прижалась головой к моему плечу.

– Уволили бы, но я их опередила, – похвасталась девушка, гордясь собой. – На мне пятно после Дэниэллы, в переносном смысле, конечно. Некоторые косятся, как на прокажённую, думают, что без моей помощи та бы не справилась. Чушь, конечно, но… – она пожала плечами. – Да и новый врач – та ещё заноза. Он хорош как специалист, но слишком любит включать начальника.

– Понял… Услышал.

Я приобнял Чили и поцеловал в лоб.

– Значит, так? По-братски? – спросила она и хитро заглянула в глаза выжидая.

Конечно, видя этот лисий прищур, не смог устоять, развернул девушку к себе и поцеловал в губы нежно и пылко.

Мы расставались не встречаясь. У нас был фиктивный роман, но он был. И нам обоим было хорошо в этих странных взаимовыгодных отношениях.

– Мне предложили вести одно из утренних шоу, – наконец, призналась она и просияла. – Представляешь? Канал, конечно, не центральный, но один из ключевых. И это всё благодаря тебе, Алан Рэй… – нежно произнесла она. – Спасибо тебе за всё.

Наши губы опять сомкнулись. Слова были не нужны. Мы получили что хотели. И настало время идти дальше.

– Когда мне объявить о расставании? – уточнил, подгладив девушку по плечам, чтобы согреть.

– Завладей медальоном и можешь объявлять, – рассмеялась она. – Утри нос этому белобрысому сопляку.

Чили была постарше и могла позволить себе относиться к студентам, как к малышне.

– Я тоже сопляк. И у меня, честно говоря, нет шансов.

– Не согласна по обоим пунктам. Не знаю, как тебе удаётся… Если бы не пророчество, то решила бы, что ты просто врёшь в медкарте о возрасте. Ты куда старше и сильнее, чем вся эта малышня. Как любит говорить мой младший брат, подкалывая деда: «Иногда мудрость приходит с возрастом, но порой возраст приходит один». А в твоих глазах я вижу больше опыта, чем даже у некоторых преподавателей. И не только в глазах…

Она игриво улыбнулась и вздёрнула бровь, намекая на то, что мой опыт в одной специфической сфере деятельности не раз доставлял ей удовольствие.

– Сделаю всё что в моих силах, – пообещал я и поцеловал холодные пальцы, которыми она секундами ранее поглаживала ворот моей куртки. – Беги, возьми себе горячего чая в палатке на входе. Скоро начнётся представление, не хочу, чтобы ты замёрзла, пока ждёшь, как я всех победю… побежду… эм… Как вообще это правильно говорится?

Она звонко рассмеялась, не ответив, затем застегнула пальто, подняла воротник и, прежде чем направиться добывать себе чай, произнесла:

– Побеждай их всех. Удачи.

– К победе. К успеху. В путь… – как мантру повторил я когда-то озвученный боевой клич, провожая взглядом кокетливую блондинку.

Участников, выразивших желание побороться за медальон, набралось чуть меньше тридцати человек. Из них около двадцати имели генетическую предрасположенность, и их участие было обязательным. Порядок выступающих определялся списком, в который следовало записаться. Укутанная шарфом почти до макушки девушка походкой пингвина подошла ко мне, когда мы с Шеном обсуждали последние новости. Она сунула мне бланк, куда следовало вписаться, чтобы закрепить за собой очередь на попытку извлечь медальон.

Джонни уже значился в списках, и я недолго думая написал свою фамилию сразу после него. Если он вытащит медальон – выступать мне не придётся. Если же нет… могу максимально эффектно щёлкнуть засранца по носу, даже если сам не одолею задачку.

Участников рассадили на первый ряд, откуда открывался отличный вид на центральную площадь. По окружности стояли невысокие статуи Героев ближнего круга Адана Муна.

– А почему, площадь называется площадью «Двенадцати героев», если двенадцать – это ближний круг, а сам Адан Мун тринадцатый?

Мой вопрос поставил в тупик сидящего рядом парня с серебряного сектора. Он пожал плечами и нахмурился, прокручивая услышанное, и мне показалось, что он сам удивился, почему сам не задался этим вопросом раньше.

Когда объявили выход первого участника, нарисовалась очевидная и самая серьёзная проблема. Статуя Адана Муна была выше остальных статуй, и сильно превышала человеческий рот, оттого медальон статуи по совместительству являющийся капсулой, хранящей настоящий медальон, находился высоко над землёй. Дотянуться до него даже с пьедестала статуи не представлялось возможным. К тому же перед началом испытаний попросить отнестись бережно к самой статуе. Разнести её на осколки можно, но это никак не приблизит к тому, чтобы медальон пробудился и ответил на зов преемника.

Первого участника ничего их предупреждений смутило в силу особенностей его дара. Он, наверное, и записался-то первым потому, что решил, что быстро всех победит. Мне уже доводилось видеть его способности, и поэтому с интересом наблюдал сейчас, как тот выкрутится.

Парень встал перед статуей, посмотрел вверх и начал постепенно растворяться в окружающем пространстве. Он не расплывался, как медуза, но его очертания стали нечёткими, а тело, даже с одеждой, прозрачными. Когда всё тело почти исчезло, он подошёл ближе к Адану Муну. Движения можно было заметить как колебания тёплого воздуха. Этим он напоминал разломы, которые тоже были «видны» как зной в жаркий день.

Подойдя вплотную, он сделал ещё один шаг и растворился в статуе. Видимо, приняв такой призрачный облик, ему было доступно передвижение по текстуре любого предмета. Так что подняться на уровень медальона ему не составило труда.

«Так всё и закончится», – с усмешкой подумал я, но оказался неправ.

Добраться-то он смог, но дальше начались трудности. Ни ухватить медальон, ни как-то сдвинуть его внутри капсулы, не получалось. Парень безрезультатно сотрясал воздух, но артефакту было плевать. Он не пробудился, не поддался и «не откликнулся на зов». И когда отведённые три минуты истекли, студенту пришлось спуститься и вновь обрести человеческий облик. С призрачными проникновениями было покончено.

Следующий кандидат имел похожую природу Печати на то, чем обладал Шен. Он тоже умел деформироваться, но не просто растягивался, а скорее становился «эластичным» и умел создавать что-то похожее на присоски. Поэтому снял обувь и перчатки. Ползти по поверхности не составило труда, и он быстро добрался до капсулы с медальоном. Сложности также возникли дальше. Ни разбить, ни вынуть ничего не удавалось. Он колотил по стеклянной поверхности, пытался отковырнуть или как-то поддеть за край, но безуспешно.

Такая же участь постигла и остальных кандидатов. До тех пор, пока не вышел Кристоф. Громила из окружения Джонни имел грозный вид. Тёмные брови и волосы добавляли мрачности хмурым карим глазам, а щетина лишь оттеняла мешки под глазами. Пасмурная физиономия мрачно оглядела присутствующих и обернулась к статуе. Адан Мун, застывший в полной готовности к бою, смотрел вдаль, а Кристоф смотрел на него. И отразил почти зеркально тот же боевой настрой, что был у Великого Воина.

Никто и моргнуть не успел, как Кристоф молниеносно врезался в подножие статуи с каким-то тяжёлым металлическим гулом. Все застыли, открывши рты, слыша, видя и чувствуя вибрацию, которая пронеслась по статуе от ног до макушки. Гул растёкся по площади и завершился одним простым звонким «чпок», который издала капсула.

Такого поворота не ожидал никто. Если большинство было уверено в преемственности Джонни, то Кристоф стал тёмной лошадкой, общеголявшей всех, кто успел выступить до него. Когда он занёс лапищу для удара, трибуны за нами ахнули, а Джонни, которого мне удалось увидеть краем глаза, сжал челюсти так, что казалось, зубы у него потрескаются от натуги.

Статуя на удар ответила уже более сдержанно. Гул раздался, но уже не такой раскатистый и тяжёлый. А капсула больше не трескалась, слабо поблёскивая в свете прожекторов. И только сам алый медальон ярким пятном выделялся на фоне белого мрамора.

– Блестит! Откликается… – прошептал кто-то из других участников в нашем ряду.

Но мне в это не верилось. Не потому, что я считал Джонни более достойным, просо Кристоф совсем не был похож на лидера, который всех объединит. Он так хорошо смотрелся на роли второго плана, что всё моё естество вопило против его победы. Может, мне просто очень хотелось обхитрить всех и забрать медальон самому, хотя бы на время, хоть на один день. И я бы даже потом покорно передал его Джонни, который хоть и был мудаком, но хотя бы как-то проявлял лидерские качества. Дерьмовые, но хоть какие-то.

Кристоф продолжал топтаться напротив статуи, не то копя силу, не то планируя, как приложить её, чтобы не расфигачить статую в хлам, но при этом достать медальон.

Следующий удар хоть и выглядел эффектно, но пользы не принёс никакой. В этот раз даже характерных вибраций не последовало. Адан Мун будто бы защищался от варварского обращения с собой и с реликвией. Он как будто тоже был против того, чтобы Кристоф завладел его наследием.

Прежде чем закончилось время, по статуе прилетело несколько мощных, но ни к чему не приведших ударов. Кристоф, хоть и сумел повредить капсулу, медальоном завладеть не смог.

После него к статуе вышла Руби. Она не хотела бить белоснежного Великого Воина, не хотела бороться за медальон, не проявляла какого-то рвения. Девушка просто улыбнулась в камеру, сосредоточилась, отделила кисти рук и ментальным порывом подняла их в воздух. Там она ощупала трещину, попыталась поддеть капсулу, что не дало эффекта. Потом попробовала расшатать треснувшуюся стенку, но и тут, увы, не добилась результатов.

Медальон не хотел покидать укрытие.

Когда вышел Джонни, всем видом показал, что не желает тратить ни секунды даром. Резкая быстрая походка, уверенный взгляд и рука, выставленная вперёд, говорили о решимости и контроле. Джонни попытался установить контакт с медальоном, не прибегая к фокусам или читерству. Он был убеждён, что кровь Великого Воина проявит себя.

На лбу в какой-то момент выступила испарина. В столь холодный день это говорило о том, что белобрысый выкладывается на полную. А я поймал себя на мысли, что настолько увлёкся зрелищем и настолько переживаю, что сжал кулаки, оставляя отметки от ногтей на собственной коже. Моё напряжение совпало с дрожью, которая пошла по земле.

– Медальон дёрнулся! – вдруг произнёс кто-то с трибун. – Он откликается!

На лице Джонни расплылась самодовольная хищная улыбка.

Глава 33

Моему разочарованию не было предела, когда понял, что кричавший с трибун был прав. Медальон действительно дёрнулся. Камеры успели поймать момент и теперь на повторе вывели на экраны.

От досады я опять сжал кулаки, не веря, что сейчас этот паршивец уведёт у меня хотя бы временную возможность попасть в совет. А мне и нужно-то было всего несколько собраний, чтобы протолкнуть в массы несколько важных идей.

Сам же Джонни, кажется, вошёл в раж. Он напрягся ещё сильнее, теперь концентрируясь на разломе капсулы. Трещина издала очередной звонкий «чпок» и увеличилась в размерах, пуская в стороны свои ветви.

Надежда таяла на глазах.

Джонни вытянул вторую руку и, будто одной пытаясь расколоть капсулу, а второй – пытался ухватить медальон.

Я весь сжался внутри, переживая за происходящее как никто другой. Казалось бы, зачем так волноваться, если победа в этом испытании особенно ничего не даёт, но с другой стороны…

До боли обидно было вот так проиграть даже не попытавшись.

По лицу Джонни скатилась струйка пота до самого подбородка. Медальон в капсуле пришёл в движение, заметался из стороны в сторону, чувствуя своего нового хозяина.

«Усё пропало, шеф», – подумал я, и внутри как будто всё рухнуло.

В этой битве победит Джонни. Но словно в противовес моим мыслям медальон затих. Метания прекратились, а Джонни пришёл в ярость. Он выругался, сменил стойку и попытался усилить влияние.

Но всё было кончено. Медальон «устал». И Джонни, судя по всему, тоже. А время – вышло.

Видимо, Печать Хаоса не была готова проявиться, и медальон не смог прорваться наружу.

– К испытанию приглашается Канто Алан Рэй! – торжественно объявил приятный женский голос, и я вновь воспарял духом.

– К победе. К успеху. В путь! – Встав с места, поднял вверх кулак и уверенно посмотрел в камеру.

Я не торопился в отличие от Джонни, не пытался выбрать эффектную позу или не шептал ругательств. Попытался прислушаться к статуе и к самому медальону, нащупать его за слоем мрамора. Стивен Ли Рой научил нас слушать аномалии. Может, медальон тоже был своего рода аномалией, раз имел в себе часть силы Великого Воина. И кто знает, на что была способна эта сила.

Возможно, она дремала сотни лет и только и мечтала пробудиться, и пробудить силу в новом владельце этого небольшого красивого камешка.

Я приложил руку к холодной величественной скульптуре, попытался установить с ней связь.

– Не тупи! – выкрикнул кто-то из зрителей.

Возможно, Джонни был законным преемником. Возможно, он даже был достоин того, чтобы обладать камнем. Но он привык брать силой то, что не мог получить. А я привык слушать, собирать информацию и действовать по обстоятельствам. И возможно, имея в себе Печать Потока, мог уговорить медальон вырваться из плена.

И тут я услышал тихий стрекот. Сердце заколотилось быстрее и зажглась искра робкой надежды, что это я преемник, и медальон откликается. Он почувствовал меня и «запел». Некрасиво, колко, но вдруг…

«Вдруг» не случилось. Вернее, не так, как рассчитывал. Источником звука оказались существа, напоминавшие тараканов, и я отшатнулся. По испуганным возгласам с трибун стало ясно, что кухонные «Стасики» совсем не кухонные. Существа имели потустороннюю природу и быстро оплетали величественную статую стройными рядами, провоцируя отвращение у всех присутствующих.

«И ведь повезло же именно мне!» – расстроился, предполагая, что время испытания мне никто не продлит.

– Можно, я сначала избавлюсь от тварей? – выкрикнул вопрос в ближайшую камеру, не теряя надежды.

«Продолжайте испытание. У вас меньше двух минут…» – раздался ответ.

– Что ж…

Собрав всю ярость в кулаки, выбросил ладони вперёд, так, что опять почти коснулся мрамора. Зажмурился, вслушиваясь в стрекот и пытаясь мысленно прорисовать дорожки, которыми твари расползлись. Когда их вибрации от тысяч ножек и усиков образовали единое поле в моём сознании, я принялся сдавливать их силой Печати.

Если эти рыжики по размерам превосходили обычных известных мне прусаков раз в десять, то одно у них было общим – не очень прочный корпус. Организовав им давление собственных спинок на внутренности, понадеялся, что успею расправиться и хотя бы часть времени уделю медальону.

Когда послышался первый «чвак», открыл глаза, чтобы убедиться, что таракан действительно лопнул. Вслед первым последовало сразу несколько других. Они лопались со звуками, похожими на то, как лопается пупырка или взрывается попкорн.

Про себя отметил, что эта забава мне даже понравилась. Не то чтобы прям игрушка-антистресс, но что-то в этом было. Особенно радовало, что скорость, с которой они взрывались, увеличивалась в геометрической прогрессии. И когда остался последний, я посмотрел в камеру, не забывая, что это всё пока в первую очередь шоу, улыбнулся, щёлкнул пальцами.

Таракашка разлетелся, обрамляя поле вокруг себя внутренностями и оставляя грязный след, как и его собраться. Но статуя Великого Воина не стала смотреться мене величественно после этого. Просто теперь Адан Мун выглядел, будто слез с мотоцикла после долгой поездки через сельскую местность.

Я сделал три шага назад и посмотрел на капсулу. У меня оставалось меньше минуты, и я собирался истратить это время по максимуму.

Сдвинуть артефакт, для человека имевшего дар к телекинезу, не так сложно. Но вытащить камень через небольшой скол – задачка не из лёгких.

– Всегда мечтал стать фокусником… – рассмеялся тихо и поднял раскрытую ладонь.

Медальон поднялся и прильнул к лицевой стенке. И в моём случае никто не сказал, что тот откликается.

Сотни глаз сейчас наблюдали за моей попыткой выгрызть победу в последние секунды. Среди наблюдавших был и Стивен Ли Рой, и милая Чили, и все мои друзья, которых я, казалось, знал всю свою жизнь, и даже хитрая репортёрша Линн со своим оператором, старавшимся урвать лучшие кадры для будущего репортажа.

Сконцентрировав все силы, чтобы со всей дури «дёрнуть» медальон, расколов сооружение изнутри. И каким бы красивым ни был план, всё оказалось без толку, конечно же. Попытки повлиять на саму капсулу тоже не дали результата. Я чувствовал, как быстро и беспощадно утекает время, и безотчётно прошептал внутри себя: «Пожалуйста…»

Слово волшебное как никак, с детства запомнил.

И пусть оно не сработало, зато придало сил.

По странному стечению обстоятельств по экранам поползли помехи, и знакомый женский голос объявил о временных технических неполадках.

– Давай же… – стиснув зубы, прорычал, не отдавая отчёта, что говорю вслух. – Давай!

А потом, поддавшись азарту, видя чёрно-белые всполохи на экранах и слыша тревожные перешёптывания за спиной, щёлкнул пальцами и высек искру, в доли секунд превратившуюся в пламя.

– Жги! – выкрикнул кто-то, и я не сразу понял, что это была Линн.

Я улыбнулся и зажёг. Пламя выстрелило подобно огромной огненной пуле, раздуваясь и увеличиваясь в размерах. И я начал корить себя, что не подумал об этом раньше. На многихзанятиях нам твердили, что нужно комбинировать техники, применять разные комбинации подходов к решению разных задач, а я не догадался соединить два своих основных умения.

Идиот.

Но как вовремя пришло озарение!

Пламя окатило статую, попав самую сердцевину. И до момента, как огонь развеется, я дёрнул рукой в надежде выдернуть медальон и ухватить. Так и стоял, застыв с поднятой к небу сжатой ладонью, глядя, как расползается и гаснет порождённое щелчком пальцев пламя.

И пока оно угасало, шёпот трибун перерос в галдёж, причину которого понял не сразу.

В руке, замёрзшей от первых настоящих прохладных осенних деньков, даже не ощущалось холода камня, который я вот уже несколько секунд равнодушно сжимал. Как и во множестве удивлённых глаз, смотревших на меня кто вживую, что через экран, в моих глазах тоже застыло восхищённое недоумение.

Как?

Неужели?

Удалось?

На эти и другие вопросы уже не требовались ответы. Медальон Великого Воина поблёскивал и переливался в моих руках. Не в руках Джонни или Кристофа, не в изящных ручках Руби или кого-либо ещё. А в моих!

Я сжал его крепче и поднял так резко и высоко над головой, что чуть не подпрыгнул от радости.

– Здоровенный язь! – расхохотался, в приливе эндорфинов и адреналина, демонстрируя всем и каждому свой восхитительный лов.

Конечно, в глазах присутствующих не было понимания, и я особенно остро ощутил одиночество в толпе, всем телом ощущая, что никто не выкупает прикола. Только лишь Линн робко хихикнула, да и то, наверное, потому, что сам я выглядел комично в этой ситуации. И этого было достаточно. Мой радостный смех потонул в овациях.

Конечно, хлопали не все. Но тех, кто поддержал мой успех, оказалось немало. Терр, как истинная собака сутулая, взвыл по-волчьи. Шен вытянул на пару метров руки вверх и начал размахивать плакатом «Канто Алан Рэй – на свете всех мощней!». Скорее всего, он подготовил плакат на случай моего поражения, просто чтобы поддержать, но теперь выглядело так, будто друзья даже не сомневались в победе.

Холодный красный камень продолговатой формы успел нагреться в руке. Я покрутил его, пытаясь что-то почувствовать, но ничего кроме тепла и трепета не испытал. Эта незатейливая вещица принадлежала Великому Воину много веков назад. Она видела эпические битвы, победы и поражения, и если верить легендам – помогала направлять, концентрировать и контролировать энергию Печати Хаоса.

И пока я любовался медальоном, ведущая вещала поздравления и о том, что медальон теперь направится в музей, где каждый желающий сможет им полюбоваться. Меня такое положение дел не то чтобы не обрадовало, но вызвало ряд опасений по части безопасности. Если в прошлый раз Дэниелле с дружком удалось выкрасть перстень, то где гарантии, что этот артефакт кто-нибудь не упрёт?

Но спорить не было сил, да и желания тоже. Испытание длилось всего несколько минут, но я успел ощутить некоторое истощение. И физическое, и моральное. Будто мешки с вагонов сгружал. Поэтому молча передал вещицу вооружённым людям в форме, которые на глазах у всех оформили её в бронированный ящик.

И пока они отдалялись, я бросил последний взгляд на трибуны, желая продлить ощущение успеха и радости. Заметил, что Чили с грустью и восхищением смотрит на меня. Возможно, она опечалилась, что мы так быстро расстались, и что я мог бы принести ей ещё немало пользы, но подсознание говорило о другом. Я нравился ей. И я тоже был на её месте, когда встречал потрясающих девушек, но глубоко внутри понимал, что они – не мои. Чего-то всегда не хватало. И хоть расставаться было грустно, это было неизбежно. Так и с Чили. Мы оба сделали шаг вперёд, но уже по непересекающимся прямым.

Шен убрал плакат, Терр перестал улюлюкать и выть, хоть Руби ещё продолжала хлопать, Агата едва заметно, но искренне улыбалась уголками сомкнутых губ. Я попытался найти Линн, но та уже испарилась, хотя оператор продолжал снимать.

Мне тоже пора было уходить. Ребята захотят отпраздновать, но единственным моим желанием было желание залезть под одеяло и не вылезать до завтра. Минуя персонал и студентов, которые начали рассасываться по территории, свернул к аллее, ведущей к общежитиям в обход, по длинному пути. Хотелось насладиться одиночеством, тишиной и взвесить произошедшее.

И пусть в моих руках медальон не засветился, не просиял, не «запел» и никак не откликнулся, но он был моим. По крайней мере, на время.

И пусть я не был преемником Великого Воина, сегодня я был первым из Героев и выгрыз себе место в совете. Доказал, что могу добиться чего угодно, если очень сильно пожелаю и приложу достаточно усилий.

И всё потому, что я, мать вашу, Канто Алан Рэй.

Я Герой. Член студсовета. Студент из десятки лучших в рейтинге школы.

И мне абсолютно плевать, что я самозванец.