Текст книги "Практика Сергея Рубцова"

Автор книги: Николай Далекий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

6. Загадочная смерть

Соня встретила Рубцова у входа в кинотеатр «Тайга». Яркие огни рекламы уже были погашены: четверть часа назад начался последний сеанс. Прохожих на улице было мало, и все же Сергей повел девушку в ближайший скверик. Там они уселись на свободную скамью и близко наклонили друг к другу головы.

– Как вы узнали, что он уехал? – спросил Сергей.

– У меня есть подруга Клава Румянцева. Она работает кассиром на вокзале. Клава заходила к нам позавчера и видела Смирнова. Он ей очень понравился. Час назад Клава приходила к нам, и сказала, что Смирнов купил билет на московский поезд. Этот поезд ушел в шесть часов вечера.

– Может быть, ваша подруга обозналась?

– Нет, она уверяет, что узнала Смирнова. Только он был в другой кепке и без усиков.

– А он узнал ее?

– Он ее не заметил. Продавала билеты другая кассирша. Клава окончила свою смену, но задержалась на вокзале и перед уходом домой снова зашла в помещение кассы. До отхода поезда оставалось полчаса. Обычно, если до этого времени билеты на забронированные места не выкуплены, их продают в порядке очереди. Клава увидела, как сменившая ее кассирша выписывает билет до Москвы в шестой вагон на девятнадцатое место. Она случайно взглянула в окошко и увидела лицо Смирнова. Клава подумала, что она обозналась – другая кепка, усики сбриты. Она вышла в зал, и тут мимо нее пробежал Смирнов. Он, видимо, очень торопился, и она постеснялась остановить его.

– Сколько раз Смирнов видел вашу подругу?

– Один раз. Вы думаете, он мог узнать ее? Я уверена, что не узнал.

– Почему?

– Он видел ее у нас всего несколько минут. Я их познакомила, он сказал несколько слов и ушел в свою# комнату. Мне кажется, он избегал попадаться на глаза посторонним людям. Кроме того, Клава на следующий день изменила прическу – обрезала косы и сделала завивку.

– Она хотела понравиться Смирнову?

– Видимо, так. Она очень жалеет, что он уехал. Как вы думаете, Сергей, кто он может быть? Ведь вы людей сразу отгадываете. Может быть, вам нужно увидеть Клаву?

– Нет, – тихо сказал Сергей. – Она не должна ничего знать.

Несколько минут он сидел молча, наклонив голову. Затем, словно опомнившись, посмотрел на ручные часы. Было начало двенадцатого. В управлении Рубцова ждал майор Кияшко. Сергей поднялся.

– Спасибо, Соня. Вот я не знаю, как вы дойдете домой. Я не смогу проводить вас.

– Я не одна. Со мной Игорь.

Удивленный Рубцов оглядел скверик и заметил на дальней скамье одиноко сидящего мальчика.

– Вот это рыцарь! – засмеялся Сергей, пожимая руку девушки.

– Итак, договорились: наш секрет знаем только мы трое. Будут новости – звоните.

Майор Кияшко слушал Рубцова, прохаживаясь по кабинету. Изредка он останавливался и задавал вопросы. Судя по этим вопросам, Сергей заключил, что майор слушает внимательно и следит за логической связью фактов и предположений курсанта.

– Вы говорили о золотой брошке. Какое отношение имеет ко всему этому найденная Смирновым брошка?

– Он ее не нашел, – убежденно ответил Сергей.

– Он только сделал вид, что нашел ее. Это было что-то вроде приманки.

– Не понимаю… – остановился майор.

– Какая приманка?

– Дело обстояло так. Четыре дня назад Смирнов появился в Синегорске. Он и не думал устраиваться в гостинице. Он знал, что там потребуют его паспорт для прописки. Кстати, я наводил справки: оказывается, в течение последней недели в гостинице «Сибирь» каждый день были свободные места. Смирнов просто-напросто обманул Соню Волкову, сказав, что из-за отсутствия свободных мест ему придется ночевать под открытым небом. Он хотел устроиться где-либо на частной квартире, чтобы избежать прописки и не привлекать к себе внимания. Но где искать такую квартиру и как начать такой разговор? Смирнов молод, имеет привлекательную внешность. Он решил обратиться к девушке. Чтобы знакомство выглядело естественно, он «нашел» брошку. Тут тоже был расчет. Соня одета скромно, Смирнов полагал, что девушка, увидя дорогую брошку, обрадуется и признает ее своей. Естественно, приняв брошку, она внутренне будет благодарна новому знакомому за такой ценный подарок и постарается что-либо сделать для него. Еще бы! Такой честный, благородный молодой человек: платить за квартиру более шести рублей в сутки не может, но дорогую находку не присвоил себе, а отдал ее владелице. Логично?

– Не совсем… – покачал головой Кияшко. – По-вашему, Смирнов не хотел жить в гостинице, потому что боялся прописки. Но ведь на квартире у Волковых он прописался?

– Вынужден был прописаться! – почти вскрикнул Сергей. – У него не было другого выхода. Если бы он отказался, у домоуправши возникли бы подозрения, и она могла бы заявить в милицию.

– Теперь логично. А что это за ученик Плевако?

Сергей ответил не сразу. Он стоял, покусывая зубами нижнюю губу.

– Это, по-моему, пароль. Только один Голубев «вспомнил» такую фамилию.

– Вот как! – как бы изумился Кияшко.

– Да, – горячо заявил Сергей,

– Смирнов искал Голубева, но он не знал его в лицо, и, возможно, даже не знал его фамилии. Он искал старика-математика, который «помнит» ученика по фамилии Плевако.

Майор Кияшко сел за свой стол и сделал несколько коротких заметок на чистом листе бумаги.

– Так, со Смирновым дело явно нечисто, – согласился он. – Предположим даже, что золотая брошка – случайность… Ее мог потерять кто-либо другой. Однако все остальные его похождения внушают некоторое подозрение. Что вы намереваетесь предпринять?

– Нужно догнать поезд, поближе познакомиться со Смирновым и в случае, если мои предположения подтвердятся, задержать его.

– Так сразу и задержать! – с неудовольствием произнес Кияшко. – Разве наши предположения могут быть основанием для того, чтобы задержать человека? Смирнов покажет вам свой паспорт с временной пропиской в Синегорске, телеграмму о болезни матери, по которой его вызывают в Москву, или что-нибудь иное в таком роде, что объясняет его внезапный отъезд из Синегорска, и вы остаетесь в дураках.

– А учитель Голубев?

– Что Голубев?! – рассердился Кияшко.

– Разве Смирнов убил или увел с собой учителя? Он всего лишь навестил его. Где находится Голубев и что с ним, еще не установлено. Мало ли что могло случиться со старым человеком! Был в гостях, стало ему дурно, его уложили в постель и лечат… Эх, курсант, я вижу, истории с двумя заявлениями, которые вы проверяли, так ничему вас и не научили. Молодо – зелено!

Сергей молчал. Еще минуту назад он был глубоко уверен, что в его руки попали надежные нити, ведущие к разгадке какой-то важной вражеской тайны (в том, что Смирнов враг, он не сомневался), однако простые доводы майора поставили его в тупик. В самом деле, ведь не исключена возможность, что вся эта загадочная история может оказаться цепью случайностей, не имеющих никакой внутренней связи. В таком случае насмешливое прозвище «шведская спичка» закрепится за ним, и он надолго станет посмешищем в глазах Кияшко и Николаева. Но почему же?..

Виски Сергея горели. Он еще раз мысленно проследил за всеми известными ему событиями, связанными с пребыванием Смирнова в Синегорске: его знакомство с Соней, завязанное при помощи брошки, жалобы на отсутствие свободных мест в гостинице, тогда как свободные места имелись, посещение школ и поиски старика-математика, знающего ученика Плевако, визит к Голубеву на квартиру и внезапный, неожиданный отъезд. Мысль Сергея снова работала ясно и четко. Он нашел слабое звено в своей версии, объясняющей поведение Смирнова. В своем расследовании он допустил ошибку. Прежде чем явиться на доклад к майору, ему следовало бы взять у Сони Волковой брошку и побывать в магазинах ювелирторга. Таких магазинов в Синегорске пять. Брошка дорогая, это не какой-нибудь ширпотреб, такие вещи покупают не часто. Возможно, продавец запомнил покупателя. Если бы было установлено, что некто, похожий на Смирнова, купил брошь, предположение Сергея о том, что брошка была использована Смирновым в виде приманки при знакомстве, приобрело бы силу очень важного факта. В свете этого факта все остальные события выглядели бы более серьезными и подозрительными.

Кияшко прервал размышления курсанта.

– Как имя, отчество этого самого, как его?..

– Смирнова? – встрепенулся Сергей и без запинки отрапортовал:

– Виталий Владимирович. Год рождения 1930. Родился в городе Истра, Московской области. Паспорт выдан седьмым отделением милиции города Москвы.

– Серия и номер паспорта вам известны?

– Известны.

Рубцов быстро вынул записную книжку, листнул было ее, но, не успев найти нужной записи, посмотрел на майора.

– Разрешите сделать срочный запрос в Москву.

– На предмет?

– Пусть подтвердят, что паспорт такой серии и за таким номером был выдан Смирнову.

– Сомневаетесь в подлинности документа? Такой вариант не исключается.

Кияшко снял трубку внутреннего телефона и продиктовал какой-то Марии Васильевне сведения о Смирнове, попросив срочно затребовать справку о том, был ли выдан такой паспорт.

– Вот так, товарищ курсант, – сказал майор, опуская трубку на рычаги и откровенно потягиваясь.

– Если бы вы, узнав номер паспорта Смирнова и прочие данные о нем, сразу же заказали такую справку, мы бы уже имели ответ и не гадали подлинный паспорт у него или липа. Теперь придется ждать до утра.

– Ждать? – горячо воскликнул Сергей. – Независимо от того, подлинный или фальшивый паспорт, Смирнова нельзя упустить. Товарищ майор, я допускаю возможность ошибки в отношении Смирнова, но… гораздо большей, непростительной ошибкой будет наша бездеятельность, выжидание. Лучше девяносто девять раз ошибиться в своих предположениях и подозрениях, но на сотый раз все же поймать преступника.

– Я знаю другую пословицу: семь раз отмерь… Вы спешите догнать Смирнова. Почему? Ведь он взял билет до Москвы. У нас есть время.

– А я не уверен, что Смирнов будет ехать до Москвы. Завтра в 8 часов 35 минут поезд прибывает в Шахтинск. Это большой город и узловая станция. Если Смирнов сойдет там с поезда, его следы могут потеряться…

Несмотря на то, что выходило, будто бы забывшийся практикант поучал своего начальника, лицо майора Кияшко сохраняло устало-равнодушное выражение. Он почесал согнутым указательным пальцем переносье, взглянул на стенные часы и, казалось, думая о чем-то другом, сказал сухо:

– Ваш рабочий день закончен. Задание выполнили вполне удовлетворительно. Идите спать. Получим справку о паспорте Смирнова, выясним обстоятельства исчезновения Голубева и тогда что-либо решим. Спокойной ночи, товарищ курсант.

Рубцов жил в общежитии при управлении. В небольшой, похожей на номер в гостинице, комнате стояли две кровати. Одна из них все время пустовала, и Сергей в часы отдыха мог наслаждаться одиночеством. Заснул он не сразу. Его возмущало спокойствие майора Кияшко. При первой встрече Сергей угадал в этом человеке проницательный ум, скрытый или нарочито скрываемый за простецкой, грубоватой манерой обращения. Во всяком случае, рассуждал Сергей, майор Кияшко – не чета капитану Николаеву. Почему же все, что он, Сергей, узнал о Смирнове, не вызвало живого интереса у Кияшко? Поразительно!

Сон Сергея был беспокойным, сновидения – странными, нелепыми. Ему приснилось, будто бы Смирнов – женщина-парикмахер, которая бреет его. Она предлагает ему, Сергею, оставить усики. Сергей соглашается, но, к своему ужасу, замечает, как на верхней губе у него появляется золотая брошка. Он хочет сорвать брошку и не может. «Это потому, что я люблю вас», – говорит Смирнов. Но это уже не Смирнов, а Соня Волкова. Она ехидно смеется: «Мистер Рубцов, вас вызывает ученик Плевако. Сопротивление бесполезно: всю жизнь у вас будут расти золотые усы».

Неожиданно он проснулся. Кто-то энергично тормошил его за плечо. В комнате горел свет.

– Товарищ Рубцов, товарищ Рубцов, проснитесь. Вас срочно вызывает майор Кияшко.

Сергей взглянул на ручные часы – пять часов утра.

Кияшко находился у себя в кабинете, очевидно, он еще не уходил отсюда. На столе стоял крохотный поднос с бутербродом и стаканом очень крепкого чая.

Майор внимательно и как-то грустно посмотрел на Сергея.

– Отдохнули, товарищ курсант? Отлично! Я согласился с вашим предположением. На самолете вы догоните поезд, на котором уехал этот самый Смирнов. Понаблюдайте за ним, не привлекая к себе внимания, хорошенько запомните его внешность. Для этого разрешаю вам проехать некоторое время в поезде в качестве обыкновенного пассажира. Помните: что бы ни случилось, что бы вы ни узнали, вы не имеете права предпринимать какие-либо меры к задержанию Смирнова без моего указания. Это строгий приказ. В случае необходимости связывайтесь со мной по телефону. Вот вам деньги, командировочное удостоверение. Пишите расписку. Самолет улетает в пять сорок. У второго подъезда вас ждет машина, на которой поедете на аэродром. Билет для вас уже заказан. Желаю счастливого пути, удачи.

Обрадовавшийся Сергей был уже у двери, когда Кияшко спохватился:

– Минуточку!

Он вынул из ящика письменного стола согнутый под прямым углом ключ, каким пользуются проводники железнодорожных вагонов, и протянул его курсанту.

– Эта штучка может вам пригодиться.

Когда машина тронулась по, еще тихим и по ночному безлюдным, улицам города, Сергей, сидевший рядом с молчаливым шофером, с самодовольной улыбкой подумал о майоре Кияшко: «Вовремя спохватился старик. Видимо, сам понял, что дело серьезное. А сразу было не соглашался…» Итак, через три часа он увидит Смирнова. Эта встреча, может быть, останется Сергея в памяти на всю жизнь… Кто же такой Смирнов? Теперь, когда цель уже была близка, Сергей не решался дать категорический ответ на этот вопрос. Он боялся ошибки, но страстно желал, чтобы ошибки не было. Тогда Смирнов будет первым врагом, которого удастся обезвредить ему, молодому чекисту, охраняющему жизнь и безопасность своего народа.

Самолет летел над тайгой. Сергей не отрывал лица от окна. Где-то позади, над землей, поднималось солнце. Зеленые курчавые леса в низких местах были окутаны молочным, порозовевшим туманом. Иной раз внизу показывалась тонкая извилистая лента реки, пересекавшая тайгу. Блеснет, как голубая молния, и исчезнет. То и дело леса редели, и внизу виднелись поля, деревни, поселки, заводы. Слева почти все время была видна линия железной Дороги. Где-то уже недалеко был Шахтинск. Сергей увидел идущий по железной дороге пассажирский поезд и вздрогнул. Ага! Это тот поезд… Смирнов там, в шестом вагоне. Спит? Спи, спи, голубчик, спокойно. Усики не отрастут за ночь. «А все-таки, каких две грубых ошибки допустил я вчера, – с досадой на себя подумал Сергей. – Брошка и паспорт. Очевидно, потому что волновался. Я и сейчас волнуюсь. Еще бы! Кто же ты такой, Смирнов?»

Когда Сергей появился на станции Шахтинск, до прихода поезда оставалось 8 минут. У дежурного по вокзалу Сергей узнал, что, согласно переданной начальником поезда заявке, свободных мест в шестом вагоне нет. Итак, следовало предполагать, что Смирнов не сошел с поезда и прибудет в Шахтинск. Рубцов купил в только что начавшем торговать галантерейном ларьке маленький чемоданчик и зашел в небольшой и уютный

скверик, прилегавший к зданию вокзала. Его план первоначальных действий был прост.

Прежде всего ему нужно увидеть Смирнова и намертво, как на кинопленке, закрепить в памяти облик этого человека: черты лица, сложение, походку, голос. Сергей надеялся на свою отличную зрительную память и считал выполнение этой первой задачи легким делом. Он был уверен также, что, встретив Смирнова в первый раз, легко его опознает, так как внешность, костюм этого гражданин были ему хорошо описаны Соней и ее братом. Затем, как предполагал Сергей, следовало два возможных варианта. Вариант первый (и, самый выгодный для Сергея): Смирнов, несмотря на то, что билет у него куплен до Москвы, сходит с поезда в Шахтинске. Вариант второй – Смирнов не делает попытки сойти с поезда. В первом случае странность поведения Смирнова получает новые подтверждения: ясно, что этот человек путает, заметает свои следы. Сергей немедленно свяжется с Кияшко, сообщает ему об этом факте и продолжает следить за Смирновым. При этом вполне возможно, что Смирнов купит в Шахтинске новый билет и отправится отсюда в совершенно ином направлении. Во втором случае самому Сергею придется купить билет на московский поезд и понаблюдать за Смирновым в дороге. Это, конечно, будет сложнее. Однако падать духом нечего. Иногда очень маленькая деталь, случайно оброненное слово, легчайший акцент может сказать о многом… На свою наблюдательность Сергей также возлагал большие надежды.

На перроне уже было много людей: встречающие, отъезжающие, провожающие. Сергей не спеша вышел из скверика и затерялся в толпе. Он чрезвычайно волновался, хотя не хотел себе признаться в этом. Раздался непродолжительный, требовательный гудок паровоза, Сергей увидел, как все люди, находившиеся на перроне, повернули свои головы в ту сторону, откуда должен был появиться поезд. Однако он даже не шевельнулся и продолжал стоять, внешне спокойный, беззаботно, со скучающим видом рассматривая груженый бревнами товарный состав, находившийся напротив вокзала на пятом или шестом пути.

Так стоял он, пока мимо него пронесся тяжелый, черный, сверкающий медными частями и маслянистым боком тяжелый паровоз. Багажный вагон, почтовый, четырнадцатый и тринадцатый. Поезд замедлял ход. Сергей ровным шагом направился навстречу шестому вагону, изредка поглядывая на проплывавшие мимо открытые окна. Многие пассажиры в вагонах еще спали. Вдруг Сергей почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он быстро, но спокойно, точно отгоняя этим движением назойливую муху, повернул голову, но человек, стоявший у раскрытого окна вагона, уже прикрыл лицо газетой. Были видны только его светлые волосы, тщательно расчесанные на косой пробор. «Точь-в-точь как у капитана Николаева», – мелькнула мысль у Сергея, и, вспомнив капитана, он усмехнулся.

Вот и шестой вагон. Скрипя тормозами, поезд остановился. Сердитый, заспанный проводник отбросил металлический щиток, закрывавший ступеньки, и, обращаясь к другому, стоящему в тамбуре железнодорожнику с голубой повязкой на руке, произнес, оправдываясь:

– Не у меня они напились, товарищ начальник, а в вагоне-ресторане. Что, я нянька каждому?

– У вас, товарищ Гаврилов, вечно происшествия, – раздраженно оборвал его начальник поезда.

– Шесть, часов назад человек отстал от поезда, а вы мне заявляете об этом только сейчас.

– А откуда я знал, что он отстал? Может, он в другом вагоне сидит, в карты играет?

– Какое у него место? – досадливо морщась, спросил начальник поезда.

– Вещей много?

– Чемоданчик. Девятнадцатое место, нижняя полка.

Когда Сергей услышал этот разговор, у него тягостно заныло сердце. «Не будем отчаиваться, – тут же успокоил он себя. – Смирнов мог уступить свое место другому. Возможно, он даже сделал это сознательно. В таком случае отстал от поезда не он, а кто-то другой».

Проводник и начальник поезда пошли в вагон. Следом за ними двигался Сергей, на которого никто не обращал внимания. В третьем купе, несмотря на открытое окно, слышался едкий запах водочного перегара. Этот запах исходил от человека, спавшего на нижней полке, натянувшего одеяло на голову и выставившего напоказ голые ступни ног. Под полкой виднелись лежавшие на полу пустые бутылки.

– У вас не пьют… – проходя мимо, язвительно сказал начальник поезда.

– А что я сделаю? – огрызнулся проводник. – Могу я запретить человеку выпить?

Девятнадцатая полка была пустой. Постель на ней была несмятой, видимо, на нее так никто и не ложился. Под взбитой подушкой лежал небольшой чемоданчик.

Начальник поезда заглянул в багажный ящик под полкой (там было пусто), приподнял чемодан.

– Ну, вещей у него немного, – удовлетворенно произнес он. – Чемоданчик лёгонький. Товарищи, когда вы в последний раз видели пассажира с этой полки?

Находившиеся в купе пассажиры пожимали плечами. Оказалось, что некоторые из них совсем не помнят пассажира с девятнадцатой полки, другие видели его только один раз еще в Синегорске, когда он занимал свое место, и хорошенько не запомнили его внешности. Впрочем, дамочка с накрашенными губками и набело пережженными перекисью волосами, одетая в яркий халат, заявила:

– Совсем молодой мужчина. Такой вполне представительный, интересный, интеллигентный.

– А вот мы того, что спит… спросим, – сказал проводник.

– Он, кажется, с ним выпивал.

Проводник и начальник поезда направились в третье купе. Сергей наклонился к дамочке и спросил равнодушным тоном, кивая на пустую полку:

– Он, кажется, блондин?

– Нет, нет, что вы, – поспешно ответила дамочка. – Шатен, даже, пожалуй, брюнет, такая хорошая волнистая шевелюра.

– Золотые зубы? – небрежно обронил Сергей и замер, ожидая ответа.

Дамочка наморщила нос, припоминая:

– Да, да, один золотой зуб, верхний. Я обратила внимание.

Рубцов кивнул головой, не то соглашаясь, не то благодаря, и поспешил к третьему купе. Там проводник усиленно тормошил спящего пассажира, но пассажир только мычал что-то невнятное, натягивая одеяло на голову, й дрыгал босой ногой. Наконец, его разбудили. Из-под края одеяла он взглянул на проводника мутным, темным глазом, видимо, еще не соображая, где он находится и чего от него хотят.

– Гражданин, когда, на какой станции отстал ваш знакомый?

– Какой?

Мучительно искривившись, пассажир откинул с груди одеяло, опустил на пол босую ногу и протянул руку к столику.

– Где-то… Мамаша, я вам свою кружку давал. Водички бы.

– Вот она, сынок. Как же! Раз я взяла чужую вещь – никуда она не денется.

Сидевшая на противоположной нижней полке старушка налила в фаянсовую чашечку с синим ободком воды из бутылки и подала ее, очевидно, еще не протрезвившемуся пассажиру. Крепко зажав пальцами чашку, он жадно выпил воду.

Сергей заметил, как дрожала его рука, когда он ставил чашку на столик.

– Гражданин, ваш товарищ отстал от поезда, – сказал проводник.

– Какой еще товарищ? – угрюмо и почти злобно взглянул на него пассажир. – Когда у меня деньги есть, товарищей много…

– Тот, что с вами выпивал в ресторане, – уточнил проводник.

– Я за свои деньги пью. Да. Такое у меня правило.

– Снова мучительно поморщившись, пассажир нашел вафельное полотенце и туго обвязал синеватую, видимо, два-три дня назад обритую голову. – А что, кто-то не рассчитался?

– Не в этом дело. Пассажир отстал. Тот самый, что за столиком с вами сидел.

Пьяный о чем-то вспомнил, улыбнулся показывая ровные, крепкие зубы.

– А-а, липкий этот. Был один… Все выспрашивал, где, да как, да что. Тип.

– Где вы его потеряли?

– Я его не терял. Я его отшил, – сказал пассажир, ложась на полку и натягивая на себя одеяло. – Сразу отшил, как он только подсел. Знаем таких.

– В котором часу это было? Когда вы пришли в вагон? – допытывался начальник поезда.

– А я когда пью, то часового графика не соблюдаю. Извиняюсь!

Пассажир повернулся на бок, лицом к стенке, и натянул на голову одеяло.

– Когда он вернулся, было два часа ночи, – сказала старушка. – Я почему помню: перед этим как раз станцию Разлив проезжали. Слышу идет мой соседушка – пьяный, как ночь. Сразу разделся, бух в постель и заснул, как мертвый. Я выглянула в окно, вижу: на станционных часах – начало третьего. Беда с этими молодыми. Пьет-то как. Ведь как сел вчера утром в поезд, так и не протрезвляется.

– Проводник, дело ясное, – заявил начальник поезда. – Сдавайте под расписку чемодан отставшего в милицию, и покончим с этим. Отстал, значит, отстал.

Сергей дальше не слушал. Он быстро вышел из вагона и бросился к дежурному по станции.

Выслушав Рубцова и взглянув на его служебное удостоверение, дежурный вызвал по селектору диспетчера.

– Товарищ диспетчер! Запросите Горное отделение: нет ли у них отставшего ночью от московского поезда.

– А почему диспетчер должен интересоваться отставшими пассажирами? Что, разве у меня других занятий нету?

– Личная просьба, товарищ Новиков, – сказал дежурный и подмигнул Рубцову. – Мой знакомый отстал.

– Нерасторопные у тебя знакомые.

В репродукторе селектора сердито щелкнуло, ц он умолк.

Рубцов посмотрел на часы: до конца стоянки поезда на станции Шахтинск оставалось девять минут. Сергей нервничал.

«– Это ваш товарищ отстал? – спросил дежурный.

– Наш сотрудник, – сказал Рубцов и нахмурился, ему стало неприятно от этой вынужденной лжи. И все же назвать Смирнова «товарищем» он не решился.

Минуты две прошло в томительном ожидании. Наконец, репродуктор селектора снова щелкнул.

– Симаков, слушаешь? Отставших нет, но возле Горной на перегоне обнаружен труп. Как фамилия твоего знакомого?

Дежурный вопросительно взглянул на внезапно побледневшего Сергея, ожидая от него подсказки.

Смирнов, – прошептал Сергей. Слабая надежда еще не покидала его.

– Смирнов, товарищ диспетчер.

– Скверное дело твоего знакомого. Смирнов и есть. При нем найден паспорт и большая сумма денег. Сочувствую, брат, твоему несчастью.

Да, это было большое несчастье для Рубцова. Ошеломленный неожиданным известием, Сергей оцепенел. Он ожидал всего, но только не смерти Смирнова. Такой нелепый, бессмысленный вариант исключался. Какая неудача! Мертвые умеют молчать… Что же делать?

Полагая, что Сергей удручен гибелью сотрудника, дежурный посочувствовал ему.

– Тут уж ничего не поделаешь, товарищ. Поезжайте в Горную. Нужно похоронить. Семья у него есть?

– Одинокий… – рассеянно ответил Сергей и вышел из комнаты дежурного.

Итак, Смирнов мертв. Фамилию погибшего установили по найденному при нем паспорту. Кроме того, при нем найдена большая сумма денег. Конечно, это Смирнов. Сергей шел по вокзалу, как лунатик. Очнулся от голоса диктора.

– Внимание! Поезд «Владивосток – Москва» отправляется через две минуты. Просим пассажиров занять свои места, провожающих покинуть вагоны. Повторяю…

Нужно было принимать какое-то решение. Собственно, решение могло быть только одно: следовало отправиться на станцию Горную, осмотреть труп, одежду, документы. Поезд, идущий в сторону станции Горная, отправлялся через двадцать пять минут. Сергей вышел на перрон. Его почему-то влекло к поезду, уходившему в Москву, как будто в одном из вагонов таилась разгадка смерти Смирнова. Но уже прозвучало два звонких удара в колокол. Гудок паровоза. Поезд тронулся. С тягостным чувством смотрел Сергей на убыстряющие свой ход вагоны. Вдруг он снова почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это из окна вагона смотрел на него человек в полосатой пижаме. Окно было закрыто, и за блеском стекла трудно было различить черты лица. К тому же человек сейчас же закрылся газетой, а окно вагона быстро удалялось. «Что за черт! – с сердцем подумал Сергей. – Неужели это капитан Николаев? Куда он едет? Почему не признал меня? Считает ниже своего достоинства? Нет, очевидно, это только сходство. Такие невзрачные, серенькие физиономии, как у Николаева, встречаются очень часто».

Перед тем как уехать в Горную, Рубцов зашел в милицию и попросил открыть переданный сюда чемодан Смирнова. Чемодан оказался совершенно пустым. Сергей заказал по междугородному телефону «молнию» для разговора с Синегорском. Вскоре его вызвали в кабину.

– Слушаю, товарищ Рубцов, – раздался в трубке голос майора Кияшко.

– Неудача. Наш знакомый скоропостижно скончался в районе Горной.

Очевидно, это сообщение не произвело особого впечатления на майора Кияшко. Он поинтересовался совершенно другим.

– Поезд на Москву отправился?

– Да.

Кияшко хмыкнул. Последовала короткая пауза.

– Ну, что вы решили?

– Еду в Горную. Какие будут указания?

– Что ж, поезжайте, окажите ему достаточное внимание, отдайте, так сказать, последние почести… Кстати, получили справку: документ, которым вы интересовались, самая настоящая липа. Ясно?

– Ясно.

– Все. Работайте спокойно. Желаю удачи!

Разговор с начальником оставил неприятный осадок

в душе Сергея. «Какая может быть удача, если Смирнов мертв? – размышлял он, сидя в одном из вагонов поезда, идущего к Горной. – Что значат слова: «Работайте спокойно»? Возможно, майор догадывается о том, как сильно я нервничаю. Ему-то что! Он из породы толстокожих. Спокойный. А Смирнов, возможно, унесет с собой в могилу серьезную тайну. Ученик Плевако! Это был пароль, несомненно».

В Горную поезд прибыл поздно вечером. Рубцов зашел в отделение дорожной милиции. Несмотря на поздний час, начальник отделения находился у себя в кабинете. Проверив документы Сергея, он показал ему протокол, составленный выезжавшим на место происшествия лейтенантом милиции, и предварительное заключение медицинской экспертизы, подписанное врачом Метелкиным. Документы, вещи и деньги погибшего находились здесь же, в милиции. По просьбе Сергея начальник отделения показал их. С маленькой фотографии на первой странице паспорта на Сергея весело глядел молодой мужчина с роскошной волнистой шевелюрой и тоненькими щегольскими усиками. Именно таким и представлял себе Сергей этого человека. «Смирнов Виталий Владимирович». Все остальные указанные в паспорте сведения о Смирнове совпадали с тем, что было записано в записной книжке Сергея. Других документов не было. Сергей осмотрел вещи Смирнова: тёмно-синий шевиотовый пиджак в рыжих пятнах крови на воротнике и лацканах, брюки из сурового холста, кепку, шелковую сорочку, коричневые туфли на каучуковой подошве, ручные часы «Победа», полукилограммовую гирьку, носовой платок.

– А где была гирька? – спросил Сергей.

– В протоколе указано. Гирька находилась в левом внутреннем кармане пиджака вместе с паспортом и двумя пачками денег.

При погибшем были найдены двадцать четыре тысячи семьсот восемьдесят шесть рублей 33 копейки. Двадцать две тысячи пятьсот рублей были в девяти пачках, запечатанных банковскими бандеролями, остальные – россыпью.

– Что вы предполагаете? – спросил Рубцов.

Начальник милиции пожал плечами.

– Судя по заключению медицинской экспертизы, – несчастный случай. Правда, врач Метелкин – молодой специалист, недавно закончил институт и работает у нас всего лишь два месяца. Сам он не решается делать выводы, но… Во всяком случае, это не похоже на убийство с целью ограбления. Вообще, не похоже на убийство. Скорее всего, несчастный случай. Впрочем, увидим, что покажет следствие.

Как было указано в протоколе, труп был обнаружен примерно в шесть часов утра путеобходчиком Мокрышевым в восьми километрах на восток от Горной (по линии железной дороги) между рельсами пути, по которому следуют поезда в западном направлении. В акте медицинской экспертизы врач Метелкин определял возможный момент гибели Смирнова на три-четыре часа раньше, чем труп был обнаружен обходчиком. Так как за это время по пути, кроме пассажирских поездов, прошло несколько товарных, начальник милиции высказал соображение, что, возможно, Смирнов ехал на товарняке и, перепрыгивая с вагона на вагон, оступился и сорвался вниз.