355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николас Дрейсон » Книга птиц Восточной Африки » Текст книги (страница 4)
Книга птиц Восточной Африки
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 19:26

Текст книги "Книга птиц Восточной Африки"


Автор книги: Николас Дрейсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

10
Райская мухоловка


За сорок четыре года, что прошли с тех пор, как Гарри Хан и его мать в последний раз ехали по шоссе, ведущему от международного аэропорта к центру Найроби, очень многое изменилось. Гарри не узнавал ничего. Его мать, сидя сзади в красивом новом «рэйндж-ровере», на котором их встретил ее племянник Али, то и дело качала головой – всякий раз, когда ей казалось, что среди тянущихся вдоль трассы автомобильных и мебельных салонов и скучных офисных зданий мелькнуло что-то знакомое, напоминающее о старых добрых временах. «А-а-ай», – вздыхала она. Всю дорогу до города – мимо футбольного стадиона, парка Угуру, нового здания парламента и старого университета – только это и было слышно. А-а-ай.

– Я не помню улиц с такими названиями, – сказал Гарри.

– Их все поменяли, старина, – ответил кузен. – У нас же теперь постколониализм, забыл?

Свернув с Угуру-роуд (Королевская авеню) направо, он провез родственников по Кеньята-парад (улица короля Георга), миновал заправочную станцию и после круговой развязки, на которой толклось человек шесть обтрепанных мальчишек с пустыми глазами, покатил влево. Большой автомобиль, подскакивая на бесчисленных выбоинах, одолел еще пару сотен ярдов и проехал в ворота с надписью блестящими золотыми буквами: «Брызги прибоя».

– Вот уж этого я точно не помню.

– Новая гостиница. Здесь потише, чем в «Хилтоне». Я подумал, тете тут будет спокойней.

– А как же мой любимый «Ливингстон»?

– В смысле, «Африканский рассвет»? Там сменился управляющий. – Али покачал головой. – Совсем не тот коленкор.

Гарри не спрашивал, почему их не везут в «Стенли». Туда вот уже пятьдесят лет не ступала нога никого из Ханов – с того самого дня, когда отца Гарри, шедшего в ресторан на ланч с важным клиентом, менеджер отеля принял за официанта и пригрозил уволить, если тот сию же минуту не начнет «шевелить ластами».

Между тем «Брызги прибоя» (почему гостиница в двухстах пятидесяти милях от ближайшего океана называется именно так, ведомо лишь ее хозяевам, гражданам Саудовской Аравии, сроду не бывавшим в Кении) оказались местом вполне приличным и современным, и после регистрации мать Гарри отправилась отдохнуть в свой номер, а Гарри и Али – в бар.

Они заранее договорились, что только переночуют в Найроби, а утром на машине поедут в Найвашу. Али достался в наследство большой дом на озере, который в тридцатые годы построил их дед. Кенийская и американская ветви семьи решили, что три месяца в Кении матери Гарри лучше всего провести именно там. И пусть ее все навещают, а не она сама разъезжает с визитами. Решение оказалось мудрым. Наутро за завтраком пожилая женщина заявила сыну и племяннику:

– Господи, до чего же изуродовали город! Скорей бы отсюда уехать.

Дом в Найваше почти не изменился. Та же бесконечная изгородь из молочая вдоль шоссе, те же высокие чугунные ворота, длинная грунтовая подъездная дорога, широкие газоны и розовый, как фламинго, дом. Матери Гарри он нравился, самому Гарри – нет. Он сразу заскучал и три дня спустя, убедившись, что мать освоилась с африканской жизнью, заново привыкла к наличию слуг и даже успела обрести былую властность, охотно согласился съездить на пару дней в город вместе с младшей дочерью сестры жены кузена Эльвирой, приехавшей повидать тетю. Про Эльвиру было известно, что она хорошенькая, избалованная и «не замужем, но обручена». Жених, бухгалтер с серьезными намерениями из хорошей семьи, к сожалению, сейчас в командировке в Дубае, но сама она «с радостью покажет дяде город».

Гарри не раздумывая поселился в «Хилтоне». И взял напрокат алый «мерседес». Эльвира по мере возможностей показала дяде все прелести Найроби и, уже сверх всякой меры, свои собственные и повсюду пользовалась карточкой «Американ Экспресс». А здесь неплохо, решил Гарри. Но тут вернулся жених.

Так и получилось, что неприкаянный Гарри, скучая теперь уже в городе, отправился утром в музей (нашел место!) убить пару часиков, а заодно нагулять аппетит перед поездкой в ресторан на окраине города, о котором столько говорили. Так он и познакомился с Роз Мбиква.

А вот как устроена жизнь Роз. Понедельник, утро: собрание штата. В смысле, штата прислуги, которой у Роз пять человек: экономка Элизабет, садовник Рубен шестидесяти трех лет и трое аскари – Мокия, старый Мухиса и молодой Мухиса, которые охраняют дом и подъезд к Серенгети-Гарденз. Вообще-то, ей не нужно столько слуг. Роз хорошо готовит и с удовольствием занимается садом. И охрана ей ни к чему. Высокая ограда, колючая проволока и сложные охранные системы, столь любимые многими из соседей, ассоциируются в ее сознании скорее с угрозой, чем с безопасностью (к тому же Роз прекрасно знает: если вас захотят достать, то достанут). Но в ее доме много места для прислуги, которое грех не использовать, как грех не давать работу тем, кто в ней нуждается. Ей в жизни повезло, а счастьем, любил говорить Джошуа, надо делиться. К тому же, начав работать на Роз, все аскари, а особенно молодой Мухиса, очень полюбили птиц и постоянно зовут хозяйку во двор взглянуть на какую-нибудь красивую или необычную птицу – а порой спрашивают ее название.

Вторая половина дня в понедельник отдана корреспонденции.

Утро вторника: птичья экскурсия; день: музей, курсы экскурсоводов, и то же самое всю среду и четверг. Утром в пятницу Роз обычно сама работает музейным гидом – бесплатно, в порядке благотворительности, а после закупает все необходимое на неделю вместе с Элизабет, которая помогает торговаться, и с Рубеном, который носит сумки.

В ту пятницу она как раз собиралась вести группу туристов по главной лестнице к галерее Джой Адамсон, когда к ним с праздным видом подошел хорошо одетый мужчина. Он встретился глазами с Роз, та улыбнулась:

– Присоединяйтесь, будем рады.

За следующие полтора часа Гарри Хан узнал о Кении больше, чем за восемнадцать лет своей жизни здесь. Особенно про птиц. Вообразите, свыше тысячи видов – столько нет во всех Соединенных Штатах! К концу экскурсии Гарри искренне уверовал в уникальность страны, где родился. И вдруг грянул гром и разверзлись хляби небесные. Гарри не знал, что делать. Возвращаться в отель пешком? Вымокнешь до костей. Ждать, пока все кончится? Ехать на такси? Должна же здесь быть стоянка… Из музея вышла высокая белая женщина с зонтиком.

– Не подскажете, где взять такси? – спросил Гарри. – Кстати, спасибо за интересную экскурсию.

– Такси обычно стоят за воротами. И кстати, не за что, рада, что вам понравилось.

Роз узнала сребровласого индийца, примкнувшего сегодня к группе. Подумала: симпатичный, хоть и пижон. И акцент вроде американский. Она спросила:

– Вам куда нужно?

Он сказал:

– В «Хилтон».

Она предложила его подвезти. Он предложил выпить кофе. Роз отказываться не стала – и ничуточки не пожалела. Сколько лет так не смеялась, невольно удивлялась она, фыркая в чашку с кофе после очередной несусветной истории про очередную жену американского франшизополучателя (рассказанную с характерным среднезападным акцентом). Когда Гарри предложил продолжить разговор за ланчем – говорят, за городом есть хороший ресторан, – Роз, сама того не ожидая, согласилась (а почему нет, и вообще, если сесть снаружи, можно понаблюдать за птицами). Они отправились в «Таскс», где Роз узнала еще множество анекдотов и к тому же выяснила, что Гарри тоже очень интересуется птицами. Его совершенно заворожил самец райской мухоловки с глянцевым каштановым хвостом, усевшийся на ветку джакаранды в нескольких шагах от их столика. Поэтому, когда Гарри сказал: «А давайте-ка это повторим – поужинаем завтра в "Хилтоне"?» – Роз ответила «да», не раздумывая. А потом они танцевали.

11
Канюк


– Чего мужику надо от бабы? – ни с того ни с сего спросила моя бабушка.

Мы ждали, пока нас обслужат в «Короне и якоре», одном из нескольких заведений, где она в порядке строго установленной очереди покупала ежедневную бутылку своего любимого сладкого хереса.

Не дожидаясь ответа, бабушка громко сказала:

– Потрахаться. – И, явно удовлетворенная моим подростковым замешательством, продолжила допрос: – А бабе от мужика?

Я смущенно помотал головой.

– Потанцевать.

С годами, становясь старше и все больше обретая вкус к сладкому хересу, я оценил мудрость этих слов. Думаю, что и Роз Мбиква с ними бы согласилась. Она обожала танцевать.

Вспомните: весна 1959-го. Целый год до того, как мистер Чабби Чеккер представит миру твист. И целых два – до того, как «Еl Watusi» Рэя Барретто войдет в двадцатку хитов и планету захлестнет очередное танцевальное помешательство. От Бербенка до Бронкса, от Испании до Шотландии рок-н-ролл остается королем танцпола, и в гостиной эдинбургского пресвитерианского женского колледжа четырнадцатилетняя Роз Макдональд отмачивает такое, что мало кому снилось даже среди ее соучениц по эксклюзивной школе, издревле производящей сливки шотландского общества. Раз, два, три, поворот! Элвис чувственно изгибает губы на экране черно-белого телевизора в углу комнаты. Девочки млеют. Быстрей, быстрей, давай, папу-ля-а-а! Когда Роз Макдональд окончила школу и поступила в колледж, ритм сменился на четыре четверти, а манера касаться партнера временно отошла в прошлое, но забыть восторг и полет тех, первых танцев было невозможно. И в тот субботний вечер после нового знакомства, в отеле «Хилтон» города Найроби, Роз узнала, что и Гарри Хан тоже их не забыл.

Позже, выходя из отеля, она спросила:

– Увидимся во вторник на экскурсии?

– Знаете, миссис Мбиква, – раздумчиво ответил Гарри, – пожалуй, что да.

Ровно в восемь вечера следующей среды – то есть назавтра после птичьей экскурсии, «красотки Роз» и пердячего пари – мистер Малик вошел в битком набитый бар «Асади-клуба» с черным кожаным портфелем в правой руке. Господа Патель, Гопес и Сингх, сидевшие за столиком у бара, подняли глаза при его приближении, но ничего не сказали. Мистер Малик опустился в кресло, достал из портфеля обыкновенный блокнот и без объяснений протянул Тигру.

– Итак, Малик, – Тигр, не открывая блокнота, положил его перед собой на стол, – задача выполнена?

Мистер Малик кивнул.

– Результаты эксперимента в блокноте?

– Да.

– И тебе удалось во всем следовать процедуре, описанной в договоре, составленном и подписанном вчера вечером в подтверждение пари между присутствующими здесь членами «Асади-клуба»?

– Да.

– Джентльмены. – Тигр встал; в зале воцарилась тишина. – Джентльмены, вы слышали, что сказал наш благородный друг Малик. Теперь, прежде чем открыть блокнот и объявить имя победителя, я обязан спросить, не желает ли кто-нибудь из вас, – он повернулся к участникам пари, – высказать возражения касательно договора, процедуры проведения исследования или чего-то иного?

Мистер Гопес, а за ним и мистер Патель отрицательно помотали головами. Тигр медленно обвел глазами молчаливую аудиторию.

– Не желает ли кто-либо из представителей «Асади-клуба» высказаться в отношении обсуждаемого вопроса – а именно пари между данными джентльменами, мистером Гопесом и мистером Пателем?

Проигнорировав глухое и невнятное «Давай уже наконец», донесшееся из угла (Сенджей Башу, кто еще), Тигр извлек из кармана рубашки и нацепил на нос узенькие очочки.

– Джентльмены, передо мной цифры. Ad utrumque paratus.[8]8
  Готов ко всему (лат.).


[Закрыть]
– Тигр открыл блокнот, и его брови поползли вверх. – Вы помните, что в случае, если указанное здесь число больше или равно 51, победа присуждается мистеру Пателю. Если же число меньше или равно 50, пари выигрывает мистер Гопес. А число, джентльмены, равно… – Он снова медленно обвел глазами замерших в ожидании людей. – Сорока двум.

На мгновение стало еще тише – блоха не чихнет, – а затем помещение взорвалось какофонией звуков: стонов, воплей, радостных выкриков. А. Б. Гопес встал, потянулся через стол, и мистер Патель, чуть заметно хмурясь, крепко пожал ему руку. Тигр громко, перекрывая возбужденный гвалт, крикнул бармену:

– Четыре «Таскера»! И четыре «Джонни Уокера» – больших.

Кто-то требовал пересчета – нет, не мистер Патель, принявший поражение достойно своего клуба, а кто-то из молодежи. Блокнот мистера Малика, который долго передавали из рук в руки, вернулся к Тигру, и тот со своей адвокатской въедливостью быстро заметил, что десять последних пометок сделаны ручкой немного не того цвета. Он закрыл дело со строгим предупреждением и угрозой наложения взыскания за неуважение к суду.

Мистер Малик начал было объяснять Пателю и А. Б., как он при подсчете прибегнул к помощи мальчика-работника, но в этот момент в бар вошел Гарри Хан.

12
Баклан


Появись здесь сам великий бог Ганеша – со слоновьей головой, четырьмя руками, сломанным бивнем и увенчанный бриллиантами, – мистер Малик вряд ли удивился бы больше. Однако перед ним был Гарри Хан, улыбающийся и весь в белом. Густые седые волосы. Ослепительно белая рубашка и ослепительно белые зубы. Белые брюки, белый пиджак и (вот бесстыдник!) белые лакированные туфли. А рядом – невероятно красивая девушка в невероятно коротком красном платье.

В 1903 году, в момент основания, «Асади-клуб» был просто клубом для индийцев. Любой уроженец субконтинента независимо от расы и религии мог подать заявку на вступление – так гласил устав. В реальности это означало, что женщин в клубе не было: слыханное ли дело, чтобы женщина вступала в клуб? Только после скандала 1936 года, впоследствии получившего название «дело Ранамурки», устав изменили, недвусмысленно исключив возможность приема женщин. Так продолжалось вплоть до середины семидесятых, когда очередной всплеск феминизма (достигший азиатской общины Найроби с некоторым опозданием и в разжиженном виде, но при том вполне ощутимый) совпал с уменьшением численного состава клуба. После многих дебатов и вопреки угрозам Джумбо Викрамасинге застрелить первую же бабу, которая переступит порог, а потом самому застрелиться, женщины получили право вступать в «Асади-клуб». Но поскольку не было сделано ничего для их привлечения – многим ли дамам интересно весь вечер резаться на бильярде и пить пиво там, где даже нет женского туалета? – кровопролития удалось избежать. Прошло тридцать лет, но в клубе по-прежнему редко можно встретить особ женского пола, только супруг и дочерей, исправно являющихся в первое воскресенье месяца ко второму завтраку отведать карри. Но по вечерам в будние дни – никогда.

Все взгляды обратились к юной красавице, явившейся с Гарри Ханом. Это, как вы, конечно же, догадались, была Эльвира, младшая дочь сестры жены его двоюродного брата, – хорошенькая, незамужняя, но помолвленная капризуля, которая, едва спровадив жениха обратно в Дубай, тут же позвонила дядюшке Гарри и поинтересовалась, нет ли у того желания чем-нибудь заняться. После занятий он объявил, что не прочь чего-нибудь выпить, а Эльвира сказала, что ей до смерти надоело в чопорном «Хилтоне» и что ее брат Сенджей наверняка сейчас в клубе. Почему бы не выпить там? Будет классно.

Брат (Сенджей Башу полчаса назад подал голос и с того момента пытался залечить свое разочарование исходом пердячего пари – он ставил на Пателя – щедрыми дозами микстуры от доктора Джонни Уокера) был очень рад видеть сестру.

– Нет, правда, я рад, Пипка. Честно-честно. Очень, очень.

Гарри переместился к барной стойке, оставив хорошенькую племянницу гневным шепотом втолковывать алкашу-родственничку, чтобы он больше не смел называть ее этим идиотским именем, иначе она всем расскажет, как кто-то кое с чем баловался в ванной. Гарри обратил внимание на четырех мужчин за столиком неподалеку. Трое смотрели прямо на него, а один старательно отворачивался. Как раз его-то Гарри и узнал.

– Малик! Вот так встреча!

Делать было нечего, бежать некуда. Мистер Малик повернулся к Гарри Хану, вежливо улыбнулся и пожал протянутую руку:

– А-а, Гарри.

Патель, А. Б. и Тигр, явно заинтригованные, изумленно раскрыли рты. Изумленно – потому что девушка, вдоволь нашипевшись на Сенджея Башу, скользящей походкой приближалась к ним в платье такой уникальной открытости, какую редко встретишь в Найроби, а тем паче в «Асади-клубе». Заинтриговало же их имя – Гарри. Это ведь его давеча поминал Малик?

– Отличное местечко, – с ослепительнейшей улыбкой сказал Гарри. – Мне нравится. Значит, вот где ты обретаешься, Малик? А я еще удивлялся, почему не вижу тебя в «Хилтоне». Знаешь мою племянницу? Эльвира, познакомься: Малик. Мой школьный товарищ.

Новые рукопожатия.

– Слушай, Малик, а как мы тебя называли, не помнишь?

– Меня?

– Ну да – в школе.

– В школе? – На лбу мистера Малика выступил холодный пот. – Не помню. Позволь представить тебе…

– Карат, вот как! Нет. – Гарри возвел глаза к потолку. – Черт! Неважно, потом вспомню. Как, говоришь, зовут твоих друзей?

После того как все перезнакомились, заказали напитки, выяснили, что привело сюда Гарри и как себя чувствует его матушка, мистер Патель с невинной улыбкой обратился к Эльвире:

– Вы случайно не интересуетесь птицами? – И, очевидно приняв ее улыбку за утвердительный ответ, продолжил: – А то Малик вам расскажет про хагедашей.

Мистер Малик начал судорожно готовить сугубо орнитологический ответ, но Гарри опередил его.

– Это такие большие коричневые птицы, лапонька, – объяснил он. – Я, знаешь ли, в выходные много услышал о пташках.

Мистер Малик моментально перестал злиться на друга за хулиганскую выходку, потому что его охватило совсем иное чувство.

О пташках? Где? От кого?

– Вы, мужики, может, знакомы с Роз Мбиква? – продолжал Гарри. – И чего она только не знает о наших пернатых друзьях! Вы в курсе, что в районе Найроби их насчитывается две сотни видов? А как эта Роз танцует! Обалдеть!

Танцует? Танцует?

13
Красный кардинал


– Танцует? – переспросил мистер Малик.

Роз Мбиква – с Гарри Ханом?

– Ну да. Рок-н-ролл. Такая зайка… такой свинг… вы бы видели… Знаете музыкальный автомат в «Хилтоне»? Здоровущий, старый, и музыка под стать. Там тебе и Билл Хейли, и малыш Ричард, и даже Биг Боппер собственной персоной. Слушайте, а может, мне пригласить ее потанцевать на этот ваш… Котенок, как, ты говоришь, это называется?

– Охотничий бал, дядя Гарри?

– Точно! Охотничий бал. Где взять билеты?

– Не получится. – Мистер Малик не собирался этого говорить, слова сами вырвались. – Уже все распроданы. И потом, нужно быть членом.

– Чего? – удивился мистер Патель.

– Членом клуба «Карен». Так мне сказали.

– Глупости, дружище, – сказал мистер Патель. – Я сам там был.

– А-а… но билеты, наверное, все равно именные. Да, Тигр?

Тигр, хоть и не понимал, в чем дело, не мог не заметить мольбы во взгляде друга.

– Э-э… да-да, Малик… конечно… очень может быть. Тебе виднее, приятель.

– Дядечка, не переживайте. Сенджей отдаст вам свой билет. Обязательно отдаст, если я как следует попрошу.

Оказывается, брат Эльвиры, Сенджей, уже заказал четыре билета, а ее жених обещал специально вернуться из Дубая на выходные, чтобы пойти с ней на бал. И тут уж ничего нельзя было поделать.

– В любом случае, – заявил мистер Малик, – Роз Мбиква ты пригласить не можешь.

– Это еще почему? – удивился Гарри.

– Потому, – ответил мистер Малик, – что я сам написал ей приглашение.

Мистер Патель немедленно озвучил то, что захотелось воскликнуть всем сидящим за столом:

– Ты?

Мистер Малик кивнул.

– И что же она ответила? – поинтересовался мистер Гопес.

– Она…

Мистер Малик чуть было не сказал, что она пока ничего не ответила. Девять дней приглашение было его секретом, и девять дней в его сердце теплился огонек надежды. Было маловероятно, но все же возможно – возможно, – что Роз согласится. Оставалось лишь достать билеты и отправить письмо. Но теперь, когда тайна раскрылась, мистер Малик увидел историю с приглашением в истинном свете. Все это жалко и смешно, и сам он, Малик, просто клоун. Но вопреки тому, что он читал на лицах окружавших его людей, огонек надежды не угасал полностью. Что-то внутри, в глубине сердца, говорило: в том, что он попросил Роз Мбиква сопровождать его на Охотничий бал, нет ничего смешного. Это искренний, честный поступок, в некотором роде комплимент, и Роз Мбиква должна это понять, что бы ни думали остальные.

– Я его еще не отправил.

После секундной паузы Гарри Хан издал торжествующий вопль:

– Не отправил? Какое же это тогда приглашение?

– У меня просто… руки не дошли. Но я его уже написал. И заказал билеты.

– Давай-ка уточним, – сказал Гарри. – У тебя нет билетов, и ты еще не отправил приглашение.

– Да, но…

– Побереги марку, Малик. Я звоню ей прямо сейчас.

Тут вмешался Тигр:

– Прежде чем звонить и рассылать письма, джентльмены, остановитесь на минутку и подумайте.

– О чем? – не понял Гарри. – На танцах да в любви все средства хороши, – верно, мужики?

– До известной степени, мистер Хан, – согласился Тигр. – Однако у Малика все же есть некоторый приоритет.

– А я вообще не понимаю, в чем проблема, – сказал мистер Гопес. – Почему им обоим ее не пригласить?

– Потому что, А. Б., этим они поставят даму в неудобное положение. A fronte praecipitium a tergo lupi,[9]9
  Между пропастью и волком (лат.).


[Закрыть]
если ты понимаешь, о чем я. Два приглашения она принять не может и, следовательно, расстроится, что кому-то придется отказать. Я имел честь встречаться с упомянутой дамой. Это женщина редкого благородства, очень достойная. Тем важнее, согласитесь, не подвергать ее испытанию и не заставлять делать столь сложный выбор.

– То есть никому нельзя ее приглашать?

– Отнюдь нет, А. Б., отнюдь нет. Кому-то одному можно. Я считаю – и уверен, что друзья со мной согласятся, – что наш общий джентльменский долг – оградить этот образец женственности от ненужных мучений. Осмелюсь даже сказать, наш долг как членов «Асади-клуба».

– Что, собственно, ты предлагаешь, Тигр?

– Я предлагаю, А. Б., в честном поединке решить, кому достанется право пригласить ее первым.

– Гениально. – Рот Гарри Хана растянулся от уха до уха. – Что же это будет – покер, бильярд, армрестлинг?

– Подсчет хагедашей? – невинно вставил мистер Патель, с трудом подавляя смешок.

Как утопающий хватается за соломинку, так и мистер Малик, уносимый водоворотом собственного смятения, вцепился в последнее слово.

– Точно! – воскликнул он.

– Что точно? – не понял мистер Гопес.

– Птицы.

– Птицы? – переспросил Тигр.

– А-а, ясно, – догадался мистер Гопес. – Авгуры? Божье провидение? Хочешь разбросать птичьи кишки и посмотреть, что получится?

– Нет, я хочу конкурс, соревнование. Подсчет птиц. Кто опознает больше видов за… ну, скажем, неделю.

– Кажется, до меня дошло, – сказал мистер Патель. – Если выиграешь ты, посылаешь ей приглашение. А если Хан, он ей звонит.

– По-моему, это решение, которое мы все ищем, – проговорил Тигр. – Однако audi et alteram partem,[10]10
  Выслушаем обе стороны (лат.).


[Закрыть]
господа. Послушаем, что скажет Хан.

Гарри хитро улыбнулся:

– Думаешь, на этот раз тебе посчастливится увидеть красного кардинала, да, Малик? Кстати, я вспомнил: не Карат – Домкрат. Верно?

Мистер Малик поморщился.

– Идет, Домкрат, договорились. Птички так птички.

– К сожалению, Тигр, тут есть одна небольшая загвоздка, – заметил мистер Патель. – Один из предполагаемых участников соревнования, насколько мне известно, не является членом клуба.

– Предлагаю кандидатуру, – вскричал мистер Малик.

– Поддерживаю, – еще громче воскликнул А. Б. Гопес.

– Записывайте, мистер Патель, – сказал Тигр. – Записывайте.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю