Текст книги "На краю моей жизни (СИ)"

Автор книги: Николь Рейш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Боже, прошу, не забирай его у меня. Забери, что угодно, только не его... – Молилась я в пустоту, глотая горькие, разъедающие слезы.

Длинные белые коридоры... Я словно попала в один нескончаемый туннель, где стены, пол, потолок, люди, все окрашено в белый цвет. Даже лицо Макса и его пухлые, вечно румяные, как наливное яблочко губы сейчас похожи на первый снег. И я вижу лишь одно яркое пятно на этой картине: темно-алое пятно крови пропитало насквозь серый свитер Макса. И каждая потерянная капля этой алой жидкости все дальше и дальше уводит его от меня. Его у меня забирают.

Врачи везут Макса вдоль по коридору, а я хватаюсь за его тряпичную, холодную руку, как утопающий за спасательный круг. Слезы как кислота жгут мои глаза и щеки, но я себя не контролирую.

Женщина в белом халате пытается разжать мои пальцы, вцепившиеся в Макса, но я ей не поддаюсь.

– Вам дальше нельзя. Мисс, Вам необходимо подождать здесь. О Вашем друге позаботятся. – Доносится до меня ее спокойный, уравновешенный и почти хладнокровный голос. Но я не двигаюсь, не разжимаю пальцы, не отвожу взгляда от его бледного лица. Мне кажется, что покуда я буду на него смотреть – он будет рядом. Будет живой.

Что-то обожгло мою щеку. Резкая боль вырвала меня из транса, приводя хоть в какое-то подобие чувств. Я отпустила Макса и накрыла щеку рукой. Врачи тут же его увезли, тяжелые белые двери с окнами похожими на иллюминаторы захлопнулись позади них.

– Мисс, ему помогут. Вы больше ничего не можете сделать. – Женщина положила свою большие, мясистые руки на мои плечи, ее голос звучит еще более монотонно. – Пожалуйста, подождите в зале ожидания. Я буду держать Вас в курсе событий.

Она ушла, а я так и осталась стоять там, смотря на двери, через которые увезли моего любимого мужчину.

Ровно два часа длился мой допрос. Полицейские так и копали своими длинными носами, выискивая что-то, что могло пролить свет на сложившуюся ситуацию, но толку было ноль. Особенно от меня. Я рассказала им правду, все что знала и в чем была уверена наверняка.

Тот парень, Дилан, мертв. Ударившись головой, он получил травму несовместимую с жизнью. В его гибели обвиняют Макса, но учитывая тот факт, что мой парень уже третий час лежит на операционном столе и врачи борются за его жизнь, исправляя все то, что наделал Дилан своим чертовым ножом, будет вестись следствие. А пока этому делу присвоили «Убийство по неосторожности». Макса, моего Макса, честного, доброго, заботливого и любящего брата, замечательного человека, считают убийцей, даже не смотря на то, что в данную минуту он борется за свою жизнь.

Глава 21

После допроса я наконец-то смогла позвонить Грейс и рассказать ей о произошедшем. У меня ушло полчаса на то, чтобы отговорить ее выехать немедленно, стрелка часов по не многу приближается к полночи, и не хватало еще, чтобы она вела машину в таком состоянии. Я ели уговорила ее выехать рано утром, при этом ей надо не забыть прихватить Сидни.

Боже, бедная Сидни, случись что с ее братом – она останется совершенно одна. Я не должна была ехать с ним сюда и подвергая опасности. О чем я только думала?

Даг, парень Грейс, совсем недавно перевелся в нашу городскую больницу, а до этого он на протяжении двадцати лет работал кардиохирургом в Линден Гров. Грейс обратилась к нему за помощью, он обещал позвонить старым знакомым из больницы.

Не прошло и получаса, как медсестра проводила меня в отдельную палату с двумя койками. По ее словам, операция Макса прошла успешно и в скором времени его должны привезти. Казалось, первый раз за несколько часов я смогла набрать полные легкие воздуха. Как странно, все обретает неимоверную ценность, когда ты находишься на грани потери.

Я легла на койку, около которой не было никакой аппаратуры. Настольная лампа на прикроватном столике отбрасывает брызги света на стену, заводя меня в какое-то подобие транса.

Мое дыхание перехватило, от нахлынувшего воспоминания.

Музыка играет слишком громко, вызывая вибрации внутри меня, перед моим лицом, словно из ниоткуда появляется полный бокал вина, не удивляясь, я с удовольствием принимаю его, хотя сама без конца говорила, что не стоит принимать напитки у незнакомцев, это чревато приключениями на прекрасную женскую попку.

– За знакомство, Эстер?! – Весело сказал симпатичный парень, протягивая свой бокал, чтобы мы чокнулись.

– За знакомство, Дилан! – Я стукнулась своим бокалом об его, холодное белое вино освежило мое горло.

Том весь вечер писал мне сообщения и добивал звонками, после того, как позавчера вечером он вручил мне обручальное кольцо, а я растоптала его наивное, любящее сердце, мы не разговаривали. Я вообще удивлена, что после того, что я ему рассказала и каких слов наговорила, он продолжает настаивать на продолжении отношений. У этого парня совсем нет яиц.

Я зла. Зла, как черт. Меня переполняет необузданное сожаление, боль, гнев, обида и раскаянье. Не знаю почему, но я злюсь на себя. И чтобы хоть как-то уменьшить необъятную боль в моем сердце я наливаю себе еще один бокал вина. Вино и шампанское, все смешивается в несовместимый коктейль и мне даже страшно представить, во что это выльется к концу ночи. Спиртное притупляет мою боль, но чувство вины все еще остается. И все, что мне остается – это раз за разом наполнять свой бокал, повторяя про себя: «Прости меня, мой малыш. Прости...».

Происходящее в клубе, словно сон и я наблюдаю за всем со стороны. Огромное помещение переполнено людьми. Музыка играет слишком громко, вибрация из динамиков вводит меня в транс.

С левой стороны, проскользнув между танцующими парнями, ко мне протанцевала блондинка и обвила мою шею руками.

– Мне жарко! – Прокричала девушка мне на ухо. – Я пойду освежусь.

Я не контролировала свой не по выпитому пьяный голос. Поэтому лишь кивнула и продолжила танцевать с Диланом.

Девушка скрылась в толпе.

Мой партнер по танцам еще крепче сжал мою талию, притянув к себе настолько близко, что наши сердца начали биться в один такт. Я хихикнула.

– Мои друзья ждут на улице. Пойдем, я тебя с ними познакомлю.

Его умелые губы впиваются в мою шею, доводя мое тело до дрожи, если бы он сейчас не придерживал меня, я расползлась бы лужицей у его ног.

Я так зла на Тома, за то, что он наговорил мне в тот вечер. Но сама мысль о том, что он будет моим мужем, приводит меня в полнейший ужас. Нет ужасней участи, чем жить и спать с нелюбимым мужчиной, воспитывать его детей, днем улыбаться и готовить семейный ужин, а ночами плакать в подушку и мечтать о чем-то большем, чем довольствоваться никчемным сексом и целомудренным поцелуям в лоб. Рано или поздно это ему надоест, он найдет себе женщину на стороне, а я окончательно разочаруюсь в себе и превращусь в бабу в засаленном халате. Наверное, я правильно поступила, что избавила от проблем нас обоих. У меня в планах добиться блистательной карьеры журналиста, а уж потом задумывать о том, чтобы завести семью. Но Господи, он же был ни в чем не виноват. Он не виноват в том, что я такая дура. Господи, прости меня за это.

И хотя где-то в глубине подсознания я осознаю, что идти куда-то с этим парнем очень плохая затея и мне надо ждать Эмили, но спиртного выпито слишком много, оно затуманило мой разум и напрочь выключила инстинкт самосохранения. Поэтому я соглашаюсь, и парень властно берет меня за руку и ведет сквозь танцующие тела к выходу.

– Где они? – Смеясь, словно умалишенная спросила я, когда мы вывалились на улицу. Мой язык заплетается, а ноги словно ватные.

Клуб находится на окраине города и с трех сторон огорожен небольшим лесом. Вокруг разносятся звуки баса, приглушенной музыки и пения сверчков.

– Наверное, они в парке. Он там, – парень указывает на небольшую, едва различимую в темноте тропинку, ведущую прямиков в лес. – За этими деревьями. Тут всего пять минут пути. Пошли, будет забавно.

– Дитон...

– Дилан! – Поправил меня мой спутник, его голос звучал значительно трезвее моего, хотя могу поклясться, что в клубе, он был более пьяным.

– Дилан, у нас мало времени. Мне надо вернуться. У Эмили день рождение и я должна...

– Детка, – перебил меня Дилан. – Мы вернемся, через пару минут, Эмили даже не заметит, что ты ушла.

Я сомневалась всего мгновение, но предвкушение чего-то опасного пересилило все мои сомнения и я пошла в лес.

– Со мной что-то не так...

– О чем ты? – Улыбаясь, словно Чеширский кот, спросил Дилан. Но вместо одного парня передо мной стояло целых два, небольшая тропинка так же раздвоилась, а деревья пустились в пляс.

– Все кружится...

– А это... Скоро пройдет, расслабься.

Спустя десять минут мы вышли на открытое пространство, это мало похоже на парк, больше смахивает на разбитую и заброшенную детскую площадку. В самом центре, которой горел небольшой костер, а вокруг него сидело около десятка мужчин, в руке у каждого было пиво.

– О Дилан, ты привел нам подружку! – Самый крупный из мужчин встал с асфальта и направился в нашу сторону. – А почему всего одну? Одной нам мало!

– Митч, скажи спасибо, что ее привел.

Со стороны костра, доносятся похабные и неприличные комментарии в мою стороны, парни улюлюкают и подзывают меня словно кошку, мне противно от их выходки, но ничего не соображаю. Мой пиджак остался в клубе, а синее платье совсем не греет, мое тело начинает покрываться мурашками. Я слышу, как Митч просит меня повернуться, но мое тело отказывается двигаться. Дилан раздраженно хватает меня за локоть и поворачивает на 360 градусов. Моя голова закружилась и я упала, содрав колени об шершавый асфальт. Никто из них, даже не собирался мне помогать, встать на ноги.

Встав на четвереньки, я пытаюсь подняться, но Дилан положив на мое плечо руку, грубо опускает меня обратно на землю. Митч подходит ко мне, его глаза наполнены похотью и чем-то темным, пугающим, звук бьющегося сердца разрывает мои ушные перепонки, заставляя сосредотачиваться только на том, что сейчас происходит.

Мои глаза опускаются на руки парня и я вижу, как Митч на ходу расстегивает свою ширинку. Боже мой, во что я вляпалась? Каким местом я думала, когда шла сюда с совершенно не знакомым парнем? Я отталкиваю мужчину и резко встаю на ноги, обернувшись к костру, я вижу, что остальные мужчины уже стоят на ногах, и выглядят так, как будто по малейшей команде они готовы броситься в бой. Словно пантеры, готовые убить любого за своего хозяина.

Я не слушаю его, и пытаюсь обойти, но он рывком возвращает меня на место. Мои ноги заплетаются, я спотыкаюсь о камень и падаю на спину, моя голова ударяется обо что-то твердое и тупая, невыносимая боль пронзает мое тело. Я чувствую, как рассеклась кожа на моем затылке, а череп издал гулкий треск и мое сознание начало отключаться.

Я лежу на холодном асфальте, моя шея перепачкана в чем-то горячем и липком. Я не могу говорить или двигаться, мои глаза не открываются. Такое чувство, что все мое тело, кроме мозга парализовано.

– Черт, чувак, ты убил ее! – Я слышу чей-то писклявый, перепуганный возглас.

– Она сама упала. Скорее всего, просто вырубилась.

– Какой вырубилась? Ты посмотри, сколько кровищи, она себе черепушку об бордюр раскроила. Надо линять отсюда.

– Ей! – Кто-то выбежал из леса, на ходу ломая ветви и палки, создавая много шума при этом. – Там на хер все горит.

– Где?

– В клубе. Он полыхает, как спичка. Люди вызвали легавых.

– Черт, надо от сюда убираться.

– А с ней что?

– Ничего. Если не подохнет, все подумают, что она обдолбалась наркотиками, и свалилась.

Вот подонки, они же не могут бросить меня здесь одну, умирать. Кто вообще так поступает?! Мне хочется орать, звать на помощь, или в конце концов, убить каждого из этих придурков. Но мне остается лишь лежать тут и слушать, как они уходят, сбегают, как крысы с тонущего корабля. Горите в аду, твари!

Мне холодно, по телу пробирает дрожь, это единственное что я сейчас чувствую, с одной стороны это хорошо, я не чувствую боли. С другой же, это означает, что скорее всего я умираю от потери крови.

Я вспоминаю, что все то время, которое я провела, умирая на холодном асфальте, я звала Эмили. Красивую блондинку с глазами цвета неба, и смехом, как у ребенка. Я звала девушку из моих снов, за чьим образом я гонялась столько ночей.

Как только волна воспоминаний закончилась, я разревелась. Бешенные рыдания разрывали мое сердце, пока я кусала подушку, чтобы скрыть крик. Мне было так больно, словно кто-то вспорол мне живот и вывернул все внутренности наизнанку. Я словно заново прошла через все это, прочувствовала все до мельчайших подробностей.

Через час Макса завезли в мою палату и подключили к аппаратам. Я притворилась спящей, чтобы никто меня тревожил. Но к тому моменту, когда они все ушли, я уже крепко спала, и видела кошмары.

Этой ночью я плохо спала, моя голова, словно сделана из бетона, такая тяжелая, что даже пышная подушка под ней превращается в блин. Я сотню раз пыталась заснуть, но как только мое сознание уносилось в мир грез, меня сразу же одолевали кошмары. В них я или лежала на холодном асфальте, истекая кровью, смотря на ясное небо и яркие звезды. Или же снова и снова переживала произошедшее в лесу. Раз за разом, наблюдая за тем, как в тело Макса врезается нож.

Знаете иногда мамы новорожденных младенцев, так сильно любят своих детей, что ночью каждые полчаса судорожно вскакивают и проверяют, дышит их малыш или нет. Боятся, что за то время, пока они спали, с ребенком что-то случилось и он умер. Так и я, на протяжении всей ночь лежала и прислушивалась к дыханию любимого мужчины.

В шесть утра пришел врач Макса, чтобы осмотреть его и взять какие-то анализы. Подачу лекарств в организм уменьшили и вскоре он должен проснуться. Доктор попросил меня покинуть палату на время осмотра, я была против, но медсестры просто вытолкали меня за дверь, заставляя пойти в столовую и что-нибудь перекусить.

Но какая тут еда? Мне и крошка в горло не полезет. Но нужно выпить кофе, если не хочу свалиться с ног и видеть сны, где либо я, либо Макс лишаемся жизни. Видеть, как мы оба погибаем от руки одного и того же человека. Мертвого человека.

Выпив большой стакан кофе (и захватив еще один на потом) я вернулась в палату. Свора медсестер исчезла, оставив Макса наедине с доктором «как-то там». Я совершенно не запомнила его имя.

– Доктор, как он? – Мой голос дрожит, выдавая волнение. Сама не знаю, зачем я это спросила. Скажи он сейчас, что Макс в критическом состоянии и может не выжить – я упаду замертво. Но доктор улыбнулся.

– Ариадна, не стоит так волноваться. Ваш друг уже в порядке. Его рана не была настолько серьезной, все проблемы были потому, что нож, ранивший его, был ржавым. Мы боялись заражения и осложнений, поэтому пришлось повозиться. Но сейчас, все показатели в норме и Макс стабилен. Я уменьшил дозу лекарств, так что Вы сами скоро убедитесь в моих словах.

С моей шеи только, что свалился здоровенный груз, я сделала глубокий вдох, и слезы застелили пеленой мои глаза. Но я быстро их смахнула.

– Спасибо Вам.

– Это моя работа. Кстати, когда приедет его сестра? Нам необходимо, чтобы она заполнила кое – какие документы.

– Сидни приедет около восьми, моя подруга звонила мне и сказала, что они уже выехали.

– Тогда передайте ей, чтобы она взяла документы в регистратуре, я предупрежу медсестру.

– Хорошо.

– Ну, отдыхайте, а то вид у Вас, честно говоря, не очень. Вам необходимо поспать.

Я ничего не ответила, лишь вымучено улыбнулась, стараясь выглядеть хоть чуть-чуть бодро, но судя по лицу врача, моя жалкая попытка лишь сильнее подтвердила его слова.

Я чертовски устала.

Усевшись на свою кровать, я прислонилась спиной к холодной стенке и пристальным взглядом уставилась на Макса. Сосредоточившись на том, чтобы держать свои глаза открытыми.

Ровно в восемь утра дверь распахнулась, в этот момент я возвращалась из ванной комнаты, дверь в которую расположена в ногах у моей койки, от неожиданности я подскочила на месте. В помещение влетела Сидни, ее глаза налиты кровью, почти так же как у меня, а веки распухли. Она как и я проплакала всю ночь. Свои густые, белые волосы она собрала в небрежный хвостик, на милом личике не было ни капли косметики.

Лишь страх в глазах, и неудержимая ярость на лице.

Сидни вцепилась в меня мертвой хваткой. Дергая меня из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Она осыпала меня проклятиями и повторяла только одно:

– «Это ты во всем виновата! Это твоя вина!».

Я не отбивалась. Позволяла ей дергать меня из стороны в сторону и плакать в унисон со мной. Я ни делала, ничего, чтобы ее остановить, потому что знала, что Сидни права, и это я во всем виновата. Если бы ни я, с Максом ничего бы, ни случилось.

В палату вбежала Грейс и начала оттаскивать Сидни от меня, говоря что-то успокаивающее. Только это никому не помогало. Девушка высвободила свою руку из хватки Грейс и ее маленькая ладошка просвистев в воздухе, обожгла мою щеку. Я пошатнулась и шлепнулась на пол. Отсутствие сна и еды, дали о себе знать, во мне не было ни капли силы, чтобы устоять на ногах.

– Это ты виновата в том, что случилось с братом! – Кричала Сидни, сопротивляясь попыткам Грейс вывести ее из палаты. – Это все на твоей совести. Я привела тебя в свою семью, открыла для тебя сердце, стала твоим другом, а ты отплатила мне этим? По твоей вине мой брат чуть не погиб. Ты подумала обо мне, когда тащила его туда?

Я молчала. Мне не чего было ей сказать.

Мне впору самой встать рядом с подругой и осыпать себя теми же проклятиями. Но я все так же сижу на полу и прижимаю холодную ладонь к горящей щеке, горькие слезы пропитали воротник моей футболки. К палате уже спешили медработники, чтобы прекратить этот спектакль, но Сидни это мало волновало, она прожигала меня взглядом.

– Нет! Ты не думала ни о чем. Если бы он умер, я бы осталась одна! Ты понимаешь? Кроме него у меня никого нет! Это ты виновата!

– Сидни, не смей так говорить. – Его голос был тихий и слабый, но он словно молния прорезал воздух и заставил Сидни замолчать. – В этом нет ее вины. Я не хочу, чтобы ты ее винила.

Его глаза все еще закрыты, и между словами он выдерживал паузу, набираясь сил. Первой среагировала Грейс, в силу ее рабочих навыков и профессионализма. Она взяла с прикроватного столика фужер с водой и наполнив стакан на половину, опустила в него трубочку и поднесла ее к сухим губам Макса. Тот начал жадно пить воду, но спустя пару секунд Грейс убрала стакан.

– Прости, тебе нельзя много пить. Но через несколько минут, тебе будет полегче. – Виновато произнесла она и провела рукой по его волосам.

Я встала с пола и подошла к Максу, вцепившись в его правую руку, на этот раз она теплая. Сидни стала по другую сторону от него.

– Ты как? – Ели слышно спросила я.

– Я словно сонная муха, но мне это даже нравится. Столько красивых женщин собралось вокруг меня. – Он улыбался, Боже, я так рада, что он мне улыбается. С этого дня, его улыбка – благословение для меня.

– Ари, я привезла тебе вещи, чтобы ты могла переодеться.

Грейс взяла меня за руку и повела в сторону ванной комнаты, на ходу поднимая дорожную сумку с пола. – Пошли, я помогу тебе. – А потом, чуть тише добавила: – Милая, пусть они побудут наедине. Сидни это необходимо. Бедная девочка, мне пришлось провести ночь в их квартире. Она проплакала всю ночь, обнимая подушку брата. Я не смогла оставить ее одну в таком состоянии.

– Спасибо тебе, Грейс.

– Давай, снимай с себя грязные вещи. Мы их выбросим, чтобы они не напоминали нам о случившимся. – Сказала она, стягивая с меня футболку, я отстранилась от нее и начала раздеваться самостоятельно, попутно рассказывая Грейс о том, что произошло и что я вспомнила сегодня ночью. С каждым моим словом глаза подруги увеличивались в размере. Она в ужасе прижимала ладонь к губам, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Глава 22

В палате находятся два полицейских, они сидят сбоку Макса и о чем-то тихо переговариваются. Сидни же сидит на моей койке и заполняет документы. На меня она даже не посмотрела. Грейс села около нее и та благодарно ей улыбнулась. Я двинулась к Максу, полицейские встали, приветствуя меня.

Тот, что повыше начал объяснять причину их появления. Отделение полиции пробило по базе данных пальчики Дилана и его друзей, оказалось, что уже больше двух лет их разыскивают в трех штатах за изнасилование и нанесение тяжких телесных повреждений. В лучшем случае им грозит от десяти лет строгого заключения, в худшем же их посадят пожизненно.

Все обвинения с Макса сняли. Но отсутствие обвинения не смягчает того факта, что по его вине погиб человек, пусть и такой негодяй, как Дилан. Судя по лицу моего парня, он думает о том же, о чем и я. Заступившись за меня, он стал убийцей и я потрачу всю свою жизнь, чтобы искупить этот грех вместо него.

К концу дня Максу стало значительно лучше. Он проспал еще несколько часов и выглядел довольно не плохо. Грейс и Сидни сняли комнату в гостинице неподалеку от больницы и отправились отдыхать.

Сидни со мной так и не заговорила и я понятия не имею, сколько времени ей понадобится, чтобы простить меня и снова впустить в свое сердце. Но больше всего мне интересно, сколько времени потребуется мне, чтобы простить саму себя, за то, что подвергла Макса такой опасности и что чуть не лишила Сидни последнего члена семьи.

– Эй, Ари, Ты чего не спишь? – Удивленно спросил Макс. Я сидела на своей койке, прислонившись спиной к стене, устроив на коленях небольшой блокнот, и рисовала звезды, ночное небо и маленькую девочку, стоящую на большом лугу. Сама не знаю, откуда взялся этот образ.

– Я не могу спать. Мне снятся кошмары. – Не отрывая глаза от рисунка, ответила я.

– Иди сюда... – Аккуратно, чтобы швы не разошлись, освобождая для меня немного места, Макс передвинулся на одну сторону своей койки. Я отбросила блокнот в сторону и, подойдя к его койке, осторожно легла рядом, прижимаясь всем телом к его здоровому боку.

– Я вспомнила тот день, Макс. – Шепотом заговорила я. – Ты даже представить себе не можешь, что я тогда пережила. – Мой голос был едва громче тишины, но Макс меня слышал, я знала это потому, что его рука еще сильнее впилась в мое предплечье.

– Понятия не имею, почему я живая, могу ходить и разговаривать. По идее я должна быть овощем, в котором поддерживают жизнь с помощью аппаратов. Это было так страшно.

– Расскажи мне.

И я рассказала, все до малейшей детали, описала все эмоции, которые проходили через меня и то, как от страха мое сердце останавливалось. Я была откровенна с ним, как никогда прежде, ведь разговор о том дне поможет не только мне, но и Максу. Я хочу, чтобы он знал, что Дилан и его друзья были чудовищами и что судьба воздала им по заслугам. Когда я закончила свой рассказ, то удивилась, на моем лице совсем не было слез. Я не плакала. Объятия Макса сделали меня сильной.

– Ну, хоть что-то хорошее из этой истории мы узнали.

– И что же?

– Ты чего? Имя девушки, о который ты всегда говорила. Эмили. Я так полагаю это она, да?

– Она выглядела старше, но в основном да. Это она. А я почему-то упустила этот момент, восприняла его как должное и что-то незначительное.

Он коснулся губами моей макушки, от его дыхания по моему телу побежали мурашки. Я еще крепче обняла его.

– Я так испугалась. – Призналась я. – Я боялась, что потеряю тебя. Все то время, пока ты был без сознания, я не переставая молилась Богу, просила его о помощи. Макс, я так сильно люблю тебя. Обещай, что больше никогда в жизни не заставишь меня проходить через это.

– Я обещаю. – Сказал Макс, так же тихо, как и я говорила все это время.

– Уж лучше пусть я умру первой, чем проживу хоть одну секунду в мире, где не будет тебя.

– Ари, не говори так... – Возмущенно заговорил Макс, но я зажала ему рот ладонью, прекращая препирания.

– Ты можешь не соглашаться со мной по этому поводу сколько угодно времени. Но я ни за что не откажусь от своих слов. Это были самые ужасные двадцать четыре часа за всю мою жизнь. Я не хочу проходить через это снова. Поэтому не трать свои силы на споры со мной.

Я убрала руку с его губ, вид у Макса был весьма озадаченный.

– Я был без сознания всего пару часов, а ты уже возомнила себя командиршей? – Сказал он, прищурив глаза, но губы его подрагивали от улыбки. – Боже, за что ты так со мной? Почему же меня угораздило влюбиться без памяти в такую несносную женщину?

Мне хотелось отвесить ему большую оплеуху, но я вспомнила, где мы находимся, а самое главное, почему мы тут находимся, поэтому можно простить Максу, его маленькие насмешки надо мной.

– Ари, тебе надо поспать. – Сказал он мягким голосом, уже без тени насмешливости. – Ты выглядишь жутко усталой, я волнуюсь за тебя.

– Мне будут сниться кошмары...

– Не будут, я же с тобой. Давай, попробуй уснуть.

– Сомневаюсь, что я смогу уснуть.

– Знаешь, когда Сидни была маленькой, я каждую ночь перед сном пел ей колыбельную. До меня это делала мама, но когда ее не стало, я пришел на ее замену. Не хотелось лишать сестру такой малости. Закрывай глаза, я спою тебе.

Я послушалась его и сомкнула веки. Макс ели слышно, слегка нараспев начал напевать знакомую песенку. Я не помнила слов, но мотив мне был очень знаком.

Там, над радугой где-то,

Средь птичьих стай,

Помню, мама мне пела -

Там есть волшебный край.

Там, над радугой где-то,

Все вольны.

Там сбываются все мечты,

Все мечты и сны.

Однажды утром я проснусь,

Оставив всю печаль и грусть далёко.

Проснусь на звёздочке, в стране,

Где никогда не будет мне так одиноко.

Это было последним, что я услышала, потому что крепко заснула.

На этот раз мне снились не кошмары. Мне приснился задний двор, небольшого дома с коричневой крышей. Ветви деревьев просто ломились от обилия зеленой листвы, а в воздухе стоял сладкий запах спелых яблок. Легкий, теплый ветер колышет подол моего красного сарафана, в руках у меня два полных стакана лимонада, в каждом из них плавали большие, прозрачные кубики льда.

– Эстер, милая, еще чуть-чуть и я умру от жажды. – Раздался веселый женский голос, удивленно я повернула голову на звук. В тени большого вяза, на большом клетчатом пледе по-турецки сидела Эмили. Ее длинные волосы собраны в неаккуратный пучок на макушке, и пара прядей, выпавшие из него, обрамляют ее лицо. Она улыбается и машет мне, подзывая к себе. – Ну же, иди скорее сюда. Мне не терпится узнать, кого выберет Ари: Микеля и Наваса.

– Однозначно Микеля. Боже, он такой горячий. – Говорю я, идя к Эмили. – Ты только посмотри, как он на нее смотрит. А как относится...

– А какое тело. – Улыбаясь, дополняет подруга.

– Это точно.

Я сажусь рядом с ней и протягиваю один из стаканов, она жадно осушает половину лимонада. На экране ноутбука застыла картинка фильма: полуголый парень обнимает девушку, одетую в его темно-синюю рубашку.

– Эстер!!! – Из дома раздался возмущенный голос, а затем из задней двери во двор вышла женщина. Ей за сорок, но выглядит она прекрасно. Ее пшеничного цвета волосы безупречно уложены, на ухоженном лице едва проступают неглубокие морщинки, но в глаза бросается не это, а то, что у нее мои глаза. В руках она держит куклу без руки, а из-за ее спины выглядывает небольшая девочка, с двумя темными косичками и крючковатым носом, ее мордашка залита слезами. – Ну, сколько можно тебя просить, не ломай игрушки Иви. Что за детский сад?

– Но мама, я ее не ломала. – С невинным лицом ответила я. Нагло вру родной матери, смотря прямо в глаза. Эмили рядом со мной подавила смешок.

– Ничего не знаю, сама она отвалиться не могла. – Строго сказала мама. – Я куплю ей новую, но за твои деньги. Чтобы ты знала, как ломать чужие вещи.

Я сжала руки в кулаки, но ничего не ответила. Мелкая поганка, все-таки наябедничала родителям. Надо заклеить ей рот клеем.

– Что на этот раз? – Тихо спросила Эмили, когда мама и Иви скрылись в доме.

– Она съела мою помаду. – Буркнула я.

– Съела?

– Ага. Такое чувство, что мы ее не кормим.

– Боже. Откуда в тебе столько жестокости к сестре?

– Сама удивляюсь, но она меня бесит. – Недовольно ответила я.

– А по-моему она милая и делает гадости лишь потому, что хочет твоего внимания. Ты же в свою очередь упорно ее игнорируешь.

– Она тебе кажется милой, потому что ты всего один год прожила с ней под одной крышей. Прожила бы с нами еще три, я бы посмотрела, как бы ты запела.

– О, нет уж. Мне и с Кайлом неплохо живется.

– Еще бы. – Съехидничала я. – Ладно. Давай смотреть фильм.

И сон растаял. В палату пробирались первые лучи света, часы на моем запястье показывали половину седьмого утра. Макс спал, его дыхание было тихим и размеренным, а лицо казалось более свежим и румяным, чем вчера. Это хороший знак.

Мое тело затекло из-за того, что я спала в одном положении всю ночь. Но это лишь небольшая цена за то, что я наконец-то выспалась.

Умывшись холодной водой, я стояла напротив зеркала ванной и рассматривала свое отражение. Сегодня я выглядела куда лучше, но вид «побитой собаки» никуда не делся.

Интересно, это был просто сон или какое-то воспоминание? Я правда видела свой дом, маму и сестренку или же это мое больное воображение разыгралось после суток бессонницы? Надеюсь, что в скором времени я узнаю ответ на этот вопрос. За то теперь понятно, откуда именно имя Ари взялось в моей голове среди прочих. Это героиня моего любимого фильма.

Макс пробыл в больнице на протяжении двух недель. Все это время я была рядом с ним. Сидни и Грейс в скором времени пришлось уехать, у одной работа у другой долги по учебе. Я же день и ночь была возле любимого, практически не покидая стен больницы. Лишь несколько раз, пока Макс спал, мне удалось выйти в город и немного проветрится.

Я ходила по улицам, жадно всматриваясь в окружающих, стараясь выловить из потока хоть что-то более или менее знакомое. Я не знаю, на что именно я надеялась, и кого искала, но все это было в пустую. Я никого не узнала и никто из прохожих меня не окликнул. Еще бы, все кто когда-либо знал Эстер, считают ее мертвой. И даже если уловят знакомые черты, скорее примут это за обман зрения или игру света, чем за правду.

Я даже не знаю, что наполняет меня сильнее: желание разыскать семью и вспомнить прошлое или порыв уехать из этого города навсегда и больше никогда в жизни сюда не возвращаться.

Глава 23

Прошел целый месяц с того случая в лесу и мы с Максом по не многу возвращаемся в привычный ритм жизни. Фотостудия практически не работала все это время, я запретила Максу устраивать фотоссесии, за то он разгреб завал с фотографиями и отправил все заказы.

Сегодня два месяца, как мы стали парой и Макс снова устроил мне сюрприз. На этот раз он решил обойтись без баек о пропавшей сестре, а просто на просто пригласил меня на концерт. Благотворительный концерт, все собранные средства переведутся на счет детской больницы.