Текст книги "Влюбляясь в твой призрак (ЛП)"

Автор книги: Николь Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 34

Без Лорен в школе дни длятся ужасно долго. Но их не сравнить с ночами.

Я опасаюсь ночного времени суток. Я лежу в кровати и не в состоянии заснуть. Я не могу перестать думать о Зейне. Чем он сейчас занимается? Лежит так же как и я в кровати и думает обо мне? Или он проводит ночи с Элейной Скай или еще с какой-нибудь прекрасной женщиной? Но об этом я могу узнать.

Всего-то нужно зайти на какой-нибудь сайт, где есть новости о каждом шаге Эйдена Кросса.

Но я не могу заставить себя сделать это. Каждый раз, когда я слышу по радио его красивый и сексуальный голос, я переключаю станцию (что происходит довольно часто). Я даже не могу смотреть на его фотографии на обложках журналов. Мне ужасно больно.

Я не нахожу Зейна в небесно-голубых глазах Эйдена. Я скучаю по Зейну. Я продолжаю вспоминать ту ночь, что мы провели вместе в отеле. Я лежу в постели, моему телу не хватает его. Я кручусь всю ночь, беспокойно погружаясь в печаль.

Я знаю – это жалко, но я все время проверяю свой телефон на наличие сообщений или пропущенных звонков от него. Зачем ему вообще звонить мне?

Я стараюсь снова вернуться к своей жизни. Во время зимних каникул я работаю «Сансет Паркс», что позволяет мне быть все время чем-то занятой.

Что не помогает, так это рождественская музыка, играющая по радио целыми днями. Даже жители жалуются. Хейлиз угрожает избить Санту в столовой, если никто не выключит эту музыку. Я была бы не против, взглянуть на это, уверена, что эта сцена повеселила бы меня.

Я начала писать новую книгу. Она не входит в серию «Изменяя время», над которой, я клянусь, начну работать в скором времени. Эта книга об обыкновенной выпускнице старшей школы, которая влюбляется в принца.

Только она не знает, что он принц, она думает, что он обычный симпатичный парень. Потому что он маскируется под школьника…

Ладно, это больше похоже на дневник, а не на вымышленную историю. Но сочинительство является для меня своего рода катарсисом. Девушку зовут Роуз, а тайного принца – Зейк. Знаю-знаю, какого принца назовут Зейком? Но его настоящее имя – Эйден Джордж Харрис, принц Валданский. Для Роуз я написала нереально счастливый конец. Художественная литература должна быть местом счастья и способом убежать от обыденности. Реальная жизнь и так достаточно удручающая, я, например, не хочу читать о притворном несчастье.

Рождество.

Ради мамы у меня получается корчить радостные рожицы. Она любит праздники, а особенно Рождество, и теперь, когда Билл спонсирует ее, она может пуститься во все тяжкие. Дом похож на рождественский город. Когда я спускаюсь по лестнице, то ожидаю, что снег начнет сыпаться мне на голову. Вокруг развешана новогодняя мишура. Однажды, я запутаюсь в ней, когда буду еще сонная.

Под нашей огромной искусственной рождественской елкой сложена гора подарков. Мама, с эльфийской шапкой на голове, начинает раздавать подарки. Здесь только мы с Биллом, но она называет наши имена каждый раз, перед тем, как вручить очередной подарок, завернутый в блестящую бумагу. Даже Билл улыбается от ее напористости. Он выглядит помятым и таким милым в своей пижаме.

Я получила в подарок практически полный гардероб новой одежды, коробки дорогих гаджетов и хлопковое белье от бабушки Марсер. Почему на каждое Рождество она дарит мне трусики с цветочками? Странно. Я надеваю их во время месячных. Которые у меня сейчас и наступили, неудивительно, что я такая капризная.

– Это тоже для тебя, – говорит мама, вручая мне плоскую коробку. Ее глаза сияют, как рождественские огни.

Подарок практически ничего не весит, что настораживает меня. Судя по тому, с каким нетерпением она наблюдает за мной, этот подарок очень важен для нее.

– Спасибо, – говорю я.

– Открывай же! – восклицает она, пока я рассматриваю толстых оленей на обертке.

Я быстро разворачиваю подарок, поскольку мама выглядит так, будто вот-вот описается от волнения. Внутри ярко красная коробка для футболок. Я открываю ее и вижу белую футболку.

Снова одежда? Я натягиваю на лицо счастливую улыбку и достаю футболку, разворачивая ее.

Моя улыбка меркнет, когда я вижу, что написано на ней розовыми буквами.

Старшая сестра.

Кроме шуток.

Я роняю футболку и смотрю на маму, которая пытается сфотографировать мою реакцию.

– Правда? – спрашиваю я. – Это…?

Странные слова пролетают у меня в мозгу: безопасно, легально, практично… но ни одно из них не соответствует ситуации. Я не знаю, как себя вести.

– Я беременна! – восклицает она радостно.

– Ох… поздравляю! – говорю я и встаю, чтобы обнять ее, чтобы она не подумала, что я не счастлива за нее.

Я улыбаюсь Биллу и замечаю, что он покраснел от смущения и удовольствия. Мама тянется к нему и сжимает его руку. Если мама станет еще счастливее, она взорвется. Я немного переживаю из-за того, что скоро стану старшей сестрой, но не могу показать этого маме.

О Боже. Ребенок. В наши дни все беременеют.

– Ты была уже у доктора? Все в порядке? – спрашиваю я, нервничая.

– Все замечательно, дорогая, – уверяет меня мама. – Они будут наблюдать за мной более тщательно, так как я немного старше детородного возраста. – Она кривится. – Но доктор сказал, что все в порядке!

– Это же прекрасно. Я тут подумала, что теперь у тебя будет еще один ребенок, которого ты сможешь смущать, когда я покину гнездо.

– Точно, – признается она счастливо, убирая шляпу эльфа с глаз. – Хотя я все равно продолжу смущать тебя, когда ты будешь приезжать навещать нас. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обделенной.

– Спасибо, ты всегда заботишься обо мне.

Биллу нужно принять важный звонок с работы, он исчезает в рабочем кабинете, бросая маме извиняющийся взгляд.

Получается, он теперь станет отцом моего будущего братика или сестрички.

Эй, все могло быть намного хуже. Я понимаю, что мне действительно нравится Билл. Я рада, что ему понравился мой подарок – модель пиратского корабля.

Мама хочет, чтобы я примерила футболку Старшей сестры. Она оказывается на размер меньше. Мама продолжает пялиться то на мою, то на свою грудь, печально хмурясь. Надеюсь, она не обдумывает идею, вставить имплантанты после рождения ребенка.

– Виолетт, я должна тебе кое-что сказать.

Мама стремглав подползает ко мне на коленях и останавливается передо мной, глядя мне в глаза.

– Что такое? – спрашиваю я со страхом в голосе. Она выглядит такой серьезной, должно быть, это плохая новость.

– Я разговаривала с Зейном.

Я делаю резкий вдох. У меня начинают трястись руки, и я вынуждена подавить желание наброситься на свою маму с расспросами. Что он сказал? Как он? Он говорил обо мне?

– Ох, – говорю я, наконец. – Я… э-э… почему ты… о чем вы разговаривали?

Мама поднимает бровь.

– Вообще-то, мы разговаривали довольно-таки долго. Оказалось, мне есть что сказать молодому человеку, который лишил мою семнадцатилетнюю дочку девственности.

Я ошеломлена. Я чувствую, как мое лицо побледнело от ужаса.

– Мам!

– Подожди, Зейн ведь был твоим первым мужчиной?

Кровь внезапно приливает к моему лицу.

– Да, мам. Блин.

– Эй, как будто для меня этот разговор прост, – говорит она, расправляя плечи с негодованием. – В конце концов, Зейн – мой пасынок. Но… мы пришли к пониманию… назовем это так. В общем, он хотел тебе кое-что передать.

Мама протягивает мне небольшую коробочку квадратной формы. Я озадачено смотрю на нее.

– Что бы там ни было, я не могу принять это, – шепчу я, глядя на крошечную коробочку, завернутую в фольгу, как будто она может укусить меня. – Мы расстались.

– Он сказал, что купил это месяц назад и хочет, чтобы этот подарок остался у тебя. Без каких-либо условий. Он сказал, что ты не должна связываться с ним, и он не примет его назад, поэтому ты должна принять его. – Она хихикает. – Он так хорошо знает тебя.

Я начинаю протестовать.

– Мам… я… я не могу.

– Знаешь, он ведь любит тебя, – говорит она мягко. Она берет меня за руку и аккуратно кладет коробочку в ладонь.

Затем легонько гладит меня по щеке.

– Ты тоже любишь его, да?

Я сразу же начинаю плакать.

– Да, – всхлипываю я смеясь. – Да, люблю.

– Ох, Виолетт. – Мама тянется ко мне и сочувственно обнимает меня. – Моя бедная девочка.

Я неловко отстраняюсь.

– Я в порядке, – говорю я быстро, вытирая лицо. – Итак… ты знаешь, что это? – показываю я коробочку.

Мама лукаво улыбается.

– Ага. И я отношусь к этому спокойно только потому, что знаю, какие у него к тебе чувства, и что он может позволить себе это. Давай же, открой.

Я прерывисто вздыхаю. Эта коробочка практически ничего не весит. Это… кольцо?

Я быстро отбрасываю эту сумасшедшую мысль. Конечно же, это не кольцо. Это прощальный подарок, а не обещание на будущее.

Я аккуратно разворачиваю подарок. Внутри коробки лежит небольшой черный… пульт?! Я неуверенно смотрю на маму.

Она сияет.

– Это пульт от твоего «бентли» с откидным верхом! Машина припаркована на улице.

– Не может быть.

Мы спешим на улицу, мама все это время хихикает, как школьница. Я подбегаю к входной двери и… он стоит на подъездной дороге, поблескивая в утреннем свете.

Сияющий, фиолетовый «бентли» с откидным верхом.

– Боже мой, – вздыхаю я.

Я способна лишь стоять, разинув рот. Мама отбирает у меня пульт и использует его, чтобы открыть дверь.

Затем она тянет меня поближе к машине, чтобы мы смогли рассмотреть салон.

Внутри все прекрасно. Все кнопки, циферблаты и дисплеи повергают меня в восторг. Темно-серые кожаные сиденья роскошны.

Я сажусь за руль и чувствую себя рок-звездой.

– Я не могу принять ее, – говорю я маме испуганным голосом.

Она сидит на пассажирском сиденье, тыкая на кнопки телефона на приборной доске.

– Зейн дал ясно понять, что не примет подарок обратно, – говорит она. – Виолетт, он хочет, чтобы у тебя была эта машина.

Я держусь за руль обеими руками, опустив плечи.

– Из-за вины.

– Виолетт. Оставь машину. Наслаждайся ею. Начни снова улыбаться. – Мама поправляет прядь моих волос.

– У тебя только несколько месяцев до того, как ты уедешь в колледж. Просто… наслаждайся каждым днем. Хорошо?

Я закрываю глаза и представляю лицо Зейна. Я быстро открываю их снова.

– Ладно, – говорю я. – Я постараюсь.

Без сожалений.

Да, конечно.

Я помогаю маме убрать наш рождественский беспорядок, затем запрыгиваю в свою старую «тойоту» с сумкой, полной подарков, и направляюсь к Лорен. После того, как я подарила свои подарки и приняла ответные, я отвожу Лорен в сторону и отдаю ей ключи от своей машины.

– Она старая, но ты знаешь, что машина в хорошем состоянии, – говорю я, пока она пристально смотрит на меня, остолбенев. – Ты можешь пользоваться ею или продать, как хочешь.

– Ты шутишь, Ви? – Лорен пытается отдать ключи мне назад. – Ты не можешь отдать мне машину. На чем ты будешь ездить?

Я беспокойно тру лоб.

– Э-э… ну, Зейн вроде как… купил мне новую.

У Лорен отвисает челюсть.

– Серьезно?

– Ага. Отвези меня домой и сама все увидишь.

Мне приходиться запугивать Лорен, чтобы она взяла мою «тойоту». В конце концов, мне приходится воззвать к ее совести, напоминая ей, что ее семье будет намного легче, если в доме появится две машины, особенно после того, как родится ребенок.

Наконец, она сдается и удивляет меня объятиями. Лорен никогда не обнимается. Должно быть, во всем виноваты гормоны.

Всю ночь я спорю сама с собой, и под утро решаю послать Зейну простую записку с благодарностью вместе со скульптурой русалки и моделью двигателя Стирлинга, которые я собиралась подарить ему на Рождество. Я знаю, что это выглядит глупо, он дарит мне «бентли», а ему русалку и игрушку. Но… я ведь купила ему эти подарки до того, как мы расстались.

Я узнаю адрес у мамы и отправляю все это прежде, чем могу передумать. Потом я сразу же жалею об этом.

О чем я только думала?! Он посчитает меня дурой, играющей в игры. Уверена, что он посчитает мои подарки глупыми. Готова поспорить, он даже не вспомнит тот день в галерее.

О Боже, что же я наделала?

Глава 35

В новогоднюю ночь я работаю, что замечательно, так как у меня все равно нет на нее никаких планов. Один из племянников постояльца принес фейерверк, и мы провожаем на улицу всех, чтобы установить его. Постояльцам нравится небольшое представление, они наблюдают с улыбкой за вспышками света в ночном небе. Затем мы заходим внутрь, чтобы попить горячего шоколада и рутбира [10]10
  Рутбир– шипучий напиток из корнеплодов, приправленный мускатным маслом и т. п.


[Закрыть].

Все это время мне удавалось вести себя жизнерадостно и быть веселой, но к концу смены я чувствую себя истощенной. Хейлиз замечает, как тихо я себя виду и спрашивает, как я.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Я в порядке. Э-э… могу я задать Вам личный вопрос?

Сегодня она чувствует себя замечательно. Она встречается со мной взглядом в отражении зеркала, когда расчесывает свои седые волосы.

– Ты подтираешь мне задницу и терпишь все мои странности и выходки, дорогуша. Думаю, это дает тебе право спросить. Вперед.

Я смеюсь.

– Фу. Ладно. Вы… Вы когда-нибудь сожалели, что не вышли замуж и не создали семью?

Внезапно взгляд Хейлиз затуманивается, она смотрит куда-то вдаль.

– Не сказала бы, что да, – наконец говорит она. – У меня было много замечательных впечатлений, я делала такие вещи, которые не смогла бы позволить себе, если бы остепенилась. Я много путешествовала. Я рассказывала тебе, как занималась дельтапланеризмом в Парагвае?

– Нет, но это, должно быть, интересная история, – говорю я.

– Сейчас расскажу… – И она начинает удивительный рассказ о своих приключениях в Парагвае. В этот раз она не оказывается в тюрьме.

Позже, когда я накрываю ее одеялом, глаза Хейлиз вдруг начинают блестеть.

– Иногда я думаю, как все могло бы быть, – шепчет она, когда я наклоняюсь ближе к ней. – Дело в том… что я была очень гордой девушкой. Я никогда не хотела рисковать, чтобы не обжечься. Разве это не забавно? Я могла с головой ринуться в захватывающие приключения, но когда дело касалось моего сердца, я становилась трусихой. Чарли любил говорить…

Она негромко смеется.

– Он всегда говорил: «Хейлиз, ты еще пожалеешь, что не простила меня. Я мог бы быть твоим величайшим приключением в жизни». Но в последний раз, когда я видела его, он растолстел и жил в Арби.

– Ничего себе, – бормочу я, поправляя ее носовую канюлю. – Пуля не достигла цели.

– Точно.

– Что ж, Хейлиз, – говорю я, поправляя ее постель. – У Вас всегда есть я.

– Да… дорогая, повтори-ка еще раз свое имя?

Она, конечно же, шутит. Видите ли, никто никогда не говорил Хейлиз, что она неудачно шутит. Упущение.

Рассвет нового года, а я лежу в постели в одиночестве, сожалея о многом. Правильно ли я поступила, расставшись с Зейном? Он лгал мне. Возможно, он и не использовал меня, но он также и не доверял мне. Даже если когда-нибудь я и смогу простить его, смогу ли я подстроиться под его образ жизни рок звезды?

Я не смогу примириться со всеми девушками, которые постоянно преследуют его, мне придется разбираться с ними. К тому же, встречаясь с ним, я буду на обозрении у всей публики. Смогу ли я выдержать это? Не думаю. О Боже, я прям представляю, как папарацци застают меня врасплох, окружая, а я начинаю кричать им «пенис!». А затем появляется моя мама и рассказывает им о том, как ее милая доченька исполняла стриптиз в пекарни ее бабушки.

Я так и представляю заголовки: «Эйден Кросс встречается с девушкой, больной синдромом Тауретта [11]11
  Синдром Туретта– генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками и как минимум одним вокальным или механическим тиком.


[Закрыть]».

Никому не понравятся такие заголовки. Слишком длинные.

Да. Это было бы паршиво.

Находиться в школе, после того. как возобновились занятия, паршиво, особенно без Лорен. По крайне мере, все слишком заняты рассказами о том, как они провели каникулы, чтобы сплетничать о ней и мистере Дженсене. Я уже устала кричать на всех. Как будто в первый раз учитель связался с ученицей из Хайден Ков. Это даже не в пятый раз, если слухи о миссис Голихан и Эдварде Альва правдивы.

Ох, также появились новые слухи о том, что «бентли» мне купил наркоторговец и сутенер. Возможно, это я непреднамеренно пустила этот слух, когда сучка-чирлидирша Алиса спросила меня, с кем я переспала ради такой машины.

Я, должно быть, упомянула что-то о своем папочке – наркоторговце и сутенере. Теперь концов и не найти.

Я дома, работаю над своей книгой, когда звонит мой телефон. Я с удивлением смотрю на экран. Это Ким.

– Привет, Ким, – отвечаю я. – Что случилось?

Веселый голос Ким звучит громко и взволнованно.

– Боже мой, Виолетт! Ты смотрела сегодня «Шоу Джоанны»?

– Э-э, нет. Я вообще такого…

– Эйден Кросс был там, и он говорил о тебе! – кричит она.

– Ч-что?! – Ни фига себе! – Что он говорил?

– Боже! Я записала эту передачу… ты должна прийти ко мне и посмотреть ее!

– Что он сказал?!

Я уже бегаю по комнате в поисках своей обуви, пока Ким визжит мне в ухо.

– Ты должна увидеть все своими глазами. Виолетт! Я тебе так завидую! Он нереально горяч!

– Знаю! – кричу я в ответ. – Могу я прихватить Лорен с собой?

– Конечно! Боже мой!

По пути я пишу Лорен, что заеду за ней. Она едва успевает открыть дверь, когда я за руку вытаскиваю ее наружу. Я ужасно нервничаю и едва могу вести машину. Зейн говорил обо мне?! На национальном телевизионном шоу!

Что же он сказал? О боже… он назвал мое имя?! О чем он только думал? Или, возможно, он говорил о другой девушке, а Ким все перепутала? Кому-то не поздоровится, если это так.

Мэтт открывает дверь, прежде чем я успеваю постучать. Я так взволнована, что чуть не бью его кулаком по лбу.

Кажется, он шокирован при виде меня.

– Виолетт! Что ты здесь…

– Ага, – бормочу я и практически отталкиваю его в сторону.

Я затаскиваю Лорен внутрь и замечаю Ким, подпрыгивающую на верхней ступеньке. Ее глаза возбужденно искрятся, когда она машет нам.

Я перепрыгиваю через две ступеньки, Лорен следует за мной намного медленнее. Я, конечно же, спотыкаюсь и падаю, но сразу же встаю.

– Что он сказал? – задыхаюсь я, поднимаясь наверх.

Ким качает головой, улыбаясь.

– Нет, ты должна это видеть.

– Подожди, просто скажи мне… он отзывался обо мне хорошо или плохо? Я имею в виду…

– Определенно хорошо. Пошли!

Она ведет нас в свою комнату, и мы плюхаемся на кровать перед большим телевизором с плоским экраном. Ким берет пульт и нажимает на пару кнопок.

Я не готова видеть Зейна, внезапно появившегося на экране. После того, как он лишь снился мне… видеть его своими глазами… ошеломляющее чувство. Боже, он прекрасен!

Образ Эйдена Кросса, его мужская красота, просто сражают меня, как удар. Он выглядит замечательно и сексуально в черном свитере с V-образным вырезом и темных джинсах. Его темно-русые волосы идеально взъерошены (без сомнения, это заслуга крутых стилистов), а его лазурно-голубые глаза настолько яркие, что, кажется, готовы выскочить из экрана.

Все остальное меркнет, когда я наблюдаю за тем, как смеется Зейн и болтает с Джоанной, изобретательной хозяйкой ток-шоу. Он совершенно очарователен и сексуален, и женщины в аудитории не могут перестать кричать и хихикать над каждым его словом. Боже, я не виню их.

Я восхищенно слушаю, как Джоанна поет ему дифирамбы о том, как много альбомов продал он, сколько наград Грэмми он выиграл, в то же время, осторожно задавая вопросы о его личной жизни. Зейн ловко уклоняется от таких вопросов, посмеиваясь или отшучиваясь.

Чем дольше я наблюдаю за ним, тем больше я вижу признаков Зейна в известной рок-звезде. Его полуулыбка. То, как он потирает свою челюсть, когда думает о чем-то другом. Как он наклоняет голову, когда его что-то позабавит.

То, как его мышцы напряжены на груди и руках, когда он…

Ого. Эта мысль выскочила из ниоткуда. Плохая Виолетт. Качая головой, я пытаюсь сосредоточиться на интервью.

– Должна заметить, ты занятой человек, – говорит обыденным тоном Джоанна, невинно улыбаясь Зейну. – Должно быть, сложно встречаться с кем-то при таком-то графике.

Он откидывается на спинку стула и выглядит полностью расслабленным.

– Да. Вообще-то, я каждый день провожу в своей звукозаписывающей студии, работая над новыми песнями. И в октябре у меня турне, так что к нему я тоже готовлюсь. Я знаю, что до этого еще далеко, но буду отсутствовать практически год…

– Да, хммм, – Джоанна кивает задумчиво. – Итак, как Элейна относится к тому, что ты так много времени проводишь в разъездах?

Я сильно прикусываю губу при упоминании этой знаменитой сучки.

– Ты садистка, Ким, – бормочу я.

Она затыкает меня.

– Подожди.

– Ничего… – По телевизору Зейн кажется недосягаемым, продолжая улыбаться. – Какое ей до этого дело?

– Она ведь твоя девушка, разве не так?

– Мы друзья.

– Хмм. Ладно. – Настойчивая хозяйка шоу пытается применить другую тактику, в то время, как аудитория хихикает от ее выходок. – Скоро день Святого Валентина.

– Да ну? – Зейн пытается выглядеть спокойным.

– Ага. Итак, Эйден, уверена, что все женщины в этом зале хотели бы знать, каким ты себе представляешь идеальный день Святого Валентина?

Публика пищит и улюлюкает. Зейн смотрит на них и смеется.

– Блин, теперь я должен сказать что-то романтичное и милое, да?

– Необязательно. Думаю, это зависит от женщины. Например, от… Элейны Скай.

Он смотрит вверх, как будто прося у кого-то помощи.

– Ты не отстанешь от меня, да? – спрашивает он добродушно.

– Я снова назвала ее имя? – Джоанна трясет своими темными кудрями. – Извини. Ты просто похож на романтика. Как бы ты хотел провести этот особенный день?

Я наклоняюсь вперед, пытаясь услышать его ответ. Как бы мы провели день Святого Валентина? Для меня этот день был бы идеальным, если бы мы провели его вместе… валяясь в кровати.

Зейн колеблется всего секунду. Он делает глоток из своей чашки, перед тем как ответить.

– Это может показаться скучным, но я хотел бы просто позависать с ней? Провести все утро в кровати…

Публика кричит, а в ответ он сексуально улыбается им.

– Затем мы бы пообедали с ней вдвоем в гостиной. Время очень дорого для меня, поэтому, думаю, что я просто хотел бы провести с ней целый день наедине. Думаю, не каждая женщина оценит это, но…

Лорен поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Он только что описал тот день, который вы вместе провели в отеле?

Я ошеломленно киваю.

– Думаю… да.

– Какой же он милашка! – пищит Ким. Кровать сотрясается от ее волнения.

– Могу сказать, Эйден, что ты можешь привести девушку даже на помойку, и она будет в восторге. Я права, леди?

Джоанна подмигивает неистовствующей толпе.

– Теперь, давай поговорим о твоей таинственной девушке. Как она выглядит? Рост 170 см? Блондинка с голубыми глазами? Тату с дельфином?

Элейна Скай. Фу.

С мгновение Зейн и Джоанна смотрят друг на друга, как стрелки на дуэли. Затем они оба смеются.

– Ладно. – Все еще посмеиваясь, Зейн слегка пожимает плечами. – Вообще-то, Джоанна, ее рост примерно 165 см, у нее карие глаза, длинные каштановые волосы. У нее нет татуировки, а если бы она была, то это был бы кролик.

Я краснею, мое сердце вдруг начинает колотиться. Он говорит обо мне!

Я уверена на 90 процентов в этом.

– Кролик, Виолетт? Серьезно?

– Тссс!

– Ничего себе, – говорит Джоанна. – Это очень… специфично. Ты описываешь свой идеал или девушку?

Зейн улыбается.

– Обеих.

– Охх! – одновременно восклицают Ким и зрители.

Джоанна наклоняется вперед, положив подбородок на руки.

– Расскажи поподробнее.

– Э-э… – Попав в тупик, он посмеивается, глядя на свои руки. – Дело в том что… я сильно обидел ее. Не думаю, что она когда-нибудь простит меня. Так что… я не знаю.

Публика снова восклицает.

– О, нет, – сочувственно говорит Джоанна. – Что же ты наделал?

Зейн лишь качает головой, загадочная улыбка играет на его губах. Когда ведущая продолжает пронзительно смотреть на него, он лишь смеется.

– Что? Это все, что я могу сказать.

– Эйден, ты не можешь так с нами поступить.

Он молчит, все еще улыбаясь. До боли красивые голубые глаза смотрят прямо на нее, отказываясь вдаваться в подробности.

Наконец, она вздыхает.

– Ладно. Время нашего эфира подходит к концу. Но я должна сказать, что кем бы она ни была, она будет полной дурой, если не простит тебя. Уверена, что между вами все наладится.

Зейн негромко вздыхает. Кажется, что через камеру он смотрит прямо мне в глаза, говоря:

– Надеюсь на это.

Я не могу перестать думать об интервью Зейна. Хочет ли он все еще быть со мной? Значит ли это, что теперь решение за мной? Что же мне делать? Ведь ничего не изменилось. Он все еще один из самых знаменитых людей в мире… а я, это лишь я. Предположим, мы будем встречаться… а дальше что? Что произойдет, когда он уедет в турне. Я буду страдать.

Я уже сейчас страдаю. Не знаю, что мне делать. Я скучаю по нему. Так сильно.