Текст книги "Влюбляясь в твой призрак (ЛП)"
Автор книги: Николь Кристи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 8
– Говядина и брокколи, – объявляет Лорен, подняв крышку от кастрюли над плитой. Вся кухня наполнена вкусными ароматами говядины и соуса. Она достает ложку из ящика, набирает немного бульона и передает ее мне.
Я немного дую на бульон, чтобы остудить его, а затем осторожно пробую.
– Вкусно, – заявляю я.
Сегодня я ужинаю у Лорен. Мы нянчимся с близнецами и малышкой Брианной, пока мама Лорен отрабатывает двойную смену в больнице.
Я люблю Брианну. Она – милейшее создание со светлыми локонами и большими серыми глазами. Она милая и спокойная. Сейчас у нее режутся зубки, но она только тихонько посапывает у меня на плече. Это так мило. По тому, как она дышит, мне понятно, что она вскоре заснет на всю ночь.
– Рис еще не готов, – говорит Лорен, заглядывая кастрюлю. – Осталось несколько минут.
– Хорошо, – говорю я. – Пойду, уложу Брианну. Она уже заснула.
– Ох, можешь сказать близняшкам, что уже пора мыть руки перед ужином?
Я тихо стону.
– Я правда должна это сделать? Я все еще не оправилась от того раза, когда застала их, целующих взасос постеры Эйдена Кросса.
Лорен смеется, даже когда кривит лицо.
– Они были смущены больше, чем ты.
– Да, прежде я никогда не видела такой оттенок красного на человеческом лице.
Я аккуратно укладываю малышку в кровать в комнате мамы Лорен. Она тихонько вздыхает и переворачивается на бок, как же это мило!
Интересно, что я буду делать, если когда-нибудь мама скажет мне, что беременна? Я буду радоваться и ужасаться одновременно.
Я включаю радио-няню и прихватываю с собой другую часть оборудования, чтобы мы смогли услышать Брианну. Потом я иду через коридор в комнату Лорен, которую она делит с близняшками.
– Ужин скоро будет готов, – говорю я, заглядывая в комнату. – Лорен сказала, чтобы вы шли мыть руки.
Слава богу, что они всего лишь красят ногти на ногах. Две одинаковые головы поднимаются, чтобы посмотреть на меня.
– Что у нас сегодня на ужин? Пахнет вкусно, – интересуется Эшли.
– Говядина и брокколи.
Близнецы обмениваются взглядами.
– Это вкусно, – говорю я перед тем, как уйти.
– Эй, Ви?
Голос Кайли останавливает меня.
– Да?
– Правда, что ты теперь живешь с парнем?
– Что?! – я смотрю на хихикающих девочек. – Девчонки, вы снова подслушивали?
– Он и вправду такой сексуальный? – спрашивает одна из мелких монстриков.
– Вы спите в одной постели? – ухмыляется другая.
– Нет! Я даже не… фу! Знаете что? – я предостерегающе указываю на них пальцем. – Хватит подслушивать! И я ни с кем не сплю!
– Тогда вот почему ты такая ворчливая?
Близняшки заливаются смехом. Мелкие пошлячки. Я убегаю.
– Твои сестры – порождение зла, – говорю я Лорен, когда возвращаюсь на кухню. – Они подслушали, как мы разговаривали о моих новых жилищных условиях. Они даже спросили меня, сплю ли я с Зейном!
Лорен смеется.
– Видишь, ты помнишь, как жаловалась на то, что единственный ребенок в семье? Вот почему я хотела ударить тебя.
– Да, я хотела маленькую сестричку или братика, а не адских подростков.
– Ха, ну, младенцы, в конечном итоге, вырастают, – Лорен снова проверяет рис. – Готово. Итак, как поживает твой сексуальный сожитель?
– На самом деле, я не видела его, – говорю я, пожимая плечами. Достаю четыре тарелки из шкафа и передаю Лорен, чтобы она накладывала в них еду. – Он практически никогда не бывает дома, а когда бывает, то появляется, как правило, каждый раз с новой горячей штучкой. Я как будто живу в доме братства.
– Твоя мама сойдет с ума, если узнает.
– Да знаю я! Я разговаривала с Джейн сегодня утром. Она сказала, что температура у ребенка понизилась, и прогнозы довольно оптимистичные.
Лорен с облегчением улыбается.
– Замечательно. А как ее дочка?
– В порядке. Врачи теперь говорят, что у ребенка девяносто процентов шансов на выживание, чему они рады. Джейн говорит, что она, возможно, прилетит обратно домой уже к концу месяца, потому что ей придется заняться своим магазином.
– Она уже разговаривала с твоей мамой?
– Да, но держала рот на замке. Она очень не хочет испортить мамино счастье, точно так же, как и я. – Я забираю тарелки, которые протягивает мне Лорен и ставлю их на стол.
– Она хотела рассказать маме правду, когда та вернется, но я пресекла эту идею в зародыше. Зачем ее расстраивать? Я же ничем таким с ним не занимаюсь.
– Угу. Это лишь вопрос времени, – предсказывает Лорен. – Он тебе нравится.
– Я едва знаю его, – огрызаюсь я. – Видела бы ты тех девушек, женщин, с которыми он встречается. Я совсем не в его вкусе.
– Точно. Ложка или вилка?
– И то, и другое. Так что, ты и вправду думаешь, что я не его тип?
Она закатывает глаза.
– Не знаю, я никогда не встречала его. Хочешь холодного чая?
– Я налью сама, – я иду к холодильнику, чтобы достать кувшин. – Ладно, думаешь, я…
Я обрываю себя, когда близняшки, подпрыгивая, появляются на кухне. Как всегда. Я не знаю, почему меня заботит во вкусе Зейна я или нет. Как будто это имеет значение. Уверена, что он видит во мне только свою будущую сводную сестру – глупенькую, лепечущую дурочку, с которой он вынужден жить целый месяц.
Боже, какая же я неудачница. Сохну по парню, который никогда и не посмотрит в мою сторону. Даже Мэтт не хотел меня, почему же такой парень, как Зейн, захочет? И почему я хочу этого? Он каждый день с новой девушкой, очевидно, что он бабник.
Тьфу ты. Мне нужно перестать думать о нем.
После ужина, Лорен спрашивает, не хочу ли я начать писать наши эссе по английскому. Я напоминаю ей о том, что завтра начинаю работать, так что мне надо лечь пораньше. Потом Эшли говорит что-то о моем парне, который жаждет уложить меня в кровать. Поэтому я ухожу, чтобы мне не нужно было придумывать умный ответ.
По дороге домой я пытаюсь мысленно подготовить себя к подъему в пять часов утра. Я буду работать в утреннюю смену с 6 до 14 часов в доме престарелых «Сансет Паркс». Я буду там работать уже второй год в качестве помощника пожилых людей. Моя работа в основном заключается в оказании помощи пожилым людям в их повседневных действиях – я бужу их с утра, убираю в комнатах, помогаю принять душ и прочее.
На самом деле, эта работа намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Мне приходится стараться, чтобы успеть сделать все вовремя.
У каждого постояльца свой режим, которого он строго придерживается, и я никогда не узнаю о нем, если не доберусь до комнаты вовремя. Старички сильно не заморачиваются, а вот дамы… они нажимают на кнопки вызова, даже если ты опаздываешь всего на несколько минут.
Мне нравится там работать, и я люблю всех своих стариков. Как только вы выработаете график и узнаете распорядок каждого постояльца, все становится намного легче. Я работала там прошлым летом и на выходных во время учебы в школе, так что я знаю этих ребят достаточно хорошо. Я соскучилась по ним и должна была проведать их раньше, но у меня не было времени.
Интересно, заселились ли новые постояльцы, и я пытаюсь не думать о тех, кого мы, возможно, потеряли.
Когда я приезжаю домой, то сразу проверяю, не стоит ли в гараже машина Зейна. И, конечно же, ее там нет. Не знаю, стоит ли чувствовать облегчение или разочарование.
Я решаю, что долгий горячий душ как раз поможет мне заснуть и поднимет настроение. Я беру свои вещи и иду в комнату Зейна.
Как всегда, я не поддаюсь искушению порыскать вокруг. Как и я, Зейн не тяготится украшением своей комнаты. Она содержит только самое необходимое, никаких личных безделушек или фотографий. У него на столе стоит на вид очень дорогой ноутбук, но нет никаких признаков другого компьютерного оборудования. А я-то думала, что у разработчика программного обеспечения должно повсюду быть натыкано много разной высокотехнологичной ерунды. Но скольких разработчиков программного обеспечения я знаю, особенно таких, которые выглядят, как Зейн?
Ну, по крайне мере, он не неряха. Эй. Что же у него в шкафу?
Чувствуя себя храброй, я быстро осматриваюсь там. Хмм… много одежды, обуви, гантели… ох, здесь хорошо пахнет чем-то, похожим на пряный, древесный одеколон.
Кажется, я слышу стук двери и отскакиваю от шкафа на милю. Оказывается, это всего лишь моя паранойя. Я спешу в ванную.
Принять душ было отличной идеей. Я чувствую себя сонной и расслабленной. Надеваю любимую розовую майку и подходящие к ней пижамные штаны, потом использую свою ванную, чтобы почистить зубы, и все – я готова.
Ладно, пора на боковую.
Я ложусь на кровать, но не могу устроиться поудобней. Ненавижу, когда знаю, что мне нужно быть где-то утром и обязательно необходимо хорошо выспаться. Обычно я ворочаюсь в течение нескольких часов.
Так не пойдет. Решаю встать. Я вроде как голодна, так что, возможно, после того, как чем-нибудь перекушу, смогу заснуть.
Одна хорошая вещь в проживании здесь – это то, что на кухне всегда полно еды. Зейн нечасто бывает здесь, но кто-то наполняет холодильник и шкафы всякой здоровой фигней. Я покупала фаст-фуд, но не прикасалась к нему. В последнее время мне кажется, что я много ем.
Неудивительно, что моя одежда сидит на мне туго. Я должна прекратить это. Возможно, мне нужно снова начать танцевать. Раньше это было отличным тренажером для моего тела.
Моя голова находится в холодильнике, в ожидании того, что что-то вкусное выпрыгнет и попадет мне в рот, когда я слышу какой-то шум позади.
Я негромко вскрикиваю и оборачиваюсь, мое сердце бешено стучит.
Каким-то образом оно начинает стучать еще быстрее, когда я вижу Зейна, облокотившегося предплечьями на стойку. Он выглядит немного уставшим, но безумно красивым в своих черной рубашке и джинсах.
– Привет, Виолетт, – говорит он, кивая мне. – Что ты делаешь?
– Н-ничего, – заикаюсь я, застигнутая врасплох. Я быстро выпрямляюсь и закрываю дверцу холодильника. – Я просто искала, чего бы перекусить перед тем, как пойти спать.
– Так рано? – он поднимает бровь и проверяет время на микроволновой печи. – Сейчас девять часов пятничного вечера.
– Да, ну, я работаю завтра, – объясняю я. Когда замечаю, что его взгляд устремлен вниз, я вдруг вспоминаю, что на мне нет бюстгальтера. Я складываю руки на груди как можно небрежнее, и застенчиво откашливаюсь.
Мне нравится эта его полуулыбка. Она медленно поднимает уголки его рта вверх.
– Где ты работаешь?
Я рассказываю ему о своей работе в выходные дни в «Сансет Паркс», а он внимательно слушает. Я даже рассказываю ему о Хейлиз, моей любимой постоялице.
– Раньше она была бухгалтером в какой-то большой голливудской студии и путешествовала по всему миру. У нее есть много интересных историй, ты бы слышал ту, когда она провела неделю в мексиканской тюрьме.
– Да? Звучит многообещающе. Мне хотелось бы услышать, – говорит он, его темные глаза наполнены заинтересованностью.
– Не уверена, что ты действительно захочешь. История включает в себя деревянную куклу, досмотры полостей тела и э-э перевоз кокаина.
– Ты права, думаю, я пас, – говорит он со смехом. – Кроме того, думаю, я уже и так достаточно услышал.
Я улыбаюсь ему. Ничего не могу поделать, но он очень, очень милый!
Внезапно я теряюсь и не могу придумать, что бы такого сказать. Я просто стою, скрестив руки, переминаясь с ноги на ногу. Надеюсь, он не думает, что я хочу в туалет.
После минуты полной тишины мы одновременно начинаем говорить.
– Думаю, мне лучше…
– Может когда-то…
Мы оба начинаем смеяться.
– Что ты собирался сказать? – застенчивоспрашиваю я его.
Но он лишь качает головой.
– Ничего важного. Ведь тебе лучше пойти немного отдохнуть? Спокойной ночи, Виолетт.
Я наблюдаю, как он медленно потягивается, подол его рубашки немного поднимается и открывает плоский живот. У меня пересыхает во рту. Все, что я могу выдавить из себя до того, как он уходит в свою комнату – это кивок.
Я – неудачница! Когда он ушел, я позволила своей голове со стуком опуститься на стойку. Ох. Кажется, я только что заработала себя сотрясение мозга. Ах, Виолетт, ты просто находка.
Глава 9
На следующее утро я просыпаюсь с чувством похмелья. Не то, чтобы я знаю каково это, ведь я не пью.
И не курю, и не принимаю наркотики. Ладно, я – хорошая маленькая девственница.
Хорошо было бы быстренько принять душ, чтобы проснуться, но Зейн дома, так что я ни за что не пойду в его комнату.
Мне приходится довольствоваться одним только брызганьем холодной воды себе в лицо. Я двигаюсь, как зомби, пока переодеваюсь в свою голубую рабочую форму и закручиваю длинные волосы в тугой пучок. По пути я хватаю бодрящий напиток из холодильника, надеясь, что это придаст мне энергии.
На улице все еще темно, что заставляет меня чувствовать себя подавленной из-за того, что я не лежу сейчас в своей уютной постели. Зевая, я сажусь в машину и начинаю пятнадцатиминутный путь на работу.
«Сансет Паркс» – это большое белое двухэтажное здание, окруженное деревьями и яркими цветами. Средств на содержание дома престарелых выделяется не очень много, и все могло выглядеть гораздо хуже. Но здесь прилагают усилия, чтобы сделать здание более красочным и первоклассным.
Я паркуюсь позади дома, в секции для работников. Я счастлива снова пройти сквозь эти стеклянные двери, но все же надеюсь, что не произошло слишком много изменений с того последнего раз, как я была здесь.
Когда я вбегаю внутрь, то сталкиваюсь с Лиз. Она приветствует меня объятиями и сразу начинает вводить в курс дела. Супруги Фриманы умерли с разницей в неделю. Это печально, но не удивительно, и я рада, что они умерли практически в одно время. Я узнаю, что у Джинни был инсульт, и это шокирует меня. Джинни была даже в лучшей форме, чем я, она каждый день занималась плаванием.
– Недавно к нам прибыли два человека, но они довольно самостоятельны, – говорит Лиз. – Ох, и Хейлиз спрашивала вчера, когда вернется ее «цветочек».
– Ой, – говорю я. – Как она?
– Все по-прежнему, – отвечает она, завязывая свои темные волосы в хвост. – Но Ирма сломала себе правое бедро месяц назад, так что теперь ей требуется помощь в полной мере.
– Бедная Ирма.
Мы направляемся в офис для встреч. Все приветствуют меня, обнимая, и расспрашивают о том, как прошли мои каникулы на Гавайях. Но было ли это действительно каникулами, если я работала каждый день в пекарне?
По мнению окружающих, пока ты находишься на Гавайях – ты в отпуске.
Я просматриваю журнал постояльцев, пока проходит наше собрание, чтобы узнать, появились ли новички. После его окончания, я хватаю свою рацию, пейджер и направляюсь в кладовую, чтобы получить коробку с салфетками. Хейлиз всегда нужны салфетки, и она первая в моем списке.
Она уже проснулась, лежит в своей постели.
– Проснись и пой, женщина, – объявляю я, включая свет.
Ее ясные голубые глаза мигают.
– Не мой ли цветочек я слышу?
– Единственный и неповторимый, – я выключаю её кислородный концентратор по пути к кровати. – Доброе утро, красавица.
Хейлиз хмурится, что заставляет ее нежную кожу собраться складочками вокруг рта и глаз.
– Я вот лежу здесь и пытаюсь вспомнить твое имя. Лили, да?
– Близко. Лили зовут мою маму. Я – Виолетт.
– Ах, точно.
Я помогла ей отбросить одеяло и начала долгий процесс поднимания её на ноги. Затем мы начали работать над распутыванием носовой канюли из ее красивых седых волос. Между делом, я рассказываю ей о своем лете на Гавайях и о неожиданной помолвке мамы.
– А чем же занимались Вы? – спрашиваю я, толкая ее инвалидную коляску.
– Ох, да все тем же. Здесь не очень сильно все изменилось, – она устало вздыхает, заправляя в рукав своей ночной рубашки салфетку.
– Никаких оргий? Танцев на столе?
Хейлиз хохочет.
– Ох, мои деньки с танцами на столе давно канули в Лету. Рассказывала ли я тебе о том, как в Негалесе федералы приняли меня за проститутку?
Вот, что мне так нравится в Хейлиз. Вы можете сказать ей все что угодно, а она дополнит это чем-то безрассудным.
Я поднимаю ее, сажаю в кресло и везу к ванной комнате. Когда мы проходим мимо ее мини-холодильника, я достаю из кармана магнитик и цепляю его на дверцу.
– Я привезла Вам сувенир с Гавайев, – говорю я, останавливаясь, чтобы она смогла рассмотреть его.
– Ох, милочка! – Хейлиз всматривается в магнит, а затем слегка хмурится. – Виолетт! Это что, влагалище?
– Что?! Нет, это горбатый кит с открытым ртом! Вот, наденьте очки.
Я передаю ей очки, и она надевает их.
– Ох, теперь вижу! – восклицает она. – Это одна из тех картинок, на которые вы должны смотреть, пока не увидите, что там нарисовано.
– Вообще-то, нет, – возражаю я, завозя ее в ванную.
После того, как я устроила ее там, отправилась убирать комнату. Я застилаю ее кровать так, как она любит, и выбрасываю все мятые салфетки, которые она насобирала отовсюду. Гадость.
Странно, с какой же легкостью я вернулась к своей рабочей рутине. Я провожаю всех своих постояльцев вниз для завтрака, прежде чем осознаю, что уже наступает время ланча и время пересменки. Я задерживаюсь еще на несколько минут, чтобы дождаться девочек из следующей смены, а затем спешу домой.
Все прошло замечательно! Я даже не устала. Я не могу дождаться того момента, когда смогу как следует отмокнуть в ванне, а потом перекусить чего-нибудь. Возможно, я даже смогу съесть целый пирог. Я так проголодалась! Из-за всей этой беготни.
Как обычно, я проверяю гараж, чтобы понять, есть ли Зейн дома, но там нет его машины. Если я все-таки и чувствую разочарование, то стараюсь не обращать на это внимания.
Как только я оказываюсь в доме, то сразу же хватаю свои вещи, наушники и несколько свечей, а затем мчусь прямо в ванную.
Я действительно нуждаюсь в расслабляющей ванне. Я быстро скидываю свою рабочую форму и включаю воду. Пока набирается вода, я зажигаю свечи и выключаю свет. Звук бегущей воды и мерцание огней успокаивают меня и одухотворяют, будто у меня при себе есть крестик или алтарь.
Притворившись, что я – девственная жертва, погружающаяся в чистую воду, аккуратно ступаю в ванну.
Ах.
Все мое тело вздыхает от счастья, когда я погружаюсь в горячую воду. Все струи включены, ванильные свечи разносят ванильный запах… рай. Я вставляю наушники в уши и включаю какую-то песню Эйдена Кросса.
Думаю, я задремала на какое-то время. Следующее, что я помню, так это то, как я моргаю глазами и вяло потягиваюсь в холодной воде, полностью расслабленная.
Как же хорошо! Я вылезаю из ванны, и мой живот отчаянно бурчит. Подходящее время для перекуса. Я вытираюсь и надеваю длинный белый сарафан, затем я прибираю после себя. Не хотелось бы, чтобы Зейн считал меня неряхой. Я собираю свои вещи, открываю дверь и…
Аааааа!
Первое, что я вижу – это голая девица, ползающая по кровати Зейна.
На этот раз это не Наташа, это какая-то блондинка, если верить моим глазам, находящимся в состоянии шока.
Я стою, как вкопанная. Голая блондинка замечает меня и кричит, хватая простыню, чтобы прикрыть себя. Зейн лежит в непринужденной позе на своей кровати, полностью одетый, руки сложены под головой.
– Привет, – говорит он, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня. – Не знал, что ты дома.
Он произносит это так спокойно!
– О Боже, мне так жаль! – вырывается у меня изо рта, который я закрываю руками. – Клянусь, я понятия не имела, что ты дома! Я просто принимала ванну со свечами и включенной музыкой, и кажется, я заснула с наушниками…
– Не беспокойся, – говорит Зейн с полуулыбкой на губах. – Виолетт, это Анна. Анна, моя соседка Виолетт.
– Привет, – я неуверенно машу ей, отчаянно пытаясь представить ее одетой.
Быстро, я должна что-то сказать, чтобы развеять эту неловкую ситуацию!
– Хм… прикольная задница!
Точно не это надо было говорить.
– О Боже, я не это имела в виду!
Голая девица смотрит на меня, окоченев. Она складывает руки на груди и отодвигается от меня, как будто я какая-то извращенка!
– Я просто пыталась завязать разговор. Я не хотела, чтобы это прозвучало с сексуальным подтекстом, – лепечу я, усугубляя ситуацию. – Это было просто наблюдение. Да, я, наверное… пойду. Ладно.
Я смотрю вниз, себе под ноги и убегаю оттуда. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в своей комнате. Падаю на кровать лицом вниз и приказываю себе не двигаться в качестве наказания за тупое поведение.
Спустя двадцать минут или час, раздается стук в дверь. Я не отвечаю, но кто-то все равно заходит.
Зейн. Я могу чувствовать его присутствие даже в кромешной тьме.
– Эй, – говорит он, и я чувствую прикосновение к моей ноге. – Ты в порядке?
– Да, я нормально, – говорю я в матрас. – Спасибо, что зашел. Пока.
Кровать прогибается под его весом. Черт возьми! Зейн сидит на моей кровати!
Я переворачиваюсь и сажусь, отскакивая от него, как от огня.
Никогда, даже через тысячу лет я не могла и мечтать о том, что кто-то, настолько великолепный как Зейн, будет сидеть на моей кровати. Никогда.
Я обнимаю колени руками и смотрю на его улыбающееся лицо.
– Мне действительно очень жаль по поводу того, что случилось. Я не имела понятия…
– Нет, кто должен сожалеть, так это я, – говорит он. – Я не должен приводить своих девушек домой. Не тогда, когда ты живешь со мной. Я поставил тебя в неловкое положение, и прошу за это прощения.
Я качаю головой.
– Нет, это твой дом и это я помешала. И я не маленький ребенок, – напоминаю я. – Если ты хочешь приводить каждый вечер новую девушку, то вперед. Возможно, мы могли бы выработать какую-то систему… я могла бы вешать носок на дверь ванной, когда нахожусь там или что-то в этом роде.
Зейн смеется и одновременно с этим потирает подбородок.
– Эй. Я бы не сказал, что провожу каждый вечер с новой девушкой.
– Точно, – закатываю я глаза. – Я прожила здесь почти неделю и до этого момента я видела тебя с пятью, а нет, если считать Голую девушку, то уже с шестью разными девушками.
– Ну, да, я люблю разнообразие, – невинно пожимает он плечами.
– Правда? Потому что все они кажутся однотипными.
– И под однотипностью ты имеешь в виду…?
– Они все распутные. И тупые.
Зейн заливается смехом. Он потягивается и касается моего колена.
– Эй, Анна закончила Йельский университет.
Я ничего не говорю. Место, к которому он прикоснулся, все еще покалывает. Я изо всех сил пытаюсь сохранить нейтральное выражение лица.
Зейн усмехается и снова подкалывает меня.
– Хотя у нее действительно прикольная задница.
– О, Боже! – стону я, опуская голову на колени. – Не могу поверить, что я сказала это! Я должна пойти извиниться.
– Тебе придется перехватить ее в дороге. Прямо сейчас она на обратном пути в Лос-Анджелес.
Моя голова поднимается вверх.
– Из-за того, что я сказала? Извини, я не хотела разрушить твое свидание!
– Не, забудь об этом, – успокаивает он меня, отмахиваясь. – Она разозлилась на меня.
Я слегка хмурюсь.
– На тебя? Почему?
Зейн искоса бросает на меня взгляд, в его глазах играет веселье.
– После того, как ты ушла, я не смог перестать смеяться.
– Ох, – говорю я. – Э-э…
Ничего не могу с собой поделать и начинаю смеяться, и он присоединяется ко мне. Мы хихикаем вместе в течение нескольких секунд. В этот момент я буквально чувствую, как моя небольшая влюбленность в Зейна растет в геометрической прогрессии.
Это нехорошо.
Он встает и выгибает спину, потягиваясь. Я стараюсь не замечать, как серая рубашка облегает его живот, открывая подтянутый пресс.
– Хочешь чего-нибудь перекусить? – спрашивает он, глядя на меня. – Я угощаю. Ты сможешь рассказать мне, как прошел твой день на работе.
Я должна отказать, придумать какую-то отмазку, сказать, что я слишком устала или что-то в этом роде. Потому что я опасаюсь оставаться с ним наедине, у меня появляется непреодолимое искушение сказать ему «да».
Я чувствую себя так, словно балансирую на краю пропасти, и когда я соглашаюсь пойти поужинать с Зейном, я словно падаю…
