Текст книги "Убежище в горах (ЛП)"
Автор книги: Никки Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 26
Хаксли
Я притянул обнажённое тело Аспена к себе, ища его тепло, поправив лежащее на нас тяжёлое одеяло. Палатка не предоставляла места для манёвров, и из-за холода мы прижимались друг к другу всю ночь. Спальный мешок был не достаточно велик для нас обоих, так что Аспен нашёл в джипе одеяло. Оно не идеально спасало от холода, но мы справились.
Я уткнулся носом в его затылок, вдыхая костровый аромат, который окружал его и цеплялся за его волосы. После наших занятий предыдущим днём, мы долго болтали у костра и немного поели, после чего пошли исследовать туристические тропы. Мы вернулись пораньше и легли спать только после того, как потратили свою последнюю энергию, переплетясь вместе.
– Доброе утро, – пробормотал Аспен, всё ещё цепляясь за грани сна. – Ты проснулся?
Рассвет едва окрасил горизонт, и мир за пределами палатки всё ещё был частично окутан темнотой. Слабые намёки поднимающегося солнца дарили мягкое свечение, благодаря которому можно было видеть очертания, но не более. Несколько не перелётных птиц пели на деревьях над головой, разнося эхо своих песен сквозь тишину наступающего дня.
– По большей части, – я притянул его ближе, прижимая спиной к себе спереди, и скользнул руками вниз по его твёрдой груди, останавливаясь на его утреннем стояке.
Через несколько коротких движений, он начал двигаться вместе со мной и стонать, в более ясном сознании, чем раньше.
Никто из нас не спешил выбираться из теплоты, мы были счастливы провести ранние утренние часы, исследуя друг друга и доставляя удовольствие.
В конечном итоге наши желудки заставили нас подняться с постели около десяти. Пока я разводил огонь, Аспен достал из джипа ингредиенты для завтрака. Мы работали вместе, жарили сосиски и яйца в железной сковородке на огне, а для горячих напитков кипела кастрюля воды.
Всё приготовив, мы молча поели. Приготовленная на открытом огне еда всегда была вкуснее. Я не понимал, по скольким мелочам своей жизни скучал, когда уехал из хижины, но каждый день что-то напоминало мне о них.
Когда вода закипела, Аспен поднялся и наполнил две походные кружки, заваривая растворимый кофе. Протянув мне одну из кружек, он задержался передо мной, глядя сверху вниз.
– Спасибо, – я взял кружку, но не отводил взгляда от его лица, чувствуя, что он хочет что-то сказать.
– Нет времени лучше, чем настоящего.
Беспокойство исказило его лоб и светилось в его голубых глазах. Я не улавливал суть. Увидев, что нужно объяснить, он протянул руку и положил ладонь мне на щеку.
– Я знаю, что эта мысль тебя пугает, но мне нужно знать, что ты настроен серьёзно. Они тебе нужны. Я хочу всего этого с тобой, Хаксли.
Таблетки.
Я сделал вдох и прильнул к его руке, ища силы. Моё сердце пропускало удары и скакало по грудной клетке от осознания, что я должен последовать совету. Мысли разгонялись. Всеми силами я пытался прогнать возражения и сопротивление, и потянулся в свой карман за баночкой.
Я покрутил её в руке и поднял взгляд на Аспена.
– Хорошо. Предупреждаю, может понадобиться, чтобы ты жёстко контролировал меня насчёт них. Это идёт против всех желаний моего разума и тела.
Он наклонился и поцеловал меня, прежде чем заглянуть глубоко мне в глаза.
– Я сделаю что угодно, чтобы помочь. И, – на его лице появилась озорная улыбка, – я определённо буду контролировать тебя так жёстко, как ты захочешь. Когда угодно. Где угодно. Только скажи.
Мы оба рассмеялись, я покачал головой и открыл баночку, после чего высыпал одну таблетку себе на ладонь. Пока не успел надумать слишком много, я закинул её в рот и запил кофе.
После солидного приёма пищи, мы прибрались, и Аспен предложил прогуляться до заледеневшего озера. Вместе мы прорывались через густые деревья в сторону тропы вдоль озера, пока не вышли на поляну со склоном вниз, который вёл к выступу рядом с замёрзшей водой.
Осторожно, чтобы не поскользнуться на заснеженной земле, мы спустились и нашли пару булыжников, чтобы ненадолго присесть.
Окружающие нас спокойствие и уединение впитывалось глубоко в мою душу, и я вдохнул, позволяя этому наполнить меня всем, чего не хватало с момента возвращения в город. Знание того, что Аспен часто сбегал сюда, вызывало у меня мысли, чувствовал ли он ту же самую гармонию в организме, что и я. Он никогда не казался мне тем, кто хорошо вписывается в толпу, но всё же, он работал в университете и учился на профессора, насколько я понимал. Казалось, это шло против натуры.
– Почему ты хочешь быть профессором? – спросил я, когда любопытство стало слишком большим.
Он рассмеялся, рассматривая что-то на берегу вдалеке.
– Забавно, что ты спросил. Я недавно задавался этим же вопросом.
– Похоже, тебе не нравится хлопотная жизнь, которая будет при преподавании на таком высоком уровне. В университетах шумно, а это не для тебя.
Он опустил взгляд на свои руки.
– Не для меня. С каждым годом я провожу всё больше и больше времени здесь, на природе. Напряжение меня съедает. Полевые работы всегда привлекали меня намного больше, но за них не платят так хорошо, как за исследования или преподавание.
– Должен быть более гармоничный вариант.
– Да, – он запустил пальцы в свои волосы и улыбнулся. – Он есть. Многие небольшие колледжи на севере постоянно ищут преподавателей. Это не тот уровень, на который я целился, но там мне не понадобится докторская степень. Их лекторы более приземлённые и больше ориентируются на полевые исследования. И там намного тише.
По его лицу я видел, как ему трудно объясняться, и не был уверен, откуда такой конфликт.
– Так зачем заставлять себя делать что-то, если ты не уверен, что хочешь этого?
Он сжал губы и устремил взгляд вдаль, не видя ничего за гранью собственных мыслей. Через минуту он пожал плечами и отмахнулся от повисших вопросов.
– А что насчёт тебя? Если ты больше не работаешь в гараже, что дальше?
Чувствуя, что он не хочет говорить о своей ситуации, я отпустил эту тему и задумался над его вопросом.
– Билл может взять меня обратно, если узнает, что я снова хожу к доктору Кольеру. Он старый друг семьи. Меня не столько уволили, сколько сказали, что, может быть, я ещё не готов к работе. Я позволю этим дурацким таблеткам оказать эффект и вернусь и поговорю с ним.
– Но разве ты хочешь быть там?
Пришла моя очередь чувствовать себя неловко.
– Я не знаю, где хочу быть. Когда я жил здесь раньше, всё было иначе. С тех пор, как вернулся, мне не кажется, что здесь моё место. Повсюду воспоминания о жизни, которой у меня больше нет.
– О Натаниэле?
– Да, – я встретился с ним взглядом, задаваясь вопросом, что он подумает о таком признании. Увидел я только беспокойство. – Просто я знал его практически всю свою жизнь. У меня было дерьмовое детство, а он всегда был рядом и поддерживал меня. Во взрослой жизни он продолжал это делать. Когда никто другой не хотел иметь со мной ничего общего, он стоял рядом и держал меня на ногах, двигая вперёд. Только после всего произошедшего и моего отъезда, я понял, что даже не знал, как функционировать или стоять на своих двоих без него. Пять лет самостоятельной, тяжёлой жизни многому меня научили. Я узнал, кто я и как заботиться о себе, не используя в качестве костыля Натаниэля. Я стал жить сам по себе. Возвращение сюда просто придало мне ощущение пустоты. Вакуума. Я оставил позади человека, которым был с Натаниэлем. Я вырос в нечто другое. И всё же, вокруг меня всюду воспоминания. Когда я задаюсь вопросом, скучаю ли по той жизни, я чувствую себя виноватым, потому что ответ – нет. Я любил Нейта всем сердцем. Я скучаю по нему. Но я больше не тот человек. И человек, которым я являюсь, не знает, где моё место в этом большом, шумном городе.
Аспен хохотнул.
– Ну разве мы не два сапога пара.
Я присоединился к нему, и мы посмеялись друг над другом, после чего воцарилась уютная тишина. День скользил мимо, пока мы сидели и смотрели на суету дикой природы вокруг нас. Когда Аспен вздохнул и поднялся с места, я проследил за ним взглядом.
– Задница отмёрзла, – объявил он, потирая её.
Я поднялся и притянул его к своей груди, убирая его руки, чтобы занять его место и помассажировать его ягодицы, возвращая им тепло.
– Можно кое-что у тебя спросить? – я провёл носом вдоль его шеи и чмокнул в губы.
– Конечно.
– Ты подумаешь о том, чтобы ходить на приёмы вместе со мной? – Аспен вздрогнул. Этого он не ожидал. – Просто, я знаю себя достаточно хорошо и отмахиваюсь от большинства того, что говорит доктор Кольер, потому что у него есть привычка меня злить. Тебе я доверяю. Если ты будешь там, думаю, я буду меньше склонен возражать всему, что он говорит, и, наверное, последую его советам.
– Плюс, весь этот контроль над тобой, – добавил Аспен, изогнув губы.
– Ему не нужно знать о нашей сексуальной жизни. Но да, ты можешь меня контролировать и смотреть за тем, чтобы я слушался.
– Я с удовольствием. Думаю, для меня это тоже будет полезно.
– Спасибо.
Он притянул моё лицо ближе и закрыл глаза, прикасаясь к моему лбу и холодному носу своими.
– Спасибо тебе.
***
Жизнь – это не прогулка по парку, и Аспену пришлось фигурально наседать на меня намного больше, чем я ожидал; до точки раздражения и нескольких ссор, из-за которых мы не разговаривали по несколько дней. Но в отличие от того, что было раньше, как только в нас закипал огонь, мы садились вместе, мирились и разговаривали.
Аспен приходил на каждый мой сеанс с доктором Кольером и даже решил записаться на несколько одиночных для себя. Хоть поначалу это меня взбесило, он объяснил, что ему тоже нужна некая форма помощи.
К апрелю всё значительно успокоилось. Меня снова наняли в гараж, и я стал не таким злым и реактивным, как раньше. Аспен подчеркнул, что прописанные мне лекарства, видимо, помогают. У меня были сомнения, но я продолжал нашу ежедневную рутину, которая по тем дням, когда я не ночевал у Аспена, включала в себя утреннее сообщение:
«Доброе утро! Таблетка, кофе, затем позвони мне».
Я растянулся под одеялом и потёр глаза, отвечая тем же сообщением, которое отправлял каждый день.
«Кто-нибудь должен исправить это твоё командирское поведение».
Я нажал «отправить» и ждал необходимого ответа. Когда телефон пискнул, я улыбнулся.
«Не вынуждай меня приезжать, иначе я засуну тебе в горло не только таблетку».
Я положил телефон на свою голую грудь и обхватил ладонью свой утренний стояк, думая сказать ему «нет», только чтобы проверить, выполнит ли он угрозу. Бросив взгляд на часы, я простонал. К сожалению, такого варианта не было. Если я не ускорюсь, то опоздаю на работу.
Я принял быстрый душ, затем надел свои чумазые рабочие джинсы и рубашку и спустился вниз, чтобы сварить кофе. Мама должна была встать ещё не скоро, так что я тихо передвигался по кухне, находя ещё и завтрак. Дожидаясь, пока сварится кофе, я запил таблетку стаканом воды и набрал номер Аспена. Раздался один гудок, прежде чем он поднял трубку. И перед тем, как он успел что-то сказать, я его перебил.
– Однажды утром, я заставлю тебя выполнить эту угрозу.
Он хохотнул, и я услышал, как он копошится, вероятно, заваривая кофе себе.
– Мне сегодня нужно в университет, но домой должен вернуться около шести. Хочешь поужинать?
– Что ты планировал?
– Возьмём еду в «Астрос» и прогуляемся?
Зная, что прогулки Аспена в основном проходили вдали от множества спешащих толп, я согласился. Мы запланировали, чтобы он за мной заехал, и попрощались, чтобы отправиться работать.
Ровно в шесть я стоял у входа и ждал приезда Аспена. Деревья снова зацветали, и среди затхлых запахов города в воздухе висела нотка весны. Я закрыл глаза и вдохнул, пытаясь разобрать лёгкие ароматы один за другим. Влажная земля, мускус гниющих с прошлой зимы листьев и свежий оттенок новой жизни.
Звук подъезжающего джипа заставил меня открыть глаза. Я заскочил в салон, и Аспен улыбнулся.
– Я делал то же самое, пока шёл к джипу, собираясь ехать за тобой. Люблю запах весны.
– В нём есть что-то, что оживляет всё вокруг. Например, как земля возрождается заново.
С Аспеном я никогда не чувствовал себя странно, выражая себя или свою любовь к природе, потому что знал, что он поддерживает меня. После декабрьской вылазки мы возвращались в лагерь ещё три раза, просто чтобы побыть на природе. Погода никогда не являлась препятствием. Мы оба чувствовали себя более расслаблено, прячась среди деревьев.
Мы поехали в пиццерию, о которой говорил Аспен, и купили пару кусочков, чтобы съесть их в джипе. Я не знал, какую экскурсию Аспен планировал после ужина, но доверял его суждению и расслабился, пока он вёл машину.
Через несколько минут он съехал с дороги в сторону большого кладбища и припарковался на краю одинокой тропинки, которая петляла по местности. Это было необычно, но имело свой смысл. Не было ничего более мирного и тихого, чем бродить среди надгробий. Город оставался под контролем акров плоской земли и случайных деревьев.
– Не то, чего я ожидал, – сказал я. – Но тихо, так что я понимаю.
Он заглушил двигатель, но не двигался. Я замер, держа руку на двери, и оглянулся, задумываясь, почему он не выходит. Глубокое сочувствие в его пронзительных голубых глазах вызвало ощущение, напоминающее поток ледяной воды, щиплющий кожу.
– Хаксли, – он повернулся на сидении лицом ко мне. – Я привёз тебя сюда не просто так.
Я тяжело сглотнул и бросил взгляд на ряды ближайших надгробий. Тревожное чувство глубоко внутри подсказало мне правду.
– Он здесь, да? – мой голос был едва слышен, и я откинулся назад, не уверенный, куда деться.
– Да.
За восемь месяцев с тех пор, как вернулся домой, я избегал выяснений того, где похоронили Натаниэля. Любую мамину попытку раскрыть местоположение я намеренно прерывал. Множество раз доктор Кольер подталкивал меня обсудить гибель Натаниэля, и я подчинялся. Это было не легко, но я учился двигаться вперёд.
– Зачем? – спросил я.
– За тем, что ты так и не попрощался. Я вижу усилия, с которыми ты каждый день двигаешься вперёд, но, думаю, что-то всегда тянет тебя назад. Доктор Кольер несколько раз говорил тебе о том, что это может помочь. Натаниэль всегда будет частью твоей жизни, но, думаю, несмотря на всю твою скорбь и восстановление, пора сделать этот последний шаг. Я просто… подумал, что тебе может понадобиться рука поддержки. Я знаю, что это не легко, – когда я не ответил, он добавил: – Мы можем уехать. Наверное, мне не стоило давить, я просто…
– Нет… Я… Где он?
Аспен взял меня за руку и переключил моё внимание на другую область.
– Видишь то дерево? Третий ряд слева, вдоль забора.
Я кивнул, глядя туда, куда он указал. Внутри нелепо шевелились смешанные чувства. Долгие месяцы я пытался вытолкнуть это из своего сознания, терпел сокрушающий вес правды, когда она вылезала на поверхность, и продолжал двигаться вперёд, ставя одну ногу перед другой. Сколько бы я ни скрывал боль, которую носил, Аспен каким-то образом всё знал.
– Мы можем сначала прогуляться? Мне нужна минутка.
Он сжал мою руку.
– Конечно.
Мы пошли по кладбищу в противоположную сторону, по помеченным для посетителей тропам. Аспен ни разу не отпустил мою руку. Мы никогда раньше не были парой, которая чувствовала необходимость цепляться друг за друга, но я ценил этот жест. Должно быть, он чувствовал дисбаланс, шатающий меня изнутри.
Через полчаса неспешной прогулки, я повернул нас в сторону места последнего успокоения Натаниэля. В полурастерянном состоянии, я смотрел прямо и шёл. Его надгробие выделялось среди других. Не то чтобы оно было более блестящим или больше по размеру, просто его имя, выбитое на гранитной поверхности, манило меня ближе.
Я остановился в ногах его могилы и пустым взглядом смотрел на надпись, проникаясь датами и впитывая свои ощущения. Только когда челюсть начала болеть, я понял, что сжимаю её. Нахлынуло моё прошлое – наше прошлое. Путешествие, которое мы совершили вместе, и все испытания, которые мы разделили. Как я уже объяснял Аспену не так давно, тогда жизнь была другой. Я был другим человеком.
Как бы тяжело мне ни было на сердце, и как бы я ни скучал по своему лучшему другу всей жизни и мужу, дорога впереди меня продолжалась, и я шёл по ней, даже если мне этого не хотелось, если было страшно или грустно. Остались только воспоминания в глубине моих мыслей. Те, которые я всегда буду беречь.
Я опустил голову, закрыл глаза и молча попрощался с Натаниэлем. Он жил в моём сердце, и я без сомнений знал, что он поддержит моё движение вперёд.
Я сжал руку Аспена и потянул его за собой.
– Идём.
Мы вернулись к джипу и сели в салон. Пока Аспен не успел никуда нас отвезти, я положил руку на его колено.
– Спасибо тебе.
– Надеюсь, ты не расстроен.
– Нет. Не думаю, что я понимал, насколько мне это нужно.
Он накрыл мою руку своей и наклонился поцеловать меня в щёку.
– Куда едем?
– К тебе?
– Останешься на ночь?
– Лучше места не найти.
Глава 27
Аспен
Я ненавидел общую рабочую зону в университете. Если бы не нужно было помогать Джеффу провести собеседование с детьми на проект с барсуками в начале августа, я бы никогда не поехал в город. Калгари был в миллион раз хуже Крикстоун-Вэлли, и я уже добирался до конца спасательной верёвки, нуждаясь в побеге.
Нужно будет спросить Хаксли, сможет ли он отпроситься на несколько дней, чтобы мы могли сбежать в поход.
Мы закончили первый круг собеседований пораньше, и у меня появился часовой перерыв до следующего круга. Джефф побежал за едой и оставил меня одного.
Чисто от скуки, я в сотый раз открыл список имеющихся вакансий. Медленное продвижение и постоянное откладывание диссертации в сторону говорили, что мне нужно поскорее принять решение о карьере.
На севере было несколько мест, все в маленьких колледжах, которые платили зарплату среднего уровня. Я снова просмотрел список, неуверенный, что делать. Несмотря на тяжёлое начало, у нас с Хаксли установились крепкие отношения, но мы никогда не обсуждали будущее, или что будет, если я перееду работать в город, находящийся в шести или в десяти часах езды от нашего.
Я постучал пальцами по столу и щелчком перешёл на вторую страницу, когда раздался стук в дверь.
– Да, – крикнул я, не отвлекаясь. – Входите.
Я поднял глаза на посетителя и вздрогнул.
– Крис?
Его широкая улыбка подсказала, что я прав, но мужчина выглядел совсем по-другому. Его волосы отросли и были стильно уложены, опускаясь чуть ниже ушей.
– Красавчик. Как жизнь?
– Я тебя еле узнал. Как поживаешь?
Он пожал плечами и уселся на стул напротив.
– Ну, знаешь, занимаюсь своими делами. Учусь, работаю.
– Как прошло отслеживание гималайских медведей?
Его глаза загорелись, и он подался вперёд.
– Боже, это была самая крутая работа. Я понянчил медвежонка. Хочешь посмотреть фотки?
Он достал телефон и мгновение что-то искал, прежде чем передать по столу мне. Я пролистал полдюжины фотографий Криса с чёрным медвежонком, спрятанным под его курткой спереди, скрутившимся и спящим у него на груди. Это были одни из лучших моментов проекта; согревать медвежат, работая с их спящими матерями.
– Я так понимаю, ты рад, что поехал?
– Очень.
Он убрал телефон обратно в карман и поставил рюкзак на пол перед собой.
– Так чем я обязан такой чести?
– Я слышал, что ты сегодня в кампусе, так что захотел зайти и узнать, слышал ли ты.
Он улыбался и ждал, будто я каким-то образом мог читать его мысли.
– Не слышал. Что?
– Я узнал по слухам, что ты сошёлся с дикарём.
– Хаксли, – исправил я. – Да, мы встречаемся уже некоторое время.
Он махнул рукой, будто я должен был продолжить этот ход мыслей.
– Крис, подыграй мне. К чему ты ведёшь?
Он вздохнул и хохотнул, копаясь в своём рюкзаке, чтобы достать планшет.
– Я думал, уж ты-то должен знать.
Я подождал, пока он что-то откроет и положит планшет передо мной.
– Та хижина, в которой он жил. Помнишь, её держали на доверенности для того паренька? В феврале ему исполнилось восемнадцать, и документы передали ему, вместе с огромной кучей денег. Полагаю, парень вроде как наглый городской паршивец. У него нет тяги к природе, как у деда. В любом случае, он ездил оценить собственность и дать распоряжения всё починить, чтобы можно было продать. Смотри, – он кивнул на планшет.
В ответ на меня определённо смотрела хижина Хаксли – только значительно улучшенная версия. Были фотографии и внутренних помещений. Везде добавились новые шкафчики, мебель и бытовая техника. Описание начиналось с установки нового большого генератора, вместе с баком для воды и системой фильтрации, которая обеспечит проточную воду для использования в небольших целях. Приспособления для стирки или душ добавить было нельзя, из-за невозможности провести трубы так далеко в лес, но в остальном хижина стала деревенским коттеджем для отдыха любителей дикой природы – или так заявляло описание. Судя по фотографиям пейзажа, появился новенький дворовой туалет, более комфортный, чем был у Хаксли.
Увидев описание, я что-то почувствовал. Сердце колотилось, и я перечитывал информацию снова и снова, открывая фотографии и изучая дополнения.
– Как ты об этом узнал? – спросил я.
– Видимо, этот парень сделал пожертвование университету. Хижина была довольно ухожена, и он предположил, что мы использовали её, когда ездили туда на проект.
Я резко поднял голову и нахмурился.
– Но мы никогда бы этого не сделали. Это вызывало бы хренову кучу проблем.
– Когда восемнадцатилетний парень протягивает исследовательскому отделу пятьдесят тысяч долларов, потому что для него это мелочь, все отворачиваются и не задают вопросов. Я думал, ты слышал.
– Нет, – я перевёл внимание обратно на описание. Хижина была выставлена на продажу. Убежище Хаксли в горах было выставлено на продажу.
В моей голове кипел ворох идей. Казалось, будто жизнь брала мой запутавшийся зад за руку и говорила: «Смотри, вот, что ты должен сделать».
– Ты ему расскажешь? – Крис чуть ли не скакал от радости, пока я пытался выбраться из состояния ошеломления.
– Не знаю. Я просто… Наверное, я в шоке. Не уверен почему, но это так.
Крис взял свой планшет и сунул обратно в сумку. Он наклонился вперёд и подмигнул.
– Я знаю, что вам там нравилось, ребята.
Нравилось.
Мы с Крисом поболтали ещё несколько минут, пока Джефф не вернулся с ланча. Крис попрощался, и я вернулся к работе, изо всех сил стараясь оставаться сосредоточенным.
Той ночью мы с Хаксли лежали в кровати после изматывающего раунда потного июльского секса. Моё тело ныло, но это была приятная боль.
Хаксли провёл пальцем вокруг моих запястий, ища какие-либо следы.
– Шёлковые повязки лучше. Я же тебе говорил. Больше никакой верёвки.
Он хохотнул и поднёс мою руку к своим губам, чтобы поцеловать нетронутую область.
– Я никогда не хотел причинить тебе боль.
– Оу, но мне нравится небольшая боль.
Я улёгся на него сверху, и он положил руки на мои бёдра, проводя ими вверх и вниз, плавной и мягкой лаской.
Мы вместе уже почти год. Год, который включал в себя множество споров и затянутые периоды молчания и отстранения. Но эти моменты были по большей части в начале. Мы никогда особо не говорили о том, что будет дальше, или о планах на совместное будущее, так что тема, которую я собирался поднять, вызывала дурное предчувствие.
– Я хочу кое-что тебе показать.
Он провёл руками вниз по моей заднице и сжал, прежде чем поднять голову и соединить нас в поцелуе.
– Что такое?
Я сел и переставил на кровать свой ноутбук. Я сохранил страницу, и как только зашёл в систему, я положил компьютер на грудь Хаксли.
Увидев хижину, он поднял голову, его глаза расширились.
– Моя хижина.
– Не твоя хижина, – напомнил я ему. – Но могла бы быть. Она продаётся.
Его взгляд метался по странице, изучая и читая всё так же суматошно, как делал я, когда Крис показал мне страницу. Хаксли сел, разглядывая сайт, на его лице явно отражалось неверие.
Я объяснил всё, что рассказал мне Крис. Когда закончил, я забрал свой ноутбук, чтобы Хаксли мог сосредоточиться на мне, а не на шокирующем описании.
– Хочешь поехать обратно?
Он открыл рот, взгляд переключился с закрытого ноутбука на моё лицо и обратно.
– Он правда продаётся?
– Да. И по очень разумной цене.
В его глазах промелькнули надежда и желание, а затем неуверенность. Он свёл брови вместе и покачал головой.
– Я… Моу душа ожила в той хижине. Но… моё сердце сейчас здесь. Я… – он оглядел моё лицо, в его глазах отразилось что-то неразборчивое. Он потянулся и взял меня за руку. – У меня есть ты. Я не хочу тебя бросать, не важно, как мне туда хочется.
От его честности на моём лице растянулась улыбка. Мы ещё не выражали глубину своих чувств друг другу, но оба знали, что они глубже, чем мы признаём. Признание Хаксли согрело меня и внутри, и снаружи.
– Ну, – я сжал его руку, – что, если я поеду с тобой?
Мгновение он был слишком потрясён, чтобы говорить. Он растерянно уставился на меня, а затем дёрнул меня вперёд и крепко прижал к груди.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что мне надоело, и я устал от того, что мы оба пытаемся стать частью города. Мы оба знаем, что живём во лжи и будем намного счастливее посреди глуши. В том районе есть колледжи, которые ищут преподавателей к сентябрю. Уверен, в Литл Дир найдётся место для автомеханика, а если нет, найдётся где-нибудь поблизости.
Я уселся к нему на колени и обхватил руками его лицо.
– Так вот, я хочу сказать, давай сбежим отсюда. Ты и я.
Он рассмеялся и крепко поцеловал меня, укладывая назад, пока я не оказался под ним.
– Уверен? – он погладил меня по щеке и заглянул глубоко мне в глаза, ища в них правду.
Мне нечего было от него скрывать, и сердцем я знал, чего хочу. Дикая природа манила меня с тех пор, как мы вернулись домой, точно так же, как она манила и Хаксли.
– Уверен, – прошептал я, запуская пальцы в его длинные волнистые волосы и позволяя им стать завесой вокруг нас. – Я люблю тебя, Хаксли. Здесь нам не место, ни одному из нас. Нам пора ехать домой.
Его губы приоткрылись от веса моих слов, и дыхание перехватило, прежде чем он снова смог заговорить.
– Правда?
– Правда.
– Я так тебя люблю, Аспен, и это лучшая идея, которую я когда-либо слышал.
Хаксли лишил меня кислорода, когда приблизил губы к моим и поцеловал меня так, как никогда раньше не целовал. Я почувствовал, как от головы до ног пробежали мурашки. С этим мы задержались, пробуя друг друга на вкус, лелея разделяемые эмоции, которые оба подавляли и не выражали до сих пор. Каждое движение его языка и нежная ласка его рук на моей коже оживляли меня.
Секс у нас всегда был жёсткий и быстрый. Близость мы подавляли, потому что оба не были уверены, что хотим этого, пока не будем готовы. Теперь мы были готовы.
Плавное скольжение его рук по моей плоти вызывало мурашки. Наши губы не отрывались друг от друга, и напряжение росло так, как никогда раньше. Закончив поцелуй, Хаксли начал изучать губами моё тело, с нежностью лаская каждый мой дюйм. Его руки шли следом, прикасаясь ко мне, но в каком-то смысле изучая впервые.
Я закрыл глаза и утонул в ощущениях. Когда его губы вернулись и захватили мои, мы целовались и переплетались вместе, всё больше и больше увеличивая желания. Нас обоих манила необходимость быть ближе.
Хаксли прервал поцелуй только для того, чтобы залезть в прикроватную тумбочку и найти всё необходимое. Прежде чем он успел воссоединить наши губы, я забрал у него презерватив. Его взгляд стал вопросительным. Мы оба недавно проверились, после обсуждения избавления от таких преград. Хоть мы оба получили отрицательные тесты на болезни, мы не двигались в этом направлении, будто не уверенные, что действительно к этому пришли. Что ж, теперь я пришёл.
– Без, – произнёс я, изучая его взгляд, чтобы понять его отношение к этому.
Он кивнул.
– Без, – он отбросил презерватив в сторону и вернулся к моим губам, притягивая меня к себе и обвивая своим большим телом моё.
Мы не спешили, наслаждаясь моментом и связью. Пока мы целовались, Хаксли ёрзал и двигался рядом со мной, наши тела скользили друг по другу, пока мы не потеряли фокус и больше не могли управлять своими губами.
– Пожалуйста, – умолял я. – Трахни меня. Я хочу почувствовать тебя внутри.
Его губы переместились к моему уху, когда он переместил вес на бок и потянулся за смазкой.
– Нет, – выдохнул он, прикусив мою мочку и втянув её в рот. – Я хочу заняться с тобой любовью.
Из-за того, как медленно и блаженно он меня подготавливал, у меня выгибалась спина, я скулил и молил о большем. Войдя в меня, он не переставал меня целовать и прижимать как можно ближе к себе.
– Чёрт, в тебе так хорошо, – прошептал он.
Он замер, пока мы оба привыкали к новому ощущению.
Когда Хаксли начал двигаться, медленно входя и выходя из моего тело, по моей коже танцевала дрожь. Хаксли всё время смотрел мне в глаза, не разрывая контакт. Боль в моих яйцах росла с каждым томным толчком, медленно вытягивая на поверхность мой оргазм.
Мы оба дрожали, когда его толчки стали глубже и грубее, подводя нас к пику. Хаксли всё контролировал и провёл большим пальцем по моей щетинистой щеке, чтобы заставить открыть глаза. Я не помнил, когда закрыл их, но расцветающего ощущения было слишком много.
– Смотри на меня, – прошептал он. – Я хочу наблюдать за тобой.
Он поправил своё тело и продолжил двигаться под углом, под которым попадал во все правильные места.
– А, чёрт.
– Да, ты близко?
Я кивнул, с трудом оставаясь сосредоточенным на его лице, пока по моему телу растекалось потрясающее ощущение, затягивая меня глубже в забвение.
– Прикоснись к себе.
Я мастурбировал свой член в такт его ускоряющимся толчкам, пока он не начал задевать мою простату специально, так, что в моём мозгу взрывались фейерверки. Очередное резкое движение его бёдер, и я больше не мог сдерживаться.
Он поймал мой крик обжигающим поцелуем, входя всё глубже и вытягивая каждую унцию моего оргазма, пока я больше не смог дышать. Я парил в воздухе и едва ли мог сосредоточиться. Когда я достаточно успокоился, его толчки стали более решительными.
Я запустил пальцы в его волосы и заставил его сосредоточиться на моём лице. На его висках собрались капельки пота, и он увеличил скорость, преследуя свой оргазм. Через мгновение он зажмурился, и из глубины его горла вырывался рык. Он прижался лбом к моему, пока меня плавно заполняла пульсация спермы.
Мир вокруг исчез, и пока мы лежали вместе, и наши сердце возвращались к обычному ритму, я чувствовал себя как никогда счастливым.
Между нами не всегда всё будет идеально. Хаксли нужна будет продолжающаяся терапия и поддержка, вне зависимости от того, где мы будем жить, и мы разберёмся с этим, когда устроимся на месте. Мы всё ещё учились в некоторых аспектах отношений, но, казалось, оба находились на одной тропе. Что я знал наверняка, так это то, что наша взаимная любовь далеко нас заведёт.
