Текст книги "Сын помещика 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Сын помещика – 4

Глава 1

28 июля 1859 года

– Свежо сегодня, – сказал я, поплотнее запахиваясь в плащ.

– Зато дойдем до вашего имения еще засветло, – заметил в ответ Прохор.

Матросу было около двадцати пяти лет. Рекрутировали его пять лет назад и, когда он уходил из родной деревни, думал что вернется назад не раньше, чем когда ему сорок стукнет. Но после Крымской войны срок службы сократили с двадцати до двенадцати лет, что безмерно Прохора обрадовало. Мало того, что ему всего семь лет осталось лямку воинскую тянуть, так еще по окончании службы он и вольную получит. Тот же Корней, который у нас лакеем служит, вполне себе вольный человек, как и все прошедшие армию крестьяне.

Волна на реке поднималась довольно высоко – не меньше метра была. А в середине реки и того больше. Чтобы наше суденышко не опрокинуло, приходилось «жаться» поближе к берегу, да и вести яхту зигзагами. То в сторону глубины, носом рассекая волны, то к берегу, ощущая всем телом, как вода разбивается о корму корабля, даже немного перехлестывая через борт. Зато практика управления яхтой огромная. Я и с гиком* успел «поиграться» перебрасывая его с одной стороны яхты на другую, и у руля постоял, и в каюте посидел, лишний раз убедившись, что нужно скамьи чем-то мягким оббить.

*Гик – горизонтальный рангоутный брус, который крепится к мачте и служит для растяжения нижней шкаторины (кромки) паруса (обычно грота)

Но шли мы и правда очень ходко и уже через час проплывали мимо земель князя Белова. С реки его поместье выглядело иначе. Более презентабельно, что ли? И причал у него добротный, правда, сейчас пустой – наверное закончился срок аренды яхты. У нас такого причала нет, но я помнил, что были мостки для набора воды. Глубина возле них для яхты вполне достаточная. К ним-то я и собирался временно пришвартоваться. А там уже и нормальный причал сделаем.

– А это что еще такое, – прошептал я, когда вдали показался приток Волги, на котором стояла наша лесопилка.

Из-за большого расстояния и того, что лесопилка располагалась в паре сотен метров от берега Волги, разглядеть детали было сложно. Но даже так отличить целое здание от сгоревшего остова было вполне реально. Другое дело, что я не мог поверить своим глазам. Как так? Мне мерещится? Может, это какое-то иное здание, а наша лесопилка дальше находится?

Но нет. Чем ближе мы подходили к притоку, тем более четко можно было разглядеть печальное зрелище. Да и народу вокруг пепелища было много. А также я разглядел рядом с пожарищем возводимые кирпичные стены. Будущая мастерская игрушек. Не показалось мне ничего.

– Барин, могет, тута причалим? – указал мне в сторону притока Прохор.

У берега в этом месте стоял вполне себе добротный причал, куда не то что нашу яхту можно пришвартовать, но и полноценный барк. От взора со стороны поместья его ограждал небольшой пятачок леса. Да и в целом его похоже оставили в качестве ветровой защиты.

– Да, туда правь, – согласился я с матросом.

Сам же себе мысленно дал щелбан. Говорили же мне неоднократно, что древесину мы на мимо проходящие баржи отгружаем. А что они для того причаливали и им место доброе нужно, как-то не сообразил. Хотя – это же как дважды два.

«С другой стороны, – решил я себя оправдать перед самим собой, – яхту ставить в этом месте неудобно. И баржам мешать будет, и идти от поместья до нее далеко. Надо все же нормальный, пусть даже небольшой, причал около дома ставить, как изначально и думал».

На берегу никого не было. Да и суетящиеся вдали около сгоревшей, как стало совершенно очевидно, лесопилки люди нас не заметили. Пришлось нам с Прохором повозиться, чтобы пришвартоваться. Сначала парус приспустили, подходя поближе к берегу. Когда ход яхты упал, но при этом стало очевидно, что набранной скорости хватит добраться до причала, мы и вовсе тот парус убрали. А дальше уже бросили якорь за пару метров до причала, и матрос ювелирно накинул швартов на кнехт. Тут в качестве кнехта выступало два бревнышка, выпирающие из причального настила.

Только убедившись, что яхта надежно пришвартована и волной ее не утащит, мы с Прохором спустились на берег. Я тут же быстрым шагом двинулся в сторону лесопилки. Или того, что от нее осталось.

В голове роились десятки мыслей. Когда сгорела лесопилка? Из-за чего? Пострадал ли кто-то из рабочих? Успели ли отгрузить недельный запас досок или нет? Где взять деньги на ее ремонт? Что с контрактом на поставки? Будем ли мы платить неустойку за срыв поставок, и не расторгнут ли с нами и вовсе договор? А как теперь с мастерской быть? Без опилок с лесопилки есть ли смысл ее достраивать?

Эти вопросы наслаивались друг на друга, не давая сосредоточиться на каком-то одном, и лишь усиливали мое беспокойство. Единственный способ получить хоть часть ответов был в том, чтобы поскорее добраться до пепелища и расспросить находящихся там людей. И я неосознанно все прибавлял и прибавлял шаг, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Меня все же заметили до того, как я добрался до лесопилки. От роящихся на пожарище людей отделилась фигурка и двинулась в мою сторону. Это оказался наш мастер Михей. Мужик был чумаз от сажи, лицо угрюмое, но вроде никаких ожогов или травм на нем не вижу.

– Роман Сергеевич, с прибытием, а у нас – сами видите, беда приключилася! – еще даже не добежав до меня, начал кричать мужик.

– Когда это произошло? Есть ли пострадавшие? – спросил я, стоило Михею остановиться возле меня.

Мужик и правда бежал, от чего запыхался, но отвечать начал сразу.

– Этой ночью. Спали все и если бы не рабочий Кузьмы Авдеевича, которому до ветру приспичило, сгорели б все разом. Но бог попустил, – перекрестился Михей. – Не дал сгубить невинные души.

Двинувшись в сторону пепелища, я продолжил спрашивать.

– Как вообще начался пожар? Столько лет лесопилка стояла, и ничего же не было!

– Да кто ж знает, барин? – пожал плечами мужик. – Но занялось все сразу и будто разом. Я спросонья от крика Кузьмы Авдеича подскочил. Когда все выскочили наружу, оно уж полыхало почитай полностью. Затушить при всем старании не смогли бы. Только и оставалось – землю вкруг поливать, чтобы пожар дальше никуда не перекинулся. Ветрища-то какая, чуете? И ночью ветер сильный был. Вот и раздуло пламя в один миг.

– А откуда оно вообще началось? Где источник? – продолжал я допытываться.

У меня в голове не укладывалось, чтобы здание вот так могло сгореть как спичка без всякой причины.

– Снаружи загорелось. Где – я и не ведаю. Но думается мне, что когда мы выскакивать начали, оно внутрь и перекинулось.

– Без огня ничего бы не загорелось, – тут же навострил я уши. – Где тот огонь снаружи мог взяться?

– Тоже о том думал, барин, – признался Михей. – Ямы эти новые – только оттуда могла искра прилететь. В них же огонь тлеет каждый день, чтобы смолу ту вытапливать. Ну а я еще и отвод сделал для паров, скипидар собирать. Токмо если из той ямы пламя-то и возникло. Иначе и ума не приложу, как мог огонь тот взяться. Ну не подожгли же нас⁈ Дурных нема.

Насчет «не подожгли» я был согласен отчасти. Нет рядом посторонних, если бригады Кувалдина не считать. Но те ведь и сами в той лесопилке спали и под ударом были. А если бы не проснулся этот молодой из его бригады, да всех не разбудил? Все и погибли бы.

«Или он поджег? – вдруг промелькнула мысль. – Да нет, зачем простому мужику таким заниматься?»

Отбросив версию с намеренным поджогом, я решил сосредоточиться на той, что озвучил Михей. Мы как раз подошли к тому, что от лесопилки осталось. Мужики успели оттащить самые большие головешки в сторону, расчищая пепелище. В другом конце лежали пилы. От жара их слегка повело и далеко не факт, что получится выправить. Водяное колесо лежало в канале, более ничем не прикрепленное. Если бы не этот искусственный канал, который специально под колесо прорыт был, то его могло бы и течением в Волгу унести. Все рабочие были в саже – ветер и не думал стихать, поднимая гарь, которая оседала на их одежде и лицах. Печальное зрелище. И страшное на самом деле.

Тут еще и осколков от стекла было прилично. Их тоже аккуратно вытаскивали и складывали кучей. Посмотрев на это дело, я прошел к ямам, о которых говорил Михей. Сам мастер шагал рядом со мной, помалкивая. Все что хотел, он уже сказал, а вопросы я пока не задавал, исчерпав их. Вот осмотрю все своими глазами, тогда может новые появятся.

Сами ямы находились на возвышении. Да и не ямы то были в привычном понимании этого слова. Тут холм у нас небольшой был. Вот в нем накопали ям, под холмом поставили несколько бочек, еще и заглубили их, чтобы верхняя часть лишь немного торчала. Все-таки холм небольшой, скорее пригорок. В верхней части в одном месте и правда торчало что-то. Но тут Михей лукавил – когда я подошел поближе, то заметил, что тут не просто яму вырыли, в которую древесины накидали, подожгли и землей засыпали, чтоб тлела. Так оно в старой яме было по получению смолы. А тут похоже целую печь сделали. Вон с противоположной стороны холма вижу, где дрова закладывали, чтобы нагрев обеспечить. А труба та – не просто прямая кишка, а змеевик настоящий. Еще и поставлен так хитро, что одной своей частью в бадью с водой опускается. И конец его в бочонок опущен.

Единственное, откуда могло искр принести – та самая печь с противоположной стороны холма. Сильным ветром вполне могло искры поднять и до лесопилки донести. Вот только как они в полете не потухли-то? И второй вопрос – на что такое они могли упасть, чтобы лесопилка сразу же гореть начала?

– Михей, – обратился я к мужику, – а бревна лесопилки ничем не пропитывали? Ну там – от гниения али еще от чего? Не могла та пропитка вспыхнуть от искры?

– Да ничем бревна не обмазывали, – пожал плечами мужик. – Смолой разве что, да глиной в основании.

– А смола от малейшей искры разгорается? – тут же спросил я его.

– Свежая – может, а старую уже гораздо сложнее зажечь, – ответил мастер.

На его лице тоже пошел мыслительный процесс. Если до моих вопросов он не сомневался в своей версии – что из-за искр из печи лесопилка загорелась, то сейчас уже задумчиво смотрел то на печь, то на остатки здания. И было от чего ему задуматься – ведь если пожар пошел от искр из печи, то вся вина на него ляжет. Он эту печь тут поставил, чего я или отец ему не приказывали. Зачем кстати, она тут? Я о том и спросил мужика, узнав, что предприимчивый Михей решил кроме смолы еще и скипидар добывать таким образом. Легковоспламеняющуюся жидкость на секундочку! Которая как раз от любой искры и способна полыхнуть.

– И ты такое рядом с лесопилкой поставил? – вскинул я брови.

Михей виновато уставился в землю.

– Ты понимаешь, что если пожар произошел из-за нее, то ты до конца жизни будешь бесплатно на нас горбатиться, выплачивая ущерб?

Мастер лишь сокрушенно вздохнул и понуро кивнул.

Тут мне пришла другая мысль.

– А кто мог этот скипидар взять? Ты его учет ведешь?

– Да кто угодно, – пожал плечами Михей. – А что, вы думаете что… – шокировано оглянулся он на пепелище.

– Я думаю, что кто-то мог чисто для себя припрятать бутылочку. Скипидар же денег стоит. А тут – ветер. И искры из этой печи. Мало ли где та бутылка стояла, зато стоило искре до нее долететь – и все.

– Получается, все равно я во всем виноват, – убито констатировал мужик.

– Если кто у тебя этот скипидар умыкнул да возле лесопилки припрятал – то уже не полностью вина на тебе. Узнай, кто мог его взять, и тогда часть долга за ущерб на того работника запишем. А пока – туши эту свою печку, да потом перенесешь подальше куда-нибудь. А лучше и вовсе либо ее разобрать и не восстанавливать, либо хоть по уму все сделать, чтобы искры никуда не разлетались.

– Понял, барин. Все сделаю, – тут же засуетился он.

– Барин, – подошел ко мне Прохор.

До того он позади двигался, с любопытством по сторонам глядя, да не мешал мне с Михеем разговаривать. А как заметил, что я освободился – тут же и позвал.

– Мне бы расчет получить да назад двинуться, – напомнил матрос о моих обязательствах перед ним.

– Пошли к поместью, – махнул я рукой. – Здесь нам пока делать нечего.

Во всем произошедшем я попытался найти и положительную сторону. А конкретно – хорошо хоть она сейчас сгорела, а не когда бы мы уже ее модернизацию провели. Зато теперь можно новое здание поставить, сразу из кирпича, чтобы предотвратить подобные ситуации в будущем.

Дома очень удивились, когда я пришел пешком да еще в сопровождении какого-то мужика.

– Что случилось, Роман? – обняв меня, спросила мама. – Митрофан говорил, что ты нам сюрприз какой-то хотел сделать. Не вышло?

– Не вышло, – согласился я с ней. – Не увидели вы, как я по реке на собственной яхте рассекаю.

Мама от моих слов еще больше удивилась.

– Яхта? О чем ты? Ты хотел яхту купить? И кто это с тобой?

– Это Прохор, матрос из дубовского порта. И яхта у меня теперь есть. Вот Прохор на ней меня и доставил. Только теперь его надо обратно отправить. Митрофан сильно занят? Пускай отвез бы человека.

– То у отца спроси. Они с артельным бригадиром в кабинете сидят, – махнула мама рукой.

Предложил пока матросу подождать в столовой, где ему Евдокия вынесла чаю – не простой холоп он все же, а солдат. Уже выше по статусу, чем любой крестьянин, такого можно и чаем уважить. После чего я отправился к отцу.

– Ну кто там еще? – гаркнул недовольно отец, когда я постучался.

– Всего лишь я, – с улыбкой зашел я внутрь.

– Вернулся, – выдохнул папа. – Наконец-то. А у нас – сам наверное видел, чего приключилось. Ты чего задержался-то?

– Сюрприз вам хотел сделать. У меня теперь яхта есть, вот на ней и прибыл.

Отец сначала удивленно вскинул брови, а затем резко нахмурился.

– На кой-ляд тебе та яхта? Лучше бы деньги на мастерскую свою оставил, чем ее покупать. А сейчас – вон, вообще непонятно, с чего платить будем, – махнул рукой он на мрачного здоровяка.

Реакция отца в отличие от маминой меня не порадовала. Поэтому ответил я ему уже гораздо холоднее, без всякой радости.

– На мастерскую у меня деньги остались. Хватит и на оплату работы, и на материал.

– Ну так и остальные деньги бы придержал. Видишь, теперь лесопилку с нуля возводить! – тут он снова обратил свое внимание на сидящего перед ним мужика. – И делать это будет артель за свой счет. С нас только материалы.

– А я говорю – не виноват Тихон! – упрямо, словно не в первый раз, набычился мужик. – Да ежели б не он, мы бы все там остались, на пожарище том!

– Странно как-то, не находишь? Вышел он до ветру и тут же – на тебе! Лесопилка, что несколько лет спокойно стояла, уже вовсю полыхает. Ты сам сказал, что он у вас новик. Как раз перед работой у нас появился.

– Зачем ему вашу лесопилку жечь?

– Сунули ему деньгу, вот и пошел это делать. А раз ты его выгораживаешь, уж не в сговоре ли вы?

– У вас, барин, разум от отчаяния помутился, такие вещи говорить, – еще сильнее набычился бригадир. – Никогда я никого не подводил! И никогда ни один мой работник вреда заказчику не нанес. От чего пожар случился – то к полиции. Пущай они расследуют, кто виноват. Но моя артель тут не причем! И повесить на нас долг не получится!

Только после слов здоровяка мне стало понятно, что больше всего волнует отца и в чем у них главный «затык» произошел. Ущерб нанесен, и лесопилка требует полного восстановления. А откуда деньги на то взять? Вон, как отец на меня сразу наехал, о яхте узнав, что я зря потратил деньги. И на бригадира артели давит с тем же умыслом – чтобы тот взял вину за ущерб на себя и бесплатно работал. Классические русские вопросы – «кто виноват» и «что делать».

На второй вопрос ответ очевиден – надо восстанавливать порушенное. А вот с первым загвоздка. Если «никто не виноват», то тратиться на восстановление нам придется из собственного кармана. Я о том же подумал, когда с Михеем говорил. А вот если найдется виновник – то на него можно долг повесить. Особенно это выгодно в отношении этого бригадира сделать. Ну сколько обычный работник будет тот долг выплачивать, даже если признают за ним вину? Всю жизнь? И не факт, что выплатит. Зато если признать бригадира виновным, а лучше – всю артель, то справные мужики быстро все возвернуть смогут. Это понимает и отец, и сам здоровяк. В этом у них и конфликт пошел.

– Сергей Александрович, – обратился я к отцу как полагается в присутствии постороннего. – Давайте успокоимся. Прежде чем кого-то в чем-то обвинять, надо точно узнать причину возгорания. Я говорил с Михеем – искра могла прилететь из печи, которую тот поставил в одну из ям смоленых, – мужик тут же гордо подбоченился, почуяв в моем лице поддержку. Ненадолго. – Но вот искра та должна была зажечь что-то. Бревна от нее сами по себе бы не загорелись. Возможно, кто-то из артельных скипидар тишком воровал, да возле лесопилки припрятать решил. И та искра в эту нычку и попала. Надо узнать, так ли это, и если правда – то и будем решать, уже по факту, кто и в чем виновен.

– Мои – не воруют, – упрямо заметил бригадир.

– Вот и разберемся, – подвел итог я их спору. – А пока, папа, – перешел я от официоза к более неформальному тону, – там нужно матроса, который меня на яхте доставил, обратно в Дубовку отправить. Митрофан сейчас свободен?

– Свободен, – буркнул недовольно отец.

Здоровяк принял это слово на свой счет и поднялся. Никто его задерживать не стал, после чего мы с отцом остались одни.

– Ну и зачем тебе яхта-то понадобилась? – вернулся он к своему вопросу.

Я в это время крикнул Евдокию, да сунул ей деньги для Прохора и наказ для конюха передать, после чего уселся перед отцом и рассказал – как так получилось с яхтой.

– А перед Владимиром Михайловичем у тебя, сын, теперь долг, – заметил он в оконцовке моего повествования. – Такая работа, что его корабельный мастер провел, пятьсот рублей никак не стоит. За материал только с тебя взяли.

– Хочешь сказать, что Владимир Михайлович ему из своих заплатил? – удивился я.

– Скорее, старый долг мог какой списать, – ответил отец. – И не обязательно этот Савва Глебович деньгами должен был. Так что имей в виду, теперь ты почти любую просьбу Зубова обязан исполнить, как он для тебя с этой яхтой поступил.

Да уж. Нет, я понимал, что буду в некой степени должен мужу тети. Но вот степень этого долга в моих глазах была несоизмеримо меньшей, чем мне папа сейчас описал.

– Ладно уж, – махнул он рукой. – Где та яхта сейчас-то стоит?

– К причалу возле лесопилки мы пришвартовались.

– Ну и добре. Пускай пока там и побудет. Все одно в ближайшее время он пустым будет, – с горечью заметил он. И тут вскинулся, вспомнив что-то. – Кстати, тебе к Уваровым надо в ближайшие дни заехать.

– Помню, ответный визит нанести, – кивнул я.

– И это тоже. Но главное, – поднял отец палец. – С Леонидом Валерьевичем поговори. А то он уж и от помолвки решил отказаться.

– Почему? – вырвался у меня вопрос.

Новость что и сказать – шокирующая. То он всеми силами пытается мне то дочку впихнуть, то племянницу. А тут вдруг – резкий отказ. Вот так и пропадай на несколько дней, сразу столько событий пропускаешь. А я еще грешил, что в последние дни от скуки помру. Видать бог внял моим желаниям и теперь мне скучать точно некогда будет.

– Вот у него все и узнаешь, – ушел от ответа отец, пряча глаза.

Требовать, чтобы он мне сейчас все сам выложил, я не стал. Но озадачил папа меня изрядно. И словно этого было мало, когда я пошел в свою комнату, чтобы переодеться с дороги, да собрать мысли в кучу, ко мне постучалась Пелагея. Девушка была непривычно тиха и опускала глаза в пол, не смея посмотреть на меня.

– Барин, рада, что вы вернулись, – начала она.

– Что случилось?

Такое поведение девушки мне не понравилось. Чем-то оно мне напомнило тот случай, когда отец пытался ее силой взять. Вот также она себя вела. Неужто и сейчас все повторилось?

– Ничего. Просто… барин, – тут она посмотрела мне прямо в глаза. – Простите, что я столь многого от вас прошу, но не могли бы вы дать мне вольную уже сейчас?

Глава 2

28 – 29 июля 1859 года

Я смотрел на немного испуганное и в то же время упрямое лицо Пелагеи и первое, что бросилось мне в глаза – свежая ссадина на брови.

– Тебя все-таки били, – сделал я вывод. – Потому ты и…

– Нет, Роман Сергеевич, – вскинулась девушка и даже за руку меня схватила, чтобы я никуда не пошел. – Упала я. Правду вам говорю – меня никто и пальцем не тронул, когда я вернулась. Могу перед богом душой своей поклясться. Не верите?

Тут же она перекрестилась, повернувшись на икону в углу, и произнесла клятву. А вот это уже было серьезно. В этом времени подобными клятвами не разбрасываются. Особенно крестьяне, которые более набожны, чем аристократы. Не врет, выходит.

– Тогда с чего ты так резко захотела побыстрее вольную получить? Я не отказываюсь от своего слова и ее тебе дам, но хотелось бы знать причины.

– Я вам жизнь рушу, – прошептала девка.

– Глупости не говори, – фыркнул я. – Это каким образом ты мне жизнь можешь разрушить?

– Господин Уваров уже отказал вам в помолвке из-за меня.

– С чего ты взяла?

– Мне о том сказали.

Тут же вспомнились слова отца и его напутствие – обязательно посетить Леонида Валерьевича и обо всем поговорить с ним. С чего вдруг Уваров из-за Пелагеи решил дать заднюю в помолвке – лично мне непонятно. Родители ему нашептали? Или… Кристина с Валентиной постарались? Раз я сразу их с ответным визитом не посетил, напридумывали себе что-то, да кинулись в ножки отцу. Сходится? Иных вариантов я не вижу.

– С господином Уваровым я еще поговорю. Но если это единственная причина и я решу вопрос, то тогда…

– Нет, – покачала головой Пелагея. – Я же вижу, что у вас отношения с родителями из-за меня все хуже становятся. Нельзя так. Семья – самое святое, что есть у человека после бога. Я бы вот никогда от своих матери с отцом не отказалась, а вы готовы были это сделать. Из-за меня. Нельзя так… – голос девушки упал до шепота.

А мне вдруг стало стыдно. Я ведь и правда так до конца и не принял Винокуровых как своих настоящих отца и мать. Потому и готов был так легко от них уйти. А пошел бы я на такой поступок, если бы дело касалось моей настоящей мамы? Той, что в будущем осталась? Ой вряд ли. Искал бы способ примирить ее с Пелагеей. Или еще что придумал бы, но из дома не ушел. Права тут девушка.

– И что ты делать будешь, вольную получив?

– Не думала еще, – опустились у нее плечи. – Но у вас оставаться мне нельзя. Как я слышала – господин Уваров прямо сказал, что помолвки не состоится, пока я рядом с вами.

– Можно и другую невесту найти, – отмахнулся я.

– А что если и у другой невесты отец супротив меня будет? И снова сорвется у вас все? И так раз за разом? – возразила Пелагея. – Простите, господин, но я и правда вам лишь вред приношу.

– Вот тут ты не права. Не приносишь ты мне вред. Завидуют тебе, вот и все.

В принципе, все было уже сказано. И по глазам девушки я видел – не отступится она от своего решения. Отпускать ее не хотелось, но когда-нибудь это должно было произойти.

– Ладно, дам я тебе вольную, – выдохнул я.

– Правда? – обрадованно вскинула она голову.

– Правда. Только после того, как к Уварову съезжу. Да и надо подумать, куда тебя приткнуть. Раз уж в поместье тебе места нет, то может в городе где устроить.

Была сначала мысль попросить тетю взять Пелагею служанкой, но она тут же ушла. Я и так Владимиру Михайловичу теперь должен. Увеличивать перед Зубовыми долг еще больше не хотелось.

– Я могу в деревню вернуться, – тихо заметила она.

– Забыла, с чего ты оттуда ко мне сбежала? – скептически поднял я бровь. – Или отказалась от желания найти себе мужа хорошего? Среди мещан?

Тут ей возразить было нечего.

– Как и сказал – вольную я тебе дам. Но только после поездки к Уваровым. А пока исполняй свои обязанности как прежде.

Приняв мое решение, Пелагея ушла, оставив меня в некотором душевном раздрае. Вот и вернулся домой, называется. Лесопилка сгорела, верная служанка вольную просит, сосед чудит, вмешиваясь в наши внутренние дела угрозой отмены помолвки. Да уж. Вот и стоило покидать поместье так надолго?

Отогнав малодушные мысли, я вышел в зал. Там уже меня ждала мама.

– Роман! – позвала она меня. – Ты должен мне все рассказать. Что за яхта, на которой ты вернулся? Где она? И почему ты вообще решил себе приобрести эту лодку?

Вздохнув, я прошел к креслу и плюхнулся в него. После чего принялся за рассказ. О Канарейкине, нашем уговоре да последующем ремонте в Дубовке. Во время рассказа и братья с сестрой подтянулись, вовсю «развесив уши».

– Так эта яхта тебе обошлась всего в тысячу триста рублей? – вычленила главное из рассказа мама.

– Да.

– А где она сейчас?

– Возле причала, у которого мы доски отгружаем на баржи.

– Ты обязан показать нам ее! – тут же не терпящим возражений тоном заявила мама.

– Так и хотел, но сама видишь, что случилось. Да и погода сегодня для прогулок по воде не подходит. Давай уж ясного неба дождемся.

Чуть поморщившись, видимо маме хотелось хоть как-то отвлечься от негативных новостей, она нехотя кивнула. И тут же перевела разговор на то, кому именно я писал портреты и какие. В целом вечером закончился спокойно. Только в какой-то момент бригадир артели снова пришел уточнить – где спать ему и его людям. Ну тут уж было проще. Определили людей временно в деревню на постой. Поспят на сеновалах или у кого в сенях, если в избу деревенские пустят. С нас – лишь кормежка, как и раньше. Отцу это стоило простого приказа старосте Еремею. На этом день и закончился.

* * *

Тихон был счастлив. У него все получилось! Причем даже лучше, чем он ожидал. Когда он тихонько покинул общую спальню в лесопилке и вышел на улицу, сердце у него бешено колотилось. Казалось, что в любой момент его могут заметить, и тогда ничего не выйдет. А то и застанут его в тот самый миг, как он будет поджигать тряпку, пропитанную скипидаром. Но нет. Никто не проснулся, не окликнул его в ночи, и все вышло.

Стоило подожженной тряпке заняться пламенем, а следом за ней и стене здания, как впервые парень облегченно выдохнул. Но огонь стал слишком быстро распространяться. Ветер так сильно раздувал его, что всего через несколько ударов сердца полыхал уже весь угол лесопилки! Тогда-то на Тихона и накатила паника. Быть виновным в смерти пары десятков человек он не хотел. Мелькнула даже шальная мысль растолкать всех и во всем сознаться. Юноша на краткий миг даже поддался ей и кинулся обратно в комнату, где все спали. И наткнулся на бригадира артели!

В тот момент, когда он увидел здоровенную фигуру Кузьмы Авдеевича в полумраке ночи, Тихон застыл от ужаса и не знал, что ему делать. К его удаче бригадир ничего не понял. А там уже и сам юноша вовремя вспомнил свое желание предупредить все-таки остальных мужиков о пожаре.

Лесопилка сгорела за считанные минуты. Такого быстрого пожара Тихон не ожидал. Только от стариков он слышал, как выгорали целые деревни, но сам не был свидетелем тому. Теперь понимал – как такое могло случиться. Уж слишком быстро огонь пожирает деревянные постройки. Да еще в ветреную погоду. И уж чего парень совершенно не ожидал, что внезапно станет для всей артели героем. Однако, как кстати пришлась ему эта слава!

К вечеру мастер и глава лесопилки Михей принялся расспрашивать – кто чаще остальных ходил около ямы, где был установлен аппарат по получению скипидара. И очень многие указали как раз на Тихона, ведь парень и правда там частенько рядом гулял, осматривая округу. Вот только стоило Михею заикнуться, что Тихон украл у него скипидар, да из-за этого и произошло возгорание, как против мастера тут же поднялись все мужики из артели.

– Ты что, хочешь нашего спасителя обвинить в пожаре? – первым встал на защиту парня Терентий. – Да ты бы сам уже перед апостолом Петром стоял и ответ держал, коли бы не Тихон!

– Парень нас всех спас, а ты неблагодарность ему такую в ответ кидаешь? – гудел пузатый Назар. – Да в тебе есть хоть что-то людское?

– Небось, сам где-то тот скипидар прятал, а сейчас пытаешься на иных свою вину свалить, – поддакивал остальным Васька Рябой.

Тихон молча стоял в сторонке, мысленно радуясь, что его вся артель защищает. Даже жаль будет их покидать, когда заказ завершится. Но оставаться он не видел смысла. Про крупную сумму, что Тихону выплатит князь за свершенное дело, тогда могут все прознать. Сразу пойдут вопросы – а откуда она у парня взялась. И вместо защиты и благодарности, эти же люди возненавидят Тихона. Так что оставалось ждать, да молиться, чтобы так дальше все и закончилось.

* * *

Утром все же пошел дождь. Он еще ночью начался, но узнал я об этом лишь когда проснулся. Митрофан еще не вернулся и скорее всего подъедет к обеду, потому мой визит к Уваровым откладывается до этого времени. Зато пришел Михей с Кузьмой Авдеичем. Оба мужика смотрели друг на друга исподлобья, словно враги какие-то.

– Что случилось? – спросил их отец, когда мы вчетвером прошли в кабинет.

Разговора просили оба, а я присоединился, потому что иных дел не было. Да и интересно – с какими новостями мужики явились.

– Узнал я, кто скипидар у меня воровал, – начал было Михей, но его тут же перебил Кузьма.

– Ну взял может Тихон чуток, и чего? Ежели бы не он, то не сидели мы с тобой теперича здесь. А ты на него всех собак повесить хочешь!

– А ну хорош пререкаться, – стукнул кулаком по столу отец. – Ты говори, – указал он на Михея. – А ты – молчи пока, – это уже бригадиру было сказано.

– Вчера, как Роман Сергеевич прибыли, – покосился в мою сторону Михей, – да со мной поговорили, пришла мне мысль. Ведь неспроста у нас лесопилка загорелась, так? Скоко до того времени она стояла, и ветра были ничуть не слабже, чем щас. А туточки – ни с того ни с сего возгорелася.

– И что дальше? – поторопил его отец.

– Так я о чем и толкую – мы ямы стали новые делать, а в одной из них я сделал приспособу, чтобы скипидар получать. Ну и печь там была, – как о нечто несущественном добавил Михей. – С той печи конечно искра могла попасть на лесопилку, ее же круглый день надо топить, чтобы выгонка шла. Но простая искра, попав на стену лесопилки, ту не воспламенила бы. Для того что-то еще шибко горючее надо. Скипидар вот тот же! Но я-то скипидар к лесопилке не носил, отдельно в бочонке его держал. Но и не прятал ни от кого. Любой мог подойти и отчерпнуть сколько угодно. И есть видоки, которые говорят, что Тихон из артели Кузьмы Авдеевича к тому бочонку со скипидаром подходил!

– То ни о чем не говорит, – хмуро бросил здоровяк.

– Нет, говорит, – не согласился я с ним. – «Мои люди не воруют» – твои слова? – посмотрел я на него в упор.

– Мои, – нехотя подтвердил бригадир.

– Если этот Тихон подходил к бочонку со скипидаром, да черпал его без спросу – что это не как воровство? – продолжил я давить.