Текст книги "Сын помещика 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

1 августа 1859 года

Впервые этим утром я делал зарядку без Пелагеи. Особенно остро ее отсутствие ощутилось, когда сначала мне нужно было, чтобы меня полили водой, а потом кто-то придержал ноги во время пресса. Для обоих случаев пришлось просить помощь у слуг Зубовых.

Привык я к своей служанке, чего уж там. Даже возникла мысль по возвращению кого-то на это место вновь взять. Причем не обязательно девушку. Даже лучше не девушку, чтобы на те же грабли не наступать. Либо какую-нибудь женщину в годах, или парня. Причем скорее всего если и возьму кого – то парня. Мне для тренировок спарринг партнер нужен. Тело я уже закалил, а вот как реакцию натренировать, пока в голову не приходит ничего лучше банальной тренировки в полный контакт. И Корней тут мне не помощник. У него и других дел хватает, да и лучше его как наставника использовать, который со стороны наблюдает, да подсказки какие дать может. Ну и раз уж у меня яхта появилась, то ставить парус с помощью парня будет проще, чем девку использовать.

После завтрака я отправился на завод Германа Миллера, надеясь, что инженер не будет слишком занят и найдет для меня минуту своего времени. Но тут я ошибался. На заводе Германа Христиановича произошла проблема с паровой установкой, и Алексей Юрьевич оперативно пытался ее устранить. Оказалось, что он даже в воскресенье на заводе из-за этого был. Пришлось идти к самому Миллеру.

– Здравствуйте, Герман Христианович, – пожал я руку мужчине.

– А, Роман Сергеевич, – вспомнил он меня. – Рад вас видеть. Какими судьбами?

– Да все теми же, – развел я руками. – По поводу вашего инженера.

– К сожалению, сейчас Алексей Юрьевич занят, – нахмурился Миллер.

– Я уже слышал. Но у меня просьба. Не сочтите за наглость, но как я могу передать вашему инженеру сообщение, чтобы он навестил меня, как освободится?

– Я сам ему скажу, – заверил меня промышленник. – Ведь это и в моих интересах, – напомнил он.

– Благодарю.

Говорить, что у нас сейчас лесопилки по сути и нет, я не стал. Зачем? Еще передумает немец. К тому же даже на реконструкцию старой лесопилки пришлось бы много времени потратить. Построить новую будет ненамного дольше. А может даже в чем-то и проще окажется. Вот только – что сейчас-то мне делать?

Чуть подумав, я отправился к Маргарите Игоревне. Узнаю, как там она Пелагею устроила, да заодно и сделаю заказ на ткань для обивки моих скамей на яхте. Два в одном, ну не гений ли? Признаваться самому себе, что просто переживаю за девушку и хочу снова ее увидеть, я не стал.

– Роман Сергеевич? – удивленно расширились глаза Пелагеи, когда она открыла мне дверь.

– Кто там? – раздался крик Угорской из комнаты.

– Господин Винокуров, – ответила ей девушка, посторонившись, чтобы я зашел.

Вышедшая из зала Маргарита, тут же быстро захлопнула дверь в комнату, прошипев на девушку:

– Я же говорила тебе – никто не должен видеть костюмы раньше, чем их покажут актеры на постановке! Даже твой бывший господин.

– П-простите, – стушевалась Пелагея.

– Какими судьбами? – отвернувшись от нее, мило улыбнулась мне женщина.

– Сделать заказ. Возможно, ваша новая помощница сможет мне в этом помочь.

Маргарита Игоревна лишь понимающе хмыкнула и махнула рукой.

– Идите за мной. Ты – тоже, – это уже было сказано Пелагее. – И бумагу с пером не забудь!

Мы прошли на кухню, где Угорская дождалась девушку и, лишь получив писчие принадлежности, повернулась ко мне.

– Итак, что изволите?

– Ткань на обивку для скамей в мою яхту.

Глаза женщины удивленно распахнулись, но лишь на миг. Затем ее лицо резко приобрело некое хищническое выражение, словно я стал ее жертвой.

– Она в Дубовке? Вы обещали показать мне ее.

– Я помню. И да, она сейчас в порту города.

Посмотрев на Пелагею взглядом, обещающим долгий допрос, почему та не рассказала ей о такой «мелочи», она вновь вернула свое внимание ко мне.

– Какую именно ткань вы желаете? Какого размера обивка? Чем наполнять будете сиденья – соломой, лыком, морской травой, пухом или иным материалом?

В один миг опытная швея показала свои навыки не только в области создания платьев, но и оформления заказа, а также способности в работе с мебелью. Последнее меня особенно удивило. Я так-то думал, что заказ ткани станет просто предлогом, а сам хотел с Пелагеей повидаться. Ну и думал, что буду лично «на пальцах» девушке объяснять, что она должна просто сделать примерные замеры, чтобы ткань соответствующего размера отрезать. И был очень удивлен напору Угорской.

– Размеры я хочу попросить сделать вашу помощницу. На месте. Что касается ткани – то тут я доверюсь вашему профессионализму. Представьте, что это будет диван, как в гостиной. Набивка – то же самое.

– Хорошо, – кивнула Маргарита, сделав себе пометки. Потом глянула на девушку и поманила ее пальцем. – Читать умеешь?

– Плохо еще, – стушевалась та. – Не успела всему научиться у Романа Сергеевича.

– По вечерам будешь букварь учить и мне рассказывать, – заявила Угорская. – Тогда вам придется самим те замеры записать, – это уже мне было сказано. – А лучше я сама с вами съезжу, так будет надежнее. А Пелагея пока один костюм закончит, – она снова посмотрела на девушку и строго добавила. – И только попробуй что-то напортачить! Там шов легкий, я тебе его утром показывала.

– Все сделаю, барыня, – на автомате поклонилась девка.

– Я не барыня, – поморщилась Маргарита. – Не брякни так на людях. Это Роман Сергеевич простит, а иные могут и озлобиться.

– Простите, – еще больше поникла девица.

Оставив Пелагею, мы вышли на улицу ловить извозчика. Конечно, я изначально хотел с самой девушкой о ее изменениях в жизни поговорить, но не думаю, что Маргарита мне станет врать, рассказывая, как ту устроила. Хотя естественно меня расстроил такой поворот изначальной задумки.

– И где она теперь живет? – начал я расспросы, когда мы устроились на сидении пролетки.

– В одном доходном доме снимает угол, – правильно поняла мой вопрос женщина. – Хозяин – мой знакомый. Он ее не обидит, можешь так не трястись над ней, словно наседка какая, – не удержалась она от подколки. – Но ты был прав, девушка она старательная. Хотя пока и неотесанная деревенщина. Так что мужа я ей не раньше, чем через год начну искать. Пускай пока хоть немного манер наберется, да грамоте научится сносно.

Я лишь кивнул, одобряя такой подход.

Когда мы прибыли в порт, Маргарита Игоревна уже вся извелась в ожидании. И чуть ли ни бегом впереди меня пошла к причалам.

– Роман Сергеевич, в какую сторону идти?

– Правее забирайте, Маргарита Игоревна, – посмеиваясь, направлял я ее.

И вот мы добрались до яхты. Женщина жадным взглядом окинула ее от мачты до корпуса, после чего тут же вбежала по сходням на борт и скрылась в каюте. Когда я зашел следом, она уже сидела на скамье и придирчиво разглядывала убранство яхты.

– Бедненько, – констатировала она, – и вы правы, сидеть на этих скамьях долго невозможно.

После чего она достала из сумочки сантиметровую ленту из атласной ткани с нанесенной вручную разметкой и принялась снимать мерки с сидений.

– Не торопитесь особо, я думаю еще добавить к ним деталей, – сказал я Угорской.

– Но сами скамьи останутся без серьезных изменений в размерах? – тут же уточнила она.

– Да.

Получив мой ответ, Маргарита продолжила замеры. А мне не оставалось ничего иного, как пойти искать Савву Глебовича. Корабельного мастера я нашел относительно быстро. Тот был в доке, где стояла баржа. Но это был не простой «поддон», а полноценное судно с паровым двигателем. Вот с этим двигателем-то и возились ремонтные рабочие.

Выслушав меня, Савва Глебович подозвал одного из работников, который был здесь больше в качестве «принеси-подай» и указал на меня рукой.

– Господину нужно сколотить сидения в свою яхту. Он объяснит тебе, какие именно. На сегодня работаешь у него. Оплатит твой день тоже он.

Услышав последние слова, рабочий обрадовался и уже с гораздо большим энтузиазмом двинулся за мной.

Когда мы с ним вернулись к моей яхте, Маргарита Игоревна уже закончила снимать мерки и сейчас что-то черкала во взятой с собой тетрадке.

– Роман Сергеевич, – начала она, – замеры я сняла. Но вы говорили о каком-то усовершенствовании? Оно тоже потребует оббивки?

– Именно. К тому же мне нужны еще и подушки, которые будут вместо спинок. Из того же материала, что и обивка.

– Это можно сделать, – кивнула она, добавив еще запись в тетрадь.

– Смотрите, – подозвал я к себе рабочего. – Нужно к вот этим скамьям приделать откидной низ. Чтобы когда его поднимаешь, она в топчан превращалась. Соответственно к этому низу и ножки нужно приколотить. Желательно – тоже откидные.

– На петлях, как двери, их сделать? – почесав подбородок, посмотрел он на меня.

– Это самый оптимальный вариант.

– Ну… до вечера управлюсь, – пожал он плечами.

– А ускорить это никак нельзя? Хотя бы размеры нарощенной части, которая будет откидываться, не назовете? Госпожа Угорская, – указал я на женщину, – будет их оббивку делать.

– Размеры сказать смогу. Мне они самому нужны, чтобы такой «нарост» вам сколотить. Обождите пол часика пока.

Рабочий управился быстрее. Мы с Маргаритой все это время провели на самой яхте. Женщина «мучила» меня расспросами о новых фасонах платьев, не пришли ли мне в голову еще какие идеи, да пару раз вновь пыталась подбить нарисовать модели откровенных нарядов для девушек Екатерины Савельевны. Но я держался! И чтобы окончательно не капитулировать под напором этой женщины, без возможности ее пока что покинуть, предложил нарисовать изображение своей яхты прямо в ее тетради. Так и время «убью», и Угорская перестанет меня со своими просьбами донимать.

К моей радости, отказываться она не стала.

Рабочий для взятия мерок использовал обычный брусок, который притащил откуда-то. Им он измерил длину предполагаемого «нароста», отметив, сколько «брусков» понадобится, и ширину. После чего заявил, что все готово. А там уже пришлось этот брусок прикладывать к ленте Маргариты Игоревны, чтобы узнать более точный результат. В основном – какой ширины предполагается дополнение.

Когда мы покидали порт, женщина неожиданно призналась.

– Простите меня, Роман Сергеевич, за мой невольный обман.

Я удивленно покосился на нее.

– Обивку вам не я буду делать. Просто воспользовалась предлогом, чтобы посмотреть на вашу яхту, да провести с вами время. Вам плотник, что мебель создает, нужен. У меня есть один на примете. Я для него эти мерки и снимала. Он мне диван делал, вот и знаю, на что смотреть нужно, чтобы правильный замер сделать.

– Полагаю, вы мне покажете, где он находится?

– Разумеется. Это будет малой платой за мой обман, – хитро улыбнулась она.

Вообще я и сам предполагал, что мне мебельщик нужен. Но Маргарита так уверенно стала меня про набивку расспрашивать, что ввела в заблуждение. Я же в нынешнем обществе до сих пор иногда «плаваю», вот и действительно на краткий миг подумал, что даже швея может в этом времени совершить обивку, раз уж так уверенно расспросы ведет, да без сомнений рвется мерки снимать. К Угорской лишь из-за Пелагеи заходил изначально. Ну и прямо скажем – я сам позволил ввести себя в заблуждение, чтобы побольше о новой жизни девушки узнать.

– Прокопий, – постучалась в ворота подворья Маргарита, когда мы остановились перед домом мебельщика. – Открывай!

На самом подворье жила бывшая крестьянская семья, с развитием города переквалифицировавшаяся в мастеров. Прокопий вот был мебельщиком, его отец – плотником «общего профиля», а брат в сапожники подался.

Открыла нам девочка лет двенадцати.

– Здравствуйте. Вы к отцу?

– Да, Олечка, он дома?

– Сейчас позову. Проходите.

Мастер работал на дому. Подворье не просто так называлось. За высоким забором скрывался и сам жилой дом, и мастерская мебельщика, и мастерская его брата, а также стайка для птицы и даже корову они тут держали. Все это богатство располагалась вокруг небольшого двора, опоясывая его и превращая в «колодец», живо напомнив мне дворы-колодцы Петербурга из будущего.

Впустившая нас во двор девочка забежала в одну из построек подворья, после чего выскочила оттуда и поманила нас рукой.

– Папа работает, но готов вас выслушать.

Прокопий оказался мужиком чуть старше тридцати лет. Худой и жилистый, с мозолистыми руками и приятно пахнущий древесной стружкой. Мы застали его в момент, когда он вырезал узоры на ножках будущего стола. Чинно с нами поздоровавшись, мужик спросил, что именно мы хотим заказать. Цену себе и своему труду он знал, никакого подобострастия я в нем не заметил, держался он с достоинством. Хотя и разницу в нашем положении тоже понимал, потому никакого высокомерия или взгляда свысока у него не было.

Выслушав меня, он взял тетрадь Маргариты Игоревны и внимательно прочел ее заметки.

– Чем оббивать ваши скамьи будем? – задал он вопрос, заодно подходя к рулонам ткани. – Выбирайте.

– А что вы посоветуете? – не стал я торопиться с выбором.

В глазах мужика промелькнуло одобрение.

– Лучше два слоя для обивки сделать. И тут важно понимать, в какую цену вы хотите уложиться. Вам подороже или попроще?

– Попроще, но и совсем дешево не стоит.

– Тогда на нижний слой лучше кринолин взять. Он форму придаст и достаточно прочный, чтобы долго прослужить. А поверх него вощеный ситец положить. Раз у вас яхта, то там брызг может быть много. Вощеный ситец воды не боится, можете смело на него садиться в мокрой одежде.

Я потрогал показанные мне ткани. Кринолин был очень жестким. Но тут Прокопий прав, такая ткань точно любую форму будет держать, какую ей придашь. А вот вощеный ситец наоборот – отличался мягкостью и гладкостью. Ткань поблескивала в лучах солнца, отбрасывая солнечные зайчики.

– Доверюсь вашему выбору, – одобрительно кивнул я.

– Набивку какую предпочитаете? Если тоже попроще, то я предлагаю лыком основу выложить, поверх него мочало положить и ватином все шероховатости выправить. Будет и достаточно упруго и мягко.

Он подвел меня к стоящему в углу стулу, судя по узорам – из того же комплекта, к которому будет принадлежать и стол, над которым работал мастер. Сидушка стула была мягкой и по словам Прокопия – набита как раз тем материалом, который он озвучил. Потрогав стул, даже присев на него, я одобрительно кивнул.

– Мне бы ваши скамьи сюда забрать. На вашей яхте заниматься обивкой… несподручно.

– Вы сами это сделаете, или мне кого озадачить?

– Кхм… уж лучше вы сами. А то работы у меня, – мужик развел руками, охватывая всю мастерскую.

Ну да, без дела он не простаивает.

– Сколько займет у вас времени обивка?

– Дня два, не меньше. Уж извиняйте, у вас хоть и простой заказ, но он у меня не один.

В принципе меня это устраивало. Неизвестно еще, когда Алексей Юрьевич освободится, да и когда мы с ним поговорим, я же не в тот же миг домой сорвусь. В общем, договорились. Напоследок Маргарита еще попросила у Прокопия ей ткани отрезать для будущих подушек в мою яхту, да материал для набивки дать. За мой счет конечно же.

– Их я сама вам сошью, – улыбнулась женщина. – Уж это я сумею сделать, сэкономив вам изрядно времени.

– Благодарю.

Я хоть и удивился ее такому решению, но спорить не стал. Будет повод еще раз зайти, да с Пелагеей повидаться.

Со всеми этими хлопотами незаметно пролетело больше половины дня. Я подвез Маргариту обратно до ее квартиры и отправился в усадьбу. Где никого не было. Тетя снова в своем театре, на следующей неделе уже ожидается премьера нового спектакля и она в запарке. Дядя на службе в порту, а мама вновь куда-то умотала. От нечего делать снова взял гитару, да стал повторять то упражнение, что мне тетя показала.

– Мне бы разучить три аккорда, – тихонько напевал я себе под нос, бренча по струнам, – ведь три аккорда… не так уж мало…

Переходы пока давались с трудом, но практика и метод тети давали результат. Хоть заминки пока еще у меня были, но уже можно было сказать, что я играю, а не пытаюсь бессмысленно бренчать по струнам. За этим занятием меня и застала вернувшаяся мама.

– Уф, как же я устала, – рухнула она в кресло напротив меня. – А ты все же решил научиться играть сам? – поджала она недовольно губы.

– Что-то не так? – вскинул я бровь.

– Я надеялась, что ты с отцом это будешь делать, – вздохнула она. – В последнее время вы отдалились. Только по рабочим вопросам разговариваете. Так нельзя.

– У нас разные интересы, – пожал я плечами.

– И все же, Роман, мы твои родители. Не отдаляйся от нас. Это больно.

– Так я никуда и не ухожу, – заметил я в ответ. – Вон, даже служанке своей вольную дал, лишь бы вы спокойны были.

Хоть и постарался сказать это выдержанным тоном, но видимо легкое раздражение прорвалось из меня.

– Не обижайся на нас. Мы же тебе только блага желаем! А что ты играешь? – сменила она тему, когда я промолчал.

– Да так. Просто пытаюсь ритм хоть какой-то соблюдать.

– Научить тебя романсу? – предложила она.

– Мне кажется, что до этого еще рано.

– Брось! – махнула мама рукой. – Аккорды, как я вижу, ты уже знаешь. Дальше тебе нужна композиция, на которой ты бы и выучил переходы. Давай, я тебе наиграю что-нибудь?

Спорить у меня желания не было, поэтому я передал гитару маме.

Та провела пальцами по струнам. Чуть поморщилась от их звучания и слегка подтянула некоторые. После чего выдала простой проигрыш из трех аккордов. Правда довольно печально и заунывно звучащий. Вот! Что мне и не нравится в современной музыке. Вся веселая – это или цыганские романсы, или народное творчество. А более «высокая» музыка, которую в высшем обществе прилично исполнять, уже минором отдает.

– Чего ты морщишься? – не осталась незамеченной от мамы моя мимика.

– Повеселее что-нибудь есть?

– Ты же не скоморох у меня, чтобы шутейки учить, – надула она губы.

– Меня эта мелодия в тоску вгоняет, – честно признался я. – Сразу мысли такие… нехорошие. О смерти, смысле бытия, что все тлен…

– А разве это плохо? Задуматься о том, для чего мы в этом мире? Я вот тоже иногда по вечерам о том думаю.

В ответ я промолчал. Вот действительно, было хорошее настроение, а мама всего одной наигранной мелодией меня в тоску вогнала!

– Ладно, может, позже поиграем, – отложила она гитару, уловив мой настрой. – Лучше расскажи, как к Алексею Юрьевичу сходил? Когда работы по восстановлению лесопилки начнутся?

– Никак. Он занят сейчас, надо ждать, пока проблемы на заводе Германа Христиановича решит.

– Чем же ты занимался? Или все это время на гитаре играл?

Вздохнув, я поделился с ней своей поездкой в порт и сопутствующими похождениями.

– Зря ты так деньги тратишь, – неодобрительно поджала губы мама. – Сейчас они нам для иного потребны, а ты на блажь свою все спускаешь.

– При большой надобности, просто продам эту яхту и все. Как думаешь, за сколько ее тогда у меня возьмут?

Вот тут она уже задумалась.

– Если сидения там мягкие будут… да еще с возможностью полежать… тут сразу и не скажу, не интересовалась никогда ценами на яхты. Но не меньше трех тысяч можешь за нее просить, и то мало будет!

– Вот тебе и ответ, для чего я с ней вожусь, – пожал я плечами. – Считай, это вложение на крайний случай, которое пока наш статус поднимает.

– Ну если так… – протянула мама и тут же замявшись добавила. – Прости, что плохо о тебе подумала.

– Пустое, – махнул я рукой. – Но вот что я понял, когда Пелагее вольную дал – что привык я к ней, – мама тут же напряглась. – И мне бы вновь слу…

– Никогда! – не дала мне договорить мама, вскочив с кресла со злым выражением лица. – Хватит! Итак я еле одну выжила, а ты…

Тут она замолчала, но слово уже было сказано.

– Так-так-так. Значит, как я и думал, Пелагея не на пустом месте так рьяно попросила себе вольную. Что именно ты ей сделала?

Глава 8

1 – 2 августа 1859 года

– Что именно ты ей сделала?

Во мне бурлило раздражение. Да, я собирался отпустить Пелагею в свободное плавание, прекрасно понимая, что будущего у меня с девушкой не светит. Но не прямо сейчас! И причастность мамы к ее скорому уходу я тоже подозревал. Но что конкретно она предприняла? Я помню рассеченную бровь у служанки. Откуда она взялась? Не били ее, в то верю. Не стала бы иначе она клясться на иконе. Но все равно очень странно, что эта рана у нее вообще появилась.

– Ничего я ей не делала, – взяв себя в руки, уселась мама обратно в кресло.

– Ты только что сказала, что выжила ее.

– Я ее и пальцем не тронула, как и обещала.

– Тогда не ты, а кто-то другой? – уцепился я за ее оговорку.

– Раз я дала тебе слово, то значит, сдержу! – поджала она губы. – И не только по букве, но и по духу!

– Тогда с чего ты заговорила, что выжила ее? – не унимался я. – Да и мне странно, что Пелагея так скоро вольную попросила. Мы о том с ней договаривались, но гораздо позже я ей хотел вольную дать.

Мама молчала, насупившись. Я тоже не спешил менять тему, внимательно смотря на нее.

– Да кто же знал, что она такая чувствительная? – не выдержала она моего взгляда и всплеснула руками. – Ну, приказала я никому с ней не разговаривать, и что? Обихаживать ее я тебе слово не давала!

– Зачем ты вообще это сделала?

– А из-за кого Леонид Валерьевич помолвку расторг? Я что, должна была и дальше смотреть, как твоя жизнь рушится, и ничего не делать⁈

– Моя жизнь из-за решения Уварова не разрушилась. А вот ты показала, что довериться тебе я не могу. И после этого ты говоришь, что я «отдалился»? Не думаешь, что в том есть большая доля и вашей с отцом вины?

Ответа я не дождался, поэтому положил гитару и ушел в комнату. Разговора не получилось.

* * *

Когда сын ушел, Ольга Алексеевна чуть не заплакала. Ее гордость, надежда их семьи, первенец стал строптивым и обвинять собственных родителей в том, что они сами от него отворачиваются. Ну что за вздор?

– Это все возраст такой, – прошептала женщина. – Он только становится юношей. Да, все через это проходят, – продолжала она себя убеждать. – Стоит лишь обождать, и он возьмется за ум. А там еще и поблагодарит нас за все. Боже, но как же больно от его слов!

Тут она вспомнила, что сын говорил, перед тем как она его перебила, и по спине женщины пробежал холодок страха. Новая служанка! В пику ей, не иначе, Роман хочет ее взять. А если она окажется еще хуже этой девки, Пелагеи? Нет, нужно отговорить сына от подобной глупости всеми силами! Правда, самой теперь Ольге это не сделать. Но вот с Софьей Роман общается легко и непринужденно. Аж завидно от этого. Зато сейчас можно попросить золовку повлиять на Романа. Если у нее не получится полностью его отговорить от этой затеи, то хотя бы подсунуть ему ту служанку, которую сама Ольга одобрит. А уж она будет искать ее тщательно, и перед тем как взять в дворовые слуги, беседу с ней проведет. Чтобы понимала, кого ей слушаться нужно в первую очередь.

Успокоенная такими мыслями, Ольга Алексеевна пошла в столовую попить чай. Все равно пока что Софьи дома не было, а чай с малиновым вареньем ее всегда успокаивал и придавал сил.

* * *

Разговор с мамой оставил после себя привкус раздражения и злости. Чтобы от него избавиться я знал лишь один проверенный способ – поработать. Но чем заняться, когда все проекты мной затеянные пока что не требуют моего непосредственного вмешательства?

Походив по комнате, как запертый в клетке тигр, я все же нашел выход своей энергии и раздражению. Нарисую пока шаблоны для игрушек!

Первым делом конечно засел за зверят. При их изображении нужно было учитывать сразу несколько моментов. Первое – внешний вид игрушек. Звери должны выглядеть мило, все-таки для детей их в первую очередь будем делать. Второе важное качество – как можно меньше выпирающих углов. Если я хочу, чтобы игрушки делались «штамповкой», то при доставании модели из подготовленного штампа они могут и повредиться. Зацепятся выпирающей частью, и фиг ты их вынешь из формы. И третий момент – цвета. Необходимо учитывать нынешние доступные краски. Как они будут ложиться на дерево, как выглядеть будет конечный продукт. А то на бумаге все может быть красиво, а на практике – получится тусклый цвет, который не отразит в полной мере мою задумку.

Нарисовав около десятка различных зверят, попутно забраковав не меньше двух дюжин листов с «неудачными» для штамповки моделями, я захотел переключиться. Не одними же зверями заполнять полки магазина Сычевых. Следующий логичный шаг – куколки. И тут по ассоциации мне пришла идея о кукольных домиках. Допускаю, что они уже существуют и продаются, но скорее всего для знати и очень дорогие. А я хотел бы занять нишу для среднего класса и крестьян. Ценник ниже, но охват – шире.

Тут тоже пришлось поломать голову. Создать модели домиков, да еще такие, чтобы можно было делать их массово. Мебель в эти домики продумать опять же. Тут помогло то, что я, когда с инспекцией по нашим землям ездил, пару раз все же заходил на подворья. Видел, что в домах крестьян есть, а чего нет. По аналогии со зверятами, которые у меня все больше дикой природой были представлены, можно эти подворья домашним зверьем заполнить.

Не забыл и про дома дворян. В качестве эксклюзивных игрушек их будем продавать. Тут уж будет и простор для творчества. И желательно ту же мебель в такие домики сделать «как настоящую», с возможностью выдвигать ящички у столов и комодов, распахивать дверцы у шкафов. Правда с дверцами гораздо сложнее, но тоже можно придумать, как их крепить.

Кукольный домик потянул за собой мысль о том, что чисто деревянные игрушки – это хорошо и в чем-то даже уникально, но и про наряды для тех же кукол забывать не стоит. То есть нужно будет и ткань покупать, да шить те наряды. И тут в тему будут мои знания о красителях. Чего проще – купить самую дешевую неокрашенную ткань, да в мастерской любой цвет ей придать? Для крестьян и рабочих и такая вот дешевая ткань на куклах, зато яркая будет за радость. Ну а для детей дворянских семей можно и более дорогую ткань на куклы приобрести.

Провозился со всеми этими рисунками аж до позднего вечера и вышел из комнаты, лишь когда на ужин позвали.

Все-таки отсутствие интернета и телевизора высвобождает неожиданно много времени, которое хочется чем-то занять. Даже не ожидал от себя такой работоспособности. В будущем бы просто в инет залез да видяшки посмотрел, чтобы успокоиться. Или музыку послушал.

– Как поживает Дарья Кирилловна? – спросила тетя у моей мамы, когда ужин подошел к концу и перешел в чаепитие.

– Страдает. У нее новая неразделенная любовь, на этот раз – сын пекаря. Его отец имел неосторожность отправить сына с заказом для Дарьи Кирилловны, и как с той частенько бывает, она влюбилась, – улыбаясь, сказала мама.

Было видно, что обе женщины прекрасно понимают, что это за «любовь» у их общей знакомой. Как и характер самой дамы. Я же мог об этом судить лишь из их переглядываний и обмолвок. Заметив мой интерес к их разговору, тетушка не удержалась от комментария.

– Роман, предупреждаю, знакомиться с госпожой Иваненко тебе опасно. Она очень… влюбчива. И ее не смущают ни годы, ни наличие мужа, ни даже согласие самого объекта ее новой любви. Устроит настоящий штурм, пока вы не падете к ее ногам, после чего просто о вас забудет.

– А еще она обделена красотой, – добавила мама.

– Позволь спросить, и для чего же ты навещала эту неординарную особу? – спросил я у нее.

– По делам. Ее муж, Олег Васильевич, заведует почтовым отделением в нашем городе. А его брат – владелец двух барж, одна из которых доставляет наши доски в Дубовку. С учетом… сложившихся обстоятельств, нам нужно быть уверенными, что старые договоренности не будут разорваны и их можно поставить на паузу. И уж поверь, несмотря на всю свою «влюбчивость» Дарья Кирилловна держит мужа под каблуком и в курсе как его дел, так и настроений. И к его брату имеет доступ, чтобы быть в курсе всех изменений в его работе.

– В случае чего – подскажет, кто первым узнал о наших проблемах и проявил рвение нас заменить? – догадался я.

– В том числе, – кивнула мама.

Теперь все понятно. Раз уж отец сказал, что нужно готовиться к войне, то мама для него – информационный фронт, а заодно и разведка в одном лице. Похоже, он не шутил и не преувеличивал. Вон как она рьяно взялась за дело! Вообще почти в усадьбе не сидит.

Делиться деталями своего разговора с госпожой Иваненко мама не стала, ограничившись разными курьезами из ее личной жизни, которую та сама охотно рассказывает подругам.

Вечером я лег раньше обычного. Замотался за день, да и рисование меня утомило. Голова требовала отдыха.

Утром, перед тем как уйти в театр, тетя позвала меня на разговор.

– Роман, прости, если я вмешиваюсь в твои дела, но скажи мне пожалуйста – ты хочешь взять себе новую служанку?

– Мама рассказала, да?

– Она переживает за тебя, – мягко улыбнулась Софья Александровна. – Так это правда?

– Не совсем, – покачал я головой. – Если бы она вчера меня дослушала, а не начала кричать и бить ножкой в пол… – на этих словах тетя прыснула от смеха.

– Прости, – успокоилась она спустя пару секунд. – Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, если бы не ее предвзятое отношение, она бы узнала, что я хочу взять не служанку, а слугу. Парня. Помощник мне нужен, в основном – для тренировок. Да и просто удобно, когда кто-то берет на себя повседневные дела, освобождая мне время на другие занятия.

– Чем же он тебе в тренировках поможет? – тут же с живым интересом спросила тетя.

– Я уже вышел на этап, когда хочу начать обучаться самозащите. Мы когда поджигателя выявили, тот не сразу сдался, а сначала меня повалил, да шантажировать отца вздумал, угрожая мне. Вот чтобы такого вновь не повторилось, и хочу научиться себя защищать.

У Софьи Александровны удивленно округлились глаза, когда она услышала про нападение. Тут же стала выпытывать все подробности, да как мы потом поступили с тем парнем.

– Зря вы его отпустили, – выразила она свое мнение в конце. – Хотя и понимаю – не ваш слуга, из-за его гибели могли быть гораздо большие проблемы, чем от смерти Акима.

Вот уж чего-чего, а такой кровожадности от тети я не ожидал. Но она очень близко к сердцу приняла попытку покушения на меня. Заверив, что все в порядке и более ничего подобного допускать не намерен, я наконец оказался предоставлен сам себе. А тетя пошла успокаивать маму вестью, что служанку я все же брать не планирую.

Где-то на два часа я вновь заперся в выделенной комнате, продолжив работу над шаблонами для игрушек. Только вспомнил, что надо бы в порту предупредить, что Прокопий может прийти или кто-то из его родных – скамьи снять для обивки. Пришлось на пару минут оторваться от работы, да отправить вестового в порт с запиской. После чего я снова взялся за карандаш.

А потом в дверь постучался слуга Зубовых, сообщив, что мне передали записку от Германа Христиановича. В ней промышленник сообщал, что Алексей Юрьевич закончил устранять неполадки в работе паровика на заводе и готов принять меня сегодня после обеда. Отлично! У меня как раз оставалось еще немного времени набросать примерный эскиз нового вида лесопилки, как я ее вижу. С нормальными комнатами для рабочих и раздельным туалетом с душевыми. Причем с полным обогревом помещения – ведь если Дубов подтвердит, что моя идея с помещением для водяного колеса имеет место быть, то новая лесопилка выйдет на круглогодичный режим работы.