Текст книги "Сын помещика 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

29 июля 1859 года

– Сергей Александрович, – присев на стул, начала Ольга Алексеевна. – Скажите, пожалуйста, о какой такой войне упоминал наш сын?

После обеда они прошли в кабинет для приватного разговора. Детьми занялись слуги, а Роман отправился к Уваровым. Итак он затянул с ответным визитом, надо исправляться сыну. Зато сейчас никто не мешал им поговорить наедине.

Мужчина тяжело вздохнул и закурил.

– Лесопилка наша не случайно загорелась.

– Я слышала крики того артельного, что вы допрашивали, – невозмутимо кивнула женщина. – И на кого он указал?

– Князь Белов.

Внешне Ольга Алексеевна осталась бесстрастной, но внутри у нее пронесся целый шквал эмоций. Начиная от удивления, и заканчивая негодованием и яростью.

– Он не мог соврать? – спросила женщина, не допустив, чтобы весь тот ураган, что вспыхнул в ней, вылез наружу.

– Мы не требовали с него конкретного имени, – пожал плечами Винокуров. – К чему ему наговаривать на князя?

– Например – чтобы выгородить своего настоящего господина. Почему ты считаешь, что он обязательно сказал правду? Если до этого юлил и его даже пытать пришлось? С чего вы с Романом посчитали, что уничтожение лесопилки – лишь единственная цель нашего недруга? Разве не мог он учесть, что его исполнителя раскроют? И дать тому наказ – отнекиваться до последнего, а если не выйдет, стравить нас с князем?

Слова жены вновь перевернули в голове Сергея Александровича все с ног на голову. Казалось, сложившаяся мозаика внезапно рухнула и разбилась на новые осколки.

– Чего ты от меня хочешь? – устало спросил он жену.

– Чтобы вы не рубили сгоряча. Война – последнее средство. И самое важное на любой войне и даже еще до ее начала – точные сведения. Вот проиграли бы мы в Крымской войне, если бы знали о том, что наша армия настолько потеряла в боеспособности? Ведь никто не занимался ей с времен войны с Наполеоном. Ты сам о том не раз с Владимиром Михайловичем обсуждал. Да и не только с ним. Прежде чем начинать вражду, надо убедиться, что у нас есть чем воевать. И с кем. Проверить старые договоры. Узнать, насколько изменились расклады в собрании. Оно же два года назад собиралось – немало времени утекло с тех пор.

– Вот вы этим и займитесь, Ольга Алексеевна, – буркнул мужчина, уязвленный, что сам об этом не подумал.

– Обязательно, – спокойно кивнула Винокурова. – Только прошу – не спешите в своих поступках. Как только мы узнаем точно, что лесопилку нам сожгли по заказу князя – то сможем уже на официальном уровне поднять этот вопрос. К тому моменту у нас и доказательства будут собраны. А может, мы поймем, что истинный виновник стоит совсем в другой стороне, старательно отводя наш взгляд от себя.

Сказав все, что хотела, и получив столь необходимое обещание от мужа, Ольга Алексеевна покинула кабинет. Теперь ей предстояло продумать, с чего начать свое расследование, попутно начав собирать коалицию помещиков против князя. И список визитов надо было расписать очень тщательно, ведь уже после первого приема события могут понестись вскачь, как снежный ком от маленького брошенного камня.

* * *

Пока я трясся в пролетке, было время подумать над предстоящим разговором с Леонидом Валерьевичем. Заодно хотелось самому определиться – а чего я от этого разговора жду. По всему выходило, что я уже начал в какой-то степени считать Валентину своей и жесткий отказ в помолвке, да еще завязанный на то, что я должен отказаться от Пелагеи, я воспринял, как посягательство на «свое». Будто у меня хотят отнять то, что мне уже принадлежит. Причем каким бы ни был мой выбор – я все равно чего-то лишаюсь. И вот это-то мне и не нравилось больше всего.

Однако размеренная поездка под дождем позволила мне успокоиться и привести собственные чувства и мысли в порядок. Поэтому стучался в дом Уваровых я уже полностью собранный, четко осознающий, чего жду от предстоящего разговора.

Уваровы встретили меня уже в прихожей, а не на крыльце как обычно. Оно и понятно – на улице погодка мерзкая, выходить никому не хочется.

Со старшим Уваровым мы просто раскланялись, а вот девушкам я уделил гораздо больше времени. Все-таки формально я к ним приехал с ответным визитом.

Мы прошли в гостиную, где расселись в кресла.

– Наконец-то вы добрались до нас, Роман Сергеевич, – лукаво посмотрела на меня Кристина. – Неужели вам так противно писать мой портрет, что вы оттягивали это всеми силами? – не удержалась она от шпильки.

– У мужчин бывают срочные дела, не требующие отлагательств. Как я понимаю, дамам это не понять, – вернул я ей подколку.

Та тут же поджала недовольно губы и замолчала. Чем не преминула воспользоваться Валентина.

– Роман, я видела, вы привезли нам подарки. Позволите мне ознакомиться с ними сейчас?

– Не имею ничего против, – улыбнулся я в ответ.

Про традицию дарить мелкие подарки при походе в гости я не забыл. И еще будучи в Дубовке, когда скучал в ожидании готовности моей яхты, добрался до базара, где и закупил небольших мелочей. Как в подарок Уваровым, так и для своих близких. Конкретно Валентине я приобрел красивый расписной платок. А Кристине достался шарфик из атласной ткани. И тут надо учитывать тонкости местного менталитета, чтобы понимать, насколько подарки отличались друг от друга. А отличия были существенные.

Платок в нынешние время – это символ женственности и следование традициям. А красивый платок можно надеть и в церковь на праздник, и в свет в нем выйти. Шарф же был данью иноземной моде, а также чаще использовался офицерами, и в целом – был чуждой деталью одежды для большинства дам. Фактически, Кристине даже надеть-то этот шарфик было некуда, чтобы не пошли различные слухи, не самого позитивного толка. Это понимала и сама девушка, от чего ее лицо скривилось в недовольстве, а глаза с жадностью и завистью уставились на платок Валентины. И меня ей даже особо упрекнуть не в чем. Шарф красивый, из дорогой ткани. А для утонченного света столицы, где большинство дворян смотрели в сторону Европы, и вовсе – привычная деталь одежды. Это у нас в глубинке на него посмотрели бы косо. И получалось, что я сделал некий реверанс к ее желанию перебраться в Петербург, но и щелкнул по носу, напомнив, что здесь не столица. Был бы шарф более простым или из грубой ткани – и вовсе получилось бы, что с офицером-солдафоном сравнил.

– Благодарю, – все же нашла в себе силы Кристина натянуть на лицо улыбку, – но все же надеюсь, что мне не придется позировать в нем для портрета? Цвет не подходит под платье.

– Как пожелаете, – не стал я на нее давить.

– Чудесный подарок, – в отличие от сестры улыбка у Валентины была искренней. – Я примерю?

– Как вам будет угодно, – кивнул я.

Она тут же подскочила с кресла и кинулась в прихожую, где у них висело на стене зеркало. Вышла оттуда через минуту, красуясь перед нами в новом платке. И да, когда я подбирал Уваровым подарки, я еще не знал о желании Леонида Валерьевича расторгнуть помолвку. Иначе сделал бы совершенно иной выбор. И кстати о нем.

– Время уже позднее, – посмотрел я на Кристину, – а мне еще ваш портрет писать. Не хотелось бы возвращаться домой по темну. Полагаю, вам нужно некоторое время, чтобы подготовиться?

– Да, вы правы, – поспешила воспользоваться моим намеком Кристина и встала. – Вас позовут, как я буду готова.

После чего она бросила ревнивый взгляд на сестру. Наверное подумала, что я таким образом хочу с ней наедине остаться. Да и сама Валентина еще сильнее заулыбалась. Но тут мне пришлось притушить ее радость.

– Валентина Андреевна, надеюсь, вы не будете против, если я временно покину вас? У меня есть некое дело к вашему дяде. Один важный разговор.

– Как скажете, – кивнула она.

И судя по глазам – вполне поняла тему предстоящего разговора. Оно и неудивительно. Вряд ли бы Леонид Валерьевич стал скрывать от племянницы, что ее помолвка «поставлена на паузу».

Прежде чем стучаться к Уварову, я попросил слугу доложить о моем желании пообщаться с ним. Все же я не дома, где легко могу стучаться к отцу в любое время дня и ночи.

– Господин ждет вас, – через пару минут сказал мне Архип. Он же и проводил меня до кабинета, хоть я и сам знал туда дорогу, но положено – этикет-с.

Леонид Валерьевич принял меня сдержанно. Без показного радушия, но и без явной враждебности. Обменявшись любезностями, я перешел к делу.

– Не хочу вас надолго отвлекать, да и ваша дочь ожидает, когда я выполню свое обещание и напишу ей портрет, потому сразу к делу. Мой отец сказал мне о вашем желании расторгнуть предварительное соглашение о помолвке.

– Это не мое желание, – дернул щекой мужчина, – это забота о моей племяннице.

– Вы считаете, что вместе со мной ей будет плохо? – вскинул я бровь в притворном удивлении.

– Полагаю, Сергей Александрович рассказал вам и о причинах моего решения. Поэтому давайте уж, Роман Сергеевич, говорить начистоту. Меня беспокоите не вы, а ваше необъяснимое благоволение к новой служанке. Такое сильное, что вы готовы даже с родными из-за нее вступить в ссору.

– Кто вам сказал об этом? – уже непритворно удивился я.

Подобные вещи не выносятся на публику. Как Уваров мог узнать о нашей ссоре?

– Слуги многое слышат, а Сергей Александрович, когда я спросил его о том напрямую, не стал ничего отрицать, – пожал плечами Леонид Валерьевич.

– Возможно, со стороны могло показаться, что причина нашей ссоры состоит в этой служанке, – медленно начал я, – но суть моего… разногласия с отцом лежит в иной плоскости. Служанка – лишь фактор, а не первопричина.

– Возможно, – поджал губы Уваров. – И будь такой случай единичным, я бы мог закрыть на него глаза. Но вы ведь довели своего собственного слугу до смерти из-за нее! И слух о том уже вышел далеко за пределы вашего поместья.

– Полагаю, вы намекаете, что узнали о том не от слуг? – сразу уцепился я за его слова.

Неужели князь и тут подсуетился? Решил бить «по всем фронтам»?

– Именно, – кивнул Уваров.

– Позвольте узнать, от кого же вам стал известен этот… слух? И в каком виде? Слухи… – тут я неопределенно помахал рукой в воздухе, – имеют свойство сильно искажаться, по пути обрастая вымыслом и в корне отличаясь от того, что произошло на самом деле.

– От вашего соседа, – начал Леонид Валерьевич, от чего мои подозрения в сторону князя лишь усилились, – графа Свечина, – закончил мужчина, разбив он все мои предположения в один миг.

– От графа? – удивленно переспросил я, чувствуя острое чувство дежа вю.

Примерно с таким же выражением я переспрашивал Тихона, не ослышался ли, когда тот назвал Белова – заказчиком поджога лесопилки.

– Да. Константин Васильевич на днях приезжал ко мне. Хотел договориться о контракте на поставку леса. Я ему отказал, ведь весь лес уже законтрактовал с вашим родом. Вот напоследок он и озвучил этот слух.

– И вы ему сразу поверили? – фыркнул я.

– Нет конечно, я не наивный ребенок, – спокойно и с достоинством ответил Леонид Валерьевич. – Но его слова услышали мои дочери. Они-то и добавили, что ваша служанка в их присутствии вела себя… чересчур вызывающе. А потом и моя кухарка, которая приезжала к вам учиться выпечке тортов, подтвердила, что слух тот не на пустом месте взялся. Она ведь с вашей Марфой много общалась, пока училась тесто для тортов замешивать. И когда я навестил вашего отца, он не развеял мои сомнения, а лишь подтвердил их. Как видите – я действовал последовательно, а не на эмоциях. Чего жду и от вас.

– Вы требуете, чтобы я выкинул на улицу свою личную служанку, на основании лишь своих домыслов, – мрачно сказал я. – Это все равно, если бы я потребовал того же от вас – чтобы вы выгнали Стефанию, ведь она имеет слишком большое влияние на Валентину.

– Стефания, в отличие от ваше служанки, с Валентиной в другой дом не переедет, и с вами под одной крышей жить не будет, – тут же отрезал Леонид Валерьевич. – Какое бы влияние у нее ни было на мою племянницу, оно развеется расстоянием между нашими поместьями.

– Это вы так считаете. Что мешает вашей служанке отправлять ей письма? А она ведь фактически для Валентины заменила мать. Ее влияние гораздо выше какой-то случайной девки на меня, о котором вы заявляете.

– Вы убили конюха ради нее, – стал загибать пальцы Уваров, – покупаете ей тряпки – и только ей, никому более из слуг, поссорились с родителями опять же из-за нее. Может это вы слепы и не видите очевидного?

Сделав пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться, а то все же вывел меня Леонид Валерьевич на эмоции, я решил завершить наш разговор.

– Пелагея получит от меня вольную и покинет наше поместье, – Уваров удовлетворенно кивнул. Рано он обрадовался! – Но помолвки с вашими дочерями не будет. Ни с одной. Попытка шантажа, какими бы благими намерениями ни была продиктована, никогда не способствует хорошим отношениям. И чтобы развеять окончательно все ваши иллюзии, возникшие об особом моем отношении к служанке, я чуть приоткрою перед вами все нюансы тех историй, что вам известны. Первое – конюх был убит не мною, а моим отцом. Его взбесило, что Аким поднял на меня руку в пьяном бреду, вот и не рассчитал он сил при наказании. Второе – мои покупки «тряпок», – язвительно продолжил я, – являются ничем иным, как заботой о внешнем виде личной служанки. Она – мое лицо, если можно так выразиться. По ней и тому, как она выглядит, будут судить и обо мне. Ваши слуги тоже не в обносках ходят. То, что я покупаю вещи лишь ей – говорит как раз о ее статусе. Она личная служанка. Обо всех остальных слугах заботится мой отец. Как я приму управление родом – буду покупать тряпки и для них. И последнее – моя ссора с отцом вызвана его собственным поведением. Его поступком, который для меня неприемлем. На месте моей служанки могла быть любая иная девица. На этом у меня все, – встал я со стула и направился к двери.

Уже взявшись за ручку, я обернулся и добавил.

– Кстати, вы наверное зря отказали графу. В ближайшее время мы вынуждены отказаться от поставок вашего леса. По техническим причинам. Как долго – пока не могу сказать. Вот теперь – точно все.

Выйдя из кабинета Уварова, мои мысли переключились с темы разорванного соглашения о помолвке совсем в иную сторону. Леонид Валерьевич упомянул, что к нему приходил Свечин. Смысла врать ему не было, так что возьмем его слова за истину. И тогда что же получается? Граф приходит договариваться насчет поставок леса, наверняка зная или хотя бы догадываясь, что вряд ли получит положительный ответ. И тогда вбрасывает информацию о Пелагее. Явно не случайно. Откуда он мог ее узнать? Наши слуги оказались теми еще болтушками, о чем придется провести с ними отдельную беседу, но со слугами графа они не общались. Кто мог ему рассказать о случае с Акимом? Варианта на самом деле всего два: или князь Белов, или капитан-исправник. Последний первым узнал о смерти нашего конюха и мог давно уже поделиться столь «жареной» новостью с графом. Но Свечин до сих пор ее никак ее не озвучивал. Зато если это сделал князь… тогда история с лесопилкой принимает совсем иной оборот. Напрямую Свечин не мог подослать своего человека, ведь первым делом на него подумают! Или мог? И Тихон нам намеренно про князя соврал? То же кстати мысль. Но допустим, рабочий нам сказал правду. И тогда Свечин, понимая, что мы его прямые конкуренты пошел к князю. Заплатил ему или должен остался – сейчас не важно. Зато как вовремя он вбрасывает слух о Пелагее! Чтобы уж наверняка поссорить нас с Уваровыми. И вот, когда мы лишаемся лесопилки, то Леонида Валерьевича уже ничего не связывает с нами.

Да и я хорош – не удержал эмоций все-таки, и по сути дал моральное право Уварову перезаключить договор со Свечиным. Правда у нас еще висит предварительная договоренность с Михайлюком. И на фоне его поставок, лес от Уварова меркнет. Так что даже если потеряем этот источник древесины, оно нам не критично. Но неприятно. Минус один союзник, который к тому же переходит в стан нашего конкурента. Может и зря я так категорично от помолвки отказался. Ну да там видно будет.

Пока же примем как данность – либо за поджогом стоит сам Свечин, которого Тихон почему-то стал выгораживать, ссылаясь на князя, либо они идут в связке. Иных причин, зачем Белову могло понадобиться поджигать нашу лесопилку, рискуя своим раскрытием, я просто не нахожу!

Свои размышления мне пришлось временно прекратить, так как в гостиной меня уже ждала Стефания.

– Господин, Кристина Леонидовна готова к позированию и ждет вас в своей комнате, – сказала служанка.

– Хорошо. Скажите моему конюху, чтобы принес принадлежности для рисования.

О Свечине и Белове я подумаю чуть позже. Еще и с отцом посоветуюсь, а пока пора выполнить свою часть уговора с девушкой.

* * *

Роман покинул кабинет, после чего Леонид Валерьевич шумно выдохнул. Очень непростой разговор получился. Тяжелый даже. Парень был на взводе, это мужчина видел отчетливо. Но при этом головы старался не терять, хотя и прорывалось из него раздражение постоянно.

«Собственник, – пришел к выводу Уваров. – И что бы он там ни говорил, а девка та на него влияние сильное оказывает. Но к счастью или сам стал понимать это, потому и решил спровадить от себя подальше, или же все-таки Сергей Александрович сумел достучаться до сына. Однако, что он имел в виду, говоря об отказе от поставок леса?»

Леонид Валерьевич не хотел признаваться даже самому себе, но в одном парень был прав. Вмешиваться в дела чужого рода и указывать – избавляться от слуг или нет – он не имел никакого права.

«Что же теперь делать? От помолвки Роман категорически отказался. С ним на эту тему разговаривать дальше бесполезно. Он и раньше-то не горел желанием идти под венец, а сейчас только повод получил, и тут же скинул с себя эту повинность. Ведь точно на него старшие Винокуровы давили. А я ему и повод дал перед ними „чистым“ быть. Валентина расстроится. Особенно когда узнает, что Роман служанку свою выгнал, а помолвка все равно не состоится. Нет, нужно об этом обязательно с Сергеем Александровичем поговорить! Оставлять дело на самотек нельзя. Заодно и поставках леса все узнаю. С чего это они решили договор разорвать».

Откладывать дело в долгий ящик Уваров не стал, тут же позвав Архипа.

– Отправь кого-нибудь к Винокуровым. Я тебе сейчас письмо напишу, нужно срочно сегодня же его передать.

Ехать самому Уваров посчитал излишним. Он только недавно к соседу ездил, а тот еще с ответным визитом его не навестил. Если снова к Винокуровым первым заявится, то уже получится, будто он ниже их по статусу. Нет уж! Дела-делами, а правила приличия нужно соблюдать. Вот Леонид и напомнит соседу, что не нужно подавать сыну дурной пример и затягивать с ответным визитом. У Романа хотя бы повод уважительный есть – по делам рода сорвался с места. Сергей Александрович же дома сидит, не переломится пару часов на дорогу потратить ради серьезного разговора.

«И все же, Константин Васильевич своего добился, – с неудовольствием заметил Уваров, когда отправил вестового с запиской. – Прежних отношений между нами и Винокуровыми уже нет».

* * *

Кристина меня встретила одна, что было удивительно. Не положено молодой девице оставаться наедине с парнем без сопровождения. Вот только ее няньку я сам отослал приказ Митрофану передать. И как быть? Зная характер младшей дочери Уварова, как бы она меня в попытке сделать ей нечто нехорошее не обвинила. Потому я остановился в дверях, не торопясь проходить внутрь.

– Роман, чего вы застыли? Проходите, – приветственно махнула она рукой.

– Благодарю, но я подожду, пока принесут холст с красками, – мило улыбнулся я ей.

Та сначала удивилась и, лишь перехватив мой взгляд, понятливо и с хитринкой улыбнулась. А все дело было в том, что сейчас Кристина одела простое домашнее платье. Оно хоть и было однотонным, без сильного выреза и в пол, зато обтягивало фигурку девушки как перчатка, позволяя разглядеть, что ничего под ним нет. Вот абсолютно. Понимаю, что бюстгальтеров сейчас в природе не существует, но панталоны то барышни носят! Да и сорочку могла бы под низ одеть.

Неловкость момента разрушила Стефания, чуть ли не бегом примчавшаяся к нам. Похоже и до женщины дошло, что ее подопечная осталась без присмотра. А может, у них с Кристиной какая договоренность была, чтобы застать меня врасплох и… Но глянув на облегченное лицо няньки Уваровых я понял, что зря надумываю на женщину. Та бы на такую авантюру не пошла.

– Ваши принадлежности сейчас доставят, – сказала она мне, проходя в двери и тут же цепким взглядом осмотрев Кристину. После чего полностью успокоенная расположилась в углу комнаты, постаравшись не привлекать к себе внимания.

Тут уж и я счел возможным зайти в спальню Кристины. Ранее я в ней не бывал, поэтому с интересом осмотрелся. В целом она мало отличалась от спальни Вали, только кровать выглядела чуть иначе, да стояла в другом углу. Туалетный столик был с зеркалом, а у Валентины зеркало просто висело отдельно над ним. Ну и других мелочей хватало, но в целом – никаких кардинальных отличий.

– Роман, – позвала меня Кристина, – а не подскажите, какую позу мне лучше принять? Вы же помогли с этим моей кузине. Прошу, расположите и меня… наилучшим образом, – выдохнула девушка и облизнула губки.

Даже служанку не стеснялась! Правильно сделал, что не стал заходить, пока Стефания не вернулась. Зато сейчас можно и «пошалить», и расположить ее не менее развратно, чем Валентину. Хотя у той само платье к этому подталкивало. Или все же… не стоит?