Текст книги "«Сталинский питомец» - Николай Ежов"

Автор книги: Никита Петров

Соавторы: Марк Янсен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Фриновский и сам был делегатом XVIII съезда ВКП(б). Когда на церемонии открытия съезда в президиум избрали не его, наркома Военно-морского флота, а командующего Тихоокеанским флотом Н.Г. Кузнецова, Фриновский занервничал{722}722
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 159.


[Закрыть]. Сразу же разнесся слух, что его скоро снимут{723}723
  Кузнецов Н.Г. Накануне. М. 1969. С. 230.


[Закрыть]. Его также не переизбрали в Центральный Комитет. 16 марта Фриновский обратился к Сталину с письменной просьбой освободить его от должности наркома ВМФ ввиду «незнания морского дела»{724}724
  Там же. С. 231; XVIII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. С.477.


[Закрыть]. Его просьба была удовлетворена не сразу. На заседании Главного военного совета ВМФ 24 марта Кузнецова назначили первым заместителем наркома; Фриновский остался в должности наркома чисто номинально{725}725
  Кузнецов Н.Г. Накануне. С. 233–234.


[Закрыть]. На самом деле его участь уже была решена. После того как бывшие сотрудники НКВД дали на него показания, он написал ряд заявлений на имя Сталина и Ворошилова, желая оправдаться. Он заверял Сталина, что он не враг, просил его разобраться во всем и устроить ему очную ставку с его обвинителями{726}726
  ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 1. Л. 54; АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 373. Л. 75–87.


[Закрыть].

На пленуме нового состава ЦК, состоявшемся после съезда, Ежов, разумеется, уже не присутствовал. Он потерял все свои партийные посты. Ему оставили только должность наркома водного транспорта. Двадцать девятого марта Политбюро назначило комиссию по передаче полномочий секретаря ЦК Маленкову, избранному в секретариат вместо Ежова. На людях Ежов не появлялся и, хотя продолжал работать в наркомате водного транспорта, не ходил и на какие-либо серьезные заседания. Скорее всего, таких заседаний и не проводилось. Его сотрудники понимали, что его со дня на день арестуют, и не рвались к нему на прием; Ежов тоже старался не привлекать к себе внимания.

Сложилась странная ситуация. 6 марта в газете «Водный транспорт» в последний раз было упомянуто его имя – в заметке о приказе наркома «об оплате инициативы руководителей стахановских школ». После этого его имя в прессе больше не упоминалось, единственным исключением, где он упоминался косвенно, была заметка капитана парохода «Н. Ежов», напечатанная 2 апреля[82]82
  Совсем недолго пароходу оставалось бороздить морские просторы под этим названием. См. док. № 7.


[Закрыть]. Тем не менее, Ежов оставался в своей должности, но очень дурным знаком было то, что даже в ведомственной газете «Водный транспорт» о нем писали уже без упоминания фамилии, а просто – «нарком водного транспорта». Причем со второй половины марта в газете крепчает критика положения дел на водном транспорте, а 31 марта было принято постановление СНК СССР № 411 «О готовности Наркомвода к навигации 1939 г.» и в нем отмечалось, что наркомат подготовился «неудовлетворительно». В постановлении были намечены конкретные мероприятия по подготовке и ремонту судов к навигации, ремонту портовых механизмов и т. п. О Ежове не говорилось ни слова{727}727
  ГАРФ. ф. 5446. Оп. 1. Д. 154. Л. 8–15.


[Закрыть]. Зато теперь включилась тяжелая артиллерия и с критикой Наркомвода выступила газета «Правда». В передовой статье в номере от 2 апреля «Преодолеть отставание водного транспорта» говорилось, что объем перевозок в 1938 году оказался даже ниже, чем в 1937 году. Так что задание Сталина Ежову – «подтянуть» водный транспорт – оказалось полностью проваленным.

Глава 8.
Враг народа

Судя по всему, дни Ежова были сочтены, но он продолжал работать. По словам Роя Медведева, «во время заседаний наркомата водного транспорта он не произносил ни слова, только складывал и запускал бумажных голубей, а потом ползал под столами и стульями, отыскивая их»{728}728
  Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism. Oxford, 1989. P. 458–460; Тополянский В. Ежов: портрет палача // Независимая газета. 1991. 4 декабря.


[Закрыть]. Эта история вряд ли имеет основания. Без сомнения, Ежов был расстроен и подавлен, но не впал в маразм. Об этом свидетельствуют приказы и распоряжения за его подписью, которые он отдавал до своего последнего рабочего дня[83]83
  3 приказа – 29 марта, 8 – 1 апреля, 1 – 2 апреля, 2 – 3 апреля, 1 – 4 апреля, 6 – 7 апреля, 1 – 8 апреля, 3 – 9 апреля (РГАЭ. Ф. 7458. Д. 5222–5223).


[Закрыть]. Не нашли мы и каких-либо обрывков бумажных голубей или характерных сгибов на документах наркомата водного транспорта. Рассказ Медведева – не более чем приукрашенная выдумка о полоумии наркома.

9 апреля 1939 года Ежов подписал три последних приказа{729}729
  РГАЭ. Ф.7458. Д. 5222–5223.


[Закрыть]. Это был его последний рабочий день. Как сообщила на следующий день газета «Водный транспорт», в наркомате было проведено партсобрание с «критикой не взирая на лица» и вполне понятно, кто оказался под огнем этой критики. Ежов не был освобожден от должности. Возглавляемый им наркомат был просто упразднен, разделившись на наркомат речного флота и наркомат морского флота, во главе которых были поставлены новые наркомы – З. А. Шашков и С.С. Дукельский{730}730
  Водный транспорт. 1939. 10 апреля.


[Закрыть]. А уже на следующий день, 10 апреля, Ежова арестовали. По некоторым сведениям, его вызвали в ЦК в кабинет Маленкова, где и был произведен арест, не исключено, что это сделал грузный Богдан Кобулов, для которого скрутить мелкого Ежова не представляло сложности, да и один вид «Кобулича» гарантированно парализовал его волю{731}731
  Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. М., 1997. С100.


[Закрыть]. Хотя поговаривали, что он был арестован и самим Берией. В тот же день у него дома, на даче и в рабочем кабинете был произведен обыск{732}732
  Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 132; Полянский А. Как ломали «железного наркома»… С. 68,73; Маленков А.О. моем отце Георгии Маленкове. С. 34.


[Закрыть]. На квартире как невольные свидетели были арестованы его племянники Анатолий и Виктор Бабулины{733}733
  ЦА ФСБ. Ф. Зое. Оп. 6. Д. 3. Л. 57.


[Закрыть]. Обыск квартиры и служебного кабинета выявил следы пьянства и депрессии. В письменном столе и книжных шкафах (заполненных по большей части работами его жертв) были обнаружены спрятанные в разных местах заряженные пистолеты и бутылки водки. В ящике стола лежал пакет с пулями, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев, Смирнов, причем каждая пуля была завернута в отдельную бумажку с фамилией казненного{734}734
  Лиханов Д., Никонов В.Я. почистил ОГПУ // Совершенно секретно. 1992. №4; Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова…


[Закрыть].

Арест Ежова тщательно скрывали не только от простого народа, но и от большинства сотрудников НКВД. Однако внимательный читатель в середине апреля мог отметить, что в газетах стадион «Динамо» имени Ежова в Киеве теперь упоминался просто как стадион «Динамо»[84]84
  Вместо имени В.А. Балицкого, незадолго до этого арестованного, стадиону решением Политбюро ЦК КП(б) Украины 13 июля 1937 г. присвоили имя Ежова (Шаповалл Ю. I., Золотарьов В.А. Всеволод Балицкий. Особа, час, оточення. Киïв, 2002. С. 353.)


[Закрыть]. Чуть ли не сразу после ареста Ежова Свердловский обком партии «обратился с просьбой» о переименовании Ежовского района города Свердловска в Молотовский и 17 апреля Политбюро удовлетворило эту просьбу{735}735
  Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946. С. 51.


[Закрыть]. Постепенно, без огласки имя Ежова исчезло из названий различных учреждений. Тем не менее город Ежово-Черкесск был переименован в Черкесск только в середине июня, а арест Ежова получил официальное подтверждение с появлением ордера, датированного 10 июня, из чего можно заключить, что два месяца Ежова негласно держали в тюрьме[85]85
  Видимо поэтому еще недавно датой ареста Ежова считалось 10 июня 1939 г. (См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 94.)


[Закрыть]. После легализации прокуратурой ареста тайные покровы были сняты, но сообщений в печати об этом, конечно же, не было. Сталин не желал привлекать интерес общественности к деятельности НКВД и обстоятельствам проведения политики Большого террора, так что не стоило поднимать шум вокруг ареста бывшего «любимца вождя»{736}736
  Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 215.


[Закрыть].

Ежова поместили в Сухановскую тюрьму – спецтюрьму НКВД для «особо опасных врагов народа» под Москвой близ поселка и станции Расторгуево (г. Видное), кстати, недалеко от дачи Ежова в Мещерино, которая вскоре была передана в распоряжение лидера Коминтерна Георгия Димитрова{737}737
  Марьина В.В. Дневник Г. Димитрова // Вопросы истории. 2000. № 7. С. 55.


[Закрыть]. Тюрьма располагалась недалеко от печально знаменитого Бутова – места, где в основном и приводились в исполнение приговоры, вынесенные по делам, проведенным УНКВД по Московской области. По замыслу Берии, тюрьма имела статус «особо изолированной следственной тюрьмы специального назначения при ГУГБ» и была введена в строй в самом конце 1938 года{738}738
  История сталинского Гулага. Т. 2. Карательная система: структура и кадры. С. 151–152.


[Закрыть]. По описанию очевидца, Сухановская тюрьма производила весьма мрачное впечатление: «Это был ряд каменных мешков по обе стороны коридора, без естественного освещения, с тусклыми лампочками под зачехленными решетками у высокого потолка. В камере железная койка, стул, стол, приклепанные к полу, и унитаз. Железная дверь с «очком» для наблюдения за арестованным и небольшим отверстием для передачи пищи, тоже с задвижкой снаружи. Арестованные могли пользоваться койкой только в «положенное» время, днем койка поднималась к стене и закрывалась на замок»{739}739
  Ушаков С. Ю., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. М, 2000. С. 69.


[Закрыть].

По прошествии двух недель Ежов передал Берии записку, в которой заявлял о своей безграничной преданности делу партии и Сталину. 10 июня 1939 года ему было официально предъявлено обвинение в многолетних шпионских связях с кругами Польши, Германии, Англии и Японии; в руководстве заговором в НКВД, в подготовке государственного переворота, организации ряда убийств, в половом сношении с мужчинами («содомии»). Его допрашивали пользовавшиеся недоброй славой палачей и садистов сотрудники следственного отдела НКВД А.А. Эсаулов и Б.В. Родос. Как это было принято, допросы проводились преимущественно по ночам. Ежов не смог вынести пыток и подписался под всеми показаниями{740}740
  Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 215; Sudoplatov P. Special Tasks: The Memoirs of an Unwanted Witness – A Soviet Spymaster. Boston, 1994. P. 63.


[Закрыть].

Он признался, что был завербован в качестве шпиона германской разведки в 1930 году, когда по приказу наркомата земледелия ездил в Кенигсберг для закупки сельскохозяйственной техники; что вел шпионскую деятельность в пользу разведслужб Польши, Японии и Англии, руководил заговором в системе НКВД и замышлял теракты против Сталина и других руководителей{741}741
  Полянский А. Как ломали «железного наркома». С. 75; Показания Ежова // Воля. 1994. №2–3. С. 87–100.


[Закрыть]. Но и этого мало, 24 апреля Ежов написал признание о «своем давнем пороке – педерастии», что должно было ясно свидетельствовать о его «морально-бытовом разложении»[86]86
  См. док. № 20.


[Закрыть]. Однако для сотрудников следственного отдела эти факты имели лишь второстепенное значение. Когда через пару дней партнер Ежова И.Н. Дементьев собрался давать показания об их гомосексуальных взаимоотношениях, следователь заявил: «Это нас мало интересует. Вы скрываете основную свою вражескую работу, к которой вас привлек Ежов»{742}742
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 265.


[Закрыть]. В подшивке дела нелепые признания чередуются с интересными фактами массовых репрессий и подробностями механизма их проведения, хотя здесь Ежов тоже говорит о своем сознательном искажении партийных директив и вредительстве при проведении политики массового террора. Он понимал, что таковы были правила. Теперь он был врагом и должен был взять все на себя и признаться во всем{743}743
  См. док. №21.


[Закрыть].

В своем падении он многих потянул за собой. Вслед за племянниками Ежова Анатолием и Виктором Бабулиными, в Москве спустя пару недель, 28 апреля, был арестован его брат Иван, который к тому времени лишился работы; его обвинили в подготовке убийства Сталина и контрреволюционных и антисемитских высказываниях{744}744
  Показания М.И. Шабулина и З.В. Ивановой (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 372. Л. 114,123).


[Закрыть]. Кроме того, сам Ежов признался, что завербовал брата Ивана для работы на польскую разведку еще в 1935 году{745}745
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109–158.


[Закрыть].[87]87
  За два месяца до этого, 30 января 1939г., Берия просил санкции Сталина на арест Ивана Ежова, но Сталин не торопился, видимо, не желал вспугнуть главную дичь – Николая Ежова. (См.: Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946… С. 21–22.)


[Закрыть] За несколько дней до ареста Ежова, 6 апреля, был арестован его бывший первый заместитель, Михаил Фриновский; вскоре за этим последовал арест жены Фриновского Нины и семнадцатилетнего сына Олега[88]88
  По словам сына Олега, Фриновский был арестован 5 апреля. (См.: ЦА ФСБ. Ф 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 6.) Но, возможно, арест был произведен в ночь с 5 на 6 апреля.


[Закрыть]. Фриновский тоже попал в Сухановскую тюрьму. Спустя пять дней после своего ареста он написал заявление на имя Берии, в котором на сорока трех страницах признавался в содеянных преступлениях: «Только после ареста, после предъявления обвинения и беседы лично с Вами я стал на путь раскаяния и обещаю рассказать следствию всю правду до конца…»{746}746
  Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939 – март 1946… С. 34.


[Закрыть]. Через два дня, 13 апреля, Берия направил его заявление Сталину, который сделал в нем несколько пометок{747}747
  Там же. С. 33–50.


[Закрыть]. Похоже, допросы Ежова проводились одновременно с допросами Фриновского, а также еще одного его ближайшего соратника, Ефима Евдокимова, который был арестован в ноябре 1938 года (вместе с женой Мариной и сыном Юрием), но отрицал свою вину в течение пяти месяцев{748}748
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 368. Л. 18–25.


[Закрыть]. Все же его сопротивление было сломлено и 14 апреля Евдокимов изменил свою позицию, пообещав дать правдивые показания о своей контрреволюционной деятельности, но упорно отказывался признать собственную вину, пока на очной ставке 6 июня Ежов и Фриновский не объявили его соучастником своего заговора. Вот только после этого Евдокимов пообещал дать подробные показания{749}749
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 75; Д. 5.


[Закрыть].

Из приближенных Ежова были также арестованы Сергей Шварц, помощник Ежова в ЦК, – 20 ноября 1938 года; личный секретарь Серафима Рыжова – 17 декабря; телохранитель Василий Ефимов – 13 января 1939 года. Его сексуальные партнеры Иван Дементьев и Владимир Константинов были арестованы не позднее апреля 1939 года, их предшественник Яков Боярский – 5 июля 1939 года, а брат Евгении – Илья Фейгенберг – 18 июня 1939 года. Первый муж Евгении, Гладун, к этому времени уже был казнен; ее второй муж Хаютин также был репрессирован{750}750
  Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 123.


[Закрыть]. Общение с Евгенией также могло навлечь нежелательные последствия. Говоря на допросах о подозрительных лицах, с которыми поддерживала отношения его жена, Ежов упомянул Исаака Бабеля, Михаила Кольцова, наркома иностранных дел (до мая 1939 года) Максима Литвинова, писателя Ивана Катаева (который был расстрелян еще 19 августа 1937 года), актера Топчанова и полярного исследователя Отто Шмидта, причем Бабеля и Шмидта он назвал ее любовниками{751}751
  Пиляцкин Б. «Враг народа». Ежов остается врагом народа // Известия. 1998. 4 и 5 июня.


[Закрыть]. Виктор Бабулин дополнил список лиц, с которыми Евгения была в интимных отношениях, назвав Александра Косарева и студента промакадемии Николая Барышникова{752}752
  АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 74.


[Закрыть]. Бывший комсомольский вожак Косарев (он был главным редактором журнала «СССР на стройке», в котором работала Евгения) был арестован еще 28 ноября 1938 года и 23 февраля 1939 года – расстрелян. Однако его арестовали как участника так называемого комсомольского заговора, и нет свидетельств, что его дело было как-то связано с делом Ежова{753}753
  Там же. Д. 369. Л. 41,130–144.


[Закрыть].

Как мы уже убедились, у Исаака Бабеля действительно мог быть роман с женой Ежова. Как бы то ни было, он часто посещал квартиру Ежовых. Его, казалось, притягивала зловещая фигура Ежова – распорядителя жизни и смерти других людей, являвшего противоположность его интеллектуальному окружению. Кроме того, Бабель работал над романом о чекистах и органах госбезопасности. По словам Ильи Эренбурга, Бабель знал жену Ежова еще до того времени, когда она вышла замуж. Он иногда ходил к ней в гости, понимал, что это опасно, но ему хотелось, как он говорил, «разгадать загадку». Однажды, покачав головой, он сказал мне: «Дело не в Ежове. Конечно, Ежов старается, но дело не в нем…»{754}754
  Эренбург И. Собрание сочинений. Т. 9. М., 1967. С. 189–190.


[Закрыть]. В мае 1939 года Ежов признал, что Бабель вместе с Евгенией занимался шпионажем. Не прошло и недели, как писатель был арестован, и на допросе он дал показания против Ежовых{755}755
  Chentalinski V. La parole ressuscitee: Dans les archives litteraires du K.G.B. Paris, 1993. P. 69, 82,95–96.


[Закрыть]. Другой писатель, Михаил Кольцов, был арестован еще до этих событий – 14 декабря 1938 года. Ежов показал, что после возвращения Кольцова из Испании в 1937 году дружба последнего с Евгенией стала еще теснее. На вопрос мужа, что их так сильно связывает, Евгения сослалась на свою работу, как литературную, так и другого характера: «Жена вначале отделалась общими фразами, а потом сказала, что эта близость связана с ее работой. Я спросил, с какой работой – литературной или другой? Она ответила: и той и другой. Я понял, что Ежова связана с Кольцовым по шпионской работе в пользу Англии»{756}756
  Сопельняк Б.Н. Смерть в рассрочку. М., 1998. С. 161.


[Закрыть].

Физическое состояние Ежова в течение многих лет было неважным. В конце ноября 1938 года в своем письме к Сталину он жаловался: «За два последних года напряженной, нервной работы, в сильной степени напрягли всю нервную систему. Обострились все восприятия, появилась мнительность»[89]89
  См. док. №17.


[Закрыть]. В тюрьме его здоровье только ухудшилось. 10 января 1940 года Берия доложил Сталину, что днем раньше заключенный заболел. Ежов жаловался на боль в районе левой лопатки, и врачи диагностировали крупозное воспаление легких, с пульсом 140 при температуре 39°С. Его поместили под тщательное медицинское наблюдение{757}757
  АП РФ Ф. 3. Оп. 24. Д. 377. Л. 109.


[Закрыть]. Через три дня Берия доложил Сталину, что состояние Ежова ухудшается и сообщил о диагнозе и принятых мерах: «Установленная ползучая форма воспаления легких, вследствие прежнего заболевания Ежова Н.И. туберкулезом легких, принимает острый характер. Воспалительный процесс распространяется также на почки; ожидается ухудшение сердечной деятельности. Для обеспечения лучшего ухода, арестованный Ежов Н.И. сегодня переводится в больницу Бутырской тюрьмы НКВД СССР»{758}758
  Там же. Л. 115.


[Закрыть]. По всей вероятности, Берия забеспокоился, что Ежов не доживет до суда и приговора.

А процесс неотвратимо приближался. Еще через три дня, 16 января, Берия, используя методы Ежова, представил Сталину на утверждение список имен 457 «врагов ВКП(б) и Советской власти, активных участников контрреволюционной, право-троцкистской заговорщической и шпионской организации», дела которых предлагалось передать на рассмотрение в Военную Коллегию Верховного Суда. Из них 346, по мнению Берии, следовало приговорить к высшей мере наказания, в том числе: Ежова, его брата Ивана и племянников Анатолия и Виктора Бабулиных; Евдокимова, его жену и сына; Фриновского, тоже с женой и сыном; Зинаиду Гликину, Зинаиду Кориман, Владимира Константинова, Серафиму Рыжову, Сергея Шварца, Семена Урицкого, Исаака Бабеля и Михаила Кольцова. В список были также включены имена не менее шестидесяти сотрудников высшего эшелона НКВД{759}759
  Там же. Л. 116–135.


[Закрыть].

На следующий день выдвинутое Берией предложение было принято Политбюро без изменений{760}760
  Там же. Л. 136.


[Закрыть]. Вскоре Ежова стали допрашивать непосредственно в Сухановской тюрьме. Допросы вел заместитель Главного военного прокурора Н.П. Афанасьев. В своих мемуарах Афанасьев пишет, что у Ежова под глазами были мешки, он выглядел жалким и измученным. Он спрашивал, действительно ли Сталин решил предать его суду, ведь он направил ему заявление. В отношении обвинения Ежов сказал: «Ну, пил я, это верно, но ведь и работа была чертовская». Когда Афанасьев напомнил показания, полученные на предварительном следствии, Ежов вдруг взорвался: «А скажите, товарищ прокурор, а где эта меньшевистская сука и б…, почему за него я должен отвечать?» На вопрос ошарашенного Афанасьева: «о ком это он», Ежов выпалил: «Я об этой суке – Вышинском… я ведь не юрист, ведь это он всегда советовал и мне, и Иосифу Виссарионовичу, а теперь что, Ежов в изоляторе, а он в кусты? Мои пьянки и занавески в кабинете – все это пустяки, я знаю, что мне теперь «привесит» и Берия, и другие…»{761}761
  Ушаков Ю. А., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. С. 65,69–70.


[Закрыть]. И дальше Ежов рассказал, что именно Вышинский в мае 1937 года у Сталина в присутствии Ежова намекал на необходимость применения насилия, чтобы заставить Тухачевского признаться, и развивал «теорию» о непригодности гуманного обращения с врагами, дескать, царские жандармы с революционерами не церемонились… Сталин, по словам Ежова, своего мнения не высказал, а лишь бросил: «Ну вы смотрите сами, а Тухачевского надо заставить говорить…», что и было воспринято как применение «санкций», то есть пыток к Тухачевскому. Причем Вышинский заверил Ежова, что «органы прокуратуры не будут принимать во внимание заявления арестованных о побоях и истязаниях», а круг прокуроров, допущенных к делам НКВД, будет минимальным. «Впрочем, – добавил Ежов, – товарищу Сталину все известно»{762}762
  Там же. С. 71–72.


[Закрыть].

Через несколько дней после принятия решения Политбюро от 17 января начались судебные процессы, которые продолжались и в феврале. Что касается дела Ежова, то его следствие завершилось 1 февраля вынесением обвинения, разоблачающего его как главу заговора в системе НКВД; шпиона, работавшего на разведслужбы Польши, Германии, Англии и Японии; заговорщика, готовившего государственный переворот; виновника покушений на жизнь Сталина, Молотова и Берии и вредителя. Ежов был обвинен в фальсификации дела о ртутном отравлении и в организации убийств ряда лиц, включая собственную жену, которая якобы была английской шпионкой с середины 20-х годов{763}763
  Лиханов Д., Никонов В.Я. почистил ОГПУ; Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова…


[Закрыть]. Ему не вынесли обвинения в педерастии или грубых нарушениях законности{764}764
  Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 145.


[Закрыть].[90]90
  Хотя по сведениям А. Полянского обвинение в педерастии предъявлялось (Полянский А. Ежов: история «железного» сталинского наркома… С. 291). С 1933 года в СССР «педерастия» (мужеложство), действительно, стало наказуемым по закону. Труд. 2000. 24 февраля; В. dejong. An Intolerable Kind of Moral Degeneration: Homosexuality in the Soviet Union// Review of Socialist Law. 1982. P. 342.


[Закрыть] На следующий день Ежова привели в кабинет Берии в Сухановской тюрьме, и там он услышал то, что сам много раз говорил другим обреченным. Берия обещал сохранение жизни в обмен на признание в суде: «Не думай, что тебя обязательно расстреляют. Если ты сознаешься и расскажешь все по честному, тебе жизнь будет сохранена»{765}765
  Московские новости. 1994. № 5.


[Закрыть].

Закрытое судебное заседание Военной Коллегии Верховного Суда под председательством Василия Ульриха по делу Ежова состоялось 3 февраля. Согласно закону от 1 декабря 1934 года, оно проходило в «упрощенном порядке» – без участия обвинителя, защитника и свидетелей[91]91
  Отдельные авторы называют иную дату суда – 2 февраля (См.: Лиханов Д., Никонов В.Я. почистил ОГПУ; Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова…).


[Закрыть]. По долгу службы на процессе присутствовал заместитель Главного военного прокурора Н.П. Афанасьев. Заседание проводилось в тюрьме, в кабинете начальника тюрьмы. На суде Ульрих запретил Ежову упоминать имя Вышинского{766}766
  Ушаков Ю.А., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. С. 74.


[Закрыть]. Ежову позволили сделать заявление, в котором он отрицал, что является шпионом, террористом или заговорщиком, говоря, что его признания были вырваны сильнейшими избиениями. Упомянув об обещании, данном Берией накануне, он заявил, что предпочитает смерть вранью. Однако Ежов признался в других своих преступлениях: «Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил…. Кругом меня были враги народа, мои враги». Он не ждал, что ему сохранят жизнь, но просил, чтобы его расстреляли «спокойно, без мучений» и чтобы не репрессировали его племянников; он также попросил позаботиться о его матери (если она все еще была жива) и его дочери. Последние слова Ежова предназначались Сталину: «Прошу передать Сталину, что все то, что случилось со мною, является просто стечением обстоятельств и не исключена возможность, что и враги приложили свои руки, которых я проглядел. Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах»{767}767
  Московские новости. 1994. № 5.


[Закрыть]. Вероятнее всего, приговор по делу Ежова был вынесен после полуночи и, следовательно, датирован 4 февраля 1940 года.

О том, что случилось после вынесения Ежову приговора, рассказал в своих мемуарах присутствовавший на судебном заседании и при исполнении приговора заместитель Главного военного прокурора Н.П. Афанасьев. По его словам, после заседания Ежова вернули в камеру, а через полчаса его вновь вызвали для оглашения смертного приговора. «Услышав это, Ежов сразу же как-то обмяк и стал валиться на бок, но конвой его удержал и под руки вывел за дверь». Через несколько минут к Ежову в камеру вошел Афанасьев и заявил, что он имеет право подать в Верховный Совет СССР прошение о помиловании и замене смертной казни. По словам Афанасьева, Ежов «лежал на койке, как-то глухо мычал», потом вскочил, быстро заговорил: «Да, да, товарищ прокурор, я хочу и буду просить о помиловании. Может быть, товарищ Сталин сделает это». Поскольку в камере было слишком темно, они перешли в следственный кабинет, где Ежов размашистыми каракулями (у него дрожали руки) написал короткое заявление. Афанасьев передал заявление Ульриху, который из кабинета начальника тюрьмы связался по телефону с Кремлем. Через полчаса он вернулся и объявил, что в помиловании отказано{768}768
  Ушаков Ю. А., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. С. 74.


[Закрыть].

Относительно процедуры вынесения приговора, описанной Афанасьевым, возникают некоторые сомнения и вопросы. Особенно если вспомнить о нормах закона от 1 декабря 1934 года, согласно которым не допускалось кассационного обжалования приговоров и подачи ходатайств о помиловании, а приговор приводился в исполнение «немедленно по вынесении приговора»{769}769
  Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий // Сост. Е.А. Зайцев. М., 1993. С. 33–34.


[Закрыть]. Именно поэтому осужденным по этому закону, как правило, не объявляли о вынесенном смертном приговоре. О том, что их расстреляют, они узнавали непосредственно на месте казни. Конечно, на практике бывало, что приговор приводили в исполнение не в тот же день, а позднее. Ну, уж кто-кто, а Ежов должен был знать, что ходатайство ему подавать не положено. И если в деле Ежова были сделаны такие отступления от нормы, то совершенно непонятно – почему? По крайней мере, Афанасьев этого не объясняет.

Как пишет Афанасьев, Ежова расстреляли той же ночью[92]92
  О дате расстрела – 4 февраля – пишет большинство авторов. Действительно же акт о приведении приговора в отношении Ежова в исполнение датирован 6 февраля 1940г. (ЦАФСБ. Ф.7.)


[Закрыть], в особом помещении для расстрелов, которое когда-то приказал оборудовать сам Ежов. Вероятнее всего – на специальном объекте НКВД в Варсонофьевском переулке, недалеко от основного здания на Лубянке. По свидетельству заместителя Главного военного прокурора Афанасьева, присутствовавшего при исполнении приговора, это было старое приземистое здание в глубине двора, с толстыми стенами. Афанасьев должен был удостоверить личность расстрелянного. Приговор приводился в исполнение в большом помещении с покатым цементным полом. Дальняя стена была забрана бревнами; в помещении были водяные шланги. Расстрел производился непосредственно перед бревенчатой стеной. По словам Афанасьева, перед расстрелом Ежов повел себя трусливо. Когда он объявил Ежову, что его прошение было отклонено, «с ним случилась истерика. Он начал икать, плакать, а когда был доставлен на «место», то его вынуждены были волочить за руки по полу. Он отбивался и страшно визжал»{770}770
  Ушаков Ю. А., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. С. 75.


[Закрыть].[93]93
  В одном источнике в сильно приукрашенной форме и с сомнительной достоверностью описывается, что после вынесения приговора Ежов был в полубессознательном состоянии и парализован страхом. В тюремном коридоре, по дороге от его камеры к месту исполнения приговора (в том же здании) ему приказали раздеться и провели обнаженного через строй его бывших подчиненных. Кто-то ударил первым. Затем удары посыпались градом. Они били его кулаками и ногами, охранники били прикладами. Ежов закричал, упал на каменный пол, его подняли и потащили дальше, продолжая избивать. На место его приволокли еле живого, возможно, почти уже мертвого. Все, кто был, вели себя необузданно и без команды начали разряжать пистолеты и револьверы в залитое кровью тело когда-то всесильного и грозного наркома. (См.: Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 154–155; Камов Б. Смерть Николая Ежова… С. 43.)


[Закрыть] Приговор приводил в исполнение, по всей видимости, самолично комендант НКВД В.М. Блохин. Кроме Афанасьева и Блохина, при расстреле присутствовал начальник 1-го спецотдела НКВД Л.Ф. Баштаков. Именно их подписями скреплен акт о приведении приговора в исполнение. Согласно этому акту казнь Ежова состоялась 6 февраля 1940 г.[94]94
  В 50-е годы, когда было принято сообщать родственникам расстрелянных вымышленные даты и причины смерти «осужденных без права переписки», о Ежове родственникам сообщили, что он «умер от кровоизлияния в мозг 14 сентября 1942 г.».


[Закрыть] Причем в этот день помимо Ежова был расстрелян еще только один человек – Николаев-Журид. В предыдущие и последующие дни лубянский конвейер смерти работал более производительно.

После приведения приговора в исполнение тело Ежова было положено в металлический ящик и отвезено в крематорий; при кремации присутствовал Афанасьев{771}771
  Ушаков С. Ю., Стукалов А.А. Фронт военных прокуроров. С. 75.


[Закрыть]. Кремированные останки Ежова были сброшены в общую могилу на Донском кладбище в Москве. В ней же ранее был захоронен прах расстрелянного Бабеля. Евгения Ежова покоится на том же кладбище, рядом с тремя своими братьями{772}772
  Chentalinski V. La parole ressuscitee: Dans les archives litteraires du K.G.B. P. 96–97; Сведения О. Капчинского. Москва, октябрь 1997 г.


[Закрыть]. В печати и по радио о процессе над Ежовым и его казни ничего не сообщалось.

После ареста Ежова его приемную дочь лет семи, Наталью, забрали у няни Марфы Григорьевны, которая после смерти Евгении Соломоновны присматривала за ней на даче Ежовых, и поместили в Пензенский детский дом. Ее заставили забыть свою фамилию и взять прежнюю фамилию ее матери – Хаютина. По окончании школы в 1958 году она добровольно уехала жить в далекий Колымский край – один из самых печально известных районов ГУЛАГа, – и стала учителем игры на аккордеоне в местной школе. По свидетельствам очевидцев, на рубеже тысячелетия она живет на нищенскую пенсию в однокомнатной квартире в поселке Ола в припортовой зоне Магадана; у нее дочь Евгения (названная в честь приемной матери Натальи) и семеро внуков. Жизнь у Натальи была очень тяжелой. Всю жизнь я жила в страхе, – призналась она в своем интервью. Несмотря на это, Ежова она вспоминает как нежного и любящего отца; даже теперь, когда всплывают все новые и новые подробности его кровавых злодеяний, отречься от него она не готова{773}773
  Комсомольская правда. 1989. 29 сентября; Жаворонков Г.И. снится ночью день… С 46–65; Ильвес М. Дочь железного наркома // Московские новости. 1999. № 1; Franchetti M. Daughter Fights to Clear Stalin's Hitman // The Sunday Times. London, 31 January 1999.


[Закрыть].

В 1995 году Наталья обратилась в Прокуратуру с ходатайством о применении к ее отцу Закона «О реабилитации жертв политических репрессий», принятого в октябре 1991 года. Она выдвинула следующие аргументы: «Ежов – продукт господствующей тогда системы кровавого диктаторства. Вина Ежова в том, что он не нашел в себе сил отказаться от рабского служения Сталину, но его вина перед советским народом ничуть не больше, чем вина самого Сталина, Молотова, Кагановича, Вышинского, Ульриха, Ворошилова и многих других руководителей партии и правительства»{774}774
  Шур Е. Реабилитируют ли Ежова? // Совершенно секретно. 1998. № 4. С. 4–6; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа // Известия. 1998. 4 и 5 июня.


[Закрыть].

Рассмотрев дело Ежова, Главная военная прокуратура пришла к заключению, что за отсутствием доказательств из приговора следует исключить обвинения в шпионаже в пользу иностранных разведывательных служб и в организации убийства его жены. Но безосновательно было бы исключать из приговора другие обвинения, то есть «вредительство, покушение на совершение терактов и участие в организации исполнения этих преступлений». Прокуратура апеллировала к серьезным последствиям деятельности Ежова на посту наркома НКВД и истреблению населения страны, в котором он был повинен, будучи ответственным за организацию массовых репрессий. Таким образом, по мнению Прокуратуры, на Ежова реабилитация распространяться не может{775}775
  Шур Е. Реабилитируют ли Ежова? С. 4–6; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа…; Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки.


[Закрыть].

4 июня 1998 года Военная Коллегия Верховного Суда вынесла решение: Ежов реабилитации не подлежит. Председатель Коллегии Николай Петухов заявил, что таким образом будет соблюдено правосудие. По его убеждению, принятый в октябре 1991 года закон не предназначен для таких людей, как Ежов. Бывший член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев, в то время занимавший пост председателя Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, считал возобновление дела Ежова «недемократичным» и «опасным сигналом» возвращения к прежним временам и реабилитацией преступлений сталинского режима{776}776
  Сегодня. 1998. 5 июня; Algemeen Dagblad (Rotterdam). 1998 5 juni.


[Закрыть]. Несмотря на это, Наталья Хаютина намерена продолжать борьбу за пересмотр этого дела{777}777
  Ильвес М. Дочь железного наркома // Московские новости. 1999. № 1.


[Закрыть].

Суд над Фриновским состоялся 4 февраля 1940 года. Он был приговорен к высшей мере наказания за участие в заговоре под руководством Ежова и 8 февраля расстрелян[95]95
  Жена и сын Фриновского тоже были приговорены к смертной казни (Отечественная история. 1996. №4. С. 176–177).


[Закрыть]. Его родственники также делали безуспешные попытки добиться его реабилитации{778}778
  Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки // МК в воскресенье. 1998. 7-июня.


[Закрыть]. 2 февраля Военная Коллегия вынесла смертный приговор Евдокимову, на следующий день его расстреляли. В отличие от Ежова и Фриновского, он был реабилитирован (17 марта 1956 года).

Что касается прочих лиц из окружения Ежова, его телохранитель Василий Ефимов и племянник Виктор Бабулин были осуждены Военной Коллегией 19 января и получили высшую меру; приговор был приведен в исполнение через два дня{779}779
  Здесь и далее сведения приводятся из электронной базы данных, составленной НИПЦ «Мемориал» (Жертвы политического террора в СССР. 2004. См. также сайт в интернет: www.memo.ru).


[Закрыть]. 20 января приговорен к смерти брат Ежова – Иван и другой племянник Анатолий Бабулин, обоих расстреляли на следующий день. Другими словами, когда 3 февраля на Военной Коллегии Ежов просил не трогать его родственников, Ульрих уже отправил их на смерть. Семен Урицкий был приговорен к высшей мере 21 января и расстрелян на следующий день. Зинаида Кориман и Зинаида Гликина получили высшую меру 24 января; приговор приведен в исполнение на следующий день. 26 января к смерти приговорены Исаак Бабель и секретарь Ежова Серафима Рыжова; расстреляны на следующий день. Смертный приговор Кольцову вынесен 1 февраля; расстрел состоялся на следующий день. Боярский тоже приговорен Военной Коллегией к высшей мере 1 февраля и расстрелян на следующий день. 2 февраля тот же состав вынес смертный приговор Илье Фейгенбергу; на следующий день его расстреляли. В числе обвинений были терроризм, шпионаж, участие в заговоре, контрреволюционная деятельность. 15 октября 1939 года арестовали Филиппа Голощекина, а потом расстреляли в Куйбышеве 28 октября 1941 года{780}780
  Вечерняя Москва. 1999. 22 февраля.


[Закрыть]. Владимир Константинов был расстрелян в январе 1940 года. Что стало с другим гомосексуальным партнером Ежова, Иваном Дементьевым, не известно. Первая жена Ежова Антонина Титова не подвергалась судебному преследованию и скончалась в 1988 году в Москве{781}781
  Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 35.


[Закрыть]. Его сестра Евдокия также пережила сталинский террор и умерла в Москве в 1958 году{782}782
  Там же. С. 154.


[Закрыть]. Имени матери Ежова тоже не оказалось в списках лиц, представленных Берией к расстрелу. Осталась в живых и няня Марфа Григорьевна Смирягина[96]96
  Однажды, вскоре после окончания Второй мировой войны, когда Наташе было 14 лет, к ней приехала повидаться ее бывшая няня, которая даже хотела удочерить ее, но отказалась от этой идеи, поняв, что не справится с девочкой (Жаворонков Г.И. снится ночью день… С. 55–57).


[Закрыть].

За падением Ежова последовали сотни арестов его прямых пособников и других сотрудников НКВД. Арестованы были все его заместители и начальники отделов. Почти все бывшие руководители НКВД союзных и автономных республик и подавляющее большинство начальников областных НКВД, а также другие руководящие работники были освобождены от должностей и осуждены. Уже осенью 1938 года, с сентября по декабрь, было арестовано 332 руководителя НКВД, 140 из них работали в центральном аппарате, 192 – в областных структурах{783}783
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1.


[Закрыть]. Аресты продолжались и в следующем году. За 1939 год было арестовано 1364 работника НКВД, 937 из них были сотрудниками госбезопасности{784}784
  ГАРФ. ф. 9401. Оп. 8. Д. 51. Л. 2.


[Закрыть].