Текст книги "«Сталинский питомец» - Николай Ежов"

Автор книги: Никита Петров

Почему эти люди были репрессированы именно в это время? Помимо страха перед надвигавшейся угрозой войны, здесь присутствует и другой аспект. Принятие в 1936 году новой Конституции СССР усилило опасения советского руководства по поводу возможной активизации оппозиционных элементов. Уже в октябре 1936 года были получены донесения НКВД о волнениях в антисоветских кругах, желавших извлечь выгоду из новой Конституции и предстоящих выборов{469}469
  Демократия… под надзором НКВД // Неизвестная Россия. Вып. 2. М. 1992. С 272–281.


[Закрыть]. На совещании в НКВД в декабре 1936 года Ежов упорно выступал против точки зрения, что новая Конституция означает большую степень законности и свободы: «Не думайте, что, в связи с новой конституцией надо будет проявлять какое-то особое отношение к арестованным. Наоборот, сейчас вопрос о борьбе с контрреволюцией стоит острее, если вы хотите сослужить службу новой конституции, то ваша главная задача заключается в том, чтобы всеми силами и возможностями охранять ее от всяких посягательств контрреволюции, с какой бы стороны они ни шли. В этом наша самая почетная задача»{470}470
  См. док. № 6.


[Закрыть]. На февральско-мартовском пленуме 1937 года многие ораторы подчеркивали опасность, исходящую от кулаков, возвращающихся из ссылки, а также от верующих и активистов церкви во время предстоящих выборов{471}471
  Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 195.


[Закрыть].

Необходимо принимать во внимание, что операции, осуществлявшиеся по приказу № 00447, предполагалось завершить в течение четырех месяцев – ко дню выборов в Верховный Совет – 12 декабря 1937 года. Это дает возможность предположить о наличии тесной связи между кампанией массовых арестов и выборами в Верховный Совет. Совсем не случайно, что вопрос о выборах в Верховный Совет обсуждался на том же самом июньском (1937) пленуме, на котором Сталин принял решение об операции против «антисоветских элементов». В прежнее время некоторые категории граждан были лишены избирательного права, которое новая Конституция предоставляла всему взрослому населению, за исключением осужденных и душевнобольных. В результате всем тем, кто ранее был лишен этого права и числился по разряду так называемых «антисоветских элементов», давалось право голоса, а также вводилась система тайного голосования с несколькими кандидатами на каждое место.

Региональные партийные руководители опасались, что «классовые враги» извлекут выгоду из свободы, предоставляемой выборами. На июньском (1937) пленуме глава правительства Казахстана У.Д. Исаев предупреждал: «Здесь мы столкнемся с новым видом прямой классовой борьбы. Даже сейчас муллы, троцкисты и другие типы контрреволюционных элементов готовятся к выборам»{472}472
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 617. Л.167.


[Закрыть]. На октябрьском (1937) пленуме глава партийной организации Москвы А.И. Угаров снова обратил внимание на явно выраженную активизацию «враждебной деятельности». Однако его коллега из Западной Сибири Р.И. Эйхе решился утверждать, что, наоборот, благодаря уничтожению организационной основы контрреволюции положение намного улучшилось. Сталин согласился с этим: «Люди рады, что освободились от вредителей»{473}473
  Там же. Д. 626. Л. 40–41,62.


[Закрыть]. В целях безопасности в этом же месяце было решено запретить выборы из многих кандидатур и ввести безальтернативные выборы единственного кандидата.

Позднее Сталин признал, что существовала одна из главных причин для приказа № 00447. В марте 1939 года в своем докладе XVIII съезду партии он объяснял успешное проведение выборов в Верховный Совет СССР в декабре 1937 года и в Верховные Советы республик в июне 1938 года своевременным проведением репрессий{474}474
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. С. 356–357.


[Закрыть]. Помимо решения этих срочных практических задач посредством массовых операций Сталин хотел привести советское общество в соответствие с теоретическими положениями его доклада от 25 ноября 1936 года о проекте Конституции о стирании граней между классами. Он добавил, что бывшие белогвардейцы, кулаки, священники и прочие больше не будут лишены избирательного права{475}475
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. С. 154, 165–166, 170, 179–181.


[Закрыть]. Таким образом, право было им предоставлено, но посредством приказа № 00447 они были лишены возможности участвовать в выборах 12 декабря 1937 года. Путем физического уничтожения тех чуждых элементов, которых невозможно было перевоспитать в духе социализма, Сталин форсировал процесс стирания границ между классами. Необходимо отметить, что в преамбуле к приказу № 00447 органам госбезопасности ставилась задача «раз и навсегда покончить» с антисоветскими элементами. Это свидетельствует о том, что Сталин имел целью «окончательное решение» проблемы антисоветских элементов.

После окончания массовых операций комиссия, созданная для приема – передачи дел НКВД от Ежова к Берии, констатировала в акте многочисленные «нарушения законности» в период их проведения. И, в частности, в широком применении «без разбора» массовых избиений с целью выбивания показаний и «признания». Подверглась критике работа троек за «серьезные упущения», и двойки, рассматривавшей «альбомы» по национальным операциям. Отмечалось, что часто за одно единственное вечернее заседание (двойки) рассматривалось от 600 до 2 тысяч дел. В акте утверждалось, что работа так называемых милицейских троек вообще была незаконной: «Было приговорено около 200 тысяч человек сроком до 5 лет через так называемые милицейские тройки, существование которых не было узаконено». Хотя в действительности этот вид троек существовал с мая 1935 года и они были организованы согласно приказу НКВД СССР[48]48
  См. док. №18.


[Закрыть]. Объяснялись эти передержки лишь тем, что Сталин и его окружение стремились взвалить вину за все эксцессы в ходе массовых операций на Ежова и его людей в НКВД.

Комиссия по приему – передаче дел в НКВД пыталась определить, что было законным (правильным), а что незаконным – проводилось с нарушениями директив центра. Но это не имело смысла. По единственной причине: вакханалия арестов и массовых казней, захлестнувшая страну, в основе своей имела антиправовые и «людоедские» директивы и установки центрального руководства – Сталина и его Политбюро. Именно они и были главным источником беззакония. То, что происходило на местах в ходе Большого террора, не может не ужасать. Как позже показал на допросе сотрудник оперативного сектора НКВД Тюмени, аресты производились произвольно – люди арестовывались за принадлежность к «враждебным» группам, которые реально не существовали. Тройка вполне соглашалась с оперативной группой НКВД: «На заседании тройки преступления обвиняемых не расследовались. Иногда я в течение часа докладывал тройке о делах в отношении 50–60 человек». Позднее этот же сотрудник из Тюмени дал более подробное описание того, как оперативная группа приводила в исполнение вынесенные тройкой приговоры по «первой категории». Их расстреливали в подвале, в особом помещении со стенами со специальным покрытием, выстрелом в затылок, за которым следовал второй выстрел в висок. Тела вывозили на кладбище за городом. В Тобольске, куда этот же сотрудник был переведен в 1938 году, расстрелы и захоронения производились прямо в тюрьме; из-за недостатка места тела наваливали друг на друга{476}476
  Гольдберг Г. Слово и дело по-советски: Последний из НКВД. С. 85–87.


[Закрыть]. Служащий НКВД Саратова дал аналогичное показание: «Основное указание было создать как можно больше дел, рассмотреть их как можно быстрее с максимальным упрощением процедуры следствия. Что касается “лимитов”, то начальство требовало включать всех приговоренных и всех задержанных, даже если к моменту задержания они не совершили какого-либо конкретного преступления»{477}477
  Hagenloh P. Socially Harmful Elements and the Great Terror // Fitzpatrick S. Stalinism: New Directions. London, 2000. P. 301.


[Закрыть].

После ареста заместитель Ежова, Фриновский, пояснил, что массовый террор создал три типа следователей – «следователей-колольщиков», «колольщиков» и «рядовых» следователей. Основой работы было заставить арестованного признать свою вину – «расколоть», а уж дальше «синтезировались» протоколы и еще до того, как их подпишет арестованный, они проходили редактуру и «корректировались» руководящими работниками НКВД, вплоть до Ежова, которые четко знали какое направление задать следствию{478}478
  Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ 1939 – март 1946. Архив Сталина / Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М, 2006. С. 45–46.


[Закрыть].

Как позже объяснял один из следователей, если кто-либо был арестован по приказу Ежова, то они были заранее убеждены в его вине, даже если доказательств не хватало. Они «пытались получить признание от подследственного с использованием всех возможных средств»{479}479
  Starkov В. A. Narkom Ezhov // Getty J. A., Manning R.T. Stalinist Terror. New Perspectives. Cambridge, 1993. P. 33; Правда. 1988. 29 апреля.


[Закрыть]. После ареста бывший заместитель начальника НКВД по Московской области А.П. Радзивиловский цитировал высказывание Ежова о том, что если доказательств не хватало, то показание следовало «выбивать». Как утверждал Радзивиловский, показания добывались, «как правило, в результате истязаний арестованных, широко применявшихся как в центральном, так и в периферийных аппаратах НКВД»{480}480
  M. H. Тухачевский и военно-фашистский заговор // Военно-исторический архив. 1997. Вып. 2. С. 55–56.


[Закрыть].

После ареста начальник лефортовской следственной тюрьмы в Москве и его заместитель показали, что Ежов лично участвовал в избиениях подследственных на допросе{481}481
  Там же. С. 50.


[Закрыть]. Его заместитель Фриновский делал то же самое{482}482
  Там же. Вып. 1. С. 179.


[Закрыть]. Шепилов вспоминает, как после смерти Сталина Хрущев рассказывал коллегам о том, что однажды, зайдя в кабинет Ежова в ЦК, он увидел пятна засохшей крови на полах и обшлагах гимнастерки Ежова. Когда Хрущев спросил, что случилось, Ежов ответил: «Такими пятнами можно гордиться. Это кровь врагов революции»{483}483
  Шепилов Д.Т. Непримкнувший. С. 43.


[Закрыть].

Но и в этом отношении Ежов действовал отнюдь не только по собственной воле. В 50-е годы бывший сотрудник НКВД Москвы А.О. Постель пытался оправдать себя, подчеркивая, что указания о «физических методах следствия» прямо исходили «от наркома Ежова и вождя партии Сталина»{484}484
  Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938 гг. С. 207.


[Закрыть]. Ежов, несомненно, действовал по указаниям Сталина. В одном из таких случаев Сталин приказал Ежову расправиться с подследственным, не дававшим требуемые признания: «Не пора ли нажать на этого господина и заставить рассказать о своих грязных делах? Где он сидит: в тюрьме или гостинице?»{485}485
  Реабилитация: Политические процессы 30–50-х годов. С. 258.


[Закрыть]. Кроме того, что он подписывал расстрельные списки, подаваемые Ежовым, Сталин иногда давал указания об обращении с некоторыми подследственными; например, в декабре 1937 года написал напротив имени М.И. Баранова «бить, бить!»{486}486
  АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 413. Т. 5. Л. 122.


[Закрыть].

Начиная с лета 1937 года избиения и пытки стали широко применяться с санкции руководства партии, хотя существуют свидетельства, что пытки стали внедрять чуть ли не с начала 1937 года. Например, арестованный в 1953 году по «делу Берии» С.А. Гоглидзе на допросе заявил, что «в начале 1937 года» Берия вернулся из Москвы в Тбилиси (после встречи с Ежовым, как полагал он), собрал в ЦК компартии Грузии руководящих чекистов, включая начальников районных отделов НКВД, и сказал: «Идет борьба с врагами и можно бить если не сознается»{487}487
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 466. Л. 162.


[Закрыть]. Когда об этом же спросили на допросе Берию, он заявил, что действительно проводил такое совещание с участием 10 грузинских чекистов после приезда из Москвы и полученных там указаний ЦК «об усилении борьбы с троцкистами и правыми» (хотя он не помнил, встречался ли по этому поводу с Ежовым), но бить указаний не давал; об избиениях тут же уточнил, что «это было позже, когда эта система была введена Ежовым»{488}488
  Там же. Л. 162–163; Д. 470. Л. 184–185.


[Закрыть].

То, что пытки начали активно и повсеместно применять с 1937 года, подтверждается самим Сталиным. В январе 1939 года он специальной шифротелеграммой оповестил региональных руководителей партии и НКВД, что «применение физического воздействия [к арестованным] в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)». Согласно Сталину, эта мера применялась «в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний…» Сталин считал это «совершенно правильным и целесообразным методом», который был «загажен» такими «мерзавцами, как Заковский, Литвин, и Успенский», – добавил Сталин после того, как эти высокопоставленные служащие НКВД были арестованы. Они превратили этот метод «из исключения в правило», применяя его к «случайно арестованным честным людям»{489}489
  Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946. Архив Сталина. С. 14–15.


[Закрыть].[49]49
  На пленуме ЦК в июне 1957 года Каганович и Молотов подтвердили, что членам ЦК и всех областных комитетов была разослана инструкция, разрешавшая применение пыток к заключенным; ее написал сам Сталин и подписали, по крайней мере, Каганович и Молотов. Хрущев заявил на XX съезде в 1956 году, что исходный документ не смогли найти в архивах, так как оригинал был уничтожен и в наличии была только копия (См.: Исторический архив 1993. № 3.88–89).


[Закрыть] Безусловно, они действовали по указаниям Сталина, и с ними, да и с самим Ежовым, расправились, когда нужда в них отпала.

Сталин не делал секрета из своих намерений. По словам Генерального секретаря Коминтерна Георгия Димитрова, 7 ноября 1937 года на торжественном обеде по случаю 20-й годовщины Октябрьской революции Сталин произнес тост, в котором неожиданно похвалил русских царей за то, что они «сделали одно хорошее дело – сколотили огромное государство – до Камчатки», и грозно подытожил, что не пощадит никого, кто попытался бы это государство разрушить: «И мы будем уничтожать каждого такого врага, был [бы] он старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями), покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!»{490}490
  Невежин В.А. Застольные речи Сталина. М., 2003. С. 148.


[Закрыть]

Деятельность Ежова на посту наркома внутренних дел Сталин одобрял и находил чрезвычайно полезной. На товарищеском ужине для депутатов Верховного Совета СССР 20 января 1938 года он особо отметил его ведомство, провозгласив тост: «За органы бдительности во всесоюзном масштабе, за чекистов, за самых малых и больших. Чекистов у нас имеются десятки тысяч – героев и они ведут свою скромную, полезную работу. За чекистов малых, средних и больших… Я предлагаю тост за всех чекистов и за организатора и главу всех чекистов – товарища Ежова»{491}491
  Там же. С. 181.


[Закрыть].

Глава 5.
Апогей

 
«Кто барсов отважней и зорче орлов, —
Любимец страны, зоркоглазый Ежов!»
 

Джамбул Джабаев, 1938 год{492}492
  Правда. 1938. 7 марта.


[Закрыть].

17 июля 1937 года Центральный исполнительный комитет с одобрения Политбюро наградил Николая Ежова орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий»{493}493
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 989. Л. 60; Известия. 1937.18 июля.


[Закрыть]. Через десять дней, в разгар подготовки к массовым операциям, председатель ЦИК Михаил Калинин торжественно вручил ему орден в числе других 120 работников НКВД. Ордена получили Вельский, Берман, Дагин, Фриновский, Гендин, Леплевский, Литвин, Реденс, Цесарский, Заковский и многие другие. Калинин тепло обнял Ежова, отметив, что тот «принес партийность, большевизм в работу Наркомвнудела», и назвал его образцом настоящего чекиста{494}494
  Известия. 1937.28 июля; РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 121–124.


[Закрыть].

Несколько дней спустя газета «Известия» опубликовала известную карикатуру Бориса Ефимова «ежовы рукавицы». Карикатура изображала утыканную иголками рукавицу, которая сокрушает рептилию, испещренную словами «террор» и «шпионаж»; в углу – Троцкий с сыном, с перепуганными лицами{495}495
  Там же.


[Закрыть].[50]50
  30 июля. Ефимов не был оригинален: 27 июня новый начальник спецотдела ГУГБ в официальном документе писал, что в армии появилась новая поговорка: «Это вам, господа, не ягодка, а ежовы рукавицы» (Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. С. 146). За две недели до этого, 13 июня, в частной беседе нарком юстиции Николай Крыленко упомянул те же «ежовы рукавицы» (Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912–1941 гг.). С. 194).


[Закрыть] Позднее в том же году появился плакат Ефимова с фигурой Ежова в той же рукавице, сжимающей ядовитую змею-олицетворение «врагов народа»{496}496
  Deutscher I., King D. The Great Purges. Oxford, 1984. P. 111.


[Закрыть]. Влияние Ежова достигло своего апогея. 12 октября 1937 года по предложению Сталина Центральный Комитет на своем пленуме избрал Ежова кандидатом в члены Политбюро (вместо Яна Рудзутака, который был к тому времени арестован, а в следующем году расстрелян){497}497
  Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 159.


[Закрыть].

На выборах в Верховный Совет в декабре 1937 года в списке кандидатов имя Ежова стояло сразу за Сталиным, Молотовым и Ворошиловым{498}498
  Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 197–198.


[Закрыть]. Везде были расклеены плакаты с «ежовыми рукавицами»{499}499
  Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. С. 146.


[Закрыть]. Ежов был зарегистрирован кандидатом в депутаты от города Горького, в котором он за три дня до выборов выступил на встрече с 75-тысячной аудиторией{500}500
  РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 141; Известия. 1937. 10 декабря.


[Закрыть]. В своей речи он высоко оценил успехи, достигнутые в ходе социалистического строительства в области индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, ликвидации безработицы, повышения материального благосостояния, обеспечения бесплатного образования, равноправия наций и равных прав для мужчин и женщин. Однако он отметил, что без борьбы этих успехов было не добиться, и борьба эта не закончена:

«Чем сильнее мы становимся, чем мы становимся богаче, тем больше злобы мы вызываем у оголтелой своры фашиствующей буржуазии, которая готовится к войне с нами и которая пока что засылает к нам пачками шпионов, диверсантов и вредителей. Они вдохновляют на борьбу с трудовым народом советской страны недобитые остатки капиталистических классов, мобилизуя под своими фашистские знамена жалкие остатки кулаков, уголовников и троцкистско-бухаринских выродков. Самые грязные, самые темные, самые чудовищные пакости применяет в борьбе с нами вся эта отвратительная свора троцкистско-бухаринских выродков для того, чтобы как-нибудь приостановить победоносное движение нашего народа вперед к коммунизму…

От нашего умения распознать эти изощренные методы борьбы классового врага с нами, от нашей воли окончательно очистить советскую землю от всех этих гадов будут зависеть не в малой степени наши дальнейшие успехи…

Наш советский народ уничтожит всех до единого этих презренных приказчиков господ капиталистов, подлых врагов рабочего класса и всех трудящихся»{501}501
  Правда. 1937. 11 декабря.


[Закрыть].

Разумеется, Ежов был выбран в Верховный Совет вместе с Фриновским, Вельским и еще шестьюдесятью двумя другими функционерами НКВД; кроме того, тридцать два сотрудника НКВД были избраны в Совет Национальностей{502}502
  Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. С. 146.


[Закрыть].

Двадцатого декабря 1937 года вся страна праздновала двадцатую годовщину основания НКВД. Это событие освещалось в прессе; на заводах, фабриках и в колхозах проводились митинги и собрания{503}503
  Там же. С. 146–147.


[Закрыть]. В Большом театре состоялось торжественное собрание, в президиуме заседали Андреев, Каганович, Хрущев, Микоян, Молотов, Ворошилов, Жданов, Фриновский, Реденс и другие, а во главе, конечно, сам Ежов. В своей речи член Политбюро Анастас Микоян не скупился на восхваления Ежова, который «придя в НКВД, сумел быстро улучшить положение в НКВД, закрепить его и поставить на высшую ступень работу НКВД в кратчайший срок». Назвав Ежова и всех работников НКВД «любимцами советского народа», Микоян призвал «учиться у товарища Ежова сталинскому стилю работы», как он сам «учился и учится у товарища Сталина». Приведя ряд примеров «активности» населения в помощи органам НКВД в разоблачении «врагов народа» и простодушно признавшись, что этими материалами его снабдил Ежов, Микоян провозгласил: «Каждый рабочий, каждый колхозник считает себя обязанным, если видит врага, помочь наркомвнудельцам раскрыть его»{504}504
  20 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД. М, 1938. С. 36, 37, 38.


[Закрыть]. Ежова и НКВД превозносили всюду. Это был его подлинный триумф. Омрачало лишь то, что на торжественное заседание Сталин почему-то не явился. Печатные издания были просто наводнены публикациями о славном НКВД и его руководителе. Главная газета страны в передовице пропела оду Ежову: «Под руководством сталинского питомца, секретаря ЦК ВКП(б) товарища Н.И. Ежова, посланного партией для укрепления НКВД, советская разведка стала наносить беспощадные и меткие удары троцкистско-рыковско-бухаринским бандитам. Одно за другим были вскрыты шпионские гнезда, враг почувствовал на своей шкуре «ежовы рукавицы»{505}505
  Правда. 1937. 20 декабря.


[Закрыть]. В журнале «Партийное строительство», редактором которого был Маленков, в декабре 1937 года отмечалось: «Советский народ любит свою разведку, потому что она защищает насущные интересы народа, является его плотью и кровью»{506}506
  Ebon M. Malenkov. London, 1953. P. 39.


[Закрыть].

Имя Ежова присваивалось любому объекту, от парохода, треста «Дальстрой», украинской фабрики, стадиона общества «Динамо» в Киеве до района г. Свердловска, школы усовершенствования командного состава пограничных и внутренних войск НКВД, Краснодарского сельскохозяйственного института и сотен других образовательных учреждений, колхозов, пионерских отрядов и т.п. 15 июля 1937 года Политбюро голосовало за переименование города Сулимова, столицы Черкесской автономной области на Северном Кавказе, в Ежово-Черкесск{507}507
  Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. С. 146


[Закрыть].[51]51
  Только с мая по октябрь 1937 года имя Ежова было присвоено республиканским курсам партийных активистов, райкому партии, химическому комбинату, погранотряду (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. А-977–978,981,989). См. также: Поспелов Е.М. Имена городов: вчера и сегодня (1917-!992). М., 1993. С. 32.


[Закрыть] Конечно, переименования объектов в честь советских вождей было своего рода модой. Под сенью гигантского культа Сталина расцветали мини-культы вождей рангом поменьше. Никого не удивило, когда в начале 1936 года Ежов предложил переименовать Москву в Сталинодар, правда, Сталин не поддержал эту идею{508}508
  Как Москва чуть не стала Сталинодаром // Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. 126–127. Starkov В. Wie Moskau fast zu Stalinodar geworden ware // International Newsletter of Historical Studies on Comintern, Communism, and Stalinism. 1996. V.3. No 7–8. P. 42–46.


[Закрыть].

Имя Ежова было воспето и поэтами. Накануне выборов в Верховный Совет в начале декабря 1937 года журнал «Огонек» напечатал длинную хвалебную песнь «народного поэта» Казахстана Джамбула Джабаева – «Песнь о батыре Ежове». Под стать персонажам казахского эпоса Ежов поэту виделся былинным «батыром», то есть настоящим героем, совершавшим подвиги в борьбе с многочисленными врагами:

 
«О верном и преданном сталинском друге,
Враги пред которым трепещут в испуге.
Любви своей к Родине он не изменит.
Как лучшего сына страна его ценит.
Он снится шпионам, злодеям заклятым,
Всегда с обнаженным разящим булатом.
<...>
Я славлю героя, кто видит и слышит
Как враг, в темноте подползает к нам, дышит.
Я славлю отвагу и силу героя,
Кто бьется с врагами железной рукою.
Я славлю батыра Ежова, который
Разрыв, уничтожил змеиные норы,
Кто встал, недобитым врагам угрожая
На страже страны и ее урожая.
Будь орденом Ленина вечно украшен,
Наш зоркий хранитель заводов и пашен,
И пусть моя песня разносит по миру
Всесветную славу родному батыру!{509}509
  Джамбул. Песнь о батыре Ежове // Огонек. 1937. 10 декабря. № 34. С. 2. 134


[Закрыть]
 

За неделю до этого, 3 декабря, газета «Правда» разместила отрывки из другой поэмы того же Джамбула – «Нарком Ежов». В течение следующего месяца литературный журнал «Новый мир» опубликовал полный текст этой «Поэмы о наркоме Ежове», вновь в переводе с казахского языка на русский.

 
<...>
В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов – зоркоглазый и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова.
Великого Сталина пламенный зов
Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов.
Когда запылали октябрьские зори,
Дворец штурмовал он с отвагой во взоре.
<...>
Сверкая булатом, он смело ведет
В атаки одетый в шинели народ.
Он бьется, учась у великих батыров —
Таких, как Серго, Ворошилов и Киров.
С бойцами он ласков, с врагами суров
В боях закаленный отважный Ежов.
<...>
Прислали Ежова нам Ленин и Сталин.
Приехал Ежов и, развеяв туман,
На битву за счастье поднял Казахстан,
Аулы сплотил под знамена Советов,
Дал силу и мудрость кремлевских декретов.
Ведя за собою казахский народ
На баев и беков возглавил поход.
Народ за Ежовым пошел в наступленье.
Сбылись наяву золотые виденья.
Ежов мироедов прогнал за хребты,
Отбил табуны, их стада и гурты.
<...>
Здесь все тебя любят, товарищ Ежов!
Арыки, пруды, голубые озера
К тебе обращают счастливые взоры.
<...>
Ковыль о тебе свою песню поет.
В движении ветра – дыханье твое.
Звучней водопадов, арыков чудесней
Степные акыны поют тебе песни.
<...>
Прислушайся: ночью злодеи ползут,
Ползут по оврагам, несут, изуверы,
Наганы и бомбы, бациллы холеры…
Но ты их встречаешь, силен и суров
Испытанный в пламени битвы Ежов.
Враги нашей жизни, враги миллионов, —
Ползли к нам троцкистские банды шпионов,
Бухаринцы, хитрые змеи болот,
Националистов озлобленный сброд.
Они ликовали, неся нам оковы,
Но звери попались в капканы Ежова.
Великого Сталина преданный друг —
Ежов разорвал их предательский круг.
Раскрыта змеиная вражья порода
Глазами Ежова – глазами народа.
Всех змей ядовитых Ежов подстерег
И выкурил гадов из нор и берлог.
Разгромлена вся скорпионья порода
Руками Ежова – руками народа.
И Ленина орден, горящий огнем,
Был дан тебе, сталинский верный нарком.
Ты – меч, обнаженный спокойно и грозно!
Огонь, опаливший змеиные гнезда!
<...>
Мильонноголосое звонкое слово
Летит от народа к батыру Ежову:
Спасибо, Ежов, что, тревогу будя,
Стоишь ты на страже страны и вождя{510}510
  Джамбул. Поэма о наркоме Ежове // Новый мир. 1938. № 1. С. 92–96.


[Закрыть].[52]52
  В полнотекстовом варианте 148 строк. Здесь поэма приводится с небольшими сокращениями.


[Закрыть]
 

В статье «Мое счастье» Джамбул вспоминает свою встречу с Ежовым в Москве 8 января 1938 года, во время которой он пел ему свою песню. Ежов назвал Джамбула «лучшим поэтом страны» и заявил: «Меня воспитал Сталин и партия Ленина и Сталина. Я ей служил, служу и буду служить до конца своих дней»{511}511
  РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 67–68.


[Закрыть].

Тогда благодарный Джамбул написал новое произведение, «Уничтожить!», которое было напечатано в газете «Правда» 7 марта 1938 года во время процесса над Бухариным. Поэма призывает учинить «собаке собачью смерть» и в заключение еще раз воздает должное герою:

 
Храните страну от проклятых гадюк,
Как свято хранит ее сталинский друг,
Кого воспитали нам Ленин и Сталин,
Кто тверд и суров, как отлитый из стали,
Кто барсов отважней и зорче орлов, —
Любимец страны, зоркоглазый Ежов!
 

Вероятно, после избрания секретарем Центрального Комитета в феврале 1935 года Ежов с женой Евгенией переехали из квартиры, расположенной недалеко от Пушкинской площади, в Кремль[53]53
  В январе 1935 г. Ежов жил в Малом Палашевском переулке (д. 4, кв. 8), примыкающем к Тверской улице рядом с Пушкинской площадью (ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 15. Д. 76. Л. 53). Позднее, вероятно с 1935 года, у него была квартира в Кремле, в 1-ом доме правительства кв. 87 (Там же. Оп. 30. Д. 99).


[Закрыть]. Они также владели шикарной дачей в Мещерино, живописном месте на берегу реки Пахра на юго-востоке от Москвы, сразу за Горками Ленинскими, где располагались дачи многих советских руководителей{512}512
  Полянский А. Какломали «железного наркома» // Секретное досье. 1998. № 2. С. 69.


[Закрыть]. В 30-е годы Евгения работала редактором популярного журнала «СССР на стройке»; место главного редактора журнала последовательно занимали Урицкий, Пятаков, Межлаук и Косарев{513}513
  Полянский А. Ежов: история «железного» сталинского наркома. С. 97; Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 122; Роговин В. Партия расстрелянных… С. 455.


[Закрыть]. Ежов, по всей видимости, мало интересовался литературными, музыкальными и иными пристрастиями своей жены{514}514
  Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 122.


[Закрыть]. По словам Бабеля, он никогда не появлялся в ее салонах, а когда возвращался домой (по слухам, иногда его подвозил сам Сталин), гости сразу начинали расходиться{515}515
  Интервью с И. Пирожковой // Независимая газета. 1998.16 января.


[Закрыть]. После ареста один из помощников Ежова, И.Я. Дагин, показал, что Ежова регулярно получала из-за границы различные посылки, которые оплачивались через секретариат НКВД, где для этих целей находилась иностранная валюта, и «за два года на жену Ежова было израсходовано несколько тысяч долларов»[54]54
  См. док. № 14.


[Закрыть].

Своих детей у Ежовых не было, и летом 1936 года они взяли из подмосковного детдома маленькую сироту по имени Наташа. На даче Ежов учил ее играть в теннис, кататься на коньках и велосипеде. По воспоминаниям, он был нежным, любящим отцом, осыпал ее подарками и вечерами, приезжая с Лубянки, играл с ней{516}516
  Жаворонков Г.И. снится ночью день. С. 46–65; Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 124; Starkov В. A. Narkom Ezhov. P. 34–35; Камов Б. Смерть Николая Ежова// Юность. 1993. № 8. С. 41; Гроссман В. Мама// Знамя. 1989. № 5. С.8–15; Ильвес М. Дочь железного наркома // Московские новости. 1999. № 1. Franchetti M. Daughter Fights to Clear Stalin's Hitman // The Sunday Times. London, 31 January 1999.


[Закрыть]. Мать Ежова Анна Антоновна проживала в их городской квартире или, по крайней мере, часто бывала там.

После ареста Ежов показал, что обеспечил городским жильем всех своих родственников. Кроме того, он устроил брата Ивана на один из объектов Отдела оперативной техники ГУГБ{517}517
  ЦА ФСБ. Ф. 3-oc. Оп. 6. Д. 2. Л. 109–158.


[Закрыть]. В ноябре 1938 года в личном письме Сталину Ежов обрисовал свои взаимоотношения с братом в негативных тонах. Он писал, что до недавнего времени брат работал «комендантом на одном из наших объектов». Ежов неоднократно отдавал Фриновскому распоряжение уволить брата, но его заместитель не торопился подчиниться; напротив, Ивану даже дали отдельную квартиру[55]55
  См. док. № 17.


[Закрыть]. В 1934 году Иван женился на Зинаиде Ивановой, но в 1937 году они развелись: жена заявила, что он унижает ее, приводя домой проституток{518}518
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 372. Л. 119.


[Закрыть]. В январе 1939 года Берия сообщал Сталину, что Иван Ежов «без конца пьянствовал, развратничал, неоднократно задерживался милицией, однажды за то, что в пьяном виде проломил голову милиционеру, но каждый раз его отпускали, выяснив его близкое родство с бывшим Наркомом Внутренних дел тов. Н.И. Ежовым»{519}519
  Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939 – март 1946. С. 21–22.


[Закрыть]. Отношения братьев обросли легендами. Один такой рассказ описывает их встречу у общего знакомого, во время которой оба выпили и начали ссориться. Иван обозвал Ежова «упырем», утопившим страну в крови, и через несколько дней он был арестован и бесследно исчез{520}520
  Политический дневник. Амстердам, 1975. Т. 2. С. 136.


[Закрыть]. Вполне вероятно, что Иван за глаза и называл Ежова упырем, – в конце концов, они совсем не были дружны, но Иван никуда не исчезал и был арестован лишь после ареста брата.

У сестры Ежова Евдокии было шестеро детей, отцом которых был Николай Бабулин. С начала 30-х годов она проживала в Москве в одной из прежних квартир Ежова, со вторым мужем Егором Пименовым, по всей очевидности, портным, и с кем-то из детей. Ее сын Сергей Бабулин, также бывший портной, работал в НКВД и жил в квартире, хозяйкой которой ранее была сестра Ягоды, но был впоследствии уволен{521}521
  Свидетельские показания З.В. Ивановой (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 372. Л. 116–128). См. также: док. № 17.


[Закрыть]. Во второй половине 20-х годов, как отмечалось ранее, Людмила и Анатолий Бабулины проживали вместе со своим дядей; в 30-х годах Анатолий, инженер-механик Центрального института авиационного моторостроения, продолжал жить с Ежовыми, у которых проживал и его брат Виктор{522}522
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 57.


[Закрыть]. У Ежова и его жены были любовники. Евгения, по некоторым сведениям, продолжала поддерживать отношения с Бабелем; она также состояла в интимной связи со своим начальником Урицким{523}523
  Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 34; Sinkó E. Roman eines Romans: Moskauer Tagebuch. Berlin, 1990. S. 408.


[Закрыть]. Ежов весной 1934 года стал ухаживать за работницей наркомата внешней торговли Татьяной Петровой{524}524
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 376. Л. 82–83.


[Закрыть]. В 1935 году близкая подруга Евгении Зинаида Гликина рассталась с мужем, и Евгения пригласила ее пожить в их городской квартире{525}525
  Шенталинский В. Донос на Сократа. М., 2001. С. 418.


[Закрыть].[56]56
  Некоторые авторы полагают, что и с ней и с ее мужем Ежов также имел интимные отношения. (Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 122).


[Закрыть] Ежов признал, что состоял в связи с Евгенией Подольской, женой полномочного представителя СССР в Варшаве, с которой близко познакомился в 1931–1933 годах. Они быстро «сошлись», сожительство продолжалось вплоть до ее ареста 1 ноября 1936 года, который был произведен вскоре после назначения Ежова на пост главы НКВД. Ежов отдал распоряжение начальнику Секретно-политического отдела В.М. Курскому лично провести допрос Подольской, чтобы она не дала против него компрометирующих показаний{526}526
  ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 238.


[Закрыть]. Пятнадцатилетняя дочь Подольских осталась одна, так как ее отец находился на работе в Баку и 12 мая 1937 года был арестован. Девушка начала вести распутный образ жизни. Ежов предложил ей покровительство при условии, что она будет тоже «сожительствовать» с ним. По собственным словам Ежова, он «склонял ее к сожительству в активной форме». Вероятно, это означало, что он дал волю рукам. Но девушка ему отказала{527}527
  Там же. Л. 241.


[Закрыть]. Ее мать – Евгения Подольская – 10 марта 1937 года была приговорена Военной Коллегией к высшей мере наказания за «контрреволюционную и террористическую деятельность» и расстреляна в тот же день.

Ежов продолжал пьянствовать. Его родственники давали показания о его «пьяных загулах» дома и на даче с друзьями и соратниками, многие из которых были впоследствии «разоблачены» как «враги народа». По свидетельствам Анатолия Бабулина, дружеские взаимоотношения поддерживались систематическими пьяными оргиями{528}528
  Там же. Д. 1. Л. 265; Д. 3. Л. 56.


[Закрыть]. Ежов пьянствовал не только у себя дома. Как показал Василий Ефимов, телохранитель Ежова в 1937–38 годы, Фриновский и Шапиро, возглавлявший Секретариат НКВД, также устраивали «пьянки» в его кабинете, посылая за вином, водкой и другими алкогольными напитками охрану. Ефимов рассказывал, как Ежов и Литвин «напивались до безумия после чего начинали беситься и по 6–7 часов ночью играли в городки», заставляя Ефимова и других помощников бегать за битами и рюхами. Ежов часто напивался в принадлежащем НКВД особняке на Гоголевском бульваре, после чего отправлялся в Лефортовскую тюрьму допрашивать заключенных{529}529
  Там же. Л. 266–269.


[Закрыть]. И.Я. Дагин, начальник Отдела охраны в 1937–38 годы, подтвердил на допросе, что «не было ни единого дня, чтобы Ежов не напился», и что он пил также у себя в кабинете, а Шапиро добывал водку. Иногда после сильной попойки Ежов действительно уезжал в Лефортовскую тюрьму. Фриновский и Вельский не имели склонности к продолжительным попойкам, но Ежов силой заставлял их остаться{530}530
  Там же. Д. 3. Л. 269–270; Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 7. Л. 193–194.


[Закрыть].

Ежов много работал. В этот период своей карьеры его только насильно можно было вынудить взять отпуск. 1 декабря 1937 года Политбюро приняло решение запретить Ежову появляться на работе и отправило его на недельный отдых за город. Сталину дали личное поручение проследить, чтобы его глава госбезопасности выполнил это предписание{531}531
  Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. С. 23.


[Закрыть].

На октябрьском 1937 года пленуме ЦК Сталин заявил, что за период с последнего июньского пленума из состава ЦК были выведены и арестованы как «враги народа» восемь членов и шестнадцать кандидатов{532}532
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 628. Л. 115–116.


[Закрыть]. Среди них числились Дерибас, Гикало, Хатаевич, Носов, Пятницкий и Варейкис. В декабре того же года Центральный Комитет в опросном порядке проголосовал за исключение и арест еще десяти членов и кандидатов, также как «врагов народа»{533}533
  Getty J. A., Naumov O.V. The Road to Terror… P. 465–467.


[Закрыть]. С 11 по 20 января состоялся еще один пленум ЦК, по времени совпавший с проведением первой сессии Верховного Совета (12–19 января). Об этом пленуме ходило много предположений. кое-кто счел его проведение сигналом к окончанию массовых репрессий, другие усматривали в этом событии просто перерыв в работе троек[57]57
  Такала И. отмечает затишье с 5 по 20 января 1938 г.; Чухин И. пишет о бездействии карельской тройки с 31 декабря 1937 г. по 17 января 1938 г. Но уже 14 января центральный аппарат НКВД в Москве спускает в региональные органы приказ о продолжении работы троек. См.: Такала И. Национальные операции ОГПУ-НКВД в Карелии // В семье единой: национальная политика партии большевиков на северо-западе России в 1920–1950-х гг. / Под ред. И. Такала и Т. Вихавайнена. Хельсинки-Петрозаводск, 1998. С. 190–191; Чухин И. Карелия-37: идеология и практика террора. С. 18, 147. См. также: Hlevniuk О. Les mecanismes de la 'Grande Terreur' des annees… P. 201.


[Закрыть].