Текст книги "«Сталинский питомец» - Николай Ежов"
Автор книги: Никита Петров
Соавторы: Марк Янсен
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
Глава 6.
Закат
В марте 1938 года в Москве состоялся последний и самый грандиозный из трех больших показательных процессов – процесс «Антисоветского право-троцкистского блока». На скамье подсудимых оказались лидеры так называемого «правого уклона» в ВКП(б) – Бухарин и Рыков, ранее принадлежавшие к троцкистской оппозиции Крестинский и Раковский, несколько видных региональных партийных руководителей, кстати, никогда не принадлежавших к оппозиции и, наконец, бывший нарком внутренних дел Ягода и начальник его секретариата Буланов. Помимо них, этот искусно составленный букет дополняли кремлевские врачи и бывший секретарь «пролетарского писателя» Горького. Обвинения, выдвинутые против них поражали свой фантастичностью: тут и шпионаж, и самое изощренное вредительство, вплоть до подсыпания битого стекла и гвоздей в продукты питания, и убийства, в том числе тайные, осуществленные методом «неправильного лечения», и отравления, а все это в целом преподносилось как наконец-то раскрытый, глобальный заговор «право-троцкистского блока». По своему характеру процесс скорее напоминал грандиозное пропагандистское шоу. Не случайно прославленный мастер советского экрана Эйзенштейн в частной беседе довольно иронично откликнулся на процесс: «Мое собрание детективных романов Понсон дю Терраиля, нужно сжечь. Это детский лепет по сравнению с тем, что я сегодня прочел в газетах. Врачи – отравители, умирающие от таинственного снадобья старики, покушения которые были 20 лет тому назад. Это покрывает старого Рокамболя[60]60
Имя одаренного и необычайно находчивого разбойника, главаря шайки «Червонных валетов» из цикла романов французского писателя Понсон дю Терраиля «Похождения Рокамболя». Российское издание: Похождения Рокамболя. Парижские драмы. В 15-ти томах. СПб., 1901.
[Закрыть]. Правда, мы все знаем, что Горький умирал много лет подряд, но разве для романа это важно. Или Менжинский, который также медленно умирал. Для романа это опять-таки безразлично»{569}569
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 953. Л. 295.
[Закрыть].
Хотя, были и критические оценки талантам сталинских постановщиков, особенно из уст тех, кто имел отношение к тайнам Лубянки и многое понимал. По мнению помощника прокурора СССР Г.М. Леплевского, высказанного им в частной беседе, Вышинский чуть было не загубил всю постановку: «Вы знаете, Сталин сказал, что Художественный театр может даже из прейскуранта сделать художественную вещь, театральную постановку, – в данном случае НКВД приготовил прейскурант, из которого Прокуратура и суд, – должны сделать настоящую постановку, не в наших интересах делать из этой постановки фарс с помещиком и с гвоздями в яйцах. Нельзя раздражать Раковского и других, а то они могут начать говорить совсем другое»{570}570
Там же. Л. 262.
[Закрыть].
Безусловно, процесс проводился под личным наблюдением Сталина. Ежов, который возглавлял следствие, входил в комиссию по надзору. Он обещал подсудимым, что в случае «правильного» поведения им сохранят жизнь, – и, конечно, не сдержал своего обещания{571}571
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 39. Там же, Ф. 3-ос. Оп. 6. Д.З. Л.374; Реабилитация: Политические процессы 30–50-х годов. С. 239; Российская газета. 1996. 26 января; Conquest R. The Great Terror: A Reassessment. London, 1990. P. 343.
[Закрыть].
Между тем, Леплевский знал о чем говорил. Подсудимых и до и во время процесса тщательно готовили, уговаривали и всячески ублажали в случае послушания и готовности следовать сценарию. Так, Раковский рассказывал после процесса сокамерникам: «Тезисы моего выступления на суде, моего последнего слова, я согласовывал со следователями… Последнее время все было к моим услугам вплоть до маслин»{572}572
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 456. Л. 107.
[Закрыть]. Ягоде перед началом процесса дали свидание с его арестованной женой – Авербах, причем уверяли Ягоду, что она на свободе, для этого ее перед свиданием переодевали и причесывали{573}573
Там же.
[Закрыть]. А в самом начале следствия, в 1937 году, когда Ягода еще проявлял несговорчивость, его попросту били. Его следователь Н.М. Лернер поначалу не верил жалобам Ягоды, что его бьют, но вскоре сам убедился в этом: «Однажды, это было в Лефортовской тюрьме, я допрашивал Ягоду. Ко мне в кабинет зашли Ежов, Фриновский и Курский и по предложению Ежова я вышел из кабинета. Когда спустя некоторое время мне разрешили вернуться, я увидел на лице Ягоды синяк под глазом. Ягода, показывая мне синяк, спросил меня: «Теперь вы верите, что меня бьют»{574}574
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 456. Л. 95.
[Закрыть].
Лернер, по-видимому, игравший роль «хорошего следователя», опекал Ягоду вплоть до окончания процесса. В перерывах он играл с ним в шахматы, а Ягода все время его спрашивал, расстреляют его или нет{575}575
Там же. Л. 106.
[Закрыть]. Лернеру не пришлось смотреть в глаза Ягоде на расстреле, он там не присутствовал, но о некоторых деталях казни узнал: «Со слов бывшего начальника УНКВД Ленинградской области Литвина мне известно, что Ягоду расстреливали последним, а до этого его и Бухарина посадили на стулья и заставили смотреть, как приводится в исполнение приговор в отношении других осужденных»{576}576
Там же. Л. 107.
[Закрыть].
Скорее всего, автором подобной изощренной затеи был сам Ежов. После своего ареста И.Я. Дагин, в то время начальник 1-го отдела ГУГБ, свидетельствовал, что Ежов присутствовал при этом расстреле. Ежов велел Дагину избить своего предшественника Ягоду перед исполнением приговора: «А ну-ка, дай ему за всех нас». В то же время расстрел собутыльника Буланова расстроил Ежова, и он даже приказал сначала дать ему коньяку{577}577
Там же. Д. 375. Л. 42.
[Закрыть]. Этот суд был логическим завершением, равно как и итоговым доказательством существования описанного Ежовым на июньском пленуме 1937 года «Центра центров» – объединения всех враждебных сил и оппозиций, развернувших подрывную и шпионскую работу во всех сферах советской жизни. Наглядно и убедительно подтвердив правоту всех обвинений Ежова, процесс в каком-то смысле поставил точку в этом вопросе. Однако массовые репрессии продолжались, и здесь его миссия по замыслу Сталина еще не была завершена.
8 апреля 1938 года, подвергнувшись суровой критике, был снят нарком водного транспорта Н.И. Пахомов (затем в том же месяце арестован и впоследствии осужден и расстрелян){578}578
См.: Водный транспорт. 1938. 28 марта; Правда. 1938. 29 марта; Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 108.
[Закрыть]. На его место был назначен Ежов, который еще оставался на посту наркома внутренних дел{579}579
Водный транспорт. 1938 г. 9 апреля.
[Закрыть]. Назначив его на еще один пост, Сталин убивал сразу двух зайцев: Ежов мог исправить положение на водном транспорте жесткими чекистскими методами, а перевод его в незнакомую область решения экономических задач оставлял ему меньше времени для работы в НКВД и ослаблял там его позиции, что со временем позволит устранить его от руководства карательным аппаратом и обновить там кадры. После своего падения в личном письме, адресованном Сталину, Ежов признавал, что после назначения на пост наркома водного транспорта он полностью погрузился в новую работу, два месяца почти не появлялся в НКВД, оставив его на попечение своего первого заместителя Фриновского[61]61
См. док. № 17.
[Закрыть].
Возможно, замысел Сталина постепенно вытеснить Ежова из верховного руководства уже обретал ясные очертания. Однако Ежов, казалось, сохранял его расположение. Ни он, ни его соратники не чувствовали никакого подвоха в новом назначении. Напротив, налицо было усиление его влияния: это назначение демонстрировало расширение власти его комиссариата{580}580
См.: Rees E. A. Stalinism and Soviet Rail Transport, 1928–41. London, 1995. P. 193.
[Закрыть]. Другим демонстративным знаком доверия Сталина к Ежову был тот факт, что в майской кампании по выдвижению кандидатов в депутаты республиканских Верховных Советов он шел третьим после Сталина и Молотова по количеству республик, зарегистрировавших его кандидатом в депутаты. Это был своего рода действительный рейтинг кремлевских вождей. Конечно, Сталина зарегистрировали кандидатом в депутаты почти во всех союзных и автономных республиках (в 29 республиках), Молотова также в 29 республиках, Ежова – в 20, Ворошилова – в 19, Кагановича – в 17, Микояна – в 13, Андреева – в И, Калинина – в 10 и, наконец, Жданова – в 9.{581}581
Правда. 1938. 30 мая.
[Закрыть] В июне первый секретарь ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущев в своей предвыборной речи славил Ежова и Сталина за разоблачение буржуазных националистов: «Спасибо и слава великому Сталину, его лучшему ученику Николаю Ивановичу Ежову и всем тем, кто своими большевистскими действиями раздавил эту гадину»{582}582
Lewytzkyj В. Die rote Inquisition. Frankfurt, 1967. S. 152.
[Закрыть].
Новый нарком начал с шумной кампании по ликвидации «вредительства» на водном транспорте. Не прошло и недели после его назначения, как в печатном органе наркомата «Водный транспорт» появилась передовица: «До конца выкорчевать вражеское охвостье, ликвидировать последствия вредительства», в которой утверждалось, что «банда троцкистско-бухаринских громил и шпионов, пробравшаяся на руководящие посты в Наркомводе, пыталась развалить водный транспорт»{583}583
Водный транспорт. 1938. 16 апреля.
[Закрыть]. С санкции Политбюро Ежов усилил штат наркомата водного транспорта проверенными чекистами, привлекая своих людей из НКВД и выдвигая их на ключевые должности: Я.М. Вейнштока(которыйстал его заместителем), Д.М. Соколинского, Н.Т. Приходько, Р.А. Листенгурта, В.М. Лазебного и А.И. Михельсона{584}584
Водный транспорт. 1938. 18 и 26 апреля.
[Закрыть]. Всего, по нашим оценкам, на руководящие посты наркомата было переброшено не менее 25–30 чекистов{585}585
См. приказы по наркомату водного транспорта: РГАЭ.Ф. 7458. Оп. 3. Д. 158–162.
[Закрыть].4 мая еще одним заместителем наркома был назначен Ефим Евдокимов, освобожденный с поста секретаря Ростовского обкома партии. Сбылась его давняя мечта о работе под руководством Ежова, но теперь он этому уже был не рад.
На новой работе Ежов пользовался привычными для НКВД методами. 23 апреля за организацию «вредительства» был арестован глава Центрального строительного управления Лаписов. Формулировки опубликованного в газете приказа Ежова были совершенно немыслимы для гражданского ведомства:
«Ввиду того, что начальник Цустройвода Лаписов вредительски довел работу Цустройвода до полного развала, систематически не выполнял возложенных на него плановых заданий по капитальному строительству, сорвал строительство ряда крупных объектов, чем нанес государству большой материальный ущерб, – снять Лаписова с работы начальника Цустройвода, немедля арестовать и предать суду.
Настоящий приказ объявить всем начальникам управлений, отделов и секторов Наркомвода СССР и всем начальникам пароходств.
Были даже введены в употребление специальные бланки для приказов с заголовком «Объединенный Приказ НКВД СССР и Наркомата Водного Транспорта»{587}587
РГАЭ. Ф. 7458. Оп. 3. Д. 158.
[Закрыть]. Хотя Ежов и утверждал, что два первых месяца после своего нового назначения заходил в НКВД только урывками, он продолжал серьезно вникать в его дела. Когда в апреле-мае в НКВД проводилась реорганизация структуры центрального аппарата, Ежов не смог остаться в стороне. Так, 28 мая, через две недели после самоубийства В.А. Каруцкого – преемника Заковского на посту главы Московского НКВД, он присутствовал на совещании оперсостава У НКВД по Московской области и представил московским чекистам нового начальника и своего ставленника В.Е. Цесарского. Было много подобных дел, требующих его внимания, тем более что он был недоволен администрированием Фриновского, который, как Ежов писал Сталину, «никогда не был полноценным заместителем». В частности, Фриновский неохотно проводил чистку аппарата НКВД: «Однажды раздраженно в присутствии многих, и Фриновского в том числе, я потребовал личные дела сотрудников тогдашнего 4-го отдела чтобы заняться этим самому. Конечно, из этого ничего не вышло. Опять запарился во множестве текущих дел, а личные дела сотрудников продолжали лежать»[62]62
См. док. №17.
[Закрыть].
Ежов прилагал много усилий к выдвижению сотрудников НКВД на ключевые позиции в правительственном и партийном аппарате{588}588
См.: ЦА ФСБ. АСД И.И. Шапиро. Р-24334. Т. 1. Л. 229.
[Закрыть]. Так, например, в середине 1938 года в высшие звенья регионального партийного руководства были переведены главы региональных НКВД, в том числе шеф Омского НКВД К.Н. Валухин (возглавил Свердловский обком 27 апреля) и шеф Кировского НКВД Л.П. Газов (возглавил Краснодарский крайком в мае){589}589
Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. М., 1999. С. 393.
[Закрыть]. Другие его ставленники попали в правительственный аппарат. Разумеется, все эти назначения проводились с согласия Сталина и утверждались Политбюро. При определенных условиях такое положение дел могло бы насторожить Сталина, но он закрывал глаза на происходящее и не ставил под сомнение усердие и преданность Ежова. Хотя и тени сомнения достаточно, чтобы вызвать у него подозрения и обвинить Ежова в сознательном продвижении своих людей с целью захватить власть.
В середине июня Ежов был сражен известием, что начальник Дальневосточного управления НКВД Г.С. Люшков, испугавшись ареста, 13 июня перебежал к японцам, перейдя границу с Манчжурией{590}590
Соох A.D. L'affaire Lyushkov: Anatomy of a Defector // Soviet Studies. 1967–68. no.3. P. 405–420; Kunert D. General Ljuschkows Geheimbericht: iiber die Stalinsche Fernostpolitik 1937–38. Bern, 1977; Revelations from the Russian Archives. Washington, D.C., 1997. P. 120–121; Соколов Б. Судьба перебежчика // Новости разведки и контрразведки. 2000. № 13–14.
[Закрыть]. Бывший заместитель главы секретно-политического отдела ГУГБ в августе 1936 года был назначен начальником управления НКВД Азово-Черноморского края, а в конце июля следующего года был перемещен на должность начальника управления НКВД Дальневосточного края (конечно, не без ведома и напутствия Сталина, который принял его за несколько дней до назначения){591}591
Исторический архив. 1995. № 4. С. 60.
[Закрыть]. У Ежова, хорошо знавшего Люшкова с 1933–1934 годов, были причины тревожиться, так как его могли заподозрить в потворстве Люшкову. Позднее Фриновский показал, что летом 1937 года из НКВД Грузинской ССР прислали показания Т.И. Лордкипанидзе о принадлежности Люшкова к «заговорщикам Ягоды», о том же сказал на допросе и сам Ягода. Ежов не только скрыл эти улики от Центрального Комитета, но и назначил Люшкова на руководящую должность в НКВД Дальнего Востока. Более того, он поручил Фриновскому еще раз допросить Ягоду, чтобы выгородить Люшкова. Понимая, что от него требуется, Ягода показал, что Люшков в заговоре не участвовал{592}592
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 173.
[Закрыть].
О показаниях Л.Г. Миронова и других свидетелей о заговорщической деятельности Люшкова тоже не было доложено. Правда, сам Люшков был обо всем поставлен в известность, и в январе 1938 года во время приезда в Москву на сессию Верховного Совета он возмущенно жаловался Фриновскому на недоверие и слежку. Фриновский заверил его, что и он, и Ежов «пытаются уберечь его», хотя на самом деле Фриновский хотел арестовать Люшкова. Ежов был не согласен, опасаясь, что выплывет обман с показаниями против Люшкова. Вместо этого он поручил Фриновскому сказать Люшкову, чтобы в крайнем случае тот покончил с собой. Условным знаком должна была быть телеграмма из Москвы о его отставке или назначении в Москву либо повышении в звании{593}593
Там же. Л. 173–175.
[Закрыть]. В марте или апреле 1938 года на повторном допросе Миронова Ежов принудил его отречься от показаний против Люшкова. Приблизительно в это же время, 16 апреля, заместителя Люшкова М.А. Кагана вызвали в Москву и по прибытии арестовали. По словам Фриновского, это было сигналом Люшкову покончить с собой, но тот не отреагировал. Повторным сигналом была телеграмма, посланная Люшкову Ежовым в конце мая 1938 года, в которой сообщалось о его назначении в Москву, в центральный аппарат НКВД. Но Люшков вместо самоубийства сбежал в Японию{594}594
Там же. Л. 177–178.
[Закрыть]. Позднее на суде Ежов утверждал, что хотел арестовать Люшкова, но тот вовремя сбежал{595}595
Московские новости. 1994. № 5.
[Закрыть].
По показаниям Фриновского, Ежов, докладывая Сталину о предательстве Люшкова, не сказал ни слова о телеграмме и о ранее поступивших показаниях против Люшкова{596}596
ДА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 179.
[Закрыть]. В результате Ежов после побега Люшкова беспокоился, как бы не обнаружился его обман. Поступок Люшкова был для Сталина большим ударом, так как предателя такого высокого уровня еще не бывало. Кроме того, Люшков много знал и мог выдать государственные тайны. Еще Ежов боялся, что, узнав о телеграмме, ее могут воспринять как сигнал Люшкову к бегству, что сделает его соучастником. После своей отставки в личном письме Сталину Ежов утверждал, что после побега Люшкова он «буквально сходил с ума»:
«Вызвал Фриновского и предложил вместе поехать докладывать Вам. Один был не в силах. Тогда же Фриновскому я сказал, ну теперь нас крепко накажут. Это был настоль очевидный и большой провал разведки, что за такие дела естественно по головке не гладят. Это одновременно говорило и о том, что в аппарате НКВД продолжают сидеть предатели. Я понимал, что у Вас должно создаться настороженное отношение к работе НКВД. Оно так и было. Я это чувствовал все время»[63]63
См. док. № 17.
[Закрыть].
Вечером 15 июня, через три дня после побега Люшкова, Фриновский в кабинете Ежова встретил командующего Дальневосточной армией маршала В.К. Блюхера. Блюхер хотел разузнать о массовых операциях и о Люшкове. Он также пытался выяснить, как к нему относятся, поскольку существовало подозрение, что он связан с «военно-фашистским заговором». Ежов не успел с ним побеседовать, он был вызван в Центральный Комитет. Фриновский и Блюхер немного его подождали, а потом им было сказано, что Ежов будет не скоро. Фриновский тем временем сказал Блюхеру, что через два дня сам собирается на Дальний Восток{597}597
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 357–383. О подозрениях в отношении Блюхера см. донесение Ежова Сталину от 15 апреля 1938 г. Там же. Ф. 3. Оп. 5. Д. 50. Л. 91–92, 2П-214.
[Закрыть]. Так совпало, что накануне было вынесено решение о поездке Фриновского. Ежов либо улучил момент и виделся со Сталиным в промежутке с побега Люшкова до встречи с Блюхером вечером 15 июня, либо решение было принято во время его телефонного разговора со Сталиным. Как бы то ни было, 17 июня по поручению Политбюро Фриновский уехал на Дальний Восток вместе с начальником Главного политического управления Красной Армии Львом Мехлисом. Они получили широкие полномочия разобраться в подробностях побега Люшкова и провести широкомасштабные аресты. Перед отъездом Фриновский и Мехлис отослали директиву краевому НКВД и спецотделам армии и флота, чтобы в течение недели была проведена подготовка к «массовой операции по устранению право-троцкистских военно-фашистских элементов, агентов японской и других разведслужб, бывших белогвардейцев, антисоветских элементов из бывших партизан, попов и раскольников, всех немцев, поляков, корейцев, латышей, финнов и эстонцев, подозреваемых в шпионаже». По прибытии Фриновский провел массовые аресты. Кроме того он установил скрытое наблюдение за Блюхером и посылал в Москву отчеты о слежке. 22 октября 1938 года по приказу Ежова, согласованному с Берией, Блюхер был арестован. Фриновский вернулся в Москву только после 22 августа, к этому времени Берию уже назначили первым заместителем Ежова{598}598
Шошков Е. Не в своих санях // Родина. 1997. № 5. С. 92. О роли Мехлиса см.: Вопросы истории. 1998. № 10. С. 78; Рубцов Ю. Alter ego Сталина. Страницы политической биографии Л.З. Мехлиса. М, 1999. С. 107. Донесение Фриновского Сталину и др. о Блюхере от 28 августа 1938 г. см.: ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 72. Л.313.
[Закрыть].
Авторитет Ежова перестал быть неоспоримым. 12 июня председатель Госплана Николай Вознесенский в кулуарной беседе поставил под сомнение административное рвение Ежова при массовом раскрытии заговоров{599}599
Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912–1942 гг.) С. 198.
[Закрыть]. Чуть позже, 30 июня, заместитель наркома обороны Ворошилова Иван Федько обратился к шефу с просьбой устроить ему встречу с Ежовым, чтобы доказать свою невиновность. Ворошилов отговаривал его со словами: «Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу… Там все признаются». И действительно, через неделю Федько арестовали{600}600
Военно-исторический архив. 1997. Вып. 2. С. 61.
[Закрыть]. После своего ареста Ежов показал, что где-то в июле 1938 года Сталин и Молотов стали вдруг интересоваться его подозрительными связями с Ф.М. Конаром, с которым он когда-то работал в наркомате земледелия, пока в 1933 году Конара не казнили как «польского шпиона». В 1937–1938 годах Польша и «польский шпионаж» в глазах Сталина представляли очень серьезную угрозу, и связь с разоблаченным польским шпионом считалась непростительной. Так, позднее Ежов опишет свои ощущения: «Я почувствовал к себе недоверие Сталина. Он несколько раз ставил передо мной вопрос о моих связях с Конаром»{601}601
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос Оп. 6. Д. 1. Л. 350.
[Закрыть].
Ощущая недовольство Сталина, Ежов сознавал, что его положение становится шатким. А потому, когда 14 июля резидент НКВД в Испании Александр Орлов был вызван на встречу в Антверпен и не появился, он не сразу доложил об этом Сталину, опасаясь, что этот факт потом тоже поставят ему в вину. Ежов чувствовал, что вождь начал догадываться, кто предупредил Люшкова об опасности. Умолчание о побеге Орлова завершало картину. У Сталина появлялось все больше оснований не доверять ему.
В начале августа глава НКВД Украины А.И. Успенский прибыл в Москву на сессию Верховного Совета, которая должна была начаться 10 августа. Как он потом показал после своего ареста, на Лубянке начальник секретариата НКВД И.И. Шапиро встревожено сказал ему что, «у Ежова большие неприятности, так как ему в ЦК не доверяют». И он слышал, что в заместители к «Ежову придет человек которого надо бояться». Его имени Шапиро не назвал и еще заявил, что «нужно заметать следы» – в течение следующих пяти дней расстрелять тысячу человек{602}602
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос Оп. 6. Д. 3. Л. 316.
[Закрыть]. Когда Успенский вместе с начальником УНКВД по Ленинградской области М.Н. Литвиным встретились с Ежовым у него на даче, он подтвердил: «Нужно прятать концы в воду. Нужно в ускоренном порядке закончить все следственные дела чтобы нельзя было разобраться». А Литвин добавил, что «если не удастся все скрыть придется перестреляться. Если я увижу, что дела плохи – застрелюсь». Самому же Успенскому, как он признал позднее, именно в тот момент пришла в голову мысль о побеге{603}603
Там же. Л. 317.
[Закрыть].
Решение назначить к Ежову нового первого заместителя созрело уже к концу июля 1938 года. Возможно, Сталин был просто недоволен состоянием дел в НКВД: следственные процедуры отнимали слишком много времени, в результате тюрьмы были переполнены, а массовые операции затягивались. Возможно, выражением недовольства этой задержкой стало безотлагательное утверждение Сталиным расстрельного списка большой группы видных правительственных, военных и партийных функционеров с приведением в исполнение 29 июля. Аресты людей из окружения Ежова, Булаха, Леплевского и Заковского в апреле, Дмитриева в июне, наверное, тоже были следствием постепенной утраты доверия Сталина к Ежову. Знаменательно, что к 10 августа разнесся слух о грядущем назначении нового заместителя Ежова, которое ничего хорошего ему не предвещало. Поспешный расстрел большой группы заключенных 29 июля не был случайностью; через месяц, 26 и 29 августа, была расстреляна еще одна группа, в том числе Заковский, Салынь и Миронов[64]64
Список с именами 134 чекистов был утвержден Сталиным 20 августа (АПРФ. Ф.3. Оп. 24. Д. 417. Л. 248–253), большинство из них были незамедлительно расстреляны – 26 и 29 августа.
[Закрыть]. Ежов явно торопился избавиться от людей, которые могли дать на него показания.
В связи с обсуждением в Верховном Совете нового закона «О судоустройстве СССР» в августе в чекистской среде пошел и другой слух, что массовые операции прекратятся и вернется «советская законность». Чекистская верхушка верила этим слухам, но в целом разницы никакой не было. Массовые репрессии шли полным ходом и достигли апогея после 15 сентября, когда для рассмотрения дел по остаткам национальных контингентов были созданы Особые тройки{604}604
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД… С. 549.
[Закрыть]. А в регионах, где продолжалась так называемая «кулацкая операция», проводимая согласно приказу НКВД № 00447 по выделяемым «лимитам», наряду с Особыми тройками сохранились и действовали тройки старого образца, члены которых были персонально назначены решениями Политбюро{605}605
См.: Чухин И.И. Карелия-37: идеология и практика террора. С. 75–86, 146–151; Юнге М, Биннер Р. Как террор стал «Большим»… С. 57–58.
[Закрыть].
В начале августа, еще до возвращения Фриновского с Дальнего Востока, Сталин выдвинул его кандидатуру на пост наркома Военно-морского Флота, с повышением, и одновременно пресек попытку Ежова назначить своего протеже Литвина на место Фриновского{606}606
См.: А.И. Успенский на допросе в апреле 1939 г.: ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301.Т.9.Л. 160–161.
[Закрыть]. О чем, между прочим, Литвин только и мечтал. Вот почему Шапиро был встревожен предстоящим назначением нового первого заместителя, хотя в то время даже не догадывался, кто бы это мог быть. В любом случае выдвиженец Сталина не мог прийтись по вкусу Ежову.
22 августа 1938 года первым заместителем наркома внутренних дел стал первый секретарь ЦК КП(б) Грузинской ССР Лаврентий Берия. Похоже, к этому времени Ежов уже начал собирать на него компромат в связи с усилением его авторитета. Об этом свидетельствуют бумаги, сохранившиеся в личном фонде Ежова{607}607
См.: РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 264, и в частности: доклад В.П. Черепневой от 26 марта 1938 г. о положении в Грузинской партийной организации, самоуправстве Берии, Деканозова и других, о преследованиях с их стороны; доклад директора павильона субтропических культур на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке М.Ф. Сафонова о стиле и методах руководства Берии, Деканозова и других.
[Закрыть]. Более того, по распоряжению Ежова начальник 4-го отдела 1-го управления НКВД Д.С. Журбенко 1 июля 1938 года затребовал из ЦГАОР (ныне ГАРФ) ряд дел из фонда меньшевистского правительства Грузии, в которых мог упоминаться Берия «как агент контрразведки» меньшевиков. Ему были выданы дела из фонда 1865 (дела 17, 24, 29, 34) и из фонда 1005 (дела 240 и 1021). Причем позднее, 16 ноября 1938 года, дела 240 и 1021 были возвращены в архив, а остальные вплоть до 1953 года в архив так и не возвращались{608}608
АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 463. Л. 236–237.
[Закрыть].
По одной из версий, Ежов даже давал санкцию на арест Берии, но тот узнал об этом от главы НКВД Грузии Гоглидзе и сразу приехал в Москву, чтобы увидеться со Сталиным. Состоялся их продолжительный разговор, закончившийся назначением Берии первым замом Ежова{609}609
Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 105. Рассказ воспроизведен со слов А. Антонова-Овсеенко.
[Закрыть]. В этом рассказе не учтена малость – без ведома Сталина Ежов не стал бы ничего предпринимать против члена ЦК и члена Президиума Верховного Совета СССР Берии, а уж тем более подписывать ордер на его арест. А если же Сталин давал такую санкцию, то он наверняка не принял бы Берию, и его арест последовал бы незамедлительно. Вероятно, что Сталин говорил с Берией о переводе в НКВД на должность первого заместителя на сессии Верховного Совета, которая открылась 10 августа; как члены президиума Верховного Совета они регулярно встречались. И хотя в период между 11 марта и 13 сентября 1938 года не зарегистрировано ни одного визита Берии в кремлевский кабинет Сталина, следует учесть, что в журнале посетителей не отражались все его встречи{610}610
Исторический архив. 1995. № 5–6. С. 10,18.
[Закрыть].
Согласно записи в журнале регистрации посетителей кабинета наркома внутренних дел (сохранившегося в архиве ФСБ), Берия был принят Ежовым в тот же вечер 22 августа{611}611
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 92. Л. 23.
[Закрыть]. Вскоре после этого Берия на несколько дней вернулся в Грузию для сдачи дел и проведения пленума ЦК КП(б) Грузии, на котором должны были пройти выборы нового первого секретаря. Пленум состоялся 31 августа в Тбилиси. Во время пребывания в Грузии Берия вполне мог выбрать преданных ему людей, переговорив с В.Н. Меркуловым, Б.З. Кобуловым и другими. И действительно, в течение ближайших недель они объявились в Москве, претендуя на ключевые посты в центральном аппарате НКВД. В начале сентября Берия вернулся в Москву и приступил к работе в НКВД. 4 сентября во второй половине дня они с Ежовым совещались в его кабинете в НКВД и пробыли там до вечера{612}612
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 92. Л. 25.
[Закрыть].
Позднее, в личном письме Сталину, Ежов заметил, что был расстроен назначением Берии, усмотрев «элемент недоверия к себе» и приняв этот факт как «подготовку моего освобождения», справедливо полагая, что Берия «может занять пост наркома»[65]65
См. док. №17.
[Закрыть]. Вскоре после назначения Берии, вероятно, в конце августа, Ежов собрал некоторых своих выдвиженцев у себя на даче и предупредил их, что скоро от них избавятся{613}613
Федосеев С. Фаворит Ежова // Совершенно секретно. 1996. № 9.
[Закрыть]. Как он и предвидел, его ближайших соратников сняли с постов и арестовали, заменив их людьми Берии, прибывшими из Грузии. Легкость, с которой это было проделано, указывала на полное бессилие Ежова. Но, подбадриваемый Фриновским, он не собирался сдаваться без боя.
По ряду свидетельств, после назначения Берии Ежов стал еще сильнее пьянствовать, появляясь на работе после трех-четырех часов дня{614}614
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 258.
[Закрыть]. Тем не менее, он несколько раз попытался изолировать своего нового первого заместителя на уровне руководящего состава НКВД. Он планировал назначить главу НКВД Казахской ССР С.Ф. Реденса своим вторым заместителем – в качестве противовеса, но когда Реденс, имевший опыт работы с Берией в Закавказье, заявил, что «слишком поздно и что ничего путного из этого не выйдет», Ежов попытался ограничить влияние Берии, возродив коллегию НКВД{615}615
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 10. Л. 148; Т. 13. Л. 116–121.
[Закрыть]. Эта затея тоже не имела шансов на успех[66]66
Коллегия НКВД была создана решением Политбюро ЦК ВКП(б) П60/62 от 5 апреля 1938 г. в следующем составе: Н.И. Ежов, М.П. Фриновский, Л.Н. Вельский, Л.М. Заковский, С.Б. Жуковский, В.В. Чернышев, А.А. Ковалев и В.А. Каруцкий. Однако решение осталось только на бумаге, к работе Коллегия не приступала. А к августу 1938г. из 8 ее членов на работе в НКВД осталось лишь 5. Заковский был арестован, Каруцкий застрелился, Вельский перешел на работу в НКПС.
[Закрыть]. Компромат на Берию собирался с еще большим усердием, и по совету Фриновского Ежов передал подшивку Сталину, но толку и от этого не было{616}616
Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 211.
[Закрыть].[67]67
Вероятно, это было в конце сентября – начале октября 1938 г. См.: Данное издание. С. 169.
[Закрыть] Берия получил широкие полномочия от Сталина и не желал ни с кем ими делиться; он укрепил свои позиции, введя порядок, согласно которому вся исходящая из НКВД документация считалась действительной только при наличии его подписи в дополнение к подписи Ежова{617}617
См. например: Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950-е годы. М., 1997. С. 90.
[Закрыть]. 29 сентября Берию назначили начальником ГУГБ, а Меркулова – его заместителем{618}618
Свободная мысль. 1997. № 7. С. 109.
[Закрыть].
Фриновский вернулся в Москву 25 августа, сразу после назначения Берии, и был немедленно вызван в НКВД Ежовым; их беседа продолжалась больше часа. После своего ареста он показал: «Я Ежова вообще никогда в таком удрученном состоянии не видел. Он говорил: «Дело дрянь» – и сразу же перешел к вопросу о том, что Берия назначен в НКВД вопреки его желанию». 27 или 28 августа Фриновский встретился с Евдокимовым, который настоятельно советовал до приезда Берии позаботиться о недоделках, которые могли бы их дискредитировать. Он сказал Фриновскому: «Ты проверь – расстреляли ли Заковского и расстреляны ли все люди Ягоды, потому что по приезде Берия следствие по этим делам может быть восстановлено и эти дела повернутся против нас». Тогда Фриновский удостоверился, что группу чекистов, включая Заковского и Миронова, расстреляли 26–27 августа (на самом деле они были расстреляны 29 августа){619}619
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 367; Там же, АСД Фриновского, Н-15301. Т.2. Л. 32.
[Закрыть]. Ежов, Фриновский и Евдокимов не зря беспокоились, что чекисты, арестованные по обвинению в заговоре, могут под нажимом Берии дать показания против окружения Ежова или даже против самого Ежова. Не напрасно торопились они привести приговоры в исполнение до конца августа, пока Берия был в Грузии.
Фриновскому не требовалось объяснений: Берия, очевидно, был назначен с прицелом на его дальнейшее выдвижение на пост наркома внутренних дел. Фриновский понимал, что грядет новая чистка{620}620
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 44.
[Закрыть]. Он формально оставался заместителем Ежова до 8 сентября, а потом получил назначение на пост наркома ВМФ. Берия сразу же приступил к исполнению обязанностей в должности начальника первого управления (госбезопасности) НКВД. С этого момента документы НКВД стали оформляться за двойной подписью – его и Ежова. Одновременно Берия приступил к реорганизации центрального аппарата НКВД; предварительный план был рассмотрен на Политбюро 13 сентября, и в течение десяти дней новая структура была утверждена. Официально Берия вступил в должность начальника ГУГБ 29 сентября, но можно с уверенностью заключить, что с начала сентября, после ухода Фриновского, Берия стал полновластным хозяином в НКВД. Тут же последовали аресты и отставки высокопоставленных сотрудников НКВД: 13сентября были арестованы А.П. Радзивиловский и М.С. Алехин, 15 сентября начальник УНКВД по Московской области В.Е. Цесарский был с понижением переведен на должность начальника Управления Ухто-Ижемского ИТЛ, а 24 сентября был арестован бывший шеф НКВД БССР (с мая 1938 года Глава 3-го управления НКВД) Б.Д. Берман.
Можно только догадываться, почему был назначен именно Берия, а не кто-нибудь другой. Выбор Сталина, вероятно, был обусловлен тем фактором, что Берия находился под угрозой преследования со стороны Ежова. В 1938 году их былая дружба распалась, когда Ежов расследовал ряд сигналов, полученных в Москве относительно Берии. Сталин понял, что в этой ситуации Берия и Ежов стали противниками, что он мог назначить Берию преемником Ежова, не опасаясь совместной интриги с их стороны. Новый нарком внутренних дел должен был быть партийным функционером, членом Центрального Комитета с солидным опытом чекистской работы. Единственным претендентом с таким послужным списком, способным составить Берии конкуренцию, был М.Д. Багиров.
За несколько лет до этого Берии удалось произвести хорошее впечатление на Сталина, что подтверждает письмо Сталина, посланное Кагановичу в 1932 году. Берия «хороший организатор, деловой, способный работник», тогда как С.А. Мамулия, кандидатуру которого предлагал на пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузинской ССР Орджоникидзе, – «не стоит левой ноги Берии»{621}621
Сталин и Каганович. Переписка 1931–1936 гг. С. 276.
[Закрыть].[68]68
До Берии первым секретарем ЦК КП(б) Грузии был Мамулия. Впоследствии его обвинили в «уклонизме», а в 1937 г. он был арестован и расстрелян.
[Закрыть] Сталин ценил Берию не только как секретаря-партийца, который к тому же принял активное участие в работе февральско-мартовского пленума 1937 года, он также знал его как человека жесткой чекистской закалки. В 1937–1938 годах, когда Берия еще возглавлял грузинский ЦК, он принимал личное участие в допросах и избиении заключенных{622}622
Берия: конец карьеры. М., 1991. С. 374–375.
[Закрыть].[69]69
Задолго до этого, в 1922 году, в Баку Берию превозносили за чекистские методы работы – с применением пыток во время допросов, чтобы заставить заключенных признаться. См.: Попов Б. С, Оппоков В.Г. Бериевщина // Военно-исторический журнал. 1990. № 3. С. 89; Социалистический вестник. 1922. № 16. С. 12.
[Закрыть] Но в планы Сталина не входило сразу назначить Берию наркомом внутренних дел, он задумал назначить его сначала первым заместителем, постепенно расчищая путь к устранению Ежова. Это было проявлением свойственного Сталину коварства – подкрадываться шаг за шагом, нагоняя страх на Ежова, заставляя его метаться и вынуждая его раскрывать слабые места.
