Текст книги "Приключения Корзинкиной (СИ)"

Автор книги: Никита Марзан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 14

– Что так долго? – спросила мама из ванной. Она красила волосы, – купили компьютер?

– Купили, – кивнула Корзинкина и повернулась к маме, – вот.

– Ого, – удивилась мама, – а почему он не в коробке?

– Коробку мыши съели, – сказала Корзинкина.

– Ой, – вздрогнула мама и мазнула краской по уху, – не говори под руку, Корзинкина.

– А я бы покрасила волосы в розовый цвет, – мечтательно сказала Корзинкина.

– Вырастишь – покрасишь, – сказала мама, пряча голову под косынкой, – а где ты папу потеряла?

– Я тут, – сказал папа, входя в прихожую, – не можете без меня, да?

– Не можем, – сказала мама, – и без Корзинкиной мы не можем.

– И без тебя, мама, мы тоже не можем, – сказала Корзинкина.

– Слушайте, давайте обнимемся, – предложил папа, – и вместе порыдаем.

Они обнялись.

– Папа, ты нашел шнурки? – спросила Корзинкина.

– Да, представь себе, нашел, – папа гордо взъерошил волосы, – и вот как это было. Подошел я к магазину и вижу, стоят наши лыжи у стенки. Стал я отвязывать шнурки и слышу, кто-то сзади стоит и бормочет. Не пойму что бормочет, но голос низкий такой, как гудок у парохода. И бормочет.

– Как бормочет? Во так? – и Корзинкина забормотала:

 
Две вороны крутят бочку,
Чтоб достать оттуда дочку,
Только дочка не выходит,
Кто остался, тот и водит.
 

– Или может так? – перебила бормотание Корзинкиной мама и затараторила:

 
Плыл по морю чемодан
В чемодане был диван
На диване ехал слон
Кто не верит – выйди вон.
 

– Нет, и не так, – сказал папа и сказал низким-пренизким голосом:

 
Бегал заяц по болоту,
Он искал себе работу,
Да работы не нашел,
Сам заплакал и пошел.
 

– А что было потом? – спросила Корзинкина.

– Оглянулся я – сказал папа, – и вижу, стоит этот самый заплаканный заяц.

– Кто? – вздрогнула Корзинкина.

Мама незаметно пихнула папу, чтобы он не пугал Корзинкину.

– Корзинкина будет ученым – археологом, – сказал папа, – она должна быть смелой. Вот если бы я был трусом, то умер бы на месте, а я не умер. Я даже с ним разговаривал.

– С кем? – спросила мама.

– С зайцем. С заплаканным.

– А почему он заплаканный? – спросила мама, – говори быстрее, мне краску с волос смывать пора.

– Ему нужны лыжи, – сказал папа, – он в снег проваливается.

– И ты, конечно же, дал ему свои лыжи? – спросила мама.

– Я, конечно же, дал, – сказал папа, – и свои лыжи и Корзинкиной.

– А зачем ему четыре лыжи? – спросила мама.

– У него четыре лапы, – сказал папа, – он же заяц. Теперь у меня нет ни шнурков, ни резинок.

– В чем ты пойдешь на работу? – спросила мама.

– В валенках Ермака, – сказал папа, – в этих валенках Ермак всю Сибирь завоевывал. А мне до работы два шага. Корзинкина, пойдем ко мне в кабинет.

– Только недолго, – сказала мама, – мне голову мыть одна минута. А потом сразу за стол. Ясно?

– Ясно, ясно, – и Корзинкина вприпрыжку поскакала в папин кабинет.

Папин кабинет это самое удивительное место на свете.

– во-первых, в кабинете есть круглое окно, как большая подзорная труба. Из него видна Африка и Северный Полюс. В Африке сейчас крутилась пыльная буря, и ничего не было видно. Только летающий желтый песок.

А на Северном Полюсе стояла отличная погода. Яркое солнце, белый снег и синий лед. А во льду много дырок, это полыньи. И из них выпрыгивали толстые полярные тюлени. Они охотились на рыбу, а теперь отдыхают на льду, похлопывая свои рыжие бока мокрыми резиновыми ластами.

А ночью на Северном Полюсе сверкает Северное сияние.

– во-вторых, письменный стол папы забит всякими интересными находками, ну, например, наконечники медных копий, бусы из первобытной смолы, детские игрунки из вулканической лавы.

– в-третьих, на полках стоят коробки с разными зернами, которым миллион, а еще банки с пауками, червями и бабочками. И это не обычнее пауки, черви и бабочки, а страшные доисторические чудовища с острыми жалами, уродливыми крыльями и длинными языками.

– Вот что, Корзинкина, – сказал папа, – наконец-то мы купили тебе компьютер.

– Ага, – сказала Корзинкина.

– Но обучать тебя компьютеру нам некогда, – сказал папа, – мы с мамой работаем. Ты сама как-нибудь с компьютером, ладно?

– Я попробую, – пообещала Корзинкина.

– Молодец, – сказал папа, – если не получится, скажи.

Глава 15

Мама достала из духовки противень с запеченной уткой и яблоками.

– Ух, ты, – восхитился папа, – и когда ты только ее приготовила?

– Вас полдня не было, – напомнила мама.

– Мы путешествовали в каменный век, – сказал папа и с шумом втянул воздух, – ах, как я люблю жареную утку.

– А я не люблю жареную утку, – сказала Корзинкина, отодвигая тарелку, – потому что раньше она была живая. И теперь мне ее жалко.

– Понимаю, – сказал папа, положив в свою тарелку кусочек утки, – просто ты не знала, что утка на самом деле сделана из колбасы.

– Не может быть, – удивилась Корзинкина, – разве уток делают из колбасы?

– Конечно, – кивнул папа, – тех, что продают в магазинах, делают из колбасы. И уток, и кур, и коров, всех-всех. Коров делают из говяжьей колбасы, а свиней из свиной. Эта утка тоже из колбасы, только из утиной.

– А так похожа на утку, – Корзинкина невольно сглотнула слюну, – мам, а ножку утиной колбасы можно?

– Уже кладу, – сказала мама и положила Корзинкиной громадный кусок жареной утки. И целую гору печеных яблок.

После обеда папа сказал – чур, я мою посуду.

По выходным папа всегда мыл посуду. Папа говорил, что пещерные люди мыли свои первобытные кувшины и каменные ножи, чтобы прогнать злых духов.

Поэтому Корзинкина всегда оставляла на столе блюдечко с накрошенным печеньем. Она кормила злых духов. А то злые духи летают – летают и нигде ни крошки. А тут стоит блюдечко с печеньем.

– Корзинкина – добрая, – сказала мама, – она всех жалеет. И жареных уток и злых духов.

– Да, – сказал папа, ловко орудуя щеткой и мыльными растворами для посуды, – она всех жалеет. И даже нас. Сказала, что компьютеру научится сама.

– Она становится взрослой, – улыбнулась мама, – и скоро утиной колбасой ты ее не проведешь.

– А может, зря мы купили ей компьютер? – сказал папа, – играла бы и дальше в куклы. До пенсии. Главное, чтобы она была доброй.

– Если хочешь, чтобы она была добрая, – сказала мама, – съешь печенье из этого блюдечка. Завтра она посмотрит, а блюдечко пустое, значит, злые духи поели. И положит новое печенье.

– Ладно, – сказал папа, хрустя печеньем, – буду злым духом. Я люблю печенье.

Глава 16

– Я все слышал, – проверещал Дрын-Дыр, как только Корзинкина вошла в свою комнату.

– И что ты слышал? – спросила Корзинкина.

У нее было хорошее настроение. Эх, сейчас бы поваляться в кровати. А впереди еще целый вечер.

– Я про компьютер, – сказал Дрын-Дыр, – сама ты ему не научишься.

– Ты шпион, – сказала Корзинкина, – ты подслушивал наш разговор с папой?

– Скажи мне спасибо, – сказал Дрын-Дыр, – что я вовремя услышал.

– Дрын-Дыр, не лезь не в свое дело.

– Как хочешь, могу не лезть, – оскорбился Дрын-Дыр.

– Вот и не лезь, – Корзинкина легла на кровать и посмотрела на потолок.

Вот жила она безо всякого компьютера, горя не знала. А пока ему научишься – сто лет пройдет. У всех ребят компьютеры, а Корзинкина, как белая ворона. Такую ворону Корзинкина видела в музее. Белая ворона сидела рядом с другими воронами, но было видно, что все вороны сидят вместе, а белая ворона сидит одна. Во так и Корзинкина всегда одна. И что с этим поделать?

– А ничего не делать, – сказал Дрын-Дыр, который читал мысли Корзинкиной, которые текли по потолку, как реклама пиццы, – плюнь на всех и люби себя. И меня. А на остальных плюнь. А особенно на Принца.

– А ну брысь отсюда, – подскочила Корзинкина, – Принц – герой.

– Герой должен быть богатым, – сказал Дрын-Дыр и покрутил медным пузом, покрутил так, чтобы был слышен звон монеток, – а Принц нищий. У него кроме тупого меча и кривоногой клячи ничего нет. А я богатый. Я могу купить все, что захочу. И тебе тоже могу купить все, что ты захочешь, но не куплю, потому что я копилка, а не дырявый карман Принца.

– Ты просто жадина, – сказала Корзинкина.

– Если хочешь обзываться – пожалуйста, – сказал Дрын-Дыр, – только кто тебе с компьютером поможет?

– Уж не ты ли?

– Я, – сказал Дрын-Дыр.

– Ты же древний, – сказала Корзинкина, – а древние в компьютерах не понимают.

– Дура ты Корзинкина, – сказал Дрын-Дыр, переходя на шепот, – компьютеры были всегда, даже в древности. Только это тайна.

– Тоже мне тайна, – фыркнула Корзинкина, – сам придумал и тайна. У меня миллион таких тайн, про которые никто не знает. И еще могу миллион придумать.

– Я ничего не придумывал, – сказал Дрын-Дыр, – компьютеры появилась раньше человека. Но об этом никто не знает.

– И даже папа? – спросила Корзинкина.

– И папа Кор, – сказал Дрын-Дыр, – и дедушка Кор, оба не знают. И мама твоя не знает. И Светлана Петровна не знает. И Анциферова Людмила не знает. И Емельянов Виктор не знает. И Захаров Илья не знает. И Ивина Ирина не знает.

– А Принц? – спросила Корзинкина.

– И Принц не знает, – сказал Дрын-Дыр, – и Конь не знает. И свинья не знает.

– Какая свинья? – удивилась Корзинкина.

– Любая, – сказал Дрын-Дыр, – любая свинья, какую ни возьми.

– А причем тут свинья? – не поняла Корзинкина.

– Ну не хочешь свинью, пусть будет таракан, – сказал Дрын-Дыр, – таракан тоже не знает.

– Да ну тебя, – отмахнулась Корзинкина, – болтун.

– Ну как ты? – в комнату вошла мама. Она была в нарядном платье, и от нее пахло духами.

– Я нормально, – сказала Корзинкина, – а чего ты такая нарядная?

– Мы с папой идем в театр. А ты что будешь делать?

– Компьютер осваивать, – сказала Корзинкина.

– Молодец, – мама поцеловала Корзинкину, – я горжусь тобой. Потом меня научишь?

– А ты разве не умеешь? – не поверила Корзинкина.

– Я скажу честно, я печатаю двумя пальцами, – сказала мама, – и никак не могу научиться печатать десятью, а жаль.

– Денежку дайте, – тихо заныл Дрын-Дыр, – я за денежку чему угодно научу. Хоть двадцатью пальцами печатать. Снимайте туфли.

– Я сама маму научу, – Корзинкина отпихнула Дрын-Дыра в сторону, – двадцатью пальцами.

– Спасибо, – мама обняла Корзинкину, и вышла из комнаты.

– Ну, и родители у тебя, – сказал Дрын-Дыр, – бросили ребенка в трудную минуту и в театр поперлись.

Корзинкина схватила Дрын-Дыра и засунула его в самый дальний угол письменного стола.

– Ловко ты с ним, – восхитился Принц с крышки компьютера, – он такой злой.

– Он злой, ты добрый, – сказала Корзинкина, – а я никакая, ни злая, ни добрая. И это ужасно.

Глава 17

Учительница Светлана Петровна стояла перед зеркалом и любовалась своим новым костюмом для аэробики. Какой это был костюм?

Потрясающий:

– черные глянцевые брюки сидели как влитые.

– миленький фиолетовый топик на тонюсеньких бретелечках.

– на топике желтые вставочки и серебряные полосочки.

– на голове ярко-желтая банданка.

– а самое главное это шелковистые перчатки.

– перчатки начинались выше локтя и сбегали по руке, туго обтягивая запястье.

Волосы Светлана Петровна были скручены в тугой хвост, а над банданкой распушилась пшеничная челочка. С нынешнего года в школьную программу включили аэробику. А что такое аэробика? Аэробика – это движение. А без движения первоклашки – как сонные мухи.

У них и:

– память ухудшается,

– работоспособность падает,

– теряется внимание,

– нарушается осанка,

– голова наклоняется.

И вот тогда нужно срочно включить громкую бодрую музыку и подвигаться.

И не просто подвигаться, а попрыгать.

И не просто попрыгать, а потанцевать.

Это и красиво и полезно.

Светлана Петровна просто обожала аэробику и хотела научить аэробике первоклашек, которые кроме компьютерных игр ничего не умеют, траля-ля-ля-ля-ля.

Светлана Петровна запрыгала перед зеркалом, громко напевая:

 
В нашем классе
Нет лентяев,
Только Вася
Николаев.
 
 
Он приходит на урок,
Засыпает, как сурок.
 
 
Лодырь,
Лодырь,
Лежебока,
Проворонил
Три урока,
На четвертый
Опоздал,
Пятый
Где-то пропадал,
На шестом
Мешал
Учиться,
На седьмом
Ходил
Лечиться,
На восьмом
Играл в футбол,
На девятый
Не пришел.
На десятом корчил рожи,
На четырнадцатом
Тоже,
На двадцатом
Видел сон,
На тридцатом
Выгнан
Вон.
 

(стихи С.Я.Маршака)

Тут в дверь позвонили, и Светлана Петровна перестала прыгать. И вообще захотела испариться из квартиры. У Светланы Петровны были очень строгие соседи. Они не любили когда у них над головой кто-то прыгает. А Светлана Петровна прыгала целый час. И еще бы прыгала, если бы не звонок.

– Допрыгалась, – поругала себя Светлана Петровна, – ох, и скандал сейчас начнется. Светлана Петровна поправила сбившуюся челку и открыла дверь.

На пороге стояла мумия. На ней была старая лисья шуба, лысая голова повязана шарфом, а на ногах были коньки.

– Можно войти, Светлана Петровна? – спросила мумия и постучала коньками, – вернее, въехать?

– Куда въехать? – Светлана Петровна чуть не упала от удивления.

– К тебе, Петровна, – сказала мумия, – я твоя родная прабабка. Пра-пра-пра-пра-прабабка, мне сто миллионов лет в обед.

– Ничего не понимаю, – Светлана Петровна потерла лоб, – какая пра-пра-прабабка? Откуда?

– Из Египта, – сказала мумия.

– У меня не убрано, – сказала Светлана Петровна, – я гостей не ждала.

– А я не гость, я родня. Я тут жить буду.

– Но у меня всего одна комната, – сказала Светлана Петровна, – мне и самой тесно.

– Нам хватит, – сказала мумия.

– Эта не просто комната, – сказала Светлана Петровна, загибая пальцы:

– это моя спальня,

– это мой кабинет,

– это моя гостиная

– и это мой физкультурный зал.

– А теперь это зал для придворных дам, – гордо сказала мумия, – в Египте я была придворной дамой и все мы жили вместе. Вместе ели, вместе мылись, вместе спали и даже играли вместе на бамбуковых дудках. У тебя есть бамбуковая дудка?

– У меня нет дудки, – сказала Светлана Петровна, – и у меня нет пра-пра-пра-прабабки.

– А вот это ты видела? – мумия достала из шубы кусок пожелтевшего пергамента, – тут написано, что я, мумия, была придворной дамой, в долине Великого Нила. Ты читать умеешь?

– Умею, – сказала Светлана Петровна, – я учительница.

На этом желтом куске тростниковой бумаги были нацарапаны древнеегипетские слова. Они были похожи на трещинки на потолке, выстроенные в один ряд.

– А где тут про пра-пра-пра-прабабку? – спросила Светлана Петровна.

– Вот, черным по белому написано, – мумия ткнула в текст кривым пальцем, – что твой пра-пра-пра-пра-прадедушка был солдатом в войске царя Александра Македонского.

Это понятно?

– И что?

– Александр Македонский завоевал Египет и построил город Александрию. Вот там, на александрийском фруктовом рынке, я познакомилась с твоим пра-пра-пра-пра-прадедушкой – солдатом. Здравствуй, моя пра-пра-пра-правнученька. Давай обнимемся, а?

– Это потом, – Светлана Петровна вернула мумии пергамент и открыла дверь шире. – проходи, но учти, что бабушкой я звать тебя не собираюсь.

– И не надо, – сказала мумия и загрохотала коньками по паркету, – хорошая у тебя усыпальница.

– Какая еще усыпальница? – хотела возмутиться Светлана Петровна, но только махнула рукой и спросила, – ты чай будишь?

– Буду, – сказала мумия, – кофе.

– Коньки сними, – сказала Светлана Петровна, – а то соседи снизу придут, ругаться будут.

– Я их в клопов превращу, – сказала мумия, – я заклинания знаю.

Глава 18

Мама и папа Корзинкиной сидели в театре. Мама смотрела на сцену, а папа на потолок.

– Ты спишь? – толкнула мама папу.

– Нет, думаю, – отозвался папа, – помнишь, у меня в кабинете висела старая лисья шуба?

– Да, – кивнула мама, – ты говорил, что это шуба князя, ей пятьсот лет.

– А теперь этой шубы нет, – сказал папа, – пропала. И мумия пропала. Может нас обворовали?

– А у меня шарф пропал, – сказала мама и тоже посмотрела на потолок, куда смотрел папа, – и кому был нужен старый шарф? И старые коньки?

– Я давно говорил, что нужно завести собаку, – сказал папа.

– Тихо вы, – зашипели с задних рядов, – дома поговорить не могли? Смотреть мешаете.

– Если бы вас обокрали, – громко сказал папа, – вы бы тоже не молчали. Могу поспорить на тысячу долларов.

– Мы бы молчали, – сказали сзади.

– Давайте проверим, – сказала мама тем, кто сзади, – вы смотрите спектакль, а мы пойдем к вам домой и вас обворуем. И посмотрим, как вы молчите.

– Вы согласны? – спросил папа тех, кто сидел сзади.

– Они сумасшедшие, – сказали те, кто сидел сзади, – вот же повезло нам с соседями.

– А кстати, – сказал папа маме, – а бриллианты у нас тоже украли?

– Нет, – сказала мама, – у меня никогда не было бриллиантов. Коньки были, а бриллиантов нет.

– Хорошо, что у тебя не было бриллиантов, – обрадовался папа, – а золота у тебя было?

– Не было, – всхлипнула мама.

– Вот это повезло, так повезло, – папа радостно потер руки, – теперь можно и спектакль посмотреть.

– Давай смотреть, – согласилась мама и взяла папу под руку.

Глава 19

Корзинкина почистила зубы на ночь, надела пижаму и взбила подушку. Принц присел на краешек кровати.

– Расскажи мне сказку, – попросила Корзинкина.

– Я расскажу тебе о своем последнем подвиге, – сказал Принц, – это просто сказка.

– Давай, – кивнула Корзинкина.

– Я ищу принцессу, – Принц задумался.

– Я похожа на нее? – хотела спросить Корзинкина, но смутилась.

– Я прошел половину всей суши и проплыл половину всех морей, – сказал Принц, – но принцессы нигде не было. Я устал и проголодался, а кроме того одежда моя истрепалась и мне было стыдно показаться на людях. И тогда я спрятался в своем замке и никого не хотел видеть. Я мечтал о своей принцессе. И днем и ночью я думал о ней. Однажды в мой замок пришел бродячий торговец, который продавал швейные машинки, наборы кухонных ножей и велосипедные колеса. Он торговал на городской площади, а потом пировал в корчме у каменного моста. Он угощал мясом и вином всех желающих. И это привлекло к нему не только добрых и честных людей, которые хотели повеселиться, но и злых разбойников, которые хотели отнять у торговца заработанные деньги. Они ворвались в корчму, где веселились добрые люди, и стали переворачивать столы и лавки, бить посуду и пугать публику. А потом они схватили торговца и стали требовать у него деньги. А торговец сказал, что у него нет денег, а только есть вино и мясо. А разбойники разозлились и решили утопить торговца в колодце. И тут я не выдержал и вскочил с кровати. Вбежал во двор корчмы и успел вовремя. Не успели разбойники открыть крышку колодца, как полетели на землю. Я освободил торговца, мы вернулись в корчму и до рассвета пили вино и ели мясо. Оказывается, что за последнее время я ужасно проголодался, поэтому съел не меньше быка, а вина выпил не меньше моря. А потом я рассказал торговцу о своей мечте, о принцессе. Я сказал ему – добрый человек, ты много ходил и много видел. Узнать принцессу просто, она очень умна и красива. И если ты видел ее, скажи где? Торговец помолчал, а потом ответил – я видел много красивых и умных девушек, но принцессы среди них не было. И я сказал торговцу – прощай, мы больше никогда не увидимся, торгуй на моей земле и ничего не бойся, тебя никто не обидит. А торговец сказал, прости, Принц, ты помог мне, а мне нечем отплатить тебе за твою доброту. А я сказал – мне ничего не надо, я помог тебе не как Принц, а как простой человек. И услышав это, торговец сказал, что у него есть для меня подарок. Принцу этот подарок он бы не предложил, а простому человеку подарит с радостью. Я сказал, что ни швейной машинки, ни кухонных ножей, ни велосипедных колес мне не нужно. А торговец засмеялся и сказал, что он продал все швейные машинки, кухонные ножи и велосипедные колеса, поэтому он подарит мне волшебный сундучок. И этот сундучок знает все на свете.

– А он знает, где принцесса? – тут же спросил я.

– Знает.

– Доставай скорее свой сундучок, – закричал я в нетерпении.

Торговец полез в свою повозку и достал розовый сундучок.

– Вот он, – сказал торговец, открывая сундучок.

Я посмотрел в сундучок и ничего не увидел. Сундучок был пустым. А торговец засмеялся и сказал, что тот, кто не знает заклинания, никогда ничего не увидит.

– Так скажи заклинание, – поторопил я торговца.

Он тихо пробормотал заклинание, и дно сундучка засветилось нежно-синим мерцающим светом.

– Ну, вот, – сказал торговец, – теперь можешь спрашивать все, что хочешь.

– Где принцесса? – тут же спросил я.

Сундучок горел нежно-синим цветом, словно не слышал моего вопроса.

– Где принцесса? – еще громче спросил я.

Сундучок по-прежнему ничего не отвечал.

– Спроси что-нибудь другое, – посоветовал торговец.

– Я не хочу другое, – уперся я, – я хочу про принцессу.

– Ну, спроси для начала, сколько людей на земле? – подсказал продавец.

– Сколько людей на земле?

Сундучок стал густо-синим, а потом снова побледнел и произнес:

– На земле семь миллиардов человек.

– А где моя принцесса?

Сундучок молчал.

– Спроси что-нибудь другое? – сказал продавец.

– Я не хочу другое.

– Какой ты упрямый, – сказал торговец, – спроси, сколько весит воздух?

– Воздух ничего не весит, – сказал я.

– А ты спроси, – сказал торговец.

– Сколько весит воздух? – спросил я.

Сундучок стал густо-синим, а потом снова побледнел и произнес:

– Один метр воздуха весит один килограмм.

– Зачем мне эти знания, если он не знает, где принцесса? – сказал я.

– Твоя принцесса еще не родилась, – сказал торговец, – поэтому сундучок не знает. Наберись терпения и жди, когда-нибудь сундучок скажет тебе, где твоя принцесса.

– А сколько ждать? – спросил я.

Торговец развел руками и покачал головой:

– Все ждут, жди и ты.

И он ушел, погоняя своего ослика, запряженного в повозку со швейными машинками, кухонными ножами и велосипедными колесами.

– Что мне оставалось делать? – сказал Принц, – я взял сундучок и отправился в замок. И ни на минуту не отходил от него. Я стал сторожем сундучка и не знал радоваться мне или горевать о своей доле.

Тут в комнату заглянул папа Корзинкиной и Принц сделался невидимым.

– Не спишь? – спросил папа.

– Сплю, – соврала Корзинкина, – ну, как театр?

– Театр, как театр, – рассеянно пожал плечами папа, – ты мумию не видела?

– Нет, – удивилась Корзинкина, – не видела.

– А может я ее в гараж отнес? – сказал папа, – и забыл. В квартире ее нет, я все облазил. И шуба лисья пропала, старинная княжеская шуба. И шарфик. И коньки. А у тебя, Корзинкина, ничего не пропадало?

– Сон пропал, – сказала Корзинкина, – пап, можно я срочно компьютер включу?

– А почему срочно? – не понял папа.

– Ну, – сказала Корзинкина, – может он знает, куда мумия делась? И шуба?

– Спи, Корзинкина, – сказал папа, – иначе завтра заснешь на уроке Светланы Петровны. И она скажет, что ты спишь на уроке из-за компьютера. И будет права.

– Ну, ладно, – сказала Корзинкина, – потерплю до завтра. Спокойной ночи, папа.

– Спокойной ночи, – папа закрыл дверь.

Корзинкина посмотрела на компьютер. Принца на крышке не было. Корзинкина перевела глаза на потолок. На потолке были:

– дождевая бочка с пчелиными крылышками,

– негаснущий солнечный луч,

– теплая бархатная лягушка,

– смеющиеся шоколадные конфеты,

– золотое колесо, ведущее к счастью,

– и дождь-невидимка, который можно было только слышать.

Все было на месте, а Принца не было. Он исчез. И даже не попрощался.