Текст книги "Приключения Корзинкиной (СИ)"

Автор книги: Никита Марзан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Никита Марзан
Приключения Корзинкиной

Глава 1

Дедушка у Зинки – всем известный академик.

Папа у Зинки – всем известный профессор.

А сама Зинка – никому неизвестная первоклашка.

Фамилия у дедушки, папы и Зинки одна – Кор.

Вот такая короткая фамилия.

Начинает классная учительница Светлана Петровна перечислять учеников первого «А» класса:

– Анциферова Людмила,

– Емельянов Виктор,

– Захаров Илья,

– Ивина Ирина,

– Кор Зина…

Слышите?

Что получается?

Получается никакая ни Кор Зина, а корзина.

Ужас?

Конечно, ужас!

– и в детском саду она была корзина.

– и в первом классе она теперь корзина.

– и во второй класс перейдет, и там корзиной будет.

И никто не говорит – вон видите? Это идет Кор Зина. А говорят – гляди, Корзинкина скачет.

– и на улице Корзинкина

– и во дворе Корзинкина

– и дома Корзинкина.

Корзинкина и Корзинкина.

Тьфу!

Спасибо любимому дедушке. Лучше бы ей дедушка не фамилию дал, а компьютер.

У всех в их классе есть компьютеры и все режутся в компьютерные игры. Одна Корзинкина в куклы играет.

Но зато учительница Светлана Петровна всех родителей на собрании ругала, а маму и папу Корзинкиной хвалила за то, что у Корзинкиной нет компьютера и поэтому Корзинкина:

– хорошо училась

– читала много книг,

– вовремя ложилась спать.

А все остальные ученики до утра торчали в интернете. А потом зевали на уроках Светланы Петровны.

– Какие вы все-таки молодцы, что не купили дочери компьютер, – сказала Светлана Петровна.

А родители Корзинкиной покраснели от стыда. Ведь остальные родители подумают, что они простые скупердяи.

– Мы бы купили – сказал папа Корзинкиной, – просто думали, что еще рано. Теперь обязательно купим, потому что не хотим, чтобы наша дочь отставала от других.

– Не покупайте, – Светлана Петровна приложила руку к груди, – вот раньше в наше время никаких компьютеров и в помине не было, зато были интересные настольные игры, прятки и считалочки с резинкой. А сейчас? Только компьютеры в голове.

– Я сейчас вспомнил одну поучительную историю, – сказал папа Корзинкиной, – можно я расскажу?

– Ну, если поучительная, – сказала Светлана Петровна, – то можно.

– Когда я был маленьким и учился в первом классе, – сказал папа Корзинкиной, – то у всех моих одноклассников были такие маленькие японские калькуляторы. Тоненькие и очень красивые, на солнечных батарейках. А мой папа, известный академик Кор, не купил мне такой калькулятор. И не потому, что он был скупердяем. Он хотел, чтобы я учился считать в уме, а не калькуляторе. У всех были калькуляторы, а у меня не было. И ума у меня тоже не было. И поэтому я стал считать не в уме, которого не было, а на пальцах, которые были. Все считали на калькуляторах, а я на пальцах. И, между прочим, считаю до сих пор.

– До сих пор считаете на пальцах? – удивилась Светлана Петровна.

– До сих пор считаю, что мой папа был не прав, – сказал папа Корзинкиной, – поэтому я обязательно куплю Корзинкиной компьютер. А себе куплю калькулятор.

– А мне купи новые туфли на шпильках, – добавила мама Корзинкиной.

– У тебя есть туфли на шпильках, – папа посмотрел на ноги мамы Корзинкиной, – зачем тебе новые?

– А в первом классе у меня не было туфель на шпильках, – сказала мама Корзинкиной и закинула ногу на ногу так, чтобы было лучше видно туфли на шпильках, – и мне было обидно.

– Хорошо, – согласился папа Корзинкиной, – мы купим Корзинкиной компьютер, мне калькулятор, а тебе туфли на шпильках.

– Компьютер, калькулятор, туфли на шпильках, – сказала Светлана Петровна, – вы хотите быть как все? Остановитесь, пока не поздно.

– Что значит как все? – возразила мама Корзинкиной, – таких туфель как у меня ни у кого нет. Я тут одна – единственная.

– Вы может и нет, а вот Корзинкина с компьютером будет как все, – гордо сказала Светлана Петровна.

– Быть как все – это хорошо, – сказал папа Корзинкиной, – если у всех есть калькуляторы, то и у меня должен быть калькулятор.

– Наоборот, это плохо, – возмутилась мама Корзинкиной, – это значит, что у всех должны быть такие же туфли, как у меня.

– Причем тут туфли? – сказала Светлана Петровна, – я вам про компьютер.

– А я вам про калькулятор, – стоял на своем папа Корзинкиной, – у всех были, а у меня не было.

– Я ошиблась в родителях Корзинкиной, – устало сказала Светлана Петровна, – поэтому прошу их обоих, когда придете домой, пожалуйста, встаньте в угол. На полчаса. Постойте там и подумайте о своем поведении.

– Ничего себе, – папа почесал макушку, – в угол поставили.

– То хвалят, то наказывают, – сказала мама Корзинкиной, – надо бежать.

– До свидания, – папа кивнул остальным родителям, которые выглядели совсем обалдевшими от того, что увидели и услышали.

– До свидания, – шумно откликнулись родители, которые словно бы проснулись после гипноза.

Папа и мама Корзинкиной взялись за руки, и пошли домой.

Глава 2

Корзинкина всегда волновалась, когда мама и папа ходили на родительское собрание. Все-таки Светлана Петровна очень строгая учительница.

У нее такие грозные брови и такой уверенный голос.

Интересно, а Светлана Петровна может завизжать от страха?

Ну, например, если ей подкинуть в сумку дохлую мышь?

Неплохая идея.

Но где взять дохлую мышь?

Можно купить в зоомагазине. Но:

– в зоомагазине дохлыми не торгуют

– мыши там белые, ну просто плюшки с сахаром

– нужна серая краска и кисточка

– и топор…нет…фу…

Жуть адская.

Нет, лучше подбросить живую. Пусть даже белую.

Кстати, а сколько стоит мышь?

Корзинкина взяла с подоконника копилку и покачала. Тяжелая.

Еще бы.

Деньги в копилку Корзинкина бросала с прошлого лета. Вообще-то, копилку придумали родители.

У них во всех карманах была мелочь. Таскать мелочь неудобно, а выбрасывать жалко. А Корзинкиной отдать не жалко. И родители подарили Корзинкиной копилку. А копилка была старая-престарая.

И вот почему.

Папа Корзинкиной был ученым-археологом и тащил в дом доисторическое старье. А чтобы найти это самое старье папа Корзинкиной ездил в научные экспедиции. Он был везде, где только жили первобытные люди и всегда притаскивал домой:

– куски первобытной посуды,

– куски первобытной мебели

– и даже куски первобытных домов.

Конечно, для окружающих людей, это был просто мусор, но все понимали, что папа Корзинкиной – известный ученый и этот доисторический мусор ему нужно для работы. И папино старье мало-помалу захламило всю квартиру и балкон. Даже в папином гараже хранилась не современная машина, а старая кособокая карета.

Вообще без колес.

Но Корзинкиной карета нравилась. Она любила забираться на красные пыльные диваны и мечтать о будущем. В будущем она станет просто красавицей номер один. У нее будут:

– золотые волосы,

– длинные вишневые ногти,

– высоченные каблуки.

А также:

– ее будут снимать в кино,

– и звать ЗАМУЖ,

а она еще подумает, нужен ли ей этот ЗАМУЖ. А вдруг этот ЗАМУЖ зовут Емельяновым Виктором или Захаровым Ильей? А они вечно ржут над Корзинкиной.

– Ничего, – мечтала Корзинкина, сидя в пыльной карете, – подождите, вот будут у нее золотые волосы, длинные вишневые ногти, высоченные кабл…

Тут дверка кареты оторвалась и Корзинкина свалилась на пол. Размечталась и забыла, что дверки треснуты. Но не ушиблась, потому что упала на шкуру мамонта. Шкура дырявая, ее моль проела, но огромная.

Свалилась Корзинкина на шкуру, полежала с закрытыми глазами, но про будущее больше не мечталось. И тогда она стала гладить шкуру.

Эту шкуру папа Корзинкиной притащил из Якутии. Денег у папы Корзинкиной на шкуру не хватало, и папа Корзинкиной отдал за шкуру свой японский цифровой фотоаппарат. Папе Корзинкиной фотоаппарата было не жалко. Фотоаппарат был современным, а папа Корзинкиной любил только старье. Вот если бы это был первобытный фотоаппарат на погнутой треноге и со скрипучими деревянными рамками, тогда папа Корзинкиной ни за какие бы деньги его не отдал. А тут новый японский фотоаппарат. Барахло.

– Ха! – сказал папа Корзинкиной в Якутии, – да забирайте себе мой новый японский фотоаппарат и дайте мне драгоценную дырявую шкуру мамонта.

А у этой шкуры даже ушей не было.

Нельзя папе в руки современные вещи давать, он их тут же на старье поменяет. И притащит старье в квартиру и разложит по шкафам. И шкафов с каждым днем становилось все больше и больше.

Глава 3

А однажды папа Корзинкиной притащил в квартиру египетскую мумию. И засунул в шкаф. А мама в этот шкаф всегда платья вешала. Она шкаф открыла, а там мумия. Ну, просто кикикимора в простыне и рот без зубов.

– Ах, так, – рассердилась мама и вытащила мумию из шкафа. И повесила туда платье, а мумию уложила в кровать, прямо на свое спальное место. И одеялом сверху накрыла.

Ну, вот ночью папа Корзинкиной в кровать ложится. Видит, что под одеялом кто-то лежит.

– Ты спишь, дорогая? – спрашивает папа Корзинкиной.

А мумия под одеялом ни гугу.

– Ну, спи, спи, – папа Корзинкиной чмокнул мумию в одеяло, повернулся на другой бок и заснул.

– Ну, знаешь, – разозлилась мама и растолкала папу, – кто с тобой рядом лежит?

– Как кто? – удивился папа Корзинкиной, – ты.

– Я? – вытаращила мама глаза.

Она откинул одеяло, и папа Корзинкиной увидел мумию. В простыне и без зубов. И даже подскочил.

– Кто ее сюда положил?

– А какая разница? – сказала мама, – для тебя что я, что мумия.

– Есть, разница, – сонно сказал папа Корзинкиной, – ты моложе.

– И все?

– И котлеты у тебя вкусные.

– Ну, спасибо.

– Хотя, – задумчиво сказал папа Корзинкиной, – мумия тоже умела готовить, кошари, например.

– Из кошек что ли? – спросила мама.

– Не из кошек, но все равно вкусно, – папа Корзинкиной уселся на кровати, – кошари готовили из макарон, риса, чечевицы, гороха, лука и чеснока. И соуса чили.

– Пальчики оближешь, – сказала мама.

– А еще, – продолжал папа Корзинкиной, – в Древнем Египте готовила пиво из пшеницы и фиников. Эх, пару глотков бы сейчас.

– Обойдешься, – сказала мама, – а это пугало огородное я из дома выкину.

Мама хотела спихнуть мумию в окно, но подумала, что папа Корзинкиной выскочит следом, с девятого этажа. Спасать свое сушеное сокровище.

Мама закрыла окно и засунула мумию обратно в шкаф, туда, где висело ее новое платье. А на следующий день, купила папе новый шкаф.

Глава 4

Папа очень обрадовался новому шкафу. Он запихал в него большую коллекцию своих старинных копилок.

Что такое копилка все знают.

Копилка – это такая банка с дыркой, в которую кидают монетки. И когда копилка наполняется доверху, копилку разбивают. Разбивает копилки по-разному:

– можно разбить ее молотком

– можно ударить копилку о стену

– а можно о собачью будку, если не боишься уколов от бешенства.

Одну из этих копилок папа и решил подарить Корзинкиной.

Скорее всего, эта копилка просто не уместилась в новом папином шкафу.

И тогда папа сделал торжественное лицо и надел новый костюм, а мама завила волосы и побрызгалась духами, как на праздник. А Корзинкина ни наряжалась и не причесывалась, потому что копилка ей была не нужна.

Папа с таинственным лицом потянул дверцу шкафа, скррри-ииип-ип, и все увидели кучу старых копилок.

Бе-бе-бе!

А папа стал бережно вынимать одну копилку за другой и показывать их маме и Корзинкиной. Можете загибать пальцы?

Ну, загибайте.

– копилки из дерева, копилки из железа, копилки из глины.

– копилки – кувшинчики, копилки – бочонки, копилки – сундучки.

– копилки – птицы, копилки – звери.

– копилки – люди.

Папа достал из шкафа копилку – вазу. Мама прямо-таки ахнула:

– Ах, какая красота.

И папа стал рассказывать, в каком королевском дворце он откопал это чудо. Откопал обычной лопатой. Откопал обычной лопатой замечательное чудо-копилку. И какие на ней надписи и картинки. И если ударить это чудо о землю, оно ни за что не разобьется. И Корзинкина уже протянула руку, чтобы взять чудо – копилку и хорошенечко ударить ее о землю, чтобы мама убедилась, какая это крепкая вещь, но папа заторопился и убрал копилку подальше, на самую верхнюю полку.

– А вот это не простая, а механическая копилка, – торжественно сказал папа и достал с полки глиняную фигурку индейца с ружьем. Напротив индейца росло дерево. В середине дерева было дупло.

– А что такое механическая копилка? – спросила Корзинкина, чтобы все поняли, что она не спит в оглоблях. Праздник все-таки.

– Это хороший вопрос, Корзинкина, – обрадовался папа, – вот, смотри, я беру у мамы монетку и кладу на ружье индейца. Дай монетку, милая.

– У меня нет монетки, – сказала мама, – у меня есть кредитная карта.

– Нет, – замотал головой папа, – во времена индейцев не было кредитных карт. Господи, ну неужели в доме нет монетки?

– Есть, – Корзинкина покопалась в кармане и вынула погнутую монетку.

– Отлично, – обрадовался папа и попытался разогнуть монетку, – где ты ее взяла?

– Летом, в фонтане, – сказала Корзинкина, – там было много монеток.

– Корзинкина, ты лазила в фонтан? – ужаснулась мама.

– Лазила, – шмыгнула носом Корзинкина.

– В воду? – не верила собственным словам мама.

– Там не было воды, – сказала Корзинкина и даже запрыгала, – фонтан треснул от старости. И все хорошие монетки разобрали. А мне осталась гнутая.

– Гнутая, но крепкая, – папа попытался разогнуть монетку. А потом пошел за молотком. Его не было пять минут. Он вернулся с булыжником на кривой палке.

– Что это? – спросила мама.

– Каменный топор неандертальца, – гордо сказал папа, помахивая палкой с булыжником, – ему сто тысяч лет.

– А нормального топора у нас нет? – спросила мама и погладила Корзинкину по голове.

– Я не люблю современные вещи, – сказал папа и, размахнувшись, ударил булыжником по монетке. И получился блин.

– Браво, – сказала мама.

А Корзинкина опять запрыгала на месте. Ей хотелось в туалет.

– А теперь, – торжественно сказал папа, – я кладу монетку на ружье индейца. И нажимаю вот этот рычажок. И не пугайтесь, все под контролем.

Папа положил монетку на ружье индейца и нажал на рычажок. Индеец выстрелил монеткой. Монетка полетела в дерево. И упала прямо в дупло.

– Ну? Теперь вы поняли, что такое механическая копилка? – спросил папа.

– Да, – сказала Корзинкина, – а теперь можно в туалет?

– Иди, – разрешил папа, – а я пока достану с полки остальные копилки.

Обратно Корзинкина не торопилась, потому что:

– она посмотрела в окно,

– показала язык зеркалу,

– покормила из соски пластмассового грудничка,

– нацепила на свой хвостик две лишних заколки,

– и надела тапки с помпоном задом наперед, так было интереснее.

– Ну чего так долго? – спросил папа, а потом посмотрел на тапки Корзинкиной, надетые задом наперед, и вздохнул, – понятно.

Глава 5

На полу стояли копилки в виде:

– глиняного домика

– медной рыбы

– повозки с лошадями

– солдата отдающего честь

– кокосового ореха

– головы первобытного юноши

– чудовища, ползущего по башне с часами

– винного кувшина

– и много еще чего

– А вот, – сказал папа, – еще одна механическая копилка…

– Мне не интересно, – сказала Корзинкина.

– Как это может быть не интересно? – не поверил папа и стал говорить еще быстрее, – вот это копилка – свинья. Если положить монетку ей на пятачок, то она ударом правой ноги закинет монетку прямо в карман мясника…

– Можно я выберу копилку сама? – спросила Корзинкина у мамы. Мама кивнула головой.

– Конечно, выбери, – согласился папа, – вот, например, собачка, которая прыгает через обруч с монеткой в зубах…

– Я хочу вот эту, – Корзинкина указала на копилку в виде строгого медного дядечки. Дядечка был с черной бородкой и усиками, на голове красная корона, на туловище зеленая майка с красными и серыми полосками.

– Это копилка – божок, – папа наморщил лоб, – только я не помню, откуда я его привез? То ли из Малайзии, то ли из Малаги? По правде говоря, это подделка, ну то есть, не старинная вещь, а сделанная под старину. Я давно хотел ее выбросить, но, если она тебе понравилась, то мы тебе ее дарим.

– Ну, привет, – отодвинулась мама Корзинкиной, – я бы никогда не стала дарить Корзинкиной вещь, которую хотела бы выбросить. Тебе что, нормальной копилки жалко?

– Мне не жалко, – поклялся папа, – она сама выбрала. Ты же видела, я ей самые лучшие копилки предлагал, вот, например, копилка – клоун, если дернуть клоуна за колпак…

– Я не хочу клоуна, – сказала Корзинкина, – хочу божка.

– Вот видишь, – сказал папа, убирая копилки в шкаф, – нашей Корзинкиной понравился божок. А отличить подделку от оригинала может только специалист. Я специалист, а вы – нет.

– Ой-ей-ей, – сказала мама, – я тоже специалист.

– В чем именно? – спросил папа.

– По копилкам, – сказала мама, – доказать, профессор?

– Докажи, – кивнул папа Корзинкиной.

– Тогда запомни, – важно сказала мама и стала загибать пальцы.

– деньги любят зеленый цвет,

– деньги любят металл,

– деньги любят юпитер,

– деньги любят четверг,

– и деньги любят число 555.

– Что за чушь? – удивился папа.

– Лучшая копилка – зеленая, – мама подняла вверх указательный палец, – и хорошо, если на ней нарисована желтая корона. В четверг, в первый день новолуния, ты опускаешь в банку пятьсот пятьдесят пять монет и заливаешь воском.

– И что? – спросил папа.

– Ничего, – сказала мама, – копилку с короной отдашь Корзинкиной.

– Такой копилки у меня нет, – папа развел руками, – зато есть копилка в виде сыра. Он желтый, как корона.

– Я выбрала божка, – напомнила Корзинкина, – его зовут Дрын-Дыр.

– Вот, держи, – папа отдал Корзинкиной божка, – кстати, в Дрын-Дыре что-то дрын-дырчит. Может быть, там старые монетки?

– Нет, – Корзинкина спрятала божка за спину, – это он со мной разговаривает.

И со следующего дня, как только у папы или мамы оказывалась мелочь, они несли ее Корзинкиной. Корзинкина садилась на подоконник, брала в руки божка и кидала мелочь в дырочку на его голове. И божок глухо бормотал. Как будто благодарил.

– Послушай, – спросила Корзинкина божка, – сколько у тебя денег?

Божок нахмурился и опустил глаза.

– Дрын– Дыр – терпеливо продолжила Корзинкина, – мне надо знать, сколько у тебя денег?

– Зачем? – спросил божок металлическим голосом.

– Надо, – Корзинкина не собиралась выкладывать свои секреты про мышку.

– Да какой это секрет, – сказал Дрын-Дыр, – ты, Корзинкина, хочешь купить в зоомагазине белую мышь и покрасить ее в серый цвет. Тоже мне, тайны мадридского двора.

– Почему мадридского? – не поняла Корзинкина.

– Не знаю, – сказал божок, – да и какая разница. Денег все равно не дам.

– То есть, как не дашь? – оторопела Корзинкина, – если, я твоя хозяйка?

Божок молчал. Он словно бы даже смотрел в другую сторону, хотя ни разу не пошевелился.

– Ну, хорошо, – Корзинкина решила зайти с другой стороны, – а на что ты мне дашь деньги?

– Хочу сказать тебе правду, – Дрын-Дыр смотрел в глаза Корзинкиной, – ни на что.

– Тогда я тебе тоже больше ничего не дам, – рассердилась Корзинкина, – вот, жмот.

– Ты с кем разговариваешь, Корзинкина? – заглянула в комнату мама.

– Ой, мама, – Корзинкина запихнула божка в ящик стола, – а я и не слышала, как вы с собрания вернулись. Светлана Петровна ругалась?

– Я ужасно голодная, – мама схватила Корзинкину за руку и потащила на кухню, – пошли печь блины. Про дела потом.

– Я сейчас, – Корзинкина открыла ящик стола, – ты иди, мама, я догоню.

Божок сердился. Это было видно по его сверкающим от гнева глазам.

– Это потому, что ты голодный, – объяснила Корзинкина, – я напеку блинов, и ты подобреешь.

Глава 6

Когда божок доедал пятый блин в кухню вошел папа. Он прошел мимо стола с блинами и уткнулся носом в угол между холодильником и окном.

– И за меня в углу постой тоже, – мама ловко перекидывала на сковородке румяный блин, – а то у меня блины подгорают.

– Ладно, – буркнул папа и посмотрел на настенные часы. А потом скосил глаза на работающий телевизор, – переключите на футбол.

– Еще чего, – хмыкнула мама, намазывая маслом стопку блинов, – про футбол Светлана Петровна ничего не говорила. Смотри с нами балет.

Корзинкина смотрела на родителей с открытым ртом.

– А чего папа в углу стоит? – спросила Корзинкина Дрын-Дыра.

Божок знал все на свете.

– Он наказан, – сказал Дрын-Дыр голосом мамы, – Светлана Петровна велела ему в углу стоять.

– Папу в угол поставили? – еще больше удивилась Корзинкина.

– И маму тоже, между прочим, – наябедничал папа.

– У нас всего один свободный угол, – сказала мама.

– Хотели купить тебе компьютер, – сказал божок папиным голосом, – а Светлана Петровна против компьютера.

– Мне купить компьютер? – сказала Корзинкина, – ух ты, прикольно.

– И не только компьютер, – сказала мама, – а еще калькулятор для папы и туфли на шпильках для меня.

– Блинчик оставьте, – хмуро попросил папа Корзинкиной.

– Это от Дрын-Дыра зависит, – сказала мама, – смотри, как он их лопает.

– Дрын-Дыр, дорогой, – сказал папа, – оставь блинчик.

– Да, я очень дорогой, – божок позвенел мелочью, – ладно, оставлю. Один.

– Ну, наелся? – спросила Корзинкина Дрын-Дыра.

– Да, – сказал божок голосом Корзинкиной, – я наелся и хочу спать.

– Ну, пойдем со мной, я тебя уложу, – Корзинкина сползла со стула, – будешь спать на моей кроватке.

– Это не кукла, это копилка, – напомнил папа из угла, – говорю это как ученый.

– Дрын-Дыр лучше куклы, – сказала Корзинкина, – он может перелетать с места на место.

– Это как? – поинтересовался папа.

– А вот так, – Корзинкина взяла Дрын-Дыра и стала постукивать им по буфету, холодильнику, плите, подоконнику, – а теперь он летит в мою комнату. Пока-пока.

– Пока-пока, – улыбнулась мама.

У мамы очень красивая улыбка. А Корзинкина похожа на маму. Но это никому не интересно.

– Не понимаю, – сказал папа, когда Корзинкина вышла из кухни, – но она совсем не обрадовалась компьютеру. Может, он ей не нужен?

– Может быть, – сказала мама, – но мы обязательно купим ей компьютер. С интернетом. А еще туфли и калькулятор.

– Я помню, – папа потянулся к блинам.

– Стой в углу, – строго сказала мама, – тебе еще пятнадцать минут.

– Ты это серьезно? – удивился папа.

– Серьезно, – кивнула мама.

– Но я же есть хочу, – закапризничал папа.

– Еще десять минут, и будешь лопать блины, не ной, милый.

Корзинкина уложила Дрын-Дыра у стенки. Сама легла на бок и стала на него смотреть. На лбу Дрын-Дыра, между узких бровей темнела родинка. На шее поблескивало ожерелье с медальоном.

– Расскажи мне сказку, – попросила Корзинкина.

Дрын-Дыр смотрел в окно, поверх Корзинкиной. Красные губы под усами были плотно сжаты. Но Корзинкина слышала его голос:

– Завтра ты пойдешь с папой в магазин, и папа купит тебе компьютер. С интернетом.

– А какого цвета? – спросила Корзинкина.

– Розового, – сказал Дрын-Дыр, – такой милый девчачий цвет.

– И что я буду с ним делать? – спросила Корзинкина.

– Тебя ждут приключения, – таинственно сказал Дрын-Дыр, – ты даже не можешь вообразить какие.

– А ты можешь? – сквозь сон спросила Корзинкина, но ответа не услышала.

Заснула.