Текст книги "Некромант на страже человечества. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Никита Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Попалась! – в нетерпении крикнула Энн, срывая маску. – Наконец, я отомщу!

– Так ты выжила, дрянная девчонка. – сквозь зубы процедила Инделлан. – Становись в очередь, тварь. Сперва я прикончу твоего братца, а затем и тебя. Слишком долго я ждала этого дня!

Она тоже сняла маску, и лицо под ней выглядело действительно ужасно. Одна половина сохранила утонченную эльфийскую красоту, в то время как другую припечатал уродливый шрам, оставленный когда-то давно моими руками. Он начинался от подбородка, проходил через неспособные теперь закрыться губы, обнажая сколы на зубах поднимался выше, пересекал пустую глазницу и исчезал в глубине пепельно-белых волос.

Не знаю, кто лечил эту «красавицу», но он даже куски кожи ровно совместить не удосужился, из-за чего морду еще больше перекосило, превратив в застывшую на веки асимметричную гримасу.

Вот только я прекрасно знал, что при желании ей не составило бы особого труда найти лекаря с умением, способным исправить дефект. Возможно даже удалось бы вернуть все, как было. Но Инделлан специально сохранила шрам, чтобы каждое утро смотреться в зеркало и подпитывать снедающую ее ненависть. Чертова чокнутая нелюдь!

– Смотрю, ты наш язык выучила. – хмыкнул я. – Чтобы клиоты за свою не принимали? Хотя ты страшна даже по их меркам.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – кричала эльфийка, с каждым словом швыряя в меня очередные чары.

Все они канули в небытие, остановленные призрачно-костяной стеной.

А потом ей и самой пришлось защищаться, потому что Анна взмахом копья запустила в нее свой Огненный шар.

– Не отвлекайся, мразь! – не своим голосом прорычала Энн. – Я убью тебя! Никому не вмешиваться! Тебя это тоже касается, Леон!

Я сделал жест рукой, будто приглашаю ее на танец, что означало: «Действуй, дорогая». Несмотря на долгие годы, которые я лелеял планы мести, основным мотивом в них являлось возмездие за убийство сестры. Теперь же она сама могла поквитаться за свою смерть. Вернее, не за смерть, а…

Ну, в прочем, не важно. Главное, что прав на кровь Инделлан у нее имелось больше, чем у меня. И даже стоявший рядом Леуш лишь молча покачал головой, не произнеся ни слова. Митрофан просто кивнул. Остальных же мы вообще на всякий случай запихали назад в Трещину.

Эльфийка еще раз попыталась меня достать, но не преуспела, а потом ей стало не до того – Анна взялась за нее всерьез.

Уверен, случись это сражение не среди разрушенных ограми зданий, а на арене Цитадели, оно вошло бы в десятку лучших боев за всю историю. Нет, даже в тройку! На втором месте сразу после битвы Корнелиуса и Айнилиэля. Ведь только, когда на кону стоит жизнь, а не какой-то там приз, можно выкидывать настолько красочные и безумные фортели.

За прошедшие годы Инделлан не сидела на месте. Она не только достигла ступени Слияния, объединив Огненный шар с улучшенными Шипами, но и выучила множество новых заклинаний. С ее рук одни за одним срывались ветряные лезвия, каменные пули, потоки воды и песка, морозные облака и другие убийственные чары, которые только можно получить из токинов.

Причем порой эльфийка их хитрым образом комбинировала, заставляя взаимодействовать друг с другом, или вообще взрывая их прямо в воздухе. Она определенно готовилась к встрече.

Но если Инделлан планировала повергнуть некоего воина (коим меня считала) с неизвестным набором умений, то Анна все это время прорабатывала стратегии убийства конкретного мага, попутно собирая сведения об ее колдовском арсенале. Это уже давало ей преимущество. Ведь помимо увиденного мной ранее приема уничтожения чар, она освоила еще целых три аналогичных! Что существенно повышало вариативность и свободу ведения боя.

Комбинируя защиту со шквалом Огненных шаров, Энн медленно подбиралась к противнице для нанесения решающего удара. Эльфийка умело маневрировала, пользуясь рельефом местности, а от непрекращающихся разноцветных вспышек рябило в глазах, но дистанция неумолимо сокращалась.

Развязка становилась ближе.

И тем сложнее мне было сдерживаться, чтобы не натравить на чертову нелюдь разом всех имевшихся в моем распоряжении умертвий с личами! Что я, собственно, чуть не сделал, когда левое плечо Анны прочертил глубокий порез, в результате которого ее рука повисла плетью. Но моя сестра продолжила сражаться одной правой, а я все же заготовил в море души пару плетений, чтобы иметь возможность мгновенно их применить в экстренном случае.

Из-за интенсивности боя и отсутствия полного запаса Межмировой Энергии соперницы начали уставать. Пот градом катился по их лицам, а движения постепенно становились все более вялыми. Но их боевой дух пылал так же ярко, как в начале, и, казалось, они скорее вцепятся зубами друг другу в глотки, чем позволят мысли об отступлении промелькнуть на периферии сознания.

Наконец, Анне удалось подобраться на расстояние удара. Она уже отвела руку назад для прямого выпада, как Инделлан в упор запустила в нее свое объединенное заклинание.

Энн пришлось защищаться. Как и годы назад, она резко махнула копьем параллельно земле, разрубая чары в фиолетовой вспышке умения.

Но за миг до этого лицо эльфийки исказила кривая ухмылка, и она сама уничтожила собственный Шар тонкой струей ветра! Под воздействием сжатого воздуха пламенная сфера взорвалась, а спрятанные в ней шипы получили дополнительное ускорение, и теперь получалось, что Анна не сможет их отбить.

Прямо как тогда!

Но оказалось, что моя сестра извлекла урок из давнего поражения. Вместо того, чтобы попытаться разрубить чары, она резко наклонилась в сторону, одновременно поворачивая корпус, и выстрелила левой рукой в сторону противницы.

Энн лишь притворилась, что ее конечность лишилась подвижности! В рукаве же у нее скрывалось второе копье. Составное. Которым она пользовалась во время турнира.

На огромной скорости шипы просвистели мимо Анны, лишь немного оцарапав ей кожу, а вот ее оружие вонзилось прямо в грудь Инделлан. Но Энн на этом не остановилась и продолжила толкать копье, пока окровавленный наконечник не вышел из спины ушастой, а сама воительница не подошла к ней вплотную.

– Сдохни, тварь! – глядя нелюди в глаза, шепнула моя сестра с чувством глубокого удовлетворения.

Месть свершилась.

Глава 11

– Браво! – я поздравил сестру искренними аплодисментами и подошел чтобы закуклить вылетевшее из Инделлан облачко. – Как ощущения?

– Лучше любого секса! – со счастливой улыбой на лице выдохнула Анна, устало опускаясь на особо крупный обломок здания.

– Можно и без таких подробностей. – слегка поморщился я.

Энн не ответила. Она сидела, глядя перед собой невидящим взглядом, и продолжала улыбаться. Кажется, даже полученные в бою раны ее нисколько не беспокоили. Для них не осталось места в ее мире истинного блаженства.

Интересно, испытал бы я нечто подобное, лично прикончив чертову эльфийку? Скорей всего нет. Ведь мои истинные цели лежали несколько в иной плоскости и имели гораздо более грандиозный масштаб. Избавление Земли от нелюдей. И успокоюсь я лишь когда ни одного иномирца не останется на моей родной планете!

К сестре подошел Леуштилат и, достав бинты с мазями, принялся обрабатывать повреждения, начав с самого серьезного.

– Ауч! – воскликнула Анна, выпав из транса. – Поосторожнее нельзя?

– Прости. Я же жрец, а не лекарь. – извинился здоровяк. – Придется немножко потерпеть.

– Давайте я посмотрю. – предложил Митрофан, предварительно позвав остальных из Трещины. – На тренировках разное случается. Немного умею.

– Ну попробуй. – разрешила Энн к вящему неудовольствию Леуша. – Но, если останется большой шрам, возьмешь в жены!

– Может и возьму. – проронил отпрыск знатного рода, приступая к процессу.

Кровь продолжала стекать по руке Копейщицы багровым ручейком. На земле же ее собралась уже целая лужа, которая лишь прирастала с каждой упавшей в нее каплей. Словно небольшое озерцо, в котором отражалось недовольное лицо моего друга.

Кап.

Кап.

Кап…

Этот вид напомнил мне об еще одном важном деле.

Я достал из кольца небольшую стеклянную пробирку, наклонился и до верху наполнил ее кровью Инделлан. И лишь после этого снял ее собственное кольцо, а труп спрятал в Теневой могильник. Позже она станет еще одним личем в моей свите.

– Ну и зачем тебе кровь этой гадины? – с ухмылкой поинтересовалась Анна. – Она же наверняка ядовитая. Для твоих некромантских штучек? Или отравить кого-то задумал?

– Для всего понемногу. – уклончиво ответил я. – Твоя мне, кстати, тоже понадобится. Не против?

– Забирай. – дозволительно махнула рукой Энн. – Что я, хуже этой твари, что ли? Кстати, трофеи с ее кольца мои.

– Там ничего интересного. А ты кольцо Айнилиэля зажала.

– Сочтемся. – хмыкнула сестра и повернула голову к Митрофану. – Долго там еще?

– Почти все. – невозмутимо отозвался тот.

Право закрыть Трещину, как тому, кто внес в ее очищение наибольший вклад, досталось мне. Спорить не стал. Я без труда отыскал Сосредоточие, и уже скоро у меня в руке лежал токин, внешне ничем не отличающийся от увиденных мной ранее.

Он содержал умение «Обжора». Довольно любопытная штука. Будучи изученной, оно позволяло есть что угодно – хоть камни с песком – и при помощи Межмировой Энергии извлекать из них питательные вещества, будто из полноценного сбалансированного обеда. Крайне полезная вещь для караванщиков и жителей Ижмарила. Мне от нее толку не очень много, но стоить должна немало.

Хотя и деньги мне, по большому счету, тоже не особо нужны. Тем более, что после нескольких удачно ограбленных нелюдей и похищения призового фонда Битвы Сильнейших проблем с финансами я не испытывал. Теперь мне требовалось получить повышение ранга авантюриста и найти Караван в Свет Зарницы.

Но перед этим я решил все-таки лично взглянуть на сражение с монстрами. Вдруг Небесный Тиранослон еще жив?

Впрочем, шансы на подобный расклад не слишком велики. Какие-то вспышки в западном направлении еще сверкали, однако, судя по их интенсивности, активная фаза сражения давно прошла.

И тем не менее я, Энн, Леуштилат, Митрофан и еще несколько авантюристов направились туда, чтобы лично проверить ситуацию. Порывался пойти с нами и Лев, но Леушу удалось убедить его сходить в гильдию и сообщить об устранении вождя огров. Все-таки молодой воин даже стоять на ногах самостоятельно не мог. С ним ушли и другие раненные, а также те, кто полностью исчерпал запас Межмировой Энергии.

Как и ожидалось, сражение за стенами города уже прекратилось. Туши монстров, а также трупы людей и нелюдей валялись вперемешку, но их быстро растаскивали в разные стороны, чтобы не привлекать внимание других обитателей Диких Земель. Те и так постепенно прибывали, привлеченный запахом крови. Этой проблемой занималась отдельная группа воинов и магов. Я выделил им в помощь четыре с лишним десятка прислужников, за что меня сердечно поблагодарили.

Несколько особо перспективных тел я спрятал в Теневой могильник, а затем наткнулся на тушу Тиранослона. Пусть на ней почти и не осталось живого места от бесчисленных порезов и подпалин, но она все еще поражала воображение своими исполинскими размерами. Переработай такую на солонину, и небольшой городок вроде Дальнего Крутолуга мог бы целый год питаться одним мясом.

Надоело бы, но это другой вопрос.

Моим первым порывом стало забрать дохлого монстра себе. Вторым, честно говоря, тоже. Воображение рисовало, как я рассекаю верхом на мертвом колоссе, один только вид которого повергает врагов в панический ужас, и с высоты его роста руковожу своей армией нежити. Непонятно, правда, где такого использовать, потому что ни на одной улице или проспекте он не поместится, но мысль «Хочу!» билась в голове запертой в клетку птицей, не давая покоя.

В принципе, полностью опустошив Теневой могильник, я, наверное, смог бы затолкать дохлую тварь внутрь, вот только зачем? Ведь поднять его в виде умертвия все равно не выйдет. Для этого требовалось Ядро монстра, а его, как и ожидалось, повредил в бою Корнелиус. Да еще и осколки забрал с собой.

Сам лорд по словам отряда зачистки тоже пострадал, и его под присмотром лекарей унесли в Цитадель. Вроде как жизни воина ничего не угрожало, однако его взялись охранять лично патриархи родов Делакруа и унд эс Громоушевых.

И это правильно. Все-таки вскрытый нарыв конфликта с нелюдями никуда не делся, а человек ступени Разделения оставался нашим гарантом победы. И моим драгоценным источником информации.

Я еще раз окинул взглядом тушу Тиранослона, вздохнул и оставил сильнейших умертвий добывать мне кости чудовища под присмотром нескольких личей. На столь ценный материал наверняка найдутся еще желающие, однако я не сомневался, что позже смогу с ними договориться. Так или иначе.

Таким образом обе основные угрозы, способные стереть Ижмарил с лица земли, оказались устранены, а значит наконец возникла небольшая передышка для решения собственных проблем. И вопрос приоритета передо мной не стоял.

– Отведи меня к Пифии. – попросил я друга, все еще восхищенно разглядывавшего мертвого гиганта.

– Сейчас? – удивился тот. – Ночь на носу. Может завтра? Да и здесь помочь не мешало бы.

– Без нас справятся. – решительно отрезал я. – И я хочу уже сегодня знать, поможет ли она мне стать Объединившим. Потому что если нет, то я буду искать другой способ. Ведешь? Или мне попросить кого-то другого?

– Да хорошо, хорошо. – примирительно поднял руки здоровяк. – Неужели я откажу своему лучшему другу?

Он первым направился обратно в Ижмарил.

– Похвальный настрой, братец. – с усмешкой одобрила мой выбор Энн.

– Ты с нами? – спросил я ее.

– Пойду еще прошвырнусь по городу. – Анна кивнула в направлении недавно закрытой Трещины. – Кажется, еще огров не всех перебили. Ни что так не заживляет раны, как хорошая драка!

Тезис сомнительный, но пусть будет. Не спорить же с ней из-за такой ерунды.

– Я пригляжу. – с серьезным видом заявил Митрофан, установив со мной зрительный контакт.

– Кто еще за кем приглядывать будет? – беспечно хохотнула Энн. – Смотри под ногами не путайся, Громоушев.

– Унд эс Громоушев. – поправил ее воин.

– Без разницы.

Через ворота мы прошли все вместе, но уже на первой развилке наши пути разминулись. Леуш с завистью посмотрел вслед удаляющейся парочке после чего повел меня в южную часть города, где жила таинственная дама. Не то ведьма, не то оракул, не то вообще фиг пойми кто. Впрочем, пусть хоть шаманом окажется, хоть астрологом – лишь бы с барьером помогла. А дальше я уж сам как-нибудь.

Жилище Пифии мало чем отличалось от большинства остальных безликих построек города. Такой же простенький каменный домишка, сросшийся стенами с соседями, и не претендующий на звание главной достопримечательности. Ни вывески, ни витрины, ни очереди паломников. Разве что у входа с оружием нагло стояли угрюмого вида женщина-воин и седобородый дварф. В это неспокойное время не такая уж бесполезная мера. Тем более что, судя по крови на земле, скучать им не приходилось.

Смерив нелюдя полным ненависти взглядом, я тем не менее скрипнул зубами, но сдержался и решительным шагом направился ко входу. На удивление меня никто не остановил и не окликнул, и мы с Леушем беспрепятственно попали внутрь.

– Э-эй, есть тут кто? – крикнул я, когда глаза немного привыкли к полумраку, а нас так до сих пор никто не встретил.

– Не шуми. – почтительным тоном прошептал мой друг. – Чувствуешь атмосфера какая?

– Какая?

– Особенная!

Ничего особенного я не заметил. В разные стороны от двери разбегались три коридора, а еще вверх и вниз вели по простой каменной лестнице без перил. И темнота.

Хоть бы указатель какой повесили. Вроде: «Наверх пойдешь – проклятье найдешь. Прямо пойдешь – разум потеряешь. Вниз пойдешь – варенье захвати и налево иди». Ну или что-то типа того. Мне бы помогло.

Вспомнив, что я не былинный богатырь на распутье, и что у некромантов свои методы, я извлек из Тени десяток приведений с призраками, да и разослал их во все стороны. Лучшая разведка – разведка, проведенная своими руками.

– Не слишком ли это невежливо? – спросил меня Леуш.

– А держать гостей на пороге, по-твоему, вежливо? – поинтересовался в ответ я.

– Ну мы все-таки без приглашения пришли.

– Тогда тем более поздно думать о вежливости. Пойдем. – сказал я и уверенно шагнул на лестницу, ведущую в подвал. В принципе, мог бы и сам догадаться.

Сопровождаемый группой бестелесных прислужников, я уже скоро достиг чуть ли не единственного обжитого помещения во всем доме. Не считая спальни, конечно. Им оказалась небольшая комната, плотно заставленная горшками, банками, фиалами и другими сосудами всех возможных форм и размеров.

Они громоздились на простом каменном столе, свисали с полка, смотрели с полок и даже ютились по углам, будто нашкодившие дети. Пахло на удивление приятно. Свежими луговыми цветам и чем-то еще неуловимо знакомым, напоминающем о родном доме. Я никак не мог понять чем.

За столом с закрытыми сидела почтенного возраста женщина, чья молодость, а затем зрелость миновали задолго до моего рождения. Глубокие морщины бороздили ее сухую пергаментную кожу, а жидкие тонкие волосы цвета вчерашнего снега она собрала на затылке в пучок и перетянула его простой бечевкой.

Рядом с Пифией на медном кувшине сидел большой попугай с изогнутым клювом, а шею ее украшало причудливое ожерелье с множеством камней всевозможных цветов. Причем часть из них определенно являлись обычными стекляшками и раскрашенными краской камнями, в то время как в других угадывались рубины, сапфиры, изумруды и прочие отнюдь не дешевые драгоценности.

– Смер-рть! Смер-рть! Мер-ртвецы! – не дав мне даже поздороваться, завопил попугай, хлопая крыльями.

– Спокойно, Жожо. – произнесла женщина тихим, но отнюдь не старческим голосом. Она так и не открыла глаз, но мне почему-то казалось, что меня видят насквозь. – Сегодня смерть пришла не за нами. В ее чертогах и без нас очередь шире горизонта. Чего хотели, молодые люди?

– А вы сами разве не знаете? – полюбопытствовал я, не удержавшись.

– Я же не оракул. – одними уголками губ улыбнулась Пифия. – Будущее и настоящее скрыто от всех нас одинаково надежно. А прошлое ведомо только тому, кто его прожил. Да то не всегда.

– Как же я могу не знать собственного прошлого? – удивился Леуштилат. – Я, вот, прекрасно помню все, что со мной было.

– Сила есть – ума не надо! – изрек попугай, распушив хвост. – Глупец! Глупец!

– Сколько раз я тебе говорила не обзываться, Жожо! В суп захотел? – укорила его женщина. – Молодому человеку, может, и так не легко. К нам с радостными новостями не ходят.

– Жожо хор-роший! Жожо хор-роший! – защебетал попугай, будто и правда понимая, о чем идет речь.

– Да у меня вообще все в порядке! – радостно провозгласил Леуш и напряг бицепс, от чего его доспехи жалостно скрипнули. – Я другу пришел помочь.

– Помочь другу – дело правильное. – кивнула Пифия. – А потом и тебе поможем. У тебя ведь тоже буря в душе.

– Я… У меня…

Воин-жрец, буквально недавно повергший десятки огров вместе с их вождем, безмолвно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Разве что хвостом не бил ввиду полного отсутствия оного. Да и до ближайшего водоема километры и километры выжженного песка.

А ведь старушка, похоже, в самую точку угодила. Умение у нее такое? Или в роду сплошные Холмсы да Пуаро?

– У меня проблема с продвижением на следующую ступень. – решил взять быка за рога я. – И всегда были. Что-то вроде барьера. Раньше я пробивал их силой, но теперь, чувствую, сил уйдет столько, сколько мне физически не накопить. Даже с учетом внешних ресурсов. Доводилось с таким сталкиваться?

– Чаще, чем ты думаешь. – ответила Пифия, заставив меня вздернуть брови.

Я всегда считал, что мой случай уникален. Неужели это не так?

– И в чем же причина? – спросил я, не скрывая скепсиса, но в то же время и не без надежды на скорое решение проблемы.

– Смех без пр-ричины – пр-ризнак дур-рач… – начал было попугай, но я ожог я таким взглядом, что пернатый поперхнулся последним словом и спрятал голову под крыло.

Победил птицу силой мысли. Могу считать за выдающееся достижение?

– Причины всегда у всех разные. – как ни в чем не бывало пояснила женщина. – Одним не хватает решимости, другим знаний, третьи сами себя сдерживают, хоть и твердят об обратном. Ничего не напоминает?

– Это точно не про меня. – решительно качнул головой я.

– Сейчас проверим. – Пифия поднялась со стула, и оказалось, что стоя она примерно такого же роста, что и сидя. Полтора метра и то в прыжке. – Садись и начиная дышать. Глубоко. Полной грудью.

Осмотревшись, я заметил на полу небольшой вязаный коврик, на котором и примостился. Но перед тем, как сосредоточиться на дыхании, я вызвал из Теневого могильника Катура и приказал, чтобы через коридор не просочилась даже самая юркая шестиногая мышь. В помощь ему отправил призраков.

Леуш укоризненно поджал губы, но сама Пифия никак на это не отреагировала. По-прежнему не открывая глаз, она подошла ко мне и начала окуривать белым дымом, струившимся из стеклянной пробирки.

Почему-то запахло запеченным в углях картофелем.

Я глубоко вдыхал этот запах, однако не похоже, чтобы тот имел на меня какой-то целебный или дурманящий эффект. Возможно, из-за эволюций ее методы на меня действуют? Неужели все зря и придется искать помощи у Корнелиуса?

Перестав нарезать вокруг меня круги, женщина остановилась и приблизила свое лицо к моему. С такого расстояния она выглядело еще старше, чем я думал раньше. Ей запросто могло уже перевалить за сотню. А может она и вовсе Третье Вторжение пережила.

Что за глупые мысли в такой важный момент?

Внезапно Пифия распахнула глаза, и те оказались полностью лишены белка или радужки. Только два завораживающих непроглядно-черных омута, будто вырезанных из самой глубокой глубины непроглядной Бездны. Меня затянуло в них без единого шанса на сопротивление.

Глава 12

Мне казалось, что я тону. Тону в болоте. Хватаюсь за мох, коряги, ветки, но все равно не могу удержаться на поверхности и вот-вот с головой окунусь в чернильную тьму. А когда сил сопротивляться уже почти не осталось, я вдруг оказался на границе собственного внутреннего мира, и путь мне преграждала стена. Высокая. Бескрайняя. И с крохотной трещиной на самом верху.

– Да-а… – услышал я голос Пифии, доносившийся будто со всех сторон одновременно. – Знатно ты тут наворотил.

Похоже все-таки навык. Что-то вроде Наставника у Чагаша. А может он и есть, только улучшенный на ступени Развития.

Впрочем, не важно. Главное другое.

– С этим можно что-то сделать? – с замиранием сердца поинтересовался я.

– Как я и говорила, ты сам воздвиг эту преграду. А потому и убрать ее можешь только сам.

– Ничего я не воздвигал. – нахмурился я. – Она всегда была. Еще с детства. Когда я только-только хотел стать Освоившим. А потом она с каждым разом становилась все больше и больше. Теперь из-за нее мне вообще дальше не продвинуться!

– С детства, говоришь? – женщина немного задумалась. – Это действительно редкость. Обычно дети легче всего идут по лестнице развития. У них нет груза ответственности, нет сожалений, их не грызут сомнения и не гложет совесть. Они чисты в своих помыслах, а потому свободны действовать так, как им заблагорассудится.

«Это только если у них за спиной нет воспоминаний о прошлой жизни». – пронеслось у меня на периферии мыслей.

– Как думаешь, почему, несмотря на довольно короткую Лестницу, в мире так мало тех, кто поднялся на самый верх? – спросила Пифия.

– Потому что остальные умерли в рискованных вылазках? – предположил я. – Их убили конкуренты?

– Это все, конечно, есть. – согласилась женщина. – Но лишь в малой доли. В основном мы сами чиним себе препятствия. Хоть и не осознаем этого. Кто-то вешает на шею якорь, кто-то тянет за собой телегу без колес. Ты же возводишь перед собой барьеры, которые сам же и ломаешь. Это, кстати, многое говорит о твоем характере.

Что же получается? Неужели остальные в самом деле сталкиваются с такими же трудностями, но этого не замечают. И лишь мне удалось визуализировать проблему. А все эти старики, застрявшие на ступени Осознания, на самом деле тоже сидят под своей «стеной», но не понимают этого?

Меня всегда удивляло, почему Угрюмый Чагаш к своим годам не продвинулся дальше. Ведь у него были и знания, и возможности. А выходит дело в некоем грузе у него на душе. Что, в целом, с его-то прошлым не удивительно.

И в то же время Леуш, наоборот, утверждал, что ему ничто не мешает переходить со ступени на ступень. Значит ли это, что он живет в полной гармонии с самим собой и со своими мыслями?

Хотя, о чем это я. Конечно, для него это так и есть.

Но что на счет меня?

– И что же мне делать? – задал я главный вопрос.

– Проси прощения у тех, перед чем ты чувствуешь вину. – вынесла свой вердикт Пифия. – А если таких нет, то прости себя сам.

Вина…

Что ж, в этой жизни я сделал много того, за что другие захотели бы живьем сорвать с меня кожу и бросить подыхать в Диких Землях. Но я поступал так только потому, что считал это правильным, и исключительно во благо людей. Начиная с восстания в шахте Нионанда и заканчивая выслеживанием и убийством Инделлан. Без нее мир стал чище.

Я не мог припомнить ни одного поступка, о котором бы сожалел, и в котором повел бы себя иначе, появись у меня такой шанс. Даже тот год блаженного безделия с Дальнем Крутолуге, когда я вместо тренировок наслаждался любовью семьи. Ведь я бы в любом случае не смог остановить нападение нелюдей. Да и умения Некроманта у меня тогда еще не было.

Но если я ни в чем себя не виню, то откуда тогда стена?

И откуда на ней трещина?

Если припомнить, та появилась в Заманске, когда я тихо и мирно пил чай в компании старичка Порфирия. Кажется, тот первым назвал меня приятным собеседником или как-то в этом духе. Может тогда дело не только в самовосприятии, но и в том, как относятся ко мне другие? Или, скорее, в том, как я думаю, что они ко мне относятся.

И вот здесь действительно имелось кое-что, о чем я сожалел. Нет, я бы в любом случае поступил бы так снова, однако некое чувство вины все-таки присутствовало. И оно лишь росло с каждым днем, проведенным в обществе моего лучшего и единственного друга.

Вынырнув из внутреннего мира, я посмотрел в глаза Леуштилата. Судя по его заинтересованному взгляду, диалог с Пифией мы вели все-таки вслух, а значит он тоже узнал, что у некоторых людей могут возникнуть трудности с продвижением по лестнице развития. Что его немало удивило, ведь сам он с подобным не сталкивался.

Но сейчас не об этом.

– Леуш, помнишь Испытание Верности Умана? – спросил я.

– Конечно, дружище! – улыбнулся здоровяк. – Мы тогда еще Страхоклыка вместе забороли. Который теперь тебе служит. Классный он у тебя получился, кстати!

Вот ведь добрая душа…

– В тот раз убил нелюдей, которые пришли с тобой в Трещину. – произнес я холодным, как арктический лед, голосом. – Всех.

Улыбка на лице Леуштилата померкла и начала оплывать, словно сделанная из воска. По движению зрачков я буквально видел, как мысли одна за другой мелькают у него в голове. Как он вспоминает имена и образы тех, с кем путешествовал, кому помогал, и кто, возможно, протягивал ему руку помощи.

Он называл их друзьями. А я лишил жизни каждого из них.

– Знаешь, Леон… – наконец проговорил Леуш. Голос его был тверд. Но то была твердость скалы, нагретой солнечными лучами, а вовсе не прижатой к горлу остро наточенной стали. – Я никогда не понимал твоей ненависти к нелюдям. Они отняли у тебя семью, но ты уже отомстил. Всем. Даже Инделлан. И я отомстил вместе с тобой.

И это правда. Малрендила прикончили мы вместе. Но сколько еще таких же как мы со сломанными судьбами, но которые не могут поквитаться за причиненную боль. Не могут сбросить ярмо иномирских захватчиков. А то и вовсе рождаются и умирают с ошейниками, даже не подозревая, что где-то есть другая жизнь. Кто поможет им?

Вслух же я не сказал ничего, продолжая слушать друга. Сейчас не время для споров.

– В душе ты хороший. Я знаю. – глядя мне в глаза, произнес Леуш. – Ты единственный меня не оттолкнул, когда из-за умения от меня отвернулись даже родители. Я благодарен тебе за это по сей день и пойду за тобой хоть в огонь, хоть против всех демонов разом! Наверное, ты и правда хочешь, как лучше. Ты не маньяк и не садист. Ты… я не всегда понимаю, кто ты. Но я верю тебе. И я тебя прощаю, мой друг.

Добрая душа…

Заслужил ли я такого товарища?

Тем не менее, услышав слова Леуштилата, я почувствовал, будто мне стало легче дышать. Трещина же на стене существенно углубилась, и от нее даже отвалилось несколько отнюдь не маленьких кусков, растворившихся в воздухе.

Так вот о чем говорила Пифия. Я и вправду сам всю жизнь строю себе преграды, не позволяя двигаться дальше с накопленным грузом. В метафорическом плане, естественно. Я-то думал, что дело в эволюции или в моей странной связи с нашим Краеугольным Камнем. А оно вон как обернулось.

И все же проблем, судя по высоте препятствия, еще хватало. И с каждым разом они становились все сильнее. Вернее, я делал их такими. Однако, как я не напрягал память, но так и не мог вспомнить других случаев, где чувствовал бы вину перед кем-то.

Погружаясь все глубже и глубже в воспоминания, я достиг дней самого раннего детства. Там тоже не нашлось ничего существенного. Все-таки я обладал разумом рано повзрослевшего подростка, а потому, в отличие от Энн, даже не шкодничал.

Секундочку. А не в этом ли все дело? Что если свой первый барьер я принес с собой из прошлой жизни? И именно поэтому у меня с самых младых лет были такие трудности с лестницей развития.

Я стал закапываться в воспоминания прежнего себя, которые отбросил, впервые познав счастье истинной любви родных и близких. Ведь радостные дни до смерти я мог бы пересчитать по пальцам одной руки. И то если сложить их из разрозненных моментов, связанных с улыбкой Мари. Только ее безбрежные голубые глаза и теплые объятия давали мене смыл жизни и силы двигаться дальше. Все, что я делал, я делал только ради нее.

Тем не менее, несмотря на все трудности, я не стал бандитом и не преступал закон, а единственная попытка кражи закончилась полным провалом и навсегда отбила у меня желание вступить на кривую дорожку.

Однако было еще кое-что. Нечто, о чем я не хотел вспоминать. Что похоронил настолько глубоко насколько это вообще возможно в мире подсознания.

Ужасный поступок.

Вынужденный.

Но все же ужасный.

Хотя нет. Я бы мог поступить по-другому. Наверное. Если бы подумал. Если бы усталость, боль, ненависть и другие подавляемые всю жизнь чувства не провали плотину и не хлынули наружу неудержимым селем, вобравшим в себя всю грязь нищенского прозябания в семье алкашей.