Текст книги "Фаворит императора (СИ)"

Автор книги: Никита Гримм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3. Часть 1.

Глава 3. «Бакалавр, граф и просто... красавчик!»

Часть 1.

РИ, Санкт-Петербург, Университетская набережная, больница при Санкт-Петербургск ом Университет е его Императорского Величества Константина V «Багрянородного», 10 октяб ря, 1 1 .00

Скальпель аккуратно проскользил по телу в нижней правой части живота, раскрывая слои тканей, словно я резал слои разноцветной бумаги.

Пациент находился под действием общего наркоза. Рядом стояли двое действующих хирургов, анестезиолог, реаниматолог на крайний случай, и несколько медсестёр. Если хирурги просто наблюдали, стоя вблизи, как и аттестационная комиссия за стеклом огромного окна в хирургию университетского госпиталя, а анестезиолог занимался своей работой, и им всем я приказывать не имел права, то вот услугами медсестёр я пользоваться мог...

В хирургии стояла бы полная тишина, если бы приборы не считывали показатели тела пациента, и не раздавался шум от укладываемых в металлическую ванночку использованных хирургических инструментов.

– Тампон. – Спокойно и тихо скомандовал я, и мне тут же протянули зажим с тампоном, которым я протёр края свежего разреза, который выглядел, как фотография из учебника, повествующая о методе Ленандеру.

Теоретическую часть экзамена аттестационной комиссии я сдал еще вчера, а сегодня у меня была практическая часть, билет которой я тянул вчера после окончания теории. И выпал мне достаточно банальный для общей хирургии вариант – аппендэктомия...

К сожалению, в этом мире еще не придумали лапароскопический метод проведения операции, так что приходилось действовать по старинке – открытая полостная операция...

После того, как вчера мне давал свои рекомендации Золотой, я точно знал, что нужно делать. В идеальном варианте Лекарь в хирургии проводит саму операцию именно как классический хирург, но вот с заживлением и восстановлением нужно именно продемонстрировать свой Дар: заживить рану после окончания, простимулировать организм к восстановлению, укрепить тело и погрузить пациента в лечебный сон...

Осмотрев внутренние органы, я выделил аппендикс, перевязал и удалил его. Для определения чувствительности (хоть это, в общем-то, и не имело уже смысла) я взял внутрибрюшную жидкость для анализа на чувствительность к антибиотикам и бактериологического процесса и кивнул медсестре.Опытная женщина, которая уже не в первый раз стояла у хирургического стола, снова протянула сперва два зажима с тампонами, а после сразу, стоило мне только положить покрасневшие от крови бинты в ванночку, протянула еще четыре таких же инструмента.

Вот он плюс от операции с Лекарем! Я сначала запустил "Око целителя", проведя общую диагностику пациента, после чего, убедившись, что молодой парень вполне нормально себя чувствует, и дренаж ему не стоит ставить, стянул края раны зажимами, предварительно заживив место отсечения...

Повторно проверив пациента, я создал два аркана: первым стало "Исцеление ран", вторым – "Кроветворение". Убедившись, что организм воспринял энергию правильно, и рана на животе полностью закрылась, я добавил общее укрепление на организм и кивнул медсестре:

– Операция окончена, пациент в удовлетворительном состоянии, переводим в стационар под наблюдение согласно регламенту на двое суток. Если никаких осложнений не будет, на третьи сутки выписываем юношу на амбулаторное наблюдение до конца первой недели. Ведущий врач постоперационного наблюдения – Золотой Андрей Владиславович.Пока я говорил, другая медсестра дела пометки в больничной карте. Закончив с ними, она кивнула:

– Все готово, Матвей Александрович.

– Забираем. – Кивнул я уже двум санитарам, стоявшим рядом с дверьми в операционной.

Двое крепких молодцев споро переложили бессознательное тело со стола на каталку и вывезли из операционной.

– Дамы, прошу привести инструментарий в порядок, дезинфекция и жаровня. Через час операционная должна быть готова принять следующую бригаду и пациента. – Я повернулся к двум замершим девушкам.

– Будет исполнено, Матвей Александрович. – Одновременно кивнули они.

– Господа, благодарю за оказание столь высокого доверия моим навыкам, операция закончена, я могу идти? – Обратился я к хирургам, которые вели наблюдение и должны были меня страховать в случае ЧП.

– Вам спасибо, Матвей Александрович, вы прекрасно отработали. – Кивнул один из них, – вы можете быть свободны. Через сорок минут комиссия будет ждать вас в триста тридцать третьей аудитории университета с оглашением результатов. У вас есть время привести себя в порядок и передохнуть, но прошу вас не опаздывать на заседание комиссии.

– Разумеется. – Согласился я.

В операционной моментально поднялся мелкий шум, а я покинул зал, оставляя все девушкам.

Сам я вышел в комнату подготовки персонала, после чего стянул с себя одноразовый хирургический халат, вымыл руки и лицо, еще раз осмотрел кисти на момент порезов, после чего запустил диагностику собственного тела. Убедившись, что и со мной все в порядке, я сложил шапочку, тапочки и костюм в сумку, переоделся в свой серый костюм с коричневой водолазкой и отправился в главный корпус университета – в кафетерий на первом этаже.

Заказав кофе, я устроился за столиком рядом с окном, выходящим на Неву. Я с огромным удовольствием смаковал напиток, наполненный чувством хорошо выполненной работы. До меня донёсся приглушённый звонок, сообщающий об окончании третьей лекции. Буквально спустя пару минут в кафе потекли группы студентов. Следующий перерыв был большим, как раз, чтобы перекусить перед двумя следующими парами...

Спустя еще пару минут ко мне присоединился и Саша Кобылин.

– Ну, как? Сдал? – Тут же спросил он, стоило Кобылину упасть на стул напротив.

– Операцию завершил успешно, – Кивнул я, – а результаты комиссия огласит как раз после перерыва. – Волнуешься?

– Честно говоря, нет. Я уверен и в теории, которую уже сдал, и в сегодняшней практике. Так что диплом бакалавра у меня уже практически на руках. А дальше я сейчас точно учиться не пойду. Возможно, в будущем... Но сейчас у нас и так дел достаточно. – Пожал плечами я.

– Рад за тебя. – Улыбнулся Саша, – а мне ещё десять месяцев до этой отметки идти.

– Дойдёшь. – Подбодрил я друга, – Впереди у нас очень много дел. Диплом получишь и моментально начнешь вливаться во все дела новой службы. А пока просто изучай материалы параллельно подготовке к своей комиссии. Времени у нас не так уж и много. Точнее говоря, на раскачку времени вообще нет. Нам пахать придётся больше, чем коням-тяжеловесам в пахотную пору.

– Тут ты прав, дед до сих пор недоволен, что я в его приказ не пойду. – Усмехнулся Саша, – И в то же время горд, что я сам свою дорогу строить решил.

– Меня снова в приказ заманить пытались. – Усмехнулся я, – Но я опять отказался.

– Я в курсе, отец говорил. – Улыбнулся Саша в ответ, – Там из-за Скуратова такой шум поднялся, ты себе не представляешь. Кстати, дед вроде бы хотел тебе сегодня позвонить, чтобы ты завтра вместе с ним с кем-то встретился...

– Это с кем? – Поднял бровь я.

– Я не в курсе, но точно не со Скуратовыми, ты для них сейчас – все равно что красная тряпка – для быка.

– Так сильно я их задел?

– Тут скорее вопрос не в том, что ты их задел... Мне кажется, что тут больше вопрос в родовой чести. Ты уделал младшего брата главы рода, к тому же задержали его публично. У Тайного Приказа и так дел сейчас навалом, штата не хватает, и никто не старался даже разобраться в деятельности этой "инквизиции", а тут ты приносишь все сведения приказу, можно сказать, на блюдечке, к тому же, закрываешь вопрос с причиной разгона этих поклонников. Всё-таки, нападение на аристократа империи, который находится под протекцией императорской семьи, пусть и другим аристократом, но входящим в странную секту – такое на тормозах не спустят. Да, никто не погиб, да и серьёзных грешков за родом нет сейчас, поэтому Скуратовы отделаются малой кровью. Но то, что им нервы попортят – факт. И начало этому положил именно ты.

– Думаешь, стоит их опасаться?

– Не знаю, наш род со Скуратовыми дел особо никогда не имел. Они больше по благотворительности и торговле, а у нас все в роду на государственной службе до самой пенсии, род в предпринимательство никогда не сваливался, разве только в торговые и производственные предприятия входили в состав акционеров...

– Ладно, буду иметь в виду как возможную угрозу. Под крылышком у Константина мне сидеть недолго осталось. – Кивнул я, отставляя пустую чашку и поднимаясь из-за стола.

– Ты куда?

– К аудитории пойду, не хочу опоздать, могут не так понять. – Улыбнулся я, – Меня и так многие выскочкой считают, так что не буду давать повода для лишних слухов.

– Удачи. – Искренне пожелал Саша.

– Спасибо, до встречи!

– Увидимся.

Я покинул кафетерий и поднялся на третий этаж. Подойдя к дверям триста тридцать третьей аудитории, я остановился, посмотрев на часы. Как раз прозвенел первый звонок, означающий, что до начала занятий осталось пять минут. Собственно, пять минут осталось и у меня до начала заседания комиссии...Студенты быстро расходились по аудиториям, и ко второму звонку, разнёсшемуся по всему зданию главного корпуса, я остался в коридоре в гордом одиночестве.

Стоило длинной трели звонка затихнуть, как я постучал в дверь.

– Входите! – Раздался с другой стороны приглушённый голос нашего ректора, Петра Алексеевича Задунайского.

Я вошёл в аудиторию. На небольшом подъёме стояли в плотную друг к другу прямоугольные столы, за которыми и расположились семь членов аттестационной комиссии во главе с ректором и секретарём.

– Уважаемый Петр Алексеевич, уважаемые члены комиссии, – Я коротко поклонился перед всеми присутствующими, получив в ответ удовлетворительные кивки, – Волков Матвей Александрович по вашему указанию прибыл.

– Матвей Александрович, в ходе сдачи вами теоретической и практической частей имперской аттестации, мы получили понимание, что ваши знания соответствуют научной степени бакалавра медицинских наук, с чем мы вас и поздравляем, также, членами комиссии, которые являются действующими хирургами, отмечены самой высокой оценкой ваши практические навыки в хирургии. Откройте же нам секрет: где вы успели наработать их?

– С начала первого курса я работал в отделении неотложной хирургии в Георгиевской больнице, под руководством заведующего отделением, Володина Бориса Геннадьевича. Во многом я обязан ему своими навыками. Также, на обязательной университетской практике мне помогали и наши преподаватели факультета. – Пожал плечами я.– И все равно, даже за три с половиной года достичь таких навыков – удивительно. – Закивал головой один из приглашённых хирургов, кажется, по фамилии Сахаров, – У вас определённо талант к врачеванию, молодой человек, если продолжите трудиться также и впредь, то станете самым молодым доктором наук в нашей области за последнюю сотню лет.– Благодарю вас. – Я снова коротко поклонился, принимая похвалу.Пока все, что говорили, лишь слова, официального признания за мной степени я так и не услышал, так что стоит продолжать держать лицо...– Матвей Александрович, у нас также есть личный интерес, если вы позволите, разумеется... – Заговорил второй из приглашённых хирургов, фамилии и имени которого я не запомнил.– Разумеется, я вас слушаю. – Я повернулся к нему лицом.– Как указано в вашем личном деле, вы уникальны, как и императорская семья. У вас два источника. И вы одарены двумя формами рыкаря. Не могли бы вы их продемонстрировать членам комиссии?– Могу, но для этого мне нужно... избавиться от части одежды, чтобы она не пришла в негодность.– О, нас это не смутит, верно, коллеги? – Усмехнулся Петр Алексеевич, обводя всех участников взглядом.Все в ответ согласно закивали.Я пожал плечами и начал раздеваться. Пиджак, водолазка, носки и ремень брюк легли на первую парту за спиной, на самих брюках я расстегнул пуговицу, ботинки стянул с ног и встал босым на пол. Вдох-выдох... Вдох-выдох... Вдох-выдох...Кожа посерела, ногти сменились антрацитовыми когтями, из-под верхней губы выглянули клыки, моментально отросшие волосы упали куда-то в район лопаток... Перед глазами во всей красе, словно набрав максимальную яркость, проступили потоки всех стихий и ядра источников Одарённых. Сам я стал несколько выше. После глубокого вдоха вместе с выдохом изо рта вырвалась черная дымка концентрированной тьмы...Я дал всем внимательно изучить себя, переводя взгляд на каждого члена комиссии, почувствовал как двое провели моментальный аркан диагностики моего тела, после чего закрыл глаза.И снова: вдохнул – выдохнул... Вдохнул – выдохнул... Вдохнул – выдохнул...Передо мной возникло "Око Целитела", которое за считанные секунды увеличились в диаметре до двух метров, полностью скрыв мое тело от чужих взглядов. После чего око само втянулось в меня, разделившись на два потока: один впитывался в голову, второй – в грудь. Теперь оттенки потоков стихий значительно побледнели, но вот Жизнь я видел во всей красе, вплоть до частиц энергетической пыли, висящей в воздухе...Голову стянул обруч с массивным камнем на лбу, пальцы на руках стали тоньше и длиннее, словно у прирождённого пианиста, кожа стала белоснежной, словно первый снег, ногти и волосы налились золотом, а глаза заполнил изумрудный цвет...Вот тут уже по аудитории прокатился вздох. Да, такое не каждый день увидишь...Вновь пройдясь взглядом уже изумрудных глаз по всем членам аттестационной комиссии, я вернулся к обычному облику. В полной тишине я вернул себе цивилизованный внешний вид и вновь повернулся лицом к комиссии.– Надеюсь, я удовлетворил любопытство членов комиссии.– А почему вы не использовали форму рыкаря во время операции? – Заинтересовался Сахаров.– В этом не было никакой необходимости. – Покачал головой я, – пациента я вёл от начала и до конца, контролировал каждый свой шаг, пациент попал к нам в плановом режиме, а не в критическом состоянии, угрозы его жизни не было, следовательно, и прибегать к силам рыкаря я не видел смысла. Вот, если бы что-то пошло не по плану в ходе операции, тогда я бы воспользовался этим козырем. А так для этого не было причин – я и без формы рыкаря могу наложить все соответствующие арканы и заживить раны, после чего погрузить пациента в лечебный сон.– Достойно, – Согласился Сахаров и кивнул Задунайскому, показывая, что вопросов больше не имеет.– Что же, раз вопросов к Волкову больше нет, будем закрывать заседание аттестационной комиссии. – Петр Алексеевич поднялся из-за стола, и его примеру последовали все остальные.Сидеть осталась только девушка – секретарь, продолжавшая записывать протокол...– Настоящим решением аттестационной комиссии Санкт-Петербургского Университета имени Императора Всероссийского Константина Пятого "Багрянородного", я, Задунайский Петр Алексеевич, ректор университета и глава аттестационной комиссии, присваиваю Волкову Матвею Александровичу научную степень бакалавра медицинских наук, объявляю, что знания и умения, прививаемые ему и воспитанные в нем за годы учёбы, соответствуют академическим стандартам и считаю необходимым предоставить господину Волкову Матвею Александровичу диплом об окончании первой ступени нашего университета. Прошу согласных со мной членов комиссии поднять руку. – И сам ректор тут же поднял первым руку.Все остальные одновременно подняли руки следом.

Единогласно, ядрёна вошь, да!... Теперь я – бакалавр!...– Что же, единогласно. – Кивнул Задунайский, осматривая коллег по комиссии, – Поздравляю вас, Матвей Александрович, вы стали первым студентом в Университете, кто смог завершить обучение досрочно. Думаю, что это войдёт в историю нашего славного учебного заведения. Надеюсь, что в будущем увижу вашу фамилию в списках на зачисление в магистратуру.

Я молча кивнул, сияя улыбкой, как говорится, до ушей.

– Диплом будет готов через две недели. Уж простите, вручение будет скромным, но, как я понимаю, для вас это не критично в текущей ситуации, верно?– Абсолютно. – Согласился я с ректором.

– Тогда мы не смеем вас более задерживать, сударь, можете быть свободны.

Я поклонился и покинул аудиторию. Настроение было великолепным. Все, теперь я полностью юридически дееспособен! Диплом – это формальность, главное, что теперь я смогу действовать полностью самостоятельно...

Я спускался на первый этаж, насвистывая мелодию из детского мультика моей прошлой жизни. В какой-то момент я замер, почувствовав чужой источник, который я очень хорошо знал. Не веря своим собственным ощущениям, я начал бегать глазами по толпе внизу, люди в которой входили и выходили из холла первого этажа. И спустя минуту я нашёл причину, по которой замер.

Яна сидела на одной из боковых лавочек, которые стояли по стенам холла. Сама она была одета в свободное платье серого цвета, на коленях лежал портфель для бумаг, а сама она бегала глазами по строчкам тонкой пачки листов, которые держала в руках. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке, на аккуратном маленьком носике сидели очки в тонкой металлической оправе. Я моментально слетел вниз по лестнице...

– Привет. – Я постарался сказать единственное слово как можно нежнее.

Мы не виделись почти полгода, как её увезли в научный центр. Сколько раз я приезжал туда, сколько раз пытался увидится, а меня все не пускали... Яна вздрогнула, медленно поднимая глаза на меня. И в этот момент что-то внутри меня лопнуло. В этих глазах был только страх...

– Здравствуй... Матвей... – Тихо прошептала она.

– Я присяду, если ты не против? – Я кивнул на свободное место на скамейке.

– Да... Присаживайся, конечно.

– Я приезжал к тебе, но меня не пускали. Все лето не пускали, и в сентябре тоже... Все говорили, что ты до сих пор на карантине... Когда тебя отпустили из этого исправительного лагеря?

– Я выписалась вчера... Матвей, прости... Тебя не пускали... По моей просьбе.

Я усмехнулся. Я уже это понял. Где-то на уровне подсознания, в тот же момент, как встретился с ней глазами.

– Не уже ли на этом всё? Все вот так и закончится?

– Прости... Я думала, что ты просто устанешь биться в закрытые двери... Но ты такой настойчивый.... Честно говоря, я надеялась просто уехать... Ты бы просто забыл меня... Со временем...

– Ты решила уехать? Почему?

– А ты разве не понимаешь? – Яна сцепила кисти рук в замок, отложив бумаги, – Я не могу так, не могу просто взять и забыть все, что произошло... Ты не поймёшь, прости, но тебя там не было... Не было, когда нас похитили... Не было, когда я очнулась, и нас всех – меня, маму и отца положили на эти камни и начали мучить... То, что эти чудовища сделали с мамой и папой... И остальные люди... Все так кричали... Молили... Что угодно, лишь бы закончить эти пытки... А этот серый циклоп с золотым глазом... Он резал меня снова и снова... Снова и снова... И когда я была уже на грани, он лечил меня своим даром, а после начинал снова... А потом пришел ты. Ты и не ты одновременно... Я видела тебя, Матвей, и в лесу, и потом – на берегу... Твои силы... Нет, я никому ничего не рассказала и не стану, твою тайну я сохраню навсегда! Но те... Тени... Они сражались за тебя. Но я впервые подумала, что чувствую руку самой Смерти у себя на груди... Ты не был похож на человека. То, главное чудовище... Ты его просто разорвал на части... И я... Я видела твое лицо в те секунды, пока ты... Казнил того монстра... И... Понимаешь, ты выглядел тогда... Счастливым... Тебе нравилось все то, что происходит вокруг тебя... Твоя улыбка на лице в те мгновения... Мне стало страшно... Мне до сих пор страшно... Я не могла спать после этого... До сих пор не могу нормально спать... Каждую ночь я вижу кошмары... То про циклопа, что продолжает издеваться надо мной, то тебя, когда ты с улыбкой рвёшь уже людей на части... И я так не могу... Вот ты сейчас рядом. Такой же, как и тогда, до похищения... А я тебя боюсь. Словно ты еще сегодня утром рвал на части то чудовище...

Внутри меня крутились все эмоции, которые только были возможны. Страх, злость, ярость, гнев, печаль, отчаяние... Все хорошее настроение куда-то пропало, пока Яна выдавала свою эмоциональную тираду... Она говорила так громко, что на нас даже начали оборачиваться студенты и бросали сомнительные взгляды сотрудники местной службы безопасности...

Яна закончила говорить и уставилась пустым взглядом куда-то в пол перед своими ногами.

– И куда ты собралась уезжать? – Тихо спросил я.

– В Псков. Там родня. Они помогут. И документы я забираю, чтобы продолжить учиться там на месте. Но в Петербург я больше не хочу никогда возвращаться...

– Что же, тогда желаю удачи на новом месте, раз уж ты все для себя решила. – Я поджал губы и поднялся с лавочки.

Я успел сделать один шаг, как Яна за моей спиной вскочила, наконец-то подняв глаза на меня:

– И все? Ты вот так просто возьмешь и уйдешь?!

– А ты чего ожидала? Что я брошусь уговаривать тебя остаться? Быть со мной? Ты же для себя все уже давно решила. Так зачем я буду распыляться и тратить свое время на человека, которому я и не нужен?! – Я обернулся к ней, глядя прямо в глаза, последнюю фразу я произнес уже сквозь сжатые зубы.

– Нет, но... Ты мог бы... – Её вспыхнувшая ярость моментально испарилась, стоило нашим глазам встретиться.

– Я много чего могу, Яна. Очень много. Но ты только что сама сказала, что была в сознании, ты видела все, что я делал. А делал я все ради того, чтобы спасти вас всех, если ты не поняла! Да, может быть, со стороны в тот момент я выглядел, как настоящее чудовище, но это был я! Я защищал тебя, дрался за тебя, и чуть не помер там, на берегу Балтики за тебя! И знаешь, не только ты пережила страшные события за прошедшее время! Мой дед умер после той эпидемии, я тоже пострадал в теракте, когда погиб император Александр, меня призвали в армию, я сражался с демонами и чудовищами, оказался в центре очага пандемии, спасал жизни людей, боялся умереть сам, думал о тебе, искал тебя, поставил на уши князей и Тайный Приказ в твоих поисках, спас тебя, в конце концов, а ты просто все решила за нас обоих, потому что, видите ли, тебе одной было тяжело все это время! Ты просто не поговорила со мной, просто выстроила в своей голове какую-то странную логическую цепочку и приняла решение бросить меня! А я, между прочим, не врал тогда, когда сказал, что ты – моя невеста! Я хотел сделать тебе предложение и быть с тобой всегда... Но ты все решила... Хорошо! Решила, значит, решила, отговаривать не стану, но и в трагедию играть не буду. Решила уходить – скатертью дорожка, как говориться, но не надейся, что я что-то стану делать. Мы не в бульварном романе, и играть в драму я не буду. Ты мне ничего не должна, и я тебе ничего не должен. На этом и закончим! Честь имею! – Все мое самообладание куда-то испарилось, и я выдал свою тираду на одних эмоциях.

Яна, видимо, этого не ожидала, потому что просто застыла на месте, открывая и закрывая рот. Я же развернулся и быстрым шагом покинул холл главного корпуса университета, оставив Яну одну. Охранники проводили меня взглядом до дверей. Я же быстрым шагом пересек стоянку и упал на задний ряд своего автомобиля. Боря, судя по всему, быстро понял, что я не в настроении и молчал.

Я коротко бросил:

– Едем домой!

Боря также молча кивнул и завел двигатель, автомобиль тронулся с места, плавно выруливая с парковки на Университетскую набережную.

Впервые за долгие годы у меня появилось желание напиться до зелёных соплей...

* * * * *

РИ, пригород Гатчины, бывшие земли Боярских, переданные роду Волковых, родовое поместье Волковых, 2 октября, 10.00

– Ой-ой-ой-ёё-ё-ё-ёй... Моя голо-ова-а-а-а-аа... – Я с трудом открыл глаза, щурясь на солнечные лучи, проникающие в кабинет через восточное окно.

Вчерашний вечер в моей памяти был покрыт туманом.

Солнце противно обжигало глаза, словно я был каким-то тысячелетним вампиром, вылезшим из гроба, перепутав день с ночью. Я медленно сел, чувствуя как медленно, но уверенно покачивается из стороны в сторону картинка перед глазами. Спустя пару минут картинка стабилизировалась, а я понял, насколько сильно затекло все тело – я уснул, свернувшись калачиком на маленьком диванчике перед журнальным столиком в рабочем кабинете. Столик, к слову был заполнен. Как и пространство под ним...

– Раз... Два... Три... Четыре... – Я начал считать пустые стеклянные бутылки на столике и под ним.

Остановившись на тринадцатой бутылке и бросив это неблагодарное занятие, я попытался встать. Ноги держали с трудом, картинка снова качнулась, но устоять я всё же смог. Мелкими шажками я смог добраться до зеркала в полный рост. С отражения на меня смотрел мятый, с запавшими глазами, опухшим лицом молодой человек... Или свежеподнятый зомби?.. Ремень с брюк пропал, босые ноги, водолазка была порвана у горла, пиджак улетел в неизвестные дали, на голове отросшие за последние полгода белые волосы в полном бардаке, легкая щетина на шеках и подбородке. М-да...

Я поднес руку ко рту, дыхнул и сам сморщился от коньячного амбре. Сколько я вчера выпил... Видимо, свое желание напиться до зеленых соплей я все же реализовал...

Так! Стоп! Что я помню из вчерашнего дня? Сдача практики, оглашение результатов аттестационной комиссией, потом разговор с Яной... Потом в обед я вернулся в поместье и засел в кабинете. Спустя пару часов приехал Василий Иванович, который и спросил, что со мной. И я ему выдал все, что мне сказала Яна... И что мы с ней расстались.

Конев отнесся с пониманием и смотался за парой бутылок коньяка и нарезкой лимона. Первой парой. Потом была вторая пара. За ней – третья. А там и четвертая подоспела... Потом все в тумане... Да, организмы Одаренных гораздо крепче простых смертных, но даже мы вчера дошли до грани, судя по всему... Потому что выпили мы по восемь бутылок на брата. А это четыре литра коньяка на человека... Ой, моя голова...

Я медленно, по стеночке, покинул кабинет и добрел до ванной комнаты. Включив душ, я забрался в ванную и просто уселся на холодную плитку под ногами. Холодный душ вымывал все дурное состояние, а я старался не спешить на встречу к белому другу – пока дошел до ванной меня серьезно начало мутить...

Когда я уже смог снова стоять на ногах почти уверенно, в дверь ванной постучали.

– Матвей Александрович! – Раздался голос Дарьи с другой стороны двери, одной из служанок, нанятой Коневым.

– Слушаю. – Максимально громко, на сколько это было возможно, ответил я.

– Василий Иванович приказал доложить вам, что к нам едет князь Кобылин. У вас на сегодня назначена поездка с ним. Он будет у нас через полтора часа!

Какая еще поездка с Кобылиным? А! Поездка с Кобылиным! Саша вчера о чем-то таком говорил в кафе университета...

– Да, понял... Спасибо, Дарья... Подготовьте для меня завтрак на кухне, кружку рассола и кружку бульона, говяжьего или куриного – неважно. И костюм, пожалуйста... – Я переключил воду с холодной на горячую.

– Будет исполнено, Матвей Александрович. – Ответила девушка, и шаги стали доказательством, что она умчалась исполнять указания.

Я же полностью вымылся, привел себя в порядок, прогоняя энергию источника через луч Жизни, все-таки оказался на свидании с «белым другом», и лишь после того, как повторно умылся и почистил зубы, закутался в халат и отправился на кухню. И хоть внешний вид мой все равно оставлял желать лучшего, да и завтракать в халате – не лучшая идея, конкретно сейчас мне было глубоко наплевать...

А на кухне уже сидел мой вчерашний (или даже сегодняшний?) собутыльник. Василий Иванович выглядел не особо лучше меня. Конев вид имел слегка помятый, но уже приведенный в порядок, но мешки под глазами и запавшие щеки говорили, что алкогольный марафон ему дался ничуть не легче, чем мне. И сейчас Василий Иванович старался засунуть в себя яичницу с ломтиками поджаренного сала, запивая это все куриным бульоном, судя по запаху.

– Доброе утро. – Поприветствовал я Конева.

Конев же старательно поднял одну руку в останавливающем жесте, прося не отвлекать его от важного дела – попытки проглотить то, что он взял вилкой с тарелки. Я спокойно ожидал, пока Василий Иванович справиться со столь сложной задачей. За эту пару минут Дарья уже успела поставить передо мной мой собственный завтрак и две кружки.

– Доброе.... ой-ё-ё-ё... утро... – Выдохнул Конев, сам противно морщась от звука собственного голоса.

Голос Василий Иванович каким-то странным образом умудрился «посадить» за прошлую ночь или утро. Звучал он хрипло, с надрывом, словно Конев умудрился подцепить где-то ангину за столь короткий срок...

– Неважно себя чувствуешь, Василий Иванович? – Усмехнулся я, закидывая в рот уже третью вилку с яичницей. Моё состояние постепенно улучшалось, спасибо сильному развитию Жизни в Источнике...

– Все встречи на сегодня отменил из-за тебя, Матвей Александрович. Боюсь, не вытерплю, и все содержимое желудка на стол прямо во время переговоров выложу... – Хрипло проговорил мой начальник СБ, отодвигая от себя так и недоеденную яичницу и притягивая кружку с бульоном.

– А кто виноват, что ты так напился? – Усмехнулся я.

Это был первый случай на моей памяти, что Конев оказался недееспособен. Впрочем, и я за все прошедшие годы своей новой жизни впервые напился так сильно...

– Ты и виноват, Матвей Александрович, я же не мог тебя одного оставить в этом неравном бою? Вот и помогал по мере сил... И это ты меня еще пару раз... «прочищал» ночью. – Прохрипел Василий Иванович.

– Да? И каким же образом? – Удивился я.

У меня лично в памяти даже не отпечаталось то, что я что-то делал с Коневым...

– Естественным путем... Дважды на свидание с белым другом отправил... – Выдохнул Конев, осушая пузатую кружку с бульоном залпом до дна.

– Я и не помню... – Честно признался я.

– И немудрено... Мы так пили только в случае, когда новые внеочередные звания обмывали... Ох, ну и стар я уже стал для таких... полетов... – Выдохнул Конев.

– Отдыхай. Я с Кобылиным съезжу и вернусь обратно сразу. У меня наказ от императора – появиться во дворце только с дипломом в руках. А делами фирмы я и из дома займусь. – Кивнул я.

– Я тебе сопровождение выделю.

– Не нужно. Князь меня точно на улице не оставит, как забрал – так и привезет обратно. – Отказался я.

– Может, все-таки стоит... – Продолжил настаивать Василий Иванович, но я его остановил.

– Не стоит, Василий Иванович, я уже сказал. Все нормально будет. Кто сейчас в своем уме решиться нападать на главу Тайного Приказа?

Вопрос был риторический, хотя я видел по выражению лица Конева, что у него есть свое мнение на этот счет. Но сейчас Василий Иванович был не в том состоянии, чтобы спорить...

Я оставил Конева на кухне, а сам отправился к себе в спальню. Пора уже было собираться...