Текст книги "Снова майор Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

По мере сближения с молодым человеком адвокат сумел уловить какое-то мимолетное движение, сбой в ритме – но в руку его уже лег желтый бумажный прямоугольник.

– Спасибо!

Получилось вполне естественно. Даже если кто-то следил за этой сценкой со стороны, ничего подозрительного ни в действиях рекламного агента, ни в реакции Виноградова он бы не заметил.

В худшем случае наружное наблюдение зафиксирует контакт и укажет в сводке, может быть, даже для порядка оперативники «установят» под каким-нибудь предлогом парня, но вряд ли станут всерьез отрабатывать его по месту жительства или работы.

Это вам не старые времена, когда контрразведке полагалось перетряхивать и просеивать содержимое каждой уличной урны, если иностранный дипломат по дороге выбрасывал в нее окурок! Существовала даже специальная методика…

Впрочем, сейчас Владимиру Александровичу требовалось вести себя как можно естественнее.

Придерживая перед ковыляющей вслед за ним старушкой тяжелую, с непомерно натянутой пружиной дверь вестибюля, адвокат вышел из метро. Не замедляя шага, равнодушно и быстро мазнул глазами по листку в руке, скомкал, засунул в карман – все! Теперь было ясно, где и когда его ждет человек, заменивший покойного Генерала.

…Для Виноградова все началось ранней весной тысяча девятьсот девяносто второго года. Смутное было время! Путчисты из марионеточного ГКЧП тихо сидели со своими геморроями по уютным камерам следственных изоляторов, а их удачливые конкуренты под овации публики делили нежданно-негаданно свалившуюся добычу и торопливо переправляли ее за рубеж. Советский Союз уже рассыпался, а слова «державник» и «патриот» в русском языке становились такими же ругательными, как «коммунист». Народ не понял, что на нем в очередной раз выспались, – многотысячные толпы все еще с энтузиазмом махали трехцветными флагами, требовали суда над КПСС и выстаивали многочасовые очереди за гуманитарной помощью.

Впрочем, уже тогда начала зарождаться сила, готовая взять на себя ответственность за будущее России. Это не была голодная, деморализованная армия, которую к тому моменту насквозь уже проели коррупция и дедовщина. И не КГБ, без наркоза кастрированный демократическими преобразованиями, но больше всего озаботившийся выгодным обустройством своих капиталов по фирмам и заграничным банкам.

Спасение страны должно было прийти из недр Министерства внутренних дел.

И не случайно.

Благодаря агентурной сети, охватывавшей общество снизу доверху, именно милиция располагала тогда объективной, неприукрашенной информацией о состоянии дел в экономике, финансах, промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте. Оперативники знали криминальное прошлое многих деятелей новой политической элиты. Кроме того, с охваченных межнациональными конфликтами окраин России возвращались офицеры внутренних войск и ОМОНа – с боевыми наградами, ранениями и твердой уверенностью, что не сегодня завтра пожар перекинется на их собственные дома.

В общем, сотни патриотически настроенных профессионалов из самых различных структур МВД больше не могли просто «отслеживать ситуацию» в стране – они начали организовываться, чтобы повлиять на нее.

Движение быстро вышло за чисто милицейские рамки. При подготовке военно-политических операций «сдерживания» Владимир Александрович, тогда еще носивший погоны, постоянно встречался с единомышленниками из военной контрразведки, Главного управления охраны и только что созданной налоговой полиции.

Готовились взять власть…

Впрочем, капитан Виноградов довольно быстро вышел из игры. После рискованной и не очень законной акции по финансовой поддержке «самопровозглашенной Приднестровской республики» он попал в поле зрения правительственных спецслужб и был вынужден резко оборвать все связи с людьми из движения.

Виноградов навсегда запомнил последнюю встречу с неким Михаилом Анатольевичем, своим тогдашним «координатором»: глаза полковника выражали лишь равнодушное вежливое сожаление отдавшего фигуру шахматиста…

А потом капитану просто стало не до высокой политики. Перевод в ОМОН, уголовное дело, камера, ссылка в «горячие точки», Кавказ, а в конце концов – Белый дом, Москва девяносто третьего и увольнение.

Впрочем, к тому времени и само движение потихоньку рассосалось. Кто-то из хорошо известных Владимиру Александровичу офицеров МВД, контрразведки и налоговой полиции притер себя к новому режиму и сделал карьеру, кто-то погиб, кто-то по русской традиции спился или ушел в бандиты…

Вновь судьба свела уже не капитана, а майора Виноградова со старыми знакомыми после его восстановления в милиции и перехода в пресс-службу ГУВД.

Массового, полулегального движения патриотов в погонах уже не было. Оно переродилось в замкнутую на себя, глубоко законспирированную организацию типа масонской ложи или резидентуры военной разведки на занятой врагом территории. Человек, известный весьма ограниченному кругу людей как Генерал, превратил остатки движения в действенный инструмент для решения практически любых военно-политических и экономических задач не только в своей стране, но и далеко за пределами России.

Глупо утверждать, будто Владимир Александрович попал в сферу интересов Генерала по собственной воле – обстоятельства сложились таким образом, что у него просто не оставалось выбора.

Ничего не зная о подлинных целях и движущих силах организации, майор милиции Виноградов поначалу только выполнял приказы нового тайного руководства.

Зачем? Чтобы элементарно выжить!

Но и потом, оказавшись уже в непосредственном окружении Генерала, он не намного приблизился к пониманию происходящего. Во всяком случае, ни романтикой, ни высокими идеалами больше не пахло. Все специальные операции проводились профессионально, качественно, но, увы, на добротной коммерческой основе… Тайная власть оказалась для кучки избранных всего лишь выгодным бизнесом, и торговать ею за деньги показалось Владимиру Александровичу унизительным.

К тому же он просто устал.

Однако лишь после внезапной и загадочной гибели Генерала Виноградов посчитал себя свободным от всех обязательств.

Через некоторое время Владимир Александрович ушел из милиции и уже больше года пробовал себя на спокойной и сытной ниве адвокатуры. Жил, стараясь не вспоминать о прошлом, и не без оснований рассчитывал на взаимность.

Впрочем, судя по всему, Виноградов ошибался.

Потому что вчера после обеда способом экстренной связи ему был передан вызов на встречу с преемником Генерала…

В месте, указанном в «рекламной листовке», адвоката уже поджидала машина.

– Прошу!

За рулем никого не было, зато на заднем сиденье расположился человек, которого Владимир Александрович меньше всего ожидал увидеть.

Сложив пополам недочитанные «Известия», пассажир первым протянул руку:

– Здравствуйте. Удивлены?

– А какой бы ответ вам хотелось услышать?

Собеседник решил не реагировать на тон Виноградова и только снисходительно покачал головой:

– Совсем не меняетесь, голубчик!

– А вы постарели.

Со времени их последней встречи прошло без малого пять лет. Пять лет эпохи перемен…

Адвокат знал, что и для сидящего напротив человека, того самого, который когда-то пожертвовал им в интересах движения, это было нелегкое время.

Поговаривали, будто осенью девяносто третьего Михаил Анатольевич просто-напросто не сориентировался в общественно-политической ситуации, «поставил» на Хасбулатова и после московских событий вылетел со скандалом на пенсию.

С голоду помирать не пришлось – в конце концов пристроили отставного полковника налоговой полиции в совет директоров охранного агентства «Ураган». Работа непыльная, денежная… Конечно, статус не тот, что на государственной службе, но жить можно!

Вот он и жил – тихо, не привлекая внимания.

Вернувшийся из недолгой, но вынужденной эмиграции Владимир Александрович пару раз мельком видел бывшего «координатора» то в поликлинике для пенсионеров, то в каком-то общественном комитете. Желания заговорить не возникало – общие воспоминания были не слишком приятными, а в будущее у каждого вела своя дорога.

Так думал Виноградов – да и не только… Постепенно друзья и недоброжелатели списали Михаила Анатольевича со счетов, а когда-то заметная роль его в движении не то чтобы подзабылась, но отошла в область не имеющей прикладного значения информации.

Видимо, покойный Генерал заблаговременно передвинул своего потенциального преемника в густую тень… Что ж, в общем-то это было в его стиле.

– Курите?

– Нет, Михаил Анатольевич. Как тогда еще бросил, так и все…

– Ну и правильно! А я не могу, не получается.

Собеседник щелкнул зажигалкой и выпустил в потолок салона первую порцию дыма.

И только потом поинтересовался:

– Не помешает?

Владимир Александрович пожал плечами:

– Пожалуйста!

Человек на заднем сиденье не глядя порылся в лежащей рядом с ним стопке газет, безошибочно вытащил нужную и протянул ее Виноградову:

– Читали?

– Да. – Этот номер городской «Молодежки» со статьей Олега Ратникова он купил еще вчера утром в метро.

Журналист довольно бойко и с долей черного юмора описывал общеизвестные факты удачных и неудачных покушений на питерских и московских криминальных авторитетов.

Затем в пух и прах разбивалась распространенная якобы самими спецслужбами версия о внутренних «разборках» и переделе сфер влияния в верхних эшелонах российской преступности. Недостаток фактуры с лихвой компенсировался интригующими умолчаниями и авторским напором – как и в большинстве «расследований» Ратникова.

Впрочем, это были еще Цветочки.

В качестве ягодок читателям следовало воспринимать ту самую историю, которую Владимир Александрович уже слышал от журналиста перед аварией. Могущественная Система, ее тайные, но справедливые приговоры, которые тут же приводятся в исполнение, загадочный символ на месте казней…

Следует отдать Олегу должное – леденящая кровь «страшилка» была подана так, что в нее трудно было не поверить. Тем более Виноградову: адвокат то и дело встречал в тексте ссылки на подлинные имена и события, о которых догадывались немногие, а знали вообще считанные единицы из окружения покойного Генерала.

Статья называлась «Право на возмездие». Она заняла целую газетную полосу – за вычетом фотографий из редакционного архива, – к тому же в последнем абзаце читателя уверяли, что журналистское расследование не завершено и в ближайших номерах следует ждать продолжения.

Михаил Анатольевич припечатал ладонью страницу:

– Видели, значит… И что скажете?

Виноградову оставалось только пожать плечами:

– Плохо! Надо искать утечку.

– Где?

– А почему вы именно меня об этом спрашиваете?

Попытка выиграть время получилась не очень удачной: пока Владимир Александрович собирался с мыслями, собеседник, не говоря ни слова, разглядывал его поверх расползающихся по сторонам клубов сигаретного дыма.

Затем все же первым нарушил молчание:

– Вы давно знаете этого Ратникова?

– Не очень. Год, два…

– Рассказывайте все. По возможности подробно!

Адвокат сосредоточился и начал вспоминать.

Изредка прерываясь, чтобы ответить на уточняющие вопросы, он изложил Михаилу Анатольевичу обстоятельства своего давнего и почти случайного знакомства с криминальным репортером «Молодежки». Затем перешел к той злополучной поездке на автомашине Ратникова и подробно, в лицах, передал содержание их беседы о готовящейся публикации…

– Почему не отговорили?

Владимир Александрович хмыкнул:

– А когда? Не успел! Все очень быстро произошло, и потом уже оказалось не до его «расследований». К тому же если Олег уцепился за интересную тему – его так просто не оторвешь.

– Неуправляем?

– Самолюбив. Хватка, как у бультерьера… Конечно, потом я бы его пощупал посерьезнее и «раскрутил» на перспективу, но в тот момент лучше всего было интерес не показывать.

– Допустим! А почему сразу же не доложили? Почему о контакте с носителем такой информации, – Михаил Анатольевич двинул бровью в сторону стопки газет, – я узнаю по другим каналам?

Виноградов даже не стал ломать себе голову, откуда преемнику Генерала известно о том, что произошло тогда на дороге. Он просто напомнил:

– Вы должны быть в курсе… После известных событий связь с руководством у меня односторонняя.

В общем-то собеседник это знал. Поэтому ограничился распоряжением:

– Продолжайте! Что было дальше?

– Дальше? А дальше ко мне в консультацию заявился некий смешной человечек…

Михаил Анатольевич без удивления выслушал отчет адвоката о визите господина Холодовского, помолчал и закурил новую сигарету.

– Интересная личность… Все?

– Вроде пока все.

– Что думаете?

Виноградов пожал плечами:

– Скорее всего, кому-то из людей Генерала после его смерти надоело держать язык за зубами. Может, денег захотелось. А может, самолюбие потешить! Во всяком случае, господин Холодовский знает даже побольше, чем передал журналисту.

– Уверены?

– Предполагаю… Аркадий Юрьевич напуган. Очень напуган! Это опасный человек, а может он многое, поверьте.

Владимир Александрович сделал паузу и подвел итог:

– Знаете, если решено ликвидировать Холодовского – делать это надо быстро и без ошибок. Либо не трогать его вообще! Причем дать соответствующие гарантии.

Собеседник чуть приспустил стекло ближней двери, и загустевший табачный дым сразу же потянуло наружу.

– Владимир Александрович, скажите… Что, по-вашему, у нас нет больше забот, кроме игры в неуловимых мстителей и благородных разбойников? И рисования всяких ребусов на стенках?

Виноградов неопределенно покачал головой:

– Вроде при Генерале такими вещами не занимались. А как теперь… Вы – шеф, вам виднее.

– Вот именно! – кивнул Михаил Анатольевич.

И, не торопясь, выделяя каждое слово, промолвил:

– Поверьте, мы никогда не имели и не имеем отношения ко всем этим историям с ликвидациями авторитетов и воров в законе. С точки зрения специалистов, это глупо, бессмысленно и слишком дорого. Они просто неинтересны! Существует масса других способов, и любую проблему значительно проще решить там… – он поднял глаза к потолку салона, – чем размениваться на мелочи здесь. Понятно?

– Понятно.

В конце концов, и сам адвокат придерживался точки зрения, что индивидуальный террор – это плохой бизнес. Проще купить конкурента или навеки измазать грязью политического противника, а не превращать их посмертно в героев.

Тем временем собеседник продолжил:

– Но кто-то ведь все это делает, верно? – В руке у него снова оказалась газета со злополучной статьей о кровавых расправах. – Делает очень профессионально!

Виноградову сказать было нечего, поэтому Михаил Анатольевич задал следующий вопрос:

– Вы знаете, как погиб Генерал?

– Нет, – покачал головой адвокат.

Он не кривил душой.

О смерти шефа Виноградову сообщили в тот же день, когда на загородном «объекте» охрана обнаружила тело старика с переломанными шейными позвонками. Владимиру Александровичу велели «залечь на дно», не высовываться и ждать, когда те, кому положено, локализуют провал.

В общем, это было правильно.

Откуда и кем нанесен удар прямо в святая святых организации, еще предстояло разобраться преемнику Генерала, но первым делом он принял необходимые меры безопасности.

Официальный диагноз относительно причины смерти Генерала гласил: кровоизлияние в мозг. Ничего удивительного – возраст!

Никто и не удивился… Почти никто.

И еще меньше народа знало, какую на самом деле роль в тайной политике государства играл сухонький, похожий на Суворова старичок.

Покойника скромно, без шума и почестей, похоронили на воинском кладбище у вокзала. Только родные и близкие – ни телевидения, ни даже оркестра… Из коротенького некролога можно было понять только, что да, ушел из жизни очередной отставник-ветеран, один из последних солдат некогда могущественной советской империи.

…Михаил Анатольевич отлепил свой взгляд от лица собеседника и удовлетворенно подтвердил:

– Конечно, вы не знаете. И не можете знать! Генерала убил вот этот парень. Держите…

Виноградов взял протянутый конверт с фотографиями и высыпал их на колени. Со всех снимков на него глядел один и тот же мужчина в полувоенной форме без знаков различия: очень крупный, с фигурой боксера-профессионала и тяжелыми бровями.

Человек, судя по всему, не подозревал, что находится под прицелом телескопического объектива, однако каждая зафиксированная наблюдателем поза мужчины выражала готовность в следующий же момент без промедления отреагировать на любую опасность. К тому же было в его облике что-то странное, вызывающее чувство недоумения и тревоги…

Собственно, Виноградов не сразу, но понял – дело в том, что короткая офицерская стрижка мужчины почти не скрывала уродливый шрам на месте одной из ушных раковин.

– Серьезный волчара! – вернул фотографии Владимир Александрович.

– Дикий… Генерал хотел его приручить, но не получилось.

– Неужели взбесился?

Михаил Анатольевич предпочел не услышать вопроса и продолжил, аккуратно складывая снимки в конверт:

– У этого парня кличка Тайсон. Бывший капитан наших доблестных Вооруженных сил… Разумеется, куча наград. На Кавказе дослужился до командира разведроты, но там же и ухо левое потерял.

– Осколок?

– Отрезали… Ножом! Не в этом суть. Помните прошлогоднее дело по евровалюте?

– Еще бы!

Люди Генерала, сепаратисты, мафия, Интерпол – все гонялись тем летом по Европе за мифическим чемоданом с фальшивыми долларами. Виноградов так и не понял, кто пришел к финишу первым и взял приз: ему тогда пришлось бежать, а потом на свой страх и риск выбираться домой из Испании.

В сущности, вовремя сойти с дистанции – это тоже большое искусство. Всегда ведь можно попробовать еще раз, только мертвым не дается второй попытки.

– Тайсон со своими людьми тоже хотел получить долю. Но опоздал… Помните, все началось с того, что кто-то напал на колонну, перевозившую деньги сепаратистов? Так вот, парень появился на перевале всего через час после этого – и угодил в нашу засаду.

– Ай-яй-яй!

– Напрасно иронизируете. Если бы не «черножопые» идиоты-вертолетчики, которые высадили группу Тайсона южнее, чем надо, еще неизвестно, как бы все сложилось.

– «Черные»? А при чем тут они?

– Тайсон к тому времени уже снял погоны и работал на любого, кто мог хорошо заплатить.

– Наемник?

– Подонок. И убийца… К тому времени, когда мы уничтожили его команду, а самого взяли, и российский спецназ, и «гвардия» сепаратистов уже несколько месяцев охотились на них по всему Кавказу.

Михаил Анатольевич в сердцах придавил окурок о жестяное донышко торчащей из двери пепельницы и продолжил:

– Генерал вытащил эту сволочь чуть ли не из камеры смертников! Организовал ему «гибель» в авиакатастрофе, кучу народу угробил. Подлечил, подкормил… А зачем? Чтобы в один прекрасный день тот запросто прикончил самого старика и выгреб содержимое сейфа?

– Что-то пропало? – озаботился адвокат.

Он вспомнил свою последнюю встречу с Генералом: запретная зона вокруг городка, уходящие вдаль ряды колючей проволоки, охрана, системы сигнализации и казенный уют обстановки штабного «модуля».

– Ерунда, – успокоил его собеседник. – Пропали деньги, валюта, – впрочем, не так уж много. Чистые паспорта, различные бланки с печатями… Пистолет. И кассета из диктофона с записью их с Генералом последней беседы.

– Предусмотрительно! – Виноградов представил себе человека, изображенного на фотографии. Судя по всему, парень сумел позаботиться о своем будущем и ушел, не оставив следов.

Михаил Анатольевич наморщил лоб:

– Старик никогда бы не стал хранить у себя ничего серьезного. Знаете, это только в плохих детективах любой придурок может запросто украсть у мафии или военных какую-нибудь «супердискету» либо пачку документов неимоверной секретности, от которой зависит будущее планеты.

Адвокат подождал, не последует ли продолжения. Потом не выдержал:

– Мне кажется… Спорим, что вы до сих пор ловите этого парня?

– Ловим, – признал собеседник. – Уже больше года.

– Ого! – Не верить Михаилу Анатольевичу было нельзя.

А поверить – чертовски сложно. Потому что Виноградов один из немногих представлял себе колоссальные возможности созданной Генералом структуры.

– А может, его уже кто-то… того? Ликвидировал? Сами же говорите, что многие бы хотели.

– Нет. Парень жив! – Михаил Анатольевич ткнул пальцем в одну из фотоиллюстраций к статье Олега:

– Узнаете, наверное…

Адвокат развернул к себе газетную полосу и кивнул:

– Да, рисуночек знакомый.

– По нашим данным, это теперь нечто вроде автографа господина Тайсона. Знак качества… Догадываетесь почему?

– Догадываюсь! – Глядя на изображение пресловутого уха, Виноградов в очередной раз убедился: иногда вовсе не надо быть психоаналитиком, чтобы разгадывать тайный смысл и мотивы чужих поступков.

У кого что болит, тот о том и… рисует. Не в рифму, зато правда!

Однако лежащий на поверхности ответ сразу же породил у Владимира Александровича нескончаемую череду новых вопросов:

– Простите, но…

– Нам тоже многое неясно, – утешил собеседник.

– На месте парня я унес бы ноги куда подальше – и не высовывался! Зачем ему это все надо?

– Да уж! – согласился Михаил Анатольевич. – Убийства, погромы, взрывы… Но знаете, такая работа ведь всегда хорошо оплачивается. Верно?

С точки зрения Виноградова, человек по прозвищу Тайсон вряд ли ценил деньги дороже собственной шкуры.

Впрочем, адвокат мог и ошибаться. Поэтому уточнил:

– Кем оплачивается? Вы уже выяснили, на кого реально этот парень работает?

Собеседник повертел в пальцах сигарету, – Владимир Александрович даже не заметил, когда он успел ее прикурить.

– Если бы мы знали заказчика, эта одноухая сволочь уже давно отправилась бы вслед за Генералом.

– Не сомневаюсь.

– Полагаю, вам ясно, что его нужно уничтожить как можно быстрее?

– Разумеется, – не стал спорить Виноградов. Вообще-то, прежде чем всадить пулю в бешеного волка-одиночку, его надо сначала по меньшей мере выследить.

Что-то в тоне адвоката Михаилу Анатольевичу не понравилось:

– Послушайте… Дело даже не в том, что парень убил Генерала.

– Простите? – не понял Владимир Александрович.

– Не только в этом, – уточнил собеседник, подавшись вперед на сиденье, – Не только… Сейчас куда важнее, что он до сих пор продолжает убивать!

По лицу Виноградова было видно – адвокат не совсем понимает, каким образом кровавая «чистка» среди российской преступной элиты может повредить интересам организации, которую возглавляет Михаил Анатольевич.

Поэтому разъяснения не заставили себя ждать:

– Вы же сами сказали, что Холодовский и те, кого он представляет, очень обеспокоены?

– Еще мягко сказано.

– Вот! Они пока не знают, кто и зачем открыл эту охоту. Но ищут. Ищут везде, практически вслепую…

– А значит, ненароком могут сунуть нос туда, куда не надо? – продолжил мысль собеседника Виноградов.

Задумался:

– То есть вы полагаете, что перепуганные ребята, так сказать, представители организованной преступности, способны сдуру выйти на нас?

– Могут. От случайностей никто не застрахован… Да чего уж тут! Судя по газетной статье и вашему разговору с этим самым Аркадием Юрьевичем, они уже и так подобрались намного ближе, чем можно допустить.

Владимир Александрович неожиданно почувствовал, что у него затекла спина: сидеть, развернувшись назад в пассажирском кресле, было все же не очень удобно.

– А нельзя встретиться с кем-нибудь из авторитетов? Объяснить ситуацию! В принципе я сам, наверное, мог бы через Холодовского…

– Увы, это уже ничего не даст, – развел руками Михаил Анатольевич.

– Но раньше часто удавалось договориться, – напомнил Виноградов. В недалеком прошлом ему не раз приходилось выступать посредником в деликатных переговорах сторон, готовых вцепиться друг дружке в глотки из-за денег или сфер влияния.

Иногда это происходило в шикарных дворцах и правительственных резиденциях: коктейли, фраки, шампанское, струнный оркестр в углу… А иногда называлось «стрелкой» или «теркой» – со всеми сопутствующими реквизитами и запахом грязного пустыря за городом.

– Владимир Александрович, дорогой! Никто ведь не сомневается в ваших дипломатических способностях. То, что покойный Генерал рассказывал о вашем опыте миротворца, – впечатляет. Но… Мир изменился.

– Не понял, – покачал головой Виноградов.

– Вы помните Витю Баркова?

– Помню. – Владимир Александрович представил себе курносую физиономию и умные глаза офицера одного из специальных подразделений РУОПа. Догадался:

– Тоже наш?

– Да, был. Месяц назад он поехал со всеми полномочиями к бандитам – разобраться, объяснить… Вечером Баркова видели в компании этого самого твоего Аркаши, а через трое суток нашли тело. Точнее, то, что осталось: без глаз, ногтей, зубов и всего прочего. Понятно?

– Я об этом не слышал…

– А никто ничего и не знает! Труп не опознан, а Витя по документам еще в отпуске, его пока не хватились.

Откуда-то из груди Владимира Александровича поднялся и перекатился по коже холодный озноб.

– С-суки! Ублюдки.

– Тот, кто все это затеял, добился своего. Они теперь слишком напуганы, чтобы поверить… И мы не имеем больше права рисковать.

– Да, жаль Витьку.

– Дело даже не в нем. И не в вас! – Михаил Анатольевич в очередной раз постучал ноготком по злополучной статье:

– Барков знал немного. И слава Богу – это все, что они из него вытянули. Про нас, про Генерала…

Владимир Александрович не испытывал иллюзий насчет умения бандитов развязывать любые языки – у каждого свой болевой порог, и, судя по всему, с офицером перед смертью не церемонились.

– Ясно, почему мы теперь уже никого к ним не пошлем? – Собеседник удостоверился, что его поняли, и подвел итог:

– Непозволительная роскошь.

– Да, больше никак нельзя рисковать, – согласился Виноградов. – Сволочи! Может, действительно… Может, перебить их всех к чертовой матери? Устроить ребятам кровавую баню по полной программе, чтобы…

– Мир изменился, – напомнил Михаил Анатольевич.

– Что вы имеете в виду?

– Генерал мертв. Многое утрачено…

Владимир Александрович даже не хотел верить своим ушам:

– Мы что, уже не способны потягаться со всей этой блатной шушерой?

– Потягаться? Почему же, вполне! – Михаил Анатольевич повертел в руках пачку «Мальборо», помедлил и вытянул из нее последнюю сигарету.

Прикурил.

– Потягаться… Это значит: кто кого? Нет, голубчик! Покойный шеф когда-то учил меня: если хоть чуть-чуть сомневаешься в собственных силах – любой ценой уклонись от драки. Действовать надо только наверняка, слишком многое стоит на карте.

– А вы сомневаетесь в победе, – констатировал Виноградов.

– Не только я. Сейчас она обойдется слишком дорого – все уже просчитано аналитиками.

– Что же делать? – Было ясно, что адвокат имеет в виду отнюдь не вечную проблему российской интеллигенции, а собственные, сугубо практические задачи.

Ведь Михаил Анатольевич вызвал его на конспиративную встречу вовсе не для того, чтобы поплакаться в жилетку и спросить совета.

И точно – на колени Виноградову легла темно-синяя пластиковая папка.

– Держите! Во-первых, здесь материалы по Тайсону. Приметы, несколько фотографий, кое-какие эпизоды биографии… Надо сделать так, чтобы они быстро и надежно попали в распоряжение вашего приятеля-журналиста.

– Зачем?

– Мы не знаем, кто заказчик всех этих кровавых безобразий. Они тоже… Попробуем «засветить» хотя бы исполнителя.

– Зачем? – повторил вопрос Виноградов.

– Люди господина Холодовского сразу же возьмут след. И вполне может получиться так, что они поймают парня раньше, чем мы.

– Вероятно, – пожал плечами Владимир Александрович. Страшной участи одноухого убийцы он при таком раскладе не завидовал, жалости к нему тоже не было – речь сразу же пошла о другом:

– Он многое сможет им рассказать?

– Нет. Практически ничего!

– Странно.

– Генерал хотел использовать парня для собственных нужд, «втемную». Очень осторожный был старик, Царствие ему Небесное… Ладно! Кроме того, здесь, в папке, имеется даже больше, чем этот одноухий может сообщить бандитам. Мы подогнали кое-какие факты под то, что им уже стало известно от бедолаги Баркова. И под возможные показания Тайсона, если он попадется…

– Какие факты? О чем?

– О Системе. Об этой самой пресловутой тайной организации, которая… и далее по тексту.

Михаил Анатольевич пригладил уже растрепавшуюся стопку газет рядом с собой:

– Не поняли?

– Нет, – честно признал Виноградов.

– Знаете, в боевой авиации есть такое простенькое приспособление… Его называют фантом, в смысле – призрак. Идея в том, что при полете в опасной зоне выбрасывается много-много, целое облако маленьких ярких отражателей. Они сбивают с толку радары: на экране эта штука выглядит очень убедительно! Настолько, что, даже если сам самолет уже давно скрылся, предназначенные ему ракеты все еще рубят пустоту.

– Понял! Мифическая Система – тот самый фантом, на который все набросятся. – Владимир Александрович хмыкнул и с уважением посмотрел на собеседника:

– Но это должно быть очень похоже на правду! Там ведь не дураки сидят. Это должно быть… почти правдой?

– Безусловно. Однако игра стоит свеч! Пусть те, кому хочется, молотят кулаками по воздуху, а мы пока понаблюдаем со стороны. И ударим, когда придет время.

– Думаете, люди Холодовского поверят?

– Уже верят, – улыбнулся собеседник. – Пока все выглядит достоверно.

От последних слов Виноградов опять ощутил неожиданную и не осмысленную поначалу волну озноба. Потом пришло понимание:

– Виктор?

– Очень жаль, – кивнул собеседник.

– Вы послали Баркова, зная…

– Мне очень жаль, – повторил Михаил Анатольевич, и в голосе его отчетливо зазвучали нотки раздражения.

Виноградов коротко, но внятно матюгнулся.

– Владимир Александрович, давайте попробуем без истерик? Не малые же дети!

Впрочем, адвокат уже справился с собой. С точки зрения правил и обычаев любой тайной войны это был всего-навсего старый, надежный, проверенный временем способ дезинформации противника.

Игрок пожертвовал еще одной фигурой – что тут такого? Остальные кони, пешки и слоны должны только радоваться, что до них еще не дошла очередь.

Михаил Анатольевич терпеливо ждал, пока Виноградов опять поднимет на него глаза.

– Успокоились?

– Это все, что от меня требуется? – Адвокат свернул папку и сунул ее во внутренний карман куртки.

– Пока все! Я мог бы напомнить про необходимость не «засветиться» перед Ратниковым, но делать этого не стану. Полагаю, у вас достаточно опыта, чтобы придумать, каким образом эти документы попадут в руки журналиста?

– Попробую.

– Он обязательно должен поверить…

Владимир Александрович подумал, что, видимо, так же искренне его собеседник напутствовал месяц назад и курносого бедолагу Баркова.

– Могу идти?

– Торопитесь? – поднял брови Михаил Анатольевич.

Но, увидев стремительно побелевшие костяшки пальцев на руках адвоката, ограничился сухим кивком.

– Всего доброго! Схема связи прежняя. – Он подождал, пока забывший подать на прощание руку Виноградов выберется из машины.