Текст книги "Снова майор Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Однако человек, с точки зрения государства, – животное, требующее постоянного присмотра, дойки и стрижки. А для того чтобы адвокаты и водители автомобилей с «шашечками» вконец не одичали и не отбились от рук, были придуманы таксопарки и юридические консультации.

В сущности, и то и другое на деле оказывалось лишь местом, где все делали вид, что являются законопослушными членами общества.

Таксомоторных парков в городе насчитывалось значительно меньше, чем юридических консультаций.

И это естественно: для автомобилей нужны гаражи, ремонтные зоны, склады и множество разнообразного обслуживающего персонала… Адвокатская же контора вполне обходится телефоном, столом, парой стульев и секретаршей.

Остальное уже от лукавого, ибо сказано про юриста:

«Закрыл рот – рабочее место убрано!»

…Консультация, за которой с момента вступления в коллегию был закреплен Владимир Александрович Виноградов, пользовалась репутацией одной из самых дорогих и престижных. Во многом благодаря заведующему – пенсионеру МВД, эксперту-криминалисту европейского уровня с манерами и внешностью стареющего гусара.

Адвокаты чаще всего так и представлялись – называя не номер своей конторы, а его фамилию, которая действовала на судей и следователей женского пола не хуже товарного знака «Версаче» или корпорации «Кристиан Диор».

Попасть на работу в консультацию было непросто – с улицы никого не брали, даже за большие деньги. Вероятно, поэтому и атмосфера в коллективе была почти семейной, хотя и не без доли профессионального цинизма.

Уверенные в себе, состоятельные мужчины. Красиво одетые умные женщины… Все вместе, но каждый сам по себе!

Это настолько не походило на то, к чему привык за годы работы в милиции Владимир Александрович, что еженедельные дежурства по конторе он воспринимал не как трудовую повинность, а скорее как лишнюю возможность ощутить принадлежность к кругу избранных.

Среда, с десяти до четырнадцати, – «присутственные часы» молодого адвоката Виноградова…

Циферблат показывал как раз без четверти, когда он вышел из метро на Сенной и переулочками направился в сторону конторы.

– Извините!

– Да, пожалуйста.

Владимир Александрович потолкался возле ларьков и купил огромную пачку печенья.

– Свежее?

– Очень вкусно. Возьмите сдачу…

Ночью, видимо, подморозило – воздух был свеж и напоминал о том, что неподалеку порт. Солнце с одинаковой радостью отражалось и в лужах, и в золоте купола Исаакиевского собора.

Впрочем, следовало держаться подальше от края проезжей части: напротив мэрии какая-то черная «Волга» с государственными номерами на полной скорости обдала прохожих фонтаном грязной воды из-под колес.

– Козел, мать твою! – Владимир Александрович еле успел отскочить в сторону, спасая выглаженные по случаю дежурства брюки.

Другим повезло значительно меньше, но «слуга народа» уже скрылся за поворотом, не обращая внимания на изгаженных с ног до головы земляков.

Досадный инцидент не то чтобы испортил Виноградову настроение, но заставил его мысли вернуться в профессиональное, привычно деловое русло. Вспомнилось, что, кроме задушевного чаепития с секретаршей и шефом, предстоит еще позвонить домой Олегу, внести от его имени деньги в кассу, выписать ордер, связаться со следствием… Вообще же день обещал быть достаточно плотным и непростым.

Владимир Александрович миновал одну из красивейших площадей Европы и свернул на Большую Морскую улицу.

Первые этажи зданий здесь, в историческом центре столицы Российской империи, были теперь почти сплошь заняты элитными заграничными магазинами, банками и офисами крупнейших компаний мира. Великолепие витрин поражало и… раздражало претензией на купеческий шик.

К тому же всегда приходилось идти вдоль нескончаемой шеренги припаркованных автомобилей: разнообразные «мерседесы», «вольво» и прочие иномарки то и дело заползали нахальными мордами на тротуар, норовя испачкать зазевавшемуся пешеходу какую-нибудь деталь туалета.

Публика вокруг тоже была соответствующая. С некоторых пор в этом районе не только работали, но и жили люди одного, достаточно определенного круга.

Впрочем, в это время их женщины еще спали, а мужчины уже сидели по кабинетам, зарабатывая свой первый утренний миллион. Поэтому навстречу Владимиру Александровичу попадались в основном торопливые шумные стайки туристов, выпущенных на волю из автобусов и отелей.

Впрочем, не только они…

Уже перед самым входом в консультацию Виноградов чуть не задел плечом коротко стриженного, похожего на танк мордоворота:

– Разрешите?

Тот не торопясь развернул «башню» в сторону Владимира Александровича и подвинулся.

Виноградов пожал плечами, хмыкнул и потянул на себя ручку двери:

– Приветствую! Пустите меня?

– Разумеется, Владимир Александрович.

Секретаря консультации все звали просто Катя, она училась на последнем курсе юрфака и запросто могла бы выйти в финал какого-нибудь конкурса красоты.

Когда Катя улыбалась, мужчины начинали рыть землю копытами и делать разные глупости.

– Это к чаю. – Виноградов извлек из портфеля печенье и покосился на перегородку:

– Шеф у себя?

– Нет, он звонил, что сегодня попозже будет… Спасибо! – Катя благосклонно приняла подношение и спохватилась:

– А вас тут уже дожидаются.

– Меня? – удивился Владимир Александрович.

– Да, конечно, – кивнула Катя. – Чуть ли не с открытия.

– Интересно… А кто?

– Клиент!

Именно так это и было произнесено – с большой буквы.

– Это тот, который сейчас на улице стоит?

Катя не успела ответить – отворилась дверь, ведущая в комнату для посетителей.

На пороге, заполнив собой проем и значительную часть окружающего пространства, возникла особь мужского пола:

– Пришел?

Вопрос был задан почти по-хамски и явно адресовался не Кате, а Владимиру Александровичу.

Социальный и профессиональный статус посетителя не вызывал сомнений: череп со сломанной переносицей, отсутствие шеи и весовая категория свыше ста килограммов. В сущности, он представлял собой лишь незначительную модификацию того типа, который скучал сейчас перед входом в юридическую контору.

Расклад был ясен, оставалось только поинтересоваться:

– Вы ко мне?

Тяжелый взгляд потенциального клиента не спеша перетек на Катю.

– Это адвокат Виноградов, – пояснила секретарь.

– Заходите! – распорядился мордоворот.

Где-то под сердцем у Владимира Александровича шевельнулось давно забытое милицейское желание надеть на посетителя наручники и по указу о борьбе с бандитизмом изолировать его от общества суток на тридцать.

Эх, попался бы ты мне пораньше…

Вместо этого Виноградов не спеша отвернулся, снял плащ, расправил его, осмотрел и сокрушенно покачал головой:

– Все-таки обрызгали… Катя, у вас лишней вешалки не найдется?

– Конечно, Владимир Александрович. – Девушка извлекла из-за шкафа плечики. – Пожалуйста!

Без слов, одними глазами, она поинтересовалась, не требуется ли еще какая-нибудь помощь. Например, можно было нажать на кнопку тревожной сигнализации и вызвать наряд…

– Спасибо, Катя. Видимо, я справлюсь!

Виноградов, по-прежнему демонстративно не замечая нахального посетителя, принялся поправлять перед зеркалом галстук:

– Так нормально?

– Да, Владимир Александрович. Прекрасно выглядите!

– Ну уж, ты прямо…

Тип в дверях наблюдал за всем этим с нарастающим раздражением. И в конце концов не выдержал:

– Вас ждут, понятно?

– Катя, разве я кому-то назначал на сегодня? Не припоминаю!

– Чего?

Вообще-то клиент всегда прав.

Но некоторых «новых русских» следует с самого начала загонять в рамки приличия. Уважающий себя адвокат не может позволить, чтобы его путали с проституткой по вызову или банной прислугой.

Даже за большие деньги.

И за очень большие – тоже…

– Чего это? – Посетитель набычился и стал удивительно похож на чугунную статую перед мясокомбинатом. – Да как…

– Ну-ка отойди! – Голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, заставил его сделать шаг вперед и оказаться в угрожающей близости от Виноградова.

Однако до потасовки так и не дошло.

– Владимир Александрович, это вы? Очень приятно!

На месте мордоворота в проеме двери возник улыбающийся мужчина средних лет.

– Здравствуйте. Жаль, но не имею чести…

– О, простите великодушно! Холодовский Аркадий Юрьевич… – Откуда-то выпорхнул матовый прямоугольник визитной карточки:

– Можно просто – Аркаша.

– Виноградов, – протянул руку адвокат. Ладонь у господина Холодовского оказалась пухлая и довольно большая.

Да и сам он поразительно напоминал доброго плюшевого медвежонка из детства – такой же неповоротливый, мягкий и беззащитный, с огромными черными глазами-пуговицами и смешным носом, по которому сразу же хотелось приятельски щелкнуть. Стоит также заметить, что, когда Аркадий Юрьевич улыбался, на щеках его появлялись очаровательные ямочки.

То, что было надето на виноградовском собеседнике – от туфель из крокодиловой кожи до рубашки с расстегнутым воротом, – стоило неимоверных денег и именно поэтому вовсе не привлекало внимания.

– Вы хотели побеседовать именно со мной?

– Да, если не возражаете.

– Отчего же… С удовольствием! Оба? – Владимир Александрович бесцеремонно кивнул на потупившегося в сторонке мордоворота.

– Нет, что вы! Это просто сопровождающий.

– И на улице тоже?

– Да. – Аркадий Юрьевич виновато развел руками. – Что же поделаешь, время такое! Знаете, как в анекдоте? Идет «новый русский», а сзади парочка – вроде этого. Его спрашивают: кто такие? Он в ответ: дескать, это «Дирол с ксилитом» и «Орбит без сахара», они оберегают мои зубы с утра до вечера!

Виноградов и Катя вежливо засмеялись, даже телохранитель господина Холодовского вслед за хозяином продемонстрировал свой бульдожий оскал.

– Ступай, голубчик. Подыши пока воздухом, ладно? – спохватившись, отправил его на улицу Аркадий Юрьевич.

– Но, это самое…

– Пошел вон, я сказал.

Посетитель еще не закончил фразу, а дверь консультации за охранником уже захлопнулась.

– Прошу… Кофе, чай?

– Да, собственно, все равно, – обернулся Аркадий Юрьевич к Виноградову.

– Катенька, два кофе сделаешь?

– Конечно, с удовольствием!

Владимир Александрович и господин Холодовский прошли в комнату для посетителей.

– Присаживайтесь.

По молчаливому уговору они не стали занимать ни одну из так называемых «исповедален» – крохотных клетушек, в которых клиенты могли, не опасаясь чужих ушей и глаз, побеседовать с адвокатом на разные деликатные темы. Расположились прямо у окна, в мягких креслах напротив друг друга.

– Чем могу быть полезен?

– Владимир Александрович, видите ли, какое дело… Я приехал по просьбе Олега.

– Какого Олега? – Очень часто те, кто имел когда-то дело с Виноградовым, рекомендовали его впоследствии своим знакомым. Собственно, так и формировалась клиентура.

– Олега Ратникова, журналиста, – уточнил собеседник.

– Любопытно… А что случилось?

– Речь идет о вчерашнем дорожно-транспортном происшествии. Олег попросил меня помочь.

– Каким же образом?

– Ну, во-первых, я должен внести от его имени деньги в кассу вашей юридической консультации. Как я понимаю, за ведение дела?

– Да, но… Пожалуй, в этом нет необходимости.

Аркадий Юрьевич кивнул:

– Знаю! Олег сказал… Но вам ведь тоже незачем раскошеливаться, если появился я, верно?

Виноградов пожал плечами, а собеседник продолжил:

– Кроме того, я готов взять на себя все другие расходы по этому делу… Понимаете? В том числе и ваш гонорар.

– Очень мило.

Господин Холодовский сделал вид, что не заметил иронии:

– Разумеется, я не говорю о тех копейках, которые проходят через кассу. Потому что… Извините!

Помещение заполнилось мелодичной трелью радиотелефона. Аркадий Юрьевич вытащил из внутреннего кармана пиджака миниатюрную «нокию» и со смущенной улыбкой покосился на Виноградова:

– Ради Бога, прошу прощения!

– Мне что – выйти?

– Зачем вы так, Владимир Александрович… Алле! Кто это? Кто говорит? Понял… Перезвони попозже, я занят.

Холодовский придавил пальцем светящуюся кнопку и спрятал радиотелефон.

– Жена! Никуда не деться, я с этой трубкой – как пес на привязи. И все равно обиды, слезы…

– Сочувствую.

Некоторое время мужчины молча изучали один другого.

– Скажите, Аркадий Юрьевич, как вы считаете…

– Безусловно! Хотите воспользоваться моим?

– Нет, спасибо. – Владимир Александрович придвинул поближе стоящий на столике рядом с пепельницей телефонный аппарат производства давным-давно уже не существующей ГДР.

Стараясь не ошибиться, набрал номер Ратникова:

– Олег? Привет, это Виноградов.

– Здорово, Саныч! – Голос у журналиста был не то чтобы обрадованный, но и не такой, как вчера.

– Как здоровье?

– Ничего… Ночью тошнило, но сейчас уже получше.

– Сотрясение мозга, – авторитетно подтвердил диагноз врачей Владимир Александрович.

– Ладно! Ерунда. Оклемаемся, это не самое страшное… Ты откуда звонишь?

– Из конторы.

– Слушай, там к тебе должен человек один подъехать… Аркадий Юрьевич зовут.

– Кто такой?

– От меня. Он сам все объяснит.

– Олег, тебе вот только чужих проблем не хватает! – изобразил недовольство Виноградов.

– Саныч, все наоборот! Но это не по телефону… Не по телефону, понял?

– Пока не очень, но – ладно! Когда его ждать?

– Ну, не знаю… Он сегодня с утра у меня был, мы стали домой звонить, чтобы договориться о встрече, но Татьяна сказала, что ты уже ушел в консультацию. Сейчас сколько времени?

– Половина одиннадцатого.

– Вообще-то должен уже быть у тебя. Наверное, скоро подъедет!

– Серьезный хоть человек-то? – Виноградов поднял глаза на сидящего напротив Аркадия Юрьевича.

Журналист помолчал, подбирая ответ поточнее. Потом ограничился коротким:

– Очень… Очень! Ты поосторожнее с ним, Саныч.

– Постараюсь, – хмыкнул адвокат. – Благодарю за предупреждение… Ну, выздоравливай! Созвонимся.

– Буду ждать. – Невидимый собеседник готов был уже положить на рычаг трубку, но спохватился:

– Постой! Никаких новостей? Ну, насчет пострадавших?

– Пока ничего. Но ты голову себе не забивай, все на контроле. Так что спи! До вечера.

– Попробую. Спасибо, Саныч…

Господин Холодовский лукаво прищурился и стал еще больше похож на мягкую игрушку из детского сада.

– Итак?

– Прошу прощения, но… – Владимир Александрович отодвинул телефонный аппарат.

– Сами понимаете, необходимая предосторожность. Надеюсь, не в обиде?

– Что вы! Наоборот. С таким партнером приятно иметь дело. Рад, что бедняга Олег не ошибся в своих рекомендациях.

– Он их сегодня утром давал?

– Сегодня тоже… Впрочем, Владимир Александрович, я и до этого слышал о вас достаточно лестные отзывы. Причем не только от господина Ратникова.

Адвокат предпочел уточнить:

– У нас есть и другие общие знакомые?

– О, как говорится, Питер – город маленький, каждый человек на виду! Согласны?

– Пожалуй, – кивнул Владимир Александрович.

– Простите, можно?

– Да-да, разумеется! – Последняя реплика Виноградова относилась не к обсуждаемой теме, а была лишь реакцией на появление в дверях очаровательной Кати с подносом. – Поставьте сюда, хорошо?

– Хорошо, Владимир Александрович…

Секретарь улыбнулась, качнула бедрами и предоставила мужчинам самим себя обслуживать.

Вскоре они уже без особого аппетита прихлебывали растворимый кофе.

– Какая все-таки гадость, – первым отставил свою чашку Виноградов.

– Да, не сравнить с натуральным, обжаренным…

– Слушаю вас, Аркадий Юрьевич. Внимательно слушаю!

– Вы – меня? – удивленно приподнял брови господин Холодовский. – Может быть, сначала наоборот?

– Да вряд ли это будет правильно. Согласитесь?

– Хм… – Собеседник подумал и вынужден был согласиться. – Пожалуй, деваться некуда! Видимо, мне придется первому. Только не надо ничего записывать, ладно?

Владимир Александрович без возражений вложил авторучку в блокнот:

– Договорились.

– Начнем с того, что я по национальности – тат.

– Горный еврей? – блеснул эрудицией адвокат.

– Браво! – похлопал ладошками Аркадий Юрьевич. – Только не горный, а горский. Горные бывают козлы… Впрочем, все равно удивительно, что вы в курсе. Хорошо, если хотя бы один из ста моих знакомых русских вообще когда-нибудь слышал такое слово.

– Мне приходилось бывать на Кавказе, – улыбнулся польщенный Виноградов. – В разное время и по разным поводам.

– Дагестан?

– Не только. Хотя с татами и кумыками, например, я в первый раз встретился именно в Дербенте. Очень приличные люди!

– Спасибо… Да, в тех краях очень много наших. Но я лично, откровенно говоря, никогда там не был.

– Вот как? – Владимир Александрович подал реплику только для того, чтобы что-то спросить.

– К сожалению! Все недосуг, – смущенно потупил глаза собеседник. – Папа уехал из Махачкалы еще в пятидесятых, поступать в институт, да так и остался здесь. Я вообще родился и вырос на Васильевском… Вы когда-нибудь слышали о «деле Мусаханова»?

– Ну, если речь идет о том деле, которое…

– Да! Нелегальная сеть производства и сбыта.

– Разумеется, слышал.

Во второй половине семидесятых органы БХСС начали все чаще вылавливать в торговой сети необъятного тогда еще Советского Союза левые партии дефицитных кроссовок и модельной обуви.

Озадаченные эксперты доложили, что товар является всего лишь отечественной подделкой «под импорт». Но подделкой такого уровня, что по ряду качественных показателей она даже превосходила продукцию всемирно известных фирм-производителей!

Впрочем, ребят в милицейских погонах потребительские свойства невесть откуда возникшей обуви не интересовали. При помощи КГБ они меньше чем через год выявили и разоблачили группу «цеховиков», организовавших в одной из южных союзных республик целые производства и товарно-транспортные линии по доставке сырья и сбыту готовой продукции во все регионы страны.

Во главе теневой структуры стоял некто Юрий Мусаханов. Когда в Кремле узнали, какие колоссальные суммы без следа уплывали из-под носа рабоче-крестьянского государства, его быстренько расстреляли.

Чтобы другим неповадно было…

О «деле Мусаханова» много писали в газетах. Сначала – как о блестящей победе наших криминалистов в борьбе с чуждыми советскому человеку нетрудовыми доходами. Появилась даже пара повестей в духе Сергея Высоцкого и полнометражный фильм из серии «Следствие ведут знатоки».

Потом, правда, все повторилось с точностью до наоборот. Спустя десять лет глашатаи перестройки и новых экономических отношений на страницах тех же изданий представили Мусаханова жертвой тоталитаризма, пионером кооперации в СССР и беззаветным гением частного предпринимательства. Кто-то из литераторов быстренько написал соответствующий эпохе кровавый детектив, телевидение тоже решило, что уже можно, и выпустило на экран полуторачасовую художественно-публицистическую передачу «Секретные архивы».

– Разумеется, я слышал про «дело Мусаханова»… – повторил Владимир Александрович.

Господин Холодовский вздохнул:

– Это был мой папа. После школы пришлось взять девичью фамилию матери, – надеюсь, понимаете почему?

– Понимаю.

– Но все равно те, кому положено, знали.

– Вашу семью преследовали?

– Я имею в виду не только органы! У отца осталось много друзей и должников… В общем, грех жаловаться – без куска хлеба не сидели.

Аркадий Юрьевич сдвинул брови, но почти сразу же лицо его вновь обрело выражение неизменного добродушия:

– Закончил институт торговли, потом заочно – экономический факультет ЛГУ… Женился!

Пока Виноградов не понимал, зачем ему надо выслушивать биографию собеседника. Но очевидно, у господина Холодовского на этот счет имелись свои резоны.

– Вы ведь, кажется, знакомы с Султаном?

– Заочно, – насторожился Владимир Александрович.

– Да? А я думал, что вы встречались… Наверное, ошибся, простите, пожалуйста.

– Ничего страшного. – Адвокат взял чашку и принялся перемешивать несуществующий сахар с остатками кофе.

Собственно, это была неправда.

Во-первых, по существу: когда Виноградов еще носил погоны капитана милиции, судьба действительно сводила его со знаменитым вором в законе по кличке Султан. Теперь уже и не определишь, кто перед кем остался в долгу после той истории… Да и форму ответа Владимир Александрович выбрал не лучшую: страх – это именно то чувство, которое внушал окружающим молчаливый старик южанин со шрамом на подбородке.

Султан был родом из Кутаиси, больше половины жизни провел на зоне и «короновался» еще по строгим правилам советского воровского мира. Поговаривали, что последние годы он живет в Москве и является у обосновавшихся там криминальных «кавказцев» кем-то вроде министра иностранных дел – утрясает возникающие то и дело недоразумения с российскими преступными группировками, а также на самом высоком уровне принимает «коллег» из дальнего зарубежья: наркодельцов, торговцев оружием и крадеными автомобилями, международных экспертов по отмыву нелегальных капиталов и… журналистов.

– Узнаете? – Аркадий Юрьевич достал шикарное портмоне крокодиловой кожи, раскрыл его и продемонстрировал Виноградову пластиковый кармашек для фотографий.

На верхнем снимке были изображены двое мужчин и очень красивая смуглая девушка в белом платье. Господин Холодовский расположился по левую руку от нее, а справа улыбался в объектив человек, которого собеседники перед этим называли Султаном.

Море, пальмы, теплоход…

– Это, наверное, вы?

– Да, а это – моя супруга. И ее отец.

– Ого! – поднял брови Владимир Александрович.

– Значит, все-таки узнали?

Виноградов опять не сразу сообразил, что ответить:

– Поздравляю. Это, наверное, выгодный брак…

– Взаимовыгодный брак! – с достоинством подчеркнул господин Холодовский. – Меня ведь тоже не в капусте нашли.

– Разумеется! Извините.

Строго говоря, по воровским понятиям Султану иметь семью не полагалось. И уж тем более никто из его детей не имел права претендовать на высокое место в криминальной иерархии только по праву рождения. Однако на практике прижитые с постоянными «подругами» сыновья и дочери авторитетов преступного мира значительно легче добивались того, что простым смертным стоило пота и крови.

Впрочем, так же как и в остальных, легальных сферах человеческой деятельности – в науке, политике, бизнесе, воинской службе… Ведь давно известно: сын генерала никогда не станет маршалом, потому что и у маршала есть дети.

Итак, перед Виноградовым сидел потомственный «теневик» из кавказских евреев, породнившийся со столичной воровской элитой.

Видимо, это именно их теперь называют «новыми русскими»?

Владимир Александрович изобразил растерянность:

– Не знал, что у Олега такие друзья.

– Ну, друзья – это, пожалуй, громко сказано. Просто в какой-то момент мы оказались нужны друг другу.

По мере того как необходимость в притворстве исчезала, Аркадий Юрьевич все меньше старался изображать игрушечного медвежонка. Глаза стали как будто меньше и холоднее, от носа к губам протянулись глубокие складки, а брови слились в одну ровную черную линию.

Внешность вообще почти всегда обманчива… Но интересно все-таки, сколько же разного коммерческого и чиновного люда жестоко поплатилось за ошибку, недооценив господина Холодовского или позволив себе с ним лишнее?

Аркадий Юрьевич уловил изменившееся настроение собеседника:

– Вы понимаете, о чем идет речь?

– Пока только в общих чертах, – покачал головой адвокат. И деликатно напомнил собеседнику о том, что пора бы перейти к цели визита:

– Чем могу помочь?

– Видите ли, Владимир Александрович… Положение обязывает. Зачастую судьба человека предопределена целым рядом объективных факторов, не зависящих от нашей воли. И тогда приходится заниматься не тем, к чему лежит душа, а совсем другим, неприятным и трудным делом. Согласны?

– Пожалуй, – кивнул адвокат и неожиданно даже для самого себя добавил:

– Я лично в далеком детстве мечтал уехать в Латинскую Америку – стать профессиональным революционером, как Че Гевара.

– Вот видите! – почему-то обрадовался посетитель. – А мне очень хотелось выучиться на пианиста и играть в ресторане. Джаз… Понимаете?

– Понимаю.

Аркадий Юрьевич очень долго и внимательно изучал сидящего перед ним человека. Потом спохватился:

– Так вот! С некоторых пор я по поручению тестя и его… авторитетных коллег проверяю, как обстоят дела в воровском «общаке». Работа такая, ясно?

– Простите, мне обязательно это знать? – уточнил Виноградов. Он считал, что без нужды носить в себе чужие секреты вредно для здоровья.

– Я рассказываю только то, что считаю нужным, – оборвал адвоката господин Холодовский. – Всем известно, как бандиты и блатной мир испокон веку «засылают наверх долю малую» – кто сколько может… Но вы ведь догадываетесь, что пресловутый «общак» вовсе не сундук с монетами и даже не пачки долларов, сложенные в какой-нибудь банковский сейф?

– Догадываюсь.

– Это давно уже целая сеть финансовых и торговых учреждений, коммерческих структур, заводов и фабрик, созданная для сохранения и приумножения доверенных авторитетам и законникам капиталов. Но в каждом деле необходим хозяйский пригляд, верно? Надо постоянно отслеживать правильность и эффективность вложения средств, компетентность и добросовестность исполнителей… Да и просто непорядочные люди тоже встречаются!

– Неужели и у вас «крысятничают»? – огорчился адвокат. – Надо же! А ведь у «блатных» и «братвы» воровать, говорят, поопаснее, чем у государства.

– Правильно говорят, – оскалился Аркадий Юрьевич. Сделал паузу и продолжил:

– Словом, я возглавляю нечто вроде теневого контрольно-ревизионного управления… И одновременно – налоговой службы! – Посетителю так понравилось собственное сравнение, что он громко и заразительно рассмеялся.

– Трудно, наверное, приходится? – посочувствовал Виноградов.

– Если вы имеете в виду моральный аспект, то в конечном счете прибыль направляется на благие нужды еду и лекарства для заключенных, на социальную адаптацию отбывших наказание, на материальную помощь их семьям… Сами знаете, что творится сейчас на зонах. Да и на воле! А мы даем рабочие места сотням тысяч граждан, выплачиваем налоги, занимаемся благотворительностью. Это плохо?

– Нет, я имел в виду чисто техническую сторону дела, – ушел от ответа Владимир Александрович. – Наверное, непросто заставить отчитываться дельцов теневой экономики?

– Ну я же действую не от своего имени… – скромно потупился Аркадий Юрьевич.

И на мгновение надел на себя привычную маску безобидного плюшевого медвежонка:

– Поверьте, мне даны соответствующие полномочия.

– Верю! – Виноградов опять посочувствовал тем, кто волею судьбы оказался у собеседника на дороге.

Фактически господин Холодовский занимал в структуре российского криминала хлопотное и незавидное место министра экономики.

Только реальной власти несоизмеримо больше – правда, как и ответственности. Ведь разоривший государственную казну чиновник обычно отправляется куда-нибудь за границу послом. А если ошибется его «теневой» коллега и в результате некомпетентности, лени или тяги к финансовым авантюрам пострадает «общак»…

– Вы о чем-то задумались, Владимир Александрович?

– Простите. Честно говоря, я подумал о том, что вам куда спокойнее было бы играть джаз.

Собеседник опять рассмеялся:

– Великолепно! Рад, что хоть здесь меня понимают.

– Еще раз простите, Аркадий Юрьевич, но я все как-то не соображу, чем может помочь такому большому, серьезному человеку начинающий адвокат вроде вашего покорного слуги?

– Ничем, – просто ответил господин Холодовский.

Затем сложил загорелые руки на животе:

– Мне нужно, чтобы вы искренне и точно ответили на несколько вопросов по поводу вчерашнего происшествия на дороге. После этого я оплачу все расходы по делу Ратникова и компенсирую потраченное вами на сегодняшнюю беседу время. Затем мы расстанемся… Ясно?

– Спрашивайте. – В жизни, как и в шахматах, многое зависит от того, кому выпало играть белыми. Но когда не знаешь правил, лучше уступить инициативу… В конце концов, Олег сам заварил эту кашу.

– Куда вы вчера ехали с Ратниковым?

Владимир Александрович хмыкнул:

– Смешно, знаете ли! Мы собрались в автомастерскую, регулировать Олегу карбюратор.

– Зачем?

– Холостые обороты плохо держались, нужно было все время на «подсосе» ездить. И вообще…

– Я не об этом. Почему именно в центр города? Что, больше негде?

– Мы ехали к моим знакомым. Они практически все по двигателям делают. Неплохо и довольно дешево! А у Олега еще своих мастеров не было, он за рулем недавно.

Видимо, такой ответ собеседника устроил.

– Понял… О встрече договорились заранее?

– Да, конечно. Ратников взял меня прямо из дома.

– А кто выбрал маршрут?

– Разумеется, я! Олег смутно представлял, куда и как ехать, он вообще плохо за рулем ориентируется.

Следующий вопрос был задан так, будто это удар по печени:

– Скажите, Владимир Александрович… Вы действительно считаете, что произошел несчастный случай?

– Не понял, – тряхнул головой адвокат. – А разве похоже на то, что Олег специально с разгона в эту иномарку врезался? Из любви к острым ощущениям?

– Я имею в виду другое, – Господин Холодовский не торопясь убрал ладони с живота и переложил их на подлокотники кресла.

– Как раз наоборот! Не мог ли кто-нибудь специально подстроить автокатастрофу? Например, чтобы устранить Ратникова?..

– Шутите?

– Нет.

Тон был такой, что Виноградов снова вынужден был поверить. И прежде чем дать ответ, еще раз прокрутил в памяти вчерашнюю ситуацию на дороге, непредсказуемые, суматошные действия Олега и все, что последовало за ними.

Наконец, адвокат покачал головой:

– Там не было никакого умысла. Глупая случайность, я абсолютно уверен!

– Почему?

– Долго объяснять.

– Я не тороплюсь… А ваше ценное время будет оплачено.

Следующие минут десять Владимир Александрович рассказывал и чертил схемы дорожной обстановки. Посетитель слушал, кивал, задавал уточняющие вопросы и вдумчиво изучал корявые карандашные наброски.

В конце концов он придвинул их к себе:

– Спасибо! Вот теперь, кажется, вы меня убедили. Можно забрать?

– Конечно! Да и вообще, – с облегчением отмахнулся Виноградов, – кому это нужно? Такой огород городить ради обычного бедолаги журналиста… Проще дать ему кирпичом по башке в парадной или послать наркомана с ножичком.

– Действительно, – пожал плечами Аркадий Юрьевич. – Как обесценилась жизнь человеческая… Кстати, что там насчет пострадавших?

– Пока неизвестно. Сегодня определюсь. – Владимир Александрович довольно демонстративно взглянул на циферблат и убедился, что беседуют они уже без малого час:

– Если успею… Сначала надо связаться со следствием.

– Зачем?

– Узнать, возбуждено ли уже уголовное дело – номер и кому его отписали.

– Думаете, без уголовного дела вопрос не решится?

– Аркадий Юрьевич, там покойник, – напомнил Виноградов. – К тому же ночью прошла сводка ГАИ о дорожно-транспортных происшествиях по городу.

– Да-а… А если дать денег? Я имею в виду – много денег, понимаете? Действительно много!

– Понимаю. Деньги нам еще пригодятся, и немалые. Но не сейчас. Пока мы даже не знаем, кому и за что платить.