Текст книги "Папа, спаси меня (СИ)"
Автор книги: Ника Янг
Соавторы: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 46
Мы с Лесей отходим в сторонку, за угол больницы, подальше от посторонних ушей и любопытных взглядов.
– Зачем ты явилась сюда? – спрашиваю я.
– Ммм… А ты думаешь я пришла сюда в поисках тебя, да? – спрашивает она, прислоняясь к кирпичной стене спиной, и тянется в сумочку за пачкой сигарет.
– Ты ведь куришь только после… кхм…
Зачем я помню её привычки? Если бы Малая услышала меня сейчас, то послала бы куда подальше… Наверное. Но что поделать с тем, что у тебя просто хорошая память? Правильно – ни-че-го. Это просто идеальная работа мозга, ничего более, потому что на эту бабу мне глубоко наплевать.
– Ты и это запомнил? Ну… После него я и хочу закурить. Тимур против курения, но его ведь нет сейчас рядом.
– Тимур? – я ещё сильнее теряюсь в мыслях, сводящих с ума.
Какой Тимур вообще?
– Мой жених, Котя! Ты думал, что мир крутится вокруг тебя одного? Тогда я тебя огорчу, милый! Потому что это не так! Я скоро выхожу замуж. Мы с Тимуром решили пожениться. Он один из лучших хирургов этой клиники, между прочим. А ты зачем сюда пришёл? Кого искал?
– Уж не тебя точно, – отвечаю я.
Почему-то от сердца отлегает. Тяжёлый груз сваливается с шеи, и мне становится легче дышать. Одна проблема похоронена. Ещё бы разобраться с Седым.
– Уж не знаю, что у тебя с жёнушкой твоего дружка, но удачи тебе, если вы… вместе! Я пойду, Кир, я устала после жаркой встречи с женихом. Хочу поскорее забраться в тёплую ванну, а потом в постельку!
Леся выгибается как кошка, поправляет свои растрепанные волосы и снова широко улыбается.
– Чао, Малыш! Целовать не буду, ведь нам обоим не нужны лишние слухи!
Леся уходит, громко цокая шпильками по асфальту. Она бросает сигарету, которую так и не успела закурить, а я думаю… Сам не знаю, о чём именно, потому что мысли накладываются друг на друга. Голова идёт кругом.
Малая беременна от меня. У нас с ней будет второй ребёнок. И ей сейчас тем более нельзя волноваться. Дурное предчувствие поднывает изнутри, словно что-то дурное случится буквально скоро. Словно оно уже случилось. Я решаю поговорить с Иваном и выяснить, как проходит процесс реабилитации сына, а уже потом встречусь с Тоней и возьму у неё рецепт.
Сначала хочу зайти через эвакуационный выход, который отчего-то открыт, но затем решаю сделать всё правильно и воспользоваться центральным входом.
Я доберусь до кабинета, дорогу куда легко смог бы отыскать даже с завязанными глазами, и стучусь в кабинет.
– Войдите! – слышу уставший голос и думаю о том, что Ивана пора бы отправить в отпуск. Как только завершит лечение моего сына, непременно куплю ему самую крутую путёвку.
– Это я! Хотел поговорить о сыне…
Я прохожу и присаживаюсь на кожаный диванчик, стоящий в углу кабинета. Закидываю ногу на ногу и смотрю на Ивана. Приятель откидывается на спинку своего кресла, потирает виски пальцами и улыбается.
– Что я могу сказать, Кирилл? Пацан в рубашке родился… Случаи выздоровления от рака крови слишком малы, ты это и сам знаешь… Но у Егора наблюдается ремиссия. Ближе к выписке можно будет говорить – частичная она или полная. Но все прогнозы только самые лучшие.
Я выдыхаю с облегчением и чувствую, как глаза застилает прозрачная пелена. Бред! Мужики не плачут. Улыбаюсь и снова поглубже втягиваю воздух в лёгкие.
– У меня будет ещё один ребёнок, Вань! Я стану отцом.
– Антонина решила рассказать тебе?
– А ты хотел промолчать, Жучара?
Он негромко смеётся и разводит руками.
– Ну что поделать? Врачебная тайна… Она была такой же пациенткой в тот момент, а я давал клятву и прочее-прочее… В общем, я отчего-то был уверен, что она примет верное решение. Что вы думаете с ней? Будете вместе? А что с тем мужиком, который тебя отмутузил? Это ведь был Жека, да? Из двадцать пятого?
– Ага… Он… – я облизываю губы, в мгновение ставшие сухими.
– Как так вышло, что вы бабу одну поделить не смогли? Ведь друзьями были лучшими в своё время.
– Дураками были! – отмахиваюсь я. – А история у нас слишком долгая и запутанная… Там без бутылочки хорошего виски не разобраться. В общем, если захочешь, я расскажу тебе её однажды… За бокальчиком и не в стенах больницы. Она хранит так много плохого, что не хочется добавлять сюда ещё больше дерьма.
– Что есть, то есть… Да и пропустить по паре бокальчиков мне точно не помешает. Каждый день принимать новых пациентов и терять кого-то из старых… Это всё очень тяжело.
– Ты вообще, герой, Иван! Самый настоящий! Надо обладать такой силой воли, что любой позавидует, чтобы спасать жизни.
– Да какой я герой… – улыбается Иван и отмахивается от меня.
В кабинет стучат.
Мы как-то незаметно сблизились с Иваном, и я начинаю жалеть, что не общался раньше с ним или его братом. Всё познаётся в сравнении. Я потратил свою жизнь не на тех людей и теперь хотел наверстать упущенное. Мне вдруг вспомнилась девочка с милыми косичками… Сестра… Как бы мне хотелось встретиться с ней и мамой. Раньше я не задумывался об этом, узнавал только, что они живы и здоровы… И вот теперь впервые захотел увидеться с ними.
– Извините, что беспокою, но мы ничего не можем поделать со сбоем системы безопасности. Камеры до сих пор не работают, словно что-то глушит их. Возможно, следует усилить охрану, вдруг готовится какой-то теракт! – говорит хлюпенький парнишка в очках, и я подрываюсь на ноги.
Я не могу потерять своего сына и женщину, которую люблю.
– Кирилл, да всё хорошо! Сбои и раньше бывали, – кричит мне в спину Иван.
Вот только у меня сильнее ноет сердце.
Тоня…
В порядке ли она?
Не решил ли её отец отомстить ей за связь дочери с недостойным мужиком?
Порву… Порву любую тварь, которая попытается встать на пути к нашему с ней счастью.
Егор…
В порядке ли он?
Я мчусь в их палату, надеясь, что сейчас увижу их обоих, прижму к себе и скажу, как сильно я люблю их, но когда я открываю дверь, на меня с удивлением смотрит нянечка.
– Как хорошо, что вы приехали! Егорушка только уснул, но он уже много раз спрашивал, где мамочка! – шепчет она, глядя на меня.
– То есть как спрашивает? Тоня ещё не пришла? – спрашиваю я, и отрицательное мотание головы добивает меня.
Она должна была полчаса назад прийти, если не раньше. Что всё это значит? Куда делась моя девочка? Где она? Слышу скрежет собственных зубов. Мне не хватает воздуха. Я перерою всю больницу, но найду её. Может, ей стало плохо в уборной или она решила заглянуть в буфет и не заметила, как быстро пролетело время? Мне хотелось надеяться только на лучшее, хотя мысли в голове крутились отнюдь не самые приятные.
Глава 47
С мерным медленным жужжанием кабина лифта отворилась.
– Ты? – от удивления встречи с человеком, которого я точно не ожидала увидеть в больнице, я всплеснула руками и замолчала. – Ты что здесь делаешь?
– Я? А что мне еще тут делать? – Женя лениво отталкивается от стены лифта и делает шаг навстречу. Нервно оглядываюсь по сторонам, но, как назло, вокруг никого нет. Никого и ничего. – Пришел навестить дорогую жену.
На его губах играет ехидная ухмылка, но в глазах плещется ледяная колодезная вода. Он подходит так близко, что нависает надо мной грозовой тучей, и мне хочется сжаться, отшатнуться, убежать. Он чувствует это и недовольно хмурится. Однако тут же берет себя в руки и проводит пальцем по моим волосам. Вроде бы и касаясь, и, вроде бы, и нет.
– Я не хочу тебя видеть, Женя, я все сказала. Уходи.
– Конечно уйду, милая моя. Но сначала мне нужно будет сделать кое-что. – от предчувствия чего-то нехорошего мне становится тошно. Снова изнутри грудной клетки поднимается волна жара и на языке першит.
– Женя, – вскидываю на него глаза и смотрю прямо. – У меня нет желания с тобой разбираться, да и поздно уже играть в семью. Своим отношением к Егорке ты все уже доказал.
– К Егорке? – глаза его сужаются. – К Егорке. А ничего, что целых четыре года я растил чужого ребенка и даже слова плохого ему не сказал? Ничего, что постоянно видел перед глазами совершенно чужого человека?
Выпрямляюсь и готовлюсь сказать ему все, что давно нужно было сказать. но у меня ничего не выходит: я просто не успеваю.
Женя хватает меня за руку, и буквально тащит за собой.
Внезапно он оборачивается, выхватывает мою маленькую сумочку, в которой лежит сотовый телефон, и отшвыривает ее со всей силы в угол.
– Что? Ты куда? С ума сошел? – упираюсь пятками, буквально скольжу по полу, а второй рукой пытаюсь посильнее ударить его в спину.
– Говорить она не хочет. Конечно не хочешь, коза. Ну так и я буду с тобой разговаривать совсем на другом языке, – бурчит он, но мне все слышно.
– Пусти-и-и-и-и-и! – кричу я уже во весь голос, не стесняясь и не волнуясь о том, что могут подумать люди. Сейчас мне точно нужна помощь, и я определенно не хочу идти на поводу у бывшего мужа.
Женя резко разворачивается, обливает меня с ног до головы едким, презрительным взглядом, и вдруг забрасывает меня на плечо. Мои ноги только и успевают качнуться в воздухе, а в живот ударяется сильная преграда. К голове тут же приливает кровь, и хвост падает прямо на лицо.
– Ты чудовище! С ума сошел! – молочу по его спине кулаками, визжу, царапаюсь, но все безрезультатно. Ему все равно! Мои удары для него как укусы фруктовых мушек!
Женя стремительно преодолевает пространство стерильного коридора, в котором, как назло, никого нет, резко распахивает дверь служебного выхода, поворачивается, закрывает его на ключ, и быстро убирает его к себе в задний карман джинс.
– Ты – тварь! Пусти! Скотина! – ору я громче прежнего, извиваясь, как уж на горячей, раскалённой сковороде. В глазах уже помутнело, тошнота буквально сжимает горло, и я чувствую, что еще немного – и точно упаду в обморок. – Что тебе нужно? Что?! – ору пуще прежнего, заметив, что он уже подстраховался и пригнал свой автомобиль буквально к дверям, припарковавшись на пешеходной дорожке.
Он скручивает меня легко, буквально как тряпичную куклу, и, несмотря на мое яростное сопротивление, зашвыривает на заднее сиденье автомобиля. Я не успеваю сделать ничего – он быстро закрывает дверь и блокирует замок.
Стучу со всей силы по стеклу, сыпя проклятьями в его адрес, но этому человеку все равно. Быстро оглянувшись, будто бы оценивая пространство – не заметил ли кто его бесчеловечного и странного поступка, он ныряет на переднее сиденье, быстро заводит мотор и давит на газ. Машина сначала проседает, а после, визжа шинами, стремительно покидает место происшествия.
– Ах ты, гад! – я дергаюсь вперед, цепляюсь своими пальцами ему в голову, ухватив за волосы.
– Ты-ы-ы-ы!! – орет Женя, и тут же бьет меня по рукам. Наша борьба похожа на бой сумасшедших, но ровно до тех пор, пока мы не выруливаем на оживленную трассу. Автомобиль шатает из стороны в сторону, Женя не держит руль, а только прибавляет газу.
– Разобьемся, дура! – орет он.
– Да плевать, – пыхтя от злости и боли, дергаю за волосы. Мне хочется выколоть ему глаза, хочется почувствовать кровь на своих руках, потому что от испуга у меня включились какие-то по-настоящему звериные инстинкты!
На светофоре он быстро оборачивается в мою сторону, хватает за руки и кусает в запястье. От боли все меркнет перед глазами.
– Да ты рехнулся…
– Замолчи и послушай, – грубо прекращает он мою истерику. – Подпишешь кое-какие документы и свободна, поняла? А сейчас не рыпайся, нам нужно доехать живыми. Ясно?!
– Отпусти, придурок. Я и в больнице могла все подписать. Принесешь, и все утрясем.
– Ага, сейчас. Разбежался.
Он разворачивается к дороге, быстро смотрит, сколько горит секунд на светофоре, и, как только там загорается желтый, рвет с места. Я пытаюсь открыть окно, дверь, но ничего не получается, пытаюсь перелезть на переднее сиденье, но Женя одной рукой грубо отталкивает меня назад, и я слышу, как зубы ударяются друг от друга, а желудок буквально подкатывает к горлу. Черт.
Думаю, что в городе пост ГАИ точно увидит странное поведение автомобиля, нас остановят и мне помогут, но Женя неожиданно сворачивает с главной дороги и едет сначала на немыслимой скорости какими-то дворами, а в одном месте буквально прокладывает новую дорогу по бульвару, там, где и асфальта-то нет.
Зажимаю рот руками – кажется, еще немного и стошнит, но я держусь. Все еще пытаюсь понять, куда меня везут, куда мы едем, но даже сообразить не могу. Перед глазами начинается какая-то круговерть.
Как назло, и прохожих-то не так много: Женя выбрал самую удаленную, самую неудачную дорогу.
– Хватит! Хватит! Куда мы едем?! – кричу ему я.
Но он только дергает плечом в ответ.
Наконец, спустя томительные века ожидания, автомобиль останавливается у какого-то забора.
– Приехали, – Женя грубо хватает меня за локоть, и выталкивает из машины. В нос ударяет запах прелых листьев и навоза.
– Ты что, в деревню меня привез?
Удивленно оглядываюсь и вижу, что мы остановились у какого-то заброшенного дома, с покосившимся черным от времени и дождей забором. Впереди – лес, темный и довольно мрачный, совершенно без проблесков зеленой листвы, а позади – разбитая дорога из замершей грязи.
– А что, принцессам тут не место? – ехидно цедит он, и тут же толкает меня в спину, вперед, чтобы пройти сквозь калитку. – Шевелись давай, – теперь его голос и его поведение совсем не похоже на то, кого я считала всегда своим мужем. Это какой-то совершенно другой человек, больше похожий на зэка, на отъявленного рецидивиста, на террориста.
Делаю несколько шагов вперед, и путаясь ногами в высокой траве вперемешку с каким-то сеном. Женя быстро оглядывается кругом, нервно, зло.
– Шевелись, я сказал! – он больно ударяет меня в спину, желая, видимо, придать ускорение, но я не выдерживаю такого напора, и, запинаясь о какую-то корягу, носом лечу вперед.
– Дрянь, – сквозь зубы цедит Женя, глядя на меня сверху вниз.
Я шмыгаю носом, утираю влагу со щеки.
– Поднимайся быстро! – командует он.
– Хватит на меня орать, придурок! – огрызаюсь я, и медленно встаю, уперевшись в грязь сначала ладонями, а после и коленями.
Дождавшись, когда я смогу поднять на ноги и выпрямиться во весь рост, Женя смотрит на меня пару секунд, а я отвечаю ему зеркальным злым и нервным взглядом.
Мне хочется плюнуть ему в лицо, и, кажется, это желание отражается на моем лице, потому что он вдруг меняется: выпрямляется, поднимает руку.
Я не успеваю среагировать, и мою щеку жалит болезненная, сильная пощечина.
– Ай! – хватаюсь я за место, которое тут же начинает гореть. Слезы буквально брызгают из глаз, как бы мне не хотелось казаться сильной, но против боли приема нет.
– Я сказал: шевелись, что тут непонятного?
Отшатываюсь от него, но Женя снова хватает меня за локоть, больно сжимая пальцы и волоком тащит в дом.
Ногой ударяет в дверь, и она распахивается под напором.
– Посидишь пока тут, – говорит он, вталкивает меня в темное, пропахшее водой, сыростью, нежилым духом жилище, и резко захлопывает за мной дверь.
– Пусти, гад! Пусти! – ударяю кулаками по двери, но он запирает ее на засов – слышу, что с отчаянным скрипом железо в мужских руках начинает слушаться и дверь буквально проседает.
Кажется, я стала пленницей у собственного мужа, хоть и бывшего…
Глава 48
Словно почувствовав моё присутствие, Егор начинает ворочаться в кровати и открывает глаза. Он приподнимается, смотрит на меня, а затем вертит головой.
– Кир, а почему мамы нету? – спрашивает пацан обеспокоенным голосом, а у меня сжимается сердце. Хотелось бы самому узнать ответ на этот вопрос.
– Мы её сейчас поищем, наверное, мама решила поиграть с нами в прятки. Мы обязательно найдём её. – Я набираю номер Малой, но безрезультатно – абонент не абонент. – Вот я сейчас пойду и помогу доктору Ивану найти её…
– Не уходи! – принимается хныкать пацан, и меня буквально разрывает.
Нянечка нервно поглядывает на меня, видимо, желая хоть немного отдохнуть и перекусить, и я решаю отпустить её.
– Сделаю один звонок и вернусь! – бросаю я, глядя на неё.
Выхожу в коридор, чтобы не испугать сына интонацией своего голоса, потому что в эту секунду я готов рвать и метать. Камеры не работали… Как найти Тоню, если эти грёбаные камеры не работали?
Дрожащими руками набираю номер Ивана и прижимаю мобильник к уху.
– Кирилл, что-то случилось?
– Тоня пропала. Она полчаса назад должна была прийти в палату к сыну, но её нет… И я полагаю, что сбои в работе камер как-то связаны с её исчезновением.
– Сбои случаются, время от времени! Ты ей самой звонила? Тоня беременна, может, ей стало дурно?
– Она не отвечает! Обойдите всю больницу, Ваня, потому что когда мы виделись последний раз, она вошла сюда! – почти рычу я и отключаю телефон, зная, что он сделает это.
Иван отправит санитарок, медсестёр, всех на поиски Малой… И если её не найдут, я знаю, куда поеду первым делом.
Как и обещал, возвращаюсь в палату сына. Его глазки на мокром месте. Нянечка пытается взять его на руки, но он не идёт к ней и смотрит на дверь, а когда видит меня, начинает тереть глаза кулачками.
– Вы можете пока пообедать. Я побуду с ним немного, – негромко произношу я, полный решимости успокоить сына.
Я присаживаюсь на стул и пытаюсь выдавить из себя улыбку, хоть сделать это чертовски сложно. Мне надо успокоить ребёнка, внушить ему, что всё хорошо, потому что нервы ещё никого не доводили до добра, а ему особенно опасно нервничать.
– Послушай, это была… – я задумываюсь – кем там может заинтересоваться мальчишка? Вряд ли его впечатлит рассказ о феях, потому что история принцессы ему, помнится, не понравилась. – Твоя нянечка – это королева с другой планеты. Она пришла сюда, чтобы оберегать тебя и забрать твою болезнь. Совсем скоро мы ввернёмся домой и больше никогда не попадём в это место… Но ты должен слушаться её. Она вытянет материю чужого мира, попавшую в тебя, и потом улетит обратно. Только ты не должен говорить, что знаешь её небольшой секрет. Ладно?
Егор приоткрыл рот, уставился на меня распахнутыми глазёнками и принялся кивать, а я искренне улыбнулся. Пусть я и не умел обращаться с детьми, понятия не имел, как найти подход к собственному сыну, но я смог успокоить его.
– Наша мамочка сейчас немного занята… Но она скоро вернётся. Ты не должен беспокоиться! С ней всё будет хорошо. А дома тебя ждёт Морда. Он уже поправился и хочет поскорее встретиться с тобой. Ты ведь скучаешь по этому забавному щенку?
Егор принимается кивать и улыбаться. С Мордой он быстро нашёл общий язык, и щенок стал для него своего рода отдушиной, пацан почти ничего не спрашивал о Седом, лишь изредка вспоминая, что у него есть ещё и отец.
– А папа к нам вернётся? – Выбивает весь воздух из лёгких своим вопросом Егор.
– А ты бы хотел этого? – задаю пацану встречный вопрос, и он проваливается в мысли.
– Я бы хотел, чтобы мой папа был таким же, как ты! – отвечает Егор, а у меня на глаза наворачиваются слёзы.
Нет! Мужики не плачут! Не ведутся на все эти сантименты, но у меня душа выворачивается наизнанку от таких важных слов. Мне хочется схватить пацана на руки и закружить его, но я боюсь повредить ему что-то, да и он без того слаб после химии, без лишней круговерти испытывает приступы тошноты, поэтому я глушу этот нелепый порыв и улыбаюсь ему.
Мне хочется сказать пацану, что я и есть его папа. Настоящий, но я не знаю, как он отреагирует. Я боюсь шокировать его ещё сильнее, ведь ему и без того непросто – он волнуется без своей мамочки. Сначала я должен вернуть Малую, а потом мы с ней решим, как быть. Наверное.
Я провожу с Егором время, пересказывая ему сериал про космических рейнджеров, который смотрел когда-то в детстве, про супер героев, а попутно снова и снова набираю номер телефона Тони, надеясь, что она ответит мне… Но ответа нет. И у меня душа рвётся в клочья от мысли, что какая-то тварь могла навредить ей. Вроде бы слежки за нами не было, мог ли её батя объехать другой дорогой? Если это, конечно же, был он? Все эти мысли пульсируют отголосками сознания, но я пытаюсь отвлекаться на общение с сыном, чтобы ему не передалась и моя тревога. Егор засыпает, когда в палату буквально врывается Иван и выглядит он неважно.
– Антонины нигде нет… Никто не видел её и не знает, куда она могла деться… Может быть, на неё накатила депрессия, и она решила передохнуть? Могла ли она уехать к друзьям?
– Ты в своём уме? – рычу я и замечаю, как вздрагивает ребёнок.
Поглаживаю Егорку, вглядываясь в его обеспокоенное личико, тяжело вздыхаю и выхожу из палаты вместе с Иваном.
– Она не оставила бы больного сына! Ты прекрасно знаешь, что Егор значит для неё. Её похитили, и я знаю, кто это сделал. Отправь к Егору няньку, а я поеду возвращать ему мать!
– Кирилл! Стой! Может, обратимся в полицию? Я боюсь за тебя… За Тоню… – принимается волноваться Иван.
– Нет. Полиция вряд ли поможет. Что они там всегда говорят про три дня, после которых человека можно считать пропавшим? Я разберусь во всём сам… И… Не бойся, убивать гниду не буду. Всё-таки… Это её отец!
Я снова тяжело вздыхаю и спешу к машине, готовый разорвать своего несостоявшегося тестя на кусочки.
