Текст книги "Папа, спаси меня (СИ)"
Автор книги: Ника Янг
Соавторы: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 49
– Ты не можешь меня тут оставить, Женя! – кричу я, даже не зная, слышит ли он меня или нет. – Егорка в больнице совсем один, он будет волноваться, плакать.
Я замираю, прислушиваюсь: есть ли шаги за дверью, но там тихо, и мне не понятно стоит ли там мужчина или нет. От этой неопределенности становится жутко, страшно, и безвыходное ощущение топит разум.
Что он творит? Для чего ему нужно это похищение? Чего он добивается?
Беру деревянный стул, который едва не теряет ножку, тащу его к двери, ставлю так, чтобы, когда она отворилась, первым, кого увидит Женя, была я. Отряхнув пыль, сажусь и смотрю вперед, будто бы так можно подействовать на преграду, чтобы она отворилась. Внутри все бурлит от волнения, подкашиваются ноги, и я думаю о том, что эти чувства ужасны, они просто топят меня, убивают, засоряют мозг, и мне никак не удается сфокусироваться на нужных словах, чтобы донести до человека, с которым жила столько лет, простую мысль: мне нужно к сыну.
Перед глазами мелькают картинки нашего брака, и я начинаю плакать. Сначала одна слезинка, потом вторая, и вот уже через минуту я реву так, что хоть святых выноси. Бабская истерика, как сказал бы отец, захлестывает и я отдаюсь ей, как реке, которая несет меня на своих водах куда ей вздумается.
Утираю влагу под носом, растираю слезы по щекам.
Я устала от всего этого. Невыносимо и страшно устала.
Снова вспоминаю, каким был Женя в начале нашей жизни: предупредительным, добрым, ласковым. Что же с нами стало к концу? Да, нелюбовь выжигает из человека все самое лучшее, или помогает раскрыть самые ужасные черты характера, как получилось у нас. Я не любила ему, относилась к нему совсем не так, как следовало, и он, чувствуя это, тоже менялся, раскрывая свой нрав, очищаясь, как луковица, от шелухи.
– Женя! Женя-я-я-я! Там Его-о-о-ор! Совсем оди-и-и-ин! – кричу, совсем не думая о том, смогу ли чего-то добиться. Все, что случилось буквально за несколько часов, выбивает меня из колеи.
Молчание не прекращается, и мои слезы постепенно высыхают. Чувствуя себя так, словно меня прокрутили через мясорубку, я мысленно ругаю разгулявшиеся гормоны за свое нелепое поведение.
Краем блузки на плече отираю лицо, и только сейчас говорю спокойно и серьезно, громко, как генерал на плацу:
– Открывай. Слышишь? Открывай. Иначе…
– Что иначе? – слышится приглушенный дверью голос бывшего мужа. От неожиданности я вскакиваю, бегу вперед. Он здесь! Он слышит! И теперь, похоже, готов к диалогу!
– Иначе пожалеешь! – никак не выдаю голосом своего волнения, и тут же лихорадочно шарю глазами вокруг в поисках чего-то посерьезнее стула, чтобы можно было выбить дверь.
Но вокруг лежат неподходящие вещи: в углу избы – старая кровать с подушкой, на деревянном плохом полу – протертый ковер с откинутым кверху краем. На столе какая-то ерунда в виде пустых трехлитровых банок, стакана и грязной, покрытой пылью, тарелке. Надеюсь, что хоть крыс тут нет.
Медленно подхожу к столу, и беру в руки скалку, – единственную вещь, которая может мне пригодиться, но как, даже не хочу думать. Беру и все.
Снова подхожу к двери.
– Женя. Открывай. Это глупо.
Мой голос тверд и спокоен, в отличие от нервов. Рука со скалкой за спиной дрожит, как и губы, с которых готовы сорваться мольбы, и если бы меня кто-то сейчас увидел, думаю, принял бы за привидение.
– Как же я тебя ненавижу… – вдруг слышу я мужской голос, и мне больно признавать, что это голос Жени, человека, с которым я делила постель. – Ненавижу…Ты меня достала, понимаешь? Достала, королева мира!
Мужчина непечатно ругается, а я замираю.
Вдруг распахивается дверь и в проеме появляется растрепанный Женя, глаза его нехорошо блестят, волосы всклокочены. Одной рукой он упирается в дверной проем, другой подносит ко рту бутылку белесой водки и делает жадный глоток. Кадык ходит туда-сюда, и я делаю шаг назад: не известно, что сейчас придет ему в голову!
От него так и фонит злостью, ненавистью, и сам он больше похож сейчас на комок нервов.
– Твой отец обещал золотые горы, а я и повелся. Да и ты…красивая девочка, кто бы не захотел такую? Но всегда, всегда ты была холодной и витала в облаках, – Женя отлипает от бутылки и расправляет ноги, будто бы в поисках опоры, заполонив собой все пространство у двери.
– Только и слышно, что Егор. То, се, пятое, десятое…
Я отвожу глаза, чтобы не он не прочел и не распознал ненависть, которая может полоснуть словно ножом после его слов, однако вполглаза слежу за ним.
– И проекты твоего отца…тьфу, – плюет он в сторону и отирает рот, подчеркивая брезгливость. – Всегда следил за мной, козззел, не доверял, расчетливый стервец.
Женя переводит на меня свой взгляд и, я вижу, что в нем пляшут огоньки безумия, которые растут от его злости.
– Вы! Вся ваша семейка у меня вот здесь! – он выразительно проводит ребром ладони по шее. И вдруг добавляет тихо: – Ненавижу.
Он молчит, и я тихонько, чтобы он не сорвался на крик, на действие, словно минер, который хочет деактивировать бомбу замедленного действия, говорю:
– Давай разведемся, дело пары дней.
Женя делает шаг вперед, а я – назад. Потеплевшее дерево скалки за спиной в сжатом кулаке дарит зыбкое чувство защиты, но перед таким амбалом, который горой надвигается на женщину, сдержать страх невозможно.
– Разведемся, – кивает он мне. – Но ты отдашь мне все.
– Я согласна! Согласна! Пожалуйста, пожалуйста!
В груди трепещет раненной бабочкой сердце, в глазах снова закипает предательская влага грядущего облегчения.
– Подпишем брачный договор.
Женя тяжело шагает вперед, и я смотрю две секунды на дверь, делаю совсем незаметное движение вбок, чтобы с ним не столкнуться.
– Если думаешь сбежать – не выйдет, – хватает неожиданно он меня за локоть. – Машину я отогнал, чтобы ее не было видно с дороги. Нас не найдут.
Я дергаюсь, но его железная хватка не дает мне и сдвинуться с места.
– Нас не найдут… – повторяет он и тянет к столу, заваленному хламом. Резким движением нетвердой руки он агрессивно скидывает все на пол, слышится шум, звон разбитого стекла, я зажмуриваюсь от страха.
– Подпишем брачный договор, – Женя достает из заднего кармана джинс бумаги, резко кладет их на столешницу, припечатывает ладонью. – Я все прописал. Ты отдашь мне все, все до копейки, все права.
– Я согласна, согласна, – шепчу, а сама дрожу как зверек, которого загнали в угол. Он даже не обращает на меня внимание.
– И я стану полноправным владельцем, – хмыкает он и приближает свое лицо к моему. От него пахнет алкоголем, противный, резкий запах, я смотрю в его глаза и совсем не вижу человека, которого знала столько времени. Это просто незнакомец. Взбесившийся, нервный незнакомец!
И вдруг Женя ухмыляется. От этой улыбки по моей спине пробегают мурашки.
– Я стану полноправным владельцем всего. И… – он делает паузу и бросает на меня самодовольный взгляд. – И вдовцом!
Глава 50
Внутри всё закипает от мыслей о том, что задумал этот гад. На внука ему плевать, он своим поведение уже давно дал понять это, но Малая… Она ведь его дочь. Вряд ли старику придёт в голову убить её. Что он решит сделать на этот раз, чтобы разлучить нас? Вряд ли снова попробует оклеветать меня! Будет пытать её? Убеждать, что с Седым ей будет лучше?
Я врываюсь на территорию двора грёбаного Лаптя. А кто он, если не Лапоть? Самый настоящий, тупой, заплывшим жиром Лапоть. Он даже ворота не закрывает. Жить надоело или так уверен, что никто не придёт по его душу? А может, он просто ждал меня? Вдруг это всё уловка? Что если он решил убить меня прямо тут? Пристрелить и не оставить свидетелей? Плевать. Отметаю эту мысль и выхожу из машины. Кажется, я помял декоративную ель на газоне, задев её капотом, но мне плевать. Я иду в дом, двери которого открыты, словно его владелец ждёт меня.
Тесть всё так же сидит в своём кабинете и глушит вискарь. Я смотрю в его наглую рожу, отмечаю искривлённые в тупой ухмылке губы и подхожу слишком близко. Хватаю его за грудки, а он смотрит на меня пустым взглядом и молчит.
– Где Тоня? – спрашиваю я у мужчины, а он лишь ведёт плечом, словно пытается избавиться от моей хватки.
– Спрашиваешь это у меня? Кажется, она сбежала из этого дома вместе с тобой! – с пренебрежением бросает Лапоть.
На секунду я ослабляю хватку, и этого ему хватает, чтобы оттолкнуть меня от себя, подняться на ноги и зарядить мне в правую скулу. Во рту появляется противный металлический привкус, но мне плевать. Важнее понять, где Малая? Где моё то хрупкое счастье, которое я только-только начал обретать снова? Куда она подевалась? И как? Ну как мне теперь отыскать её?
Я начинаю калькулировать в голове последние кадры, когда мы с ней разлучились – я остановился переговорить с Лесей. Могла ли она навредить Тоне? Нет… У неё слишком тонка кишка на такое… На губах появляется ухмылка, и я понимаю, почему в эту секунду были выключены камеры: женишок Леси не хотел, чтобы их горячий союз спалили с поличным.
Чёёёёррррррттттт!
Пользуясь моим замешательством, Лапоть ещё раз замахивается, но я успеваю поймать его руку и заломить. Если он не причастен к исчезновению Тони, то именно он поможет мне отыскать её.
– Где моя дочь, выродок? Я так и знал, что ты её до добра не доведёшь! Чувствовал это пятой точкой! Интересно, почему я хотел избавиться от тебя? Вот потому и хотел! Потому что чуял, что она с тобой в беду попадёт.
Я отпускаю его руку, сжатую в кулак и делаю шаг назад. Драться с ним не лучшая идея, мы могли бы начистить друг другу морды за то, что случилось в прошлом, но это не выход. Это совсем не выход.
– Что случилось с моей дочерью? – цедит сквозь зубы Лапоть, а я всё пытаюсь переосмыслить случившееся.
Можно было бы позвонить Лесе, но я чую, что она тут ни при чем. Она была искренней в своем недоумении и не ожидала встретиться со мной. Тогда кто?
– Тоня пропала из больницы. Она пошла к Егору одна, а я остался на улице, чтобы порешать кое-какие дела. Войдя в больницу, Тоня пропала. До палаты сына она так и не дошла.
– Порешал свои дела? – фыркает Лапоть. – Вот за это я тебя и не взлюбил сразу – за твою тягу «порешать» все дела. Не такой ей нужен был мужик! Ты всю жизнь ей испоганил!
– Не я, а ты! – бросаю я с ненавистью. – Тоня беременна от меня, и если что-то случится с ней или ребёнком, я тебя из-под земли достану, потому что это ты разлучил нас! Ты встал между нами и не позволил быть вместе! И теперь как думаешь, кто может быть причастным к её исчезновению?
Нам хватает пары секунд, чтобы получить ответ на этот вопрос.
– Седой! – в один голос произносим мы с Лаптем.
Мужик бросается к столу, беспорядочно шарит по нему руками, пытаясь отыскать что-то, а я набираю номер Седого. Конечно! Почему я сразу не подумал на него? Он пришёл разобраться со мной, а потом Тоня сообщила ему, что разводится! У него и без того с головой не порядок, а когда понял, что всё кончено, сдвинулся окончательно…
Длинные гудки в трубке переводят на автоответчик. Я злюсь, с силой сжимаю телефон в руке и готов волком завыть от тех чувств, которые полыхают внутри. Эта тварь может навредить Малой. Он способен на многое… На очень многое… Эта сволочь легко навредит ей и глазом не моргнёт. Стискиваю зубы, скрипя имя, сжимаю руки в кулаки, готовый обрушить всю свою ярость на противника.
Перед глазами мелькает самое ужасное, что он может сделать с моей девочкой. Остались ли у него хоть капли человечности? Вряд ли… Я видел, с каким пренебрежением он относился к Тоне, когда она была его женой. Он заставлял её таскаться на шпильках по дому, изменял ей… Он не ставил её за человека, а теперь и подавно. Псих, наверняка, захочет отомстить ей за то, что оставила его ни с чем, а какой может быть месть? Жестокой, изощрённой, больной…
Липкий ледяной пот струится на лбу. Мурашки охватывают всё тело и раздражают кожу. Ненависть к Седому встаёт перед глазами чёрной пеленой, и я понимаю, что впервые в жизни готов прикончить человека, лишить его жалкой жизни, если он посмеет хоть пальцем прикоснуться к сокровенному… Если хотя бы волос упадёт с головы моей женщины.
Когда автоответчик в очередной раз просит оставить голосовое сообщение, я оставляю его.
– Седой, я тебе позвоночник через заднее место вытащу, выпотрошу тебя, как свинью, если ты посмеешь причинить ей боль! А ты ведь знаешь, каким может быть Дикий в гневе, правда, брат? – последние слова я выплёвываю с ядовитой ненавистью, которая обжигает слизистую и остаётся на языке противным послевкусием.
Ненавижу!
И убью, если потребуется.
На всякий случай я набираю номер Черепа, мы с ним недавно перекидывались парой фраз, и я узнал, что теперь он заправляет охранным агентством.
– Череп, мне надо, чтобы моего сына в больнице окружили самой надёжной непробиваемой охраной, а ещё мне на всякий случай нужно будет пару ребят, чтобы поддержали по свистку. Сможешь организовать?
– Будет сделано, какие вопросы, Дикий? – отзывается старый приятель, и я киваю, пусть он и не видит этого.
Пока я договариваюсь об охране и прошу сделать так, чтобы не напугать пацана, Лапоть что-то находит в компьютере и довольно потирает ладони. Он смотрит на меня с нескрываемой гордостью на лице и достаёт из ящика стола ствол, направляя его в мою сторону. Глаза широко распахиваются. Неужели эти двое заодно?
Глава 51
Женя ухмыляется. От этой улыбки по моей спине пробегают мурашки.
– Я стану полноправным владельцем всего. И… – он делает паузу и бросает на меня самодовольный взгляд. – И вдовцом!
У меня внутри все холодеет.
– Ты не посмеешь! – мои глаза становятся больше, шире, а сама я цепенею от ужаса. – Ты не посмеешь так поступить со мной!
– Еще как, – он резко нагибается ко мне и проводит ногтем по щеке. Я брезгливо отшатываюсь, и лицо его снова становится непроницаемой маской. – Еще как посмею. Никто не поймает меня, не найдет.
Мой мозг начинает лихорадочно работать. Что же делать? Что сказать? как поступить? Как выпутаться из этой паутины?
Беру себя в руки и стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.
– Уверена, меня засекли видеокамеры. Машину можно отследить. Да ты у полиции будешь первым подозреваемым!
Он хмыкает. Качает отрицательно головой.
– У меня есть прекрасное алиби. Я все устроил. Никто и не подумает на меня.
– А документы? Ты думаешь, так просто подделать документы?
И тут он выходит из себя. Лицо его багровеет. Он шипит на меня, разъяренный моим внешним показным спокойствием.
– Подпись твою я подделать не могу, меня неоднократно поворачивали назад.
– Но там же…необходимо мое присутствие… – лепечу я.
– Уф, ты думаешь, я не предусмотрел этот момент? Все люди куплены, все организовано так, как нужно. У меня еще остались старые связи с разгульной молодости, и все можно решить так, как хочу я.
Мое сердце обливается кровью, я готова сорваться в голос, кричать, но понимаю, что с человеком, который вмиг потерял разум, этого делать нельзя.
И сейчас я готова упасть ему прямо в ноги и рыдать, умоляя оставить меня в живых.
– Прошу тебя, не делай этого. Я отдам тебе все, что хочешь. Останусь без всего, подпишу что хочешь, но…
– Не веришь, что я могу избавиться от тебя? Убить? – холодная зловещая улыбка скользит по его губам. – Это будет моей местью твоему отцу. И местью за ту жизнь, которую я прожил, потерял с тобой и твоим ребенком. Как же вы меня все достали! – завопил он, задрав голову кверху.
В этот момент, поняв, что сорвалась с крючка его взгляда, я рванула вперед, к двери, шаг…второй…третий…И тут же чуть не упала носом вниз – Женя ухватил меня рукой за плечо и буквально откинул назад.
– Ку-у-уда? Никуда ты не денешься, все будет так, как я сказал, ясно?
Я развернулась и ударила его с размаха по голове скалкой, припрятанной за спиной. Он завыл, а потом рванулся вперед, откинул мое скромной оружие в сторону, ухватился за лоб, по которому пришелся удар, и дернул меня так, чтобы поставить прямо перед собой.
Глаза пылали ненавистью так сильно, что могли опалить и меня. Поняв, что сейчас он может сделать все, что угодно, я забилась в тисках его рук, пытаясь убежать, отбежать подальше, избавиться от его сильного воздействия, но ничего не выходило. Женя угрожающе шипел и все сильнее сжимал свои пальцы на моем плече. Нажав на какую-то точку, он ухмыльнулся, когда я завопила от резкой и пронзительной боли.
– Никогда не иди против мужа, поняла, дрянь?!
Он нехорошо передернулся, скривил лицо в странной улыбке.
Не в силах больше с ним бороться, дернулась последний раз, но все было безрезультатно. Тогда я взглянула в полные ненависти глаза бывшего мужа, собралась с силами, духом и плюнула ему в лицо.
– Ах так, дрянь?! – вспыхнул он и тут же нехорошо побледнел от ярости. Свободной рукой утер лицо тыльной стороной ладони и замолчал на мгновение.
Тут же отпустил меня, и я чуть не упала кулем, полным картошки, на пол, от такого воздействия его рук и прицельной силы. Но отступать назад было невозможно, как и сбежать от этого сумасшедшего человека.
Мы замерли, и между нами резко сгустилось пространство. По спине пробежал холодок и волоски на руках встали дыбом – я поняла, что скоро может случиться непоправимое, страшное. Он все равно сделает то, что задумал, и избежать этого не получится.
– Дрянь! – визгливо и истерично выкрикнул Женя и замахнулся своей огромной рукой. Я не успела отшатнуться, сощуриться, зажмуриться. Со всего размаха он опустил свою огромную ладонь на мою щеку. Пощечина обожгла одновременно и льдом, и пламенем. В глазах потемнело, а тело повело назад по инерции.
Я ухватилась ладонью за место удара, но обжигающая боль буквально пульсировала на щеке, и темень в глазах рассеялась не сразу…
– Сделаешь так, как я скажу, – мрачно выдохнул Женя, отступив на шаг. Я заметила, что он нетвердо наступил на ногу, едва не запнувшись. – А потом…Потом распрощаемся с тобой.
– Женя… – тихо позвала я. – Но ты же не такой, ты не сможешь этого сделать…
Я говорила с ним как с маленьким ребенком, которому нужно показать, что то, что он оступился однажды, не повод вести себя плохо по отношению к другим все время…
Он нервно хмыкнул.
– Я – такой, Тоня, такой. – он ударил себя кулаком в грудь. – Просто ты все это время не знала меня, жила, принимая совсем за другого человека. Но теперь… – глаза его недобро блеснули. – Теперь я заживу именно так, как хочу и как мне нужно… Наконец буду самим собой и мне не придется притворяться и подстраиваться под других…Под вашу…чертову…семейку…
Он ухватил меня за запястье и резко потянул на себя.
– А ну, пошла! – толкнул в спину, подгоняя двигаться быстрее по направлению к столу, где были разложены бумаги. – Шевелись давай, дрянь!
Женя буквально бросил меня на стол, припечатал огромной ладонью с толстыми пальцами ручку, обернулся и положил тут же рядом нож.
Я покосилась на его холодное лезвие.
– Не могу поверить, что ты мне угрожаешь, – тихо, но внятно сказала я. – Я и так тебе все отдам, только уйди из моей жизни…
– А это не я из твоей жизни уйду, – он взял тесак за деревянную ручку и с размаха всадил его в столешницу, от чего я вскрикнула и подпрыгнула от страха на месте. – Это ты из жизни уйдешь…из моей…и из своей…
Глава 52
Глядя на наведённый на меня ствол, я понимаю только одно: я не могу сдохнуть, пока не нашёл Малую и не вернул сыну мать. Лапоть не спешит спустить спусковой крючок, поэтому у меня есть немного времени, чтобы…
Стоп!
А что всё-таки происходит?
Он собирается убивать меня или нет?
Лапоть принимается хохотать, но уже через несколько секунд его лицо принимает суровый вид.
– Не ссы! Ты мне пока нужен! Пойдём спасать мою дочурку. Кажется, я знаю, где они могут быть… У Жени есть небольшая рухлядь… Несколько раз он приседал мне на уши, что хочет отстроить там дом, чтобы переехать с женой и детьми. Я даже подумывал помочь ему деньгами и рабочей силой. Если именно он украл Тоню, а не она сама сбежала от тебя, то мы найдём их быстро.
Лапоть быстрым шагом направляется к двери, а я всё стою и пытаюсь переварить услышанное. Я ему нужен «пока», так что мне надо держать руку на пульсе и готовится к тому моменту, когда во мне пропадёт надобность… А умирать мне рано, ведь совсем скоро у нас Тоней родится ещё один ребёнок, и они с Егоркой должны узнать что это такое – жить с настоящим отцом, который обязательно окружит заботой и любовью.
– На моей машине поедем?
– На моей! – кряхтит негромко Лапоть. – У тебя хоть и внедорожник, а места маловато сзади. Мы не знаем, в каком состоянии сейчас Тоня. Возможно, ей потребуется экстренная помощь.
Сердце сжимается от страха. Подумать только! Дикий чего-то боится! Если бы кто-то сказал раньше, то я бы поржал над ним, но сейчас я реально боюсь, почти так же, как и перед операцией Егорки.
– Ключи бери! У меня двоится перед глазами, боюсь, что если сяду за руль, то мы не доедем. Я буду руководить дорогой.
Тесть кидает мне ключи от “гелика”, и я завожу тачку с брелка. В салоне пахнет дорогим табаком и каким-то лёгким ароматизатором. Лапоть плюхается рядом со мной и закидывает пистолет в тайное место в бардачке. Он рассказывает мне примерный маршрут и говорит, что по пути будет поправлять меня, если вдруг сверну куда-то не туда, и я вдавливаю педаль газа в пол. Мы быстро вылетаем на трассу и мчим по ней в пригородный посёлок, где должен находиться в это мгновение Седой с Тоней.
– А может, следовало для начала квартиру проверить? – спохватываюсь я.
Вдруг этот идиот запрет Тоню именно там? Если у него хватило смелости похитить её, то почему бы не отвезти в квартиру?
– Мои люди туда уже поехали, так что, если они действительно там, то нам дадут знать… Но я много лет знаю Женю, он бы не стал прятаться на глазах!
Хм…
Может быть, он и дурак всё-таки, ведь спрятаться на глазах – проще всего.
– Парни пробили, где он платил последний раз – это была заправка неподалёку от того местечка, так что шансы встретиться с ним там у нас высоки.
Я делаю глубокий вдох. Пытаюсь успокоить эмоции, но они разрывают меня. Мы с Тоней только-только смогли объясниться. Она забеременела от меня. Разве я могу просто взять и потерять её теперь? Мне страшно, что эта тварь уже успела сделать задуманное. Вдруг он избавился от Тони? Вдруг сделал ей больно? Я сжимаю руль так сильно, что оплётка начинает скрипеть, а лапоть похлопывает меня по плечу.
– Слушай, ты своей яростью ничего не добьёшься сейчас. Прибереги её лучше до того момента, пока мы не доберёмся до Жени.
Приберегу!
И не просто приберегу!
Злости на него мне хватит надолго!
Я уничтожу его, если увижу на Малой хоть какой-то след насилия.
Когда мы добираемся до глухомани, в которую этот ублюдок приехал, то убеждаемся, что он действительно там. Тачка Седого стоит во дворе. Притормозив и чуть не снеся ворота, я выскакиваю из машины. Слышу шелест листвы под чьими-то ногами, и понимаю, что на улице кто-то есть. Лапоть выходит из своей тачки и подносит палец к губам, показывая мне, что нужно быть осторожными. А куда осторожнее, если этот урод видел уже нашу тачку и знает, что мы тут?
– Валите, я гостей не приглашал! У меня тут частная вечеринка! – орёт Седой из-за забора.
Я кошусь на калитку – она старая, поэтому легко вынесу её с ноги. Мы с Лаптем быстро приближаемся к ней и синхронно одним пинком выносим её с грохотом.
– Опачки! – как безумец говорит Седой и вертит пистолем перед нами. – Кто первый? Два самых ненавистных в моей жизни человека пришли, чтобы спасти грязную дешёвку, ложащуюся под всё, что движется!..
Я сжимаю руки в кулаки и готов прямо сейчас броситься на него, пусть и под пули, но отец Тони останавливает меня. Кивком он показывает мне, что сломя голову бежать слишком опасно. Я кошусь на окна с решётками – это не дом, самая настоящая тюрьма. Тусклый свет из окна учащает биение пульса. Жива ли ещё моя девочка? В порядке ли она? Как же жаль, что я не проклятый ниндзя, потому что сил не так много, как хотелось бы. Сначала Седой привёл ребят, которые отмутузили меня, а теперь это – он готовился к похищению и рассчитывал вывести меня из игры.
– И это тебе я доверил свою дочь? Седой? Я знал тебя, как Евгения, хорошего и перспективного парня, а теперь вижу убийцу! Как же мне жаль, что я доверил тебе своё сокровище!
– Хорошего парня? Хорошего парня не держат в клещах! Вы держали меня на прочном поводке, не позволяя сделать лишний шаг! Я должен был терпеть эту дочурку-бревно, которая постоянно ныла, что у неё ребёнок, что ей надо к ребёнку… И её ноющее отродье. Я поначалу пытался полюбить и принять пацана, а потом возненавидел. Вы даже не интересовались практически жизнью внука… Заставили дочь выскочить за меня замуж, чтобы отмыть её от позора, который сотворил этот, – Седой кивает в мою сторону. – Почему он бросил вашу дочь, предварительно обрюхатив её, но вы не убили его? Почему он продолжил ходить по этой земле?
– Я не убийца, Женя, и ты тоже! – пытается говорить спокойным голосом Лапоть и делает шаг вперёд.
– Стоять на месте, а то сначала лишу твою жирную тушу жизни!
Рука Седого трясётся, а изо рта летят слюни. Я пытаюсь оценить ситуацию и потихонечку тянусь за своим пистолетом. У меня тоже есть взрослые игрушки, и даже разрешение на их ношение. А у него? Я чуть щурюсь, пытаясь понять, на ком именно сосредоточено внимание Седого, но его глаза бегают.
– Женя, сейчас сюда приедет полиция. Ты же понимаешь, что я бы не поехал сюда просто так. Я вызвал копов и скорую, поэтому тебе будет лучше сдаться. Наказание смягчат, но если ты повесишь на себя два трупа…
– Кто сказал два? Трупа будет три, потому что ваша драгоценная Тонечка уже… – Седой заливается истерическим смехом, а меня убивают его слова. Они звучат громче выстрела и острее пули пронзают сердце. Быть этого попросту не может! Не может!
Резким движением я вытаскиваю пистолет и стреляю ему в плечо. Рука Седого дёргается, а ствол падает на землю, и Лапоть быстро подхватывает его. У них с Женей начинается схватка, но я понимаю, что удача на стороне тестя, потому что Седой ранен. И будет убит, если с Тоней действительно случилось что-то.
Слышу вой сирены – а Лапоть и правда успел вызвать полицейских.
Взбегаю по крыльцу и буквально залетаю в дом, с ноги вышибая все двери.
– Тоня? Тоня! Где ты? Тоня, скажи, что ты жива!
Я вижу на столе огромный воткнутый тесак, и сердце останавливается в эту минуту.
Мы опоздали…
– Тоня! – ору я, раздирая горло, надеясь услышать её голос, но она молчит.
А через несколько секунд я слышу негромкое мычание откуда-то из подвала. Моя девочка жива. Она жива. От души отлегает, и я смотрю на небольшой люк. Открываю его и вижу свою малышку. Связанная, перепуганная и заплаканная она сидит на холодной земле и пытается улыбнуться, когда видит меня, но у неё ничего не выходит из-за скотча, которым перетянут рот. Если успею, я вернусь, чтобы закончить начатое и убить Седого…
