Текст книги "Папа, спаси меня (СИ)"
Автор книги: Ника Янг
Соавторы: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 43
Дом кажется пустым – темнота в нем окутывает сильнее самого холодного северного ветра. Но я знала, что в этот час в доме находится один человек. Тот, кто был мне нужен.
– Спасибо, обратно я доберусь на такси, – повернулась я к Кириллу, но его глаза предостерегающе блеснули в полутьме. Вечер опускался на город медленно, но здесь, под тенью огромных деревьев, казалось, что уже ночь вступала в свои права.
– Я пойду с тобой, – медленно и внятно проговорил он. Я вытянула вперед руку, желая жестом показать ему, что не хочу ничего слышать, но Кир уже вышел из машины, как всегда все взяв в свои руки.
Мне же не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Погремев сумочкой, извлекла из нее ключи. Нажала на кнопку, отворяя ворота. Медленным шагом прошла вперед по брусчатке. Фонари, которые реагировали на движение человека, тут же приветливо замигали, засияв этакой взлетной полосой до самой двери огромного, холодного дома.
Дома, в котором я росла.
Кирилл медленно шел за мной, и я на самом деле была благодарна ему за такую поддержку. Конечно же, я бы не сбежала в самый последний момент, но волновалась перед разговором как минимум в два раза больше. Как все пройдет? Смогу ли я найти те нужные слова? Получится ли донести свои мысли до него?
Нужно отдать ему должное, Кирилл ничего не говорил, не комментировал, не пытался залезть в душу. Понимая, что я собираюсь с духом, он просто молча сопровождал меня в моем нелегком пути.
Дверь поддалась легко, и мы оказались в полутемной гостиной.
Небольшие светильники на полу подсвечивали дом, иначе он бы вообще погрузился в могильную темноту. В большой комнате никого не было. Как и в огромном коридоре. Никто не вышел нам навстречу, и это тоже было очень в его характере.
Я пожала плечами, и прошла вперед. Прошагала мимо черно-белых фотографий, развешанных дизайнерами, даже не взглянув на них. Потому что там, на фото, были незнакомые мне люди. Со стен улыбались женщины, мужчины, дети, – разные люди, которые должны были сделать дом чуточку теплее, больше похожим на жилье человека, а не робота. Но они делали только хуже. Потому что никто не удосужился заменить их на настоящих родных людей, которые соприкасались с ним. Думаю, отец даже не понимал, что фото на стенах должны были принадлежать членам его семьи. Он просто проходил каждый день мимо них, даже не обращая на это внимания.
Оказавшись в конце коридора, потянула дверь на себя.
– Привет, – тихо поздоровалась с отцом, чтобы не напугать своим внезапным появлением. Он медленно поднял глаза на меня и, кажется, нисколько не удивился. Только пальцы, которыми он сжимал бокал с виски, немного напряглись. Кирилл замер позади. Спиной я почувствовала, что он сделал шаг вперед, даже протянул руку, чтобы коснуться меня, но в последний момент передумал. И этот его порыв буквально опалил мое сердце ожиданием счастья, света и тепла, прибавил сил.
– Что с Егором? – тут же спросил отец, даже не вставая с кресла, в котором сидел возле камина, любуясь огнем.
– Он в больнице, под присмотром, – тут же ответила я.
– Тогда что ты… – он явно хотел спросить, что я тут делаю одна, в такой час, без звонка, но тут же изменился в лице, увидев за моим плечом Кирилла.
– Так, так… – он вскочил на ноги и упругой походкой приблизился к нам. – Кого я вижу, да еще в такой компании! Тоня, отойди от него. Сейчас же.
– Отец! – негодуя, воскликнула я.
– Я сказал! – зло бросил мужчина.
Но Кирилл тут же сделал шаг вперед и быстро задвинул меня к себе за спину, будто бы намереваясь уберечь от нападения врагов. Я дотронулась до его спины, и почувствовала, как он вздрогнул под моим прикосновением.
– Я пришла разобраться в том, что случилось много лет назад, – выходя из-за спины Кирилла, сказала я отцу, надвигаясь на него. Впервые за много лет я добавила в свой голос твердости и решительности, и он не мог этого не заметить, судя по вздернутым бровям.
– Там нечего вспоминать и не о чем говорить, – с легкой хрипотцой, выдающей волнение, сказал он. И Кир заметно хмыкнул, выражая недоверие к его словам.
– Ты обманул нас. Обманом заставил расстаться! – взвизгнула я, чувствуя надвигающуюся злость от того, как спокойно он себя вел при нас – свидетелях его скотского поступка.
– И сделал бы это еще раз, – процедил он, скривив губы. А потом отпил из своего стакана излюбленный виски. – Дикий, ты зачем сюда пришел?
– Он – со мной! – нервно прикрикнула я. Мужчины же продолжали смеривать друг друга злыми, колючими взглядами.
– Ты всегда говорил, что нужно отвечать за свои поступки, – брезгливо сморщив губы, проговорил Кирилл, обращаясь к моему отцу. Кажется, между ними шел какой-то безмолвный разговор, который был начат много лет назад. – И я отвечаю за них. Егор – мой сын. Тоня – моя…моя женщина.
– Ты посмотри на него, – насмешливо протянул отец, демонстративно обращаясь ко мне. – Это же преступник, убийца, вор. То, что он сейчас стоит тут такой весь чистенький, не делает его приличным членом общества.
– Зато делает меня мужчиной! – мрачно и веско бросает Кирилл и отец резко поднимает на него свой пылающий непонятным огнем взгляд.
– Отец, зачем…зачем ты так поступил… – заломив руки, спрашиваю, хотя и понимаю, что говорю в пустоту.
Покачав головой, он, сгорбившись, и устало передвигая ногами, добирается до своего кресла у камина. Грузно садится в него.
– Ты залетела не от того, кого нужно было. Какой-то придурок без рода и племени, да еще и из низшей иерархии воров. Зачем он тебе был нужен?
– А Седой у нас принц крови, – едко шутит Кир.
– Седой был не против ее беременности, а я – против того, чтобы у нее был внебрачный ребенок! Тем более от кого?
– Отец! – кричу я, не в силах больше терпеть того, что он оскорбляет Кирилла.
– Да! Я – отец – с ноткой гордости говорит он. – И сделал то, что посчитал нужным. Вы – не пара. Я так решил.
– Знаешь, что! – резко бросаю я. – Не тебе решать за меня что-либо! Ты и без того испортил жизнь. Причем не одну!
Оттолкнув с пути напряженного Кира, выбегаю из комнаты и буквально мчу по коридору, мимо этих безликих холодных стен, на волю, на свежий воздух. В висках колотится злость и ярость, негодование и боль.
– Ты ничего от меня не получишь, поняла? – кричит вслед отец, но я отмахиваюсь от этих глупых слов. Как будто мне от него что-то нужно!
Мне хочется скорее сбежать из этой темницы, в которой отец чахнет над своим богатством, своими странными нравственными устоями, как Кощей, не понимая, что мне всегда нужны были только добрые слова и поддержка.
– Поехали отсюда, – на мои плечи ложатся теплые ладони, и я понимаю по едва заметному аромату табака, что это Кир. Благодарно киваю ему.
– Да, пора в больницу. Егорка там совсем один.
Кирилл заводит мотор, мягко нажимает на газ, и мы едем отсюда, а я чувствую только облегчение от того, что все наконец между нами прояснилось.
И вдруг понимаю, что не хочу, чтобы между нами были какие-то недоговоренности, черные пятна. Мне нужно быть с ним честной и открытой. Что бы он ни решил.
Захочет прогнать из своей жизни – пусть так и сделает. Захочет принять участие в нашей с детьми судьбе – так тому и быть. Но молчать, скрывать от него ничего я больше не имею права. Это было бы нечестно к такому человеку, как он.
– Кир, мне нужно тебе кое-что сказать, – тихо говорю, смотря вперед на дорогу. – Это важно.
– Что ты сожалеешь о том, что сделал отец? – устало хмыкает он, и я ощущаю волны горечи, которые волной идут от его сильного тела.
Мотаю отрицательно головой.
– Значит, о том, что, не разобравшись ни в чем, сделала свои выводы и поверила сразу тому, чему верить было нельзя.
– Да нет же, – поворачиваюсь к нему и жду, пока он посмотрит на меня своими снова ставшими родными глазами. – Я должна тебе сказать это.
Выдыхаю, собираясь с силами, и выпаливаю, не отпуская его взгляда:
– Кирилл, я беременна.
Глава 44
Шокированный словами Тони я резко сворачиваю к обочине и торможу машину. В висках стучит сильнее, чем бьют новогодние куранты. Я буквально чувствуют, как резкими толчками кровь движется в венах.
Она беременна.
Это конец всему! Или начало? А может, это просто продолжение грёбаного апокалипсиса, в который мы оба попали по милости её безмозглого отца, возомнившего себя Богом?
Как теперь выпутаться из всего этого бермудского треугольника и отделаться малыми жертвами?
Я не знаю.
Хотел бы я найти ответ на этот вопрос, но не могу, потому что в голове царит самый настоящий хаос. Мне кажется, словно я нахожусь в каком-то гребаном цирке в роли клоуна, над которым смеются все подряд.
Она беременна.
У Малой будет ещё один ребёнок…
Мне хочется спросить от кого, но отчего-то язык не поворачивается задать этот вопрос.
Я думал, что мы станем семьёй, а теперь не знаю… Ничего не знаю. Как сложатся наши отношения дальше? Получится ли у нас что-то? А если это ребёнок Седого? На шведскую семью я точно не готов, но и лишать отца встреч с ребёнком было бы несправедливо. Впрочем о справедливости никто не думал, лишив меня возможности хотя бы просто узнать, что стал отцом.
Вспоминаю ту ночь, когда Тоня пришла ко мне. Я считал её подстилкой, пытался понять, почему она сделала это, а она просто пыталась спасти нашего сына. Могла ли она забеременеть тогда? Или позже? После того, как вернулась со своим тупым муженьком в квартиру? Впрочем, у них не было времени, чтобы успеть… Я стискиваю зубы от боли. Душевной боли, которая клокочет в венах. А что, если он её изнасиловал?
– У нас с Женей давно ничего не было… Совсем ничего. И по срокам это твой ребёнок, – словно прочитав мои мысли, лепечет Малая.
И тяжёлый камень, который начал тянуть меня ко дну, падает куда-то в бездну… В непроглядную тёмную бездну, которая разверзается и поглощает все горести. Я смотрю на неё и пытаюсь придумать, как быть дальше, но мысли рассеиваются.
– Значит, я буду отцом второй раз?.. – спрашиваю, будто бы у самого себя.
– Хочешь ли ты этого? – голос Малой срывается на хрип. – Готов ли стать отцом и нужны ли мы тебе с ребёнком?
Она растеряна. Бедная маленькая девочка. Я ненавидел её всем сердцем, считал изменщицей, а она страдала не меньше моего, и в эту секунду мне хочется поехать и прибить её отца, одним выстрелом – в самое сердце. Но я не сделаю этого, не подтвержу его самые страшные выводы обо мне. Я не убийца, как бы он ни пытался доказать это. Я никого никогда не убивал. Калечил? Да… Но не лишал жизни. Потому что таким грешникам приготовлено особенное место в аду, но пока они в него попадут, они ещё помучаются с демонами, которые будут грызть изнутри, напоминая об их ошибках. Чего добился отец Малой? Одиночества… Я видел в его глазах кромешную тьму, пустоту, которая уничтожает его, ранит изнутри и убивает. Счастливый человек не станет попивать в одиночку, когда день ещё в самом разгаре, а он – пил. Чудовище! Какое же он чудовище!.. Разбить сразу несколько жизней из-за своей жалкой прихоти.
– Спрашиваешь? Я не видел, как растёт Егор… Конечно, я хочу стать отцом!
Малая принимается плакать: она роняет лицо в ладони и громко всхлипывает, захлёбываясь собственным отчаяньем, а я осторожно кладу руку на её плечо, приобнимая её. Всё будет хорошо. Пусть не сразу, но будет… В конце концов, мы достаточно взрослые люди для того, чтобы переступить через обиды прошлого и научиться жить с ним.
– Почему ты не нашёл нас раньше? – спрашивает Тоня, поднимая голову.
Её глаза, заполненные слезами, душат меня, вырывают сердце и терзают его на мелкие кусочки.
– Дураком был… Думал, что не нужен тебе… Что ты сама приняла это решение.
– Так и было… Я тоже была дурой, которую обвели вокруг пальца.
Я отстраняюсь от Малой. Так или иначе, всё не может завершиться слишком сказочно, и внутри появляется какое-то неприятное предчувствие. Не нужно мне было везти её к отцу, показываться ему на глаза и пробуждать внутри него спящего дракона. Что-то начинает поднывать, но я не могу понять свои ощущения. Что это? Интуиция? Мне хочется взять Тоню и Егора в охапку и уехать вместе с ними, сбежать подальше и спрятать их от мирского зла, от поползновений Седого или своего несостоявшегося тестя, но жизнь сына всё ещё в опасности, хоть анализы каждый раз становятся всё лучше.
– Что-то случилось? – начинает волноваться Малая, поймав мой потерянный взгляд.
– Нет. Всё в порядке… Просто подумал, примет ли меня Егор. Знаешь, мне кажется, что он скучает по тому, кого считал своим отцом все эти годы… И всё это…
Хотелось сказать «из-за тебя». Эти ядовитые слова чуть было не сорвались с языка, оставляя на нём слишком горькое послевкусие, потому что она на самом деле ни в чём не виновата. Совсем ни в чём.
– Всё это просто глупая игра кукловода, который уже наказал себя, – дополняю я и завожу мотор.
Наверное, мы с Тоней можем сказать друг другу ещё много всего, но там, в больнице, мальчик, который находится с няней и наверняка начал волноваться из-за отсутствия мамочки, а нервы ещё никому не помогали бороться с болезнями. Поэтому я выезжаю на дорогу и еду к знакомому месту, которое хочется поскорее забыть как страшный сон.
– Я куплю тебе все необходимые витамины и привезу, только сейчас дашь список, который тебе выписал Иван, – бросаю я, и краем глаза замечаю, что Малая кивает.
Между нами появляется необъяснимая пустота. Это мгновение для того, чтобы всё обдумать, но мыслей как назло нет. В голове пусто.
Паркую машину у больницы и помогаю Тоне выйти. На ступеньках крыльца сталкиваюсь с той, кого и не ожидал увидеть, точно не здесь. Леся. Она чуть вздёргивает носик и с улыбкой смотрит на меня.
– Привет, Кирюша! Как поживаешь? – спрашивает она, и я чувствую, как напрягается Малая.
Какого чёрта Леся забыла здесь? Я поворачиваюсь в сторону Тони и замечаю злость в её взгляде и ревность, которая тут же согревает душу. Мне не показалось, моя Малая на самом деле чертовски ревнует меня.
– Тонь, я приду через пять минут, ты подготовь рецепты, которые выписал Иван…
Не сказав мне ни слова, Малая убегает в здание, а мне хочется броситься за ней и сказать, что Леся ничего для меня не значит, но я остаюсь. Зачем она искала меня? И как смогла найти?
– Какого чёрта ты от меня хочешь? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
Леся ухмыляется и медленно облизывает верхнюю губу кончиком языка.
Глава 45
Господи, если бы кто-то сказал мне, что я окажусь в такой ситуации, я бы рассмеялась ему в лицо. Давно, несколько месяцев назад. Теперь моя жизнь похожа на какой-то странный сериал, где все герои знают свои роли, свои слова, но мне – главной героине этого дешевого ситкома с примесью мелодрамы – забыли раздать текст. И потому мне не остается ничего другого, как пропадать с авансцены.
Вот и сейчас. Как только я увидела эту девушку на крыльце, поняла: хорошего не жди. Ни одна нормальная молодая женщина никогда не будет ждать мужчину в том месте, где он появляется чаще всего. Это значит только одно: он игнорирует ее звонки, сообщения, а ей обязательно нужно с ним поговорить.
Получается, что я, Егор и мой еще не рожденный ребенок встали на пути счастья, или, скорее, привычного образа жизни Кирилла. У него просто не осталось времени на личную жизнь, и потому эта самая длинноногая, длинноволосая, беспечно красивая личная жизнь решила напомнить о себе. Что ж, она выбрала самый лучший момент.
Выхватываю отражение в стеклянных дверях и поеживаюсь. Со всеми этими бесконечными больницами, волнениями, бессонными ночами и днями, тошнотой по утрам, плохим самочувствием, я совсем забыла о себе. Да это и немудрено. Но сейчас, при виде девушки, будто шагнувшей из главной фотографии в инстаграме популярной дивы, я вдруг вспоминаю о том, что тоже являюсь женщиной, однако не самым ее лучшим прототипом.
Глаза ввалились, волосы в вечном хвосте, слава богу, хоть еще расчесанные, нос разбух из-за постоянных слез, глаза стали больше похожи на щелочки, хотя лицо осунулось, похудело и заострились скулы.
Я остановилась и провела шершавой ладонью по щеке. Надо же, и это я. Я словно впервые себя увидела, и удивилась – как быстро может постареть женщина при свалившемся на нее горе. Если бы я точно не знала, что это я – прошла бы мимо и даже не подумала поздороваться.
С тоской бросив взгляд назад, я увидела, как Кирилл медленно выходит из машины и расслабленным шагом, больше похожим на походку хищника, направляется к этой девушке.
Мне показалось даже, что весь мир замер, остановилось вращение земли, я сама затаила дыхание и зажмурилась. Подумала вдруг: если сейчас он ее обнимет, притянет к себе, поцелует в губы или в сокровенное место на шее, я тут же, прямо тут, у дверей клиники, паду замертво. Умру в одну секунду.
И, чтобы не испытывать судьбу, резко отворила нараспашку дверь и шагнула внутрь, в прохладу больницы. Все это – не мое дело. Я не имею права вмешиваться в жизнь Кирилла, и без того невероятно ее усложняю.
Но теперь, когда у него на руках все козыри, все данные, вся информация о нас, он сам должен сделать выбор.
Я свой выбор уже сделала – не стала скрывать то, что ему нужно было знать, вспомнив свою прошлую ошибку, рассказала о ребенке, расставила точки над «i» в нашем прошлом, даже пригрозила собственному отцу, а также решилась, наконец, уйти от безразличного, нелюбимого мужчины.
Развод – это только дело времени, тем более, что все стороны согласны. Не думаю, что Женя будет противиться ему, узнав новые факты, которые рано или поздно станут достоянием общественности – все-таки, утаить такую иголку, как беременность от другого, в стоге сена нашего не самого лучшего брака невозможно.
Расправляю плечи. Как будет – так будет. этот день выдался на удивление сумбурным, мне просто нужно пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок, структурировать все, что сегодня открылось.
Почувствовав, что руки леденеют от пережитых волнений, потерла их друг о дружку, борясь с желанием снова пройти контрольный пункт больницы и выйти наружу, чтобы посмотреть, как разговаривает Кирилл со своей близкой знакомой.
Нет, это будет слишком для моей нервной системы. Сегодня я узнала слишком много: что почти пять лет назад не Кирилл был виноват в нашем разрыве, а я, как дурочка, даже не дала ему возможности объясниться, сбежала из города, послушалась отца и выскочила замуж за Женю, которого мне подсунул, опять же, отец. Думала, что это спасет меня от разбившегося сердца, от перевернувшейся вверх тормашками судьбы. Не учла одного – что спешка никогда не приводила ни к чему хорошему, и жизнь с нелюбимым человеком отравит жизнь ему тоже…
Черт, если бы можно было бы вернуться в тот день назад, я бы ответила перед алтарем твердое «нет» на вопрос о том, хотела бы выйти замуж за Женю. И сказала бы это слово несколько раз. А после бы попросила телефон и позвонила Киру, чтобы поговорить с ним о том, что случилось, что произошло в той бане, и что рядом с ним делает та девушка без одежды.
Ну, и, конечно же, не доверяла словам отца, который хотел развести меня с Кириллом, узнав, кем является мой любимый молодой человек, и сразу заподозрив то, что он – отец моего ребенка.
Ах, эти бесконечные «бы»!
Но тогда…другого варианта у меня не было: разбитое сердце, уверенный тон отца, прилипчивое желание умереть от предательства любимого.
Я нажала на кнопку, вызывая лифт. Поежилась, словно от холода, и снова присмотрелась к своему расплывчатому отражению в железных створках. Провела рукой по волосам, будто бы от этого прическа стала бы лучше. Вздохнула.
Мне нужно взять себя в руки, собраться внутренне, как это я делаю каждый день, каждое утро, потому что мать у Егора должна быть настоящим бойцом, солдатом, а не размазней, которая думает о ста вещах одновременно и расстраивается о прошлом, вместо того, чтобы уверенно смотреть в будущее. Да, вся эта рефлексия, все эти рассуждения о том, как нужно было бы поступить, не сделают мир лучше, не изменят моего настоящего. Что случилось, значит, так было нужно. Так было суждено.
А сейчас мне нужно спешить к сыну, потому что никто не позаботится о нем так, как я, родная любящая мать.
Я подула на ладони, будто бы пытаясь их согреть и последний раз бросила взгляд за спину, понимая, правда, что не увижу ни Кирилла, ни его девушку за стеклянными, полупрозрачными стеклами.
Услышав, что гудение лифтовой кабинки прекратилось, повернулась, ожидая, пока створки отворятся.
С мерным медленным жужжанием кабина лифта отворилась.
– Ты? – от удивления встречи с человеком, которого я точно не ожидала увидеть в больнице, я всплеснула руками и замолчала. – Ты что здесь делаешь?
