Текст книги "Выбор сердца (СИ)"
Автор книги: Ника Верон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
– А ты себя со стороны не видишь, – чуть запрокинув голову и посмотрев на него снизу-вверх, заметила Лада с тенью улыбки на очаровательном личике. – Дим, помнишь, о чем мы с тобой разговаривали летом? До конца моей практики осталось около полугода. И если у нас с тобой получится маленькое чудо в этот период, то… – многозначительно смолкла.
– А ты уверена, что у нас с тобой в семье скоро молодожен не объявится? – не удержавшись от чуть ироничного тона, полюбопытствовал Димка, определенно намекая на отца. – Может, это событие для начала переживем? – предложил он, даря мадам Константиновой легкий поцелуй.
А вот реакция на его, в общем-то полу шуточное, предложение, оказалась далеко не шуточной. На мгновение замерев в его объятиях, Лада, резко отстранившись, увеличила расстояние, с непривычной резкостью в тоне обронив:
– Ясно…
И это сухое «ясно» четко дало понять о приближающихся проблемах. Причем – достаточно серьезных, с далеко идущими последствиями. Вот с подобными перепадами в настроении жены пока справиться не получалось.
– Так, стоп-стоп-стоп, – не смотря на достаточно сильное сопротивление с её стороны, удержал около себя, обняв крепче обычного. – Давай поспокойнее, – предложил он, когда сопротивление слегка ослабло. – Еще раз спрашиваю: вопрос абстрактен или есть какие-то подозрения? Лада, мне просто надо знать, как себя в наших отношениях вести дальше.
Её упорное молчание настораживало. Впрочем, если ситуация вышла из-под контроля, то неприятие её организмом алкоголя вполне могло быть связано беременностью.
– Дим, не знаю, как ты отнесешься, но я отказалась от таблеток, – тихо проговорила Лада, уткнувшись ему в плечо. – Уже неделю.
Как он отнесется. А, в самом деле – как? Принимать контрацептивы было решением самой Лады. Никакие другие средства защиты от несвоевременной беременности не воспринимала категорически. И если приняла решение об обратном, не ему то менять.
– Ну, спасибо, что хоть сказала, – задержав на ней взгляд, с тенью иронии поинтересовался, – А нас точно уже не трое?
Застыв в его объятиях, Лада, не встречая сопротивления, сделав полшага назад, подняла на мужа взгляд. Нет, не ошиблась. Не только в тоне появилась непонятная теплота. Он даже смотрел на неё иначе. А она всё сомневалась в этом парне. В собственном выборе. Он же, кажется, просто, действительно, искренне за нее беспокоился. И иногда это беспокойство выливалось в несколько резковатые замечания, к чему никак не получалось привыкнуть.
– Дим, не так быстро, – и сама невольно улыбнулась. – Конечно, бывает, что сразу, но вообще надо время, это всё же таблетки, – на секунду смолкнув, уточнила, – Так ты не против?
А во взгляде – снова сомнение. И что делать с тем… Димка, задержав дыхание, медленно выдохнул. Знал он о причине этих самых сомнений, только сделать ничего не мог.
– Я-то не против, – заверил он, не сдержав усмешки, добавил, – Только вот не знаю, как твой любимый свекор к вероятности стать дедом отнесется. У него самого, так понимаю, медовый месяц намечается.
Он за отцом внимательно наблюдал на протяжении всей новогодней ночи и сегодняшнего утра. Не смотря на существующие проблемы с Петровой, вернее даже не столько с самой Петровой, сколько с разводом, вел тот себя с Ритой так, словно уже завтра – в ЗАГС.
– Дима…
– Что – Дима? – переспросил Димка, присаживаясь на край постели. – Хочешь сказать – не прав? Батя же с неё только что пылинки не сдувает. Ощущение, что в мире для него осталась одна единственная женщина.
Да, он принимал выбор отца. В целом – принимал. И, в то же время, что-то не давало покоя. А вот что – разобраться никак не мог.
– Я хочу сказать, что мне твой тон не нравится, – не удержалась от признания Лада, с уверенностью продолжая, – У меня ощущение, что выбор отца, не смотря на все клятвенные заверения, тебя не устраивает.
– Дело не в выборе, – практически незамедлительно последовало возражение Дмитрия. – Я просто… – а вот объяснить собственное отношение к отцовскому выбору, действительно, не мог. Не хватало какого-то важного элемента.
– Дима, если ты выкинешь снова какой-нибудь номер, боюсь, больше помочь не смогу, – последовало предупреждение Лады. – Это его жизнь, – продолжала она, неторопливо приближаясь к мужу и позволяя тому усадить себя на руки. Обняв за шею, улыбнулась, закончив, – Он имеет право быть счастливым. Просто прими это.
Для Лады всё было предельно просто и ясно. Что же не дает покоя ему? Что мешает, в самом деле, просто принять выбор отца. Ведь вчерашняя встреча показала, что до монстра той женщине далеко. Другая она. Да и отец – совершенно другим стал. По крайней мере – рядом со своей Ритой.
– Надеюсь, он нашел то, что столько лет искал, – обронил Димка вслух, бережно укладывая жену на постель. – Хотя, если честно, никогда не думал, что остановит свой выбор на обычной женщине из провинции, – продолжал негромко звучать его голос. – Почти серая мышка по сравнению с теми, кто его окружает.
Он обязательно найдет причину, объясняющую сложность в принятии той маленькой женщины, ставшей частью жизни для его отца. Просто время надо.
– А представляешь, если у них еще и маленький получится, – прервала его размышления Лада. Вот о возможности появления у Алексея Константинова еще одного ребенка заговорила вперые во время летнего отдыха. С чего вдруг – понять не мог. По его мнению – время ушло. Для обоих.
– Лад, какой маленький? – опираясь на локоть, Димка с долей растерянности посмотрел на жену. Вряд ли та не понимала, что не о старшем Константинове с его женщинами сейчас хотел говорить. Но вот что снова за чертенок в жене проснулся… – Ну, ладно, отец, Рите тридцать с хвостом.
И всё же, не смотря на все попытки Лады убедить его в устаревших взглядах на определенные вещи, считал, что возраст женщины для рождения ребенка не должен превышать тридцатилетний порог. Ну, в крайнем случае – тридцать пять. Но вот когда уже совсем к сорока, здесь не просто осторожно надо, а вообще – никак.
– Снова начинаешь? – ловко увернувшись от его объятий, Лада в следующую секунду оказалась над ним. Сегодня инициативу у неё перехватить никак не получалось. – Отцу с Ритой ничего подобного не скажи, – попросила она, позволяя рукам мужа беспрепятственно исследовать изгибы её тела. Бесхитростная ласка, которая постепенно перерастала в страстные объятия.
– Да уж постараюсь, – пообещал он и, не встречая сопротивления, начиная приподнимать тонкую ткань её сорочки, закончив вопросом, – А тебе так хочется, чтобы тетка с племянницей одного возраста были?
Мгновение тишины… Уперевшись ему в грудь руками, Лада в одно мгновение сев, от удивления широко распахнутыми глазами воззрилась на мужа.
– Подожди, Дим, ты сам понял, что сказал?
Не сразу сообразив, о чем именно она говорит (мозг настроен уже был на другое), Димка достаточно громко чертыхнулся. Не был провидцем и становиться таковым не собирался. Ему как-то материальность была ближе. Но вот то, что сорвалось с языка… А учитывая тот факт, что, не смотря на все проблемы, Никитка у Константинова-старшего всё же родился, риск очередной раз стать старшим братом оставался.
3
Самый запад России. Стол для ужина накрывали вместе. Периодически Рита ловила на себе заинтересованный (да, именно – заинтересованный, а не похотливый!) взгляд гостя. А вот прикосновений к ней, даже случайных, по-прежнему избегал, что приводило в недоумение.
– Во мне что-то не так? – поинтересовалась она в какой-то момент.
– Боюсь показаться субъективным, но я изъянов не вижу, – признался он, наполняя бокалы легким игристым. – Напротив, очень хорошенькая. Проблема скорее во мне, – продолжал он, на какое-то мгновение над чем-то задумываясь. – Наверно следовало поговорить об этом еще утром.
А вот сейчас Коташова насторожилась, догадываясь, что разговор коснется чего-то очень, очень важного для ни обоих.
– Что-то серьезное? – не получилось скрыть беспокойства в голосе. Искреннего, не наигранного беспокойства. Вот к этому, точно, самому еще предстоит привыкать.
– В нашем случае – не знаю, – признался Константинов, выдерживая необъяснимую паузу. – Ты не против моего присутствия? – перехватив её недоумевающий взгляд, кивнув, поправил самого себя, – Рита, я принял решение остаться – единолично, не зная точно, хочешь ли ты видеть меня и дальше. Возможно, следовало уехать вместе с ребятами, дать тебе отдохнуть. Скажу честно, после нашего с тобой раннеутреннего объяснения – не смог себя заставить. Ты не против если задержусь еще хотя бы на пару часов? – спросил он с надеждой в голосе, тут же заверив, – Обещаю уехать по первой же твоей просьбе. По крайней мере, до следующего утра, а там, как масть ляжет. Будет желание – увидимся завтра утром. Пообщаемся. Захочешь, погуляем. Исключительно – как друзья.
Её необъяснимое напряжение почувствовал с момента, как молодежь начала собираться. Намеренно сам пошел гулять сперва с Глашкой, потом – один, чтобы дать ей время успокоиться. Что её настораживало, понять никак не мог. Самому себе за выдержку выставлял пять баллов с многочисленными плюсами.
Остановившись у мигающей разноцветными огоньками елки, Рита, выдержав достаточно внушительную паузу, совершенно неожиданно выдала, поинтересовавшись:
– А если я скажу – нет?
Растерянность, в какой оказался, не заметить было сложно. А ведь появилась надежда на серьезные подвижки в их отношениях. Однако, максимально короткое, но достаточно емкое слово прозвучало, как показалось Константинову, слишком категорично, не оставляя никаких сомнений в окончательно принятом решении.
– Да что ж ты будешь делать, – отставляя бокал, обронил он достаточно громко. – Что именно-то хоть – нет?
Вопрос, который подразумевал ответ. И снова – пауза. Могла сейчас солгать и устроить привычный для себя тихий вечер. А могла сказать правду. И, в таком случае, вечер сложится совершенно по-другому, сомнений в том не было. Она ведь видела, чувствовала отношение к себе со стороны Константинова!
Да и о причине его сдержанности – догадывалась, понять только не могла, почему не сделает тот единственный, решительный шаг. Тем более, что минувшей ночью объяснились максимально откровенно.
– Нет, я не хочу, чтобы ты уезжал не только сегодня, а вообще, – тихо, спокойно, без какого-либо надрыва и, в то же время – достаточно эмоционально продолжала, – Нет, я не хочу, чтобы мы оставались просто друзьями. Господи, я, наверно, с ума сошла, но хочу, чтобы ты остался. Ни как просто друг. Не знаю, что и, главное, как будет дальше. Страшно. Очень страшно. Не хочу снова проходить через предательство и потерю. Но и… – на мгновение взяв паузу, затем призналась, – Больше не могу притворяться, Алексей Константинов. Я хочу, чтобы ты был со мной если не как муж, то как друг, мужчина, любовник. Я твоей быть хочу, доволен?
Он не совсем понял резкость в её тоне. А вот в то, что услышал, не сразу поверил. Слишком много нерешенных вопросов между ними оставалось. Слишком много сомнений в ней самой. И сделать подобное признание по крайней мере для нее – сродни геройству. И то была не игра! Игру, в том не сомневался, почувствовал бы.
– Счастлив, – поправил Алексей, заключив маленькую женщину в достаточно крепкие объятия. А она каким-то образом упустила момент, когда оказался у неё за спиной. – Думал, еще долго не услышу ничего подобного. Относительно мужа обещать пока ничего не могу, поэтому и не буду. Но как друга, мужчину, любовника – гарантирую, – и голос его звучал достаточно уверенно. – Я ведь правильно сейчас понимаю: ты сделала выбор? – озвучил то, во что, кажется, боялся поверить. – Вот этот? – проговорил он тише и, мягко, избегая резких движений, развернув от ёлки, коснулся поцелуем её губ. И снова – сначала легкий, ничего не значащий, а следом – чувственный, многообещающий, глубокий. По крайней мере целоваться Константинов не просто умел, а делал это мастерски. Все ее прежние кавалеры рядом не стояли. Или ей так казалось? Она просто влюбилась. И на этот раз, кажется, по-настоящему. Как когда-то давно.
А вот к тому, что подхватят на руки и закружат по комнате, оказалась совершенно не готова, не сдержав скорее возгласа удивления от действия своего звездного гостя, чем – испуга. Не было сейчас страха, как с Алантьевым. Пугающая уверенность в этом человеке. Причем – во всем: в словах, в действиях. А ведь практически не знала его!
– Все хорошо, – заверил Константинов, бережно ставя её на пол, в то же время негромко, но уверенно продолжая, – Всё будет хорошо, обещаю. Встреча у меня с Никиткой шестого утром. Пятого вечером – самолет. Пять дней наших. Попробуем получше узнать друг друга.
– Ты меня сейчас слушал? – и вопрос Коташовой прозвучал с непонятным для него вызовом. Вот уж неожиданность. Еще одна – за минувшие сутки.
– И очень внимательно, – заверил Алексей, позволяя себе вновь обнять хозяйку квартиры. – Рита, давай сегодня ты будешь просто отдыхать, – предложил он, – Если не чувствуешь себя готовой к более серьезным отношениям, предлагаю пока остановиться на этих. Мы с тобой и так всего за сутки сделали огромный шаг вперед. Я счастлив, что ты рядом, что не против моего присутствия, – а вот сейчас предпочел быть максимально откровенным. – Но жертв, не надо. К хорошему это не приведет.
– Дело… – предприняла она попытку возразить.
– Дело как раз в этом, – не дослушав до конца фразу, перебил Константинов. – С моей стороны ты ждешь действия, которого, поверь, не будет, если с твоей – сохранится напряжение, – и тон его был достаточно категоричен, не вызывающий каких-либо сомнений. – Я не понимаю причины, но очень надеюсь, что она, все же, связана не со мной. Я не обижаю женщин, Рита.
– Если бы я тебе не доверяла, поверь, сделала бы все, чтобы ты уехал, – призналась Коташова, уверенно добавив, – Причем – еще с ребятами. Проблема, действительно, в другом. Возможно, покажется глупостью, но я боюсь, что утром сказка закончится, – закончила она на одном дыхании.
– Как я этого боюсь… – перехватив взгляд, улыбнулся, попросив, – Да поверь же ты, наконец, не денусь я никуда, – вот на столько счастливым не чувствовал себя давно.
Потом было шампанское. Разговор ни о чем. Медленный танец. Просто медленный танец, без какого-либо продолжения. А она почему-то была уверена, что, получив с её стороны разрешение, Константинов не станет себя утруждать дальнейшими ухаживаниями. Ошиблась. Отправляться с ней в койку незамедлительно данный человек не собирался…
Оставив на несколько минут комнату, вернувшись, застал Риту стоящей у елки, поправляющей гирлянду. Оглянулась. Что держало в напряжении, понять никак не мог. Кто-то сильно обидел в физическом плане? Или, всё-таки, проблема в нем? Другой вопрос – какая? Что делает не так?
Остановившись за спиной, обнял. Кажется, дышать перестала, когда его руки медленно, следуя за изгибами её тела, «прошествовали» от талии к груди, неся совершенно новые ощущения, пробуждая желания. Теплые губы коснулись пульсирующей от нервного напряжения вены на шейке.
– Или нет? – тихо прозвучал его голос и касался вопрос, точно не проявляемого в данную минуту к ней внимания. – Рита, решай, пока я могу остановиться, – лаская сквозь тонкую ткань платья её небольшую грудь, продолжал слегка севшим голосом. – Оставим все, как есть. Пока не почувствуешь себя готовой принять меня в качестве любовника. Не хочешь секса, боишься, что-то смущает, давай поиграем в подростков.
– Веришь, что получится?
– Нет, – честно признался Константинов, прижимая её за бёдра к себе, давая почувствовать собственное просыпающееся желание. – Рит, я ничего не должен знать?
– Я не беременна, – выдала она совершенно неожиданно. Секунда. Чуть напряженная усмешка в ответ. И сделанное вслух признание:
– А вот эту новость был бы рад услышать, – развернув ее к себе лицом, медленно склонившись, коснулся губами губ. – С таким твоим напряжением у нас ничего не выйдет. Я не насилую женщин, Рита. – продолжал он тихо, лаская сквозь ткань ее небольшую грудь. Руки медленно проделали путь к талии, легли на бедра. Женская форма, не узкая. На миг представил ее на постели, с разведенными ногами, с пульсирующим от желания заветным местечком. Дышать стало трудно. Стоп!
– Лёш, я, – что собиралась сказать, из головы вылетело. – Господи, сумасшествие. Прости, сама не понимаю, – прошептала она едва слышно.
До сих пор в постель лечь с мужиком было без проблем. Что за ступор включался с Константиновым. Впрочем, если вспомнить, что последний раз партнер, так, кажется кавалер по сексу называется, менялся в её жизни почти десять лет назад…
– Нормально все, – заверил Константинов, неожиданно оставляя ее и отходя к столу.
4
Самый запад России. – Думаешь, если напоишь… – медленно заговорила Рита, наблюдая за тем, как Константинов наполняет легким вином бокалы.
– Открою великую тайну, я не занимаюсь любовью с пьяными женщинами, – с незнакомой полуулыбкой хищника проговорил тот, делая глоток вина из одного бокала, а второй протягивая Рите.
– А как же выражение – лучшая любовница – пьяная… – она осеклась, резко смолкнув.
– Жена, – подсказал он, не став акцентировать внимание на заминке. – Очень надеюсь, что женой моей, придет время, ты стать не откажешься.
Вздрогнув, слишком резко отступила. Едва не упала, оказавшись поддержанной Константиновым. А вот вино из бокала оказалось на его рубашке и ее платье.
– Кстати, отличный метод быстро раздеться, – насмешливо обронил он, задержав взгляд на соблазнительном декольте её платья. Заметив во взгляде молодой женщины тень необъяснимого испуга, спокойно улыбнувшись, продолжал – Как мужчина, начинаю первым…
Как завороженная, следила за тем, как неторопливо расстегивает пуговицы рубашки. Вытаскивает ту из брюк. Как-то давно кавалеры при ней не раздевались. Обычно, пока заглядывала в душ, дожидались уже в постели, а ей предлагалось раздеться самой.
Сделав еще один небольшой глоток из своего бокала, протягивает ей, наблюдая, как пьет маленькими глотками вино. Кончиком язычка облизнула нижнюю губу, слизывая капельки. А он представил, как она это проделывает с его… Возник вопрос: она, вообще, минет делает? На сколько хорошо должен попросить, чтобы… Черт, – мысленно чертыхнулся в собственный адрес. В постель как уложить неизвестно. С этим бы сперва разобраться. Отведя взгляд, медленно выдохнул.
– Что ж ты так напряжена? – прошептал он, касаясь губами её губ. Без нажима, мягко. – Не покусаю, только если мягко и нежно… – и снова легкий поцелуй. – Давай сразу по-взрослому. Если есть какие-то пожелания или что-то не должен делать, не молчи, скажи.
– Это глупость будет…
– Глупость? – еще несколько расстегнутых пуговок. С самого себя удивлялся. Не было желания сделать все по-быстрому. Хотелось целовать, ласкать, дарить себя. Свое внимание. Это – любовь? Получается, до этого – не любил? – Рита, несколько моментов обозначу сам: женская грудь до второго размера мне нравится больше, чем начинающаяся от третьего. Для меня не играет большой роли, какое на тебе сейчас нижнее бельё. Оно на тебе, надеюсь, будет не долго. И мне без разницы, есть у тебя педикюр или нет. Все страхи перечислил?
– Самый главный забыл… – проговорила она ему в тон, не возражая относительно полностью расстегнутого платья.
– Внимательно слушаю… – заверил Алексей, замирая в ожидании. – Рита, что…
– Я не самая лучшая любовница. Не уверена, что смогу…
Черт знает, какие у неё там могут оказаться комплексы. Разбираться с ними будут позже. Сегодня, не смотря на все проблемы, всё же планировал доставить удовольствие обоим. Хотя, нет, в первую очередь – ей.
– А тебе сейчас ничего и не надо делать, – его теплые губы в нехитрой ласке коснулись её шейки, начав медленное перемещение к груди. – Только ситуацию отпусти. Остальное делаю сам. Просто разреши.
– Это как – сказать разрешаю? – попыталась Рита сохранить привычный самоконтроль.
– Расслабься, – медленно расстегивая лиф ее платя, прошептал Константинов ей в ушко. – Просто расслабься.
Задержал дыхание, когда ее ладошки коснулись груди. Сама потянулась к его губам. Ответный поцелуй. На этот раз более чувственный. И она – ответила! Глубоко, страстно! Не отрываясь от ее губ, стащил с себя рубашку. Отбросив в сторону, сомкнул руки у нее за спиной, нащупав застежку самой хитрой части дамского гардероба. Справиться бы с той теперь. Ее судорожный вздох.
– Снимаем? – в ответ на его вопрос попыталась сама стянуть тонкие бретельки с плеч. – Нет, хорошая моя, сегодня раздеваю тебя я, – тихо проговорил Константинов, целуя ее плечико и отправляя лоскуток следом за своей рубашкой.
– Не честно, – проговорила она, оказавшись перед ним в одних трусиках.
– Зато – спокойнее, – заметил он, подхватывая ее на руки, со словами, – Пошли-ка на постель.
О чем сейчас говорил? Брюки носил свободные. Но даже они оказались максимально натянуты от проснувшегося желания. При своем темпераменте, слишком на долго устроил себе воздержание. И сейчас бы не сорваться!
Покрывая поцелуями небольшую грудь, вобрал губами горошинку-сосочек, получив в ответ легкий стон удовольствия. Напряжение медленно начало отпускать. Рита судорожно вздохнула, когда не занятая лаской её груди вторая рука Константинова медленно, но уверенно совершив путешествие вдоль тела, замерла на границе трусиков.
Сама с себя поражалась. Любые ласки принимала. Знала, каких ждать и каким будет отклик собственного тела. Только один существенный нюанс смущал – этот её любовник не торопился засунуть свои пальцы и губы во все доступные места. И его прикосновения несли совершенно другие ощущения. А когда ладонь легла у нее между ног, сквозь тонкую ткань коснувшись самого укромного местечка, слегка надавив в том месте, где находился заветный для него вход в святая святых, а большой палец сделал несколько круговых движений по заветному бугорочку, по телу прошла волна желания…
Оставив ее грудь, медленно перемещаясь вдоль тела, оставлял неуловимые отметки. Первый легкий прикус заставил Риту вздрогнуть. Не от боли, нет. От неожиданно-странной реакции всего тела на необычную, непривычную ласку. Легкий прикус, его дыхание и игра языка. Чуть влажного. Снова прикус, легкое дуновение, слегка влажный поцелуй. По телу прошла легкая дрожь, а в самой нижней части почувствовала прилив нестерпимого желания.
Снова потянулась к поясу его брюк, намереваясь те расстегнуть. Его напряжение чувствовалось. Она хотела видеть. Хотела коснуться. И точно знала, чего хотят мужики. Но он лишь мягко отвел её руки в сторону.
– В другой раз, хорошая моя, – возвращаясь с поцелуем к губам, прошептал он. – Я слишком сильно хочу тебя. Могу сорваться. Давай сегодня просто расслабишься и получишь удовольствие.
Понять ее напряжения никак не получалось. Она не наигранно реагировала на ласки. Когда осторожно потянул с нее трусики (последнюю преграду перед её волшебным местечком) не стесняясь приподняла бедра. Не почувствовал какого-либо зажима, когда шире развел ее ноги, чтобы увидеть, как пульсирует в ожидании его члена возбужденное гнездышко. От желания попробовать на вкус – воздержался. Показалось, что вот сегодня такая ласка будет лишней. А очень хотелось узнать её всю.
Очередное напряжение. Рита почувствовала, как раздвигая её, осторожно вошел. Без резкого продвижения. Только головка. Замерев – вышел и практически сразу вошел снова. И снова замер, давая привыкнуть к себе, своему размеру. И только потом начав медленное погружение.
Прогнулась ему на встречу, когда навис над ней, удерживая себя на руках. Когда ногами обхватила его торс, самоконтроль закончился. Как спусковой крючок сработал.
Сколько по времени? Три – пять минут? В последнее время с Алантьевым они растягивались, кажется, на целую вечность. Желание было – взять часы и ждать, когда всё закончится. Желательно, как можно быстрее. Можно – за минуту. В последнее время даже лишних прикосновений старалась избегать.
С этим человеком желание было слиться в единое целое. Ей было его мало. Что там в экстазе слетало с губ? Его имя? Просьба не останавливаться, продолжать? И это была она? Когда такое еще было, припомнить бы.
Резкий толчок. Замер. Еще один. Замер, прижимаясь к ней на столько тесно, на сколько только было возможно. А она почувствовала, как внутри наполняется теплом. Кончил… В нее.
Мысленно выругался в собственный адрес за несдержанность.
– Рит, я тяжеловат для тебя, – прошептал едва слышно, когда, в стремлении продлить самый интимный момент их слияния, сделала попытку удержать его.
Сердце бешено колотилось. В горле – пересохло. И впервые за последние, черт знает, сколько времени, появилось ощущение полной расслабленности. Ни с женой, ни с Татьяной, многолетней любовницей, знавшей все его предпочтения, ни с Ларой ничего подобного не испытывал. Сегодня он не только брал, но и отдавал. И от этого ощущения усиливались, становились острее, что ли.
Губы коснулись ее плечика, заставив испуганно «встрепенуться», чем вызвала его тихий короткий смешок.
– Лежи, моя хорошая. Я тебя еще немного поласкаю…
И объятия, и поцелуи были совершенно другими. Спокойными, умиротворяющими. Рта даже испугалась, что может заснуть.
Потом был душ. В одиночестве. Куда Алексей отнес ее на руках. Вышел, прикрыв за собой дверь. Для сегодняшнего дня – предостаточно. Первый раз получился не самый худший, учитывая все проблемы.
