Текст книги "Пусти к себе свет (ЛП)"

Автор книги: Ник Уилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 34

Субботняя рыбалка

– Ты правда никогда не рыбачил? – с недоверчивым изумлением спросил Сэм.

Ишмаэль покачал головой.

– И никогда не катался на квадроцикле?

Ишмаэль совсем оробел.

– Парень, чем твоя мама занималась с тобой все эти годы? Так просто нельзя! Я еще не встречал пацана, который не считал бы рыбалку самой фантастической вещью на свете. Ну, за исключением футбола и «Оле Мисс Ребелс». Ты идешь?

Сэм был одет в кроссовки и обрезанные джинсы. Он загорел и со своими гладкими мышцами и подтянутой талией выглядел донельзя соблазнительно. Не спрашивайте меня, почему, но когда я смотрел на него – даже сейчас, хотя знал его всю свою жизнь и последние четыре года каждую ночь спал с ним в одной постели, – то всегда чуточку обмирал от страсти. Я и представить не мог, как испытываю то же самое к другому мужчине, каким бы красавцем он ни был. Мощь этого чувства порой пугала меня. Если Сэм бросит меня или разлюбит… то были мысли, которые я в буквальном смысле не мог выносить. Я не хочу сказать, что ни разу не вожделел кого-то другого. Просто я знал, что никто не даст мне то, что изо дня в день давал Сэм. Мы были словно библейские Давид и Ионафан, наши души сплелись в единое целое.

Я смотрел, как он подшучивает над Ишмаэлем, и улыбался.

Субботняя рыбалка была в нашем доме традицией – по крайней мере, в летние месяцы. Не знаю, чем Сэм наслаждался больше – самой рыбалкой или возможностью на несколько часов уединиться от мира и посидеть у реки. Сэм был большим фанатом природы. Рыбалка, купание в речке, походы, даже охота – он не упускал ни единого шанса провести время на воздухе. Какое-то время он увлекался походами нагишом, и я ходил вместе с ним. Мне нравилось видеть его счастливым, пусть перспектива подцепить на свою задницу клеща и не соответствовала моим представлениям о приятном отдыхе. В отличие от меня, Сэм ощущал себя совершенно комфортно нагим, но ведь он был таким сексуальным зверюгой.

– Поехали со мной, – сказал Сэм, забираясь на квадроцикл. – Заведем эту крошку, сынок!

Усевшись ему за спину, Иши оглянулся на меня со счастливой улыбкой во все лицо. Я последовал за ними на втором квадроцикле, и мы поехали через лес, через овраги с полянами, окруженные ароматами трав и деревьев, лиловых и желтых цветов, которые смешивались с мускусными запахами коры и земли.

Мы направлялись к изгибу реки, где течение перед поворотом на юг было спокойным. То было отличное место для купания, рыбалки, кемпинга, распития пива, выкуривания травы и всех прочих глупостей, которыми занимались подростки у родителей за спиной. Господь свидетель, здесь зачали не одного и не двух юных жителей Бенда.

Самым лучшим здесь был уступ над рекой. Оттуда было так здорово нырять в воду. Когда ты стоял на краю и смотрел вниз, на прохладную глубину, он казался намного выше своих двадцати футов.

– Парень, поверить не могу, что ты ни разу не бывал на рыбалке, – сказал Сэм, вручив Ишмаэлю удочку. – Сейчас я покажу тебе, как это делается. – Сэм повел его по мягкому, поросшему травой берегу к месту, где вода была глубже всего. Я повез за ними все принадлежности: коробку со снастями, пенопластовый контейнер с червями, удочки, сеть, подушки, чтобы сидеть на них, и переносной холодильник с колой и льдом.

Ишмаэль внимательно наблюдал за тем, как Сэм насаживает наживку, поморщившись, когда крючок пронзил несчастного извивающегося червяка.

– Обед подан! – объявил Сэм и показал Ишмаэлю, как закидывать удочку, как правильно сматывать леску и подсекать.

Мы с Сэмом уселись на берегу, а Ишмаэль встал у самой кромки воды. Полностью сосредоточившись на рыбалке, он неотрывно смотрел на точку, где его леска уходила под воду, – ожидая движения, рывка, клева, рыбы.

– Хорошо, – сказал Сэм.

– Да, – согласился я.

– Я заметил, что ты больше не целуешь меня, потому что боишься, что он нас увидит.

Тут он меня подловил.

– И больше не даешь покувыркаться с собой на рассвете, потому что боишься, что он может зайти. Как будто стыдишься нас.

– Не стыжусь.

– Некоторые, между прочим, любят хороший минет по утрам.

– Я просто стараюсь быть осторожным. И говори о таких вещах тише. Не хочу, чтобы он слышал.

– Ты говорил ему, почему мы спим вместе?

– Нет.

– Почему?

– Не было удобного случая.

– Для маленьких детей такие вещи не имеют значения, Хен. Окей, у мамы появился дружок. Или подружка. Подумаешь. Им все равно. Им важно, чтобы эти двое людей любили друг друга.

– Рад, что у тебя в голове все так стройно.

– Я лишь говорю, что мы должны быть собой. Нам не надо скрывать, кто мы есть, или переставать быть парой, потому что рядом ребенок. Хен, если мы хотим стать семьей, то должны жить, как семья.

Я ничего не сказал.

– В какой-то момент, – прибавил он шепотом, – нам придется сказать Иши, что он останется с нами. Навсегда. Или, по крайней мере, на какое-то время. Надо придумать, как рассказать ему. Хватит затягивать. Он должен знать.

– Я не хочу причинить ему боль…

– Ему в любом случае будет больно. Мы скажем ему вместе. Это как пластырь… надо просто содрать его, и дело с концом.

Я молчал.

– Что? – спросил Сэм, почувствовав мое настроение.

– Как только мы ему скажем… назад дороги не будет, – сказал я. – Все будет кончено.

– Что именно?

– Его жизнь, Сэм.

– В каком смысле?

– Сейчас он надеется, что его мама вернется. Но стоит сказать ему… и все будет кончено. Потом нам придется объяснить ему, что даже если она и вернется, то жить с ней он больше не сможет. Для него раз и навсегда все изменится. Я не знаю, как он это воспримет.

– Он испугается. Но рядом с ним будем мы.

– Будем ли?

– Естественно, будем.

Сделав паузу, я посмотрел на его красивое лицо. Оно было озарено солнечным светом, отчего казалось, что ему снова двадцать.

– Мы справимся, – заверил меня он, словно мог читать мои мысли, видеть все мои сомнения и все страхи.

– Это поможет? – спросил я, наклоняясь и целуя его.

Когда Ишмаэль обернулся на нас, Сэм в преувеличенной манере застонал.

– Возможно, – сказал он с усмешкой. – Чего смотришь, ковбоец?

– Ты поцеловал дядю Хена.

– Верно, потому что он секси, и я люблю его.

Ишмаэль улыбнулся неуверенной, смущенной улыбкой.

– Твой дядя Хен – мой бойфренд, – объяснил Сэм.

Ишмаэль выпятил губы и нахмурился.

– Но не волнуйся, – продолжил Сэм. – Я и тебя могу поцеловать, если хочешь.

– Гадость!

– И вовсе не гадость! Будешь так говорить, я точно тебя поцелую.

– Фу!

Сэм вскочил на ноги.

– Я тебе пофукаю тут, маленький ты засранец.

Хихикнув, Ишмаэль уронил удочку и повернулся было, чтобы убежать, но Сэм подхватил его на руки и звучно, смачно поцеловал его в щеку.

 

Глава 35

Учимся плавать

– Я не умею плавать, – сказал Ишмаэль, глядя на меня испуганными глазами.

– Это не сложно, – сказал я. – Я тебе покажу.

– Но мне страшно.

– Тут нечего бояться.

– Дядя Хен, у меня нету плавок.

– Поплаваем в трусах. Мы с Сэмом постоянно так делаем. Хотя вообще нам больше нравится нагишом.

– Как это?

– В чем мать родила – вот как, ковбоец, – объявил Сэм, раздеваясь до нижнего белья. – Я собираюсь прыгнуть с того пригорка. Хочешь со мной?

– Нет, – твердо отказался Ишмаэль.

Сэм прошелся по берегу и взобрался на невысокий уступ над глубоким местом реки.

– Вы готовы? – крикнул он.

– Прыгай уже, – отозвался я.

– Иши, хочешь прыгнуть вместе со мной?

– Нет! – крикнул он.

– О, ну давай же…

– Нетушки, дядя Сэм.

Сэм отошел назад для разбега, устроив из этого целое шоу. Потом с громким воплем спрыгнул с пригорка. Ишмаэль, стоя с бледным, испуганным лицом, смотрел, как он, подняв фонтан брызг, бултыхнулся в воду, а затем, картинно фыркая и отплевываясь, вынырнул на поверхность.

– Хочешь поплавать? – спросил я.

Мы стояли где-то по колено в воде.

– Я не умею.

– Я тебя научу. Не волнуйся.

– Нет!

Он отпрянул от меня и быстро пошел к берегу, к надежности твердой земли под ногами.

– Давай же, ковбоец! – крикнул Сэм, пытаясь заманить его в воду.

– Нет, – твердо заявил он. – Я не стану плаваться, дядя Сэм. Это глупо.

– Не надо бояться. Я буду рядом, – пообещал Сэм. – Мы оба будем рядом с тобой.

– Нет!

– Ты же большой мальчик. Что ты…

– Дядя Сэм, нет.

– Все нормально, – сказал Сэм. – Эй, ковбоец… все хорошо. Не хочешь плавать – не плавай.

Ишмаэль промаршировал обратно к костру и уселся там спиной к нам.

Я посмотрел на Сэма и нахмурился.

 

Глава 36

Нам надо кое о чем тебе рассказать

В тот вечер у нас был на ужин жареный сом, пойманный Сэмом и Иши, кукуруза в початках, кукурузный хлеб и стручковая фасоль. Мы расселись вокруг обеденного стола, взялись за руки и прочли благодарственную молитву, что напомнило мне о временах, когда мы с Сарой сидели за столом с мамой и папой. Мама всегда настаивала на молитве. Не в пример прочим баптистам, наша никогда не менялась и была, слава богу, короткой.

– Нам надо кое о чем рассказать тебе, Иши, – сказал Сэм, когда мы поели, и я встал, чтобы убрать со стола.

У меня упало сердце.

Иши вопросительно поднял лицо.

– Нам обязательно делать это прямо сейчас? – спросил я.

– Да, – твердо ответил Сэм.

Ишмаэль перевел взгляд с него на меня, и в его глазах заплескалось внезапное беспокойство.

– Мы разговаривали с социальным работником, которую зовут мисс Дарлин, – сказал Сэм. – Твою маму еще не нашли, и никто не знает, где она. Но даже если ее найдут, то у нее будут большие проблемы из-за того, что она тебя бросила. Иши, ее посадят в тюрьму.

– Нет, – в ужасе простонал он.

– Сэм! – воскликнул я.

– Что?

– Полегче.

– Он должен знать.

Ишмаэль перевел глаза на меня. Потом выдернул свою ладошку из руки Сэма и сунул большой палец в рот.

– Мне жаль, ковбоец, – произнес Сэм. – Она поступила нехорошо, когда вот так тебя бросила. Ты ведь еще ребенок.

– Но она не хотела, – не вынимая пальца, пробормотал он.

– Это не имеет значения. Когда ее найдут, у нее будут проблемы.

Ишмаэль выглядел потрясенным.

– Дело в том, Иши, что ты останешься с нами. Со мной и Хеном. Мы будем заботиться о тебе. Ты будешь жить вместе с нами, пойдешь здесь же в школу. Мы будем как семья. Хорошо, ковбоец?

– Но я хочу домой.

– Я знаю.

– Но я хочу к маме.

– Мне жаль.

– Нет, – провозгласил он сердито. Вскочил на ноги, бросился, поскуливая, к кухонной двери и выбежал наружу.

– Да… прошло как по маслу, – проговорил я.

– Мы были обязаны ему рассказать.

Ишмаэль со всех ног мчался по тропке к реке. Он был быстрым, но я нагнал его на первом же повороте. Поймал за руку и заставил остановиться.

– Нет, дядя Хен! – крикнул он. – Нет!

– Мне жаль, малыш, – сказал я.

– Нет!

– Все хорошо.

– Отпусти меня. Я тебя ненавижу.

– Перестань, Иши. Все будет хорошо.

– Я тебя ненавижу.

– Неправда.

– Я не хочу оставаться у вас.

– Но так надо.

– Я не хочу.

– Но, Иши, так надо.

– Почему? – пытаясь высвободиться, требовательно спросил он.

– Я знаю, что тебе страшно.

– Я хочу к маме.

– Знаю, малыш.

– Я хочу домой. Я хочу к маме!

– Мне жаль.

– Я хочу домой, дядя Хен. Я хочу к маме. Пожалуйста, дядя Хен, ну пожалуйста!

Он безуспешно пытался вывернуться. Куда, как он думал, понесут его ноги, я не знал. Наконец его лицо словно обрушилось, и он разразился судорожными всхлипами.

Вместе с ним я сел на бревно и притянул его поближе к себе. Его мучительные стоны уплывали в тишину леса.

– Я держу тебя. Дядя Хен с тобой, Иши. Все будет хорошо.

Он плакал навзрыд, уткнувшись мне в грудь.

Мы просидели так достаточно долгое время.

Сэм наблюдал за нами издалека. На его лице было выражение ужаса.

Наконец Ишмаэль отодвинулся и, вытирая слезы, спросил:

– Куда ушла мама?

– Мы не знаем, малыш.

– Но почему она ушла?

– И этого мы тоже не знаем.

– У нее все хорошо?

– Уверен, что у нее все в порядке.

– Но почему она не приходит домой?

– Я не знаю. Но пока она не вернулась, ты можешь остаться со мной и со своим дядей Сэмом. Хорошо? Нам будет весело вместе. Будем ходить с тобой на рыбалку. Запишем тебя в школу. Ты заведешь новых друзей. Вот увидишь… все будет хорошо. Для тебя в нашем доме всегда будет место. Мы станем настоящей семьей. Знаешь, другие дети тоже через это проходят. Иногда случаются вещи, которые можно лишь пережить. Этим мы и займемся. Переживем их.

Он глядел на меня своими узкими глазками-щелочками так, словно не доверял мне, словно не мог осмыслить, что я сказал.

– Все будет хорошо, малыш. Вот увидишь.

– Обещаешься?

– Обещаю.

– Ты не уйдешься?

– Ни за что, малыш. Я никогда не брошу тебя. Не волнуйся. Мы с Сэмом хотим заботиться о тебе. Мы станем твоими папами.

– Обещаешься?

– Обещаю.

– И не врешься?

– Не вру.

Он засунул большой палец в рот и склонил голову мне на грудь.

 

Глава 37

Мисс Стелла высказывается

Когда утром после воскресной мессы мы вышли в церковный холл за кофе и пончиками, я наткнулся на мисс Джейн Стэтлер, свою бывшую учительницу математики в начальной школе. Эта миниатюрная женщина, которая ныне ходила, опираясь на трость, прославилась своим язычком. Только Иисус со святыми знали, что слетит с него в следующий раз. Она всегда была прямолинейной, но, если раньше у нее имелась хоть какая-то сдержанность, то к старости она бесследно исчезла.

– Генри Гуд! – воскликнула она, когда мы встали возле кофе-машины.

– Мисс Джейн, как поживаете?

– Замаялась вконец, Хен, вот как я поживаю.

– О?

– Сегодня утром мне позвонила внучка и сказала, что завезет ребенка, чтобы я с ним посидела, – причем таким тоном, словно она делает мне одолжение! Завезет, нет, ты подумай! Даже не спросила, свободна ли я. Как будто мне больше нечем заняться, кроме как присматривать за ее сопляком.

– И что вы ответили ей?

– Что оставлю на пороге коробку, а она пускай положит его туда и гуляет, сколько ей вздумается, а весь мир пусть присматривает за ним – вот, что я ей ответила.

– Не может быть!

– Еще как может. Взгляни на меня. Я что, похожа на ясли? В общем, а маюсь я, потому что у меня кишки молчат с самого вторника – попробуй понянчи кого-нибудь, когда у тебя одно желание: сесть на толчок и выжать из себя все, что возможно. Господь испытывает меня, Хен, не иначе. Нормальная работа кишечника – разве я о многом прошу?

– Вы не думали записаться к врачу?

– В прошлый раз доктор Смитсон воткнул трубку мне в анус и вымыл оттуда всю чертовщину. Скажу тебе откровенно, сидеть с трубкой в заднице мне совсем не понравилось. Хоть бы Господь поскорее прибрал меня, пока я не пополнила список тех, кто умер верхом на толчке. Если на следующей неделе я пропущу мессу, ты знаешь, где я буду – у себя в туалете, мертвая, как дверной гвоздь. Умерла на своем посту! Казалось бы, от жизни можно ожидать и побольше. Немного достоинства в преклонном возрасте – разве я о многом прошу?

– Наверняка в аптеке есть лекарство, которое может помочь.

– Я уже все перепробовала, но там внизу все зажато плотнее, чем ноги Девы Марии. Я сказала внучке, что со вторника не могу сходить в туалет. А она ответила, что заедет помочь мне. И как же ты мне поможешь? – спросила я у нее. Возьмешь садовый шланг и сделаешь мне промывание? Прочистишь меня граблями? Ей-богу, у этой девчонки в голове и пары извилин не наберется. Помогать она мне собралась! Я тебя умоляю. Идиоты, Хен! Кругом одни идиоты. Бог знает, сколько я выучила их за все эти годы, так один теперь возомнил себя мэром. Если я кого и не выношу, так это добросовестных идиотов, и это чистая правда. Так, там не вдова Руби? Прошу прощения, Хен. Мисс Руби!

И мисс Джейн устремилась навстречу вдове Руби.

На протяжении всего разговора Ишмаэль стоял возле меня и крепко держался за карман моих брюк, словно боясь, что я могу его бросить.

– Хочешь пончик? – спросил я.

Он кивнул.

Пока мы мучились, не зная, какой пончик нам выбрать, рядом внезапно появилась мисс Стелла. На ее губах играла странного рода улыбка.

Стелла Кросс была худой, точно рельса, костлявой и красивой классической, суровой красотой женщиной. Она родилась в богатой семье, вышла замуж тоже за деньги. Любые сомнения на сей счет были призваны развеять унизывающие ее пальцы бриллианты и жемчуга вокруг шеи. В приходском совете она заседала не первый год и считалась одной из самых уважаемых, самых добропорядочных жительниц Бенда, однако обладала невыносимо назойливым нравом.

– Как поживаешь, Генри? – спросила она.

– Хорошо, – ответил я озадаченно. У мисс Стеллы нечасто возникало желание поговорить с «практикующим гомосексуалистом», коим являлся я. В тех редких случаях, когда это происходило, она никогда не использовала мое прозвище, но всегда звала меня Генри, словно формальность этого обращения удерживала меня на расстоянии вытянутой руки, а то и дальше.

– Я слышала о Саре, – сообщила она.

– О.

– А это, видимо, ее сын Ишмаэль.

– Да. Это он. – Знакомить их я не стал.

– Есть новости о том, где она?

– Пока нет.

– Поверить не могу, что она бросила…

– Я тоже.

– Она всегда была немного распущенной, да?

Я ничего не сказал.

– Как ты намерен поступить с Ишмаэлем?

– Пока не знаю, – ответил я, не желая обсуждать эту тему.

– Знаешь, – конфиденциальным шепотом заговорила она, – есть учреждения, где о нем смогут нормально заботиться. Позор, конечно, но там он, по крайней мере, будет в хороших руках.

– Где, в детском доме?

– Там умеют управляться с детьми. Там проследят за его образованием и за здоровьем… Кто знает, Генри, может, его усыновят хорошие люди. Господь обязательно за ним приглядит. Судя по тому, что я слыхала о Саре, его жизнь только улучшится.

– Действительно, – сказал я. – Оказаться в приюте – разве не мечта любого ребенка?

– Все не так. Сейчас для таких детей существуют очень неплохие дома.

– Мисс Стелла, у меня тоже есть дом.

– Но он не может остаться с тобой.

– И почему нет?

– Ты сам знаешь, почему нет. Это неприлично. Если он останется у тебя, бедам не будет конца.

– Каким, например?

Она поджала губы, словно вдруг поняла, что по-хорошему со мной не получится.

– Генри, я не сужу тебя за сделанный тобой выбор, но не тыкай нас в него носом. Существуют правила, и этим правилам следует подчиняться. Есть пристойные вещи, а есть непристойные, и растить ребенка в таком доме, как ваш… Это неправильно. Он заслуживает лучшей жизни. Нормального, достойного дома с нормальными матерью и отцом. Что вы с Сэмом понимаете в детях?

– Извините, не знал, что это, оказывается, ваше дело.

– Генри, когда ты приводишь ребенка к нам в церковь, то дело автоматически становится нашим. Я слышала, ты собираешься записать его в школу. Уму непостижимо! Чем ты занимаешься у себя дома, это одно, но втягивать сюда и ребенка… о чем только ты думаешь? Я спросила у шефа Калкинса, когда ты собираешься передать Ишмаэля властям, а он ответил, что ты планируешь оставить его. Ты подумай – и хорошенько, – прежде чем так поступать. Ты что, всерьез веришь, что в штате Миссисипи найдется судья, который передаст заботу о мальчике в твои руки? Ты думаешь, тебя сочтут подходящим на роль отца после того, что сотворили твои родители? Серьезно, подумай хорошенько, прежде чем что-то решать.

У кофейника, прервав наше маленькое тет-а-тет, появилась сестра Лурдес.

– Как поживаете, сестра? – натянутым голосом спросила мисс Стелла.

– Благодарю вас, прекрасно, – отозвалась сестра Лурдес. – Сегодня была чудесная служба. Спасибо тебе за это, Хен. А ты, должно быть, и есть тот самый маленький мальчик, о котором мне столько рассказывали. Как дела, Иши?

Ишмаэль высунул из-за моей спины нос.

– У тебя очень библейское имя, – заметила она. – Так звали сына Авраама от его рабыни Агари.

– В самом деле? – спросила мисс Стелла.

– У тебя все хорошо? – проигнорировав мисс Стеллу, спросила сестра Лурдес у Ишмаэля и сверкнула яркой, теплой улыбкой.

Ишмаэль кивнул.

– Сестра Асенсьон говорит, ты будешь играть в футбольной команде. Ты очень им пригодишься. У нас скоро игра с молодежной группой из Первой Баптистской. Ух, как же мне хочется утереть их баптистские задницы!

– Сестра! – воскликнула мисс Стелла.

– Но это правда. Неужели они не устали вечно выигрывать?

– У них очень хорошая команда, – дипломатично сказала мисс Стелла.

– Как и у нас, – легко сказала сестра. – Разве нет? – Сестра Лурдес перевела взгляд с мисс Стеллы на меня. Ее глаза сообщали о том, что она прекрасно знает, о чем шел разговор до ее появления, и хочет напомнить нам, что, как бы там ни было, мы с мисс Стеллой в одной команде. – Пора их немного встряхнуть, – продолжила сестра Лурдес. – А то они стали слишком заносчивыми. Всегда считают, что выиграют, думают, будто они лучшие и умнее всех. Было бы неплохо преподать им урок. Что думаешь, Хен?

– Я согласен, – прямо ответил я.

– У нас, может, и маленькая церковь, но это не значит, что наш удел – только малые дела, – прибавила она, взглянув на мисс Стеллу.

Мисс Стелла умолкла.

– Иши, кажется, у ребят на улице началась тренировка. Ты бы присоединился к ним. Давай я провожу тебя и познакомлю со всеми. Что скажешь?

– Хорошо, – тихо сказал Ишмаэль.

– Тогда пошли. – Она протянула ему ладонь. – Уж мы утрем их баптистские задницы, верно?

Я смотрел, как Иши уходит, держась за руку сестры Лурдес.

– Наш разговор, Генри Гуд, еще не окончен, – объявила мисс Стелла. – Мы не позволим тебе щеголять перед нами этим своим образом жизни.

Она развернулась на каблуках и удалилась.