Текст книги "Перламутровая чешуйка (СИ)"

Автор книги: Ник Такаранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Интерлюдия 2

Он убегал от огромного чудовища. Кольца чешуйчатого змеиного тела парили в воздухе над ним, а пасть, похожая на таковую у озёрного аллигатора, которого он однажды видел, выходя с рыбаками поднимать сети, изрыгала пламя, жар которого достигал земли даже с той высоты, на которой обретался монстр. И пусть тварь пока находилась высоко, что-то говорило стоящему на земле – нужно бежать, убираться подальше, пока не стало слишком поздно.

Поздно для чего, было непонятно, но он решил последовать совету внутреннего голоса. Как оказалось зря. Едва он начал движение, его заметили. Кольца начали сокращаться, огромная голова на змеином теле повернулась к нему. Бежать. Пока ещё есть силы. Не время падать. Сзади по пятам идёт Огонь и ОНО. Подворотня. Взгляд упирается в забор, который не перепрыгнуть и стены ветхих домишек по бокам. Ещё можно успеть. Крыша… ПОЗДНО. Он, как кролик перед удавом, смотрит немигающим взглядом в змеиные глаза, присущие всем рептилиям и…

Тирн проснулся в холодном поту. Кошмар, приснившийся ему мгновение назад, был так реален, что, казалось, протяни руку, и нащупаешь в шаге от себя шершавую, с отблесками огня… Парень передёрнул плечами. Это сон, просто сон. И подворотня та самая, в которую они вчера загнали мальца.

Вспомнив события прошедшего дня, Тирн огляделся, чтобы проверить, все ли дети на месте, и лишь после этого полез в карман. В руке оказались десять медяков, стрясённых недавно с сына травницы. Он улыбнулся, представляя, как обрадуются мелкие, когда он купит им что-нибудь интересное у приезжающих торговцев.

Спать не хотелось совершенно, и Тирн, выбравшись из под дырявой парусины и накинув старую дырявую рубаху, вышел из барака на свежий воздух. Над Лиодором зачиналось утро. Лёгкий ветерок растрепал черные короткие волосы парня, и Тирн с наслаждением подставил ему лицо, прогоняя последние остатки дремоты. Умиротворение над только-только просыпающимся островом можно было черпать ложками, и тем неожиданней были последовавшие события.

Посреди деревни внезапно раздался взрыв. Кажется, в той стороне находился дом Вома. А потом… Кошмарный сон переместился в реальность. Тирн несколько мгновений с ужасом смотрел, как над центром деревни в воздух вместе с ошмётками какого-то строения поднимается громадный чешуйчатый силуэт, а после бросился в барак расталкивать всех остальных.

– Тирн, ты головой ударился? – первым проснулся Кер.

– Нет времени объяснять, буди Рудо и собирайте мелких, надо уходить.

– Понял, – что было хорошего в Кере, так это мгновенная оценка ситуации по тону собеседника и беспрекословное подчинение Тирну.

Пока Кер будил Рудо и, путём оздоровительных затрещин, объяснял тому ситуацию и придавал стимул к действию, Тирн начал будить детей.

– Сэя, просыпайся, – начал он с самой маленькой девочки в их группе.

– Ещё рано, – пробормотала та, натягивая кусок ткани повыше на голову.

– А мы сейчас все вместе пойдём к озеру. Будем смотреть на восход и играть в догонялки.

– Правда?! – сон с девочки как ветром сдуло. Она откинула рваный кусок ткани и любопытными глазёнками уставилась на парня

– Правда. Только мне нужна твоя помощь. Сможешь разбудить остальных?

– Конечно! – девочка озорной зверушкой заносилась по сараю, который они называли своим домом, перебегая от одного ребёнка к другому совместно с Кером и Рудо.

Наконец все были собраны, хоть многие и протирали глаза, стараясь окончательно проснуться. Оглядев дело рук своих и удовлетворившись результатом, Тирн пошёл вперёд ведя за собой остальных.

Улица встретила их жаром, неестественным для раннего утра. Деревня пылала. Они спешно шли мимо горящих домов, время от времени переходя на бег. Дети, поначалу ничего не понимающие, постепенно начали осознавать, в какой переплёт они попали, поэтому от взрослых никто не отставал.

Тирн вёл всю ватагу к пристани. Днём, ближе к вечеру, туда прибудут торговцы и хотя бы на то, чтобы увезти отсюда детей, тех денег, что он скопил, должно хватить. А до этого момента можно подождать под причалом. Да, неудобно, да, холодная вода и кто-то может заболеть, зато все останутся живы.

Прямо перед бегущим на всех парах Тирном упала горящая балка, заставив парня изменить маршрут, но, всё равно, они медленно, но верно приближались к своей цели, когда Тирн заметил Его. Он парил над их головами, величественный, неспешный и невыразимо чудовищный. Каждый раз, когда он открывал пасть, из неё вырывались языки пламени, лизавшие крыши близлежащих домов, порождая ещё больше безумия, ещё больше смертей.

Тирн знал: если побежит, Он заметит. Об этом твердил и его сон, и внутреннее чутьё беспризорника, но именно это Тирн и собирался сделать.

– Рудо, Кер, берите детей и идите к пристани. Спрячьтесь под причалом, дождитесь торговцев, дайте им эти деньги, – Тирн отдал парням все свои сбережения, – Пусть отвезут вас с детьми в столицу княжества.

– А ты?

– А я отвлеку вот этого, – показал Тирн на небо, где вовсю резвился небесный огнедышащий змей.

– Братик Тирн, не уходи, пожалуйста! – захныкала Сэя.

– Со мной всё будет хорошо, обещаю, – улыбнулся Тирн, потрепав девочку по голове, – Идите, – вновь вернув твёрдость голоса, приказал он прихвостням, а сам бросился в противоположную сторону, туда, где шелестело на горячем ветру поле пшеницы.

***

Его заметили сразу же, едва он выбежал на открытую местность. Огромное чудовище неспешно, будто нехотя, повернуло свою голову в его сторону. Чешуйчатое змеиное тело с головой огромного рогатого крокодила с развевающейся на ветру огненной гривой в последний раз плюнуло огнём куда-то в сторону деревни, а после, постепенно набирая скорость, устремилось в его сторону.

Он побежал. Потом побежал быстрее. Колосья больно хлестали по лицу, но Тирн не обращал на них внимания, в первобытном ужасе стремясь уйти как можно дальше от неизбежной участи. Струя огня широким полукругом прошлась по полю, отрезая Тирна от любой возможности сбежать. Подворотня. Парень на негнущихся ногах повернулся в ту сторону, откуда убегал, и, как кролик перед удавом, уставился немигающим взглядом в змеиные глаза, присущие всем рептилиям и… драконам.

– Ты не добыча, – неожиданно заговорил-зашипел змей, и эти слова, сказанные монстром с изрядной долей издёвки словно ушат холодной воды окатили Тирна, одарив знанием, что Он ВСЁ понял, – Ты приманка. Я их чую. Ваших детёнышей. Они думают, вода их защитит. Полагаю, стоит доказать им обратное. Живи, букашка! ЖИВИ, ЗНАЯ, ЧТО ТЫ НИЧЕМ НЕ СМОГ ИМ ПОМОЧЬ!!! – проревел дракон, отворачиваясь от обмершего Тирна, и ещё быстрее, чем летел до этого в его сторону, устремился туда, где находилась пристань, и где сейчас сидели ребята.

***

Он бежал обратно, не разбирая дороги. Бежал в ту сторону, куда улетел дракон и боялся не успеть. В глубине души Тирн понимал, что он уже опоздал, но ещё теплилась надежда, что тварь ошиблась, заметила другую группу выживших, и он успеет вывести детей из под атаки чудовища. Пробившись через остатки поля, парень по прямой бросился бежать в сторону пристани. Та располагалась на краю деревни, где с одной стороны была основная часть построек, а с другой дома заканчивались, и начиналось как раз то поле, через которое продирался Тирн.

Он обогнул редкие постройки, стоящие с этой стороны дороги, и осел на землю, пустым взглядом обозревая открывшееся зрелище. В воде, у наполовину пожранного огнём причала, плавали трупы. Детские. От воды шёл пар, что наводило на мысль о том, что дети из-за высокой температуры пламени буквально сварились заживо. Одно из тел вдруг дёрнулось, и парень, не помня себя, рванул к нему, наплевав на обжигающе горячую воду.

Тирн сидел в воде, прижимая к себе полумёртвую Сэю. Кожа девочки покраснела и пошла пузырями. Сама она, не имея возможности говорить из-за сожжённого горла, беззвучно рыдала. В какой-то миг Сэя вздрогнула, и Тирн вдруг с ужасом осознал, что жизнь окончательно покинула тело девочки. Не веря в реальность происходящего, парень начал трясти ребёнка, отрицая тот факт, что он уже ничем не может ей помочь, но всё было тщетно. Глаза девочки, до этого с такой живостью глядевшие на весь этот огромный мир, оставались безучастными к слезам и мольбам того, кто пообещал самому себе, что всех их спасёт.

В этот момент, словно заключительный акт той трагедии, что разыгралась на острове Лиодор, в остатки причала, рядом с тем местом, где в воде сидел Тирн, потерявший всякий смысл жизни, ударил огромный огненный шар, отбросивший парня в сторону берега, попутно лишив сознания.

Вода, вытесненная окончательно обрушившейся конструкцией, вынесла тело Тирна на берег, где и оставила в беспамятстве, живого и без единой царапины. Волна в последний раз ласково лизнула его лицо, после чего отступила обратно, оставив на берегу десять медных монет…

Глава 7

Над покинутым островом вздымались чёрные клубы дыма. Рин обеспокоенно наблюдал за разгорающимся пожаром, сидя на носу парусной лодки, которую им, с рулевым в придачу, одолжил Вом. Больше времени проводивший на воде, нежели на суше, старик только озадаченно крякнул, когда его раньше времени растолкали после ночной попойки, но отказываться от сверхурочной работы не стал, особенно учитывая, что и оплачивалась она не в пример выше обычных рейсов кормчего.

– Беспокоишься о матери? – Хштра подошёл неожиданно, заставив Рина подскочить на месте.

Сейчас орк не казался уже одряхлевшим, хоть и не до конца, склочным отшельником, доживающим свой век в лачуге на удалённом от большой цивилизации островке посреди огромного озера. Перед Рином стоял воин. Секира, которую Хштра сначала где-то откопал, а после умудрился протащить через весь остров, покоилась на спине в специальном креплении, которое орк перед самым отплытием нацепил на голый торс. Снизу почти ничего не поменялось. Те же штаны, разве что на ногах появились походные обмотки из потёртой кожи. Только стоящий у ног объёмный мешок с необходимым скарбом дополнял небогатый на детали образ.

– Там дым, и мне кажется, что это большой пожар, – неуверенно выразил свои опасения подросток.

– Знаешь, может ты и прав, – резюмировал орк, тоже оценив открывающиеся виды, пока попутный ветер с присущей ему живостью старательно надувал паруса, – Но скорее всего это горит тот лесок, который заклинанием снесло. Помнишь, какой воздух горячий был, когда оно над нами проносилось? Вот, наверное, пока оно пролетало, где-то что-то сухое и вспыхнуло, а дальше огонь уже сам пошёл.

– Ясно, – не совсем уверенно протянул Рин.

– Ты чего, сопляк, не веришь что ли? Я всяко дольше тебя на свете пожил, уж точно знаю, как что происходит. Расслабься, день на этой лоханке проведём, а завтра утром будем на месте, – улыбнулся орк.

Под лоханкой Хштра подразумевал торговую шлюпку, в нашем мире именуемую вельботом. Вом использовал её для переправки в столицу княжества скупленных у рыбаков, охотников и детей (если те очень любят всюду совать свой нос и обладают достаточным везением) алхимических ингредиентов, реагентов и прочих полезных для магов и алхимиков вещей и веществ, которые можно было отыскать близ Лиодора.

Рин был удивлён, когда вместо того, чтобы сразу идти на пристань и искать лодку, хозяин которой достаточно ответственно относится к своей работе (а рыбаки вставали порой и затемно, если возникала необходимость), чтобы в такую рань уже готовить своё судно к отплытию, отшельник направил стопы в сторону лавки скупщика.

Окончательно мальчик впал в ступор, когда вместо того, чтобы вполне ожидаемо послать ранних посетителей куда подальше с такими вопросами, с каким обратился к Вому Хштра, охотник хоть и сонно, но явно с пониманием и весьма вежливо предложил им зайти на часть дома, отведённую под торговлю. Как выяснилось позднее, тому было вполне логичное объяснение – лобаста.

Старая нечисть, выбравшая своим обиталищем заросли ивы, умудрившейся прорасти на частично затопленной территории, да ещё и с магическим источником поблизости, делила место с существом ещё более древним и сильным – водяницей. И если с первой охотник, пусть и достаточно сильный, ещё мог управиться, то для того, чтобы одолеть вторую, необходима была специально собранная команда, на всякий случай усиленная магами.

Поэтому, когда к Вому в руки попала информация от рыбаков, плававших вблизи ивняка, о странных возмущениях воды, по описательным признакам смахивающих на присутствие двух этих существ, причём в одном и том же месте, мужчина начал искать способы как-то отвлечь более сильное создание, чтобы попытаться одолеть более слабое.

На его счастье, в ту пору Вому на глаза попался рыжий мальчуган, бегающий по деревне в куртке из кожи водяного, болтая слишком длинными для него рукавами и полами одёжки, бывшей тому явно очень и очень на вырост. Немного времени, затраченного на выяснение происхождения предмета гардероба, созданного из слишком дорогого материала, чтобы в куртке из него резвился ребёнок из бедной семьи, и вот уже охотник на озёрную нечисть стоит у избушки на отшибе, нерешительно стуча в дверь.

Однажды на Лиодор прибыл орк. В этих краях, если об орках и ходили разговоры, то исключительно негативные и исключительно как о рабах. Орки племени, развязавшего войну с империей, мелькали ещё в сознаниях людей с большой земли. Некоторым приходили даже в кошмарах, порождая ощущение липкого страха даже от возможности того, что дикая орда, разгромив поселения на границах и пополнившись другими племенами, пока не участвующими в нашествии, доберётся до их домов и семей, сотворив с теми всё, что взбредёт в голову опьянённому кровью сознанию созданий бескрайних степей.

Страхи эти, несмотря на удалённость княжества от самих степей в целом и этого столкновения в частности, каким-то образом умудрились достичь Лиодора и… В общем, даже если бы обычный орк и запомнился кому-то надолго – воспоминания эти были бы, скорее всего, не самыми приятными. Но орк был необычным.

Нет, мускулы, которыми так славится этот народ, присутствовали, имелись и клыки, торчащие из-под нижней губы зеленокожего воина. Удивительной была его накидка, которая едва закрывала широкие плечи. На теле переселенца красовалась ни много ни мало шкура водяного – сильнейшего представителя озёрной фауны, поход за которым нередко становился для охотников последним в их жизни. И то, для того чтобы изловить слабейшего представителя этого вида нечисти, нужна была группа в 15–20 человек с, как минимум, двумя или тремя магами, причём рангом не ниже ученика(3), иначе с такой охоты никто не возвращался. Впрочем такого количества частенько не хватало: водяные всегда значительно отличались друг от друга в плане силы. Словом, трофей был серьёзным. А слухи, пришедшие вслед за уроженцем степей, лишь усиливали интригу, потому как твердили все как один, что водяного, с которого орк снял шкуру, он завалил собственноручно, не прибегая к чьей-либо помощи.

Пропустивший в своё время прибытие на остров столь одиозного персонажа Вом, узнав о подобном умельце по части охоты на магических созданий, отправился к местообитанию орка, предварительно уточнив у людей знающих, до сих пор ли тот проживает на острове. Как выяснилось, да.

И вот Вом стоит перед домишком, стуча в дверь, чтобы попросить о помощи зеленокожего варвара. Хштра, а это был именно он, из-за каких-то своих причин лично помочь, убив водяницу, не смог, но с помощью магии, которой, к удивлению Вома, владел (а широко известно, что орки чураются классической магии, предпочитая шаманизм), создал обманку, завлекающую опасную нечисть с насиженного места и дающую приличную отсрочку по времени до того, как водяница вновь вернётся в родные пенаты.

Лобасту Вом, пусть и с трудом, с использованием немалого количества ловушек, но одолел, чем заслужил определённую известность, немалое уважение среди земляков и неплохие деньги, доставшиеся ему после продажи тела нечисти. Но Хштра он должен остался.

Орк, совершенно не интересующийся деньгами, запросил у охотника в качестве награды за свою помощь услугу, посильную, но не сиюминутную. И воспользовался этой услугой именно сейчас. Что ж, решение было разумным. Вельбот Вома, мореходность которого была выше всяких похвал (скупщик не раз улучшал свой корабль для большего удобства перевозки грузов), являлся, пожалуй, самым быстроходным из судов, которые имелись у жителей Лиодора. Здесь нашлась даже парочка рун на прочность, на нанесение которых удалось скопить лавочнику.

Старый рулевой, умело управляя судовым рулём, по давно изученному маршруту вёл шлюпку к месту назначения, ловко обходя мели и скрытый под водой коряжник. Заинтересованный дымом, он также решил поглядеть, что там происходит, но, ввиду занятости лодкой, упростил себе задачу. Привычным движением достав из-за пазухи затёртую подзорную трубу, он на момент приложился глазом к окуляру, а после, испуганно вздрогнув, поспешил на время оставить своё место и переместиться к носу лодки.

– Господа, там… – дрожащим голосом начал он, указывая рукой в сторону деревни.

– Горит лес, очень сильно горит лес, – оборвал его Хштра, быстро материализовавшийся рядом со стариком и поднявший руку в предостерегающем жесте. Учитывая размеры руки, предостережение получилось более чем внушительным.

Старик, удивлённый подобным поведением орка, хотел было возразить, но потом посмотрел на мальчика, видимо что-то для себя понял, и вновь посмотрел на Рина, но уже сочувствующе.

– Пойду, пожалуй, а то, не дай Люмен, на мель налетим, здесь ещё можно на них наткнуться, – скороговоркой проговорил рулевой и, слегка сгорбившись, направился на корму.

– Что это с ним? – заинтересовался Рин.

– Привиделось чего, наверное. Мало ли, какая чушь на пьяную голову взбредёт, – хохотнул Хштра.

– Ну лааадно, – не очень принимая такое объяснение, но идя на компромисс с собственным любопытством, протянул мальчик, – А расскажи про тех, кто за нами гнался!

Орк внезапно посмурнел и явно недовольно переспросил, – Мелкий, а тебе точно нужна эта история? Как говорил один мой хороший знакомый: «Многие знания – многие беды». Ты уверен, что хочешь этого?

– Да. Я же должен знать того, кто пытался меня убить! – уверенно ответил мальчуган.

– «Знай своего врага лучше, чем он тебя»? Так что ли? – криво усмехнулся воин степей, – Что ж, можно и рассказать.

***

В давние времена, когда наш мир был моложе, а звёзды ярче сияли на потрясающем своей глубиной ночном небе, во времена столь древние, что книги, хранящие истории об этой эпохе можно пересчитать по пальцам, а живых её свидетелей найти дано лишь тому, кому истинно благоволят боги, на известных нам землях жили несколько рас.

Утончённые эльфы, что по сей день обретаются в своих вечнозелёных лесах, свободолюбивые орки, избравшие своим домом бескрайние степи, что на юге континента, трудолюбивые гномы, на закате эпохи Двух Великих богов потерявшие свой дом, но нашедшие в себе силы вновь обрести его в Драконьих предгорьях, и люди. Были также скрытые народы, не желающие лишний раз показываться на глаза, как, например, тёмные эльфы, оборотни, или же полумифические вампиры, которые, по преданиям, обитают где-то в Темнолесье. Но в те времена, помимо всего вышеописанного многообразия рас, был ещё один народ, который правил судьбами земель Эрго.

В Восточных горах, ныне зовущихся Метеоритным хребтом, и на континенте Дард, что около западной оконечности континента Эрго, обитали её представители. Раса, с начала времён разделённая на два вида, раса, ныне считающаяся вымершей, бесследно исчезнувшей из нашего мира.

Прошло столько веков с того момента, как их видели в последний раз, что почти никто уже не верит в их существование. Сейчас этих созданий считают выдуманными чудищами из сказок, которыми пугают детей на ночь. Но они существовали. И были далеко не так глупы, как хочется верить тем, кто живёт в настоящем. Творения одного из первых Великих богов, его любимые дети. Драконы.

Драконы метеоритного хребта жили уединённо. Настолько, что, спустя тысячелетия, за ними прочно закрепилась слава отшельников. В конце концов это прозвание и стало характеризовать их общину. Они довольствовались своими пещерами среди скал. Такой быт протекал однообразно, но в этом они видели своё счастье. Их жизнь была полна постоянства, а, учитывая тот факт, что эти драконы могли жить почти что вечно, им не было смысла куда-то торопиться. У них было всё время мира.

Представители второй ветви этой великой расы тоже обладали большей продолжительностью жизни, нежели остальные народы, и за свой век запросто могли наблюдать зарождение, расцвет и упадок нескольких человеческих цивилизаций. Но им не было даровано долголетия Отшельников, а потому… Как все разумные существа, чей век по-своему недолог, они стремились оставить после себя хоть что-то, что бы напоминало тем, кто будет жить под этим небом после них, о том, что когда-то, очень давно, или же совсем недавно, они тоже существовали в этом мире. Это желание, наивное, и, в то же время, заслуживающее уважения, и стало той отправной точкой, с которой началась история падения драконов западного континента – лунов, как они себя называли.

В начале всё развивалось вполне достойными каждого живого существа путями: луны, исполненные живейшего интереса ко всему, что делали менее долгоживущие расы, таились среди их представителей, впитывая знания и открытия, которые совершали эти народы в своих бесплодных, с высоты лунов, попытках достичь того, что уже имелось у драконов. Тогда же луны, чтобы не тратить много сил на сокрытие своих размеров и облика, научились магии метаморфоз.

Драконы Дарда облюбовали в качестве основы для второй ипостаси человеческий вид, ведь немощные люди, самые старые из которых едва доживали до ста лет, тем не менее умудрились расселиться по большей части соседнего континента, и даже порой неплохо контактировали с другими расами, иногда и вовсе проживая на их территориях. Такая выживаемость внешне слабого и не особо сплочённого народа восхищала тогдашних лунов, и, возможно, именно это и сыграло впоследствии с людьми злую шутку.

Уже в то время, когда в толпе ещё можно было случайно натолкнуться на орка, эльфа или, чаще всего, человека, человеком по сути-то и не являющегося, а величественные города драконов, которыми сейчас восхищаются и грезят в своих мечтах все исследователи мира, ещё только строились, корни главного бича лунов уже начали прорастать среди этого удивительного народа, ядом проникая в их мысли, смущая умы и очерняя сердца. То была гордыня.

Когда луны начинали возводить свою страну, вылезая из ущелий Небесных гор, своего первого дома, бывшего их вотчиной, их родиной, заселяя находящиеся на этой территории большие парящие острова, которые держали в воздухе магические источники стихии земли, во множестве расположенные в той местности, среди лунов, в большинстве своём восхищённых достижениями менее обласканных богами рас, нашлась группа инакомыслящих.

Эти драконы полагали, что раз они с рождения сильнее, могущественнее и, за счёт данного им долгого жизненного срока, мудрее остальных народов, значит им предписано править иными расами, ведя их по верному пути, как глупое стадо, не ведающее правильной дороги. К счастью, на тот момент их планам не суждено было сбыться.

Племя белых лунов (байлунов – как они именовали сами себя), владеющих стихиями металла и света, правило всеми племенами драконов Небесных гор. Их лидер, один из первых предложивший народу лунов обратить свой взор на достижения краткоживущих, ставший впоследствии первым императором новой империи, верил в дружбу между драконами и людьми. Пока он был жив, страна, построенная драконами по образу и подобию человеческих государств, процветала, а многочисленные караваны со всех сторон света, возвращаясь из путешествия, поначалу воспринимавшегося окружающими не иначе, как опасная авантюра, разносили весть о новых землях и их поражающих воображение обитателях во все уголки обитаемых территорий рассказывая разумным о величии Закатной империи. Так мир узнал о стране лунов.

Шло время, империя крепла, обрастая всё большим количеством связей с другими народами, а первый император всё также, крепкой лапой, управлял страной из своей столицы, построенной на самом большом острове небесных гор. Страна лунов пережила несколько войн, объявленных завистливыми соседями в попытках прибрать к рукам то богатство, что успели нажить драконы, за одно поколение уже привыкшие устраивать свой быт, как его устраивали другие расы, не имеющие крепкой чешуи, острых клыков и когтей. Сам правитель пережил несколько покушений, организованных как его соотечественниками, так и представителями других народов.

Все эти попытки были столь смехотворны, что древний дракон нисколько не беспокоился за свою безопасность, продолжая ратовать за дружбу между разными народами, и совершенно не обращая внимания на жалкие, по его мнению, потуги тех лунов, которые считал их расу достойной править остальными, убрать его с трона, с высоты которого первый император пресекал деятельность этих драконов по порабощению других народов. Но ничто не может длиться вечно. Даже великий дракон из правящего десятки тысячелетий рода может погибнуть от рук убийцы. Особенно, если этот убийца – его родная кровь.

Среди байлунов тоже нашлись недовольные политикой своего главы, и так уж сложились карты судьбы, что одним из недовольных оказался его ближайший родственник. Должно быть, кому-то, там, наверху, не нужна была страна, стремящаяся к светлым идеалам, потому что именно на такого байлуна и «повезло» натолкнуться лунам-заговорщикам. Так основатель Закатной империи оказался предан в очередной раз. Только теперь предательство, вылившееся в убийство, было успешным.

«Король умер – да здравствует король» скажут ныне живущие мудрецы, вложив в эти слова всю горькую иронию ситуации, и будут правы. Достоверно неизвестно, кем приходился предатель убитому императору, но немногие уцелевшие с тех времён сказания утверждают, что именно этот лун впоследствии занял освободившийся престол.

Так, через переворот власти не приемлющими её идей, на трон взошёл второй император страны лунов. Придерживаясь стремлений своих покровителей из круга ренегатов, он, тем не менее, также как и его предшественник, желал процветания своему государству, но то, каким он видел это процветание, во многом перечеркнуло те начинания, которые когда-то продвигал основатель.

Внешне Империя Заката оставалась величайшей страной двух континентов. Даже эльфы, за счёт магии умеющие растягивать длительность своей жизни до драконьей, так и не смогли достичь подобного в своих лесах. А может просто не посчитали нужным. Детям лесов свойственно без особого воодушевления наблюдать за потугами людей и им подобных успеть побольше за тот короткий промежуток времени, что им отмерен на жизнь, раскрывая свою утончённую душу лишь деревьям.

Подмечая вышесказанное, Закатная империя процветала, но, с начала правления второго императора, всё меньше можно было увидеть на улицах прекрасных городов лунов свободно разгуливающих представителей иных рас. Людей же среди них не было и вовсе. Ещё когда вся страна бурлила от новостей об убийстве правителя, многие эльфы, орки, гномы и остальные разумные формы жизни, не являющиеся от рождения лунами, поспешили покинуть ставшую вдруг негостеприимной страну, и сделали это очень вовремя, потому как оставшиеся спустя какое-то время с удивлением обнаружили, что возможности уйти у них теперь нет.

К сожалению, именно людей среди тех, кто не успел покинуть Дард вовремя, было больше всего. Человеческая слабость, вопреки которой эта раса отвоёвывала земли у других, та самая слабость, благодаря которой люди развили у себя волю противостоять невзгодам, чему так восхищались в своё время луны, сыграла с этим народом злую шутку. Не помогла ни смекалка, ни изобретательность, ни сплочённость людей в минуты смертельной опасности (что было, в общем-то, у всех, но, тем не менее). Люди просто не успели.

В основном переселенцы, они, в своё время бегущие в Закатную империю за лучшим будущим, отказывались сниматься с насиженного места, наивно веря, что беда, если уж таковая нагрянет, обойдёт их стороной. Не обошла. И именно люди стали впоследствии теми, кого вставшие у руля луны поголовно обратили в рабство, тем самым окончательно закрепив их положение в этой стране, неважно, кем они были за её пределами.

Так прошли ещё несколько тысяч лет. Закатная империя, владеющая всем континентом Дард, под управлением второго императора упрочняла свои позиции, но это была уже не та страна, которую когда-то заложил человеколюбивый байлун со своими сторонниками. Многое в нынешнем гегемоне держалось на рабском труде, который поощрялся и всячески спонсировался правящей верхушкой.

Казалось, никто и ничто не в силах противостоять лунам, угрозой нависшим над свободными землями. А в том, что эта угроза осуществима, не сомневался уже никто. Ведь в обитаемом мире среди разумных рас не было того, кто бы смог в полной мере что-либо противопоставить животной силе и магическому потенциалу драконов небесных гор. А раз территория у тебя под боком никак не способна тебе противостоять, что мешает взять её под свой контроль?

Ожидаемый ход мыслей, и подобная логика была понятна всем. Однако, таков уж любой мир в любой реальности любой вселенной, что к каждому поступку, действию, явлению или силе определённого толка рано или поздно находится противовес. Как звёзды разгораются ярче в самую тёмную ночь, так и в этот раз в момент, когда захват мира с последующим обращением народов в рабство перестал казаться страшной историей и стал походить на пусть и не близкую по времени, но страшную правду, этот мир расщедрился для своих обитателей на фигуру, о которой теперь под тяжестью лет, прошедших с той поры, многие позабыли.

В те времена, когда сын второго императора уже родился, и даже готовился принять тяготы правления из рук отца, решившего раньше положенного уйти на покой, среди драконов Восточных гор появился новый сородич. Несмотря на то, что рождение потомства среди этих драконов всегда являлось событием неординарным за счёт сложностей с его заведением и очень малыми шансами на успех, этого никто среди других народов не заметил: как и говорилось ранее, Отшельники жили уединённо.

Горы, со всех сторон прикрывающие их место обитания, надёжно защищали от незваных гостей. Но этот дракон, невероятно молодой по меркам старожилов ответвления могущественной расы, умудрился за пару лет совершить то, что тысячелетиями не удавалось сделать никому другому. Он растормошил народ крылатых ящеров.