Текст книги "Чистая кровь (СИ)"

Автор книги: Ник Нэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Стирворт разглядывал лицо Мэсса так, словно видел его впервые. В грозовом полумраке скрадывалась бледность кожи, и видно становилось, что черты лица правильные, а линия рта тверда. Сейчас парень казался старше двадцати лет, взрослее, и говорил он хоть и странные, но близкие сердцу вещи.

– Ты, помнится, объяснял, что не каждого пустят к этому стартовому столу.

– Верно, – согласился Мэсс, – но меня пустят. Я – Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис. У меня чистая кровь.

– Ты вроде бы заявлял: королевская.

– Это одно и то же, не будем спорить о терминах. Что скажешь по сути?

– Выглядит как детская сказка. Ну, кто когда прекращал войны по взмаху белого платка? Это начинают их из-за всякой ерунды, ты просто перепутал.

– Даже если так? Ты знаешь другой способ? Хочешь и дальше гнить в болоте непонятно за что?

– Не хочу! – сказал Стирворт.

Войны он отведал в полной мере. Сражался на этой стороне и на той. Может быть, и играл, но убивал по-настоящему. Мэсс прав, если есть хоть один шанс из тысячи прекратить это бессмысленное истязание, надо попытаться. Пойти и сделать всё, что от них зависит, а там пусть решает судьба.

– Полезно смыться в суматохе, пока идёт гроза, – сказал Мэсс. – Кто знает, как эта очередная армия посмотрит на наши моральные экзерсисы? Ты сможешь идти?

– Постараюсь. Бегом, правда, вряд ли.

– Да. Теперь ты меня точно не догонишь.

Мэсс улыбнулся, но Стирворт воспринял его слова именно как шутку, не мелькнуло даже мысли о предательстве. Как-то незаметно жизнь поменяла ориентиры, но ведь на то она и жизнь. Стирворт осторожно поднялся, стараясь для начала поберечь больную ногу. Голова слегка кружилась, всё же он потерял много крови, но оставшаяся довольно уверенно бежала по жилам. Стирворт выпрямился, оглянулся на покидаемый лагерь.

– Ради них, – сказал Мэсс.

Поначалу шли легко. Почва успокоилась и не норовила расшатать планету, гроза утихала, отправляясь заливать свежей водой другие болота материка. Под эстакадой почти ничего не росло, только накопился мусор, да тараканы изредка воевали с многоножками за прелую еду.

Каждый шаг прошивал болью всё тело, но Стирворт терпел. Если бы впереди лежали многие километры пути, он бы не решился на этот поход, но порт был рядом. Здание гостиницы знаменем реяло над башнями плаунов и пышными кронами папоротников. Карту Стирворт помнил отлично и знал, что дорога, под которой они пробирались, скоро вольётся в трёхуровневку между Портом и Тартосом. Там, или немного раньше, им придётся оставить броню, форму и оружие. Там принадлежность к любой из армий сослужит им плохую службу, поэтому придётся выдавать себя за потерявшихся в суматохе туристов, как, кстати, и было на самом деле.

Стирворт едва не рассмеялся, когда в голову пришла эта мысль. Вот как сложились обстоятельства. Мэсс обернулся на ходу.

– Ты как, в порядке? Сделаем привал, если ты утомлён, да и ночь настанет с минуты на минуту.

– Лучше нам идти и в темноте. Как-то же придётся пробираться через посты.

– Ну, это если они здесь есть.

Лучше бы парень промолчал, а так накликал беду. Впереди послышались голоса, причем, складывалось впечатление, что там не десяток дозорных, а целое подразделение охраняет дорогу от врага или стережёт возможных перебежчиков. Впрочем, наивно было бы верить, что никто так и не встретится на пути к свободе и миру.

Благородные дезертиры затаились за частоколом опор.

– Как думаешь, сможем выдать себя за отважных разведчиков посланных главным командиром на особое и очень ответственное задание? – спросил Мэсс.

– Нет, – коротко ответил Стирворт. – Даже притом, что царит здесь редкостный бардак, не настолько они идиоты.

– А я думал, что настолько. Умные не начинают войну.

Оба помолчали собираясь с силами. Пройти здесь мирно они не смогут, воевать с дозором не хотят. Значит, выход один: пробираться через джунгли.

Раны самозабвенно заныли, взывая к милосердию, но Стирворт к ним не прислушался.

– Я ведь не смогу тебя нести, – виновато сказал Мэсс. – очень уж здоровенный ты вырос.

– Я дойду, – ответил Стирворт. – А за то, что ты подозреваешь меня в слабости, получишь подзатыльник. Сейчас мне нужно экономить энергию, так что буду должен. Напомнишь после войны.

– Обязательно, – ответил Мэсс. – Пошли.

Ночная мгла уже окутала мир. Мергрис первым осторожно спустился в болото, Стирворт тихонько сполз следом. Воды оказалось по колено, вязкое дно засасывало ступни, но терпимо. Фонари, естественно не включали и идти старались бесшумно, чтобы не привлечь внимание караульных. Кто знает, какими инструкциями снабдили их на этот случай? Дорогу то и дело преграждали стволы, и приходилось огибать их, что удлиняло путь и портило настроение, иногда из воды торчали гнилые кочки. Что-то мерцало, бодро носились в подлеске столь «любимые» Мэссом тараканы, а бесчисленные переплетённые корни так и норовили ставить подножки.

Стирворт довольно быстро втянулся. Он от души надеялся, что крупное зверьё разбежалось прочь от неудобств войны, а для мелкого крупными будут уже они двое. Мэсс шагал впереди ровно и неутомимо, изредка оглядываясь на спутника. Выносливость его заслуживала восхищения, и Стирворт опять подумал, что совсем недавно воспринимал парня как никчёмного аристократа, а теперь вполне полагается на его возможности. Опасно застилать глаза предубеждениями, полезно время от времени пересматривать взгляды.

Сбиться с пути они не боялись. Монументальное здание гостиницы космопорта иногда проступало между деревьями. До него было не более километра. Ярусы сияли огнями. Добраться бы туда, где светло и чисто, и где любая война кажется страшным сном.

Мэсс шёл не прямо к отелю, а старался держаться параллельно дороге. Так болотная часть пути оказывалась короче. Выйти опять на полотно они не рискнули, там могли быть другие заставы, причём совершенно неважно – чьи. Добираться до трёхуровневки через джунгли получалось безопаснее.

Стирворту казалось, что ещё немного, и он не выдержит, свалится в вонючую жижу и не захочет встать. Включать усилитель не следовало и не только потому, что климатизатор был сейчас важнее. Стирворт опасался, что не справится с управлением искусственными мышцами, упадёт и наделает шуму. Он упорно шагал, поднимая и переставляя неимоверно тяжёлые ноги, а мысленно твердил себе, что если лакитийский аристократ держится, то землянину и агенту господина Ковальского пасовать стыдно.

Так они шли уже целую вечность, когда впереди прорезалось неясное, но равномерно распределённое сияние. Трёхуровневка между Портом и Тартосом должна была работать, и война не служила поводом для исключений.

Мэсс остановился, потянул носом воздух. Потревоженная гниль радовала не слишком сладким ароматом, но Стирворт уже убедился, что обоняние служит его парню отменно.

– Дошли?

– Ага. Вот он сияющий мир привычного комфорта.

– И что тебя смущает?

– Что не нам одним пришла в голову здравая мысль свалить из армии.

– Это верно. Будем надеяться, что большинство бежавших просто хочет спастись.

– Антей, ты такая светлая душа, что просто озаряешь этот мир.

– Не беспокойся: шлем у меня закрыт. Шагай, юный циник. Добро тебя догонит.

Через несколько минут вышли к дороге. По ночному времени транспорт ходил редко, но всё же ходил. Трёхуровневка жила полной жизнью, но попасть в один из стремительных сверкающих вагонов не представлялось возможным: на этой трассе не было промежуточных остановок. Придётся идти вдоль полотна, но от формы пора избавиться. За прошедшие дни успели уже сродниться с защитной бронёй и шлемом. Разоблачившись, оба почувствовали себя практически голыми.

Поскольку на войну они отправлялись «понарошку», то под солдатскими комбинезонами сохранилась обычная гражданская одежда, хотя и изрядно помятая. Стирворт полагал, что с учётом всего творящегося вокруг, обращать внимание на такие мелочи никто не будет. Налегке шагать оказалось непривычно, и Стирворт начал сильнее хромать. Тело облепила влажная духота, и оба обливались потом.

Первый ярус дороги лежал прямо на фундаменте и идти пришлось по краю бетонного настила. Время от времени мимо с ужасной скоростью проносились снаряды поездов. Заслышав их, странники спрыгивали с поребрика и ложились на землю – не конспирации ради, а потому, что потоком воздуха могло утянуть под вагон. Днём, когда движение делалось гораздо интенсивнее, им вообще не удалось бы пройти. Оба устали и спешили, но опасность всё же заметили не в последний момент. За одной из опор кто-то затаился. К сожалению, существовал пусть крохотный, но шанс, что это армейский патруль.

Автоматы пришлось оставить вместе с формой, без неё они смотрелись бы странно, но пистолет Стирворт сохранил и сейчас осторожно привёл его в боевую готовность. Мэсс напряжённо всматривался в полумрак. Тут вопрос был в том, у кого первого сдадут нервы, и разрешился он быстро. Из-за опоры выскочили двое с автоматами и без стеснения прицелились в путников. Оба в форме, броне и шлемах, но даже сквозь защиту Стирворт ощутил их многодневный страх. Наклеек с цветами одной из воюющих сторон на броне не было, и, следовательно, перед дезертирами за идею возникли сейчас самые обычные.

Мэсс немедленно поднял руки и забормотал испуганно:

– Не убивайте, пожалуйста, мы всё отдадим: деньги, драгоценности, кредитные карточки.

Ничего из вышеперечисленного у него в карманах не водилось, кроме того Стирворт помнил, что бывает, когда этот парень поднимает руки. Форма и броня, конечно, спасают и неплохо, но есть на ней и уязвимые места. Тут главное хорошо стрелять и метать ножи.

– Выкладывайте всё на бетон! – скомандовал тот из агрессоров, что стоял слева. Стирворт наметил его для себя.

– Ага, сейчас! – ответил Мэсс.

Короткое движение Антей краем глаза уловил и выстрелил практически одновременно с ним. Несмотря на усталость оба попали, но зазоры в броне делают не там, где спрятаны жизненно важные органы, а пробить защиту пистолетной пулей или ножом – нечего и надеяться. Оба, Стирворт и Мэсс, сразу бросились в рукопашную. Противники стрелять не захотели или не успели, и на бетонной полосе трёхуровневой дороги завязалась вульгарная драка.

Стирворт наносил удары с яростью, пробужденной не только отчаянием, но и верой в правое дело. Броня спасала дезертиров, но и сковывала их движения, оба явно недолго побывали в солдатах. Мэсс бил ногами. Сражались молча, с той ожесточённостью, которая возникает, когда в дело замешан личный интерес. Несколько ударов Стирворта пришлись удачно, и противник его начал слабеть. Автоматом тот по-прежнему не пользовался, даже приклад употреблял неумело. Краем глаза Антей видел, что Мэсс справляется неплохо. Дезертиры по убеждению теснили эгоистичных коллег, и в этот момент мимо пролетел очередной вагон.

Двум любителям лёгкой наживы не хватило опыта. Тяжёлая форма и броня удержали бы их как якорь, но стояли они слишком близко. Противника Стирворта рвануло вперёд, закрутило и ударило о бетонную опору верхнего яруса. Падая на спину, дальше от смертельного вихря, Антей чувствовал, что злой ветер тянет его за собой. Вот когда он порадовался, что большой и много весит, худого и тонкого увлекло бы как тростинку. Сразу проснулось беспокойство за Мэсса. Время мутно замедлилось, и только поэтому Стирворт увидел, как парень толкает противника к смертоносному боку вагона.

Грохот свернулся и полетел дальше, приятели рискнули встать. О незадачливых грабителях можно было уже не беспокоиться. Стирворт машинально оттащил трупы и сбросил на землю – не из уважения к мёртвым, а ради безопасности движения. Мэсс поднял один из автоматов, и Антей услышал короткий смешок.

– У них не было патронов, – сказал лакитиец. – Вот нахалы!

– Идём, – ответил Стирворт. – Времени мало, скоро рассвет: гроза налетит, поезда тоже.

Колено после драки разболелось, но цель уже была близка. Других претендентов на их символический кошелёк и вполне материальную жизнь не нашлось, только у самого порта встретился патруль. Эти солдаты не прятались, стояли открыто. Стирворт выложил историю о заблудившихся в войне туристах. С его точки зрения она не заслуживала доверия, но тщательно подчёркнутый земной акцент заметно снизил градус подозрительности. С гражданами далёкой могущественной планеты здесь связываться остерегались.

Очутившись рядом с помпезным зданием гостиницы, Стирворт едва поверил, что это свершилось. Несколько дней проведённых в круговерти войны, прошли как отдельная жизнь. Он с удивлением смотрел на нормальных людей. Глаза и лица у них были нездешние.

Едва вошли в здание, как гроза, давно уже обещавшая очередное представление, на время отменила войну. Пользуясь передышкой, Антей и Мэсс прикупили одежды и заняли номер подешевле, чтобы привести себя в порядок. Какая не будь у тебя кровь, но если одет как босяк, вряд ли её станут проверять на элитарность. В душ сходили по очереди, потом помогли друг другу сделать перевязки. Дождь ещё шумел за окном, давая возможность немного отдохнуть.

Стирворт волновался, ему казалось, что задуманное ими предприятие обречено на грустное поражение. Сидя в кресле, чистый и хорошо одетый, он как никогда ощущал всю грязную бессмысленность войны.

Он открыл глаза и мгновение-другое созерцал потолок комнаты, и выкрашенные в светло-зелёный цвет стены. Блаженное ощущение покоя насквозь пропитало организм. Стирворт уютнее устроился в мягком кресле, но тут же подскочил и сел прямо.

Мергрис сладко спал на кровати, разметав по тёмному покрывалу белые волосы. Стирворт выругался громко и от души. За окном настойчиво сиял белый день, светило, как минимум, полуденное солнце. Мэсса брань разбудила, и он вяло приподнялся, потащив следом тяжёлую гриву. Сонные глаза уставились на приятеля-землянина.

– Чего кричишь? – страдальчески вопросил он. – Было так хорошо.

– Мы заснули и проспали!

Действительно, хотели быстро привести себя в порядок и тихо подняться на крышу. Ранним послегрозовым утром там вряд ли бродит много народу, и неудача обернулась бы меньшим позором. Хорошо спланировали, и вот – пожалуйста! Минуточка отдыха плавно переросла в несколько часов.

– Вставай! – взревел Стирворт, выскакивая из кресла. – Подъём!

– Может быть, отдохнём ещё чуточку? – взмолился Мэсс.

– Я тебе должен подзатыльник. Сейчас получишь с процентами.

– Ладно-ладно, – смирился Мэсс. – Зачем так сразу? Я не тороплю.

Он сполз с кровати и начал пошатываясь одеваться. Стирворт заскочил в ванную и уставился в зеркало: заметно по его физиономии, что едва проснулся? Оказалось – вполне. Поплескав в лицо холодной воды, Стирворт вернулся в комнату. Мэсс успел натянуть штаны и снова заснул с рубашкой в руках.

– Живее! – рявкнул Стирворт.

– Мы могли бы сделать это вечером, – страдальчески морщась, заявил Мэсс.

– До вечера они угробят ещё кучу народу. У них ведь и артиллерия есть, я видел. Быть может, они пока не знают, с какого конца её заряжать, но ведь рано или поздно научатся.

Мэсс больше не возражал, натягивал рубашку. Во взгляде его отсутствовали проблески мысли, и Стирворт посоветовал:

– Умойся и причешись. Никто не поверит в твою чистую кровь, если у тебя такое лицо и грива дыбом.

Мэсс беспрекословно послушался. Заглянув через минуту в ванную, Стирворт обнаружил, что парень старается честно, но рискует упасть каждый раз, когда тянет расчёской очередную прядь волос.

– Если через минуту не будешь готов – я их отрежу, – предупредил Стирворт.

Всё-таки оба очень устали. Может и к лучшему, что удалось немного поспать. Мэсс появился ровно через минуту и выглядел вполне пристойно, если это вообще возможно с такой обильной шевелюрой. Стирворт удовлетворённо кивнул.

В коридорах оказалось пусто. Население отеля, видимо в поисках развлечений, опять собралось на крыше. Стирворт представил себе эту беспечную толпу, и ему стало тошно, хотя с другой стороны обилие народа сослужит хорошую службу: никто не заметит, если попытка прорваться к сакральным ракетам не удастся, а то и вовсе её примут за обычное любопытство досужих бездельников.

В лифте ехала всего одна парочка: юноша и девушка, занятые собой. Он не обратил внимания на случайных попутчиков, а она уставилась на белые волосы Мергриса с откровенной жадностью во взоре. Чему тут завидовать? – не понял Стирворт – чистое же мучение.

От лифтов по лестницам на крышу поднимались туристы, здесь было многолюднее. Сверху шёл гул голосов, там, судя по всему, собралась порядочная толпа.

Затеянное ими предприятие сразу показалось Стирворту несерьёзным, и он продолжал путь только потому, что привык доводить начатое до конца, да и тлела в уголке сознания или души почти призрачная надежда на успех. Агент господина Ковальского Антей Стирворт ещё не разучился верить в чудеса.

Чтобы выйти на крышу, пришлось протискиваться. Люди стояли плотно и, судя по тому, что концентрировались они не у парапета, интересное происходило в центре, там, где высилась ажурная башня упований.

Стирворт забеспокоился, что их опередили, или же у прекращателя войны скопилась очередь жаждущих подвига, но как всегда думал о человечестве лучше, чем оно того заслуживало. В середине крыши происходило представление совсем другого сорта. Зоркие глаза Стирворта разглядели присутствующих, с высоты его роста открывался отличный обзор.

На мраморном ограждении башни мира как на трибуне стоял тот самый господин, что мелькнул в отеле на Аммагелласте, а потом и здесь в Тартосе. Стирворт сразу узнал его. Он ведь немало думал об этом человеке. Это с ним хотел договориться Ричард Ковальский, это он должен был заменить Мэсса в его доме, присвоить его титул и права. Это он пытался убить юного Мергриса и почти преуспел. Дядя, Линдедо Альгю Мергрис. Стирворт даже вспомнил его личные имена.

Этот спорной морали человек держал что-то вроде речи. Стирворт услышал обтекаемые фразы, гладкие законченные периоды, обещания будущего процветания, основанные непонятно на чём. Говорил самозваный лорд красиво, и туристы, за неимением других развлечений, слушали довольно благожелательно.

Стирворт пропускал слова мимо ушей, он обшаривал взглядом толпу и скоро убедился, что пустой болтовне внимают не только туристы. Здесь были и те, кто благостно посылал людей на войну, а потом не вспомнил о них, тонущих в болотах, изорванных злыми зубами пуль. Стоны умирающих были лишь фоном очередной политической потехи. Присмотревшись внимательнее, Стирворт увидел и тех двоих лакитийцев, что принимали его с Мэссом на острове, а потом, не моргнув глазом, отправили медленно умирать от жажды и солнца или быстро в мощных челюстях акул. Оба стояли в стороне и, не слушая оратора, обменивались ленивыми репликами. Их безразличные аристократические лица так и просили демократического кирпича.

Обнаружил ли их присутствие лорд Кергар, Стирворт так и не понял, а вот Бертек увидел, и лицо его дрогнуло, и как-то быстро ушёл в сторону взгляд.

– Так вот кто нам горючее из бака отливал! – догадался Антей. – Должно быть, он сторонник твоего дорогого дяди.

– Ага, – ответил Мэсс. – Думал задержать нас, пока здесь всё не провернётся. В результате лишился дорогой посуды. А не надо было забывать её на борту!

Глубже в толпе Стирворт увидел и Ковальского. Ричард старался держаться незаметно, но расчётливый взгляд зелёных глаз процеживал зрителей как сито и всё замечал, и не было в нём ничего особо человеческого. Рядом с ним Стирворт отыскал и Каролину. Тепло нежности шевельнулось в душе, и огромное облегчение наполнило всё существо: всё-таки он боялся за неё, ведь к женщинам шеф был так же равнодушен, как и к мужчинам.

Итак, здесь собрался цвет политики, местной и не только. Зачем? Чтобы прекратить никому не нужную, но уже напитавшуюся кровью войну? Нет, чтобы толкать речи. Расписывать, как сладка на вкус победа. Здесь не было солдат, лишь стояли, строго глядя перед собой, несколько генералов, а то и маршалов, судя по тому, как пестрели украшениями их парадные мундиры. Верхние люди, которым нет дела до погибающих на войне.

Стирворт почувствовал, как поднимается изнутри мягкая волна ненависти. Там, в сражениях, он не хотел убивать. Он стрелял потому, что в него стреляли, защищал жизнь свою и товарища, и глупых туристов, не в добрый час пожелавших покататься по морю. Здесь и сейчас он захотел убивать. Созрело в нём нечто, что посадила и полила своей кровью бесцельная, бессмысленная, никому не нужная война.

Он поглядел на Мэсса.

– Жаль, что у нас нет автоматов.

– С ними не пустили бы, – рассеянно отозвался Мэсс.

Один высокий, выше всех присутствующих. Другой белеющий на свету обильной гривой, они не могли долго остаться незамеченными.

Первым отреагировал Ковальский. Лисий взгляд отыскал агента и застыл, словно там, под сводом черепа происходила лихорадочная работа. Так оно и было, Стирворт хорошо знал шефа. Ковальский просчитывал варианты. Затем Каролина увидела обоих, и засияли радостью её глаза. Она шагнула к ним, но нечего было и думать пробраться сквозь толпу. Каролина осталась на месте, но тепло её взгляда отогрело сердце.

Рядом едва ощутимо вздохнул Мэсс, и Стирворт подумал, что ему приходится сейчас ещё хуже. У него на глазах не только раздувают войну, но и марают родовое имя.

– Эти проекты мы уже обсуждали, и неоднократно, с местной властью. Для процветания планеты нужны новые связи, капиталовложения и, конечно, независимость. Слишком далеко отсюда метрополия, и невозможно управлять провинциями на таком большом расстоянии. Среди тех, кто властвует на Лакитии, давно созревают проекты отделения развитых окраин и постепенного возведения на фундаменте империи союза независимых государств. Альянс, в котором будут учтены интересы всех партнёров, и целью которого будет процветание некогда единого народа, разделённого, разросшегося как дерево и мечтающего засеять вселенную своими плодами.

– Помнится, он ещё недавно придерживался других взглядов, – ошеломлённо произнёс Стирворт.

Мэсс ответил коротко и зло:

– Аудитория поменялась и взгляды вместе с ней.

– То есть?

– Мы же в стане фиолетовых. То ли им улыбнулась военная удача, то ли ещё что произошло.

– Вот дьявол, могли, не снимая форму, идти прямо до отеля. Стоп, но на патрульных, что встретили нас у космопорта, были зелёные наклейки.

– Видимо, мы проспали часть этой войны, – ответил Мэсс. – Генералы явно из армии фиолетовых, просто их мундиры так разукрашены, что это не сразу видно.

Да не вдруг чувствуется разница между теми и этими, точнее, совсем никак. И Ковальский здесь, и давно забыл причинённые обиды, и эти два ферта с острова, и спасённые туристы наверное бродят в поисках новых впечатлений, как будто старых не хватило. Разве что их отправили на другую планету от греха подальше.

Дядя Мергрис опять вещал что-то, но Стирворт не слушал его, ощущая слишком сильное отвращение ко всему происходящему. Мерзкие игры, и игроки ничем не лучше. Надо уходить, пока их с Мэссом не взяли под стражу, причём раньше, чем придумают для этого вескую причину.

– Пойдём! – сказал Стирворт, но Мэсс удержал его:

– Подожди!

Дядя, между тем уже вёл такие речи:

– Мой племянник погиб, но как не переполняет меня скорбь, я обязан исполнить свой долг, и взвалить на себя бремя власти, положенной мне по рангу. Как только я это сделаю, а произойдёт это не позднее, чем через год…

– Зачем же ждать так долго? – звонко прозвучало рядом.

Раздвинув плечом оживившуюся от нового поворота действия толпу, Мэсс шагнул вперёд. Стирворт поспешил следом, опасаясь, что его неосторожного приятеля схватят и уволокут раньше, чем кто-нибудь успеет за него заступиться. Он отыскал взглядом Каролину и понял, что она на их стороне. Ещё один боец и не из последних. Стирворт нащупал спрятанный под одеждой пистолет и немного успокоился.

Мэсс вышел вперёд и стал напротив дяди. Если лакитийский политик и был ошеломлён внезапным появлением воскресшего покойника, то сумел совладать с чувствами. Парень продолжал так же громко, чтобы слышали многочисленные зрители:

– Я Лэтан Мэсс Мергрис предъявляю права на титул и имущество моего отца и заявляю об этом публично. Я готов подтвердить свои права, отстояв их в поединке.

Стирворт, внимательно наблюдавший за дядей, понял, что некий момент в этой речи его устроил: живее заблестели глаза, чуть расслабились сведенные судорогой плечи.

– Кто-нибудь готов удостоверить твою личность и принять на себя ответственность за это? – громко спросил он, словно действие развивалось по угодному ему сценарию.

– Я готов, – негромко произнёс тот самый господин Кергар, с которым пан Ковальский так долго беседовал в саду на острове.

Стирворт, уже собравшийся вмешаться, облегчённо вздохнул. Слово лакитийского аристократа будет стоить сотни уверений чужого здесь землянина, даже если он и выше всех ростом.

Взоры обратились на господина Бертека. Люди уже поняли правила новой игры.

– Юноша, безусловно, похож на сына моего старого друга лорда Мергриса, – благожелательно произнёс хозяин острова, – но свидетельствовать не берусь: дети так меняются, когда растут. Впрочем, от души желаю сему молодому человеку успеха в его начинаниях.

Словно не он отливал из бака горючее, снаряжая катер. Стирворт сердито насупился, но решил временно простить двуличного аристократа. Ставки в этой игре, похоже, росли. И своей главной задачей Антей считал прикрыть своему другу Мэссу спину.

Дядя важно кивнул.

– Что ж, если есть претендент, мы можем решить дело поединком. Полагаю, что завтра на рассвете мы сойдёмся в присутствии секундантов и продолжим этот драматический разговор.

– Здесь и сейчас! – ответил Мэсс, глядя в синие как цветы глаза дяди. – Немедленно. Раньше, чем ты опять подсуетишься, родственничек, и подошлёшь ко мне очередную порцию наёмных убийц.

– Думаю, этот момент после окончания поединка мы обсудим подробнее, – сказал Кергар, едва заметно улыбаясь непонятно кому, скорее всего, собственным мыслям.

Стирворт сразу проникся к надменному господину симпатией. Ковальский наблюдал, ни во что не вмешиваясь, его зелёные глаза светились, как у кота на крыше.

– Да, но дуэль предполагает соответствующее оружие, и хотя любой лакитийский аристократ обязан иметь при себе его комплект, мой находится в отеле, в Тартосе, и я вынужден буду послать за ним, поскольку сразу скажу, что не доверяю любому оружию, которое может предъявить претендент.

– Мой комплект соперников устроит? – спросил господин Кергар. – Я ещё не присмотрел пристанища, и совершенно случайно это столь необходимое лакитийскому аристократу оружие находится при мне.

Господин Кергар щёлкнул пальцами и тотчас вперёд вышел юноша, что создавал толпу гостей на острове. В руках он держал продолговатый футляр.

Дядя посмотрел на собрата по клану долгим взглядом, словно прикидывал сладость и продолжительность будущего возмездия, но поделать он явно ничего не мог. Стирворт не разбирался в принятых у лакитийцев дуэльных правилах, но вызов, по всей видимости, был сделан законно. Господин Кергар и его футляр появились так вовремя, что Стирворт сразу заподозрил некоторую подтасованность происходящего, но ничего не имел против и за поддержку, оказанную Мэссу простил его шефу этот грех.

Люди расступились, образуя широкое свободное пространство возле башни. Никто не расстроился из-за того, что пресное развлечение митинга сменилось куда более острым зрелищем поединка.

Стирворт вспомнил о браслете и устыдился, что не сделал этого раньше. Не должен человек выходить с такой штуковиной на поединок.

– Подожди! – сказал он своему парню.

Отстегнуть злосчастный поводок было делом мгновения. Осталась от него тёмная полоса на белой коже. Мэсс обернулся.

– Спасибо! – сказал он серьёзно.

Господин Кергар глянул на Стирворта остро и улыбнулся краешками губ.

Мэсс и его дядя вышли вперёд. Два других аристократа приняли на себя обязанности секундантов. Короткое совещание закончилось, и господин Кергар внятно объявил условия поединка: дуэль до смертельного исхода с правом победителя прикончить побеждённого.

Стирворт, полагавший, что аристократический поединок – это что-то вроде спектакля и на поклоны выходят оба, похолодел. Игра-то оказывается без дураков. Парень его влип, или всё происходящее для него нормально и именно так и положено отстаивать свои права, чтобы весь мир потом признал их неотъемлемыми?

Оба дуэлянта обнажились до пояса. Мера вполне разумная. Стирворт помнил, как ловко умел Мэсс прятать в рукавах ножи для метания. Он забрал новую, не успевшую помяться рубашку и хотел сказать что-то дружелюбное и напутственное, но слов не нашёл и прижал к себе бездушную тряпку, словно так мог поделиться с другом силой. Он сам был готов выйти биться. Даже плечо и колено совершенно перестали болеть.

Воцарилась тишина, когда поединщики приняли у бесстрастного молодого человека оружие и разошлись по противоположным сторонам отведённого им круга. Стирворт внимательно разглядывал неприятеля своего бойца. Дядя если и был старше племянника, то не больше, чем на десять-пятнадцать лет, то есть юноше противостоял зрелый мужчина полный сил. Когда он разделся, Стирворт увидел отличную мускулатуру. Старший Мергрис уступал младшему в росте, но явно превосходил мощью. Мэсс не выглядел слабаком, хотя его поджарое тело ещё сохранило юношескую лёгкость и гибкость. Среди туристов возник негромкий ропот. Если там заключали пари, то ставили явно на дядю, а не племянника.

– Прошу, начинайте бой! – чётко произнёс господин Кергар и отступил назад, освобождая место.

Обучаясь в школе службы, Стирворт немного ознакомился с принятым у лакитийцев дуэльным оружием. Он с радостью убедился, что Мэсс взял оба ножа так, словно они стали продолжением ладоней: привычно, уверенно, просто. Жгучее желание победы распирало изнутри, словно судьба самого Антея решалась здесь и сейчас на этой импровизированной дуэльной площадке.

Старший Мергрис первым шагнул вперёд, как будто стремясь доказать этим истинность своих прав. Его мягкие уверенные движения могли напугать кого угодно. Мэсс вышел навстречу. Оба взяли длинный прямой нож в правую руку, а короткий изогнутый – в левую.

Можно было потянуть время, походить по кругу, подогревая интерес публики, но Мэсс сделал выпад. Дядя парировал удар легко в одно касание и перешёл в контратаку так непринуждённо, что Стирворту на миг показалось: поединок здесь же и завершится. Мэсс, тем не менее, ушёл, сместился, словно танцуя на длинных гибких молодых ногах, а потом как открыли шлюз: оба бойца набросились друг на друга с ожесточением давно и рьяно копимой ненависти.

Это был вихрь темперамента и звонкой стали. Лязг металла звучал страшно, словно щёлкали челюсти хозяина ада. Выпады, атаки, контратаки, отражения. Эти два человека одной семьи и крови рубили и кололи друг друга, загнав в никуда законы родства, любви и понимания. Они поклялись причинить смерть и работали на это, собрав воедино всю страшную силу боевого искусства.