Текст книги "Чистая кровь (СИ)"

Автор книги: Ник Нэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Мы будем обсуждать некомильфотное поведение этой твари или двинемся дальше? – спросила Каролина.

– Пошли! – охотно согласился Стирворт.

До лесоразработок добрались на другой день после полудня. Шум машин услышали издалека и, несмотря на усталость, прибавили шагу. Команда втянулась и обвыклась. Перестали пугать, да и вообще привлекать внимание стригущие над дорогой гигантские стрекозы, шум и треск в лесу. Общее стремление как можно скорее дойти до цели притушило малосущественные страхи. Шум работающих машин звучал музыкой победы и начисто опровергал робкое подозрение, что на планете осталось только трое разумных существ, и все они находятся здесь.

Затем открылась вырубка, и их заметили с вышки. Стирворт увидел, что часовой докладывает по внутренней связи о появлении неизвестных. Через несколько минут Антей уже рассказывал местному командиру о нападении на отряд и его последствиях. Потом всех троих отпустили помыться и отдохнуть. Колёса войны обещали провернуться ближе к вечеру.

Снять форму и стать под горячие струи чистой воды было сущим блаженством. Стирворт решил помыться несколько раз – впрок и растёр кожу до того, что она запылала. Выбравшись из кабинки, он обнаружил в раздевалке совершенно голого Мергриса. Парень даже бёдра полотенцем обернуть не потрудился, должно быть, любой вид одежды казался ему сейчас лишним. Стирворт не стал ругаться. Медицинский клей уже почти стерся, и следовало нанести новый. Раны не выглядели воспалёнными и в специальной заботе не нуждались. Стирворт достал аптечку, набрызгал клей и вколол в мышцу плеча стимулятор иммунитета. Мергрис едва заметно поморщился от иглы, но не пошевелился. Белые волосы растеклись по плечам и груди. Стирворт успел забыть об этом нестроевом излишестве.

Появилась Каролина, сияющая, свежая, и Мергрис, стервец этакий, сразу ожил, хотя прикрыться и не подумал.

– Так что, командир, ты уже придумал, как нам слинять из армии? – спросил он, улыбаясь Каролине.

– Оденешься, тогда скажу.

Близость розовой после душа в одном небрежно наверченном полотенце Каролины волновала до такой степени, что соображать Стирворт не мог, но приказать одеться ей, у него не хватало духу.

Особо подгонять никого не пришлось, потому что в пустой сейчас столовой персонала ждала еда. Стирворт боялся, что Мергрис набросится на пищу после гордой голодовки, но останавливать его не пришлось. Парень поел весьма умеренно. Сам Стирворт поглощал обед, почти не замечая, что ест. Предстоял разговор, и Антей хотел подготовиться к нему, но дельных мыслей в голову не приходило.

Когда последняя тарелка (здесь подавали в нормальной посуде, а не в походных коробках) была отодвинута, Стирворт открыл рот для произнесения кое-как продуманной речи, но Мергрис заговорил первым.

– Мыслительный процесс даже со стороны выглядел интенсивным. Какое же особое задание ты сочинил нам, чтобы ехать в тыл, а не на фронт?

Стирворт подумал, что так даже проще.

– Мы возвращаемся в часть.

Мергрис посмотрел на Каролину. Она тоже выглядела удивлённой, но промолчала.

– Антей, ты не забыл, что мы попали на эту войну случайно? Она ни одному из нас не нужна, и военная форма была надета исключительно для маскировки!

– Я сказал! – ответил ему Стирворт.

– Что за капризы рефлектирующего подростка? Дитём в солдатики не наигрался?

Вон как его взъерошило! Глаза сверкают сердито, бесцветные брови нахмурились, волосы подсохли и лежат пышно – не человек, а мультяшка, которую позабыли раскрасить. Да уж, идти на войну вдвоём с этим пугалом – то ещё удовольствие.

– Объясни, в чём дело! – опять потребовал аристократ.

Не слишком ломают его обстоятельства: как уверен поворот головы и несгибаема линия плеч. Может и выйдет из него солдат, даже если не стричь.

– Хорошо! – ответил Стирворт. – Я объясню. Да, мы попали в иностранную роту случайно, если можно назвать так проявленную глупость, но мы в неё попали. Вместе с ней мы приняли бой. Лучше не вспоминать сей бесславный эпизод бестолковой местной войны, но мы были рядом с этими людьми. Они искали у нас защиты и руководства, препоручили спасение своих жизней. Они поверили нам, взяли в товарищи, и я не могу их предать.

Стирворт прямо посмотрел на Мергриса. Он не собирался в чём-то убеждать этого парня, просто объяснял уже решённое, потому что и Мергрис был уже отчасти своим и имел право хотя бы на ясность цели, если его лишили возможности выбора.

Ответный взгляд аристократа понять было сложно. Его лицо застыло, словно внутри черепа шла перестройка мозга.

– Разве тебе, Мэсс, дворянину, не знаю уж в каком там поколении, не понятны мои мотивы? Я не давал присягу этим войскам и не собирался идти с ними в бой, но обстоятельства сложились иначе. Я не хочу, чтобы те ребята думали обо мне плохо. Быть может, там и в живых никого не осталось, но это всё равно.

Парень молчал. Стирворт вздохнул и продолжил:

– Каролину мы сможем отправить в город вполне официально. Никто не станет возражать, если девушка, тем более с другой планеты, покинет войска.

Стирворт повернулся к Каролине, и остатки слов пристыли к языку. Она смотрела на него, и сияние в её глазах ошеломило сильнее внезапной атаки. Она никогда не смотрела на него так: доверчиво, восторженно с внятной гордостью за «своего». Она одобряла его, а не своё лохматое чудовище!

– Вот уж нет! – сказала Каролина звонко. – Я с вами! Ты не отделаешься от меня так легко!

– Керри, там идёт война, хоть и нелепая, опереточная, но оружие в ней стреляет настоящее.

– Я знаю, но у меня тоже есть гордость, и я не оставлю без присмотра вас двоих.

Стирворт пожалел, что не применил военную хитрость, хотя и догадывался, что обмануть Каролину вряд ли сумел бы. Она смотрела на него с восторгом, какие тут вообще возникнут в голове мысли?

Стирворт повернулся к Мергрису.

– Скажешь что-нибудь или молча в бой пойдёшь?

Лакитиец ответил, хотя выражение лица его пока не изменилось, и под черепом шли непонятные процессы.

– Как лавочка господина Ковальского ещё не прогорела с таким персоналом?

Каролина повернулась к нему и принялась тормошить.

– Антей прав, ты дворянин, Мэсс, и долг чести не может быть для тебя пустым понятием.

Мергрис улыбнулся, одобряя тормошение, но не слова.

– Я думал, что ты ко мне хорошо относишься.

– Я к тебе прекрасно отношусь!.. К вам обоим.

Стирворту словно душу смазали маслом и мёдом. Так мягко стало внутри. Вдруг не всё ещё потеряно, и Керри его полюбит?

– Да, я дворянин, – сказал парень, – но на Лакитии это означает умение хорошо считать, а не глупые романтические порывы.

– Поскольку выбора нет, придётся тебе поучиться нашему аристократизму, – ответил Стирворт.

Каролина опять улыбнулась ему и никому другому.

Новый транспорт с энергией, продовольствием и боеприпасами подогнали ещё до вечера. Стирворт забрался на последнюю машину, Каролина бодро вскочила за ним. Мергрис поднялся нехотя. Едва успели скрыться из глаз сторожевые вышки лесоразработок, как по тенту застучал дождь. В грозу он так и не переродился, вяло молотил по крыше, шипел в ветвях. Начало быстро темнеть. Краткость местных суток немного раздражала. Все трое молчали. Машины шли вперёд на локаторах, и окружающий мир представал в своём естественном обличье. Отсюда, с безопасной высоты, он не пугал, и сейчас удивляло, каким ещё вчера он был грозным.

Машины легко и быстро пробежали то расстояние, которое двое землян и лакитиец так долго и мучительно шли пешком. Стирворт задумался, казалось, на минуту, а уже вонь сгоревшего лагеря ударила в ноздри. Дождь приглушил её, но не смыл совсем. Распоряжался в караване командир посланного отряду подкрепления, поэтому Стирворт остался на месте. Задержались ненадолго, а потом опять затрясло на скверной дороге.

– Если нас снова расстреляют, второй раз за помощью я не пойду! – сказал вдруг Мергрис.

Он молчал так долго, что Стирворт уже практически забыл о его существовании.

– А что ты сделаешь?

– Доведу войну до победного конца. Похоже, что это единственный способ от неё отвязаться.

– Я же говорила, что боевой дух твоего рода обязательно в тебе взыграет! – одобрила его Каролина.

Нежность в её голосе заставила Стирворта поморщиться. Парень знал, как отыгрывать очки.

Отряд догнали на рассвете. Солнце встало, но облака не разошлись, только посветлел дождь. Солдаты забирались в транспорт радостные и мокрые, а увидев своих спасителей, бурно их благодарили. Каждому досталась доля объятий, хотя большинство парней норовили выразить признательность Каролине. Глядя на лица этих людей, которых он почти не знал, но успел разделить с ними первый вздох войны, Стирворт думал, что поступил правильно. В мире множество важных вещей, но самоуважение одна из главнейших.

Каролина улыбалась ребятам и не слишком сердилась, когда её пытались поцеловать. Конструкция шлема всё равно не способствовала такому выражению чувств. Мергрис же притих и держался довольно скованно. Он опустил забрало шлема, но прятал расцветший всеми красками радуги синяк или что другое, Стирворт не понял.

Отряд нагнали в лесу, но, поскольку места для привала там не было, пришлось ехать до тех пор, пока дорога опять не взобралась в каменистые холмы. Стирворт успел узнать подробности злоключений легионеров. Воздушные машины прилетали ещё раз, но отряд отбился, хотя боезапас при этом ушёл почти полностью. Ночью в лесу пришлось несладко, несколько раз натыкались за местных зверюг, и обнаружили, что убить их из автомата не так и просто. Стирворта больше интересовали огненные снаряды, но выяснить, откуда они прилетали в самую первую ночь привала, не удалось. Следов пребывания на пути вражеской техники солдаты не нашли, а летательных аппаратов никто не слышал.

Когда устроили привал для завтрака, Стирворт попробовал расспросить Мергриса, но тот об оружии не знал вообще ничего. Антею показалось, что он всё ещё сердит за это очередное навязанное ему приключение.

– Дай патроны! – опять попросил он.

– Пока ими ещё не в кого стрелять.

– Ну, как знаешь.

Стирворт спохватился, что на войне достать боеприпасы дело не такое и сложное, потому предупредил:

– Обыскивать буду, а если что найду, то и бить.

– Думаешь это лучший способ завоевать Каролину?

Стирворт зубами заскрежетал от злости: почему он сразу не пристрелил эту занозу? Как сейчас было бы всем хорошо.

– Не забывай, что ты на поводке! – напомнил для острастки.

Мергрис повернулся к нему, взгляд, должно быть, прожигал забрало шлема.

– Но и ты – тоже! – сказал он и отошёл на свои законные пятьдесят метров.

Стирворт слегка растерялся. Как-то не приходило ему в голову посмотреть на ситуацию с этой стороны, а ведь если отбросить законную досаду – парень прав. Связаны они одной ниточкой, и даже не поймёшь теперь – зачем.

Привал закончился, едва все поели и оправились. Дождь прекратился, день стал светлее. Только набрали скорость для следующего броска вперёд, как вновь появились летающие машины. Они вынырнули из душных испарений над лесом, и быстро оказались над колонной. Пока транспорты останавливались, и люди сыпались с них – кто на каменные гребни, кто в болото, два хищника зависли наверху и принялись обстреливать всё подряд.

Стирворт хотел кинуться к ближайшему зенитному пулемёту, на каждой машине колонны было четыре таких, предназначенных для ведения боя с летающим противником, но за турелями уже сидели солдаты и вели ответный огонь. Должно быть, командиры заранее назначили для этого самых опытных. Стирворт занялся своими людьми. Они опять полагались на него и слушались его команд. Искать укрытие было самым разумным, и Антей сразу велел всем залечь. Если не помогали пулемёты, то ручные автоматы тем более были бессильны против машин наверху.

Падали первые убитые, неслись крики. Дальний транспорт взорвался, оттуда густо повалил дым, подсвеченный языками пламени. Бомбят или пускают ракеты? Почему не применяют тот огонь? Где Каролина? Она рядом. Залегла опять грамотно, машет ему рукой и забрало подняла, чтобы он знал, что с ней всё в порядке и мог заниматься делом.

А проклятый Мергрис? В суматохе Стирворт совершенно упустил его из виду. Попробуй теперь отличи от других, когда все в форме! Летательные аппараты лениво кружили над колонной. Взорвался ещё один транспорт. Огонь сместился к голове каравана и Стирворт вновь приподнялся, отыскивая взглядом лакитийца. Да где же он?

Поймав этот момент передышки, кто-то из солдат вскочил и бросился к одному из пулемётов. Стирворт сразу узнал своего парня: бегать так красиво, как он, здесь не умел больше никто. Что он задумал? Почти сразу стало ясно – что именно. Мергрис буквально вышиб пулемётчика с его насеста, вцепился в поворотные скобы. Стволы послушно кивнули, чуть рыскнули по небу, и парень дал длинную ровную очередь.

А ведь он гений! Сообразил, что в брюхо бить бесполезно, там качественно поставлена защита, но уязвимое место есть, его просто не может не быть. Стирворт хотел броситься к другому пулемёту и уже пытался на лету сообразить, где именно брешь в обороне, когда одна из воздушных машин вдруг завертелась на месте и, отчаянно кренясь, пошла к лесу. Там встретили мощные стволы деревьев. Разлетелись сбитые сучья и отдельные части машины, а потом она плюхнулась сытым брюхом в жидкое марево подлеска.

Второй аппарат резво прянул в сторону от жалящих очередей, развернулся и унёсся прочь. Экипаж, должно быть, при виде незавидной судьбы товарищей подвели нервишки. Стихла стрельба и гул моторов, лишь раненые ещё кричали, да шипел жравший подбитые транспорты огонь.

Стирворт первым делом подбежал к Каролине. Убедившись, что с ней всё в порядке, повернулся к Мергрису. Парень поднял забрало шлема, отстегнул перчатку, пальцы дрожали, когда он вытирал мокрое от пота лицо. Чувствовалось, что отвагу его изрядно разбавлял страх, но Стирворт не находил в этом ничего постыдного. Тут всё дело в том, что в растворе главное.

Кто-то из старших офицеров видел смелый маневр и успел его оценить. Лакитийский аристократ так быстро стал героем, что Стирворт не вдруг получил возможность просто подойти к нему. Парня радостно хлопали по плечу, а командир отряда, не сходя с места, присвоил ему звание лейтенанта и назначил помощником Стирворта.

– Всё равно вы такие хорошие друзья, что всегда вместе! – пошутил командир.

Звали его, кажется, Тиргор, но Стирворт не был в этом уверен. Все обращались к нему: эполет-майор. Сам Антей был теперь гранд-лейтенантом, и иногда сердито думал, что в страсти к заимствованным названиям орлетиты утратили здравый смысл, вкус и меру.

– А ты молодец! – сказал он Мергрису, когда количество публики снизилось до минимума.

– Я подумал, что у брони наших костюмов есть уязвимые места, это неизбежно. Должны они быть и у гравилётов.

– Как? – переспросил Стирворт.

– У нас похожие штуки так называют, – пояснил Мергрис.

Он всё ещё вытирал лицо, и Каролина протянула ему белый тонкий платок.

– Спасибо! – тепло поблагодарил парень.

– Я рада за тебя, Мэсс!

– Да, – сухо сказал Стирворт. – Карьеру здесь делают быстро.

– Невелика заслуга выдвинуться в такой армии, – ответил Мергрис.

– И стреляешь ты хорошо. В школе научили?

– Ага.

– Ладно, разберёмся. Давай рассказывай, что ты там насоображал.

Задержка вышла недолгой. Остатки сгоревших машин спихнули в сторону, прибрали тела и сожгли их тем же химическим способом, каким пользовались и земляне. Раненых погрузили в отдельный транспорт.

Мергрис, в сущности, рассуждал просто. Если бы защитное поле плотно окружало весь гравилёт (слово сразу прижилось в отряде), то он просто не смог бы стрелять. Значит, имелись амбразуры, и логичнее всего было вести огонь по ним. Что он там поразил, парень не знал, но видимо попал удачно. Стирворт считал, что везения в деле оказалось больше, чем опыта.

На ночлег остановились у края леса. Командиры расставили посты. Палатки не разворачивали, спать устроились на транспортах или под ними. Вышло тесновато, но рано утром собирались тронуться дальше, и не следовало терять время. Каролину Стирворт устроил у переднего щитка, где меньше всего могли беспокоить сослуживцы и ожидавшаяся ночью гроза. Сам лёг рядом. Мергрису велено было расположиться с другой стороны, и он послушался без пререканий. Стирворт чувствовал его плечо своим и несмотря на двойной слой брони, уловил, что парень не спит, более того неестественно напряжён, словно страх его не ушёл вместе с отгоревшим боем, а поселился внутри надолго, пророс в теле как второй скелет. С чего это? Расспросить бы, но вокруг сопит и похрапывает всё подразделение, и разговор полезно отложить до лучших времён.

Гроза разразилась под утро. Стирворт проснулся от грохота и сверкания молний. Большинство солдат было с других планет и тоже не спало, только немногочисленные в отряде орлетиты не обращали внимания на привычное здесь явление. При очередной вспышке Стирворт заметил, что худенькая девушка (кто только взял в армию такую малышку?) сидит у дальней стойки и словно бы смотрит на него. Шлем точно был повёрнут в эту сторону. Влюбилась? Да как выделить кого-то одного, когда все как консервы в банках: одинаково блестящие, а что внутри не поймёшь? Мергрис опять не спал, хотя лежал тихо и неслышно дышал.

Стирворт решил разобраться с ним утром, но не успел. Людям едва дали время проглотить паёк и тут же опять прозвучала команда садиться па машинам.

Мергрис, должно быть, назло командиру, немедленно заснул и временами бесчувственной массой наваливался на Стирворта. Антей отпихивал его, ругаясь вполголоса. Спать следовало ночью, а ну как опять нападут? Не напали, а часа через два, преодолев участок особенно скверной дороги, транспорты достигли цели.

С унылого плоского холма открылся вид на город. Обыкновенный – лакты с тупым упорством везде строят одно и то же – он разлёгся на берегу фиолетового моря, упрямо топорща в небо немногочисленные ярусы высоких домов. Стены пестрели разноцветьем красок, торчали мачты молниеотводов, но несколько привыкнув уже к виду местных городов, солдаты разглядывали не его, а то, что творилось возле.

Война развернулась на ближайших подступах. Очищенную от зарослей прибрежную полосу занимали машины, палатки, какая-то техника, видимо, оружие. Над лагерем кружили гравилёты.

Присмотревшись, Стирворт смог отделить свои войска от чужих. Защитники города расположились ближе к нему, нападающие чуть поодаль. На таком расстоянии трудно было рассмотреть, ведутся там какие-то боевые действия или нет. Стрелять вроде не стреляли, звук бы сюда долетел.

Должно быть, колонна транспортов выглядела беззащитной на неуютном холме, потому что два гравилёта тотчас полетели навстречу. Хозяйственно расходясь, они приготовились ударить с двух сторон.

– Мэсс, давай! – коротко распорядился Стирворт. – Керри, уводи людей в укрытие за гряду.

Он приник к пулемёту, врубил электронику. Мергрис уже плавно разворачивал стволы.

– Твой – левый, мой – правый! – распорядился Стирворт.

– А то бы я сам не догадался!

Машина ещё покачивалась, потому что солдаты сыпались с неё на землю. Как только она замерла, Стирворт быстро откорректировал прицел. Электроника поймала объект и вела его, но стрелять следовало не в середину мишени.

Гравилёты всё больше расходились, и расстояние для точного боя было ещё велико, но Мэсс начал стрелять.

– Рано! – крикнул ему Стирворт.

– Заткнись! Они сейчас выбросят ракеты – я что, должен ждать?

А ведь опять прав, проклятый мальчишка! Стирворт сжал скобы подачи и начал посылать короткие залпы из всех стволов. Почему этот юнец лучше него разбирается в военном деле? Стирворта в школе службы учили совсем другому, но он полагал, что как мужчина, должен понимать всё, что связано с войной и оружием на уровне инстинкта.

Вот они! Холод страха ударил в затылок. Стирворт поспешно нажал педаль. Со свистом вырвался из подствольника короткий снаряд и развернулся в энергетический экран. Одна из ракет вошла в него и взорвалась в воздухе, вторая ударила в соседний транспорт, и он подпрыгнул, застонал, но удержался на дороге. Волна детонации пришла сбоку, оглушила, и чуть не сбросила с позиции, но Стирворт удержался и продолжал стрелять. Пусть не сбить, так напугать, не позволить подойти ближе. Он хотел обернуться, посмотреть: всё ли в порядке у Мэсса, но пулемёт за спиной работал, грыз небеса короткими плевками смерти, значит, всё было хорошо.

Снова пошли ракеты, и на этот раз кто-то ещё догадался выбросить экран, они сгорели в воздухе. С других транспортов тоже стреляли. Война работала, как сошедший с ума механизм.

Стирворт увидел ещё один гравилёт, машина шла выше и наперерез, бока сияли зелёными полосами. Антей не сразу сообразил, что это цвета их армии, и подошла помощь. Он отпустил скобы и теперь, когда грохот его пулемёта стих, услышал другие ноты боя.

Стреляли наверху в небе, и внизу на земле тоже стреляли, а ещё с противным, тянущим нервы стоном плевали молниями в сторону города те самые непонятные прежде орудия.

Стирворт оглянулся на позицию Мергриса. С этой стороны вражий гравилёт был пока сам по себе, и как раз выбросил очередную порцию ракет из раздутого брюха. Мэсс вжался в пулемёт, и длинной очередью достал машину, поймал короткий миг, когда защиту отключили для нападения. Аппарат удержался в воздухе, но там внутри, должно быть, на своей шкуре ощутили, как неуютно бывает на войне. Гравилёт подбросило, и он резко пошёл прочь, спасаясь и уже не мысля губить других. «Экраны!» – хотел крикнуть Стирворт, но не успел. Мергрис тотчас выбросил сразу два. Близкий взрыв опрокинул и едва не сорвал головы с плеч.

Парня швырнуло на упавшего Стирворта. Шлемы с грохотом стукнулись друг о друга. Антей попытался встать, но его заклинило между сиденьями и боковой панелью, да и вес чужого тела вместе с бронёй мешал пошевелиться. Мергрис приподнялся на руках, опираясь на Стирворта, как на подставку, и только теперь увидел, что происходит возле города. Там всё ещё стреляли, душно охал воздух, и дрожала земля.

– Это из-за нас? – изумлённо спросил Мэсс. – Ничего себе представление! Война это здорово, когда смотришь на неё со стороны.

– Встанешь ты или нет? – придушенно взревел Стирворт.

– Прости!

Мергрис вскочил сам и, прежде чем Антей успел сообразить, что происходит, схватил его за руку и вздёрнул вверх. Ничего себя хилый аристократ! Неужели танцы так полезны для здоровья?

Оба вернулись к своим пулемётам, но работы для них более не нашлось. Гравилёты куда-то исчезли, внизу ожесточённо палили. Колонна опять осталась сама по себе. Стирворт оглянулся. Солдаты с Каролиной во главе уже бежали к машине. Она вскочила первая и, убедившись, что её мужчины живы и невредимы, обняла мимолётно и того, и другого.

Транспорты двинулись вниз. Дорога здесь практически отсутствовала, и швыряло так, что люди не всегда могли удержаться на местах. Мэсс остался у своего пулемёта на другой стороне платформы, и Каролина держалась за Стирворта. Броски на ухабах иногда прижимали их друг к другу, и война отступила в область несущественного.

Через несколько минут спустились в низину, где дело пошло скорее, и вот все уцелевшие машины уже оказались в тылу родной армии. Стрельба затихла. Тиргор, широко шагая, отправился докладывать о прибытии начальству, а Стирворт, получив указания от квартирьеров, принялся распределять своих солдат по палаткам и выяснять, где их будут кормить.

Мергрис всё время держался рядом и следил за происходящим вокруг с любопытством, словно хотел чему-то научиться, а не вынужден был следовать за землянином из-за браслета на запястье. Стирворт подумал, что в его словах проглядывает зерно истины: если есть поводок, то связаны им оба. Хотел бы отдохнуть от надоевшей компании, да никак. Он твой пленник, но получается, что и ты его – сиамские близнецы, да и только!

Дожёвывая паек в своей палатке, Стирворт и не заметил, как закончился короткий местный день. Вечерняя гроза обрушилась на лагерь и сразу резко потемнело. Мергрис и Каролина сидели напротив и дремали, приникнув друг к другу. Стирворт ощутил неодолимое желание хоть недолго побыть одному, и как только снаружи отгремело, вышел в густеющие сумерки. Оглянувшись на палатку, он выключил свой браслет и пошёл вдоль водоотводной канавки. За несколько дней армия успела устроиться с удобствами, впрочем, при местном климате избавление от лишней влаги было делом первостепенной важности.

За лагерем расположились на ночь летающие машины, и Стирворт подошёл, чтобы поглядеть на них вблизи. Часовые спросили у него, кто он такой, и вполне удовлетворились ответом. Стирворт подумал, что если здесь так любят воевать, полезно было бы научиться это делать, но проблемы чужой планеты волновали его не до такой степени, чтобы влезать в них целиком. Зачем здесь, так сказать, под стенами, собрались две армии, он всё равно не понимал. Ну, постреляют, попортят известное количество добра. Кому от этого будет тепло, а кому холодно?

Стирворт гулял долго. Надоело бегать и стрелять, захотелось просто со вкусом подумать о жизни, сообразить, как он ухитрился загнать себя на эту войну? Вернувшись, он обнаружил, что форма и броня разбросана по всей палатке, а эти двое спят в обнимку практически голые. Мало того, что они нарушили приказ оставаться ночью в полной боевой готовности, ибо враг коварен и не дремлет, так ещё и занимались неуставной любовью.

Да что же творится в честном мире? Как же вышло, что Керри запала на этого нахального мальчишку? Она так изменилась, что Стирворт её просто не узнавал. Где суровая красавица, вгонявшая в трепет весь мужской состав школы? Она словно сама вновь стала девчонкой и совершенно забыла о том, что не так у них троих всё просто.

Белая масса волос шевельнулась, должно быть, Мергрис проснулся.

– Хорошо погулял, Антей?

– Насколько понимаю, отсутствовал я слишком долго!

– Ровно столько, сколько требовалось, – усмехнулся парень из темноты.

– Так! – сказал Стирворт. – А ну-ка оба встали и оделись! Какой был приказ? А вы что творите?

– Как скажешь, – легко согласился Мергрис, но с места не сдвинулся. – Не сердись. Это жизнь. Может в завтрашнем бою меня убьют и у меня никогда больше этого не будет.

– Что за настроение перед битвой? Прекрати.

– Ты в случае чего помяни меня. Не добрым словом, так крепким.

Проснулась и Каролина. Стирворт услышал её голос из темноты:

– Не ругайся, Антей. Мы ведь понимаем, что это ненадолго, но любовь – единственное, что имеет смысл. Выйди, пожалуйста, или отвернись. Мы оденемся.

– Только не вздумайте продолжить то, что начали, – предупредил Стирворт.

Он опять выбрался наружу. Внутри зажгли походную лампу: естественно, собрать всё это в темноте не удалось бы никому.

Утром не пришлось идти в атаку с развёрнутыми знамёнами и героически погибать на поле брани. С рассветом обе стороны начали вяло постреливать, но делали это без азарта, словно соблюдали правила игры, а не горели огнём одушевления. Стирворта же и его команду сразу после завтрака вызвали к самому высокому начальству. Штабная палатка ничем не отличалась от солдатских, и стояла так же в ряду. Только внутри вместо коек оказалось нечто вроде комфортабельного кабинета. Здесь уже ждал эполет-майор Тиргор. Компанию ему составлял маленького роста военный с тёмным от загара лицом. Тиргор представил его просто:

– Генерал Эрано.

Стирворт вытянулся, стараясь вести себя по возможности как человек служивый. Мергрис молодцевато щёлкнул каблуками, а Каролина с трудом удержалась от смеха. Стирворт видел, как сморщилось от напряжения её лицо – ей все эти игры в чины и звания были неинтересны.

Генерал поднялся на ноги. Форма сидела на нём ладно, да и вообще он был недурно скроен для своего росточка. Высокого широкоплечего Стирворта он оглядел с открытым одобрением, дружелюбный взгляд достался и Мергрису, который был всего на полголовы ниже. Перед Каролиной доблестный главнокомандующий галантно раскланялся. В его простых манерах угадывался лёгкий налёт столичного лоска.

На столе уже лежала карта, обычная пластиковая, а не электронная, и генерал жестом предложил всем троим подойти ближе.

– Вы показали себя с самой лучшей стороны: отважные и сметливые воины, к тому же выносливые и преданные. Я хочу поручить вам опасное, но очень важное задание.

Суть дела сводилась к следующему. По словам господина генерала Эрано город он мог бы взять с лёгкостью, на одной атаке, но беда заключалась в том, что противник обзавёлся заложниками. Группа туристов, совершавших прогулку по морю, была захвачена врагом вместе с судном и теперь содержалась в плену. В случае атаки, «банда в фиолетовых повязках» как иногда называл врага генерал, обещала заложников немедленно умертвить.

Судьба двух десятков «бледнолицых» откуда-нибудь с прохладных планет не волновала генерала нисколько: война есть война. Неприятный фокус заключался в том, что ответственность за это убийство понесла бы действующая администрация, а никак не бунтовщики, а она ни в малейшей степени не желала марать репутацию перед выборами этим совершенно лишним пятном неместной крови. Генерал, поставленный в условия, когда он мог только играть в войну, а не вести её всерьёз, постарался сделать всё, что было в его силах, чтобы собрать информацию, а затем извлечь заложников из их тенёт и привести к порядку мятежный Тринилир. Собственно говоря, только этой ночью удалось получить достоверные сведения о местопребывании легкомысленных туристов. Команде Стирворта поручалось пробраться в город и вызволить пленных.

Задача, представлявшаяся на первый взгляд весьма сложной, при ближайшем рассмотрения выглядела решаемой. Город не был обложен плотно, и попасть в него под покровом темноты небольшой отряд мог. Туристов как захватили на пристани, так и держали там же в подвалах таможенного корпуса. Судно стояло в доке. Невеликую охрану при должном усердии вырезать не представлялось сложным, а отход судна, буде всё срастётся, гравилёты прикрыли бы плотно. В ста морских милях от берега лежал архипелаг, подконтрольный зелёным войскам, и туристов предполагалось доставить туда.

Стирворт слушал ровную сдержанную, словно отжатую речь и чувствовал, что мир утрачивает реальность. Мергрис глянул на него, вскинув блёклые брови, должно быть, хотел сказать этим: ты рвался в герои – оно есть у тебя. Стирворт даже не пытался возразить. Однажды ты пробиваешь лбом стену ради самоуважения, и потом не можешь вернуться к нормальному бытию, потому что на пути как из-под земли вырастают новые бастионы. И все требуют твоего лба.

Немного придя в себя и вникнув в проблему, Стирворт понял, что дело выглядит не таким и безнадёжным. Тщательная подготовка и грамотный образ действий обещали хороший шанс. Генерал собирался дать проводника, но здесь Стирворт заупрямился.