Текст книги "Преображение миллионера (ЛП)"

Автор книги: Нэйма Саймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Ему всего лишь придется держать свои руки подальше от нее, чтобы сделать это.

– Я отвезу ее завтра, – сказал он. – И заплачу за все.

– О-о-о-у, – вздохнула Морган с таким же преувеличенным звуком, как и хлопанье ее ресниц. – А еще говорят, что рыцари вымерли.

– Не совсем, – сообщил он. – И никакого эмоционального шантажа с завтрашнего дня. Я отвезу Хлою на встречи, а ты плетешь свои интриги в другом месте.

– Эмоциональный шантаж? – На ее лице мелькнул гнев, который тут же сменили обаятельная улыбка и подмигивание. – П-ф-ф. Меня обвиняли в вещах и похуже.

– И меня. – Взяв ее под руку, Найл направился к их столику. – О, и я все же приму твое щедрое пожертвование в мой фонд.

– Конечно, примешь, – сухо ответила Морган.

– И меня сложно удивить. Так что хорошенько постарайся заставить меня покраснеть.

– Ага, парниша, – поддразнила она, смеясь.

Следующий час Найл провел подле Хлои, ел ужин, состоявший из превосходных ребрышек, побегов спаржи и печеного картофеля, участвовал в беседе, протекавшей за столом, и играл роль безумно влюбленного. Он обыденно играл с одной из бриллиантовых шпилек в ее волосах. Проводил пальцами по ее плечу и шее. Шептал ей на ухо глупые комментарии о еде или других людях за столом, зная, что эти действия покажутся интимными, соблазнительными.

И объект страсти Хлои не упустил ни одного из них. Беннет следил за каждым легким прикосновением, каждым тихо сказанным словом, будто они были актерами на ярко освещенной сцене, а он был восторженной аудиторией. А разве это не было как нельзя кстати? Потому что все это представление было для его блага.

Мысль, напоминание о его роли здесь, разгоралась в Найле пожаром, постепенно становясь ярче и жарче с каждым звуком нежного смеха Хлои на какой-нибудь из комментариев Беннета. С каждым мазком румянца на ее щеках, когда мужчина отвешивал ей комплимент. К тому времени, как они все поднялись из-за стола, тлеющий огонек разросся в потрескивающее пламя, лижущее его кожу, разжигая потребность овладеть, подчинить... взять.

Беннет обошел стол и взглянул на танцпол, густо усеянный танцующими парочками.

– Хлоя, я...

– Если вы извините нас на секунду. – Найл обернул пальцы вокруг ее предплечья. – Мы сейчас вернемся.

Оставляя ее босса с удивленным лицом, он резко развернулся, и его сильная хватка не позволила Хлое не последовать за ним.

– Что ты творишь? – прошипела она. Мужчина не ответил, уверенным шагом прокладывая путь среди людей, не замедляясь, пока не достиг открытых стеклянных дверей в конце зала. – Черт побери, Найл, – позвала Хлоя, следуя за ним, когда он утянул ее в затемненный угол.

– Урок номер два, – прорычал он, беря ее за затылок и обхватывая затянутое в шелк бедро. – То, что кажется совершенно недоступным, мужчина хочет еще больше, – и обрушил на нее свой рот.

Сладость шоколадного суфле, которое подавали на десерт. Терпкость белого вина, которое она пила за ужином. И она. Неопределимый вкус, который вызвал воспоминания о ее губах, соединенных с его, когда он глубоко и сильно погружался в ее тело, вызывая стоны, похожие на тот, что она издала сейчас.

Найл проглотил хрупкий звук, уже желая следующего. Поцелуй не был нежным, деликатным или невинным. Он трахал ее рот. Имел его в эротической пародии более чувственного соединения, которого требовал его член. Простонав, мужчина опустил голову, переплел свой язык с ее, вспоминая ее: открытую, влажную, немного жесткую... очень дикую. И его вознаградили еще одним таким желанным стоном. Каждый этот звук был дурацкой голубой ленточкой, ради которой он много трудился и выигрывал.

Ее грудь уперлась в его, ее пальцы вцепились в его талию. Боже, ее вкус... Ощущение этих соблазнительных изгибов. Он проглотил ругательство, дернув головой. Затем укусил ее нижнюю губу и тут же долго и медленно зализал место укуса.

Найл сделал шаг назад, смотря на ее пылающие щеки, блестящие губы и затуманенные страстью глаза. Потом еще один. Отчаянная нужда сделать ее своей никуда не исчезла. Ни на градус не понизилась. Но под голодом скрывалась осторожность. Предупреждение. Он приехал в Бостон не за этим.

За годы отсутствия Найл убедил себя, что ночь с ней была ошибкой. Что разрывающая изнутри, всепоглощающая похоть была преувеличенным плодом его памяти и воздействия алкоголя.

Хлоя была угрозой для его решимости, его личных убеждений, его обещанию.

Найл нарушил его, когда имел ее, как он делал множество раз с другими женщинами, хоть его причины были другими. Он никогда не сбегал от других, просто уходил, не мучаясь виной, стыдом и страхом. Сейчас же у него была возможность все уладить и почтить последнюю просьбу друга. А он опять все портил.

– Почему ты сделал это? – спросила девушка тихим, мягким голосом. Ее глаза сузились, она прижала руки к бокам и почти тряслась от ярости.

– Я уже сказал тебе почему, – ответил Найл, засовывая руки в карманы. Или так, или он вернул бы их туда, куда действительно хотел... на нее. – Прямо сейчас Беннет там представляет, что я делаю с тобой – что ты позволяешь мне делать с собой в зале, полном людей. Когда ты вернешься туда, он увидит твое покрасневшее лицо, влажные, припухшие губы и поймет, чем мы занимались. А потом задастся вопросом, а сможет ли он сделать тебя такой. Как бы ты выглядела с ним. И он захочет выяснить это.

Удивление мелькнуло в ее взгляде – удивление и отголосок боли. Найл нахмурился, подавшись вперед, собираясь потребовать объяснение. Но, прежде чем он смог спросить, Хлоя прошла мимо него и направилась обратно в зал. Обратно к Беннету.

Спустя пару секунд Найл последовал за ней, инстинкт подсказывал, что он увидит. Его интуиция вела его через подписание новых контрактов, предупреждала его, когда новое коммерческое предприятие казалось очевидным провалом, или подсказывала лучшее время для выпуска альбома. Единственный раз, когда он не послушался инстинкта, закончился браком с золотоискательницей. Так что нет, он не удивился, увидев Беннета, разговаривающего с Хлоей, его светлая голова склонилась над ее более темной, а ее лицо освещала милая улыбка.

Вот и оно. Миссия выполнена. Морган просила его сопроводить Хлою на эту вечеринку, чтобы мужчина, в которого она была влюблена, заметил ее. И Беннет заметил. Будущее брака, семьи и так называемой американской мечты было у нее в руках.

Теперь он мог вернуться в Дублин, успокоившись, что не подвел ни Майкла, ни Хлою.

Но облегчения, которое должно было нахлынуть на него, не было.

Наоборот, осознание оставило его высушенным и опустошенным как пустыня.

Сжав челюсти, но приблизился к парочке.

– ...был бы рад, если бы ты пришла. – Беннет поднял глаза с Хлои, когда Найл положил руку ей на бедро. Его взгляд метнулся вниз на этот собственнический жест, и его рот ужесточился в уголках, потом он одарил Найла приятной улыбкой. – Найл. Я как раз приглашал Хлою на вечеринку, которую устраиваю на следующей неделе. Разумеется, приглашение распространяется и на вас.

Черта с два это было правдой.

Морган хлопнула в ладоши, ее глаза засветились от удовольствия и озорства.

– Как же удачно, что Найл сказал мне ранее, что планировал еще задержаться в стране, – Она просияла. – Разве это не счастливое совпадение?

Черт побери. Эта женщина была проблемой. И сумасшедшей.

– Да, – пробормотала Хлоя. – Счастливое, – она обернулась к нему, и он должен был быть Хелен Келлер, чтобы не увидеть в ее глазах надежду или услышать надежду в голосе. Сегодняшний вечер был для нее победой. Это приглашение было пресловутым счастливым билетиком. И ей было нужно, чтобы он скрепил сделку.

«Отлично сыграно, Морган. Чертовски хорошо».

– Конечно, дорогая. Все, что захочешь.

Глава 7

– Во имя всего святого, прошу тебя, прекрати, – прорычала Хлоя, стуча по будильнику на прикроватной тумбочке. Но даже после трех ударов, проклятая штука все еще трезвонила. Застонав, девушка села на кровати, выбралась из-под одеяла и уставилась на часы-радио. Три вещи прояснились.

Во-первых, было шесть сорок пять утра. Суббота.

Во-вторых, ее телефон был упрямо звенящим преступником, а не будильник.

В-третьих, человек, звонящий ей в этот час, имел наклонности смертника. Наклонности размером с Чарльза Бронсона.

Хлоя схватила телефон со столика и взглянула на экран.

– Да ты издеваешься, – проворчала она, скользнув пальцем по кнопке ответа. – Да ты издеваешься, – повторила девушка теперь уже собеседнику на другом конце провода.

– Открывай дверь, малышка. – Этот ирландский акцент не должен был звучать так сексуально в этот немилосердно ранний час. Особенно, когда им раздавались приказы.

Жаль, что ее сердце этого не понимало. Чертов орган заколотился, как будто Хлоя пробежала марафон, а не очнулась от мирного сна. Но беспощадные, сексуальные сны о раздражающем ирландце на другом конце провода тоже имели к этому отношение. Проклятье. Она не могла сбежать от Найла даже во сне.

– Найл, ты на часы смотрел вообще? – прорычала Хлоя, откидывая одеяло и выбираясь из постели. Она накинула халат и завязала пояс, представляя его шею под своими пальцами.

– Думаю, это риторический вопрос, но да, смотрел. А теперь впусти меня. Здесь ужасно холодно... и я принес кофе.

Кофе. Вот ублюдок. Он знал, как манипулировать ею, совсем как своей скрипкой.

Ноги спустили ее по лестнице и поднесли к двери за рекордное время. Хлоя повернула ключ и распахнула дверь, удерживая ее рукой.

«Так нечестно», – взвыла она про себя, когда Найл всунул ей в руку картонный стакан и вошел в ее квартиру, выглядя как всегда таким свежим и красивым в черном свитере, брюках и пиджаке из какого-то очень дорогого материала, стоящим больше, чем весь ее гардероб.

А вот она в своем старом халате, пижаме и с растрепанной головой, выглядела как какое-то недоразумение. Черт бы его побрал.

И черт бы побрал ее взгляд, задержавшей взгляд на его губах, когда мужчина отхлебнул из своего стакана. Тех губах, которые зацеловали ее до потери сознания вчера и оставили в смятении, гневе и с мокрыми трусиками. Тех самых губах, наводивших фантазии о переплетенных ногах, вспотевших телах, смятых простынях и голодных стонах. Тех самых губах, чье призрачное прикосновение она все еще ощущала на своих губах.

Силой отрывая внимание от того, как невообразимо непристойно он пил кофе, Хлоя уставилась на пластиковую крышку.

– И зачем ты приперся в такую рань? Кроме того, чтобы принести кофе, разумеется.

Найл глянул на нее поверх ободка стакана.

– А мы не жаворонки, да? Хм-м, не знал.

«Не знал, потому что тем утром очень быстро выпроводил меня из своего дома».

Но Хлоя не ответила ему этой дерзостью. Если бы она так сказала, то только подтвердила бы его мысли, что ее волновало то, как он отверг ее после самой волнующей, прекрасной ночи в ее жизни. Особенно учитывая, что она была одной из многих в долгой очереди партнерш на одну ночь.

А ее не волновало.

Разве что совсем чуть-чуть.

Отрицание – имя тебе, Хлоя Сюзанна Ричардсон.

Найл изогнул бровь в ответ на ее молчание.

– Нужно, чтобы ты пошла и собралась. Благодаря Морган нам назначено на семь тридцать.

Хлоя замерла, не донеся стакан до рта.

– О чем ты? Назначено куда?

– Прическа и макияж.

– Прическа и мак... – Она запнулась, а потом спокойно поставила кофе на комод позади нее. Ей понадобятся обе руки, чтобы ударить его. – Спрошу еще раз, о чем ты?

Мужчина скрестил руки на груди, его взгляд остался спокойным.

– У тебя запись на стрижку и макияж.

Внутри нее гейзером взорвался жар, охватывая ее грудь и ударяя в лицо. Унижение и боль пульсировали свежей раной. Хлоя закрыла глаза, отказываясь показывать ему, как ранили его слова. Если мыслить рационально, девушка понимала, что он не имел в виду, что она не была достаточно красивой, худой... достаточно значимой. А упоминание Морган сделало очевидным, что за его неожиданным появлением стоит ее лучшая подруга. Но внутри Хлои свернулись неловкая маленькая девочка и скромный подросток в попытке исчезнуть.

– О чем ты подумала? – Найл опустил руки и шагнул – нет, скользнул – вперед, пока костяшки его руки, обхватывающей стакан, не коснулись ее груди. – И не говори, что ни о чем. Это ерунда, – когда она не ответила, но не оторвала взгляда от тонкого, черного шва на его воротнике, будто бы он содержала ответы на все тайны вселенной, мужчина легко, но крепко взял ее за подбородок и поднял ее лицо. – Ответь мне.

– Я ценю то, что ты сделал для меня прошлым вечером с платьем и преображением. Это было... замечательно, – начала Хлоя с заминкой, – но я не та женщина. Это была...

– Ты, – оборвал Найл ее. Его хватка на ней усилилась, и он поднял ее голову повыше, чтобы Хлоя не смогла избежать взгляда его сузившихся глаз. – Это. Была. Ты. Уверенная. Элегантная. Чертовски сексуальная. Мне было бы плевать, даже если тебе вздумалось бы надеть дурацкое диванное покрывало... если бы это сделало тебя счастливой. Но ты не была счастлива, ты не была удовлетворена или довольна. Я видел твое лицо прошлым вечером, дорогая. Ты сияла, – его потемневший взгляд прошелся по ее лицу, лаская лоб, задерживаясь на ее губах и возвращаясь к ее глазам. – Ты прячешься. За своими волосами, одеждой, личиной серой мыши. Как будто и не хочешь, чтобы люди смотрели на тебя, видели тебя. – Найл покачал головой. – Слишком поздно. И я отказываюсь отпускать тебя обратно в этот тихий, одинокий, так называемый безопасный уголок.

Иисусе. Как он смог увидеть так много? Найл вернулся в ее жизнь всего неделю назад и уже отковыривал слой за слоем, открывая то, в чем она не признавалась себе вслух. Она боялась, что ее заметят, на самом деле, она родилась с нелюбовью к пребыванию в центре внимания. Или хуже, быть проигнорированной.

Найл понял это в ней. И все же он продинамил ее самым ужасным способом. Он был ее другом, ее доверенным лицом, первой любовью, и он же заставил ее чувствовать себя нежеланной, ничего не стоящей. Потом бросил ее на три года, не сказав ни слова. И пока что не предоставил ни объяснения, ни извинения.

А это означало, что он считал их совместную ночь ошибкой, которую не собирался исправлять или же собирать и склеивать обломки их былой дружбы.

Ну и ладно.

Потому что Найл был прав и по другому поводу.

Она устала отступать, прятаться. Бояться.

Хлоя дернула подбородком, вырываясь из его хватки, и отступила назад, увеличивая между ними пространство, которого не хватало. Пространства, где каждый вдох не нес бы в себе аромат свежего ирландского дождя и ветра.

– Пойду оденусь, – пробормотала девушка.

Она развернулась и отправилась вверх по лестнице, даже не оглянувшись на молчаливого, невыносимо красивого мужчину в своем холле.

– Вы готовы увидеть себя?

Хлоя улыбнулась своему парикмахеру, на удивление обычно выглядящему Скотту. После, эм, знакомства с Лоуренсом и его командой предыдущим вечером, девушка ожидала кого-то немного более экстравагантного, скажем так, когда она приехала в роскошный салон в «БэкБэй». Но Скотт с гелем в темных волосах, одетый в черную водолазку и брюки, не производил шокирующего впечатления и был внимательным и предупредительным с того момента, как они с Найлом переступили порог элегантного, пустого помещения. Пустого, потому что Найл забронировал салон на все утро. Скотт и его ребята забаловали ее – прическа, маникюр, макияж... «Мимозы». Но коктейли и обслуживание не смогли остановить нервного сжатия ее желудка и поджатия пальцев под черным парикмахерским фартуком.

– Хорошо, – протянул мужчина, расстегивая застежку на ее фартуке. – Вот, что получилось. – Хлоя опустила ресницы, а он развернул ее кресло и опустил свои руки на его подлокотники. – Посмотрите же, – прошептал он.

Хлоя медленно открыла глаза.

На нее из зеркала смотрела та же женщина, что родилась прошлой ночью, но более нежная. Мечтательная. Густые, струящиеся локоны шоколадного цвета обрамляли ее лицо и ниспадали на плечи, украшали холмики груди. Многослойность прически сделала волосы не такими тяжелыми, но добавила объема и небрежной сексуальности, подходящей красавице – да, красавице – в отражении. Визажист превратил зеленые глаза в загадочные изумрудные озера. Высокие скулы, сияющая кожа, блестящий рот завершили превращение из простушки в сногсшибательную красотку.

Восхищение прервал всплеск ужаса.

Эта уверенная, сексуальная женщина не была ею. И как только она откроет рот, все понимающе кивнут и скажут, что из свиного ушка действительно нельзя сделать шелковый кошелек, из дерьма нельзя сделать конфетку. Она была подделкой, обманкой... легко забываемой.

«Прекратить!»

Никаких больше пряток, никаких исчезновений. Больше. Никакого. Страха.

Сделав вдох, Хлоя встретила выжидающий взгляд Скотта в зеркале.

– Благодарю, – прошептала она. – Кажется, то, что вы сделали со мной, попадает в одну категорию с воскрешением и превращением воды в вино.

Мужчина рассмеялся, запустив пальцы в ее волосы, выводя локоны вперед, а потом возвращая назад. Чудесным образом, волны легли ровно на свое место. Ее волосы никогда раньше так не укладывались.

– Красота. Слишком длинные волосы вам не шли. Они буквально заглушали вас и убивали естественные локоны. А такая прическа легкая, игривая и прекрасная.

Легкая, игривая и прекрасная. Три прилагательных, которые никогда раньше не применялись для описания ее прически – или ее самой. По правде, Хлоя пока еще не чувствовала себя совершенной во всех смыслах женщиной, но она могла представить. Хлоя могла воплотить образ в реальность.

– Вы готовы показаться своему мужчине?

– Он не...

Но Скотт уже отбыл, и ее возражения повисло в воздухе. Кроме того, что бы она сказала? Найл не был ее «мужчиной», но кем тогда он был? Как бы она объяснила их отношения?

«А, это мужчина, в которого я была влюблена долгие годы, который лишил меня девственности, потом бросил меня, как будто я была заразной, а теперь вернулся, чтобы помочь мне сойтись с мужчиной моей мечты?»

Эм... нет.

– Я думаю, вам понравится, мистер Хантер, – сказал Скотт пару минут спустя, возвращаясь в эту часть салона.

Хлоя поднялась из кресла и обернулась, испытывая дежавю.

Как и прошлым вечером, она стояла, оцепенев, а Найл замер в проходе. И, как и прошлым вечером, он впился в нее взглядом, и она то тонула, то вспыхивала пламенем в жаркой голубой глубине. Дыхание застряло в горле, будто его рука, а не взгляд, прошлась по ее волосам, щекам, рту и шее. Вспыхнула искра, потанцевала в ее животе, а потом опустилась вниз, пока девушка не почувствовала между своих ног пульсацию, смешанную со сладкой болью, которую она познала лишь с ним. Что же он мог сотворить с ней одним взглядом... Хлоя сжала в кулаке подол ее объемного вязаного свитера, прикусывая нижнюю губу.

Его взгляд сосредоточился на ее губах, и через мгновение чувство, что она это уже проходила, стало реальностью. Как и тогда, эротический огонек исчез из его глаз, оставляя ее смотреть в пустыню твердого льда. Его будто из камня вырезали – твердые линии его скул, гранитные углы челюсти, бескомпромиссный, почти жестокий изгиб его рта.

Хлоя вздрогнула.

– Я знал, что ты красива, – сказал Найл наконец, мороз с его выражения лица перебирался и на слова. – Сейчас, возможно, – он сделал паузу, на его челюсти напрягся мускул, – это узнают все остальные.

«Все остальные».

Беннет. Он имел в виду его. Беспокойство подняло в ней голову. Да, до приема Беннет не особо обращал на нее внимание кроме как за разговорами в комнате отдыха. Волновало ли это ее?

«Да, черт побери», – прошептал в ее голове тихий голосок.

«Но зачем Найлу обращать на неё внимание», – вклинился более громкий и реалистичный голос.

Начиная внешностью и заканчивая тихим, неприметным поведением, в ней сошлись незаметность, непритязательность, недооцененность и множество других «не». Как бы жестоко это ни звучало, но людей судят по внешности, а предположения о личности строятся на том, как они преподносят себя. И своими тугими пучками, минимумом макияжа и просторными одеждами на собраниях она заявила себя серой мышкой.

«И все же он не потрудился заглянуть внутрь и узнать ее».

«Ой, прекрати».

Великолепно. Найлу наконец-то удалось достать ее. Она стояла в салоне, ругаясь с самой собой – и проигрывала.

– Подожду тебя снаружи, – кивнув и поблагодарив Скотта, Найл исчез из комнаты.

Через четверть часа Хлоя, груженная пакетами с косметикой, забралась на заднее сидение автомобиля, на котором Найл заехал за ней пару часов назад.

– «NuCouture», – сказал он водителю, залезая в автомобиль вслед за ней.

Девушка удивленно взглянула на него.

– Мы едем в «NuCouture»?

Восторг боролся в ней с тревогой. Этот эксклюзивный бутик Бикон Хилла обслуживал женщин как Морган: шикарных, богатых и худых. Даже если бы она могла себе позволить закупаться там, в магазине не нашлось бы ничего больше сорок четвертого размера.

– Да, – Найл нахмурился, – и даже не пытайся спорить со мной. Я предупредил, малышка. Я в настроении поссориться и не буду милым или вежливым.

Ее губы приоткрылись. Эта темная угроза не должна была вызывать завитков возбуждения в ее животе. Но вызвала.

– Я не собиралась спорить...

– Нет, собиралась, – фыркнул он. – Твой рот открыт, разве нет? Почему, черт побери, ты такая неконфликтная и тихая со всеми кроме меня, вот это загадка. Мы едем в этот магазин, и ты заменишь каждую бесформенную, плохо сидящую, унылую тряпку из твоего гардероба на что-то более подходящее и цветное. И если ты не собираешься сказать «спасибо» или что-то такое, то вообще ничего не говори, – выпалил он, срываясь на акцент.

Хлоя моргнула. Посмотрела на него. Опять моргнула.

«Вау».

Она действительно была такой стервой? Скорее всего, если у него прорезался акцент. В голове у нее прокатились звуки той ночи, когда он вызвал Лоуренса и сегодняшнего утра, когда он появился в ее доме. Спустя мгновение она вздохнула.

– Спасибо, – пробормотала девушка, вызывая вспышку удивления в его сузившихся глазах. Тогда, поскольку вопрос давил на нее с тех пор, как Найл появился в ее доме впервые, она спросила. – Почему ты делаешь это?

– Черт, – прорычал он, качая головой и отворачиваясь к окну.

Хлоя прочистила горло, сдерживая дрожь в голосе.

– Я знаю, это не причина.

Найл резко вскинул голову, прибивая ее к месту нечитаемым взглядом, заставляя ее сглотнуть, а сердце упасть. Опасность. Да, опасность покрывала его неспокойный, непроницаемый взгляд.

– Мы не общались три года. Ни телефонного звона, ни Е-мэйла, ни, блин, дымового сигнала. Но, внезапно, ты здесь, как и до того, как Майкл... – Хлоя запнулась, сделала вдох, – как Майкл умер. Ты оплачиваешь преображение, покупаешь мне новую одежду, – она подняла руки ладонями вверх. – Почему, Найл? – Когда он не ответил, продолжив изучать ее все в той же темной, угрожающей атмосфере, она громко выдохнула, выпуская с воздухом все отчаяние и разочарование, бурлящих в ней как в ведьмином котле. – Что это? Вина? Запоздалый подарок на день рождения? Из-за Майкла? Жалость?

Правда ударила по ней стальным кулаком.

– Вот оно что, да? – спросила она онемевшими губами. – Это все из-за Майкла и всяких неуместных обязательств, которые ты чувствуешь по отношению к его странной простушке-сестренке. – В ее груди сотнями ярких огоньков вспыхнула боль. Он вернулся в этот раз не ради нее. Никогда он не приезжал ради нее. – К черту это все, – прошипела Хлоя сквозь сомкнутые зубы, вцепившись руками в колени. – Мне не нужна твоя жалость. Не хочу, чтобы ты...

– Разумеется, я обещал Майклу, что буду помогать тебе, – рявкнул Найл. – Можешь не говорить мне, что я облажался. Но то, что я здесь, никак не связано с обязательствами и жалостью, так что выбрось эту ерунду из головы.

– Тогда с чем связано? – спросила она. И, когда мужчина промолчал, а его голубой взор прожег ее до костей, она, упершись кулаком в сидение, фыркнула. – Тебе нечего сказать, потому что я права. Черт побери, Найл, я...

В одно мгновение он сидел неподвижной статуей, а в следующую секунду уже навис над ней. Уперевшись ладонью в окно машины, а другой рукой обхватив спинку кресла, мужчина склонился над девушкой угрожающим, разъяренным хищником. Его колено коснулось внешней стороны ее бедра, лицо было всего в паре дюймов от ее. Пространство автомобиля сжалось до размера клетки между его руками и торсом.

– Ты хочешь ответы? – Он согнул руку и приблизился к ней. – Думаешь, что хочешь.

Хлоя молча кивнула.

Найл рассмеялся тихим злым смехом, в котором не было ни грамма юмора... но, черт побери, была тонна обещаний.

– Нет, не хочешь, малышка. Поверь мне, не хочешь. – Жесткая усмешка чуть-чуть искривила его рот, когда он вернулся на свою часть сидения.

Автомобиль снизил скорость и остановился, прекратив тем самым водоворот мыслей в ее голове и спасая от необходимости отвечать, а Найл и не казался заинтересованным в ее ответе. Он уже отключился от разговора, отвернувшись к окну. И когда ему открыли дверь, выбрался из машины так быстро, будто находиться рядом с ней, было для него проклятьем. Его рука появилась в открытой двери, и Хлоя тихонько вложила в нее свою, позволив ему помочь ей выйти из автомобиля.

Как только они вошли в бутик, к ним подошли три красивых, высоких, худых женщины, одетые в туалеты, которые могли украсить собой любой подиум. Их трепет перед Найлом мог показаться смешным, если бы не чувство, что в ее животе в направлении юга пролетел клин гусей. Или, скорее, на север. Хлою затошнило и, чем больше девушки стелились перед ним, игнорируя ее, тем хуже становилось ей.

Большая, теплая ладонь обхватила ее руку и твердо сжала.

Девушка взглянула на его длинные, музыкальные пальцы, обхватившие ее, и подняла на него глаза. Найл никак не прокомментировал этот тихий жест поддержки и продолжил разговор с продавщицами.

– Спасибо, что пошли навстречу и закрыли магазин, чтобы помочь Хлое и мне.

В голове Хлои промелькнуло изображение трех вздыхающих горничных из «Красавицы и Чудовища». Разве что легкий сексуальный ирландский акцент Найла был привлекательнее французского акцента Гастона или рычания Чудовища, и, разумеется, эти дамы согласились бы. Он потянул ее за руку, выводя перед собой.

– Вас очень хвалили, и я передаю ее в ваши умелые руки.

И вот так стремительно ее отпустили и подтолкнули вглубь бутика в красивую примерочную, которая была больше ее спальни. Платья, костюмы, брюки, свитера, блузки, белье – все больше и больше роскошных предметов одежды вплывало в дверь. Девушка уставилась на одежду, ошеломленная количеством, не зная с чего начать.

– Как насчет этого для начала? – Милая рыжеволосая Линдси держала кремовое платье с длинными рукавами. Хлоя кивнула и с помощью девушки скользнула в платье. – Вот, – сказала та, ставя перед ней шикарную пару карамельных сапожек длиной до колена. – Примерьте их.

Секундой позже Хлоя вышла из примерочной, и ее взгляд сфокусировался на тройном зеркале высотой до потолка. Обманчиво простой крой и присборенная талия делали акцент на изгибах, которые девушка всегда пыталась спрятать. И высокие сапоги были чертовски сексуальными.

– Вот так тебе и следует выглядеть.

Хлоя отвернулась от зеркала и обнаружила Найла, засунувшего свои руки в карманы, в нескольких футах позади. Мужчина оторвал взгляд от ее тела, и его яркие глаза встретились с ее.

– Никогда больше не прячь свою грудь, бедра и задницу за теми бесформенными тряпками.

Хлоя сглотнула с сухим горлом.

– Это приказ? – спросила она, ненавидя хрипотцу в своем голосе. Ненавидя грохот в груди и ответную боль между бедер, когда Найл опять принялся изучать ее тело.

Он изогнул бровь. Переключил внимание на кого-то позади нее.

– Я бы хотел посмотреть вечернее платье следующим.

– Как скажете, мистер Хантер, – сказала Линдси.

– Ты выбрал платье для меня? – В неверии Хлоя пыталась игнорировать трепет удовольствия, пронзившего ее при мысли об интимности его поступка. Ни один мужчина никогда не выбирал для нее личных вещей. Еще один первый раз, пережитый с ним.

– Для вечеринки.

Вечеринка Беннета. Он выбрал платье, которое она наденет для другого. Удовольствие испарилось, будто его ветром сдуло. Конечно. Игра в заботливого бойфренда, преображение, шопинг – все было для того, чтобы она привлекла внимание и, в конечном итоге, любовь Беннета. Найл всего лишь помогал ей достичь цели.

Глупо было забыть об этом. А еще глупее было поверить, что его намерения происходили не из обязательств.

Хлоя вернулась в примерочную, Линдси зашла за ней. Сняв с нее платье, продавщица взяла с вешалки изумрудное платье и помогла Хлое облачиться в требуемый наряд. С огромными глазами она последовала за женщиной в торговый зал.

Найл отошел к зеркалу, но она даже не взглянула на свое отражение. Хлоя знала, что ее там ожидало. Прекрасное изумрудное платье с кружевным верхом и нюдовой подкладкой под ними, бархатный ремень, обхватывающий ее талию, зеленую юбку до колен... широкий v-образный вырез, спускающийся в ложбинку между грудей и по спине с обратной стороны. Мило и чувственно. Элегантно и соблазнительно. Сдержано и дерзко. Да, она знала, что отразится в зеркале. И это ее не интересовало. Ее интересовала реакция Найла.

Он медленно выпрямился, оттолкнувшись от стены, к которой прислонялся. Достал руки из карманов, и его пальцы дрогнули, а потом напряглись. От желания коснуться ее? Схватить ее? Пройтись по кружевной дорожке, извивающейся между ее грудей? Приласкать обнаженную спину?

Жар растекся под ее кожей, делая ее такой чувствительной, что нежный шелк и кружево казались слишком грубыми. Ее соски напряглись в ожидании. Ее женское естество сжалось, будто умоляя дать согласие, которое Хлоя не могла озвучить. Потому что, если бы он дотронулся до нее сейчас, она, конечно же, сказала «да». Ей уже было известно, что его глаза отлично передавали похоть и обещания. Вчерашний поцелуй пробудил все спящие в ней три года желания и потребности. Нет – это было бы ложью. Не его поцелуй сделал это. Его присутствие – первый взгляд на него на аукционе холостяков – вот что запустило реакцию.

Хлоя ждала, забыв, как дышать, желая увидеть его следующий шаг.

– Оно прекрасно, – произнес Найл тихим, спокойным голосом, опустив сжатые в кулаки руки по бокам. – Добавьте его к остальным покупкам, – сказал он Линдси, не отводя потемневшего взгляда от Хлои. Затем развернулся и направился в переднюю часть бутика.

Хлоя тихонько выдохнула. Ее пульс громыхал в голове набегающими волнами, пока она смотрела вслед его удаляющейся фигуре.

– Хлоя? Вы готовы примерить следующий наряд? – спросила ее Линдси, переводя любопытный взгляд с нее на широкие плечи Найла.

– Да, – бросив последний взгляд на ирландца, она вернулась в примерочную.