Текст книги "Черный Ангел"
Автор книги: Ньевес Идальго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Должно быть, ужасно, погибнуть в море во время шторма, – сказала Келли, пропуская мимо ушей едкое замечание Мигеля, сразу напомнившее ей о его ненависти к ее соотечественникам.
– Не ужасней, чем погибнуть на земле.
Келли промолчала, и Мигель тоже ничего не говорил. Упоминание об Англии встало каменной стеной между ними. Девушка снова подумала о своих родителях и брате, и ей стало больно от тоски.
– Мигель, ты разрешишь мне когда-нибудь вернуться в Англию?
Мигелю было бы не так больно, даже если бы его подстрелили. На мгновение его сердце остановилось, а затем болезненно и неровно забилось; пальцы судорожно сжали стакан. Он посмотрел на Келли сверху. Она казалась ласковой кошечкой, которая трется щеками о его ноги, а потом выпускает львиные когти. Ответ Мигеля прозвучал хлестко, как удар кнута:
– Значит, вот чего ты хочешь: уехать.
– Я думала о своей семье... – Келли запрокинула голову, чтобы посмотреть на Мигеля, и наткнулась на пару драгоценных зеленых изумрудов, таких холодных, что у нее перехватило дыхание.
– Удрать от человека, пленницей которого ты являешься, – вот что ты думала.
– Я не...
– Я неподходящий человек для дамы твоего класса, – де Торрес гневно выплевывал каждое слово, а Келли не понимала, что такого она сказала, отчего Мигель пришел в такую ярость. – Я понимаю, что компания гнусного пирата это не то, о чем ты мечтала, верно? Было бы гораздо лучше, если бы тебя привечали благородные напудренные кавалеры, которые не щеголяют в проклятых ворованных браслетах.
– Мигель, я не...
– Лучше принимать их льстивые речи и даже обниматься с каким-нибудь из этих дураков на балу, – желчно продолжал Мигель, упиваясь своей злостью. – Конечно, это было бы лучше, чем общество грязного пирата!
Келли задыхалась. О чем это он? Что она ему сказала? Что вывело его из себя? Она хотела вернуться в Англию только за тем, чтобы повидаться с семьей и сказать им, что она жива. Бросить его? Да ей даже в голову не приходило покинуть его и “Прекрасный мир”. Здесь было все, что она хотела. Здесь был он, человек, которого она любила больше жизни.
Мигель встал и поднял ее. Его руки, сжимавшие запястья девушки, были подобны жестким браслетам кандалов. Мигель причинял ей боль, и Келли испуганно смотрела на него. Он грубо притянул ее к себе и резко выпалил:
– Запомни только одно, малышка: ты – моя. Ты – моя рабыня! И тебе не освободиться от меня!
“Рабыня”. Это ненавистное слово, слетевшее с губ Мигеля, кинжалом вонзилось в сердце Келли. Она-то считала, что прежнее не вернется, а здесь и сейчас в порыве гнева Мигель снова стал бесчувственным. Он снова унижал ее.
– Я думала, что между нами что-то есть, – робко возразила Келли, опустив голову.
Она смеялась над ним! Старалась охмурить его словами после того, как прямо в лицо сказала, что хочет уехать и презирает его как человека!
– Что-то? – мстительно и с издевкой ответил Мигель. – Что может быть между пиратом и дамой из высшего общества? – горько и насмешливо спросил он самого себя. – Желание. Простая похоть. Не стану отрицать, что я получаю удовольствие с тобой в кровати, и на данный момент ты должна быть там. А когда желание исчезнет, я подумаю, разрешить ли тебе вернуться в твою проклятую Англию или продать тебя на невольничьем рынке, как поступили твои соотечественники со мной.
Мигель вышел, а Келли понуро осталась стоять посреди комнаты; ее убила жестокость его слов. Девушка упала на колени и зарыдала, закрыв лицо руками. Франсуа Бульян подошел к комнате как раз тогда, когда Мигель заканчивал разговор. Прислонившись к дверному косяку, Бульян слушал последние оскорбительные слова испанца. На секунду ему захотелось выйти за Мигелем и проломить ему череп. С тех пор, как они захватили английские корабли, и Келли Колберт вошла в их жизни, всё очень сильно изменилось. Эта девушка, Вирхиния и Лидия подарили им дух надежды. Арман был без ума от мулатки, а Пьер стал совершенно другим человеком, когда познакомился с Вирхинией. Да что там говорить, если он сам бросил пиратство, и ничего не имел против ласковых взоров Норы Баттлер. “Мигель заслуживает славной порки за то, что сделал”, – подумал он. Бульян помог Келли подняться. Рыдая, всхлипывая и икая, она обхватила Франсуа руками.
– Ну-ну, не обращай на него внимания, детка.
– Он ненавидит меня, – пожаловалась Келли. – О господи, он ненавидит меня, Франсуа! Я хочу умереть!
Бульян успокаивал Келли, тихонько поглаживая ее по спине. Сейчас он не мог заставить девушку понять, что эта вспышка гнева была следствием сомнений Мигеля, его ревности и неуверенности в самом себе. Мигель не ненавидел ее, совсем наоборот. Но Франсуа не собирался протаптывать ему дорожку. Еще чего! Вот ведь скотина! Нет, он заслуживал наказания за то, что только что наворотил, и он, Франсуа, готов преподать ему урок. Бульян взял лицо Келли в свои руки и торжественно сказал:
– Думаю, этому болвану нужен хороший урок.
Глава 35
Остров Антигуа
Нескончаемые ливни нанесли большой материальный ущерб и на острове Антигуа. Жители острова, как и жители других мест, не покладая рук, восстанавливали повреждения, вызванные ураганом. Возможно, поэтому появление на их улицах высокого блондина с легким иностранным акцентом, прошло незамеченным для большинства людей, за исключением трех человек, какое-то время идущих за ним по пятам.
Джеймс Колберт оставил экипаж на борту корабля, а сам ступил на берег, чтобы раздобыть для команды все необходимое. Он поплыл на поиски сестры, как только до него долетело известие об абордаже “Еврипида” и двух других судов, недавно бросивших якорь в Лондоне. Джеймс не отступал от своей цели и упорно искал следы теперешнего местонахождения Келли.
Колберт сердцем знал, что сестра осталась жива. Она не могла умереть. Джеймс просто отказывался признавать то, что для других было почти очевидным. Он намеревался отыскать сестру, даже если ему придется проплыть по всем треклятым Карибским островам.
Джеймс задался целью шаг за шагом пройти предполагаемым маршрутом пиратов, как сыщик вынюхивая любой след. Он искал зацепку в каждом порту, якшаясь с распоследним отребьем, с отбросами Кариб, рискуя собственной жизнью, а зачастую и жизнью своих людей, без единого стона и жалоб следующих за ним. Джеймс не собирался бросать свою затею, поскольку что-то подсказывало ему, что, в конце концов, он отыщет Келли, и тогда… тому, кто ее похитил, лучше не жить!
Неустанный поиск, постоянные метания по злачным местам, захудалым тавернам и причалам, забитым пиратами, корсарами и ворами, закалили Джеймса и, быть может, поэтому он перестал беспокоиться, как и куда он идет. Он уже почти начал чувствовать себя отпетым негодяем, словно всю свою жизнь провел в непристойной среде. Быть может, поэтому он и не заметил трех типов, подобравшихся к нему поближе.
Джеймсу даже в голову не пришло, что он мог стать слишком легкой добычей. По крайней мере, так думали его преследователи, предвкушавшие славную прибыль от его ограбления.
Джеймс снова перебирал в памяти всю информацию, раздобытую им по крупицам с начала поиска Келли. Он знал название корабля, захватившего судно, на котором плыла сестра, и тех, что его сопровождали. День за днем, кочуя от таверны к таверне, опрокидывая ром стакан за стаканом и слушая рассказы матросов, он узнал, что “Черный Ангел” относится к флоту пирата Франсуа Бульяна, а капитанствует на нем испанец, но никто не смог сказать Джеймсу, были ли на его борту женщины, когда бульяновские корабли пристали к берегам Антилии. Это было известно лишь богу. Вместо этого англичанина уверили, что в этой части Кариб у пиратов Бульяна было пристанище, и эти сведения стоили Колберту изрядной суммы денег. Это был шаг вперед, пусть и маленький, судя по количеству островов в этих водах.
Колберт устало прислонился к стене. Ему до смерти надоело спать в жалких грязных кроватях и есть в забегаловках, где повсюду вольготно бегали тараканы, но мысль о том, что Келли могла жить в еще худших условиях, придавала ему сил продолжать поиск.
Типы, выслеживающие Джеймса, решили перейти к активным действиям. На улице уже стемнело, и узкий переулок, где они находились, был подходящим местом для ловушки, если отрезать этому идиоту выход, ведущий в порт. Вытащив сабли, они перекрыли Колберту единственный путь к спасению.
Джеймс Колберт был истинным дворянином, и хотя на нем была обычная одежда, его выдавали аристократические черты лица. Для злоумышленников это и то, что по виду он был почти безоружным, разумеется, послужило приманкой для нападения. Им показалось, что у Колберта была при себе трость, но какую опасность она могла представлять против сабель?
Джеймс почувствовал, что что-то неладно, когда жирная, как кот, крыса прошмыгнула по переулку и скрылась в пустом здании. Он отошел от стены и вгляделся в темноту. Колберт вполголоса выругался, проклиная себя за бестолковость. Ему следовало предусмотреть возможность нападения, а он, как последний дурак, явился в таверну в полном одиночестве. Однако, как бы то ни было, а теперь у него возникла проблема, и нужно как-то выкручиваться.
Главарь троицы, болезненного вида тощий и высокий тип, в кольчужке и поношенной стеганой куртке сделал шаг вперед. Остальные двое, на фоне предводителя казавшиеся коротышками, шагнули следом.
Они не сказали ни слова, просто окружили его, перекрыв выход, и обнажили клинки. Колберт ждал, внимательно следя за всеми троими. Он вытащил из трости рукоятку, и в тусклом, неровном свете единственного мигающего фонаря, висящего рядом с вывеской с намалеванным на ней названием забегаловки, блеснул тонкий и острый клинок. От взгляда Джеймса не ускользнуло, что троица тут же остановилась.
– Ну что же вы, господа? – подзадорил Колберт бандитов, прижавшись к стене и прикрывая ею спину, – Думали, что я буду легкой добычей?
Он услышал злобное рычание, и первый тип бросился на него, но тут же, изрыгая проклятья, отступил с порезом на плече. Джеймс от души порадовался, хотя и понимал, что ситуация нешуточная. Сдайся он, и эти ничтожные подонки убьют его.
Драка была грязной и неравной. Враги дружно, как один, набрасывались на Джеймса, а он защищался, стараясь сохранить дистанцию. Колберт атаковал, отступал, его клинок со свистом рассекал воздух. Ему даже удалось нанести глубокую рану в ногу второго подонка, но нападавших было трое, а Джеймс начинал уставать и понимал, что шансы выйти из этой заварушки целым и невредимым крайне малы. Однако он не был трусом, и не собирался погибать в вонючем переулке гнусного порта. Колберт готовился подороже продать свою жизнь.
Сабельный клинок разодрал одежду и вошел в плоть. Джеймс зашипел от боли и слегка согнулся, отшатнувшись от стены и ослабив свою оборонительную позицию, чем тут же воспользовался один из нападавших, встав у него за спиной. Сильный удар по голове оглушил Колберта. Колени англичанина подогнулись, и он успел лишь осознать, что падает, погружаясь в окружившую его темноту. Он не услышал ни выстрела, ни проклятий воров, бросившихся наутек. Не видел он и того, кто шел за ним и наблюдал за неравной дракой у входа в переулок. Когда все смолкло, Джеймс лежал на земле вниз лицом с пробитой головой и раной в груди.
Его спаситель сунул пистолет за пояс брюк и подошел к раненому. Присев на корточки, он взглянул на Джеймса и досадливо прищелкнул языком, возможно оттого, что пришлось вмешаться. Он повернулся и осмотрел рану, а потом громко свистнул. Почти тут же появилось двое мужчин.
– Несите его туда.
Мужчины чуть ли не волоком втащили Джеймса в таверну. Никто не вышел на улицу, услышав выстрел, и никто не задал вопросов, когда они с раненым на руках пробрались через многолюдный зал и поднялись на верхний этаж. Мужчины открыли дверь и положили Джеймса на кровать.
– Пусть кто-нибудь принесет бинты и бутылку рома, а ты, Эспиноса, скажи нашим, что у нас уже есть корабль…
Джеймс очнулся почти час спустя. От боли у него разламывалась голова, и он был похож на пьяного. Какая-то девушка склонилась над ним, посмотрела зрачки и вышла из комнаты. Колберт услышал чей-то шепот, а потом дверь распахнулась, открывая дорогу высокому молодому красавцу с длинными каштановыми волосами и карими миндалевидными глазами. Одет незнакомец был достаточно элегантно, чтобы понять, что он не был одним из нападавших.
– Как Вы себя чувствуете?
Джеймс вяло отмахнулся и сел, прислонившись к спинке кровати. Он был по пояс гол, а грудь стягивала тугая повязка. Колберт чертыхнулся сквозь зубы: единственное, что ему не хватало, это валяться в постели. Он не мог позволить себе такую роскошь, если хотел найти сестру, а Джеймс чувствовал, что она где-то совсем рядом.
– Что случилось? – в свою очередь спросил он.
– Вы дрались с тремя грабителями и немного пострадали, – ответил его защитник. – У вас довольно глубокий порез, дружище, впрочем, не опасный. Да и кошелек тоже уцелел. – Джеймс приподнял бровь. – Я подоспел как раз вовремя, они не успели Вас обчистить.
– Вы хотите сказать, что я – ваш должник.
– Само собой... – улыбнулся мужчина. – Вы обязаны мне жизнью, месье. Эти мерзавцы перерезали бы Вам глотку, а потом обобрали до самых штанов. Было большой ошибкой прийти сюда одному.
Джеймс уставился на мужчину. Тот был молод, а взгляд его был так холоден, словно он всё знал.
– Я благодарен Вам, и заплачу́.
– Ваши деньги ничего не стоят. Мне нужно от Вас другое, месье, – Ваш корабль.
Джеймс открыл рот, но не смог произнести ни слова. Это шутка?
– Вы бредите, – наконец, ответил он. – Я могу дать Вам деньги.
– Мне нужен корабль. Мой сильно пострадал во время шторма, и на его ремонт потребуется несколько недель. Вам повезло со своим кораблем.
– Мне тоже необходим корабль, и я не думаю, что…
– Не будем спорить, милейший, – отрезал мужчина. – Нравится Вам это, или нет, я оставлю себе Ваше судно, и Вы ничего не сможете сделать, чтобы помешать мне. Вы просто не выйдете из этой комнаты до тех пор, пока мы не снимемся с якоря. И не беспокойтесь за экипаж, он будет в хороших руках. – На лице Джеймса, по-видимому, отразилось отчаяние, потому что мужчина улыбнулся, словно разговор забавлял его. – Будет Вам, не воспринимайте все так близко к сердцу. Вы сможете насладиться временем, проведенным на Антигуа. Этот остров – чудесное местечко, и женщины здесь просто красотки.
Джеймс спустил ноги на пол и встал с кровати, поморщившись от боли.
– Вы не понимаете, – вздохнул он. – Мне нужен корабль. Не думаю, что я Вам столько задолжал, но я мог бы достать для вас один…
– Здесь нет больше свободных судов. Я испробовал всё. Буря привела в негодность большинство кораблей.
– Ради всего святого! – взорвался Колберт. – Я должен найти свою сестру, будьте Вы прокляты вместе с Вашими чертовыми проблемами!
– Сестру? – брови мужчины удивленно приподнялись. – Она сбежала из дома, и Вы хотите вернуть ее?
Голубые глаза Джеймса сделались жесткими и колючими, и мужчина предпочел не злить его больше. Он пожал плечами, оставив свои шутки при себе.
– Нет, – ответил англичанин, – не сбежала. Она возвращалась в Англию, когда какой-то сукин сын захватил корабль и похитил ее, вместе с тремя другими женщинами.
– Стало быть, Вы гонитесь за пиратом.
– Послушайте хорошенько, скоро я встречусь с этим типом, и ни Вы, ни кто другой не помешают мне сделать это. Мне сказали, что “Черный Ангел” – самый лучший фрегат с превосходной артиллерией и верной командой, но я не стану плестись в хвосте. Я готов к встрече с ним, поэтому и не предлагаю Вам свои услуги.
– Значит, “Черный Ангел”?
– Послушайте, я очень признателен Вам, и всегда плачу долги, – продолжил Джеймс. – Я могу отвезти Вас, куда хотите, если небольшая задержка не имеет для Вас значения. Но мой корабль не будет Вашим!
– Мне придется убить Вас, взять на корабль своих людей, а потом продать его.
Джеймс пристально посмотрел на мужчину. Не меняя выражения лица, Колберт вплотную приблизился к собеседнику, так что они едва не столкнулись носами.
– Попытайтесь, глупец Вы этакий. Вы еще не знаете крутого нрава Колбертов.
Этот молодой господин показался Джеймсу опасным с самого начала, но, заметив, как изменилось его лицо, когда он назвал ему свою фамилию, Колберт даже слегка попятился назад. Однако отступил он недостаточно проворно и быстро обнаружил, что валяется на кровати с ножом, приставленным к горлу.
– Как Вы сказали, Вас зовут, месье? – Джеймс сглотнул. – Ваше имя!!
– Джеймс Колберт. Я не бельгиец, кем Вы меня, кажется, считали, а англичанин.
– Колберт… – на губах мужчины это имя прозвучало проклятием. – Из Порт-Ройала?
– Я живу со своими родителями в Лондоне, но в Порт-Рояле у нас есть родственники.
Противник Колберта моргнул и слегка ослабил хватку. Потом он отошел и сел на единственный, находившийся в комнатенке, стул, крутя в пальцах нож. Джеймс медленно привстал на кровати.
– Расскажите мне Вашу историю, Колберт.
– Она яйца выеденного не стоит!
– Вы должны рассказать мне Вашу историю, если хотите, чтобы корабль остался при Вас.
Джеймс был напуган и удивлен. Этот тип выбил его из колеи. Он спас ему жизнь, но столь же быстро угрожал ее отнять. А теперь этот субчик просил рассказать ему причины, по которым он находился в этой части света. Джеймсу не оставалось ничего другого, кроме как плыть по течению до тех пор, пока он не сможет избавиться от него. Его люди, должно быть, уже ищут его. Нужно было выиграть время, и Джеймс сел на край кровати, уперся руками в колени и сказал:
– Мне почти нечего рассказывать. Моя сестра Келли возвращалась в Англию из Порт-Ройала. Три корабля были взяты на абордаж пиратами, плывшими под французским флагом. Она и еще три женщины, так же как и товары, не прибыли к месту назначения.
– Продолжайте. “Черный ангел”, что Вы о нем знаете?
– Насколько мне известно, так называется самый быстрый фрегат пиратской флотилии. После абордажа на него забрали мою сестру, и этот испанский сукин сын, под командой которого находится “Ангел”, должен знать, где она находится теперь.
Мужчина вздохнул, провел рукой по лицу и сунул нож за голенище правого сапога. Когда он посмотрел на Джеймса, в его взгляде сквозила неприкрытая ярость.
– Я мог бы убить Вас прямо здесь, и должен был сделать это, потому что вы – Колберт, – ледяным тоном добавил он, – но я заключу с Вами сделку: мы будем вместе искать “Черного Ангела” и Вашу сестру.
Джеймс, казалось, ничего не понимал. Искать вместе? Что имел в виду этот тип?
– Но какого черта я должен соглашаться на Ваше общество? Я даже не знаю Вашего имени!
Мужчина улыбнулся, и его улыбка была холоднее взгляда.
– Диего де Торрес был убит Вашим двоюродным братом Эдгаром. – Джеймс рывком выпрямился. – Успокойтесь, нам о многом нужно поговорить. Я знаю девушку, которую Вы ищете, и знаю того сукина сына, о котором Вы рассказали раньше: это мой брат Мигель.
Порт-Ройал. Ямайка
Эдгар поверх бокала наблюдал за своим собеседником. От только что полученной новости он похолодел, в то время как кровь бурлила в жилах. Сейчас он был в шаге от того, чтобы утвердиться в роли единственного наследника своего отца, всё вот-вот станет его, а тут снова этот испанский выродок, изменник и подлый интриган, вылил на него ушат холодной воды.
– Полагаю, это шутка, – процедил он сквозь зубы.
Нет, Колберт, – де Торрес отрицательно покачал головой и откинулся на спинку стула, – я вовсе не шучу. Как я уже сказал, у меня есть обширные связи. Ваша кузина жива-живехонька, а посему она законная наследница “Подающей надежды”.
– Где она? – Эдгар заскрежетал зубами. – Я знаю, что до Англии она добраться не смогла.
– Это верно, не добралась. Насколько мне известно, она живет, припеваючи, на каком-то из Карибских островов, – стоял на своем де Торрес, зная, что его утверждение расшатывает защиту оппонента.
– Неужели Ваши многочисленные связи не позволили Вам получить более подробную информацию?
– Не иронизируйте, Колберт. Мне действительно не посчастливилось раздобыть побольше сведений. Окружение Франсуа Бульяна, похоже, неприступно.
– Я должен найти эту суку!
– Чтобы вручить ей завещание Вашего отца? – пошутил испанец.
Эдгару ужасно хотелось схватить испанца за горло и придушить его, но он сдержался. У де Торреса были довольно неплохие и влиятельные связи, и враждовать с ним было неразумно и бессмысленно. Он казался неприкосновенным даже после темного дела с губернатором Ямайки. Хотя поначалу планировалось ликвидировать всю шайку-лейку полностью, но, по неизвестной причине, губернатор преспокойненько продолжал оставаться на своем месте. Он, Эдгар Колберт, возможно, негодяй, но не дурак, и ему нужно, чтобы этот испанец был на его стороне.
– Полагаю, вам известны мои истинные намерения в отношении этой проклятой сучки. Я ненавижу ее с тех пор, как она ступила на землю Порт-Ройала, и мой отец принял ее с распростертыми объятиями, как родную дочь, отпихнув меня на обочину. Я убил бы ее, особенно после того, как увидел, что она питала некую слабость к одному рабу.
– Правда? – Даниэль от души расхохотался. – Вашей кузине нравятся черномазые?
– Тот раб был испанец, как и Вы. Черноволосый дьявол с зелеными глазами. Он появился в поместье вместе с братом после налета Моргана на Маракайбо. Проклятый барчук, который не терпел рабства, и к которому моя сестрица была излишне благосклонна. – Колберт не заметил легкого удивления и замешательства, появившегося на лице де Торреса. – Я охотно усмирил бы его, – продолжил он, – и почти что сделал это, но она встала на его защиту, а старик поддержал ее. Он всегда говорил, что рабы стоят целое состояние, и только он имеет право убивать их. – Колберт внезапно рассмеялся. – Но я доставил себе удовольствие избавиться от другого ублюдка, убив его, и... Что это с Вами? Да на Вас лица нет.
– Вы помните имена тех рабов, Колберт? – подергивающиеся жилки на висках испанца выдавали нетерпение, с каким он ждал ответа.
– Почему Вас это так интересует? Эти двое были всего лишь мерзкими побирушками.
– Как их звали, черт возьми?! – взревел де Торрес и гневно ударил по столу кулаком.
– Мигель и Диего, – испуганно проблеял англичанин.
Испанец снова побелел и посмотрел на Колберта.
– Так это Вы убили Диего, – темные глаза Даниэля угрожающе сверкнули.
– Д-да... я. Он набросился на меня, и я выстрелил в него.
– А другой? Где другой?
– Будь я проклят, если знаю это! Думаю, он мертв. Старик решил продать его другому плантатору. Его увезли из поместья, когда пираты напали на город. Было много жертв, которых разорвало на части во время пушечного обстрела, или тех, кто погиб под обломками, и которых нельзя опознать.
– А его тело?.. – Даниэль был бледен и дышал с трудом. – Вы не нашли его тело?
Эдгар встревожился. Он не понимал, почему де Торрес вдруг проявляет такой интерес к двум простым рабам, и ему не нравилось, как испанец смотрел на него.
– Нет, не нашли, но, думается мне, что...
– Оставим Ваши предположения, – грубо прервал Колберта испанец. – Думайте, Колберт, думайте. Шевелите мозгами! Французские пираты напали на Порт-Ройал. Мигель исчез. Корабль, на котором плыла ваша кузина, был захвачен Бульяном, тоже французом. Мы сами навели их на эти корабли, помните?
– И что же?..
– Говорят, что во флотилии Франсуа Бульяна плавает испанец.
– Вы думаете, что это может быть тот самый раб? Я не понимаю, к чему вы клоните.
– Возможно, это он, человек, от которого я, по моему разумению, давно избавился, – Даниэль постепенно успокоился, но его спокойствие было обманчивым. – Вот что, дорогой мой компаньон, мы вместе постараемся отыскать Вашу сестричку. Судьба снова свела нас: Вы хотите навсегда избавиться от кузины... а мне раз и навсегда надо покончить с Мигелем.
Мартиника
Мигель расстегнул пояс, на котором висела сабля, и, сев за стол, положил его рядом с собой. После ссоры с Келли он был зол, как собака. Он клял себя на чем свет стоит за те глупости, что наговорил ей. Но слово не воробей, и исправлять что-либо было поздно. Проклятье! Куда ни кинь, везде клин. Вся его жизнь вечное опоздание. Ну да, что сделано, то сделано. Слишком многое разделяет их с Келли.
Вероника подавала ужин в гробовом молчании, не отпуская обычных замечаний о произошедших днем событиях. Мигель ждал, когда придет Келли. У них было заведено всегда ужинать за столом, и теперь она заставляла ждать себя. Веро тоже задержалась, расставляя приборы и раскладывая салфетки.
– Ладно, – сказал, наконец, Мигель, не выдержав ее молчания. – Мне что, вставать из-за стола, чтобы искать ее?
– Вы бы начинали ужинать, капитан, – слегка приподняв бровь, ответила мулатка. – Мадемуазель нет в поместье.
Мигель задержался с ответом, переваривая услышанное.
– Полагаю, теперь ты мне объяснишь, что это означает.
– Она уехала, сеньор.
– Уехала?
– Именно так.
– Куда?
– Мадемуазель уехала вместе с капитаном Бульяном.
Мигель побелел. Он ничего не понимал, то ли потому что поглупел, то ли сам по себе был дураком. Однако от него не укрылось довольное выражение лица Вероники, которая, вне всякого сомнения, получала удовольствие от происходящего.
– Капитан Бульян сказал кое-что относительно вашей глупости, – серьезно сказала служанка, – и еще кое-что о том, что он мог бы лучше Вас обращаться с мадемуазель Келли.
У Мигеля пересохло в горле. Он встал из-за стола и подошел к Веронике, которая, ничуть не боясь, спокойно стояла на месте.
– Они поехали к нему в поместье?
– А куда же еще?
Мигель закрыл глаза и сильно сжал веки. Он задыхался; по его спине ручьем тек холодный пот, а нутро сжигала ревность. Мигель ничего не ответил, но крепко сжал саблю.
– Клянусь всеми святыми, я убью этого ублюдка! – угрожающе рявкнул он.
– Поосторожнее, капитан, – предупредила Вероника. – Берегитесь! Бульян – не Депардье, Вам ли этого не знать.
– К черту! Какая разница! – не сдержавшись, взревел Мигель.
Разъяренный, как лев, испанец выбежал из дома. Вероника слышала, как он кричал, требуя подать ему лошадь. Вздохнув, она вполголоса принялась напевать старую народную песню…
… Настенные часы пробили одиннадцать раз.
Келли еще раз прошла по отведенной ей комнате. До этого она ужинала с Франсуа, и хотя сам Бульян, Пьер и Верхиния вместе со славной Амандой из кожи вон лезли, чтобы вечер прошел весело, ей кусок в горло не лез. Келли не была уверена в том, что поступила здраво, уехав с Бульяном. Хорошо зная Мигеля и его мысли, она понимала, что он мог быть опасным. Франсуа был убежден, что он приедет искать ее, Келли была не так уверена в этом, но если Мигель приедет, то кто знает, чем все обернется? Она чувствовала себя, как висельник, приговоренный к смерти. За ужином Келли почти ничего не ела, и теперь от выпитого вина ее клонило в сон. Девушка прилегла на кровать и закрыла глаза...
Она стояла на высоченной зубчатой стене. Высунув голову из-за края камня, девушка посмотрела вниз, прямо в пропасть... Она не видела землю, не видела вообще ничего, кроме темноты, но неосознанно чувствовала, что на нее надвигается что-то, и отступила. Внезапно темнота окутала ее ледяным саваном, и там, посреди этой мглы, был он. Его лицо было воплощением зла, а холодные, жестокие глаза безжалостно смотрели на нее. Девушка попятилась назад, а Мигель двинулся к ней, с каждым шагом подходя все ближе, но, несмотря на все, Келли хотелось подбежать к нему и обнять, хотелось целовать его, слиться с ним воедино...
Она проснулась в кровати.
– Не-е-ет! – с тоской простонала Келли и вскочила, смущенно моргая и не понимая, где она. В комнате было тихо и темно. Мокрая от пота ночная рубашка, одолженная у одной из служанок, прилипла к телу. Келли дрожала. Она встала с кровати и подошла к окну, ища свежий, прохладный воздух. Она едва успела приоткрыть окно, как дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла рослая фигура Бульяна. Келли тут же успокоилась. Франсуа поставил канделябр на ночной столик и прошел по комнате.
– С тобой все в порядке? Я услышал, как ты кричала.
Келли бросилась ему на шею и разрыдалась, а француз, обнимавший за свою жизнь несметное число женщин, ничего не мог поделать. Иметь рядом с собой такую девушку, как эта, было сродни вознесению на седьмое небо, и Бульян ничуть не сомневался, что Мигель был круглым дураком. Франсуа гладил девушку по золотистым распущенным волосам, приговаривая ей что-то как ребенку. Постепенно Келли успокоилась и отодвинулась от своего утешителя, слегка покраснев от смущения.
– Мне приснился кошмар.
– Ужасные чудища? – пошутил Бульян.
– Я не хочу говорить об этом.
Франсуа нежно коснулся пальцами ее подбородка. Ему безумно захотелось отведать вкус ее розовых губ, напиться слезами, подсыхающими на ее щеках, ведь Келли была красоткой, от которой любой мужчина потерял бы голову. Бульян сдержал свои желания. Он знал о чувствах Мигеля к Келли, хотя сам Мигель, похоже, их не признавал.
– Хочешь я пошлю кого-нибудь позвать Вирхинию или Аманду?
– Спасибо, не стóит. Ничего не случилось.
– Ложись в постель, Келли.
Мигель был свидетелем этой сцены. Стоя в саду, он наблюдал в окно за Келли и Бульяном. Он чуть не запалил коня, чтобы быстрее добраться сюда. При мысли, что Келли бросила его и кинулась в объятия француза, у Мигеля вскипала кровь.
Свет, падавший на тело Келли, подчеркивал ее формы под ночной рубашкой. Как он мог восхищаться ею, если был готов свернуть ей шею... а после нее – Бульяну? Как она могла броситься в объятия этого негодяя, этого француза?..
Мигель видел только то, что хотел видеть, картины, которые подсказывал ему гнев: объятия Франсуа были предательством, за которое следовало заплатить. Испанца охватила безумная ревность.
Дом Франсуа он знал, как свои пять пальцев. Де Торрес решительно вошел внутрь и взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступени и твердя про себя только одно: “Я убью его!”
Мигель распахнул деревянную дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась о каменную стену. Он застал Келли, лежащую на кровати и укрытую до подбородка простыней. А еще он увидел проклятого Франсуа, который наклонился к девушке и целовал ее в лоб.
– Ах ты, сукин сын!.. – рявкнул он за секунду до того, как разъяренным зверем броситься на того, кого он считал своим соперником.
Келли закричала. Схватив друг друга за грудки, мужчины покатились по полу, увлекая за собой тяжелую стойку, которая упала и разбилась. Грохот и визг Келли подняли на ноги всех остальных в доме. На шум прибежали Пьер, Вирхиния и слуги. Кое-кто был даже вооружен. Слуги растащили драчунов и удерживали громко ругающегося Мигеля. Франсуа и Мигель громко сопели, стараясь восстановить дыхание, и разглядывали свои царапины и ушибы. Вирхиния, молча, стояла рядом с насмешливо улыбающимся Леду, который уже ждал этого и не собирался вмешиваться в потасовку. Франсуа измыслил этот план, вот пусть сам и расхлебывает.
