Текст книги "Черный Ангел"
Автор книги: Ньевес Идальго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Стоя в окружении бушующей толпы орущих разухабистых грабителей, Келли пришпоривала свою уязвленную гордость, но та оставалась бесчувственной перед гранитной грудью, которая тряслась от смеха, продолжая задерживать ее.
Келли подняла голову, и ее глаза встретились с двумя изумрудно-зелеными озерами, заставившими сердце девушки екнуть, потому что ее страх не испарился, а приобрел новую жизнь. Перед ней стоял вымокший до костей мужчина в черной одежде, сливающейся с темнотой. Этот мужчина лишил ее сна с того момента, как она его узнала, а теперь он притягивал ее, как никогда, подчиняя своей власти. Келли выпрямилась и резким, как щелчок кнута, голосом сказала:
– Освободи меня немедленно, Мигель.
Мигель и ухом не повел. Его мышцы напряглись, и он лишь крепче сжал девичье тело, которое вернулось к нему, как сон. Он не мог выдержать взгляд Келли. Ее лицо, ее голубые, как сапфир, глаза сводили Мигеля с ума, лишая разума. Сколько раз он мечтал обладать ею? Сколько бессонных ночей провел, вспоминая ее поцелуи? Сколько женщин было у него с тех пор, как он сбежал из Порт-Ройала и присоединился к пиратской флотилии Бульяна, но все они затерялись где-то, исчезли в никуда. Что значили они для него, кроме забавы? Да так, ничего, простое развлечение. Ни одна из них не поселилась в его сердце, потому что его украла англичанка, которую он ненавидел. И сейчас она стояла перед ним!
– Эй, капитан! – крикнул пират, вытащивший Келли из каюты. – Это я схватил девчонку!
Он сделал, было, шаг, чтобы подойти к Келли и увести ее с собой, но одного движения Мигеля было достаточно, чтобы остудить его.
Келли хотела воспользоваться моментом и вывернуться из рук Мигеля, но добилась только того, что он еще крепче прижал ее к себе, схватил рукой за волосы и откинул ее голову назад.
Келли взглянула на Мигеля и задрожала, потому что увидела на его губах властную улыбку и почувствовала, что ее судьба будет хуже, чем она представляла.
– Вот мы и встретились снова, мисс Колберт, – вкрадчиво прошептал ласковый голос.
Глава 23
Келли, как разгневанная кошка, металась из стороны в сторону по каюте, в которой ее заперли. Ее поместили отдельно от попутчиц. В последний раз, когда она видела Вирхинию, какой-то высокий, светловолосый тип схватил ее, не давая подойти к подруге. Она дралась, как дикий зверь, но добилась этим только того, что доставила удовольствие тому мерзавцу. Об Аманде и Лидии она вообще ничего не знала и была как на иголках, испытывая страх за судьбу подруг, хотя, если быть честной, за себя она боялась больше.
Сидя взаперти в своей каюте, Келли то и дело поглядывала в иллюминатор. Значит, с недавних пор прежний дядин раб стал пиратом!
Келли оглядела каюту, присматриваясь к окружавшим ее вещам и спрашивая себя, как напавший на них корабль мог быть таким уютным. Просторная каюта была отделана с большим вкусом. Кровать, стоящая параллельно кормовому балкону, который сейчас был наглухо закрыт, дабы она не натворила каких-либо глупостей, больше подходила для дома, нежели для корабля. Мебель была расставлена по своим местам. Ее было немного, зато вся она была добротной и удобной. А еще были ковры. Словом, каюта была уютным уголком, которым Келли, в силу теперешних обстоятельств, не могла насладиться.
Она ломала голову, размышляя, какой случай свел Мигеля с подобного рода людишками. После нападения на Порт-Ройал все считали его погибшим и погребенным по грудой обломков, как многие другие, чьи изувеченные тела было совершенно невозможно опознать после того, как их достали из завала. В ушах Келли все еще звучали дядюшкины проклятья из-за понесенных им убытков. И вот теперь, как по щелчку фокусника, Мигель снова ворвался в ее жизнь. Разве она не стала забывать его? Келли посмотрела на свое отражение в зеркале, привинченном к полу, и иронично усмехнулась. Забывать его? Какого дьявола она хотела обмануть? Она никогда не забывала Мигеля. Все это время ее тело трепетало при воспоминании о нем. Немало горючих слез пролила она, думая, что Мигель мертв.
По спине Келли пробежала дрожь. Она испугалась, вновь вспомнив обвиняющий взгляд испанца, когда того затаскивали в телегу, которая должна была увезти его из поместья. И тем не менее, взгляд Мигеля той ночью, когда они встретились снова, обвинял ее вдвое сильнее. Девушка заметила, что в его зеленых холодных глазах сохранилась не только ненависть, но и тень неудержимой мести.
Сдерживая дыхание, Келли села на краешек кровати. Какое-то время снаружи не было слышно ни звука, словно фрегат опустел. Спокойствие и умиротворение овладели кораблем, и тишина была почти такой же гнетущей, как прежний невообразимый гвалт.
Но нет – дверь с шумом распахнулась, и в каюту ввалился какой-то невысокий, коренастый и сильный, как бык, тип. Сердце девушки отчаянно забилось. Она попятилась назад, но матрос, не глядя на нее, подошел к столу, грохнул на него блюдо, и лишь после этого во все глаза вытаращился на Келли. Он ухмыльнулся и сделал шаг вперед. Келли открыла рот, чтобы закричать, и тип остановился. Он с головы до ног пожирал ее глазами, похотливо облизывая губы языком. Келли судорожно сглотнула, но тип вышел из каюты и снова запер дверь на ключ.
С минуту Келли не решалась даже шевельнуться. Сердце продолжало бешено колотиться в ее груди, и девушка снова села на кровать, проклиная свою судьбу и невезение. Келли посмотрела на еду, но есть не хотелось. Ну как тут проглотишь хоть кусочек, когда от этого кошмара в животе ужасная свистопляска? Она постаралась рассуждать логически. Итак, они находились в руках злодеев. Но что, в конечном счете, интересовало пиратов, кроме денег? Выходит, у нее оставалось только одно средство – попытаться поторговаться с ними. Если пираты их не тронут, то она позаботится, чтобы они получили хороший выкуп. Нет сомнения – за ее освобождение отец заплатит, сколько они попросят. Она не знала ни одного вора, который отказался бы от золота. Впрочем, подумала Келли, впадая в панику, пираты могли продать их в качестве рабынь.
Погрузившись в свои мрачные мысли, Келли не заметила, что в каюте она уже не одна. Девушка пребывала в сомнениях и не обращала внимания на постороннего. Выпятив вперед нижнюю губу, она сосредоточенно накручивала на палец один из локонов. Раздавшееся за спиной тихое покашливание заставило ее подскочить, как на пружинах, и обернуться.
Мигель неслышно вошел в каюту и стоял, прислонившись плечом к косяку двери. У Келли глубоко изнутри поднялся к горлу какой-то ком, и она, сама не желая того, сделала шаг назад. Мигель усмехнулся, словно беззащитность девушки забавляла его, и именно эта лукавая усмешка придала ей сил на достойный отпор. Келли вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Мигеля, спрятав дрожащие руки за спиной.
Мигель, в свою очередь, равнодушно поглядел на нее и захлопнул дверь каблуком сапога. Он промок до костей и досыта навоевался с командой, оспаривавшей свою часть добычи, еще не оценив ее. Сейчас ему хотелось только переодеться и отдохнуть. За окном уже светало, он не спал больше суток, так что сухая одежда, легкий ужин и кровать – вот и всё, чего он желал.
Во всяком случае, таковы были планы, которые строил Мигель в своей усталой голове до тех пор, пока не увидел Келли, а потом всё рухнуло в одночасье. Он просто не мог отвести от нее своих глаз. Мигель сразу узнал Келли, и его первым побуждением было свернуть ее милую шейку, но это длилось всего лишь мгновение. Он должен был осуществить свою месть, получить сполна за то, как обошлись с его братом и невестой, а краткие секунды агонии, пока он станет душить англичанку, послужили бы недостаточной компенсацией.
Келли холодно и гордо продолжала смотреть на Мигеля в упор, но он знал, что девушка боится. Страх был там, в зрачках ее сапфировых глаз, и он чувствовал его запах. Ему нравилось пробуждать в ней страх, это тоже было, своего рода, компенсацией. Используя Келли, он, наконец-то, поквитается за свою безграничную боль и унижения. “Эта английская куколка, – говорил он себе, – должна узнать, как платит за себя испанский дворянин”.
Проблема для Мигеля состояла в том, что перед этой беззащитной женщиной, так отважно бросающей ему вызов, в его безжалостном сердце открылась маленькая щелка нежности. Другая на ее месте рыдала бы, умоляла. Любая другая, но не Келли. Тысяча чертей! Да что с ним происходит? Почему она по-прежнему так желанна?
– Я требую разговора с капитаном.
Вот черт, она еще позволяла себе требовать. Мигель прикусил щеку, чтобы скрыть улыбку. Подумать только, эта ничтожная паршивка требовала. Она не просила, а приказывала. Неужели она действительно знала, кем он был на корабле?
– Зачем?
– Я хочу предложить ему сделку.
– Это его не интересует.
– Тогда пусть он сам мне об этом скажет. Я прошу Вас отвести меня к нему.
– Мисс Колберт, я же сказал Вам, что никакие сделки с пленницей капитана не интересуют. – Тон Мигеля был таким категоричным, что Келли онемела.
Устало вздохнув, Мигель прошел по каюте, открыл рундук с вещами и достал оттуда рубашку и штаны, а затем из соседнего рундука вытащил сапоги с высокими голенищами.
Келли решила настаивать на своей просьбе, а потому продолжала свои маневры, с интересом наблюдая за Мигелем и стараясь унять свое часто и беспорядочно бьющееся сердце. Она увидела, как мужчина отцепил саблю, висевшую на бедре, и бросил ее на кровать. На долю секунды в голову Келли закралась мысль разделаться с Мигелем, но она поспешно отогнала ее прочь, ведь ей не удалось бы даже дотянуться до клинка. Когда Мигель снял рубашку, в глазах девушки появилась нежность. Она любовалась его стальными мускулами, смуглой кожей, широким разворотом его саженных плеч...
Мигель повернулся к Келли спиной, и девушка едва не застонала – на спине испанца еще были заметны белесые рубцы, оставшиеся от кнута Эдгара. Мигель сел на край кровати и стащил сапоги.
– Советую Вам смотреть в другую сторону, мисс Колберт, если не желаете краснеть. – Мигель сунул большие пальцы за пояс штанов и стянул их. Заглушив крик, Келли отвернулась, чувствуя, как жар заливает ее щеки. А позади нее... Неужели он смеялся? Конечно, да! Он смеялся над ней, но Келли, сцепив руки, продолжала внимательно наблюдать за действиями Мигеля.
В стекле иллюминатора, ее верном союзнике, ясно отражалось сильное и ладное тело мужчины. От вида Мигеля у Келли неожиданно защекотало в животе. В свете керосиновых ламп она видела смуглокожего брюнета, чьи коротковатые волосы еще больше подчеркивали ширину его плеч. Келли сосредоточила свой взгляд на золотой серьге, украшавшей ухо пирата, и золотóм браслете с изумрудами, красовавшемся на его запястье.
Вот он, алчный и продажный наемник! Келли сдержала обвиняющие охи и вздохи, потому что Мигель был еще более красив и привлекателен, чем она его помнила. Келли крепко зажмурилась и не открывала глаз, пока Мигель не сказал:
– Все, можешь смотреть на меня.
Келли медленно повернулась к нему, и ее глаза округлились – на Мигеле были только плотно облегающие бедра черные штаны и сапоги. На его голой, смуглой, мускулистой груди еще поблескивали дождевые капли.
Присутствие Келли в каюте, видимо, означало для Мигеля чуть больше, чем просто живая душа за компанию, если он даже забыл о своем неуемном желании, не покидавшем его с того момента, как он узнал ее. Мигель вытерся рубашкой, отбросил ее в сторону и сел за стол. Он снял с блюда крышку и приступил к еде.
Келли не двигалась, но в ее голове начали возникать тысячи мыслей и вопросов. Какое место занимает Мигель на пиратском судне? Почему он действовал с такой уверенностью? И что он делал в этой каюте?
– Ты говорила, что хочешь побеседовать с капитаном... – не переставая есть, начал разговор Мигель. Келли молча кивнула, хотя стояла за спиной Мигеля, и он не мог ее видеть. – Тогда можешь говорить, что хотела.
Вот оно что! Значит, Мигель был капитаном! Она находилась в капитанской каюте, а он командовал этим кораблем! Келли отступила на шаг и ухватилась рукой за спинку кровати. Эта новость сразила ее наповал. Она находилась в руках человека, который когда-то был рабом у дяди, а теперь верховодил шайкой злодеев. Келли приложила все силы, чтобы успокоиться, и с напускной уверенностью произнесла:
– Мой отец заплатит вам хороший выкуп, если вы вернете нас целыми и невредимыми.
Келли показалось, что мускулы на спине Мигеля напряглись. На минуту в каюте воцарилась тишина, а затем Мигель ответил:
– К этому времени, мисс Колберт, я накопил богатства более чем достаточно, чтобы меня соблазнил Ваш выкуп.
Келли проглотила свою гордость и подошла к Мигелю.
– Никто не отказался бы от столь значительной суммы денег, – тихо сказала она.
– А я отказываюсь! – рявкнул Мигель и резко привстал из-за стола, вынуждая Келли снова отступить. К величайшему удовольствию Мигеля в зрачках сапфировых глаз отразился страх. Эта английская гарпия была в его руках, и сейчас она заплатит за все! Однако Мигель заставил себя успокоиться и снова сел. – Если хочешь что-нибудь поесть, то здесь хватит на двоих. И забудь о том, чтобы выйти отсюда.
Келли не могла и пальцем шевельнуть, казалось, она окаменела и была похожа на статую. Судя по категоричности ответа, ее сомнения превращались в очевидность. Келли боялась Мигеля, потому что он слишком сильно изменился с того дня, когда она увидела его в последний раз. Он уже не был рабом, которого Эдгар едва не запорол кнутом до смерти, и которого от зари до зари заставляли гнуть спину на полях сахарного тростника. Эти раны никогда не затянутся полностью. Теперь Мигель был свободным; он стал жестоким и бессердечным, почти как дьявол, и Келли чувствовала себя как никогда уязвимой.
– Где остальные дамы?
Мигель повернулся к ней, чтобы ответить. На секунду он показался ей снова тем человеком, который покорил ее в “Подающей надежды”, но только на секунду, пока не произнес:
– Молодую белую переправили на другой корабль, а старая и мулатка на борту.
– С ними все... хорошо?
– Вам следовало бы беспокоиться о себе, мисс.
– Возможно, но я спрашиваю о них.
– Желаете знать, не изнасиловали ли их?
Это вполне могло произойти, и у Келли слегка закружилась голова.
– Я хочу знать, все ли у них в порядке, и не издевались ли над ними.
– Какая женщина не чувствует себя прекрасно, славно покувыркавшись в постели?
– Подлец! Выродок!
“Ну и дамочка, черт ее возьми! – подумал Мигель. – Все так же заносчива и тщеславна!”
– А ты не растеряла своих королевских замашек, Келли, правда?
Раз от раза Келли все больше теряла уверенность, и теперь она молча слушала Мигеля. Ей нужно было знать ответ на свой вопрос.
– Бризе, моему боцману, похоже, приглянулась эта красотка цвета кофе с молоком. – При этих словах в животе Келли образовался огромный, тяжелый ком. – А кто та, другая женщина?
– Дуэнья моей подруги.
– Отлично, – Мигель снова отвернулся и продолжил есть. – Ей нечего бояться, она слишком стара, чтобы понравиться моим парням.
– Ты хочешь сказать, что у Лидии есть все основания, чтобы бояться?
– У Лидии? Кто это?
– Моя служанка.
Мигель развлекался игрой, гоняя еду по блюду.
– Арман Бризе никому не позволит и волоска ее коснуться, – небрежно обронил он. – Сдается мне, он решил оставить ее себе.
– Военный трофей, не так ли?
– Вот именно.
– А я?
Быстрый ответ Мигеля стал для Келли пощечиной:
– Ты? Ты – мой трофей, красотка.
Глава 24
Мир мог вдребезги разбиться и разлететься на тысячи осколков – Мигелю было все равно. Для него не существовало ничего, кроме губ Келли, отвечающих его губам. Они были такими же сладкими, какими он их помнил. Их пленительный вкус порабощал его, привязывал к ней.
Остались далеко позади, сброшенные в бездну забытья, многочисленные, ничего не значащие любовные интрижки. В эти минуты существовала только она одна, женщина, сводившая его с ума, похитившая волю, та женщина, под чью дудку он плясал.
Мигель оторвался от девичьих губ, чтобы прижаться к ладоням девушки и любоваться ею. Келли обнимала его за шею, закрыв глаза и часто, прерывисто дыша. Она приподняла бедра и пошевелилась в его объятиях, словно нуждаясь в его страсти. Ее податливость подстегивала желание Мигеля слиться с ней воедино.
Он подхватил Келли на руки, подошел с ней к кровати и бережно положил на нее, словно она была самым чудесным и драгоценным сокровищем. “Что со мной сделала эта женщина? – спрашивал себя Мигель, глядя на порозовевшее лицо Келли, обрамленное, словно солнечными лучами, локонами ее волос. – И кто же из нас теперь пленник, если одно ее слово свергло бы меня с небес в кромешный ад? Кто из нас раб?”
– Оскорби меня, – мысленно молил Мигель, – всего раз оскорби, чтобы это помогло мне освободиться от болезненной тяги к тебе.
Но Келли не слушала его. Мигель видел только пару горящих желанием глаз, затерявшихся в его глазах и освещавших его мрачное существование. В зрачках девушки читался призыв и те же чувства, что испытывал он сам.
Не отрывая взгляда от этого чудесного пиршества, преподнесенного ему судьбой, Мигель нагнулся, стянул сапоги, снял рубашку и снова поцеловал Келли. Затем он поднялся, чтобы стянуть штаны.
Глаза девушки расширились, когда она увидела обнаженное тело мужчины, и член Мигеля стал еще тверже. Келли ласкала испанца взглядом, и он снова погрузился в вихрь давно подавляемой страсти. Несчастный мечтатель, он напрасно считал, что справился с ней.
Келли не могла и не хотела отрывать от Мигеля свой взгляд. Если он притягивал ее и в одежде, то видеть его обнаженным было все равно, что слушать прекрасную музыку. Это была симфония для глаз, которую невозможно описать словами. Если бы она была скульптором, то изваяла бы это тело в бронзе, чтобы им любовались в грядущие столетия. Тело мужчины было поистине прекрасным: смуглая кожа, ни грамма жира, и мускулы, похожие на натянутые канаты. Нимало не смущаясь, без проблеска стыда, Келли смотрела на дерзко и гордо торчащее посреди гнезда темных, мягких завитков достоинство. Он казался ей богом и удивлял ее своей мощью, а ведь она только смотрела на него. Келли улыбнулась.
Остатки здравого смысла, сдерживавшие Мигеля, испарились, и он накрыл ее своим телом. Он пил ее, как пьет пчела нектар с цветов. Он снова овладел губами Келли и восхищался ими, его язык отыскал ее и сплелся с ним, пока еще неопытным, состязаясь в страсти. Для Мигеля именно неопытность девушки была наилучшим из подарков. Она еще больше возбуждала его.
Келли подавила тихий вскрик, когда жаркие губы Мигеля оторвались от ее рта, чтобы сполна насладиться грудью. Жидкий огонь струился по ее венам, и девушка чувствовала, что задыхается от незнакомых доселе ощущений. Келли была не готова к такому наплыву страстей и могла только цепляться за Мигеля, как цепляется за соломинку утопающий.
Мигель сдержал свои стоны, вернувшись к губам Келли, а его руки подобно сладострастным змеям терялись в ущельях и возвышенностях ее тела. Целиком отдавшись во власть Мигеля, девушка подумала, что ее тело уже не ее. Она хотела ласкать Мигеля, почувствовать его внутри, хотела слиться с ним воедино, стать одним существом, одним дыханием. Ее пальцы царапали шрамы испанца. На миг девушка застыла. Мигель оперся на локоть и был поражен, увидев, как по щекам Келли скатились две слезинки. Он неправильно истолковал девичьи слезы, а, может, ему хотелось думать, что англичанка плакала оттого, что расплатится с ним своей честью. Как бы то ни было, но Мигель уже не мог остановиться. Если бы он остановился, то просто умер бы. Он коленом раздвинул ноги девушки и вошел в нее. Келли едва не задохнулась. Она так страстно хотела этого, что почувствовала только легкий укол, а затем ее поглотил вихрь, подстегивавший увлечь частичку желанного мужчины еще глубже в себя, поглотить, чтобы никто не смог разъединить их. Келли приподняла бедра, помогая Мигелю, пока клокочущий внутри него вулкан не извергся, достигнув вершины. Среди резких толчков послышался хриплый мужской стон, слившийся с непроизвольными криками девушки.
Истощенная и физически, и морально, Келли расплакалась. Она так и уснула вся в слезах. Во сне девушка обнимала Мигеля, не зная, что его душа разрывалась на части, ведь он не догадывался, что ее плач был порожден мрачными воспоминаниями о его страданиях в “Подающей надежды”, и был убежден, что она отвергала его.
Обняв колени, Келли сидела на кровати и перебирала в памяти последние часы. С того момента, как она проснулась, девушка не переставала спрашивать себя, как это случилось. Как она могла вести себя так и допустить подобное? Ведь она не только отдалась ему, но и упивалась его ласками. Келли даже теперь краснела, вспоминая, как они ласкали друг друга.
Она совсем потеряла голову. Келли старалась убедить себя, что Мигель все равно овладел бы ею, даже если бы она сопротивлялась, но ведь она не сопротивлялась, наоборот, сама упала в его объятия, потому что так желала. Она вела себя, как дура, потому что хотела его. Будь он проклят! Она хотела его с тех пор, как увидела впервые в Порт-Ройале на торгах, где он был выставлен на всеобщее обозрение, но держался на помосте с горделивым достоинством.
Келли ненавидела себя за то, что страстно хотела его. Ненавидела, потому что знала – Мигель использовал ее, как любую другую женщину. Все сводилось к тому, что он удовлетворял свои потребности заносчивого самца. Она была молода и, судя по словам других, красива, а он... он был любителем приключений на море и в постели. Ему ничего или почти ничего не стоило лишить ее девственности, для него это не имело особого значения. К тому же, в ушах Келли еще звучали презрительные и злые слова Мигеля, напоминающие о том, что она здесь рабыня. Вот он и взял от рабыни все, что хотел, только и всего.
Келли горько плакала, сознавая, что всё обстояло именно так, что она принадлежала Мигелю и ничего не могла исправить. Она рыдала все сильнее, потому что при мысли о нем ее охватывало какое-то глубокое и теплое чувство.
– Будь ты проклят! – всхлипнула Келли. Она была пленницей Мигеля, и могла лишь терпеть это, будучи самой несчастной женщиной в мире, потому что испанец ненавидел англичан, и посему питал к ней отвращение. У Мигеля были веские причины для ненависти, но Келли страдала от этого. Девушке было так больно, словно ее раны посыпáли солью.
В дверь постучали, и Келли быстро прикрылась простыней.
– Войдите!
В каюту со своей обычной непринужденностью вошел Тимми Бенсон, и Келли спрятала лицо за волосами, стараясь скрыть опухшие глаза и тайком утирая слезы краешком простыни.
– Хотите что-нибудь поесть, госпожа?
– Нет, спасибо, – Келли изобразила слабую улыбку. – Я хочу, чтобы ты сел и рассказал мне кое-что.
– Ты плакала? Он плохо обращался с тобой? – не взирая на уловки, спросил паренек.
– Мы, женщины, плачем по любому поводу, Тимми, – уклончиво ответила Келли, не желая спорить. – Побудь со мной немного, – она хлопнула рукой по матрасу, приглашая мальчонку присесть.
– Что ты хочешь, чтобы я рассказал? – снова спросил парнишка, неловко переминаясь с ноги на ногу и подозревая, что из одежды у девушки была только простыня.
– Ну что же ты? Садись. – Тимми смирился и присел на самый краешек кровати у нее в ногах. – Расскажи мне, какой он, твой капитан?
Тимми шмыгнул носом и пожал плечами.
– Капитан... ну он и есть капитан, – ответил он, словно и так все было ясно, мол, что тут объяснять.
– Но ты же плаваешь с ним, живешь рядом с ним. Как он с тобой обращается? Как?
– Капитан – хороший человек, добрый. Знаешь, он спас меня от капитана Депардье. Тот боров бил меня палкой и хотел убить, а капитан бросил ему вызов. Сомневаюсь, что он сделал это только из-за меня-бедолаги, думаю, скорее всего, он ненавидит Депардье. Он вызвал его на дуэль и поставил на кон “Черного Ангела” против меня.
– А что это такое “Черный Ангел”?
– Да это же наш корабль, госпожа. Самый лучший фрегат во всей пиратской флотилии капитана Бульяна.
– А кто такой этот Бульян?
Так, мало-помалу, Тимми подробно рассказал ей о своей жизни, о днях, проведенных на корабле, и о главных действующих лицах. К концу разговора Келли уже знала по именам всех капитанов флотилии, названия их кораблей и, конечно же, ей стали известны все подвиги Мигеля в сообществе пиратов в изложении восхищенного мальца, а также слушок об имевшей место на острове Гваделупа драке двух женщин за благосклонность капитана с “Черного Ангела”. Из разговора с парнишкой Келли сделала два вывода: первый – Мигель был не так свиреп, каким хотел казаться, и второй – он нажил очень опасного врага в лице Адриена Депардье.
– Тебе нечем заняться, сопляк? – Тимми и Келли одновременно обернулись.
Мальчишка вскочил с кровати с быстротой пули и вытянулся в струнку, сцепив руки за спиной и глядя в пол.
– Тебе нравится моя кровать, малец? – паренек ждал, затаив дыхание. – Или тебе нравится то, что в ней? – глаза Мигеля дерзко оглядели тело девушки, отметая натянутую ею до подбородка простыню.
Веснушчатое лицо паренька покраснело, как перезрелый помидор, и он только молча разевал рот, как рыба на суше, которой не хватает воды. Мигель схватил мальчишку за ремень, приподнял, отнес к выходу и носком сапога дал под задницу легкого пинка, а затем захлопнул за ним дверь.
– Ты не считаешь, что кое для чего он слишком молод? – насмешливо спросил Мигель.
– Живя среди таких подонков, как вы, он быстро всему научится, – молниеносно ответила Келли, не дав ему и дух перевести. Она хотела защитить Тимми, которого Мигель унижал, но тот воспринял ее слова, как личное оскорбление. Двумя шагами он подошел к кровати и схватил девушку за волосы.
– Научится он или нет, но я никому не позволю виться среди моих вещей, – спокойным голосом категорично и резко сказал он. – А ты принадлежишь мне! Поняла? – от Келли так приятно пахло, и она была так близко, что ее губы притягивали Мигеля, как магнит. – Если я снова увижу здесь этого молокососа, то я его…
Пощечина прозвучала, как щелчок кнута.
Оцепенев от изумления, Мигель испепелял Келли гневным взглядом. Она осмелилась поднять на него руку? Обуреваемый противоречивыми чувствами, де Торрес не шевельнулся. Его лицо находилось вплотную к лицу девушки, и Келли отчетливо видела эти чувства, но не понимала, что они означают. Мигель выпустил из рук ее волосы и вышел, обронив на ходу:
– Не испытывай мое терпение, английская ведьма, или я забуду, что ты женщина, и применю к тебе то же воспитание, что получил от твоего двоюродного братца.
Глава 25
Пока Келли проводила взаперти остаток дня, экипаж “Черного Ангела” во главе с капитаном праздновал свою победу над английскими кораблями. Как и обещал Мигель, были открыты бочонки рома, и вся команда кутила напропалую, за исключением вахтенных.
Находившийся на баке Бризе, облокотился на борт и искоса посмотрел на капитана, который продолжал хранить молчание. Мигель не проронил ни слова с тех пор, как поднялся на палубу. К тому же он пил, как сапожник, что было ему отнюдь не свойственно. Хотя Арману и казалось, что крепкий ром совсем не действовал на Мигеля, он прожил с ним достаточно долго, чтобы понять, что капитана что-то гложет.
– Все благодарны тебе за ром, капитан.
– Я всегда выполняю свои обещания, – ответил он, едва повернув голову. Но не о том своем обещании, подстегнувшем парней первыми взять на абордаж “Еврипида”, думал он сейчас, а о той клятве, что дал себе, увидев смерть младшего брата Диего.
Бризе тоже молчал, сознавая, что Мигель снова горит в своем собственном аду. Боцману было жаль капитана, потому что человек не может жить вечно озлобленным, слепым ко всему, кроме своей закоренелой ненависти.
– Что будем делать с женщинами?
– А что с ними? – поинтересовался Мигель, выйдя из оцепенения.
– Так ведь это... пленные составляют часть добычи, капитан. Парни подумывают о выкупе, который мы можем потребовать.
– Выкупа не будет, – угрюмо пробурчал Мигель. – По крайней мере, для той шлюхи, что в моей каюте. Она – моя!
– Как Вам известно, капитан, это не по нашим законам. Если Вы будете настаивать на том, чтобы оставить ее себе, у нас будут проблемы.
– Из всей добычи я возьму себе только ее, Арман. И не будем больше об этом!
Француз замолчал. Он взял флягу и отхлебнул ром прямо из горла. Мигель выхватил флягу у него из рук и, тоже глотнув рома, вернул ее товарищу.
– Не знаю, может, я лезу, куда меня не просят, но...
– Лучше помолчи.
– На кой черт сдалась тебе эта девица? – поинтересовался боцман.
Мигель так крепко вцепился в борт, что побелели костяшки пальцев.
– Она племянница того сукина сына, что купил меня в Порт-Ройале, и кузина убийцы Диего.
– Приблизительно это я и представлял, но ведь она никого не покупала и не убивала.
– Ради всего святого! – воскликнул Мигель. – Что наболтала тебе в твоей каюте эта мулатка? Это она просила тебя заступиться за нее?
– Нет, – спокойно ответил Бризе. Благоразумие подсказывало боцману не торопиться и действовать осторожно. Он хоть и не боялся вспышек Мигеля, но не хотел злить капитана еще больше. – До этого момента я мог говорить все, что думаю, и впредь намерен делать то же самое.
– Это верно, молчать не в твоих привычках, – признал Мигель.
– Вы не должны заставлять ее платить за чужие грехи. Это неправильно.
– Ты так считаешь? Не я ли сражался с любым английским кораблем, встретившемся на моем пути? Так вот любая грязная британская свинья, оказавшаяся передо мной, заплатит за все, что они мне сделали.
– Я считаю, что вы слишком много выпили, капитан.
Мигель едва сдержался, чтобы не ударить Бризе. Мигель признавал, что Арман во многом был прав, он хлебнул лишнего, но не хотел сдаваться – он и так слишком часто делал это на Ямайке. Бормоча под нос проклятия, Мигель спустился в кают-компанию.
Бризе прищелкнул языком, глядя, как удаляется капитан. Или он круглый дурак, или эту золотоволосую красотку связывало с капитаном многое, и об этом можно было только догадываться. Однако боцман также понимал, что возникнут проблемы, когда Мигель объявит команде, что он отказывается от своей доли добычи, но оставляет себе девушку. Бризе снова отхлебнул из фляги и направил свои мысли к девчонке, находившейся в его собственной каюте. Сладость ее золотистой кожи сполна заслуживала его внимания. Капитан и сам отлично справится с парнями, а он, Бризе, до самой Мартиники собирается наслаждаться вкусом конфетки, положенной ему в рот провидением.
Мигель размашисто прошел по кораблю и спустился к матросам, но, положив руку на дверную щеколду кают-компании, спасовал. Перед глазами возникла Келли... Он развернулся и направился обратно к трюмам, где хранился ром, но остановился. Какого дьявола? Куда он шел? Он не мог бегать от этой ничтожной девки, но именно это и делал. Проклятье! Ведь это же его корабль, его команда, а она всего лишь пленница…
