Текст книги "Итан Рокотански (СИ)"

Автор книги: Нестор Штормовой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Вы сможете ей помочь?

– Я должен осмотреть ее. Это сильная болезнь, молодой человек. Где вы остановились?

– В маленькой деревне к юго-западу отсюда. Я вышел оттуда на рассвете.

– Деревня Плакучих Ив, – мужчина кивнул. – Я понял где это. Если выйдем через час, то к восходу солнца доберемся.

– Мы можем отправиться хоть сейчас.

– И верно, – мужчина улыбнулся. – Но вы должны хоть немного передохнуть и поесть, а мне нужно собрать вещи. Идите к моим ученикам, они все сделают. Встретимся здесь через час – мне еще нужно назначить старшего на время отсутствия.

– Спасибо.

– Не за что. Пока еще не за что.

***

К моменту, когда мы двинулись обратно, над Японией растеклась ночь. Мириадами звезд она глядела на нас, бредущих лесистыми холмами и оврагами на юго-запад, к Деревне Плакучих Ив, порой они часто и быстро мигали, будто показывая нам какие-то космические сигналы, но еще чаще сверкали безмолвно и недвижно, разгоняя вселенское пространство. К наступлению тьмы мир будто стал более живым, чем был при свете дня: невооружённым глазом можно было заметить белок и бурундуков, бегающих по ветвям тонких и толстых ветвей. Птицы, белые и синие, прятались среди зеленых листьев. Когда мы подобрались к устью реки, то услышали кваканье лягушек, царивших в густых зарослях бамбука и тростника. Мир ожил, а с ним оживали и надежды, царившие в моем сердце. Точнее сказать, надежда.

– Вы давно здесь живете?

– В Японии? Большую часть жизни.

– А на территории храма?

– Двадцать лет.

– Солидно.

– Да, – мужчина улыбнулся, поправив на плече лямку старого рюкзака. Негромко отстукивая палкой по земле, он двигался вперед, а я следовал за ним. – Был бы рад прожить еще лет двадцать.

– Уединение с природой настолько затягивает?

– Конечно. Но дело не только в этом.

– А в чем еще?

– Например, в наслаждении жизнью. Но я рад, что еще лет двадцать вряд ли проживу.

– Почему?

– Вы меня простите: я знаю, что вам сейчас этого не понять. Просто смысл созидания в том, что оно не вечно: если вы получаете удовольствие от какой-то вещи, это, конечно, прекрасно, но если оно будет постоянным, то оно вам наскучит. Или еще что-нибудь. Счастье не может быть вечным – хотя бы потому, что все на свете ценится зачастую лишь тогда, когда оно находится в дефиците. Понимаете, о чем я?

– Да, – сказал, выдохнув, я, – поэтому, едва не потеряв что-либо, мы начинаем ценить это куда-то больше, чем ценили до этого. Я знаю, о чем вы говорите: я был на войне.

– Вот как! Наверное, много где побывали.

– Да. Но это одна из немногих вещей, которая действительно оказалась хорошей. Посмотреть на мир – ради этого стоит жить. Хотя порой мне кажется, что лучше бы я на той войне никогда не оказался.

– Да, – согласился монах, – но не забывайте о том, что именно события войны, как мне кажется, и привели вас к тому, где вы сейчас есть: пусть сейчас это не лучший период, но, думаю, за прошедшее время у вас было много чего хорошего.

– Да. Вы правы. Хочется думать, что много хорошего будет и дальше.

– Живете днем и дайте жить дню.

– О чем вы?

– Книжка какого-то американского писателя. Я это к тому, что как бы сильны не были ваши беды, чтобы справляться с ними лучше, поймите одну вещь: на свете есть вещи, которые вы можете контролировать, и есть те вещи, которые вы контролировать не можете. Ваша задача просто разделить их и принять.

– Сказать сложнее, чем сделать.

– Вы абсолютно правы, – ответил мужчина, и мы на долгое время замолчали, продолжая то спускаться, то подниматься в горы.

Луна, большая и яркая, освещала нам дорогу до самого конца.

***

Деревни мы достигли в то же время, что я ее и покинул: когда мы спустились вниз, дома еще утопали в предрассветном тумане. Было прохладно, и на пороге нашего дома уже стоял встревоженный Петрович.

– Как она? – первым делом спросил я, когда мы подошли к нему.

– Проснулась, – сказал друг, – но бледная как мел, что-то шепчет. Половину не ясно, а в другой тебя зовет.

Не говоря ни слова, я вошёл в дом, и они зашли за мной.

Жена лежала на полу, в небольшом отдалении от огня. Японка приложила мокрую тряпку к ее лбу. Я опустился рядом.

– Милая?

Зоя не ответила.

– Милая? – я коснулся ее плеча.

Тут она посмотрела на меня. Сначала растерянно и будто со страхом, а затем уголки ее губ растянулись в слабой улыбке.

– Милый.

– Как ты?

– Ты пришел, и стало лучше.

– Я привел врача. Он посмотрит тебя. Хорошо?

– Хорошо, – прошептала она. – Только не уходи от меня.

Я посмотрел на монаха, и он опустился рядом, с другой стороны от Зои. Затем, убрав тряпку, положил руку ей на лоб. Жена закрыла глаза, и я тут же понял, что она сразу же провалилась в беспамятство. Монах внимательно осмотрел ее лицо, затем посмотрел руки и ключицы, на которых отчетливо проступили вены. Потом тыльной стороной руки мягко коснулся ее груди. Вернул тряпку на лоб.

Обернувшись, он перекинулся несколькими фразами с хозяйкой дома, сидевшей неподалеку. Маккуин сидел у окна, не сводя с нас глаз.

Наступила тишина. Костер продолжал потрескивать в камине.

– Что же? – тихо спросил я.

Мужчина не ответил.

– Монах?

Затем он вздохнул.

– Мне очень жаль, молодой человек. Я думаю, ей уже не помочь.

– Что?

– Часть мозга, отвечающая за работу сердца и легких, почти полностью уничтожена. С каждой секундой кровь по венам идет медленней и вот-вот остановится.

– Ну так сделайте что-нибудь!

– Я не могу, – монах посмотрел мне в глаза, и его взгляд, полный сожаления и печали, пронзил меня будто током. – В моих силах снять напряжение с ее тела, улетучить боль. Но это не больше, чем анестезия перед смертью. Я не могу восстановить ее мозг.

– Это же полный бред, – прогудел Петрович, возвышаясь под потолком. – Не может какая-то неизвестная болезнь такое сделать! Должен быть выход! Он всегда есть!

– Не всегда, – тихо ответил монах, затем смочил тряпку и снова провел ей по лбу и щекам Зои. – Иногда мы становимся заложниками обстоятельств: тех обстоятельств, которые мы контролировать не можем.

Я посмотрел на жену, чувствуя, как воздух кончается в груди, а слезы обжигают уставшие глаза. Белая как мел, с синими кругами под глазами, она спала мирным сном, и вот-вот должна была умереть.

– Нет, – прошептал я. – Этого не может быть. Все что угодно, но только не это.

Я взял в свои руки ее ладонь и поцеловал ее.

– Мы должны с этим что-то поделать, – сказал я, какой-то частью понимая, что ничего сделать уже нельзя. – Должны.

Затем я почувствовал, как плечи и руки трясутся от рыданий, и на некоторое время я исчез, не чувствуя ничего, кроме ее теплой руки.

***

– Я уберу боль и приведу ее в чувство, – сказал Соухе. – Но времени будет совсем немного.

Я закрыл глаза, чувствуя, как холодный ветер обжигает мои щеки.

– Я знаю, что ты не готов, но сейчас тебе нужно принять одно из важнейших решений в твоей жизни. У нее будут от силы один-два часа.

Я кивнул. На несколько минут мы замолчали, смотря, как по сумеречному небу плывут облака. Небо на востоке постепенно становилось ярче.

– Почему Плакучие Ивы? – спросил я дрогнувшим голосом.

– Неподалеку есть озеро в лесной чаще, – ответил монах. – В него впадают несколько небольших речушек, которые позже ведут на восток, к океану. У берегов стоит множество плакучих ив. Раньше там много времени проводили жены погибших воинов, оплакивая павших мужей. Место очень тихое. Поэтому деревню так и назвали – Деревня Плакучих Ив.

Я выдохнул, лихорадочно соображая. Затем открыл глаза.

– Сделай все, что нужно. Затем я заберу ее и отнесу туда.

Монах посмотрел на меня и кивнул. После этого он вернулся в дом, а я снова посмотрел на небо. Звезды холодно сияли на светлеющем небосклоне.

***

– Здесь так красиво, – Зоя чуть улыбнулась, глядя на совершенно спокойную и гладкую поверхность озера. Затем она прижалась ко мне. – Это хорошее место.

– Да. Хорошее.

Жена посмотрела на меня своими большими и зелёными глазами. Я почувствовал, как мое сердце сжимается под грузом того, сколько усталости и боли ей пришлось перенести.

– Прости меня, – прошептала вдруг она.

– Что? – я аккуратно сел на листве, не выпуская ее руки из своих. – Тебе не за что извиняться.

– Не за что? – Зоя, улыбнувшись со слезами на глазах, выдохнула. – Я лежу в далекой и красивой стране, так далеко от дома, и умираю, пока все что ты делал в последние месяцы – это работал для того, чтобы этого никогда не случилось. Но так не бывает, милый, – сказала она, увидев, что я хочу возразить, – это должно было случиться, рано или поздно. Либо ты, либо я. К этому, – она положила палец мне на губы, – редко бываешь готов. Все хорошо, дорогой.

– Нет, детка, нихрена не хорошо, – прошептал я, чувствуя, что начинаю взрываться, как сердце колотится в груди, понимая, что оно совершенно бессильно, – где справедливость в этом чертовом мире, если с тобой это произошло? Я не хочу жить без тебя. Когда я вернулся с войны и встретил тебя, я счел это настоящим чудом, чем-то вроде Божьего благословения, и, может быть, так и было, потому что ничего лучше чем ты в моей жизни так и не было. А теперь я абсолютно бессилен, – по моим щекам побежали горячие слезы. – Я не смог защитить тебя, а теперь не сумел вылечить. Я не смог уберечь тебя. Кто я теперь такой?

Зоя, смотря на меня, провела ладонями по моим предплечьям. Затем посмотрела в глаза, спокойно и серьезно.

– Ты мой муж. Самое лучшее, что со мной случалось, и ничего, даже смерть не в силах этого изменить. С нами может случится все что угодно, но это что-то не в силах поменять наше отношение к этому, – она коснулась горячими губами моих пальцев. – Конец – это только часть пути, милый. Конец – это новое начало. Я знаю, что тебе тяжело, и я с тобой, даже тогда, когда все закончится. Может тебе в это не особо и верится, но это так. Я всегда буду рядом, как ты был всегда рядом вместе со мной. Знаешь, – Зоя выдохнула, посмотрев на поверхность озера. Небо над нами становилось все светлее, и солнечный свет подарил некоторым из деревьев золотое свечение, – иногда мне кажется, что мы родились для того, чтобы однажды встретиться. Иногда человек появляется на Земле только для того, чтобы сделать всего одну вещь, но эта вещь очень важна, так важна, как неважны множество других вещей. Я думаю, мы с тобой – одна из них. Инь и Янь, – Зоя улыбнулась.

Я посмотрел ей в глаза, чувствуя, как утопаю в них так, будто только-только увидел ее в полутемной библиотеке Петербурга, в нашу первую встречу. Темно-зеленые, они напоминали могучие и спокойные волны какого-нибудь моря, которое было подвластно только мне, а иногда брало надо мной полный контроль, который никто не мог взять надо мной даже в малайской тюрьме.

– Я люблю тебя. Больше всего на свете, – прошептал я, чувствуя, как солнечный свет касается моего лица и шеи, опускаясь на Зою. Ее густые и темные волосы будто заискрились в нем, напоминая миллионы созвездий. Она вновь улыбнулась.

– Я люблю тебя, мой Итан Рокотански. Ты и есть мой свет, – сказала она.

И ее не стало.

Эпилог

Мотоцикл, рыча, мчался вперед, освещая себе дорогу желтым светом фары. В единственное зеркало заднего вида, оставшееся слева, где-то позади виднелся шторм. Его тучи и вихри словно рассеивались, вместе с этим теряя свой смысл и другие значения, которые, возможно, у него были.

Руки Зои обхватывали меня за торс, и я чувствовал ее запах – землянично-клубничный. Плечо, укрытое желтым платьем, также виднелось в зеркале фары, и я улыбнулся, чувствуя, что она улыбается тоже, прижимаясь своим тонким носом к моей шее. На мгновение мне стало щекотно, и я усмехнулся, крепко держа руль. Через мгновение она засмеялась, перекрывая своим смехом рев мотоцикла, и я засмеялся тоже.

Млечный Путь раскинулся миллиардами звезд на ночном небосклоне Канзаса. Звезды падали вниз, исчезая где-то в хребтах американских гор, часть из которых имела стальные, заснеженные вершины. Колосья пшеницы золотым морем наклонялись под порывами теплого ветра, и мы продолжали смеяться, направляясь куда-то вдаль, вместе с летящими звездами, державшими свой путь в неизвестном нам направлении.

Все было хорошо.

Авторское послесловие

Вот мы и подобрались к концу, дорогие читатели. Я не знаю, какие эмоции у вас вызвала по итогу эта книга – лишь хочу сказать вам спасибо за то, что прочли её. А ещё я хочу сказать спасибо следующим людям: Наде, без которой этот роман если и был бы написан, то явно выпущен гораздо позже, чем выпущен. Именно ты дала мне толчок к действию. Паше за техническую помощь, Наташе – за прекрасную обложку. Антону и Жене – за поддержку. Семье и Хоббитам – за помощь и то, что вы есть.

И ещё. У вас могло возникнуть чувство, что слишком многое осталось недосказанным. Это верно.

Где-то – потому что так нужно. Где-то – потому что я могу себе это позволить. А ещё где-то – потому что я надеюсь когда-нибудь это рассказать. Может быть. Однажды.

Спасибо вам всем. С уважением,

Нестор Штормовой, 2 ноября 2023 года, Москва.