Текст книги "Лев (в сокращении)"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Когда вы смотрите в глазок, есть опасность получить ранение в голову, если с другой стороны к нему прижат пистолет.

Бориса явно задела моя критика его процедур безопасности.

– Спасибо, детектив, – обиженно сказал он.

– А вам спасибо за то, что нашли для меня время.

Такси от Брайтон-Бич доставило меня прямо в мой подземный гараж и сделало на сорок баксов беднее – за страхование жизни это недорого. На грузовом лифте я поднялся прямо в свою квартиру, и, похоже, никто из группы наблюдения не заметил моего отсутствия.

Так или иначе, наступило утро среды, и я готовился ехать к Кейт, в Бельвью. Зазвонил мобильный: Пареси.

– Кори, – ответил я.

– Что ты делал вчера вечером, вернувшись из больницы? Рамос, который дежурил у тебя в вестибюле, звонил тебе и по домашнему, и по мобильному, и в домофон, но ты не отвечал.

Охо-хо. Теперь придется оправдываться.

– Вырубился. Часов с десяти меня не существовало для мира. А чего было нужно Рамосу?

– Ничего. Дежурная проверка.

Подводим итог: у Пареси нет доказательств, что я выходил из дома.

– Капитан, – сказал я обиженно, – я все-таки коп, а не какой-нибудь информатор из рядов мафии.

Пареси помолчал.

– Ладно, – сказал он наконец. – Как дела у Кейт?

– Настолько хорошо, что ее уже могли бы выписать, но Уолш не разрешает. Кстати, надо сделать свидетельство о смерти, зарегистрированное в округе Салливан, и соответственно изменить записи в бумагах медицинского центра Кэтскила.

– Ладно, сделаю. Так ты не видел или не слышал чего-нибудь, о чем мне следовало бы знать?

Это был мой последний шанс рассказать о Борисе. Борис просил меня, чтобы неделю полиция и ФБР к нему не совались, – неделю, чтобы посмотреть, попытается ли Халил его прикончить в его логове. Цель Бориса – заставить Халила замолчать навеки, что вполне совпадает с моей целью. С другой стороны, Борис может в любой момент позвонить и сказать, что он передумал, и попросить прислать полицию для обеспечения его безопасности. Или, третий вариант, Борис уже, может быть, удирает в Москву вместе со своей женой. Тяжелый выбор.

– Алло, Джон?

– Кажется, нет. – Я сменил тему и спросил: – Не заметил ли Отдел спецопераций чего необычного в берлогах плохих парней?

– Нет. Сейчас мы с помощью агентов по недвижимости проверяем подозрительные помещения, снятые корпорациями, но это отнимает очень много времени, и результаты будут нескоро.

– Я тут подумал, что, будь я помощником Халила в Нью-Йорке, я бы снял квартиру прямо на моей улице, чтобы постоянно держать под наблюдением мой дом, – сказал я. – Выделите людей проверить.

– Хорошая мысль… Не выходи на балкон, – посоветовал он.

– Я как раз собирался пригласить вас выпить у меня на балконе.

Иногда Пареси нравился мой черный юмор, но не сегодня.

– Должен тебе сказать, что народу не хватает, но я посмотрю, может, ФБР даст нескольких человек.

Припомнив собственное непродуктивное наблюдение за иранским дипломатом, я предложил:

– Снимите людей с наружки. Наше дело приоритетнее.

– Да, конечно. Но ты не представляешь, сколько информации мы получили, сколько установили связей и предотвратили угроз в последние месяцы, когда стали этим заниматься.

– Возможно, нарочно отвлекают внимание, – сказал я, подумав. – А что мобильные Кейт и Гейба?

– Мы отключили оба, но Отдел коммуникаций следит, не включат ли их, чтобы воспользоваться записной книжкой.

– Ладно. Я полагаю, вы работаете без выходных и со сверхурочными.

– Само собой. Уверяю тебя, что, несмотря на нехватку персонала, ОГБТ, ФБР и нью-йоркская полиция активно занимаются этим делом. И позволь тебе напомнить, ты в отпуске.

Что ж, я колебался, не рассказать ли о Борисе, но больше я не буду колебаться. Я же в отпуске.

– Машина и шофер ждут меня. Что-нибудь еще?

– Да. Зачем я и звоню. Вечером ты выходишь на охоту.

Волнующая новость.

– Хорошо. Каков план?

– Часов около десяти, – начал он, – ты выйдешь из дома и пойдешь по Семьдесят второй улице к Центральному парку…

– А вдруг на меня нападут?

Он не подхватил шутки.

– Мы выбрали парк, потому что мы там тренировались в наблюдении и контрнаблюдении. В десять в вестибюле к тебе подойдет руководитель Отдела спецопераций и даст маршрут и разные точки остановок в парке. Как только установишь связь с группами наблюдения вне твоего дома, так и отправишься.

– Похоже, план неплохой. – И я на всякий случай напомнил: – Только мне не нужно, чтобы за мной шли парадом, а передо мной – с духовым оркестром.

– Конечно-конечно. Тебя будут прикрывать, но не чересчур. – Он продолжал объяснять задание. – Во время твоих передвижений по парку за тобой будут следить группы поддержки с приборами ночного видения и снайперскими винтовками.

– Не забудьте только рассказать им, как я одет.

– Останавливаться и садиться на скамейки ты будешь где-нибудь около воды – у Лодочного причала, потом в заранее обговоренном месте у Бельведер-Лейк и, может быть, еще у Резервуара. Группы наблюдения любят водоемы, потому что по крайней мере с одной стороны тебя прикрывает вода. – И он пошутил: – Ты плавать умеешь?

– Нет. Зато я умею ходить по воде. А по вашему плану, что я делаю в этих местах в такой час, кроме как служу приманкой?

– Хороший вопрос. Боюсь, у меня нет внятного ответа. Ну, скажем, ты только что потерял жену… ты скорбишь и совершаешь долгие прогулки. Понимаешь? Повесив голову, садишься на скамейки, закрываешь лицо руками…

– Может, сделать вид, что собираюсь утопиться?

– Можно. Так или иначе, идешь медленно, следуешь по указанному маршруту и слушаешь инструкции в наушниках.

– Понятно.

– И помни, Джон, если за твоим домом, как ты говоришь, наблюдают и ждут, когда ты выйдешь, то им понадобится некоторое время, чтобы доложить об этом Халилу. Главное – если этот план вообще сработает, – чтобы они засекли тебя, когда ты будешь выходить из вестибюля. Группа контрнаблюдения вычислит всякого, кто сядет к тебе на хвост. Понятно? Так что замешкайся там как-нибудь ненароком.

– Обязательно.

– Вопросы есть?

– Нет.

– Джон, это не входит в твои обязанности, и мы высоко ценим твою готовность не щадить себя. Вместе со мной и Томом вся ОГБТ будет думать о тебе и молиться за твой успех и безопасность.

– Спасибо. А где именно вы собираетесь молиться обо мне?

– Я – дома на телефоне. Я живу на Сентрал-Парк-Уэст, – напомнил он, – и если что, буду в парке через несколько минут.

– Хорошо. И мы станем позировать фотографам для снимка с мертвым Львом.

– Мы хотим взять его живым, – напомнил он.

– Конечно. – Похоже, мы обговорили уже все. – А сейчас я еду в больницу.

– Передавай привет Кейт.

Альфред дежурил. Я пожелал ему доброго утра и покаялся:

– Не могу найти ключ от грузового лифта.

– О…

– Я буду продолжать поиски, но пока… – И я положил на стойку пять двадцаток. – Если вам придется сделать еще один…

– Да, сэр. У меня есть запасной, но если вы не найдете, придется мне обратиться к мастеру.

– Я уверен, что найду, но все равно, возьмите – за беспокойство.

– Спасибо, сэр.

– Не стоит даже говорить. – Я именно это и имел в виду: не следует говорить об этом.

В вестибюле я увидел нового человека из наружного наблюдения, на сей раз женщину. Она сидела в кресле и читала «Таймс». Я подошел к ней, представился. Привлекательная, хорошо одетая женщина лет двадцати с небольшим, может, чуть старше. Отрекомендовалась как Кьера Льянтонио.

– ФБР? – спросил я ее.

– Это важно?

– Боюсь, что важно. – Где они только берут таких девчушек? Вероятно, такое задание считается очень полезным тренингом для новобранцев ФБР. И впрямь, зачем использовать для охраны моей жизни профессионалов?

– Не расслабляйтесь, – сказал я специальному агенту Льянтонио. – Это очень плохой парень.

Она кивнула.

Я вышел из дома и остановился поздороваться со своим охранником – это опять был Эд Риган, – пока не подъехала машина дорожного патруля. Шофер то и дело совершал непонятные вещи, как я понял, чтобы определить, нет ли за нами хвоста. Но так или иначе, в Бельвью мы приехали без происшествий.

– Я позвоню, – сказал я, выйдя из машины.

Физическое состояние Кейт улучшалось, но она сказала, что сходит с ума и хочет как можно скорее отсюда выбраться.

– Поговори со своим тюремщиком, – посоветовал я.

– Том просил тебя… выйти из дома и посмотреть, не пойдет ли Халил за тобой?

Хороший вопрос, и отвечать на него нужно очень аккуратно.

– Ну, мы обсуждали такую возможность с Пареси. Но только как последнее средство – если не сможем найти Халила с помощью стандартных методов и процедур.

Она некоторое время молчала.

– Подожди, пока я выберусь отсюда. Тогда я смогу участвовать в операции.

Она большая девочка и работает со мной вместе, и потому я сказал ей прямо:

– Почему, как ты думаешь, ты до сих пор здесь? Ты здесь, чтобы не мешать нам с Халилом выяснить, кто кого найдет первый.

И опять она помолчала. Потом спросила:

– У тебя есть план?

Ну, план-то был; я доверял группам наблюдения. Но как говорил один мой армейский дружок, даже самые лучшие планы сражений редко выдерживают первое столкновение с противником.

И я ответил:

– Стандартное безопасное наблюдение и контрнаблюдение с дополнительным подкреплением в виде группы снайперов.

– Когда ты будешь это делать? – спросила она.

Я вовсе не хотел, чтобы она потеряла сон, поэтому солгал.

– Я же сказал, когда мы исчерпаем другие возможности.

Она кивнула:

– Тогда ты мне скажешь.

– Обязательно.

Наступило время обеда, и Кейт настояла, чтобы я пообедал вместе с ней. Я посмотрел меню.

– Мне – окуня с безумными овощами.

Она улыбнулась. Хороший знак.

Во время обеда, который оказался весьма неплох, она сказала:

– Я тут подумала, Халил должен прийти за Борисом. Ты рассказывал о нем Тому?

Лгать было нельзя – она может спросить у Уолша.

– Нет, – ответил я.

– Почему? Мы можем использовать его.

И это тоже хороший вопрос. А поскольку правды говорить я не хотел, я прибег к последнему аргументу мужей и возлюбленных.

– Доверься мне, – сказал я.

– Что ты имеешь в виду?

– Доверься мне.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, и она сказала:

– Джон, расскажи мне о Борисе.

Я глубоко вздохнул и рассказал о своей поездке в Брайтон-Бич.

– Борис убедил меня дать ему неделю. Кстати, он шлет тебе привет.

Она очень быстро соображала.

– Ты с ума сошел?

– Да, но это к делу не относится.

Она о чем-то глубоко задумалась и в итоге сказала:

– Я этого не слышала.

Я кивнул.

– Позвони Тому, – посоветовала она.

Я встал и наклонился поцеловать ее, она обхватила мою голову ладонями и сама поцеловала меня долгим и крепким поцелуем.

– Я знаю, сегодня вечером ты пойдешь искать Халила. Будь осторожен. Пожалуйста. У нас впереди долгая жизнь.

– Конечно, долгая. – Я сжал ее руку. – Я позвоню.

Остаток дня у себя в квартире я писал отчеты и рапорты. Еще раз поговорил с Пареси, но он не сказал ничего нового.

– Все страшно возбуждены предстоящим вечером. Удачи тебе.

– Давайте не будем слишком уж возбуждаться.

– Да, конечно… но, по крайней мере, мы хоть что-то делаем.

Том Уолш мне не звонил, и я решил, что он хочет дистанцироваться, на случай если не заладится. Если же я поймаю Халила, Уолш прыгнет в машину и разделит со мной победу.

В пять часов я почистил свой «глок» и взял три запасных магазина девятимиллиметровых патронов. Потом почистил свой старый «смит-вессон» 38-го калибра. Высокоэффективное автоматическое оружие типа «глока» иногда заедает, так что пусть уж второй ствол будет надежный револьвер, он с меньшей вероятностью сделает щелк-щелк, когда ты ждешь от него пиф-паф.

Я покопался в кладовке и нашел подходящую одежду для прогулки в парке. Кроме того, я нашел десантный нож, который надо было наточить, что я и сделал посредством точильного камня.

В десять вечера я спустился в вестибюль, где меня ожидал начальник Отдела спецопераций специальный агент ФБР Боб Старк.

Я надел штаны цвета хаки, кроссовки и белый пуловер. На улице моросило, так что я накинул еще коричневую ветровку, а голову увенчал коричневой непромокаемой шляпой. Наряд чудовищный, рассчитанный на то, что его будет хорошо видно в темноте; я надеялся лишь, что не встречу никаких знакомых. Кроме ливийца, конечно.

Мы со Старком в последний раз обговорили задачу; я проверил коммуникатор и убедился, что мой GPS включен и работает. В кобуре на правом боку у меня был «глок», за поясом слева «смит-вессон» плюс еще десантный нож.

Удовлетворенный моей экипировкой, Боб сказал:

– Хорошо. Я буду в машине на связи. Я – СО-один, то есть спецоперации, а ты будешь пешеход…

– Охотник.

– Какая разница… ладно, Охотник. Как ты понимаешь, мы работаем на открытом канале, так что, когда ты говоришь, группы наблюдения тебя слышат. Но чтобы свести занятость канала к минимуму, со мной группы общаются по радио, а я передаю тебе.

– Понятно.

– Удачной охоты, детектив! – пожелал он.

– Когда станет поздно и погода совсем испортится, вы мне скажете, что ребята из ФБР разошлись по домам? – сказал я.

Он улыбнулся.

– Сейчас не время шутить над ФБР.

– И то верно.

Я шагнул из дверей и остановился, изображая нерешительность.

Восточная Семьдесят вторая – улица широкая и многолюдная, и мне будет трудно сказать, следят ли за мной с тротуара или из машины, но группа наблюдения успеет это понять. Я предположил, как уже сказал капитану Пареси, что друзья Халила сняли квартиру или офис на этой же улице и держат мой подъезд под наблюдением круглые сутки семь дней в неделю.

Я повернулся направо и медленно двинулся к Центральному парку. В наушниках зазвучал голос Боба Старка:

– Охотник, я СО-один. Слышишь меня?

– Я Охотник, слышу хорошо, – сказал я микрофончику, спрятанному под рубашкой.

– О’кей, веди себя так, словно ты один. У входа в парк притормози, и мы увидим, не заинтересовался ли тобой кто-нибудь.

– Ясно.

Я перешел Пятую авеню и остановился у стены, которой обнесен парк. У входа все еще стояли продавцы с тележками, и, вспомнив, что мне нужно здесь задержаться, я воспользовался случаем и купил себе сосиску с соусом чили. Честно говоря, даже две.

Я сел на скамейку и стал есть сосиски, стараясь выглядеть как убитый горем вдовец, что нелегко, когда в руках у тебя такие вкусные сосиски. Доев, я пошел в парк.

Я заметил первую группу наблюдения – на скамейке сидела парочка, для всего остального мира – влюбленные. Они на меня не смотрели, и я понял: профессионалы. Я пошел по дорожке на север, к первой остановке у лодочного причала. Моросящий дождик разогнал толпу, народу вокруг осталось немного, и это было хорошо. Я попытался найти другие группы наблюдения, но за исключением влюбленной пары, которая сейчас, взявшись за руки, шла вслед за мной ярдах в пятидесяти, никого не заметил.

Я подошел к эллингу и остановился в каменном дворике между ним и прудом, глядя на воду. Где-то там, на другом берегу пруда, была группа наблюдения, усиленная снайперами, которые попадают в выплюнутую жвачку, не задев зубов. Но здесь я был совсем один.

У берега стояли скамейки. Я сел на скамейку, приняв вид унылый и подавленный, что было нетрудно, ибо заднице было сыро.

Посидев так десять минут, я отправился к следующему водоему, Бельведер-Лейк, примерно треть мили на северо-запад. Та часть парка густо заросла деревьями – отличное место для засады.

Когда я подошел к озеру, Старк сказал:

– Обойди озеро вокруг.

И я медленно отправился вокруг Бельведер-Лейк, иначе известного как Черепаший пруд, а сегодня его можно было бы назвать Утиным озером. Я закончил обход, не встретив ничего и никого интересного, и остановился у здания под названием замок Бельведер, где опустился на скамью.

– Мы тебя видим, – сообщил Старк. – Никто за тобой не идет. Но посиди еще немного.

Так что я просидел еще пятнадцать минут, и Старк сказал:

– Мы считаем, что, если бы тебя сопровождали, мы бы уже заметили. Так что давай отменим Резервуар.

– Ни за что, мне это нравится. Может, я обегу его трусцой?

В наушниках раздался громкий хохот.

– Но-но, потише. Мне же нужно как-то нарваться на нападение террориста, – бросил я.

Я перешел на беговую дорожку и побежал против часовой стрелки, как и положено по правилам. Длина этой дорожки – около полутора миль, и минут через пять мне понравилось это дело, а это, как известно, первый шаг к тому, чтобы начать бегать трусцой, как зомби. Я обежал Резервуар минут за двадцать – неплохой результат, и так раззадорился, что сказал Старку, переводя дыхание:

– Я хочу повторить.

– Вперед, – ответил Старк. – Я тут стараюсь отговорить снайперов пристрелить тебя, и пока не получается.

– Ну ладно, еще кружочек…

– Хватит. Операция закончена. Наблюдение и контрнаблюдение докладывают: ничего. Пора расходиться по домам.

– Ну ладно… но только я буду возвращаться через парк. – Я дал ему маршрут – по восточной части парка и пошел. Я был разочарован, но в то же время настроение у меня было приподнятое. Как сказал Пареси, наконец-то мы что-то делаем – это лучше, чем не делать совсем ничего. На сегодня операция закончилась, но завтра я снова выйду на такую же прогулку и буду выходить каждый вечер, пока Уолш и Пареси считают, что это к чему-то приведет.

– СО-один, я Охотник, – сказал я. – Сделайте одолжение, позвоните в Бельвью, попросите кого-нибудь из охраны сходить в палату моей жены и сказать ей, что я иду домой.

– Сделаю.

– Завтра вечером попробуем другой маршрут, – сказал Старк.

– Спасибо всем. Отлично поработали, – попрощался я.

Мне ответили восемь-девять голосов.

Я вошел в свой вестибюль, и там дежурила – кто бы мог подумать! – специальный агент Лайза Симс.

– Ну как? – спросила она.

– Отличная пробная пробежка.

Она улыбнулась.

– Похоже, вам надо как следует выспаться.

– Да. – Я пожелал ей приятного вечера, вошел в лифт и вытащил свой «глок».

В квартиру я вошел с пистолетом в руке. Уходя, я оставил повсюду включенный свет, и он до сих пор горел. Я обошел комнаты, вернулся к двери и запер ее. Замок был неплохой, но ничего не гарантировал. Если кому-то понадобится высадить дверь, замок полетит с первого же удара, в крайнем случае со второго, поэтому я вытащил в прихожую диван и припер им дверь.

Переодевшись, я сел в кресло-качалку, включил телевизор и нашел старый фильм Джона Уэйна «Опасность идет лавиной», и, когда Дюк начинал стрелять, я из своего револьвера целился в экран, помогая ему. Пиф-паф. Смотри, Дюк! Паф.

В два часа ночи я пошел спать.

Глава 8

В четверг утром мы с капитаном Пареси обсудили ночную операцию. Говорить особенно было не о чем, разве что о том, что прошла она хорошо. Однако цель операции не достигнута – Халил не появился.

Пареси сказал, что ему выделили людей, чтобы прочесать жилые дома и офисные здания на Восточной Семьдесят второй улице, начиная со здания прямо напротив моего дома. Он предупредил, что эта проверка закончится дней через десять, если, конечно, не повезет раньше.

– А ты готов погулять еще один вечер? – спросил он.

– Все что угодно, только бы из дому выйти, – ответил я.

– О’кей, сегодня вечером попробуем поступить иначе. Часам к шести ты придешь на Федерал-плаза, 26. Предположим, что за Федерал-плаза, 26, следят. Часов в девять вечера ты выйдешь из здания и пешком пойдешь к участку застройки Всемирного торгового центра. Когда темно, там довольно спокойно. Ты будешь там бродить, одинокий и печальный, размышляя о жизни и смерти. Потом свернешь к Баттери-парку. Мы будем нашептывать тебе в ухо, что там есть хорошего в такой поздний час.

– Ладно, – сказал я.

– В выходные эта операция проводиться не будет, – сказал он. – Слишком много народу она требует.

– Хорошо, но только надо сделать так, чтобы он мог меня достать.

– Он может достать тебя и дома, – заметил он. – Может, как раз в эти выходные и попробует.

Я позвонил Кейт. Она сказала:

– Ночью, около часа, пришла сестра и сказала, что получила для меня сообщение. Я подумала, что тебя убили.

– Я бы не послал тебе такое сообщение.

– Не смешно.

– Прости, но я не мог после полуночи звонить тебе через коммутатор.

Я сказал, что сегодня опять пойду в ночное, и мы еще поболтали.

Закончив разговор, я начал составлять обстоятельный меморандум об этом деле. В нем было все, что я знал, все, что было засекречено, а также кое-какие мои соображения, например, о роли ЦРУ в первом деле. Я понятия не имел, для кого пишу этот меморандум; может быть, для того, кто будет заниматься этим делом после моей смерти.

Под заголовком «Халил-2» я описал последнюю встречу с Борисом и вспомнил, что не имею от него вестей с тех пор, как оставил его в печальных размышлениях о грядущей встрече с его лучшим учеником. Возможно, это означает, что Бориса уже нет в живых, но вероятнее, что ему просто нечего мне сказать. Или что он уехал из города, что было бы разумнее всего.

Для звонка Борису я взял свой служебный телефон, чтобы он узнал номер, который я ему дал, и ответил на звонок. А вдруг я услышу совсем другой голос: Халила?

Однако заговорил Борис Корсаков:

– Добрый день, мистер Кори.

– И вам того же. Где вы сейчас? – спросил я.

– Там же, где мы встретились в последний раз.

– Где миссис Корсакова?

– В Москве.

– Повезло ей. Послушайте, давайте все-таки возьмем ваш клуб под наблюдение. Что вы на это скажете?

Он ответил без колебаний:

– Вы обещали мне неделю.

– Борис, я не обещал. А если и обещал, то сейчас пришел в себя. Послушайте, у вас мало шансов убить или захватить Халила. Я предлагаю взять ваш клуб под наблюдение и устроить в нем ловушку. – И я стал объяснять: – Вы покинете свою крепость, вернетесь к нормальной жизни, а мои люди будут вас охранять и схватят Халила, как только он покусится на вашу жизнь. Я проделывал это тысячу раз и пока не потерял ни одного человека.

– Можно задать вам вопрос? – сказал он вместо ответа.

– Конечно.

– Почему вы пришли ко мне один?

– Ну, я направлялся на Кони-Айленд и вдруг подумал, что вот, на Брайтон-Бич живет Борис Корсаков…

Он не поддержал шутки.

– Вы пришли один, неофициально, я думаю, потому что вы хотите его убить. Не захватить, а именно убить.

– Борис, кажется, вы слишком долго проработали в КГБ.

– Достаточно долго, чтобы знать, как решаются такие проблемы. В Лэнгли мне немного рассказали о ваших взаимоотношениях с Халилом во время его предыдущего визита, и я заключил, что у вас есть личные причины желать ему смерти. И он питает к вам те же чувства – так же как и ко мне. Так что давайте останемся при том, о чем мы договорились в моем кабинете.

Я стал думать. Что плохого в том, чтобы позволить Борису убить Халила? Ничего. Вот Борису будет плохо, если вместо этого Халил убьет его. Однако для меня в этом опять же не будет ничего плохого – не хочется об этом говорить, но Борис получит по заслугам, попав в руки монстру, которого сам же и создал.

– Ладно, пусть будет неделя. Значит, до вторника.

– Хорошо. Это правильное решение. Так лучше для нас обоих.

– Как вы думаете, что еще может быть в планах у Халила, кроме как убить нас с вами?

– Ну, я думаю, еще он должен расплатиться за эту поездку в Америку. Но могу сказать, что, когда Халил был здесь в последний раз, он не был обучен ни взрывному делу, ни обращению с химическими и биологическими материалами.

– Что ж, хорошо. Но за прошедшие три года он мог овладеть новыми знаниями.

– Конечно. Но это уже не моя сфера ответственности.

– Понятно. Если мы вдруг начнем загибаться от нервно-паралитического газа или от сибирской язвы, вы тут ни при чем.

– Именно.

– Ладно, но… есть у вас соображения о его возможной цели? Может, этот мерзавец когда-нибудь что-нибудь говорил?

– Хотел бы я вычислить его возможную цель. Но этот человек столько всего ненавидит! Он ненавидит женщин. Он ненавидит комфорт и все материальные ценности, кроме одежды и оружия.

– Какой же он скучный.

– Он действительно на удивление скучный. Но больше всего он ненавидит Америку. Он считает Америку продажной, декадентской и слабой. Так что цели его разнообразны.

– Да… Может, ему стоит провести вечерок в «Светлане»?

Борис засмеялся.

– Халил любил повторять: «У американцев так много золота, что они забыли, что такое сталь».

Что ж, в этом есть доля истины. Но Борису я говорить это не стал, а сказал:

– Позвольте задать вам еще один вопрос. Ваши друзья из Лэнгли имеют какое-то отношение к Асаду Халилу?

Он замолчал. Я ждал.

Наконец он заговорил:

– Я понятия не имею, были ли у Халила и ЦРУ какие-то точки соприкосновения тогда. Но вот что я вам скажу. Если на страну никто не нападает… ну, скажем, два года, народ забывает. Народ начинает критиковать правительство и методы, которыми оно борется с противниками. Так что может помочь правительству в такой ситуации? Правильно, еще одно нападение.

Теперь замолчал я, но я понял, о чем он говорит. Но ведь Борис был… ну, он служил в КГБ. Эти ребята всюду видят заговоры.

– Мистер Кори?

– Простите, вношу поправки в сценарий.

– Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

– Не сегодня.

– Тогда спасибо за звонок. И за эту неделю.

– Пожалуйста. И не забудьте позвонить мне, если вы случайно пристрелите его в целях самообороны.

– Сразу после звонка адвокату.

– Борис, вы настоящий американец.

– Спасибо. – Он немного помолчал. – Что бы он для вас ни приготовил, мистер Кори, это будет весьма неприятно.

– Да. Так же как и для вас. И возможно, вы будете первым.

Он не ответил, и мы закончили разговор.

В половине шестого я вызвал такси и отправился на Федерал-плаза, 26. Перед этим я провел несколько часов за столом, читая электронную почту и слушая голосовую. Ни в той, ни в другой ни слова про Халила – это укрепило меня в убеждении, что дело находится под очень жестким контролем. И я не видел ни следа Тома Уолша – это укрепило меня в подозрении, что он решил дистанцироваться от меня и от этой операции.

В восемь я встретился с Пареси и Старком, и мы детально обсудили предстоящую операцию. В девять я вышел из здания и пошел к пустынному в этот час участку Торгового центра.

Я обошел практически квадратный участок размером шестьсот на шестьсот ярдов, остановившись несколько раз, чтобы заглянуть в громадный котлован. На дне ярко освещенной ямы высились горы строительных материалов и стояла строительная техника. Все завалы уже разобрали, но то и дело то там, то здесь находили все новые человеческие останки. Ублюдки.

Со стороны Либерти-стрит котлован представлял собой пологий земляной скат прямо до участка строительства. Подход к нему был закрыт высокими воротами, которые сейчас были заперты. За воротами я рассмотрел жилой трейлер – удобный пост для полиции, которая контролировала этот единственный вход в котлован.

Что ж, я и не ждал, что найду Асада Халила здесь, так что я двинулся по Уэст-стрит, которая пролегает между местом, где был Всемирный торговый центр, и зданиями Всемирного финансового центра, которые были так сильно разрушены падением Башен-близнецов, что в целях безопасности весь этот участок обнесли оградой. Он походил на зону боевых действий – каковой, в сущности, и являлся.

– За тобой никого нет, – послышался в наушниках голос Старка.

– Понял.

Я направился к Баттери-парку, расположенному в полумиле к югу от Граунд-Зироу. Вечер был ясный и теплый, и кое-какие люди любовались статуей Свободы – в их числе пара из группы наблюдения, которую я видел накануне в Центральном парке на скамье. Я мысленно пожелал им, чтобы они хоть чуть-чуть друг другу нравились.

– Безнадега, – сказал я в свой микрофончик.

– Может, еще рано, – ответил Старк. – Давай погуляем по темным тихим улочкам, а потом опять вернемся сюда.

Как мне это нравится: Старк употребил множественное число, словно он тоже гуляет со мной.

Гуляя по тихим улицам финансового квартала, я позвонил Кейт.

– Я ждала твоего звонка. Где ты сейчас?

– Переступаю через пьяных биржевых маклеров.

– Будь осторожен, Джон.

– Я тебя люблю. – Есть некоторые преимущества в том, что жена работает вместе с тобой. Она, конечно, беспокоится, но беспокоится с пониманием.

Я продолжал прогулку по безлюдным улицам Нижнего Манхэттена, вернулся в Баттери-парк, потом – к Торговому центру. Ближе к полуночи мы убедились, что никто за мной не следит, я сел в такси и поехал домой. Из такси позвонил Кейт:

– Не повезло. Еду домой.

– Хорошо. Не делай этого больше. Еще одного такого вечера мои нервы не выдержат.

– А впереди – свободные выходные, – сказал я. – Завтра увидимся.

Похоже, мысль поработать приманкой для Льва не оправдала себя. Это могло означать, что Халил и его местные приспешники так и не узнали, что я прогуливаюсь по вечерам. Или узнали, но почуяли ловушку. Или Халил уже уехал.

Нет, он не уехал. Я чувствовал, что он где-то здесь.

В пятницу утром солнце лилось сквозь балконные двери и день опять обещал быть прекрасным. Я поехал к Кейт в Бельвью. Она вбила себе в голову, что именно сегодня вырвется из больницы.

– Я не переживу эти выходные, если останусь здесь, – сказала она.

Я пока не хотел, чтобы она возвращалась в нашу квартиру.

– Вот что я тебе скажу, – ответил ей я. – Если до понедельника ничего не случится, мы с тобой улетим в… где живут твои родители?

– В Миннесоте.

– Улетим в Миннесоту. Но эти последние дни побудь здесь.

Она не ответила.

На самом деле я вовсе не стремился ни в какой Восточный коровий луг, штат Миннесота, но надеялся оставить Кейт с родителями и вернуться. Халил не знает, что Кейт жива, насколько мне известно. Но даже если так, я вытащил из кобуры револьвер и положил ей под подушку.

– С мистером Смитом и мистером Вессоном спится лучше, – сказал я. Она кивнула, но ничего не сказала.

Я пообедал с ней вместе – жареный голубь с горошком – и, когда мы поели, Кейт спросила, пойду ли я снова гулять в понедельник вечером.

– Я ничего насчет этого не слышал, – ответил я.

– Это пустая трата времени, – сказала она. – Халил не попадет в столь очевидную западню. – Она взяла меня за руку. – Джон, Халил наверняка раскусил это дело и приготовил собственную ловушку. Для тебя.

– Послушай, Кейт, я ведь тоже способен распознать ловушку.

– Я знаю, способен. А еще я знаю, что ты пойдешь прямо в нее, потому что решишь, что все понял и всех победишь. У тебя гипертрофированное эго, – сказала она.

Это главная причина смерти альфа-самцов.

– Значит, – сказала она, – два билета до Миннесоты на понедельник. Я закажу.

– Отлично. – Разумеется, я не собирался лететь с ней. Если только Асад Халил не умрет до понедельника. А если он умрет, тогда и совсем уже незачем лететь в Миннесоту. Я собрался уходить. – Не забудь, под подушкой у тебя револьвер.

– Может, он поможет улучшить здешнее обслуживание.

– До вечера.

– Не надо приезжать вечером, Джон. Я в порядке. Увидимся утром. Только не пытайся удрать от своей охраны, чтобы посмотреть, не ждет ли тебя где Халил.