Текст книги "Лев (в сокращении)"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Вы занимаетесь парашютным спортом? – спросил меня Уолш.

– Да, нам с Кейт очень нравится, – ответил я. – Вам стоит попробовать. А я упакую вам парашют.

Уолш перемотал запись. Теперь съемка велась с земли через телеобъектив, и я ясно видел Кейт в свободном падении вместе с прицепившимся к ней Халилом. Потом я увидел себя, я подлетел к ним, затем открылся парашют Кейт, затем мой.

Уолш поставил картинку на паузу и сказал:

– Вы не обязаны на это смотреть.

Я не ответил, и он поставил запись на замедленное воспроизведение. Уолш попросил меня давать комментарии, но я сказал:

– Я дам их в рапорте.

Даже через телеобъектив людям на земле, а также в этой комнате было непонятно, что именно произошло, но понятно, что ничего хорошего. Однако я уловил момент, когда Халил перерезал горло Кейт, и привлек к нему внимание остальных.

Затем мы увидели, как Халил перешел в свободное падение, как раскрылся его парашют и он полетел к лесу. Теперь Халил был вне кадра, и оператор сосредоточился на том, как я подлетаю к Кейт. Вот наши парашюты столкнулись, сложились, кто-то на земле закричал.

Следующее, что можно было разглядеть, – как улетает прочь отстегнутый мной скомканный парашют, следом за ним парашют Кейт. И вот мы снова в свободном падении. На взгляд непосвященного, мы с Кейт летели навстречу неминуемой смерти.

– Что, черт побери, происходит? – спросил меня Пареси.

– Я должен был избавиться от главных парашютов, чтобы быстрее спуститься на землю, иначе она истекла бы кровью. Откроются запасные парашюты.

– Господи… – пробормотал Пареси.

Кейт и я падали, казалось, очень долго, прежде чем запасной парашют Кейт раскрылся, а следом за ним и мой. Кейт приземлилась первой, и оператор, должно быть, прекратил съемку прежде, чем земли коснулся я, поскольку в следующей сцене уже началась гонка машин «скорой помощи» к месту нашего приземления. Уолш выключил телевизор.

Мы несколько секунд помолчали, и Уолш сказал:

– Вы отлично справились.

Пареси пробормотал себе под нос:

– Не могу поверить, что этот козел сделал это.

– Давайте прервемся на пятнадцать минут, – предложил Уолш.

Я вышел из комнаты. Сердце тяжело колотилось в груди.

«Ублюдок. Высокомерный ублюдок. У тебя был шанс убить меня, урод. Он у тебя был, и ты его продул. Расплата близка».

Я сидел за своим столом и смотрел в пространство, заполненное кабинками с низкими стенами. Был час обеда, и в стране Фэбээрии было тихо и пусто, не то что в помещении ПУН – в любой день и час. Появился капитан Пареси, сел в кресло у моего стола и спросил:

– Как дела?

– Прекрасно.

– Я думаю, ты перенес посттравматический стресс. – Видимо, Уолш привел веские причины, по которым я должен был уйти в отпуск. – Никто не подумает ничего плохого, если ты некоторое время побудешь с женой. Это долг мужа.

Я не был уверен, что мне нужны советы насчет супружества от человека, женатого уже в третий раз.

– Я хочу взять дело Халила, – сменил он тему.

Я отпер шкафчик с выдвижными ящиками, стоявший возле моего стола. В нижнем ящике лежала папка, озаглавленная «Программа помощи исламской общине». Я вытащил ее и подал Пареси. Он открыл ее, полистал страницы и задал мне несколько вопросов. Я рассказал о работе команды охотников на львов за последние три года и поделился ее результатами:

– Его отец, капитан Карим Халил, был большой шишкой в правительстве Каддафи. Капитан Халил был убит в Париже, предположительно израильскими агентами, и это сделало его мучеником ислама. На самом деле убить его приказал сам Каддафи.

– Почему?

– ЦРУ утверждает, Каддафи состоял в связи с миссис Халил.

– Без дураков?

– Тут все сложно, но ЦРУ пыталось с помощью этой информации подтолкнуть Асада Халила к тому, чтобы он убил Каддафи.

Пареси обдумал это, но воздержался от комментариев.

– Прежде чем Карим Халил сменил местожительство на рай, – продолжал я, – он со своей семьей жил в бывшем итальянском военном городке в Триполи, который называется Эль-Азизия, там же находился дом Каддафи. В ночь на 15 апреля 1986 года четыре бомбардировщика американских ВВС бомбили этот городок, в числе убитых оказались приемная дочь Каддафи и, как я вам уже говорил, вся семья Асада Халила – мать, две сестры и два брата.

– Как же выжил этот ублюдок?

– Не знаю. Халил сказал бы, что Бог сберег его ради мести.

– Так, Чип Уиггинс был последним из тех восьми пилотов.

– Да, – ответил я.

– Так, а значит, ему пора возвращаться домой.

– Ну, это я бы так сделал, вы бы так сделали. Но он – раз он все равно в городе, почему бы не убить еще несколько человек на прощание?

– Его, должно быть, съедает изнутри настоящая ненависть, – заметил капитан Пареси.

Мы поговорили о том, где бы мог прятаться Халил. Я сказал:

– Как мы понимаем, Халил получает хорошее финансирование и пользуется мощной поддержкой здесь, в Нью-Йорке. Кто бы ни были эти люди, у них должно быть несколько безопасных убежищ – квартир, арендованных от имени «Икс корпорейшн» для приезжающих коллег. Мы знаем о трех зданиях на Манхэттене, сдающих такие квартиры. Надо установить круглосуточное наблюдение за ними.

– Сделаем.

– Но я думаю, что у его спонсоров есть и незасвеченное место.

Пареси обдумал все это и резюмировал:

– Будет нелегко найти этого парня обычным способом.

– Может быть, стоит теперь подумать, что еще сделает тут Халил, чтобы расплатиться со своими спонсорами.

Несколько секунд он не отвечал, потом сказал:

– Это будет чисто умозрительная дискуссия. У нас нет информации о подобной возможности.

По-видимому, капитан Пареси не хотел развивать тему, которую сам же и поднял. По крайней мере, со мной.

– Мы опаздываем. – Он встал и направился к лифтам.

Я подождал пару минут и пошел следом.

Том Уолш никак не комментировал ни мое опоздание, ни тот факт, что Джордж Фостер, видимо назначенный руководителем данного расследования, отсутствовал.

Уолш посмотрел на меня.

– Джон, мы очень ценим вашу преданность делу, особенно в свете серьезного ранения Кейт и стресса, – он подчеркнул слово «стресс», – который вы испытываете.

– Благодарю вас.

– Обдумав эту ситуацию и посоветовавшись с капитаном Пареси, я убедительно рекомендую вам взять месячный отпуск, чтобы побыть с женой в период ее выздоровления.

Я не ответил. Он подсластил пилюлю, добавив:

– Разумеется, это будет оплачиваемый отпуск. Я бы советовал вам оставаться в своей квартире и выходить только по необходимости.

– Могу я пойти на игру «Янки»?

– Нет. – Он продолжал. – У вас будет достаточно времени, чтобы составить рапорт о происшествии и написать мне секретную записку – все, что вам известно об Асаде Халиле.

Я посмотрел на Пареси в полной уверенности, что он сейчас скажет: «Том, папку с материалами по этому вопросу Джон дал мне. Я сделаю вам копию». Но капитан Пареси этого не сказал. ФБР столько раз давило на капитана Пареси, что теперь он решил оставить все себе. Зачем делиться информацией? Другие этого не делают.

– Этот отпуск не будет иметь отрицательных последствий для вашей карьеры, – уверял Уолш.

Это становилось уже несколько утомительно, не говоря о том, что глупо. Желая это прекратить, я пообещал:

– Я подумаю.

– Это дело, как и все наши дела, засекречено и информация о нем доступна лишь тем, кто им занимается, – напомнил Уолш. – Я попросил бы вас не обсуждать его ни с кем, из нашего ли подразделения или из других правоохранительных или разведывательных служб, пока я лично не дам на это разрешения.

– Ага.

– К Кейт это относится точно так же, как и к вам.

Я взглянул на часы.

– О’кей. Мы закончили?

– Я попросил капитана Пареси организовать охрану для вас и Кейт, – продолжал Уолш. – В холле твоего дома будут круглосуточно дежурить люди из Отдела спецопераций.

Отдел специальных операций – это те, с кем я занимался слежкой за иранским дипломатом на прошлой неделе. Это подразделение ОГБТ, их специальностью является слежка и охранные мероприятия. Они знают свое дело, но я не преминул объявить:

– Я могу сам о себе позаботиться.

– Джон, мы не хотим потерять еще одного агента, – сказал Пареси и улыбнулся. – Даже тебя. Ко всем нам будут приставлены люди из спецопераций. Может, так мы его поймаем.

На самом деле Уолш уже пришел к грустному выводу, что у него нет ниточки, чтобы найти Асада Халила, поэтому надо позволить Халилу найти нас.

– Это как шпион, который вернулся с холода, – сказал Уолш. – Вам нет доверия. Официально вы отстранены от дела, неофициально вы приманка.

– Понял.

– Хорошо. Согласны? – спросил он.

Лучше синица в руках и все такое. Я сказал:

– Согласен.

– Выходя из дома, будешь надевать бронежилет, – сообщил Пареси. – Получишь браслет GPS. Таков порядок, – добавил он.

Я кивнул.

– Перед уходом возьмешь это все в техническом отделе.

Похоже, тема закрыта. Напоследок Уолш сказал:

– Мы послали запрос в ПУН, завтра утром вертолет заберет Кейт и перевезет ее сюда, в больницу Бельвью.

– Хорошо.

Уолш взглянул на часы, потом спросил у меня:

– Вопросы есть?

– Есть. Мне кажется, что Асаду Халилу нужно расплатиться с теми, кто финансировал его поездку и обеспечивал его информацией и снаряжением. Вы согласны?

– Я согласен, что у него есть поддержка, – ответил он. – И будьте уверены, детектив, вы не первый человек, кто подумал об этом. Вашингтон этим занимается.

Разумеется, Уолш пытался поставить меня на место. План, если таковой существовал, не моего ума дело, пока Том Уолш или кто-то повыше не решат иначе. Именно так случилось 11 сентября.

Я посмотрел в окно, туда, где раньше были Башни, и произнес:

– Я считаю, что должен об этом сказать.

– Спасибо. Ваши слова записаны. Что-нибудь еще?

«Не знаю, Том. Я бы рассказал тебе о Борисе, который может оказаться нам полезен для задержания Асада Халила. Но ты такой мешок с дерьмом, Том, что я, пожалуй, придержу это для себя. А может быть, ты уже знаешь о Борисе и придерживаешь это для себя. Так или иначе, пошел ты…»

– Джон?

– Больше ничего.

– Хорошо. – Он встал, я встал, и капитан Пареси тоже встал.

– Благодарю вас, джентльмены, за ваше время и ваши соображения, – сказал Уолш. – У меня нет сомнений, что, работая вместе с нашими коллегами по борьбе с терроризмом, мы передадим этого человека в руки правосудия.

Мы все обменялись рукопожатиями и, уже направляясь к дверям наперегонки с Пареси, я услышал за спиной слова Уолша:

– Джон, позвольте еще минуту вашего времени.

– Загляните ко мне, перед тем как уехать, – сказал Пареси.

Я вернулся в кабинет Уолша, но садиться не стал. Он сказал:

– У меня тут неофициальная жалоба, переданная через госдепартамент, насчет инцидента, якобы имевшего место на прошлой неделе в казино «Тадж-Махал» в Атлантик-Сити.

– Я прошу прощения, я покупал игровые жетоны на служебную кредитную карту, – ответил я.

– Кто-то напал на дипломата иранской миссии при ООН.

– Позвольте, я сверюсь со своими записями и вернусь к вам.

Он смотрел на меня секунду, потом сказал:

– В прошлом вы демонстрировали тенденцию к произволу. Месть – это не то, чем мы здесь занимаемся.

– Верно.

Он подвел меня к двери и напомнил мне почти бесцеремонно:

– Если вы его найдете и убьете, но не сможете доказать, что это была самооборона, вас обвинят в убийстве.

Я ничего не сказал в ответ.

– Мы не убиваем людей, – продолжал он. – И даже не бьем их в пах. Мы судим их в суде, как обычных преступников. – Тут он наконец добрался до сути дела. – Обещайте мне, что, как только вы получите любую информацию о местонахождении Халила или он вступит с вами в контакт, вы сообщите мне немедленно. Если вы уйдете, не пообещав этого, то я вам обещаю браслет на лодыжке, домашний арест, все по полной программе.

Я думаю, он блефовал. Я был нужен ему в деле. Я был его лучшим шансом схватить Халила. С другой стороны, не стоит ловить его на этом блефе, если я хочу остаться на свободе.

Я посмотрел ему в глаза и сказал:

– Это не мой случай. Вы можете рассчитывать на меня – я буду полностью вас информировать, координироваться с ОГБТ, не отрываться от группы наблюдения, и если я вступлю в персональный контакт с подозреваемым, я буду следовать всем правилам применения силы. Обещаю.

– Хорошо. Вот это правильно. – Кажется, это его вполне осчастливило.

Мы скрепили договоренность рукопожатиями, и я вышел из кабинета, свято веря, что все это правда и наилучший выбор для всех. Месть не правосудие.

Однако, когда я дошел до лифтов, я вернулся к тому, что чувствовал, когда смотрел, как Халил режет горло Кейт.

Да, момент временного здравомыслия – это действительно страшно.

Глава 6

Я спустился на двадцать шестой этаж, забрать кое-какие вещи со своего рабочего стола, но сперва подошел к столу Гейба, чтобы найти его экземпляр дела Халила. Папка «Программа помощи исламской общине» отыскалась в ящике.

Рядом я заметил другой ящик с наклейкой «Хайсам – персональное» и открыл его. Ящик был почти пуст, но я увидел книгу арабских притч на английском языке с заложенными страницами. Я открыл одну и прочитал подчеркнутую фразу: «Смерть боится его, потому что у него сердце льва» – и положил книгу обратно, глядя на фотографию двух улыбающихся привлекательных женщин – по-видимому, жену и дочь Гейба, хладнокровно убитых Халилом. Даже после десяти лет работы в отделе убийств немотивированные убийства меня шокировали. И они хотят взять этого типа живым?

Я подошел к своему столу и залез в свой компьютер, проверил электронную почту и распечатал в десяти экземплярах фотографию Асада Халила из сообщения о розыске Полицейского управления Нью-Йорка.

Люди начали возвращаться с обеда, а я не хотел вступать в разговоры с коллегами, поэтому все закрыл и направился к лифтам.

Предполагалось, что я пойду в технический отдел, чтобы взять следящее устройство и микрофон, но я забыл об этом. Также я должен был увидеться с капитаном Пареси, но тяжелый стресс сделал меня забывчивым. Я сел в свой джип и направился в сторону своей квартиры на Восточной Семьдесят второй улице.

Мое жилье располагается в высотке восьмидесятых годов постройки, довольно дорогой, как и все в Верхнем Ист-Сайде. Въезжая в подземный гараж, я вытащил «глок». Вообще-то я обычно не заезжаю на свое парковочное место с пистолетом в руке, если, конечно, какая-нибудь задница не заняла его до меня, но в последнее время обстоятельства переменились.

Я огляделся вокруг, запарковался и пошел к лифту, поднимающему до холла, держа правую руку с «глоком» в кармане.

Я вышел в холл и сразу заметил парня в кресле у дальней стены. Он был одет в джинсы и оранжевую рубашку с логотипом – курьер. И правда, две коробки с пиццей стояли на столе рядом с ним. С того места, где он сидел, были видны подъездная дверь, лифт в гараж, дверь на пожарную лестницу, грузовой лифт и пассажирские лифты к квартирам, но смотрел он прямо на меня.

Альфред, швейцар, сидевший за стойкой, поприветствовал меня, но я не обратил на него внимания и пошел к разносчику пиццы, вставшему при моем приближении. Приблизившись к нему и не вынимая руки из кармана, я спросил:

– На службе?

Он кивнул и спросил меня:

– Детектив Кори?

– Верно.

– Я детектив Эй Джей Настаси, Отдел специальных операций. Я назначен в вашу охрану, – добавил он без необходимости.

– Ага. – Я достал одну из фотографий Халила из папки и спросил детектива Настаси: – Вы знаете, кто этот парень?

– У меня есть это фото, – ответил он. – Мне сказали, что он профессиональный убийца, иностранец, вооружен и опасен, и что он может быть замаскирован.

– Все правильно. У вас есть бронежилет?

– Никогда не выхожу без него из дома.

– Хорошо. А в коробках у вас настоящая пицца?

– Нет, – улыбнулся он.

Нет, удачным этот день для меня так и не станет.

– У меня есть указания и контактные номера для вас, – сообщил он. Он передал мне конверт, который я положил в карман.

Я подошел к Альфреду. Он еще раз поприветствовал меня:

– Есть какие-нибудь проблемы, мистер Кори?

– У миссис Кори случилась небольшая авария за городом, поэтому она не вернется сюда еще два или три дня.

– Мне жаль это слышать.

– Она в порядке, но мы оба пока будем работать дома.

– Да, сэр.

– Мы не ожидаем никаких посетителей или доставок. Был кто-нибудь в моей квартире? Телефонная компания? Электрики?

Он сверился со списком посетителей и сказал:

– Я не видел никаких посетителей, пока вас не было. – Альфред не дурак и занимается своим делом уже двадцать лет, поэтому он видит все – супружеские измены, домашние неурядицы и бог знает что еще. Манхэттенские швейцары знают, когда поднимать тревогу, а когда смотреть в другую сторону.

– У меня багаж в джипе, – сказал я Альфреду. – Пожалуйста, велите носильщику перенести его в квартиру.

– Да, сэр.

– Убедитесь, что мой джип заперт и заберите комплект моих ключей у смотрителя гаража. Потом я возьму.

– Да, сэр.

Я прошел к лифтам и поднялся к себе на тридцать четвертый этаж. С ключом в левой руке и «глоком» в правой я вошел в свою квартиру. В течение пяти минут осмотрел каждую комнату и каждое потенциальное укрытие. К счастью для Асада Халила, его здесь не было.

Заодно я проверил, не побывал ли кто в моей квартире, но вроде ничего не изменилось, хотя в отношении шкафа и туалетного столика Кейт это было трудно сказать, они всегда выглядели как после налета грабителей. Моей следующей целью был бар, где я налил себе свой обед.

Усевшись за стол в гостиной, я позвонил в медицинский центр Кэтскила. Узнал о здоровье Кейт, потом сказал:

– Передайте ей, пожалуйста, что Сумасшедший Джон ее любит и что я приеду ее выписывать. – Я повесил трубку и открыл конверт, отданный мне детективом Настаси. Прежде всего, там была записка ОГБТ, информирующая меня о моем новом статусе охраняемого лица, плюс телефонные номера и электронные адреса людей, которым я был обязан сообщать обо всех своих выездах и их предполагаемой цели назначения. В дополнение к человеку или людям в холле должна была быть группа наблюдения вне здания, тем не менее от меня требовалось предупреждать о каждом своем выезде за час, чтобы на место прибыла мобильная команда и сопровождала меня. Я должен был носить следящее устройство, бронежилет и микрофон, а также поддерживать телефонный и радиоконтакт с мобильной группой.

Зазвонил мобильный: Винс Пареси.

– Кори, – ответил я.

– Ты должен был зайти ко мне перед уходом, – начал он.

– Извините. У меня стресс…

– И сходить в техподдержку.

– Сегодня?

– Я прослежу, чтобы тебе выслали все что надо.

– Прекрасно. Я дома.

– Встретил человека из спецопераций у себя в холле?

– Детектив Настаси, доставка пиццы от Марио.

– Я за тобой присматриваю. Не создавай мне трудностей.

За мной охотится сумасшедший террорист, а мой босс беспокоится только о своей карьере. Я ответил:

– Мы же одна команда.

– Джон, можно тебя попросить погулять по некоторым маршрутам?

– Что? А, понял. Где Халил сможет меня выследить, а вы заранее разместите в засаде спецназ.

– Вроде того.

– Слушайте, – сказал я, – я согласен быть приманкой, но если привлекать к этому слишком много народа, вы спугнете Льва.

– Есть вероятность, что группа наблюдения засечет Халила раньше, чем он засечет нас, – сказал он.

Я обдумал это.

– Ладно. Не думаю, что Халил собственной персоной будет ждать у фонарного столба, когда я выйду из квартиры. Наверняка какие-то другие люди подготовят его миссию и выйдут с ним на связь. А когда представится благоприятная возможность, Халил явится на свидание с Джоном Кори сам.

– Знаю, но мы лучше и умнее их. Группа контрнаблюдения будет настороже и засечет каждого, кто пойдет за тобой.

Занимаясь такого рода делами – слежкой за людьми, расстановкой ловушек и тому подобными развлечениями, – никогда не знаешь, как пойдет. Не желая с ним спорить, я только сказал:

– Мое предложение сыграть роль мяса по-прежнему в силе.

Он перешел к более приятной теме:

– Вертолет ПУН, который заберет Кейт, вылетит с вертолетной площадки на Восточной Тридцать четвертой улице в семь утра.

– Хорошо.

– Звони мне с любыми вопросами, соображениями или информацией, которую удастся получить или вспомнить.

– Так и поступлю.

– И будь осторожен.

– Вы тоже.

Мы разъединились, и я налил себе еще. Заодно достал из ящика кухонного стола мобильный с предоплаченными минутами. Такую штуку обязательно нужно иметь при себе, если ты наркоторговец, супруг, гуляющий налево, террорист или, как я, честный парень, у которого есть служебный телефон, но который не хочет, чтобы налогоплательщики несли бремя его частных звонков.

Я набрал номер, и женский голос ответил:

– «Служба расследования Кирнс». Чем могу помочь?

– Это Джон Кори, – ответил я. – Могу я поговорить с мистером Кирнсом?

– Его нет. Может быть, передать ему сообщение?

– Да, я любовник миссис Кирнс. Мне надо поговорить с ним.

– Ух… Вы кто…

– Старый друг мистера Кирнса.

– А-а-а… А я думала… – Она сказала: – Пожалуйста, подождите.

Детектив ПУН в отставке Дик Кирнс, мой старый приятель, недолго проработал в ОГБТ, потом покинул нас и открыл агентство, проверяющее анкетные данные людей, желающих работать на федеральное правительство. Кирнс создал крупную базу данных и имел хорошие контакты в различных агентствах, включая ФБР.

– И давно? – На линии появился сам мистер Кирнс.

– С тех пор как у тебя была смена с полуночи до восьми, а у меня с четырех до полуночи.

– Как Кейт?

Чтобы не вдаваться в эту тему, я ответил:

– С ней все хорошо. А как Мо?

– Все еще терпит меня.

Вступление закончилось, и я сказал:

– Слушай, Дик, сделай мне одолжение.

– Алло? Джон? Ты пропадаешь.

Все тут чертовы комедианты. Я сказал:

– Это важно и совершенно секретно. Тебя там не прослушивают?

– Ну… нет. В смысле, я проверяю иногда.

– О’кей. Дело вот в чем. Я ищу парня по имени Борис. Родился в России, бывший кагэбэшник, возраст около пятидесяти…

– Подожди. Борис – он кто?

– Я не знаю. Я тебя хочу спросить.

– Ты работаешь, скажем так, не на ФБР?

– Это стороннее дело. После КГБ он работал на ливийскую разведку. Потом переметнулся, бежал из Ливии при помощи ЦРУ и оказался в Вашингтоне, где я и познакомился с ним три года назад…

– Не хочу иметь дело ни с чем, что касается Конторы.

– Я тебя и не прошу. Пройдя опрос, Борис попал под действие программы ФБР по натурализации советских эмигрантов. Он должен быть зарегистрирован в каком-то местном офисе ФБР. Я думаю, что возможных мест два: город Вашингтон и город Нью-Йорк. Половина этих русских оседает в них. Свяжись со своими источниками в ФБР.

– И что, черт побери, я им скажу?

– Придумай что-нибудь. Ты проводишь проверку анкетных данных для допуска к секретной информации. Это ведь то самое, за что правительство платит тебе, Дик.

– Обычно они дают мне фамилию человека, Джон. Я провожу проверку биографий, а не разыскиваю людей.

– Что случилось с прежним энергичным Диком Кирнсом?

– Перестань болтать чушь. О’кей, вот что я могу сделать. Я даю Бюро имя русского, на которого действительно выполняю проверку данных, и говорю, что, кажется, он общается с другим русским парнем по имени Борис, которого я должен проверить. Возможно, ФБР найдет какого-нибудь Бориса, соответствующего известной информации.

– Видишь, как все просто.

– Мало шансов.

Дик не спрашивал меня, к чему все это, поскольку, очевидно, не хотел этого знать. Зато он знал, что я опять нарушаю правила, поэтому, чтобы несколько усилить его мотивацию, я сказал:

– С Кейт на самом деле не все хорошо. На нее напал исламский террорист. Ранение ножом в шею.

– Что? Боже…

– Она в порядке. Через пару дней будет дома под охраной.

– Слава богу… Нападавший еще на свободе?

– Да.

– И этот Борис, который работал на ливийскую разведку?..

– Он связан с этим.

– О’кей. Если Борис в США, я его тебе найду.

– Знаю, что найдешь. – Я дал ему номер этого моего телефона и сказал: – Спасибо, Дик! – и, отключившись, прикончил свою выпивку.

На следующее утро в холле был другой парень из Отдела спецопераций, детектив Лу Рамос, в образе разносчика бубликов. Отличный выбор в девять тридцать утра, а лучше всего, что с настоящими бубликами и черным кофе для меня. Ожидая в холле, когда за мной прибудет машина, я болтал с детективом Рамосом, который, кажется, слегка трепетал передо мной.

– Если с вами что-то случится в мою вахту, я пропал, – сказал он доверительно.

– А каково тогда будет мне? Я-то буду мертв.

Я потягивал кофе и вспоминал вчерашний вечер. Прибыла посылка из техподдержки, так что теперь я носил микрофон и следящее устройство GPS. Кроме того, на мне был кевларовый бронежилет и спортивный пиджак, специально сшитый так, чтобы хорошо смотреться поверх пуленепробиваемого белья.

Остаток вечера я потратил на чтение дела Халила. Там было не очень много такого, чего я не помнил, но чтение заметок о поисках этой неуловимой ливийской сволочи по всему миру дало мне представление о том, насколько упорно его старались найти и как качественно он исчез. Около шести я позвонил в больницу – Кейт спокойно отдыхала, – потом посидел за компьютером, разослал имейлы друзьям и семье о том, что Кейт попала в аварию, мы уезжаем на несколько недель и не сможем получать электронную почту.

Потом я лег спать – впервые за долгое время с пистолетом под подушкой. И вот теперь в холле своего дома ем бублик и дожидаюсь поездки в больницу.

Подъехал приметный джип дорожной команды, и мы с детективом Рамосом вышли на тротуар. За рулем был полицейский в форме, представившийся как Кен Джексон, еще один, по имени Эд Риган, тоже в форме, открыл мне заднюю дверь. Я уселся, полицейский Риган занял пассажирское место, и мы стартовали.

Больница Бельвью, куда Кейт перевезли вертолетом утром, занимается тем, что мы называем деликатными случаями – больными и ранеными заключенными, а также пострадавшими свидетелями и жертвами преступлений, которым все еще угрожала опасность. Практически половина этажа представляла собой зону безопасности, и большинство пациентов были гостями ФБР, ПУН или Департамента исправительных учреждений.

Кейт была без капельницы и без аппарата искусственной вентиляции легких, что приятно.

– Привет, красотка, – сказал я.

– Рада тебя видеть, – сказала она, и мы поцеловались.

– И я рад. Выглядишь прекрасно.

Она и в самом деле выглядела прекрасно. Губа и щека там, где Халил ее ударил, распухли, но у нее был хороший цвет лица. На ране была лишь небольшая повязка, а вокруг – черно-синие синяки.

Мы немного поболтали. Голос у нее был слабый, я убедил ее не говорить много и помог попить воды из бутылки. Потом сказал:

– Меня отправили в восстановительный отпуск, так что я буду дома, пока ты выздоравливаешь.

– В этом нет необходимости.

– Этот отпуск не добровольный. – И я напомнил: – Не будем говорить о делах, пока ты не окажешься дома.

– Я предпочла бы поехать домой. Я отлично себя чувствую.

– Через несколько дней поедешь.

Кейт не заговорила о нападении Халила, но я был уверен, что она думала об этом, и вообще лучше не подавлять травму, а говорить о ней.

– Я видел видеозапись прыжка. Ты сама должна посмотреть. И прочитать мой рапорт.

– Не очень-то гордись, – посоветовала она.

– По крайней мере, могу сказать, что ты становишься прежней.

Она улыбнулась, дотронулась до моей руки и сказала:

– Я знаю, ты спас мне жизнь.

– Мы поговорим обо всем, когда ты будешь дома, – ответил я.

Мы обсудили кое-что из случившегося в свете моего и ее нового статуса охраняемых персон. Она немного подумала, потом спросила:

– Кто-нибудь предпринял что-нибудь в отношении Чипа Уиггинса?

– Ну, в общем, да. Халил.

– Ох… боже мой…

– Ага. На прошлой неделе в Санта-Барбаре. – Я рассказал ей об убийстве Чипа Уиггинса, потом Фариде Мансуре и о таксисте, убитом на Мюррей-стрит.

Она кивнула и логично заключила:

– Халил в городе. – Ее следующая мысль была о том, что с наибольшей вероятностью следующим увижу Асада Халила я, Джон Кори; впрочем, я и сам это понимал. – Джон, надеюсь, тебя прикрыли полностью. Будь осторожен… И не вызывайся заманивать Халила.

– Конечно, не буду.

Пора было рассказать ей о Гейбе, но сперва я сказал:

– Мы думаем, что Халил выбрал целью ОГБТ, так что в его списке могут быть и другие – Фостер или даже Винс и Том.

Кейт кивнула и сказала:

– Полагаю, у Халила есть некоторое представление о командной структуре ОГБТ. – Это привело ее к следующей мысли: – И Гейб тоже. Он же в команде охотников на львов.

Я взял ее за руку и сказал:

– Гейб погиб. – Я рассказал, что произошло с Гейбом, его женой и дочерью. Заодно и об убийстве водителя лимузина возле дома Гейба. Она смотрела в потолок со слезами на глазах.

– За что? Чем виноваты эти бедные женщины, чтобы… так умереть?

Она устала, и голос ее стал еще слабее, поэтому я сказал:

– Пойду, тебе надо отдохнуть.

– Забери меня отсюда завтра, – сказала она.

– Постараюсь.

Мы поцеловались, и я отправился к медсестрам и сказал дежурной сестре, что миссис Кори хочет выписаться на следующий день.

Сестра сверилась с карточкой и проинформировала меня, что миссис Кори сначала должна пройти медицинское обследование. Кроме того, для выписки требуется сигнал.

– В смысле?

– В смысле, это не только медицинское решение. Мы должны поставить в известность определенных людей, прежде чем ее можно будет выписать.

В смысле, Уолш решил держать специального агента Кейт Мэйфилд в Бельвью, подальше от мужа, которого она нежно любит и который нужен ФБР, чтобы выполнить задание под названием «Ловля на живца».

Вернувшись домой, я написал рапорт о происшествии, тщательно стараясь не приукрашивать факты, и уложился как раз до часа коктейлей, так что у меня даже осталось время на один, прежде чем шофер со стрелком заберут меня на вечерний визит в больницу. Я как раз пытался решить, хочу я водки (без запаха) или скотча (мой обычный), когда зазвонил предоплаченный телефон. Этот номер мало кто знал. Я взял трубку:

– Кори.

– Могу я поговорить с главой семьи? – спросил Дик Кирнс.

У Дика явно были хорошие новости. Я ответил:

– Да, мэм. Сейчас его приведу.

Он посмеялся шутке и сказал:

– Джон, похоже, я его нашел.

– Живым?

– Вероятно, да. Парень из нью-йоркского офиса не говорил, что он мертв. Записываешь?

Я взял со стола бумагу и карандаш и сказал:

– Давай.

– О’кей. Борис Корсаков. – Он произнес по буквам и добавил: – Фэбээровец, с которым я говорил, сказал, что он проходил по программе натурализации советских эмигрантов. Фото, которое прислало мне ФБР, я отправил тебе на электронную почту.

– Подожди. – Я открыл имейл от Дика. С экрана на меня смотрел Борис. Мой Борис. – Это он, Дик. Ты гений.

– Я мастер трепа. Этого парня из ФБР я просто уболтал.

Он продолжал еще некоторое время, а я вежливо и терпеливо слушал, глядя на фотографию Бориса. Он выглядел крутым мачо. Сможет Асад Халил взять верх над этим парнем? Три года назад, когда мы с Борисом познакомились, я так не думал, но…