Текст книги "Особое задание (сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Но Ф. Э. Дзержинский не просто организатор, не просто председатель ВЧК. Его натура не довольствуется только руководством. Он сам жаждет действовать. И мы нередко видим, как он сам допрашивает обвиняемых и роется в изобличительных материалах. Его настолько захватывает дело, что он просиживает ночи в помещении ВЧК. Ему некогда сходить домой. Он спит тут же, в кабинете за ширмой. Он и столуется тут же, курьер приносит ему в кабинет еду, какой питаются все сотрудники ВЧК. Правда, курьер старается приготовить для него чтонибудь получше; вместо конины, которой все питались в 1919 и 1920 годах, приносит поджаренный картофель с салом. Но Дзержинский не любит, чтобы для него создавали какие-то исключительные условия, и ругает курьерастарика и А. Я. Беленького, взявшего на себя заботу о Дзержинском. Поэтому нередко приходится его обманывать, говоря, что и для других сотрудников тот же обед.

Усиленная работа расшатывает и без того изнуренный каторгой организм Дзержинского, и за ним необходим лучший уход. А. Я. Беленький, в меру своих сил и средств ВЧК, старался предоставить Феликсу Эдмундовичу хоть минимум удобств.

Самым напряженным в работе ВЧК было время после покушения на Владимира Ильича, когда обнаглевшая свора лжесоциалистических партий решилась на индивидуальный и массовый террор и когда "правительство учредительного собрания" (в Самаре), опираясь на чехословацких белогвардейцев, начало серьезное наступление на Волге.

Это положение страны приводит к необходимости предоставить ВЧК самый широкий круг прав, и Совнарком в сентябре принимает следующее постановление:

"Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью, что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обезопасить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры".

После этого и в Москве к делу борьбы с контрреволюцией привлекаются все районы. На белый террор жизнь заставила ответить красным террором.

Следующим напряженным периодом в работе ВЧК была осень 1919 года, когда был взорван Московский комитет [Здание Московского комитета партии в Леонтьевском переулке (ныне улица Станиславского) было взорвано членами террористической организации "анархисты подполья" 25 сентября 1919 года] и раскрыт заговор "Национального центра". Все ближе и ближе к столице и Петрограду подходили белогвардейские войска. Контрреволюционеры организовали в Москве и ее окрестностях крупные вооруженные силы.

Враги рассчитывали: как только Деникин подойдет ближе к Москве, они поднимут восстание и облегчат овладение Москвой. Но замысел врагов был пресечен раскрытием "Национального центра". В то же время завершена ликвидация подполья анархистов, работавших в тесном контакте с крайним течением левых эсеров.

На фронтах наступил перелом. Красная Армия победоносно наступала. Феликс Эдмундович отправляется на Украину, где орудуют банды Махно и других "батек". Он попросил назначить его на должность начальника тыла Украинского фронта.

Для Дзержинского не важен чин. Ему важна работа.

Дзержинский внимательно следил за всем, что происходило в стране. Как только представилась возможность, он выступил за смягчение карательных мер. В январе 1920 года он входит в Совнарком с предложением об отмене расстрелов по приговорам ВЧК. Совнарком с этим соглашается и утверждает проект постановления, внесенный Феликсом Эдмундовичем.

Феликс Эдмундович не ограничивается борьбой с контрреволюцией. Он направляет ВЧК на активную борьбу с должностными преступлениями, с теми, кто преднамеренно компрометирует авторитет Советской власти перед рабочими и крестьянами взяточничеством, незаконными поборами или личным поведением; кто хотя и не преднамеренно, а в своих личных интересах, ради своей утробы, ради личного благополучия, не довольствуется выделенной для него нормой потребления и хочет жить за счет урезания и так голодного пайка другого. Разве эти действия должностных лиц не подлежат искоренению и разве это не должно войти в круг работы ВЧК?

А тот, кто преднамеренно или непреднамеренно разрушает транспорт, тормозит товарообмен, кто мешает хотя бы своим попустительством развитию производительных сил страны и строит препятствия на пути изобретательного духа народа, – разве все они не работают на руку контрреволюции? Разве ВЧК до них нет никакого дела?

Нет, все это вредно, подлежит искоренению, и ВЧК должна всем этим заняться. Сам Феликс Эдмундович вникает во все эти вопросы, и ВЧК занимается всем этим.

Борьба с мошенничеством, с Сухаревкой [Рынок на Сухаревской (ныне Колхозная) площади, где процветала спекуляция], борьба с фальшивомонетчиками, с укрывателями и фальсификаторами продуктов – и это становится предметом внимания ВЧК. Спекулянты да и сами бывшие собственники вывозят за границу драгоценности, укрывают их от сдачи.

Это – ограбление Советского государства.

Мы напрасно пытались бы перечислить все области народной жизни, которыми интересовался Феликс Эдмундович и в которых работала ВЧК. Все это привело к тому, что Владимир Ильич стал давать Дзержинскому поручения по линии хозяйственного строительства. Так, ВЧК оберегала и поддерживала серьезных изобретателей, работу которых Владимир Ильич считал нужным держать в секрете.

ВЧК чувствуется повсюду, где проявляет себя контрреволюция. Ее рука тяжело опускается на плечи врагов Советской власти.

Про ВЧК за границей появилась специальная литература. Одним это было нужно, чтобы подработать на пропитание, другим – чтобы выместить свою злобу, третьим – чтобы обрабатывать общественное мнение в политических целях. В этих писаниях на ВЧК, на ее работников выливаются ушаты грязи, самой подлой клеветы. Доходило до инсценировки зверств ЧК, и эти инсценировки заснимались на киноленты.

Все же и в этой литературе имя Дзержинского вынуждены были выделять. Дзержинский в этих описаниях – фанатик своего дела, неумолимо тверд в проведении борьбы с контрреволюцией, но не истязатель, не взяточник, не развратник, каковыми эпитетами наделялось большинство сотрудников ВЧК. Дзержинский даже в глазах врагов – рыцарь революции.

Эту чистоту характера Феликс Эдмундович перенес полностью и на ВЧК. Органам ВЧК вверены судьбы людей, их имущество. Разве трудно в таких условиях поскользнуться рядовому сотруднику? Ведь кругом искушения, а власть почти безграничная. Ослабить вожжи или хоть немного отклониться от общественной нормы в своей личной жизни – разве это не приведет к развалу аппарата? Дзержинский это чует, знает и держит в руках аппарат, подавая повсюду личный пример и строго наказывая злостных нарушителей устава ВЧК.

Но чем успешнее работа ВЧК, тем быстрее приближается время, когда этот аппарат, необходимый лишь для чрезвычайных условий, становится в некоторой части излишним. Поэтому к началу 1919 г. Ф. Э. Дзержинский поднимает вопрос о ликвидации уездных чрезвычайных комиссий. Эти комиссии ликвидируются повсюду, кроме Украины и полосы фронта, где жизнь еще далеко не вошла в нормальное русло.

В связи с победой над вооруженной интервенцией союзников Красная Армия переходит на мирное положение. Военный фронт заменяется фронтом труда. Контрреволюция внутри подавлена. Она уходит глубже в подполье и начинает разрабатывать другие методы борьбы – медленное экономическое удушение. В связи с этим Дзержинскому приходится перестроить и свой аппарат. От нервной, беспрерывной борьбы можно перейти к более спокойной планомерной работе по предупреждению глубоко задуманных заговоров и по пресечению военного и экономического шпионажа.

Учитывая это, Феликс Эдмундович в феврале 1922 года входит в правительство с предложением о ликвидации ВЧК и организации вместо нее Государственного политического управления. Это предложение принимается, и ВЧК перестает существовать.

Спад кипучей и напряженной деятельности ВЧК, а потом ГПУ не может удовлетворить беспокойную натуру Дзержинского. Он, оставаясь председателем ВЧК, а потом ГПУ, одновременно работает на транспорте в качестве народного комиссара путей сообщения, а потом председателя ВСНХ СССР.

Феликс Эдмундович и на этих государственных постах отдает всего себя работе, применяя те же принципы партийного подхода к делу, внимания к людям, беззаветного служения революции. За долгие годы работы в ВЧК у него воспитались закаленные работники, люди школы Дзержинского. Они также постепенно переходят на хозяйственную работу и здесь доказывают, что они кое-чему научились у своего учителя и умеют не только уничтожать контрреволюцию, но и уничтожать разруху и создавать хозяйство.

Ф. Фомин

СТОЙКИЙ СОЛДАТ РЕВОЛЮЦИИ

На Лубянке, где помещалась ВЧК и куда явился я по вызову Ф. Э. Дзержинского в сентябре 1919 года, царила особая подтянутость, собранность, деловитость.

Я вошел в приемную председателя ВЧК и присел в ожидании, пока Феликс Эдмундович освободится. Прошло минут десять. Из кабинета Дзержинского вышел мужчина высокого роста, с небольшими черными усиками, в пенсне в золотой оправе. На нем был тщательно отглаженный темно-синий костюм, крахмальная сорочка, модный галстук. Он не торопясь надел летнее габардиновое пальто стального цвета и серую фетровую шляпу.

– Кто это? – спросил я секретаря ВЧК Савинова.

Тот, улыбаясь, молча показал глазами на лежащий у него на столе адресованный председателю ВЧК Дзержинскому документ, под которым стояла подпись секретаря ЦК партии Стасовой. По решению ЦК, говорилось в этом документе, тов. Менжинский В. Р. направляется для работы членом коллегии и членом президиума ВЧК.

С тех пор на протяжении многих лет мне посчастливилось работать под руководством Вячеслава Рудольфовича – выдающегося государственного деятеля и замечательного человека.

В боевую чекистскую работу новый член коллегии и президиума ВЧК включился сразу, без "раскачки" или "вхождения в курс дела". Это свидетельствовало о его зрелости и подготовленности для выполнения любой большой государственной работы. Уже на следующий день Мепжинскин явился в Особый отдел ВЧК на Большую Лубянку, 2, и приступил к подготовке крупной операции по ликвидации штаба "добровольческой армии Московского района" военной организации известного в истории контрреволюционного заговора "Национальный центр".

В Особый отдел то и дело входили сотрудники ВЧК и Московской чрезвычайной комиссии. В. Р. Менжинский вручал им ордера на аресты командного состава "добровольческой армии", инструктировал, на что обратить внимание, предупреждал об опасности. Он был немногословен, четко формулировал задание, внимательно спрашивал, все ли понятно.

В ночь на 19 сентября 1919 года чекистами с помощью московских коммунистов было арестовано и доставлено в ВЧК большое количество контрреволюционеров, окопавшихся в различных военных учреждениях и школах в Москве и в Подмосковье. Был арестован и начальник штаба полковник Алферов.

Расследование установило, что "Национальный центр"

получал от агента английской разведки в России Поля Дюкса 500 тысяч рублей в месяц. Выполняя задание "Интеллидженс сервис" и разведки Деникина, "Национальный центр" пытался подорвать боеспособность Красной Армии, отражавшей натиск рвавшихся к столице белогвардейских полчищ. Заговорщики занимались шпионажем, диверсиями и распространением провокационных слухов. Штабом "добровольческой армии" Московского района был разработан план вооруженного выступления в момент приближения Деникина к Москве. По этому плану Москва была разделена на боевые секторы и участки, во главе которых стояли члены штаба. В руках заговорщиков находились броневики, автомашины, артиллерия. Они были настолько уверены в победе, что заготовили воззвания и приказы. В одном из приказов предлагалось "расстреливать всех, кто с оружием в руках борется против отрядов и застав "добровольческой армии".

Чекисты под руководством Ф. Э. Дзержинского и В. Р. Менжинского, опираясь на отряды рабочих, полностью разгромили и уничтожили опасный очаг контрреволюции.

Единственное, что мы, чекисты, знали о В. Р. Менжинском до его прихода в ВЧК, – это то, что после победы октябрьского вооруженного восстания он был первым народным комиссаром финансов. Но скоро от старших товарищей нам стало известно много интересного из его революционной биографии.

В. Р. Менжинский родился в 1874 году в семье учителя, в Петербурге. В 1893 году он блестяще, с золотой медалью, окончил гимназию и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Студентом принимал участие в революционном движении.

Официальная служба после окончания в 1898 году университета была легальным прикрытием подпольной пропагандистской работы среди питерских рабочих. В 1902 году он вступил в РСДРП. Весь дальнейший жизненный путь Менжинского – путь профессионального революционера, марксиста-ленинца.

В 1903 – 1905 годах В. Р. Менжинский по заданию Центрального Комитета партии большевиков вел агитационно-пропагандистскую работу в Ярославле. Вместе с Я. М. Свердловым, М. В. Фрунзе и А. М. Стопани входил в состав Северного комитета РСДРП. По заданию Ярославского комитета партии он создает боевую рабочую дружину и становится ее командиром.

В годы первой русской революции ЦК партии направил Вячеслава Рудольфовича на работу в Военную организацию Петербургского комитета РСДРП. Одновременно он являлся одним из редакторов популярной среди солдат большевистской газеты "Казарма".

Скрываясь от преследования царского суда, он вынужден был эмигрировать за границу. В эмиграции Менжинский не прекращает партийной деятельности. В. И. Ленин привлек его вместе с А. М. Горьким и А. В. Луначарским к сотрудничеству в газете "Пролетарий". В это же время Вячеслав Рудольфович слушал лекции в Сорбоннском университете в Париже, изучал математику и иностранные языки.

После победы Февральской революции 1917 года Менжинский возвращается в Петроград и сразу же включается в революционную работу. Он вновь работает в Военной организации ЦК партии и в редакциях газет "Солдат" и "Пролетарий". В дни Октября он становится во главе отряда красногвардейцев и захватывает Государственный банк и министерство финансов.

В. И. Ленин высоко ценил В. Р. Менжинского, испытанного, высокообразованного революционера, всегда спокойного, выдержанного и крайне скромного человека. По предложению Ленина Вячеслав Рудольфович был назначен народным комиссаром финансов. На его плечи легла сложная задача сломить саботаж царских чиновников и овладеть Государственным банком, который В. И. Ленин называл крепостью капиталистического строя. Менжинский выполнил доверие партии, Ленина. Финансы страны были изъяты из рук эксплуататоров и поставлены на службу революции, народа.

Центральный Комитет партии и Советское правительство направляли В. Р. Менжинского на самые ответственные посты. Вячеслав Рудольфович стал одним из первых советских дипломатов. После Брестского мира он был назначен Генеральным консулом РСФСР в Берлине.

В ноябре 1918 года, в связи с аннулированием Брестского договора, Вячеслав Рудольфович отзывается из Германии и избирается народным комиссаром рабоче-крестьянской инспекции на Украине. Вскоре его назначают одним из руководителей ВЧК. С тех пор до конца жизни ои находился на постоянно действующем фронте борьбы с контрреволюцией.

Отличительными чертами Менжинского как чекиста были прозорливость и умение учитывать конкретную политическую обстановку.

В связи с победами на фронтах гражданской войны у отдельных работников особых отделов ВЧК стали проявляться настроения благодушия и беспечности. В условиях, когда началась подозрительная возня империалистов на наших западных границах, подобные настроения могли иметь гибельные последствия. В. Р. Менжинский обратил внимание особых отделов на необходимость усилить бдительность и розыскную деятельность по выявлению контрреволюционных и шпионских организаций, особенно связанных с белопольской разведкой.

Предостережения Менжинского оказались своевременными. 25 апреля 1920 года панская Польша двинула свои войска против Советской России. Вслед за ней начала наступление врангелевская армия, окопавшаяся в Крыму.

В тылу и на фронтах Красной Армии пришли в движение законспирированная до поры до времени белопольская и белогвардейская агентура. 8 мая диверсанты подожгли военные склады в Хорошеве под Москвой. Взлетели на воздух и некоторые другие оборонные объекты.

Все это потребовало от чекистских органов быстрых и решительных ударов по врагу. В связи с отъездом Ф. Э. Дзержинского на польский фронт В. Р. Менжинский был назначен начальником Особого отдела ВЧК.

Менжинский работает дни и ночи, распутывая сложные нити шпионажа и диверсий, по отдельным фактам и показаниям добираясь до центров вражеских организаций.

Напряженная работа, недоедание, невероятное напряжение физических и моральных сил отразились на здоровье В. Р. Менжинского. Летом 1921 года он тяжело заболел, но вопреки запретам врачей продолжал работать.

В. И. Ленин, узнав об этом, позвонил в ВЧК и просил Вячеслава Рудольфовича взять отпуск и строго выполнять советы врачей.

Владимир Ильич хорошо знал страстную революционную натуру Менжинского, которого от работы могли удержать не врачи и не телефонные звонки старших товарищей, а партийная дисциплина. Так появилась записка В. И. Ленина в Секретариат ЦК РКП (б):

Предлагаю ЦК постановить:

Обязать т. Менжинского взять отпуск и отдохнуть немедленно впредь до письменного удостоверения врачей о здоровье. До тех пор приезжать не больше 2 – 3 раз в неделю на 2 – 3 часа.

ЛЕНИН [Ленинский сборник XXXV, с. 266]

С образованием в 1923 году Объединенного государственного политического управления В. Р. Менжинский был назначен первым заместителем председателя ОГПУ.

В это время Ф. Э. Дзержинский, продолжая оставаться руководителем советской разведки, работал одновременно наркомом путей сообщения, а затем председателем ВСНХ.

Особенно ярко раскрылся чекистский талант Менжинского в 1923 – 1926 годах в борьбе с искусно замаскированными врагами Советского государства.

Под руководством Ф. Э. Дзержинского и В. Р. Менжинского органы ОГПУ вскрыли и разоблачили шпионскодиверсионные организации, действовавшие под крышей германских фирм "Кестер", "Сименс" и "Всеобщая электрическая компания", английского концессионера Уркварта и других. Была выявлена широкая сеть резидентуры разведок Англии и Финляндии. Перед военным трибуналом предстали 26 англо-финских агентов. Обезврежена группа немецких террористов (Вольшт, Киндерман, Дитмар), проникших в СССР под видом "делегации ученых". Ликвидированы крупные организации фальшивомонетчиков.

Руководители ОГПУ блестяще осуществили глубоко задуманную чекистскую операцию по поимке эсера-террориста Бориса Савинкова и международного шпиона, агента английской разведки Сиднея Рейли [Об этих операциях см. воспоминания В. Пудина и И. Потрсь ва в данном сборнике].

В 1925 году группа чекистов собралась за чаем у Феликса Эдмундовича на даче "Каре" в Кисловодске, где в это время отдыхал и Вячеслав Рудольфович. Сославшись на усталость после прогулки, Менжинский извинился перед нами и ушел. Разговор за столом шел о работе ВЧК.

– Должен вам сказать, товарищи, – задумчиво проговорил Феликс Эдмундович, – что за время своей работы в ВЧК – ОГПУ я не встречал более сильного оперативного работника, чем Вячеслав Рудольфович. Он с первых сигналов, поступивших к нему в руки, может сразу сказать, есть ли тут действительно что-либо серьезное, или нам не стоит заниматься этим делом...

20 июля 1926 года на боевом посту скончался Ф. Э. Дзержинский. Председателем ОГПУ был назначен Вячеслав Рудольфович Менжинский.

Возглавляя многие годы органы ОГПУ, В. Р. Менжинский стремился сохранить и развить стиль работы ВЧК, сложившийся при Дзержинском.

Главным источником силы органов государственной безопасности В. Р. Менжинский, как и Ф. Э. Дзержинский, считал руководство партии и связь с народом. Вся работа Объединенного государственного политического управления, как и Всероссийской чрезвычайной комиссии, строилась на точном исполнении директив и указаний партии.

Деятельность органов государственной безопасности, по выражению Менжинского, требовала беззаветной преданности партии. Он не раз напоминал сотрудникам ОГПУ о незабываемом выступлении Владимира Ильича Ленина на VII Всероссийском съезде Советов. Владимир Ильич Ленин говорил: "...когда среди буржуазных элементов организуются заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то – что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому, что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в... ЧК и говорят: "А тамто собрались эксплуататоры" [Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 418].

Мне пришлось быть свидетелем того, как Вячеслав Рудольфович Менжинский сумел доказать на деле, насколько важна для чекистов связь с широкими массами трудящихся.

В июле 1927 года два белогвардейских террориста нелегально проникли на советскую территорию для совершения террористического акта против руководителей Советского правительства. Не достигнув цели, они бросили бомбу в общежитие ОГПУ, не причинив серьезного ущерба. В. Р. Менжинский распорядился немедленно поставить на ноги все силы ОГПУ и во что бы то ни стало задержать террористов. Были посланы телеграммы с приметами террористов и просьбами привлечь к их поимке широкие слои населения тех районов, куда, по имеющимся данным, направились преступники. Некоторые из работников ОГПУ возражали против этого. Они говорили, что, действуя таким образом, мы расшифруем оперативные планы по поимке террористов. Но Менжинский настоял на своем.

Вскоре стали поступать известия. На дороге Ельшино – Смоленск неизвестный на просьбу милиционера предъявить документы выхватил браунинг, ранил его и скрылся. Работавшие невдалеке крестьяне организовали погоню. К крестьянам присоединились красноармейцы и работники ОГПУ. В десяти километрах от Смоленска неизвестный был в перестрелке убит. У него обнаружили наган, парабеллум, топографические карты, английскую гранату и дневник. Убитый оказался разыскиваемым террористом. Через два дня недалеко от Витебска крестьяне сообщили работникам ОГПУ о другом террористе. В перестрелке он был убит. Так, с помощью населения были ликвидированы опасные враги.

Самоотверженное участие местных жителей в обезвреживании преступников было отмечено Менжинским в специальном приказе, опубликованном в печати.

Строгое соблюдение и умножение славных чекистских традиций, выработанных при Ф. Э. Дзержинском, имело большое значение. Именно благодаря этому органы ОГПУ, руководимые В. Р. Менжинским, обеспечили безопасность Советского государства в период индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства.

Свидетельством неусыпной бдительности органов ОГПУ является раскрытие и ликвидация в 1926 – 1933 годах ряда опасных контрреволюционных очагов. В это время были ликвидированы: террористическая группа колчаковских офицеров, готовившая по заданию английского разведчика Уэйта взрыв в Кремле и в Большом театре; группа диверсантов, совершившая взрыв в Деловом клубе в Ленинграде; вредительство в угольном бассейне ("шахтинское дело"), в промышленности ("Промпартия"), в советском государственном аппарате ("ЦК РСДРП меньшевиков"), в сельскохозяйственных учреждениях ("Трудовая крестьянская партия") и многие другие.

В чем же был секрет прозорливости председателя ОГПУ? В его прекрасной осведомленности о настроениях, думах и чаяниях самых различных слоев населения, в его умении тщательно сопоставлять и анализировать факты, отбрасывая ненужную шелуху, добираясь до сути дела.

Припоминается такой случай. Мне, в тот период начальнику Особого отдела Северо-Кавказского военного округа и начальнику погранохраны и внутренних войск ОГПУ округа, пришлось докладывать на коллегии ОГПУ о вскрытой нами контрреволюционной группе курсантов в военной школе среднего комсостава. Эта группа была сколочена замаскированным белогвардейцем, пробравшимся на должность преподавателя. Группа занималась разложением и деморализацией будущих красных командиров. Члены коллегии согласились с докладом и в своих выступлениях поддержали меня. Вячеслав Рудольфович внимательно слушал доклад и выступления членов коллегии. Наконец он взял слово.

– Нельзя всех мерить на один аршин, – строго сказал он. – Что же, по-вашему, рядовые члены группы, многие из которых просто отсталые в идейном отношении люди и к тому же представители национальных меньшинств, заслуживают такого же наказания, как их главарь, убежденный враг Советской власти? Нет, ленинский Центральный Комитет нашей партии нас учит другому. Нужен вдумчивый, дифференцированный подход. Одних можно и нужно перевоспитывать, других – строго карать.

Мне не раз приходилось разговаривать с Вячеславом Рудольфовичем о делах ВЧК – ОГПУ, о наших чекистах.

Вячеслав Рудольфович всегда хотел услышать от меня как можно больше фактов из повседневной практической работы рядовых чекистов, он очень интересовался жизнью, образом мыслей людей, стоящих на страже государственной безопасности.

Помню, какое большое впечатление произвел на Вячеслава Рудольфовича мой рассказ о случае на польской границе в 1922 году. Я сопровождал на границу товарищей М. И. Калинина и Г. И. Петровского. Было это зимой.

Вдоль границы шагал наш боец – пограничник в стареньком шлеме, неважной шинели, подбитой "рыбьим мехом", в обмотках. А по ту сторону прохаживался польский жолнеж в тулупе, шапке, добротных валенках. Михаил Иванович Калинин подошел к нашему бойцу и спросил:

– А что, не завидуешь ли ему?

– Нет, – ответил пограничник и улыбнулся Михаилу Ивановичу. – У него все чужое, а у меня хоть и старенькое, зато свое, советское.

– Молодец, – похвалил бойца Михаил Иванович, и все мы пожали воину руку.

Вячеслав Рудольфович был сильно тронут этим фактом.

Однажды в Одессе был арестован бывший член Государственного совета, крупный помещик Крупенский. Его жена предложила часовому, молодому красноармейцу, вчерашнему простому рабочему пареньку, огромную взятку золотом и драгоценностями за то, чтобы он дал возможность ее мужу уйти из-под стражи. Красноармеец, не колеблясь ни минуты, доставил даму в комендатуру.

Когда я закончил рассказ об этом, Вячеслав Рудольфович заметил:

– Это очень хороший пример стойкости и неподкупности наших людей. И чем дальше, тем таких примеров должно быть больше. Нужно, чтобы в ГПУ приходило как можно больше рабочих, особенно металлистов, этого передового отряда рабочего класса.

Вячеслав Рудольфович постоянно заботился о подборе и подготовке чекистских кадров. Мне хорошо запомнилась беседа с ним по поводу моей учебы. Незадолго до смерти Ф. Э. Дзержинского я был у него и просил послать меня на учебу. Феликс Эдмундович ответил:

– Мне очень приятно, что наши кадровые чекисты хотят учиться. Бывало, мы только большевистской преданностью и чекистской храбростью побеждали контрреволюцию, а теперь каждому из нас нужно иметь образование. Я обещаю послать вас в этом году на учебу.

Об этом разговоре с Дзержинским я рассказал Вячеславу Рудольфовичу и попросил отпустить меня на учебу.

– А куда вы хотите пойти учиться? – спросил он.

– В военную академию.

– Хорошо, но при одном условии: после окончания учебы вы вернетесь к нам в ОГПУ, и мы пошлем вас в пограничную охрану. Наша единственная пока Высшая пограничная школа ни в коей мере не удовлетворяет потребности в командном составе, пригодном к тяжелой службе и специфическим условиям работы. Нам нужно будет готовить командный состав из своих чекистов-пограничников, организовав новые пограничные школы.

Радостно было слушать от председателя ОГПУ слова, выражавшие заботу о наших кадрах пограничников. Да и можно ли было удивляться этим высказываниям Вячеслава Рудольфовича, если именно он, возглавляя Особый отдел ВЧК по охране границ, подписал в ноябре 1920 года приказ о приеме охраны границ от Наркомвнешторга!

С тех пор и до последних дней своей жизни он неустанно заботился об улучшении охраны наших государственных границ, гордился идейным ростом, совершенствованием военного и чекистского мастерства командного и рядового состава пограничных войск.

Помню, на праздновании 5-й годовщины пограничной школы в 1928 году в Центральном Доме Красной Армии мне довелось после некоторого перерыва вновь встретиться с Вячеславом Рудольфовичем.

– Как приятно смотреть на всех вас, сидящих здесь пограничников, говорил мне Вячеслав Рудольфович, – все вы молодые, здоровые, выглядите чудесно, хорошо одеты.

Спустя два года, когда я был начальником погранохраны Ленинградского округа, мне пришлось по делам службы побывать в Москве, у Вячеслава Рудольфовича, и еще раз убедиться в том, с каким вниманием и уважением относится он к труженикам границы, защитникам рубежей нашей Родины. Я захватил в Москву картину художника Дроздова, изображающую подвиг легендарного пограничника Андрея Коробицына, и описание этого подвига. Прежде чем показать Вячеславу Рудольфовичу картину и текст с описанием подвига, которые мы задумали размножить литографским способом, я решил коротко доложить Вячеславу Рудольфовичу о подвиге Коробицына.

Но он прервал меня:

– Товарищ Фомин! О подвиге Коробицына я очень хорошо знаю и согласен, что память его увековечить необходимо.

Он внимательно прочитал описание подвига Коробицына и тотчас же подписал разрешение на размножение картины литографским способом. После этого Вячеслав Рудольфович расспрашивал меня, каким тиражом будут отпечатаны литографии, хватит ли их на все части погранохраны, на все заставы, комендатуры и подразделения внутренних войск ОГПУ. Он поинтересовался, поддерживаем ли мы связь с семьей Коробицына, помогаем ли ей.

Вячеслав Рудольфович был очень обрадован, узнав, что семья погибшего героя-пограничника получает денежное пособие, что родители героя регулярно приглашаются на заставу, которой присвоено имя Коробицына.