Текст книги "Особое назначение (сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Никитин шутливо нахмурился:

– Та-а-ак, гражданин Алексеев, частная собственность?

– Так точно! – поддержал шутку Алексеев. – На нее и копил, на машину. Не хотел вам говорить, а почему? Вызвали бы ее бывшего владельца для проверки, а ему бы это не понравилось. И прощай, моя покупка. Очень ему нужно с подозрительным типом дело иметь, когда покупателей полно... Так проедемся?

– Спасибо. В другой раз обязательно!

Вечером Никитин рассказал майору об этой встрече:

– Видите, еще одна деталь этого мелкого дела, Николай Петрович.

Майор возразил:

– Почему мелкого? Речь шла о том, чтобы найти преступника и оградить от ложных обвинений честного человека. Если подумать – это не мелочи.

ВЫСТРЕЛ В ТУМАНЕ

– Давно у нас такого тумана не было, – сказал капитан Крылов, начальник поселкового отделения милиции. – Отставишь, к примеру, руку – и пальцев не видно...

Разговаривая с капитаном, майор Гарин и лейтенант Никитин видели из окна его кабинета крайнюю улицу поселка. Крылов, указывая в степь, сказал:

– Вот по этой дороге и шел он вчера на станцию. К Бабкину шел, к своему другу...

Они уже слышали об исчезновении инженера Медведева. Утром у Крылова побывала жена Анна Николаевна и рассказала, что муж ушел из дома вчера после завтрака и обещал вернуться часов в пять вечера. Но ни к пяти, ни к двенадцати ночи он не вернулся. На станции у Бабкина его также вчера не было. И до сих пор неизвестно, где находится Александр Егорович Медведев.

Капитан Крылов повозился с бумагами, лежащими перед ним на письменном столе, нашел заявление жены инженера. Гарин прочитал его.

– Значит, полагаете, дело серьезное?

– А как же! Тут я протокол составил. Вот что Медведева показывает: "Муж исчез, и пистолета дома не оказалось..." А ведь он человек военный, офицер инженерных войск. На здешнем объекте работает.

Лейтенант Никитин поглядел на майора, подумав, что исчезновение инженера, работающего на таком объекте, действительно, дело не шуточное. Но майор в ответ на его замечание только пожал плечами:

– Поживем – увидим... А пока что, Леонид Иванович, – обратился он к Никитину, – сходите к Бабкину на станцию. Он, как будто, на станции живет?

– Живет там и работает, – пояснил Крылов. – Весовщик товарного склада. С Медведевым во время войны в одной роте служил. И здесь они случайно встретились, почитай лет через двадцать. Отсюда и дружба.

Бабкин встретил молодого офицера дружелюбно, усадил за стол, покрытый пестренькой скатертью, налил стакан чаю:

– Извиняйте, что другого чего нет. В будни не употребляю.

– Да и я не употребляю, – смутился Никитин. – С чего бы это я на работе стал употреблять?

Покрутив сивый ус, Бабкин ухмыльнулся. – Ну, про вас лично не говорю... любители везде есть. Но это так к слову. Вообще-то спасибо, хлопцы, что ищете. А вдруг, правда, с человеком несчастье!

– Работа наша такая – искать. Вы давно с Медведевым знакомы?

– Всю войну вместе. Он комроты, а я старшиной.

– Ну и как он?

– Это в каком смысле?

– Ну, характер, привычки...

– Характер, можно сказать, хороший. Только горяч бывает Александр Егорыч. На фронте сам вперед лез, за других не прятался. Но ежели заметил, что кто-то замешкался, тогда спуску не давал. А когда зря погорячится, то потом кается, извиняется даже перед человеком... Он последнее время какой-то сумной ходил, задумчивый...

– А вы ждали его в воскресенье?

– Ждал. На озеро собирались с ним.

– На озеро?

– На озеро. Такое, значит, дело: заспорили мы с ним. Может ли он теперича в любой предмет попасть, как бывало раньше, в молодые годы. Он раньше прямо снайпером был. И вот доказывает, что и сейчас может в любую цель угодить, не промажет. Решили проверить. Он обещал пистолет принести и на озеро пойти.

Остальные вопросы были заданы жене Медведева:

– А вы точно знаете, что пистолет он захватил с собой?

– Да. Пистолет обычно лежал в нижнем ящике комода, под бельем. Сейчас его там нет.

Анна Николаевна Медведева растерянно развела руками.

– Лежал под бельем? – переспросил майор.

– Да.

Гарин и Никитин переглянулись. В красивых карих глазах молодой женщины мелькнуло удивление.

– А это так важно?

– Важно, Анна Николаевна. Это значит, что ваш муж оружием почти не пользовался.

– Вы угадали.

– Угадал. При нормальной эксплуатации оружия канал его ствола регулярно покрывают смазкой. Но тогда вы не позволили бы мужу хранить пистолет в комоде для белья. Верно?

Медведева с трудом улыбнулась. "Молода, – думал Никитин. – Она, пожалуй, в дочери ему годится... Следовательно, вторая жена инженера, а то и третья. Умерла, может, первая? Или старый холостяк решил вдруг на молодой жениться? Надо будет Бабкина спросить, он, конечно, знает..."

Лейтенант вспомнил седую голову Бабкина и представил себе инженера, давно шагнувшего за сорок.

Майор с разрешения рассматривал фотоальбом в плюшевых корках. На фотографии инженер казался вдвое старше своей подруги. У него было волевое лицо человека с несколько крупными чертами лица и тяжеловатым взглядом. Все же стариком, как Бабкина, его никак нельзя назвать.

Были в альбоме многочисленные фотографии Анны Николаевны.

Присмотревшись к группе юношей и девушек, снятых на фоне большого здания, майор спросил:

– Так вы в политехническом учились?

– Ушла с третьего курса.

– Напрасно. Были бы сейчас инженером.

– Вышла замуж, – просто ответила Анна Николаевна. – За Медведева...

И вдруг, погрустнев еще больше, отвернулась.

Майор листал альбом, расспрашивал о работе инженера, о его знакомствах, привычках.

– В карты не играл, не пил, – отвечала Анна Николаевна, – читал не очень много.

"Оно и видно, – думал майор. – Книг в доме почти нет. А ведь, вроде, техническая интеллигенция".

– А как был одет ваш муж, когда вышел вчера из дома?

– Обыкновенно. В пальто и костюм.

– А точнее?

– Ну, пальто кожаное, коричневое. Костюм синий.

– А обувь?

– На нем были полуботинки с галошами.

– Даже с галошами?

– Да. Грязно ведь... А сапоги он не любит.

– Размер не скажете?

– Полуботинки сорок первый номер. Галоши не знаю!

Тут произошла заминка. Майор все возился с альбомом, листал его, рассматривал содержимое. И как-то неловко уронил на пол. Несколько фотографий выпало, майор застеснялся и стал извиняться. Быстро наклонившись, поднял их, принялся вставлять в листы альбома.

– Ничего, ничего, – успокоила женщина, – я сама.

– Да вот уже и готово... И даже этот парень на месте.

Майор указал на карточку светловолосого паренька в куртке с застежкой молнией.

– Врат моей подруги, Петя Поляков. Учились с ним.

– Вот и на групповой фотографии он рядом с вами... Он и сейчас учится?

– На последнем курсе.

Анна Николаевна поправила кончиками пальцев коротко стриженные волнистые волосы и, глянув мельком на свое отражение в зеркале, повернулась к майору.

– Как же с мужем? Что с ним? – взволнованно спросила она, чуть сдвинув тонкие брови и сдерживая рыдание.

– Будем искать, – виновато ответил Гарин.

Вечером они играли в шахматы в комнатке общежития, отведенной им комендантом стройуправления. Майор любил напевать во время игры, высказывать разные мысли, шутить, но между всеми этими занятиями выигрывал у Никитина партию за партией.

Он бы давно бросил игру, но Никитин умолял "еще разочек", надеясь отыграться.

– Все думаю об очаровательной Анне Николаевне, – неожиданно проговорил Николай Петрович. – Кто ее заставлял так скоропалительно выходить замуж. Училась бы в институте, сейчас бы имела диплом инженера.

– Значит, так для нее лучше было, Николай Петрович.

– Не думаю. Этот Петя Поляков, помните, тот, что на карточке, ее дружок был. Не случайно на трех групповых студенческих фотографиях они рядом стоят. А когда я уронил альбом и поднял его выпавшую фотографию, то успел прочитать на обороте "Любимой Анечке от Пети"... Ну, в общем, как писали, пишут и будут писать все влюбленные. И карточка подарена Анне Николаевне за неделю до брака с инженером. (В паспорт заглянул). Медведев – вдовец, это я узнал, пока вы у Бабкина были. Жена его скончалась два года назад, а на Анне Николаевне он женился в ноябре прошлого года. Был в командировке в Свердловске, встретил ее и полюбил.

– Выходит, он ее полюбил, а она-то не очень?

– Это штука тонкая, Леня...

Майор замолчал и, подойдя к приемнику, включил его.

– Вальс Штрауса, – сказал он, послушав. – Это все про нее, про любовь. Когда я был молодым, то раз пять ходил на "Большой вальс". Прямо с ума от этой картины люди сходили. Особенно девушки... Перед войной это было...

Прошло два дня. Не только дорогу от поселка до вокзала, но весь поселок четыре работника милиции – майор Гарин, Никитин, Крылов и помощник Крылова сержант Егоров исходили вдоль и поперек. Сержант болел, ему лечили зубы, но по случаю ЧП решил трудиться. С согревающим компрессом он усердно участвовал в поисках.

Дорога до вокзала проходила по открытой местности. За два километра от поселка шоссе перерезал глубокий овраг, по которому с шумом неслась вода мутная, стремительная.

Через овраг был переброшен деревянный мост, рассчитанный не только на пешеходов, но и на проезд транспорта.

Не раз были опрошены многие жители поселка, а на станции дежурные железнодорожники, милиционер, носильщики, кассир. Но никто из них не встречал высокого представительного мужчину, одетого в кожаное пальто и полуботинки с галошами.

– Все туман наделал, – сокрушался Крылов. – Туман в то утро был просто невероятный. Разве в таком тумане чего увидишь?

Но все же нашелся человек, который, если не увидел, то услышал.

Так оно и бывает чаще всего. Главное в розыске все-таки не следы, оставленные преступником, не микроскоп, не медицина и химия – современные помощники следствия. Главное – это люди, их случайные или неслучайные наблюдения.

Прошлым воскресным утром десятник соседней новостройки возвращался на своем мотоцикле со станции. Ехать было трудно: полз туман. А тут еще вблизи моста пришлось слезть с мотоцикла и отвести его в сторону, чтобы исправить неполадки в моторе, оказалось, что произошел нагар свечи, отказало зажигание.

Пока мотоциклист возился с ремонтом, мимо него прошла в тумане колонна автомашин с зажженными фарами. Потом он прочистил свечу, переехал мост и в это время услышал сзади выстрел.

– Близкий был выстрел или далекий? – спросил майор Гарин.

– Выстрел был, по-моему, не очень близкий, – неуверенно ответил десятник. – Но и не так, чтобы далекий...

– Ясно. Выстрел мог быть близким, но из-за тумана казаться далеким. Глухой он был или четкий?

– Довольно отчетливый, товарищ майор.

"Майор подозревает самоубийство, – подумал Никитин. – Ведь обычно при этом бывает глухой звук". Да, Гарин придавал отчетливости звука, видимо, большое значение. Еще раз спросил он свидетеля об этом, но тот еще уверенней, чем в первый раз, повторил:

– Довольно четко стреляли... Не близко, но четко.

За околицей поселка, в степи, гудели телеграфные провода, встречный ветер отгибал полы плащей. Утро выдалось солнечное, но холодное. Дорога, по которой шли три человека, уже почти подсохла, луж не было.

Перейдя мост, трое остановились.

Майор Гарин указал в сторону дороги, налево:

– Здесь ремонтировал свой мотоцикл десятник... Помнится, он исправил машину, переехал мост и услышал за собой выстрел. Значит, пока он возился с ремонтом, кто-то стоял поблизости, но из-за тумана не был виден. Верней всего, он стоял вблизи моста, в нескольких шагах от него.

– Почему же вблизи? – спросил капитан Крылов.

– Потому что по мосту шла колонна автомашин, и пешеходу невольно пришлось сойти в сторону, чтобы дождаться, пока путь будет свободен. Скорей всего, вот сюда.

Они спустились на край оврага. Вода все еще с шумом неслась по его наклонному руслу. Глядя в мутный поток, майор спросил капитана:

– Куда идет этот овраг?

– Тянется до березняка, проходит по его опушке и упирается в глиняный карьер.

– Если труп бросили в овраг, то куда его может унести? В карьер может?

– Вполне.

Теперь все они – Гарин, Крылов и Никитин – принялись внимательно разглядывать берег оврага. В глинистой почве нетрудно было найти следы того, кто стоял здесь три дня назад. Это был человек в новых галошах, большеногий и, судя по глубине следов, грузный.

А лицом к нему стоял другой человек – в ботинках с подбитыми каблуками.

Повернувшись к майору, Крылов не то спросил, не то высказал мнение:

– Медведев?

Гарин кивнул:

– Скорей всего, да... Он... Ищите гильзу.

Никитин наставил камеру и сфотографировал следы, измерил расстояние между ними, нанес на схему их расположение.

– Ищите гильзу, – повторил Николай Петрович. – Медведев стоял спиной к оврагу, лицом к тому, что в ботинках. Гильза должна быть вправо от того, кто стрелял... Ну, видите, так оно и есть!

Никитин поднял медный цилиндрик, закатившийся в лужицу и застрявший на его обочине. Гильза была от пистолета ТТ.

Завертывая гильзу в бумажку, майор проворчал:

– Вообще-то ни черта не понятно. Судя по расположению следов и гильзы, стрелял тот, кто стоял перед инженером. Гильза от ТТ выбрасывается вперед и вправо. Именно так она лежала по отношению к человеку в ботинках с подковками. Но ведь пистолет принадлежал инженеру. Почему он оказался в руках другого? Он свой пистолет отдал добровольно, что ли?

Это был день открытий.

Едва они вернулись в отделение, зазвонил телефон. Сообщали из областного центра, что в комиссионном магазине обнаружено кожаное коричневое пальто. Запрос насчет пальто сделал Гарин еще в первый день приезда, тогда же он перечислил и все предметы одежды инженера.

Нетрудно было установить, что сдал кожаное коричневое пальто для продажи некий Демин, работающий каменщиком на строительстве и живущий в поселке. Парень он, по сведениям, имеющимся у капитана Крылова, был ненадежный, любил выпить, сидел два раза по пятнадцати суток за хулиганство. Но Демин, опрошенный Крыловым, указал, что пальто он купил у товарища по работе Васи Пташкина. Позже выяснилось, что не купил, а выиграл в карты.

Утром следующего дня Николай Петрович и сержант Егоров, прихватив с собой двух дружинников, отправились "шарить" по оврагу, надеясь пролить свет на судьбу людей, чьи следы были найдены вблизи моста. Никитин и Крылов остались в отделении.

В десять часов в приоткрытую дверь кабинета начальника милиции протиснулись один за другим два паренька, похожие на взъерошенных воробьев. Друг на друга они не смотрели.

– Садитесь, – указал Крылов на диван и табурет в углу напротив письменного стола.

Демин, угреватый, остроглазый парень, откинулся на спинку дивана и сразу вытащил пачку сигарет. Взгляд его скользнул по кожаному пальто, перекинутому через спинку стула. Ничего не сказав по поводу увиденной вещи, Демин спросил:

– Курить можно, начальник?

Капитан, поглядев на него в упор, ответил:

– Кури. Разрешаем.

Демин надорвал пачку и небрежно сунул в рот сигарету.

Второй парень сидел смирно, примостившись на краешке табурета, поджав ноги. Был он маленький, остроносый, с жесткими вихрами, по которым два раза мазанул грязной ладошкой.

Положив перед собой чистый бланк протокола, Крылов сказал:

– Пальто ваше временно придется изъять, Жора.

– То есть ка-ак?! – подался вперед угреватый. – Не пойдет это дело, начальничек! Пальто мое, законно мне досталось!

– Изъять, как вещдок, – твердо повторил капитан и поднял указательный палец. – Понял? А насчет закона... знаем мы ваши законы, – Крылов показал, как сдают игральные карты. – Ясно?

– Ясно, – успокоился Жора.

Он, видимо, сообразил, что с этим толстым рыжим капитаном милиции не стоит обострять отношений, поскольку ему о Жоре кое-что известно.

– Раз вещдок – другое дело. А как же с распиской на пальтишко, начальник?

– Расписку получи.

Когда Демин ушел, капитан долгим укоризненным взглядом уперся в лицо лохматого Пташкина. Тот дважды испуганно глянул исподлобья на сидевшего перед ним человека в милицейской форме и шмыгнул носом.

– Краснеешь? – елейным голосом заговорил наконец капитан. – Краснеешь, Пташкин? Ай-ай-ай... Ты же рабочий человек, каменщик! Верно я говорю?

– Верно, – выдавил с усилием Пташкин.

– А у человека пальто украсть тоже верно? Или угробить человека за пальто тоже верно?

Пташкин удивленно поднял глаза на капитана:

– Не крал я его, товарищ начальник!

Крылов, как бы не слыша, обмакнул перо, придвинул лист бумаги:

– Давай запишем, друг Пташкин, твое чистосердечное признание. От этого признания легче бывает. Ты, наверно, такого закона не знаешь, так вот я сообщаю тебе... Где встретил ты владельца этого пальто и как ты им завладел?

– Никакого владельца не знаю, – просипел Пташкин.

– Не знаешь? Инженера Медведева не знаешь?

– Его знаю. Он на нашем участке бывал, проверял работу.

– Вот, вот... Скажи, его это пальто или нет?

– Кажись, было у него такое... Только я пальто это нашел, товарищ капитан, честное слово.

– Наше-ел! Вот это заливаешь! Где нашел?

– В степи над оврагом.

Пташкин стал рассказывать, как шел он со станции и увидел это пальто.

– Так ведь тогда туман был, – вмешался Никитин. – В тумане, брат, трудновато пальто разглядеть с дороги. А ведь там метров десять будет – от моста до края оврага.

Пташкин ответил, что тумана не было, что, вернее, туман был раньше, а потом, к полудню, туман исчез. Вот в это время он и шел через мост на станцию...

Крылов уже заполнил страницу протокола, поставил точку и удовлетворенно крякнул:

– Тэк-эк. Вот распишись на первой странице. А теперь ответь, куда пистолет дел?

– Пистолет? – Пташкин даже привстал с табурета, затем опять сел. Какой пистолет?

– Которым стрелял... Не понимаешь?.. Эх, Пташкин, Пташкин! Говорю тебе, от признания процентов на пятьдесят легче будет!

Капитан развернул бумажный пакетик и выкатил на стол четыре пистолетных патрона.

Никитин узнал тупые овальные пули от пистолета ТТ и подошел к столу:

– Патроны где нашли?

Крылов кивнул в сторону Пташкина:

– У него и нашли. В аккурат в его квартире за сундучком лежали. Есть там у них сундучок в прихожей. Мамаша его и не знала ничего. Он с матерью живет и старшей сестрой. Вот утешенье на их головы!

На все вопросы насчет патронов Пташкин так ничего толкового и не ответил. По его завереньям, он их и в глаза не видел.

Но Крылов не сдавался. Развернув газету, он сказал:

– Ты подумай, вспомни, Пташкин, а я пока газетку почитаю. Интересная сегодня газетка.

И прикрылся газетным листом, как бы отгородившись от Пташкина, оставив его наедине с мыслями о найденных патронах.

В это время в дверях показался Егоров, Крылов понял, что сержант принес новости, и сказал:

– Выйди на минуту, Пташкин. В коридор.

Пташкин поднялся с табурета. Обернувшись от двери, плаксиво заговорил:

– В тюрьму, что ли, товарищ капитан? Не брал я пистолета... Хотел принести это пальто в милицию, да не успел... Подвернулся этот Жора!..

– Ладно, разберемся. Подумаешь – не успел. Государственные дела его задержали. Иди, иди.

Пташкин вышел, а Егоров, понизив голос, сообщил:

– Так что, товарищи, нашли того инженера!.. В глиняном карьере убитый лежит... Пулей убитый. В щеку.

Труп Медведева в промокшей насквозь одежде лежал на краю ямы, наполовину заполненной мутной желтой водой. Выемку глины когда-то производили экскаватором, но впоследствии в карьер приезжали жители ближайших деревень и лопатами выбирали глину для собственных нужд. Так образовалось несколько ям.

Около тела убитого стояли Николай Петрович и два дружинника.

Майор показал рукой на голову убитого:

– Как будто, слепое пулевое ранение: пуля вошла в левую щеку и застряла в полости черепа. Приедет эксперт – осмотрим точнее... Обратите внимание на одежду.

Крылов сказал сокрушенно:

– Из-за барахла угробили человека... Между прочим, товарищ майор, четыре патрона на квартире у Пташкина найдены.

– На квартире Пташкина? – с недоверием в голосе переспросил майор, как будто он не мог допустить даже этого факта.

– Да, за сундучком в прихожей.

– Чепуха какая-то. Пташкин не имеет никакого отношения к этому делу.

Тут пришло время удивиться Никитину и Крылову. Значит, Гарин уже обнаружил настоящего убийцу? Но где и как?

Они отошли в сторону и присели на трухлявую, уже обсушенную солнцем и ветром колоду, бог весть как попавшую в выемку глиняного карьера.

– Смущает меня одно обстоятельство, – заговорил Николай Петрович, крутя в руке прутик.

– Какое? – спросил Никитин.

– Повреждение от пули на костюме убитого.

– Почему на костюме?

– А вы присмотритесь. Прежде чем ударить в левую щеку Медведева, пуля задела левый рукав пиджака, затем левый лацкан и воротник. Похоже, что в инженера стреляли с земли, снизу вверх... Впрочем, – майор глянул на часы, скоро приедет судебно-медицинский эксперт. Но и так ясно, что самоубийство исключено.

Перед самым вечером, когда на земле уже лежали длинные тени, прибыли из областного города две машины с работниками милиции, экспертами, следователем прокуратуры.

Женщина-врач осмотрела труп и подтвердила, что самоубийство исключено:

– На левой щеке трупа имеется входное отверстие. Следов же выстрела на близком расстоянии нет. Иначе бы на коже лица были пятна от порохового газа.

Сотни раз слышал майор за годы своей работы такие официальные формулировки и потому улыбнулся.

Врач была молода, она только начинала свою работу и очень серьезно произносила определения, взятые из учебников судебно-следственной медицины.

– Все правильно, – сказал Николай Петрович. – Плюс к этому самоубийца не будет стрелять в свой левый рукав, чтобы попасть в щеку.

– Ну это по вашей части, Николай Петрович, а я лишь медицина.

– Тоже верно. А скажите, товарищ медицина, нет ли на голове или лице убитого ссадин, кровоподтеков, царапин или других следов удара? Я склонен думать, что из пистолета ТТ не только стреляли, но кто-то воспользовался им также для драки.

– Во всяком случае убитому никто ударов не наносил.

В боковом кармане покойного обнаружили обрывок конверта. Адрес на конверте расплылся, но читался свободно. Майор положил обрывок на ладонь и поднес близко к глазам, чтобы рассмотреть расплывшиеся буквы. Вдруг он удивленно хмыкнул и отошел в сторону.

Быстро темнело. Майор подозвал Никитина:

– Читайте!

Направив свет карманного фонаря на конверт, лейтенант прочел: "До востребования Анне Николаевне Медведевой".

– На конверте нет обратного адреса, Николай Петрович.

– Но есть след почтового штемпеля: Свердловск, 17... Обратили вы внимание на почерк человека, писавшего адрес?

– Почерк мне незнаком.

– То-то и оно. А мне знаком. Этот адрес написан тем студентом, который подарил свою фотографию Медведевой незадолго до ее брака с инженером... До востребования... А письмо попало к мужу! Типичный треугольничек, что бы ни говорили на этот счет разные алилуйщики. И у нас он встречается и долго еще будет встречаться. Фигурирует не только в романах.

– Значит, убийство?

– Самоубийство, как видите, исключено. А убийство?.. Был у меня в практике аналогичный случай, но пока говорить об этом рано, – уклончиво ответил майор.

Совсем стемнело. Труп положили в подошедшую санитарную машину и повезли в морг для вскрытия. Захватили бумажник убитого, обрывок конверта. За пальто заехали в отделение милиции, где в коридоре уныло сидел Пташкин.

Осмотрев пальто, майор подмигнул Пташкину:

– Вешалку-то когда оторвал?

– Так и было!

– Значит, пальто ты не вешал у себя на квартире, а клал?

– Лежало оно. На сундуке в прихожей.

Капитан Крылов, слушая этот диалог, недовольно хмурился, потирал подбородок, но ничего не говорил. Только когда майор отпустил Пташкина, капитан заметил, не глядя ни на кого, уткнувшись в папку с бумагами:

– Не рано ли, товарищ майор? Все же патроны – улика.

– Насчет патронов вешалка подсказывает. Лежало пальто на сундучке, а патроны, видимо, в кармане были. Вот и выкатились за сундучок. Вы давеча осмотрели костюм Медведева, товарищ капитан. И думаю, не хуже меня кое-что поняли в этом деле... А Пташкина что держать? Ему завтра на работу идти, а тут мы ему на нервы давим. У парня ведь тоже нервы, не проволока, товарищ капитан.

Хорошо было выйти из теплой, прокуренной комнаты и ощутить мягкую свежесть весеннего вечера. В окнах горел свет, с балконов доносились разговоры и смех, где-то крутили пластинку.

Остановившись под фонарем, майор посмотрел на часы:

– Скоро десять. Все же в поликлинике есть дежурный врач или сестра. Зайдем.

Дежурила сестра. Склонившись над потрепанным томиком, она читала.

Хлопнула входная дверь, и девушка повернула голову навстречу вошедшим.

Майор, назвав себя, попросил навести справку.

– Пожалуйста, – кивнула девушка.

– Нам нужно знать, обращался ли к вам за помощью человек с разбитой головой...

– К нам многие обращаются. Когда это было?

– В прошедшее воскресенье, до обеда.

– Сейчас посмотрим.

Из-за перегородки, разделяющей комнату, показалась толстая пожилая женщина в очках. Ее круглое добродушное лицо выражало крайнее удивление.

– Позвольте, позвольте, – заговорила она – значит, нашли тех хулиганов, которые напали на бедного молодого человека?.. Анечка, не надо искать по книге, я все, все расскажу. Я лично все расскажу, потому что я лично перевязывала раненого... Такой красивый молодой человек, очень вежливый. Шел со станции и, представьте, на него в поле напали хулиганы. К счастью, удар по правой теменной кости оказался не очень сильным. Травмирована только мягкая ткань, мозг не был задет. Но крови вытекло много.

– В больницу его положили?

– Нет, не госпитализировали, лишь оказали амбулаторную помощь. Врач сказал, что обойдется... Все-таки проучить бы, товарищи, этих хулиганов!

– Нам хотелось бы знать фамилию пострадавшего.

Девушка поискала в книге регистрации больных, которым оказана амбулаторная помощь, и ответила:

– Есть... Поляков Петр Андреевич, сорок второго года рождения...

С ним столкнулись, когда он только что вышел из квартиры Медведевой.

Вещей при нем не было, если не считать плаща, перекинутого через руку. Никитин узнал его, хотя бинт на голове несколько изменил лицо парня, снятого на фотографии, хранящейся в альбоме Анны Николаевны.

Да, это был он, только не в куртке с застежкой-молнией, а в недорогом грубошерстном костюме.

– Гражданин Поляков? Разрешите...

– Я Поляков.

Он обернулся и глянул снизу вверх на обитую клеенкой дверь квартиры, из которой только что вышел.

– Может, вернемся в квартиру? – предложил майор.

– Думаю, не стоит.

Майор разговаривал, а Никитин молча щупал в кармане колодку пистолета:

"Вот бандюга. Держится так, вроде бы ничего не наделал..."

– Тогда пошли к нам, – сказал майор, точно он приглашал в гости своего приятеля.

– Я и сам хотел.

– То есть?

– Шел в милицию. Все не решался, а когда узнал, что убит инженер, то понял, что надо идти.

"Поздновато уверяешь", – пришло в голову лейтенанту, когда он вслед за майором и задержанным шагнул из освещенного подъезда в ночную темь улицы.

Шли рядом, порой обходя лужи. Почти не говорили. Да и милиция была близко.

В кабинете Крылова монотонно качался маятник больших настенных часов. За зарешеченным окном светились огни новостройки. Самого капитана не было он отдыхал в этот час дома. Поляков рассказал Гарину и Никитину о своей любви к девушке, с которой вместе учился в институте, о том, как собирались они после учебы всю жизнь шагать рядом. Девушка, однако, рассудила по-другому.

– Медведев меня знал, встречал нас вместе. Потом не стал попадаться на глаза. И она не захотела больше встречаться... Вскоре я узнал, что Аня бросила учебу, вышла замуж и уехала из Свердловска.

– Так, так... – майор подошел к окну, толкнул форточку, и струя холодного воздуха шевельнула на столе чистый, не начатый бланк протокола. Как же вы адрес ее узнали?

– На днях получил неожиданное письмо. Пишет, что ошиблась, что любила и любит только меня... Не просит прощенья, просто пишет в минуту раскаянья... Может же быть так в жизни, товарищи?

– В жизни все может быть, – ответил серьезно Николай Петрович. – Уж я-то знаю. И вы ей ответили?

– Ответил, как она и просила, до востребованья. Потом оказалось, что письмо мое как-то попало на глаза мужу... Ответил я, а сам не утерпел и вслед за письмом решил поехать сюда, в Степной. Все думал как-нибудь найду способ увидеться, поговорить.

Поляков достал сигарету, повертел ее, но курить раздумал и сунул назад в пачку.

– И вот вы здесь.

– Да, приехал. Вещички – чемоданчик ручной – сдал в камеру хранения. Спросил на станции дорогу и пошел в поселок.

– Это было утром в воскресенье?

– Да. Стоял туман. Вскоре я дошел до моста и тут услышал за спиной гул автомашины. Пришлось отойти в сторону от дороги, к краю оврага. Туда же свернул другой человек, шедший мне навстречу.

– Это был Медведев?

– Да, он. Увидев меня, он вскрикнул, бросил на землю висевшее на руке пальто и сбил с меня кепку. Я нагнулся, и тут он чем-то меня ударил. У меня потемнело в глазах и, словно сквозь туман, я услышал над собой выстрел. "Все!" – мелькнула мысль... Но нет, я был жив. Снова все встало на место, перестало кружиться, выступило из тьмы и мост, чуть видный в тумане, и движущиеся фары машин... Медведева около меня не было.

– Кто же стрелял и в кого?

– Не знаю. Он мог бы стрелять в меня...

Майор кивнул:

– В минуту запальчивости мог бы. Ведь у него в кармане лежало ваше письмо к его жене. Разные люди по-разному реагируют на такие вещи. К сожалению, часто реагируют неправильно. Дело в характере, в воспитании.

Вмешался Никитин:

– Но все-таки он инженер, был на фронте...

– Разве должность гарантирует от ошибок? В общем, сорвался человек. И погиб... Продолжайте, Поляков.

– Придя в себя, я поспешил в амбулаторию. Переночевал я в комнате отдыха на вокзале, потом остановился у одного старичка, живущего одиноко там же, вблизи станции. Заплатил ему. Раза два я побывал у Ани, но она сказала, что сейчас говорить ни о чем не может, слишком все неожиданно получилось. Вот и сейчас, узнав, что нашли труп Медведева, я заходил к ней, чтобы посоветоваться и проститься. Видимо, позже она мне напишет.

Поляков помолчал и на этот раз, вынув сигарету, решительно чиркнул спичкой... Но руки его задрожали...

– Не убивал я инженера! – крикнул он.

– А пистолет? Не видели вы пистолета? – неожиданно спросил Гарин.

Поляков недоуменно посмотрел на майора:

– Почему я должен был его видеть? И где?

– Пистолет должен был остаться на месте!

– Почему на месте? Не понимаю... Или Медведев ударил меня, а потом застрелился? Но... он исчез куда-то, ушел! Не понимаю!

Майор помолчал.

– Хорошо, – сказал он, подумав. – Хорошо. Идите...

Пистолет нашли на дне оврага.

Через три дня Никитин зашел в служебный кабинет майора в областном управлении, и Николай Петрович положил перед ним заключение эксперта по судебной баллистике: