Текст книги "Особое назначение (сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Капитан еще раз перечитал записи в блокноте. "...награжденный железнодорожник"... Надо попробовать начать отсюда.

В отделе кадров отделения железной дороги Черенков получил целый список и приступил к перепроверке. И опять неудача. Никто из железнодорожников Косаева не опознал. Осталась последняя надежда на гражданина С., который выехал в командировку.

На помощь пришла железнодорожная милиция. Через несколько дней гражданин С. явился в отделение милиции. Да, это он был за столиком в вагоне-ресторане. Но ни Спиридонова, ни Степанова он не опознал. Зато сразу сказал о шофере Казбеги и даже назвал номер его машины. Один из двух неизвестных в серых лыжных костюмах, утверждал железнодорожник, был с усиками.

Но почему Казбеги ничего не говорил о лыжных костюмах и усах? Может быть, те двое неизвестных сошли с машины, а Казбеги посадил новых пассажиров, которые и совершили ограбление? Где же он их посадил? У вокзала или в пути? Сколько шофер сделал рейсов? Десятки вопросов возникли в голове капитана.

Вызванный Казбеги показал, что грабители сели в машину у вокзала.

– Сколько вы сделали рейсов с целью подработать? – спросил капитан.

Казбеги ответил определенно: один рейс. Следствие опять зашло в тупик.

Вернулся оперуполномоченный, посланный в МДС-12. Показания Спиридонова полностью совпали с данными проверки. Осталось получить письменное подтверждение из совхоза имени Тимирязева. Телефонный разговор – еще не доказательство... Следствие придется начинать сначала.

После обеденного перерыва в кабинет начальника милиции вошла пожилая женщина.

– Я сестра Степанова. Не решилась бы прийти к вам, если бы не такое дело. Как вы можете приписывать брату такую вину? Разве не видите, что не в его характере заниматься нечистыми делами?

– Извините, – перебил капитан, – ваши волнения преждевременны. Обстоятельства выясняются, невиновный человек не пострадает.

Женщина не сдержалась, заплакала.

– А чего тут выяснять? Почему настоящие преступники гуляют на свободе, глумятся над девичьей честью, угрожают расправой, тесаки носят? Куда вы смотрите?

– Простите, – спросил капитан, – вы кого имеете в виду?

– Все вы знаете, – взвинченным тоном зачастила женщина. – Милиция все должна знать. Он у вас в доверии, машину предлагает, егозит перед вами... Степанова разрыдалась.

"Неужели Казбеги?" – подумал Черенков, наливая ей воды в стакан.

Несколько успокоившись, Степанова продолжала:

– Николаем зовут, нерусский он, и фамилия у него не то Казбегов, не то Казбек какой-то. Так вот, вы уж извините меня, что погорячилась вначале. Шуточное ли дело... – Степанова перешла на шепот. – Соседка моя, Мария, делилась со мной, что этот Николай, – тут она запнулась, подбирая нужные слова, – говорить-то не к лицу женщине, но что поделаешь... так этот Николай силком, значит, пытался ею овладеть, тесаком тряс. Девка испугалась. Скажешь, говорит, убью, не выйдешь за меня замуж, тоже, говорит, житья не дам. Вот и выходит, что моего брата неспроста толкает в тюрьму этот Николай-то. Он думает, что брат мой донос вам сделает на него. И ко мне Николай приходил. Промолчишь, говорит, всем помогу, проболтаешься – на тот свет забрякаешь. Боялась я, конечно. Не бабье дело ходить в милицию. Но раз брату грозит тюрьма, решилась вот все высказать.

– А ваш брат знает обо всем этом?

– Что вы! – замахала обеими руками женщина. – Что вы! Кому свет не мил? Вам первому говорю.

...Соседка Степановой, Мария Васильева, вызванная на беседу к начальнику милиции, подтвердила все. Да, с Казбеги Николаем она знакома около года, но встреч с ним избегала. Выйти замуж отказалась, потому что любила другого. И этот другой был Спиридонов.

– Вы можете опознать финский нож, которым угрожал вам Казбеги?

– Могу. Он с ним никогда не расстается. Шоферу всегда, говорит, нож необходим.

Капитан открыл сейф, взял с полочки нож и передал Марии.

– Его. И ручка, и буква "К".

Значит, все ясно. В момент задержания Спиридонова на рынке Казбеги на всякий случай подложил ему нож. Не выйдет с грабежом, выйдет дело за хранение холодного оружия. Расчет точный. Капитан нажал на кнопку электрозвонка.

Появившемуся дежурному он отдал срочное распоряжение, а сам стал готовиться к выезду.

...Косаев опознал ботинки и часы, найденные на квартире Казбеги. Улучив момент, когда работники милиции были заняты оформлением протокола, Косаев наотмашь ударил по лицу Казбеги.

– Гадина одноглазая! – процедил он сквозь зубы и сплюнул на пол.

– Прекратите самоуправство! – приказал капитан и, подойдя к Косаеву, строго сказал: – Вам следовало бы извлечь урок из всего, что произошло. Сегодня вы по пьянке потеряли деньги, а завтра можете потерять голову. И по закону вас за ложные показания тоже нужно привлечь к уголовной ответственности...

И.АНТИПОВ

СКАЖУ ВАМ, КАК ЖЕНЩИНА...

Это было скорее похоже на кадры из "Фантомаса". Мужчина с портфелем получает по чеку крупную сумму в Госбанке и спокойно уходит. Час спустя все узнают, что он мошенник. И в милицию сообщили, и следы были "свежие", и вообще казалось, что лишь несколько минут назад этот деловой и озабоченный мужчина с портфелем под мышкой стоял у окошечка кассы.

Лицо? Трудно сказать. То, что мужчина? Да, мужчины у нас редко получают деньги... Ну, что еще вспомнить? Кажется, зажим авторучки выглядывал из верхнего кармана пиджака...

Вот и все следы. А чек вот он, подписанный директором совхоза, заверенный гербовой печатью.

Что же это за таинственный мужчина? Может быть, он выкрал чек? Или напал на совхозного кассира?

Раздается стук в дверь. Входит кассир совхоза Янина Болеславовна Романчик – жива и невредима. Она несколько озабочена вызовом, но по ее лицу, доброму и открытому, видно, что она не чувствует за собой вины.

Беседа с ней начинается с улыбки. Нет, нет, что вы, никто на нее не нападал в дороге, дома – в совхозе – тоже все спокойно: касса не взломана, ключ и чековая книжка при ней. ("Я уже по ней целый месяц получаю деньги!").

Янина Болеславовна растерянно перелистывает чековую книжку и вдруг вздрагивает, увидев полоску корешка там, где был очередной, подписанный директором чек.

Следователь берет со стола чуть примятый злополучный чек и аккуратно вставляет его на место. Теперь все становится нагляднее, но не яснее. По чеку на 25 000 рублей, доверенному кассиру Романчик, получены деньги. Подписи не вызывают сомнений – директорская и главного бухгалтера, их можно сравнить, перелистав остальные листы. Значит...

Но глаза кассира, открытые глаза растерянного и ничего не понимающего человека, говорят о другом...

Главный бухгалтер совхоза Александр Петрович Цыбов только в том себя винит, что сделал "запас" документов. Разве поймаешь директора совхоза в уборочную страду?! Тут, бывало, мелочь, бумажку без материальных ценностей и то за день не подпишешь. А на летучках потом будут тебя крыть за неповоротливость, за неоперативность. Деньги в горячую пору – это ж все!

Поговорили они как-то об этом с директором, и тот принимая на подпись чековую книжку, только вздохнул, но подписал сразу семь чеков: один сейчас, шесть про запас. Цыбов тоже вздохнул. Наверное, каждый из них подумал об одном и том же.

Это и было одно из, казалось, совсем незначительных отступлений, которое позволил себе обычно пунктуальный и дотошливый Александр Петрович. Посылая после той молчаливой договоренности с директором кассира в райцентр, главный бухгалтер совхоза был по-прежнему строг и требователен. Он перечислил все наказы Янине Болеславовне, которая должна была побывать в финотделе, зайти в производственное управление, сделать в Госбанке ряд операций по безналичному расчету, а главное – получить деньги для расчета сезонных рабочих.

Романчик – женщина исполнительная: она выполнила все поручения быстро и аккуратно. Перед отъездом заместитель главного бухгалтера Госбанка Зинаида Павловна Уманцева попросила ее на минутку забежать за контрольными выписками, которые она уже приготовила для совхоза.

Янина Болеславовна стала вспоминать свой последний разговор с Зинаидой Павловной. "Вот ведь умеет говорить женщина, – восхищенно подумала она. – О самом сокровенном, о самом что ни есть женском всегда расскажет как самой близкой подруге. Что ни говори, а когда такая женщина тебе доверяет – это много значит... И живет она дай бог каждому. Молода, красива, женщина деловитая, оборотистая. Одевается, что и желать лучше нельзя. А ее история с этим Чернышевым? Они же такие разные! А как женщина страдает! И рассказать о таких вещах она умеет..."

Часа за два до отъезда Романчик в предчувствии приятного разговора зашла к Уманцевой.

Отсутствие посетителей в это время, полузатемненные от жары окна – все располагало к приятной беседе.

Зинаида Павловна за своим большим полированным столом казалась сегодня еще ярче и представительнее. Ярко-голубое платье с вырезом на груди, модная прическа, рубиновые серьги. Доброе сердце Янины Болеславовны сделало невольное движение навстречу обаятельной собеседнице. Разговор о делах прекратился сразу же. Лукавая улыбка Зинаиды Павловны, подробности взаимоотношений с Чернышевым, о которых она уже все уши прожужжала своей доверчивой собеседнице, – все настраивало на задушевную беседу.

– Скажу вам откровенно, как женщина женщине, – страдальчески закатывая свои красивые глаза, тараторила Зинаида Павловна. – Связала я с ним свою судьбу, и нет мне теперь счастья и покоя. Вы думаете он меня любит? Как же! Молодожен несчастный! У него только водка на уме!

Не знаю, милочка, – картинно задумывалась на миг Зинаида Павловна, – уж чем такого мужа иметь, лучше одной жить!

Я ведь теперь часто думаю: кто я? – продолжала Уманцева. – И не стара еще, и работаю, и одеваюсь, а вот в личной жизни не везет. Отсюда и одиночество мое, и радость каждому душевному человеку. Я ведь знаю: вы добрая, Янина Болеславовна...

* * *

Зинаида Павловна уже давно жила по своим собственным законам. То ли это была уже пришедшая на смену горячей юности самостоятельность, то ли незначительные неудачи личного плана заставили ее озлобиться на людей или завидовать им, но это была уже не та Зинаида, что приехала на кустанайскую целину десять лет назад. Все это уже давно ушло в прошлое, исчезло из памяти, как и бывшие подруги, палатки, трудности.

После первых лет недостатков и неустроенности получила она квартиру. Вместе с достатком, удобствами пришел непререкаемый авторитет знающей себе цену женщины, повышение на работе. Она была достаточно энергичной и вскоре стала заместителем главного бухгалтера.

Теперь в своем понимании жизни Зинаида Павловна делила людей на две категории: те, которые нужны сейчас, и те, что могут пригодиться в будущем. Остальные для нее просто не существовали.

"Пожалуй, я чересчур равнодушна к этой Янине, – подумала Уманцева, встретившись в коридоре Госбанка с кассиром Романчик. – А надо бы прощупать, чем она может быть полезна". Однако после "откровенного" разговора у нее осталось только раздражение: "Тоже любит пялить глаза на чужое белье – еще сочувствует. Завидовать скоро будете, а не сочувствовать!". Но раздражение улеглось быстро. Зинаида Павловна умела подавлять в себе вспышки мгновенной недоброжелательности к людям, когда дело касалось ее личного благополучия. А сегодня она даже была довольна: заметила у этой Янины завизированную чековую книжку. Теперь только не торопиться. Через два дня они опять увидятся по делам. Надо все тщательно продумать.

Правда, вначале она не представляла себе четко, как ей удастся изъять документ, для чего ей деньги и на что именно она их употребит. "То, что они у меня пойдут по назначению – это несомненно. Разве наши куры умеют одеваться? – самодовольно думала она. – И потом Чернышу своему докажу, что я не девчонка, которую можно уговорить, а женщина".

Если бы ей кто-нибудь попытался объяснить, в чем смысл жизни, для чего люди живут на свете, с какой целью работают, трудятся – Зинаида Павловна не стала бы слушать такого человека. Она твердо знала, чего она хочет от жизни. Это просто и ощутимо – деньги.

Деньги – это новые наряды и украшения, это постоянное уважительное отношение к ней "супруга", который сейчас, пожалуй, хранит больше верность бутылке, чем ей.

Читать книги, увлекаться какими-то идеями, помогать людям, честно работать – это ей? Сидеть здесь в этой конторе с 9 до 5? Нет, она бы определенно рассмеялась в лицо человеку, вздумавшему бы ей предложить такую жизнь. Так же, как она смеется над своими случайными гостями и собутыльниками Чернышева, которые за розовый портвейн готовы тащиться на край света.

А Черныш тоже хорош! Кобель и забулдыга. Да и нос уже дерет не по положению, а оборвешь – может уйти.

Как-то она завела с ним разговор в один из вечеров.

– Дело есть... – несколько неуверенно начала Зинаида Павловна.

– Да? – усмехнулся Чернышев. – У нас с тобой дела пластмассовые – у тебя счеты, у меня – баранка, крути по дороге...

– Можно изменить...

– Не получится! – рассмеялся Чернышев, продолжая пить.

Разговора не получилось. Зинаида Павловна только мстительно покусывала губы, подбадривая себя ожиданием завтрашней удачи.

А на завтра все произошло даже быстрее, чем она думала. И не так страшно. В этот день Зинаида Павловна превзошла самое себя. Янина Болеславовна была просто очарована ею: остроты, шутки и обаятельная улыбка. Уманцевой сделали свое дело. Женщины щебетали о самых разнообразных вещах и, конечно, когда управляющий банком вызвал всех кассиров к себе, Янина Болеславовна ушла на "пятиминутку" в полной уверенности, что этот остроумный и интересный разговор, "как женщина с женщиной", они еще продолжат.

...Туго набитая сумка кассира, казалось, кричала, требовала ее открыть. "Сейчас, сейчас, – мысленно успокаивала себя Зинаида Павловна. – Конечно, они там, чеки. Я... один... совсем незаметно. Ведь никто не будет знать. Ник-то. И она не подумает: ведь такого здесь не может быть. Да, конечно, здесь в банке такого не может быть..."

В эти считанные секунды Зинаида Павловна решала для себя не жизненно важный вопрос: стать или не стать преступником. Нет! Она лихорадочно учитывала все мелкие "технические" детали. Она запомнила эту потертую кассирскую сумку цепкой памятью решившегося на преступление человека – как она стояла, как была закрыта, где лежала чековая книжка.

У нее не было больше колебаний. Действовала решительно. Только во время самой "операции" на какое-то мгновение ворохнулась в глубине души вялая мысль: "Что же это я?"

Вечером Чернышев даже не посмел взять в руки заветный бланк с подписью и печатью, только замер в немом восхищении. А потом как он заюлил, заволновался и засуетился!

– Что? Уже все перевел на бутылки? – презрительно, тоном хозяйки спросила Зинаида Павловна.

В ответ Чернышев лишь рассмеялся сиплым смехом:

– Ах ты, моя королева...

Назавтра, когда он привел двух сомнительных типов, по его словам, "толковых и смелых ребят", Зинаида Павловна уже досадовала, что расширила круг действующих лиц. Конечно, самой ей вписывать сумму в чек нельзя! Да и Чернышев сам идти в банк отказывался, ссылаясь на то, что его видели с Зинаидой Павловной.

"Толковые и смелые ребята", которых привел Чернышев, были явно не в ладах с элементарной грамотой, и первые пробы на чистом листе бумаги сказали о них больше, чем их наглый и бравый вид. Зато каждый из них старался перещеголять друг друга в определении суммы для вписания в чек. Оба они Таранов; плотник из СМУ, и его бывший напарник Позднев – от избытка чувств вели себя, как восторженные влюбленные. Позднев даже пытался пошутить и пофамильярничать с хозяйкой, но та себе цену знала и вольности пресекла.

Обязанности, как и предполагаемая в будущем ответственность, были поделены по способностям: Зинаида Павловна достала чек, Чернышев, как самый грамотный из "толковых ребят", вписал круглую сумму в документ, а Позднев, призвав на помощь свою скудную фантазию, занялся маскарадом. Чья-то фетровая шляпа не сделала его лицо интеллигентнее: оно стало еще более наглым и вызывающим, портфель и дешевая авторучка не создавали впечатления солидного получателя.

Однако 25 000 рублей он получил с легкостью необыкновенной.

Как же так? Ведь сомнения и всякие "вдруг" были даже у членов шайки Уманцевой?! Не возникли они лишь у тех, кто должен был проявить бдительность по долгу службы.

Никто из работников банка не задумался над тем, почему из ближайшего совхоза приехал получать деньги именно мужчина, а не постоянная получательница. В документе была указана сумма, какой до этого никто не получал (крупные суммы должны визироваться в управлении банком). Не вызвала удивления и такая мелочь, как отказ от разменной монеты, без которой кассир как без рук. И, наконец, порядок получения денег: паспорт или документ, удостоверяющий личность получателя, не потребовался, не была указана и фамилия получателя.

* * *

Это мошенничество не поражает нас ужасами, жертвами и чудовищностью преступлений. Это скорее наглядный пример того, как незначительные на первый взгляд отступления от буквы закона вырастают в целый ком случайностей, которые на руку преступникам. Несоблюдение правил, неточность, ротозейство могут дорого обойтись государству.

Сотрудники областной милиции и следователи из республиканского министерства через неделю полностью разоблачили хищническую группу, возглавляемую Уманцевой, помогли наказать преступников. Оперативность милиции не позволила преступникам воспользоваться похищенной суммой.

Е.ЯКОВЛЕВ

"ПОНЧИК", МАМА И ДРУГИЕ

Началось все с обычного звонка в милицию.

– Нас обворовали, – донесся приглушенный расстоянием женский голос.

Прибывшим к месту происшествия оперативным работникам хозяйка сбивчиво рассказала о случившемся.

– Пришла с работы на обеденный перерыв. Открыла дверь, вошла в комнату. Смотрю: шифоньер распахнут, на вешалке – голые плечики. Нет плаща-болоньи и шерстяной кофты. Входная дверь была заперта. Если бы не раскрытый шифоньер, я бы и не заметила пропажу.

Через несколько дней в том же районе города произошло новое ограбление. Напасть же на след преступников пока не удавалось – "работали" они осторожно.

Происходили кражи обычно днем; воры брали только такие вещи, которые можно легко и незаметно унести. Двери в ограбленных квартирах всегда были заперты, замки целы. Даже не сразу обнаружишь, что в квартире побывали грабители.

Работники уголовного розыска Крыжановский и Маслаков вместе с начальником отдела полковником Стрепковым уже не один день перебирали в мыслях возможных злоумышленников. Вспомнили и о подобных же кражах, совершенных в Джамбуле года два тому назад. Тогда были пойманы и осуждены Владимир Зверовский и двое его соучастников – учащиеся ГПТУ Пак и Сидоров.

Вот как это было.

Работники уголовного розыска Илларионов и Даренский выехали на место происшествия. Остановившись у продовольственного магазина "Ласточка", Илларионов вошел в дом, а Даренский остался в машине. Разглядывая входивших и выходивших покупателей, он обратил внимание на молодого парня, слонявшегося вокруг дома.

– А ну-ка подойди сюда, – сказал ему оперативник. Тот нехотя подошел к машине.

– Садись в кабину, – пригласил его Даренский. Парень медленно взобрался на заднее сиденье. Видно было, что он чем-то взволнован. Оперативник молча стал закуривать. И когда он нагнулся над зажженной спичкой, на подножку автомобиля что-то упало, издав металлический звон.

Даренский кинул быстрый взгляд и увидел связку ключей. Их пытался незаметно выбросить из машины неизвестный "пассажир", но второпях промахнулся, и ключи упали на подножку.

"Пассажира" задержали и доставили в отделение. Это и был Владимир Зверовский. Вскоре нашли и двух его дружков.

Мать Зверовского возместила потерпевшим причиненный ее сыном ущерб, пытаясь всеми силами спасти его от заслуженного наказания. Но несмотря на ее хлопоты, Зверовский был осужден.

И вот теперь в уголовном розыске снова вспомнили о Зверовском, который несколько месяцев тому назад был условно досрочно освобожден. Уж очень схожи были методы, которыми пользовался преступник.

– Наведите точные справки о подозреваемом, – попросил сотрудников Василий Александрович Стрепков.

Вскоре на столе начальника уголовного розыска лежала подробная справка о Зверовском.

Парень экстерном сдал экзамены за среднюю школу, работал, поступил в гидромелиоративно-строительный институт. Видно, осознал человек свои ошибки, взялся за ум.

У работников милиции появились сомнения в правильности выбранной версии: нельзя без оснований подозревать парня в краже.

– Как хотите, а я все же думаю, что без Зверовского здесь не обошлось, – заметил Крыжановский. – Подбор ключей, осторожность, мелкие кражи. И тогда вор брал не все, что попадало в руки, а только ценное, не громоздкое.

По предложению Стрепкова оперативники завели специальный журнал, где отмечались пропуски Зверовским лекций и совершавшиеся в городе кражи.

И опять безрезультатно: в дни, когда отмечались квартирные кражи, Зверовский занятий в институте не пропускал.

Одновременно работники милиции установили также наблюдения в первом микрорайоне города, где чаще всего совершались кражи.

И вот однажды ясным апрельским днем участковый уполномоченный горотдела милиции Д.Шаншаров, несший вахту в микрорайоне, заметил, как два молодых парня вышли из подъезда дома и быстро зашагали прочь. Под мышкой один из них нес какой-то сверток. Шаншаров решил подойти к молодым людям и проверить, кто они такие.

Но парни, заметив его приближение, ускорили шаг, а затем кинулись бежать. Шаншаров стал их преследовать, однако неизвестным удалось уйти от погони. По внешности один из беглецов напоминал Зверовского. Снова и снова мысли оперативников возвращались к нему.

Второй раз произошел такой случай. Заместитель начальника горотдела милиции майор Мырзалиев шел по улице и случайно обратил внимание на отпечаток обуви. Только что прошел дождь, и на влажном асфальте тротуара ясно были видны отпечатки сетчатой подошвы туфель. Такие же следы оставляли злоумышленники в ограбленных ими квартирах. Эти отпечатки врезались в память каждому оперативнику. Были хорошо знакомы они и Мырзалиеву.

Майор присмотрелся к прохожим и вскоре обнаружил обладателя обуви с сетчатой подошвой. Это был молодой, среднего роста парень. Но как только работник милиции ускорил шаги, чтобы догнать парня, тот заметил преследователя и пустился наутек. Неподалеку было расположено заброшенное кладбище. Туда и метнулся преследуемый...

А кражи между тем продолжались. Работников уголовного розыска и следственного отдела пригласил к себе начальник областного управления охраны общественного порядка комиссар милиции 3 ранга Т.Утегенов.

– Ну, докладывайте, – обратился он к В.Стрепкову. Тот знал, что интересует комиссара, но ничего утешительного сказать не мог. Воры все еще гуляли на свободе.

– Мне кажется, – продолжал комиссар, – что вы идете по правильному пути. Только следует более детально и критически отработать выдвинутую версию. Проверьте связи Зверовского, установите образ жизни и поведение его друзей. Проявите максимум оперативности, дело и так затянулось...

И в самом деле, мелкие кражи превращались в крупное дело, не терпящее отлагательства. Многие соседи в ограбленных квартирах перессорились между собой, подозревая друг друга в нечестности. В поисках воров оперативники раскрыли несколько новых преступлений, а вот найти тех, кто их сейчас интересовал больше всего, никак не удавалось.

В микрорайоне установили круглосуточное дежурство, взяли под контроль скупочные и комиссионные магазины, рынки, связались с коллегами других городов. И все было тщетно. Тогда решили обратиться за помощью к общественности. Общими силами установили контроль за каждым домом в микрорайоне.

* * *

Лидия Б., студентка педагогического техникума, нештатный инспектор детской комнаты милиции наряду с другими несла негласную вахту около одного из многоквартирных домов микрорайона. Стояла чудесная весенняя погода. Приближалась середина апреля, и влажный воздух был напоен ароматом молодой зелени.

Девушка замечталась. Мысли сменяли одна другую.

И вдруг... Молодой парень, всего несколько минут тому назад беззаботно вошедший в подъезд, – она еще обратила внимание на его ладную атлетическую фигуру, – вернулся обратно и, осмотревшись по сторонам, уверенно направился к автобусной остановке.

Лида пристально рассматривала незнакомца. Среднего роста, широкоплечий, хорошо одет. Но сейчас ее меньше всего интересовала одежда молодого щеголя. А вот что он несет под плащем? И зачем прятать под полу вещи, когда на дворе светит весеннее солнце? Девушка направилась вслед за незнакомцем.

На автобусной остановке Лида встретила знакомого оперативного работника горотдела милиции, подошла к нему и тихо шепнула:

– Юра, вот этот парень только что вышел из подъезда и что-то прячет под плащом.

Не дожидаясь дальнейших пояснений, оперативник вслед за незнакомцем юркнул в автобус.

– Ваши документы! – обратился Юрий Пак к интересовавшему его субъекту. Но тот швырнул сверток и, ловко увернувшись от оперативника, вьюном выскользнул из автобуса. Пак бросился за ним.

"Только бы не упустить..." – мелькнуло в голове Юрия, и он побежал еще быстрее, стараясь не потерять из виду злоумышленника.

Вспомнив, что на нем поверх милицейской формы надет плащ, Юрий на ходу сбросил его. Увидев работника милиции, преследующего человека, один из прохожих побежал наперерез убегавшему.

– Держите его! – Ободренный подмогой, младший лейтенант еще больше напряг силы. Пробегая мимо училища, он увидел работавших во дворе учащихся.

– Ребята! – крикнул на бегу Юрий. – Помогите поймать вора!

Человек десять сорвались с места и кинулись преследовать только что пробежавшего мимо них парня.

"Теперь не уйдет!" – обрадованно подумал оперативник. Как ни метался злоумышленник, далеко уйти ему не удалось. Кто-то подставил ему ногу. Парень споткнулся. Подоспевшие ребята крепко схватили его за руки. Он дико озирался, но деваться было некуда.

Юрий Пак остановил первую попавшую автомашину и доставил задержанного в областное управление охраны общественного порядка. И вот задержанный сидит перед следователем, подполковником Магазинником.

– Фамилия, имя, отчество?

– Зверовский Владимир Николаевич.

– Год рождения?

– 1947.

– Образование?

– 11 классов. Сейчас студент первого курса Джамбулского гидромелиоративно-строительного института.

– Ранее судим?

Парень мнется, затем тихо говорит:

– Да. В 1965 году народный суд города Джамбула приговорил меня к трем годам лишения свободы.

– Зверовский, вы подозреваетесь в совершении квартирных краж в городе. Расскажите подробно все, что вам известно, только честно и правдиво. Чистосердечное признание и раскаяние – это единственное, что может смягчить меру наказания.

Задержанный побледнел, промямлил что-то, пряча глаза от следователя. По опыту он знал: если следователь говорит так уверенно, значит, он знает все или очень многое. Нет смысла запираться.

– Через некоторое время после освобождения из мест заключения, – начал свою исповедь Зверовский, – я познакомился с Артемом Брайнингером и неким Николаем на квартире у своего старого друга Станислава Хабарова. Живет он в общежитии, Грозненская, 2.

Однажды – это было в начале ноября 1967 года – мы собрались у Станислава. Разговорились. Артем сказал, что у его девчонки день рождения и ему нужны деньги. Он предложил забраться в какую-нибудь квартиру и раздобыть денег. Затем он достал из шифоньера связку ключей.

– Этими ключами мы можем открыть любую квартиру в микрорайоне, там почти все замки одинаковые.

Вдвоем с Артемом мы отправились в первый микрорайон. Метод у нас был самый простой: подходили к квартире и нажимали электрический звонок. Если кто выходил, мы спрашивали: не живет ли здесь... и называли первую пришедшую в голову фамилию. Получив отрицательный ответ, уходили в следующий подъезд и повторяли тот же эксперимент. А когда на звонок никто не откликался, мы подбирали нужный ключ, открывали квартиру.

В тот день нам повезло. Не получив ответа на звонок, я стал подбирать нужный ключ. Открыв замок, я вошел в квартиру, а Артем остался на лестничной площадке, чтобы в случае опасности дать мне сигнал. Я прошел в зал, затем в спальню, открыл шифоньер. Там я увидел кошелек. В нем оказалось 70 рублей. Больше брать ничего не стал. Я быстро покинул квартиру и закрыл дверь снова на ключ.

Через несколько дней мы с Артемом таким же способом проникли в другую квартиру того же дома. Там мы взяли женские туфли и кофту. Вещи продали на зеленом рынке.

О наших похождениях Артем, очевидно, рассказал Николаю, так как однажды тот сам предложил мне взять его с собой на кражу. В третий раз мы уже пошли втроем. В каком доме были, не помню. Взяли мы тогда две шелковые рубашки, кофту женскую и свитер мужской.

Всего я участвовал в восьми кражах. На "дело" ходили вдвоем, иногда втроем. Три кражи я совершил один.

Украденные вещи сбывали или на зеленом рынке, или на остановке автобуса "Клубная".

Ключи хранились в комнате у Стаса (так мы звали Станислава Хабарова). Этими ключами мог воспользоваться каждый в отдельности – и Брайнингер и Николай, – так как несколько раз, когда я хотел взять ключи, чтобы пойти на очередную кражу, их на условленном месте не оказывалось.

О наших "делах" знал Станислав Хабаров. Сам он никогда в кражах не участвовал, но иногда кое-что брал из ворованных вещей себе. Например, из брошек он вынимал камни и вставлял их в самодельные кольца. Иногда я приглашал его на выпивку.

И сейчас в комнате Станислава Хабарова хранятся украденные мною два транзисторных приемника, часы и камни от брошек. Все.

Да, еще запомнилось такое. В начале апреля 1968 года, когда мы с Николаем выходили из первого микрорайона, за нами погнался какой-то мужчина. Я хотел выбросить вещи, которые мы похитили, но Николай забрал их у меня и не стал выбрасывать. Нам удалось скрыться.

Через несколько дней после этого на улице Октябрьской вновь за мной погнался работник милиции, но я через старое мусульманское кладбище сумел уйти от него.

* * *

– Итак, злоумышленников трое, краж восемь, – мысленно подвел следователь итоги первых допросов.

Начинается кропотливая работа по раскрытию преступления во всех его мельчайших подробностях. Она проводится в тесном взаимодействии работников следствия и уголовного розыска.

На допросах Зверовский кое в чем признался, но сказал далеко не все. Это понимали и следователь, и оперативники. Важно, что он назвал двух своих сообщников. Адрес одного из них известен.