Текст книги "Лучшие сказки мира"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 57 страниц)

ХРУСТАЛЬНАЯ ГОРА

Русская сказка

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у царя было три сына. Вот дети говорят ему:

– Милостивый государь-батюшка! Благослови нас, мы на охоту поедем.

Отец благословил, и они поехали в разные стороны.

Младший сын ездил, ездил и заплутался; выезжает на поляну, на поляне лежит палая лошадь, около этой падали собралось много всяких зверей, птиц и гадов.

Поднялся сокол, прилетел к царевичу, сел ему на плечо и говорит:

– Иван-царевич, раздели нам эту лошадь; лежит она здесь тридцать три года, а мы все спорим, а как поделить – не придумаем.

Царевич слез с своего доброго коня и разделил падаль: зверям – кости, птицам – мясо, кожа – гадам, а голова – муравьям.

– Спасибо, Иван-царевич! – сказал сокол. – За эту услугу можешь ты обращаться ясным соколом и муравьем всякий раз, как захочешь.

Иван-царевич ударился о сырую землю, сделался ясным соколом, взвился и полетел в тридесятое государство; а того государства больше чем наполовину втянуло в хрустальную гору.

Прилетел прямо во дворец, оборотился добрым молодцом и спрашивает придворную стражу:

– Не возьмет ли ваш государь меня на службу к себе?

– Отчего не взять такого молодца?

Вот он поступил к тому царю на службу и живет у него неделю, другую и третью.

Стала просить царевна:

– Государь мой батюшка! Позволь мне с Иваном-царевичем на хрустальной горе погулять.

Царь позволил. Сели они на добрых коней и поехали.

Подъезжают к хрустальной горе, вдруг, откуда ни возьмись, выскочила золотая коза.

Царевич погнал за ней; скакал, скакал, козы не добыл, а воротился назад – и царевны нету! Что делать? Как к царю на глаза показаться?

Нарядился он таким древним старичком, что и признать нельзя; пришел во дворец и говорит царю:

– Ваше величество! Найми меня стадо пасти.

– Хорошо, будь пастухом; коли прилетит змей о трех головах – дай ему три коровы, коли о шести головах – дай шесть коров, а коли о двенадцати головах – то отсчитай двенадцать коров.

Иван-царевич погнал стадо по горам, по долам; вдруг летит с озера змей о трех головах:

– Эх, Иван-царевич, за какое ты дело взялся? Где бы сражаться доброму молодцу, а он стадо пасет! Ну-ка, говорит, отгони мне трех коров.

– Не жирно ли будет? – отвечает царевич. – Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты трех коров захотел... Нет тебе ни одной!

Змей осерчал и вместо трех взял шесть коров; Иван-царевич тотчас обернулся ясным соколом, снял у змея три головы и погнал стадо домой.

– Что, дедушка, – спрашивает царь, – прилетал ли трехглавый змей, дал ли ему трех коров?

– Нет, ваше величество, ни одной не дал!

На другой день гонит царевич стадо по горам, по долам; прилетает с озера змей о шести головах и требует шесть коров.

– Ах ты, чудо-юдо обжорливое! Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты чего захотел! Не дам тебе ни одной!

Змей осерчал, вместо шести захватил двенадцать коров; а царевич обратился ясным соколом, бросился на змея и снял у него шесть голов.

Пригнал домой стадо; царь и спрашивает:

– Что, дедушка, прилетал ли шестиглавый змей, много ли мое стадо поубавилось?

– Прилетать-то прилетал, но ничего не взял!

Поздним вечером оборотился Иван-царевич в муравья и сквозь малую трещинку заполз в хрустальную гору; смотрит – в хрустальной горе сидит царевна.

– Здравствуй, – говорит Иван-царевич, – как ты сюда попала?

– Меня унес змей о двенадцати головах; живет он в батюшкином озере. В том змее сундук таится, в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яичко, в яичке – семечко; коли ты убьешь его да достанешь это семечко, в те поры можно хрустальную гору извести и меня избавить.

Иван-царевич вылез из той горы, снарядился пастухом и погнал стадо.

Вдруг прилетает змей о двенадцати головах:

– Эх, Иван-царевич! Не за свое ты дело взялся; чем бы тебе, доброму молодцу, сражаться, а ты стадо пасешь... Ну-ка отсчитай мне двенадцать коров!

– Жирно будет! Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты чего захотел!

Начали они сражаться, и долго ли, коротко ли сражались – Иван-царевич победил змея о двенадцати головах, разрезал его туловище и на правой стороне нашел сундук; в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яичко, в яичке – семечко.

Взял он семечко, зажег и поднес к хрустальной горе – гора скоро растаяла. Иван-царевич вывел оттуда царевну и привез ее к отцу; отец возрадовался и говорит царевичу:

– Будь моим зятем!

Тут их и обвенчали; на той свадьбе и я был, мед-пиво пил, по бороде текло, в рот не попало.

МАЛЕНЬКИЙ ПЕТУШОК И ЗОЛОТАЯ МОНЕТКА

Персидская сказка

Жила-была бедная женщина. Ничего-то у нее не было, кроме маленького петушка, которого она очень любила. Как-то раз, гуляя по двору, петушок нашел золотую монетку. В это время мимо их домика ехал турецкий император. Увидел он монетку, остановился и говорит:

– Эй, маленький петушок, отдай мне золотую монетку.

– Нет, не отдам, – ответил петушок. – Моей хозяйке она очень нужна. Она купит мне на базаре вкусных зернышек.

Но император велел своим слугам отнять монетку и забрал ее домой. Там он положил ее в императорскую казну.

Маленький петушок очень рассердился. Взвился он и полетал над полями, над реками. Прилетел он ко двору императора, сел на высокой башенке и закричал:

– Ку-ка-ре-ку! Император, император, отдай мою золотую монетку!

Услышал это император, рассердился, приказывает слугам:

– Эй, слуги, возьмите петуха, бросьте его в колодец!

Поймали слуги петушка, бросили его в воду.

А петушок сидит в колодце, пьет воду да приговаривает:

– Клювик, клювик, пей воду? Клювик, клювик, пей воду! – и выпил всю воду.

Выпил всю воду, вылетел из колодца, прилетел ко двору императора и опять закричал:

– Ку-ка-ре-ку! Император, император, отдай мою золотую монетку! Император, император, отдай мою золотую монетку!

Еще больше рассердился император, велел слугам бросить петушка в огонь.

Поймали слуги петушка, бросили в костер.

А петушок сидит в огне да приговаривает:

– Клювик, клювик, лей воду! Клювик, клювик, лей воду! – и залил весь огонь в костре.

Взлетел и опять прямиком к императорскому дворцу. Уселся на окошке и опять кричит:

– Ку-ка-ре-ку! Император, император, отдай мою золотую монетку! Император, император, отдай мою золотую монетку!

Стал император своих слуг звать:

– Эй, слуги! Хватайте петуха! Бросьте его в улей. Пусть пчелы искусают его до смерти.

Слуги схватили петушка и бросили его в улей. А петушок сидит и приговаривает:

– Клювик, клювик, глотай пчелок! Клювик, клювик, глотай пчелок! – И он проглотил всех пчелок.

Взлетел петушок опять на башенку и закричал еще громче:

– Ку-ка-ре-ку! Император, император, отдай мою золотую монетку! Император, император, отдай мою золотую монетку!

Император и не знает, что делать дальше.

– Несите петуха ко мне, – говорит он слугам. Те схватили петушка и принесли его в покои императора. А петушок раскрыл свой клювик и закричал:

– Клювик, клювик, выпускай пчелок! Пусть они жалят императора.

И пчелы огромным роем кинулись на императора и давай его жалить.

– Ой, ой, помогите! – закричал император. – Я больше не буду жадным! Несите петушка в императорскую сокровищницу, и пусть он забирает свою монетку.

Слуги отнесли петушка в сокровищницу, петушок прыгнул на груду золотых монет и приказал:

– Клювик, клювик, глотай монетки! Клювик, клювик, глотай монетки. – И он проглотил всю императорскую казну.

Взлетел и полетел к своей хозяйке. Прилетел и кричит:

– Ку-ка-ре-ку! Хозяюшка, хозяюшка, я принес тебе золотых монеток.

Обрадовалась бедная женщина. Взяла она деньги, купила петушку на базаре целый мешок сладких зернышек, и стали они жить богато и весело.

САНТУРАМ И АНТУРАМ

Индийская сказка

В маленькой деревушке на краю леса жили два друга – Сантурам и Антурам. Сантурам был добрый и трудолюбивый малый, а его друг Антурам, напротив, был ленив и жаден. Однажды Антурам попросил у своего друга в долг тысячу монет, обещая вскоре вернуть.

Прошло время, но долг он не возвращал. В конце концов расстроенный Сантурам был вынужден обратиться в суд. Когда судья спросил Антурама, было ли это действительно так, то тот под присягой ответил, что первый раз об этом слышит. Судья внимательно выслушал его и обратился к Сантураму:

– Кого бы ты мог привести в свидетели?

– Никого, – ответил тот. – Я давал ему деньги в долг под ветвистым дубом, когда мы находились одни в дремучем лесу.

Антурам опять под присягой подтвердил, что не знает ни о каких деньгах и никогда не видел ветвистого дуба в дремучем лесу. Судья вновь молча и внимательно выслушал показания лжеца и сказал, обращаясь к Сантураму:

– Сходи в лес, найди этот дуб и приведи его сюда. Это и будет твой свидетель.

– Ваша милость! Как же я могу привести сюда дерево, если оно не умеет ходить, и как же оно может быть свидетелем, если не умеет говорить?

Судья ответил:

– Я дам тебе повестку, отнеси ее дереву, и ты увидишь, что оно явится сюда в качестве свидетеля.

Судья выписал повестку, и Сантурам ушел с ней в лес. Антурам с любопытством ждал, что же будет дальше.

Через полчаса после ухода Сантурама судья выглянул в окошко и сказал:

– Что-то Сантурам долго не возвращается. Наверное, это дерево так далеко в лесу, что ждать нам придется до темноты.

Глупый Антурам ответил:

– Нет, ваша милость, оно стоит на опушке леса, я думаю, что Сантурам уже подошел к нему. Отсюда примерно час ходу до него.

И точно, через два часа Сантурам вернулся назад.

– Ваша милость! – сказал он. – Я сделал все, как вы велели, но дерево ничего не ответило и продолжало стоять как вкопанное.

– Ты ошибаешься, мой друг, – ответил судья. – Как только дерево получило мою повестку, оно сразу же поспешило сюда и объяснило мне все. Послушайте же мой приговор: Антурам должен вернуть тебе деньги, и я сажаю его на год в тюрьму за лжесвидетельство.

Антурам, не ожидая такого поворота дела, возмутился:

– Ваша милость! Я все это время находился здесь и не видел никакого дерева-свидетеля. Как же вы можете утверждать, что дерево пришло сюда и дало показания против меня?

Судья, усмехнувшись, ответил:

– Ты глупец. Твой собственный язык был свидетелем против тебя. Когда ты пришел сюда, то уверял, что не был ни в каком лесу и не знаешь никакого дерева. Если это правда, то откуда ты мог знать, что дорога до него и обратно занимает два часа? Значит, его местонахождение тебе прекрасно известно.

Таким образом, честный Сантурам получил назад свои деньги, а лжец Антурам был жестоко наказан.

СЫН КОРОЛЯ ФРАНЦИИ И КРАСАВИЦА ДЖОАНА

Французская сказка

Жили-были в одном королевстве добрый король и красивая королева. Был у них единственный сын, прекрасный, как ясный день.

Они любили его без памяти. Единственной страстью молодого принца была охота. Каждое утро с дюжиной верных слуг и двумя дюжинами борзых он отправлялся в дикие леса и каждый вечер под торжествующие звуки горна возвращался домой с добычей.

Но вот однажды лошадь принца вернулась домой одна. Молодой принц забрел глубоко в лес и потерял дорогу. Быстро стемнело, и из своих нор вышли на охоту голодные волки. Принц взобрался на высокий дуб и, устроившись среди его могучих ветвей, уснул. Когда он проснулся, солнце ярко светило и весело пели птички. Но как ни пытался принц найти дорогу в диком лесу, все его попытки были бесполезны. Присев отдохнуть, он утолил голод лесной земляникой и запил водой из прохладного родника. Целый день проискал он дорогу в лесу, а к вечеру, усталый, опять взобрался на старый дуб и проспал всю ночь. Так продолжалось три дня и три ночи. Днем принц упорно искал выход из дикого леса, а вечерами спал на ветвях старого дуба. Но вот на четвертую ночь, забравшись на дуб, он вдруг увидел вдали слабо мерцающий огонек. Он быстро слез с дерева и побежал в сторону мерцающего огонька. Целый час он пробирался сквозь густые заросли колючек, пока наконец не увидел стоящий в чаще леса освещенный замок. Он подошел к чугунным воротам и постучался. И вдруг – о чудо! – ворота открылись, и перед его взором предстала девушка, прекрасная, как день.

– Добрый вечер, красавица! – приветствовал ее принц. – Я сын короля Франции. Я потерялся на охоте и уже три дня и три ночи безуспешно пытаюсь найти дорогу домой. Я просто умираю от голода и жажды. Пожалуйста, не прогоняй меня и позволь мне остаться здесь на ночь.

– Входи, милый принц, – сказала, улыбаясь, девушка. – Меня зовут красавица Джоана. Я накормлю и напою тебя, но оставить на ночь не смогу, поскольку мои родители страшные людоеды и они скоро вернутся домой. Я очень не хочу, чтобы они нашли тебя здесь и съели.

– О, добрая девушка, – возразил ей принц. – Я очень устал и хочу спать. У меня нет сил возвращаться в лес.

– Ну, хорошо, – сказала девушка. – Входи, я накормлю, напою тебя и спрячу под бочкой.

И она сделала все, как обещала.

Ровно в полночь в замок вбежали запыхавшиеся людоед с людоедкой и сразу же заметили, что воздух что-то нечистый.

– Хм-хм! Человечинкой пахнет здесь. Тут что-то неладно, – сказал людоед страшным голосом.

– Это совершенно невозможно, – сказала Джоана. – Посмотрите сами.

Людоед с людоедкой стали искать повсюду, заглянули во все углы, все обшарили, но никого не нашли.

– Ладно, – сказали они. – Сейчас мы ляжем спать, а утром поищем получше. – Они повалились на кровать и захрапели.

Но красавица Джоана не торопилась засыпать. Она взяла пригоршню глины и слепила из нее колобок, на него она прицепила свой отрезанный локон. Затем она взяла у людоедов волшебную палочку, семимильные сапоги и разбудила принца.

– Вставай скорее! Мы должны бежать, иначе нас ждет несчастье.

И, надев сапоги-скороходы, они помчались быстрее ветра.

Услышав странный шум, людоеды почувствовали неладное и крикнули:

– Красавица Джоана, иди сюда, пора спать!

А волшебный колобок ответил голосом девушки:

– Сейчас, сейчас, только умою лицо.

Через минуту людоеды опять закричали:

– Красавица Джоана, иди сюда ложиться спать.

Волшебный колобок им в ответ:

– Сейчас, сейчас, только разденусь.

Прошло еще немного времени, и людоеды опять закричали:

– Красавица Джоана, где же ты? Пора спать.

– Сейчас, сейчас, только сниму башмаки, – опять ответил колобок.

И вот уже забрезжил рассвет, как людоеды опять спросили:

– Красавица Джоана, где же ты? Спать пора.

Но колобок ничего не ответил на этот раз, поскольку наступило утро и его волшебная сила закончилась. Не услышав ответа, людоеды кинулись в комнату Джоаны и все поняли.

– Ах, негодница! Она сбежала с человеком и унесла с собой нашу волшебную палочку и семимильные сапоги-скороходы. Скорее за ними, мы успеем поймать их и полакомиться человечинкой!

Людоед достал другую волшебную палочку и, надев десятимильные сапоги-скороходы, ринулся в путь со скоростью молнии.

Вскоре красавица Джоана и принц услышали за своей спиной свист и поняли, в чем дело. Взмахнула Джоана волшебной палочкой и превратила принца и себя в маленьких птичек. Уселись они на веточку дерева и начали распевать. Людоед подлетел к ним и спрашивает:

– Эй, птички-невелички, не видели ли вы красавицу с принцем?

Ничего не ответили птички, только продолжали распевать тоненькими голосочками.

Ни с чем вернулся домой людоед, а красавица Джоана с принцем опять обернулись людьми и полетели дальше.

– Ну что, нашел их? – спросила людоеда жена, когда он вернулся в замок.

– Куда там! Как сквозь землю провалились. Только и встретил, что двух пташек глупых, – ответил людоед.

– Ах ты, дурище! Ведь это они и были. А ну, отправляйся и поймай их скорее.

А Джоана с принцем уже далеко были. Понесся людоед еще быстрее... вот уже близко!

Красавица взмахнула волшебной палочкой и превратила принца в черную уточку, а себя в глубокое озеро. Поравнялся людоед с ними и спрашивает:

– Эй, черная уточка! Не пролетали ли тут красавица с принцем?

Но ничего не отвечала уточка, только тихонечко покрякивала.

Опять людоед ни с чем вернулся домой, а красавица с принцем полетели дальше еще быстрее.

– Ну, поймал их? – спросила людоеда жена, когда он вернулся в замок.

– Нет. Никого не видел, кроме черной уточки и глубокого-преглубокого озера.

– Дурище ты тупоголовое. Это ведь они и были. Лети скорее и хватай их.

Людоед помчался еще быстрее. Вот-вот нагонит! Обратилась тогда красавица овечкой, а принца бараном сделала.

Подлетает людоед и спрашивает:

– Эй, овцы шелудивые, не видали ли вы красавицы с принцем?

– Бе-бе, – только и отвечали овечки.

Вернулся людоед опять назад.

– Нигде не нашел я их. Только в пути и видел, что овец шелудивых пару.

– Так ведь это они и были, – опять рассердилась людоедка и сама кинулась в погоню. Но принц с красавицей уже очень далеко были, и она не смогла догнать их.

Через семь дней и семь ночей долетели они до королевства французского, и не было предела радости родителей принца. В этот же день он женился на красавице Джоане и зажил с ней в мире и согласии.

ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ

Русская сказка

Жил один кузнец.

– Что, – говорит, – я горя никакого не видал? Говорят, лихо на свете есть, пойду поищу себе лихо.

Взял, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.

– Здравствуй!

– Здравствуй!

– Куда идешь?

– Что, брат, все говорят – лихо на свете есть, я никакого лиха не видал, иду искать.

– Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем.

Вот они шли, шли, зашли в лес, в густой, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней – по узенькой дорожке. Шли, шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь, некуда идти.

– Стой, – говорят, – зайдем в эту избу.

Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят.

Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.

– А! – говорит. – У меня гости. Здравствуйте.

– Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.

– Ну, хорошо; будет что поужинать мне.

Они перепугались. Вот она пошла, беремя дров большое принесла; принесла беремя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.

Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла – поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:

– Бабушка, я кузнец.

– Что умеешь делать-ковать?

– Да я все умею.

– Скуй мне глаз.

– Хорошо, – говорит, – да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.

Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше.

– Ну-ка, бабушка, повернися!

Она повернулась и разорвала веревку.

– Ну, – говорит, – нет, бабушка! Эта не годится.

Взял он веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько.

– Повернись-ка, бабушка!

Вот она повернулась – не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется – и разорвала веревку, да и села на пороге.

– А, злодей, теперича не уйдешь от меня!

Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать?

Потом пришли с поля овцы, она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь.

Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет ее. И он подполз; она и его схватила за спинку и выкинула.

Выкинула его, он встал и говорит:

– Прощай, лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь.

Она говорит:

– Постой, еще натерпишься, ты не ушел!

И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит – в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему лихо и кричит:

– Вот ты, злодей, и не ушел!

Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал ее и ушел.

Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.

– Вот, – говорит, – посмотрите, каково оно: я, – говорит, – без руки, а товарища моего совсем съела.

Тут и сказке конец.

ХРАБРЫЙ ЮНОША

Американская сказка

Было у отца двое сыновей. Старший был умен и толков, все у него ладилось, а младший был дурень: ничего как следует не понимал и к ученью был не способен; посмотрят на него люди и скажут:

– С этим придется отцу немало еще повозиться.

Если надо было что-нибудь сделать, то старший сын с делом всегда управится; но если отец велит ему что-нибудь принести, а время позднее или совсем к ночи, а дорога идет через кладбище или мимо какого-нибудь другого мрачного места, он всегда отвечает:

– Ох, батюшка, не пойду я туда, мне страшно! – потому что он был боязлив.

Или, бывало, начнут вечером рассказывать у камелька всякие такие небылицы, что у иного мороз по коже пробирает, и скажут подчас слушатели: "Ах, как страшно!", а младший сидит себе в углу, тоже слушает, и никак ему невдомек, что это значит – страшно.

– Вот все говорят: "Мне страшно! Страшно!", а мне вот ничуть не страшно. Это, пожалуй, дело такое, в котором я тоже ничего не смыслю.

Однажды и говорит ему отец:

– Эй, послушай, ты, там в углу! Ты вон гляди уже какой большой вырос и силы набрался, надо будет тебе тоже чемунибудь научиться, чтобы хлеб себе зарабатывать. Видишь, как брат твой старается, а ты ни к чему не гож.

– Эх, батюшка, – ответил младший сын, – я бы охотно чему-нибудь научился; и раз уж на то пошло, то хотелось бы мне научиться, чтоб было мне страшно; в этом деле, видно, я еще ничего не смыслю.

Услыхав это, старший брат посмеялся и подумал: "Боже ты мой, какой, однако, у меня брат дурень, из него никогда ничего не получится; кто хочет чем-нибудь сделаться, должен быть изворотлив".

Вздохнул отец и говорит младшему сыну:

– Уж чему-чему, а страху ты должен научиться; но на хлеб себе этим вряд ли ты заработаешь.

А тут вскоре зашел к ним в гости пономарь. Стал ему отец на свою беду жаловаться и рассказал, что младший сын у него несмышленый – ничего не знает, ничему не учится.

– Вы только подумайте, спрашиваю я у него, чем ты хлеб себе зарабатывать хочешь, а он говорит: хотел бы я страху научиться.

– Если уж на то пошло, – ответил пономарь, – этому он мог бы у меня научиться; вы его только ко мне пришлите, а я уж его пообтешу как следует.

Отец остался этим доволен и подумал: "Вот все ж таки как-нибудь да пристрою".

И вот взял его пономарь жить у себя в доме, и должен был парень звонить в колокол. Спустя несколько дней разбудил его раз пономарь в полночь, велел ему встать, взобраться на колокольню и звонить в колокол.

"Уж теперь-то ты страху научишься", – подумал пономарь, а сам тайком пробрался на колокольню; и только парень взобрался наверх и успел повернуться, чтоб взяться за веревку от колокола, видит – стоит на лестнице, как раз напротив окошка, какая-то фигура в белом.

– Кто это? – крикнул он; но фигура в белом ничего не ответила и не двинулась, не шелохнулась.

– Отвечай, – закричал парень, – или убирайся прочь отсюда, здесь тебе по ночам делать нечего!

Но пономарь продолжал стоять и даже с места не сдвинулся, чтоб парень подумал, что это стоит привидение.

Крикнул парень второй раз:

– Чего тебе здесь надобно? Коли ты человек порядочный, то отвечай, а не то я сброшу вниз с лестницы.

Тут пономарь подумал: "До этого дело, пожалуй, не дойдет", – он не проронил ни звука и стоял точно вкопанный. Парень окликнул его в третий раз, но напрасно; тогда он подбежал и сбросил привидение с лестницы вниз, и покатилось оно с десяти ступенек, да так и осталось лежать в углу.

Отзвонил парень в колокол, вернулся домой и, ни слова не сказав, улегся в постель и продолжал себе спать дальше. Долго дожидалась своего мужа пономариха, а он все не возвращался. Наконец стало ей страшно, она разбудила парня и спрашивает:

– Не знаешь ли ты, куда это мой муж запропал? Ведь он на колокольню взобрался раньше тебя.

– Не знаю, – ответил парень, – но я видел, что кто-то стоял на лестнице напротив слухового окошка, ничего не отвечал, уходить не хотел, я и счел его за вора и сбросил вниз. Сходите туда да поглядите, не он ли это, а то мне, право, будет жаль.

Кинулась пономариха туда и нашла своего мужа; он лежал в углу и стонал – сломал себе ногу.

Она принесла его с колокольни и бросилась, громко причитая, к отцу парня.

– А парень-то ваш, – сказала она, – большой беды наделал, сбросил моего мужа вниз с лестницы, и тот сломал ногу. Забирайте-ка вы от нас вашего шалопая.

Испугался отец, прибежал туда и начал бранить сына:

– Что это у тебя за проделки такие, уж не сам ли черт тебе их внушил?

– Батюшка, – ответил сын, – да выслушайте меня, я-то вовсе тут не виноват. Пономарь стоял на колокольне ночью, как человек, замысливший недоброе дело; я и не знал, кто это, и трижды просил его отозваться или уйти.

– Эх, – сказал отец, – будет мне с тобой одно только горе. Убирайся ты с моих глаз долой, я и знать тебя больше не хочу.

– Хорошо, батюшка, я охотно уйду, но вы уж погодите, пока наступит день; я тогда уйду от вас и пойду страху учиться, – вот и обучусь ремеслу, что меня прокормить сможет.

– Учись себе чему хочешь, – сказал отец, – мне все равно. На тебе пятьдесят талеров, ступай с ними куда хочешь, да только не смей говорить никому, откуда ты родом и кто твой отец, а то мне за тебя стыдно будет.

– Ладно, батюшка, как вам будет угодно; а если вы от меня большего не требуете, то я выполню все как следует.

Только стало светать, сунул юноша в карман свои пятьдесят талеров и вышел на большую дорогу; шел он и все твердил про себя одно и то же: "Вот если б стало мне страшно! Вот если б стало мне страшно!"

Услыхал эти слова какой-то прохожий и подошел к нему. Прошли они некоторое время вместе и увидели виселицу, и говорит ему тот прохожий:

– Видишь, вон стоит дерево, а на нем семеро с дочкой заплечных дел мастера свадьбу справили и теперь летать обучаются. Садись-ка ты под этим деревом, и как дождешься ночи, то страху и научишься.

– Ежели это все, – ответил парень, – то дело это нетрудное; раз я так скоро научусь страху, то ты получишь от меня за это пятьдесят талеров; только приходи ко мне утром пораньше.

Подошел парень к виселице, уселся под нею и стал сумерек дожидаться. Стало ему холодно, и он развел костер; но к полуночи поднялся такой холодный ветер, что, несмотря на костер, он никак не мог согреться. И начал ветер раскачивать повешенных, и они толкали один другого то туда, то сюда, и он подумал: "Я вот зябну внизу у костра, а каково же им там наверху мерзнуть да друг об дружку стукаться". А так как был он жалостлив, то приставил лесенку, взобрался на виселицу, отвязал всех одного за другим и стащил всех семерых вниз. Потом он раздул огонь, разгорелось пламя сильней, и он усадил всех вокруг костра греться. Сидели они не двигаясь, и вдруг загорелась на них одежда. Тогда он говорит:

– Вы будьте с огнем поосторожней, а не то я вас вздерну опять на виселицу.

Но мертвецы ничего не слыхали, они молчали и не обратили внимания на то, что их лохмотья горят. Тут рассердился он и говорит:

– Ежели вы не будете осторожны, то я выручать вас не стану, а сгореть вместе с вами у меня нет никакой охоты, – и повесил их всех одного за другим опять. Потом он подсел к костру и уснул. Является на другое утро к нему тот прохожий получить с него пятьдесят талеров и говорит:

– Ну, теперь ты узнал, что такое страх?

– Нет, – ответил парень, – да откуда же мне было его узнать-то? Ведь те, что там, наверху, и рта не раскрыли, и такими дураками оказались, что сожгли все свои старые лохмотья.

Понял тогда прохожий, что пятьдесят талеров ему с него не получить, и сказал, уходя:

– Такого я еще ни разу на свете не видывал.

И отправился парень дальше своею дорогой и принялся снова про себя бормотать:

– Ах, если бы стало мне страшно! Ах, если бы стало мне страшно!

Услыхал это один извозчик, который шел сзади него, и спрашивает:

– Кто ты такой?

– Не знаю, – ответил парень.

Начал извозчик его расспрашивать:

– А ты откуда?

– Не знаю.

– А кто твой отец?

– Этого мне говорить не ведено.

– А что ж ты это все про себя бормочешь?

– Э-э, – ответил парень, – да я хотел, чтоб мне стало страшно, да никто не может меня этому научить.

– Не болтай глупостей, – сказал извозчик, – только ступай со мной, и уж я тебе докажу, что я это сделаю.

Отправился парень вместе с извозчиком. Подошли они под вечер к харчевне и решили в ней заночевать. Входит парень в комнату и говорит опять:

– Вот если б стало мне страшно! Если б стало мне страшно!

Услыхал то хозяин харчевни, засмеялся и сказал:

– Если тебе этого так хочется, то случай для этого здесь, пожалуй, подвернется.

– Ах, помолчал бы ты лучше, – сказала хозяйка, – не один уже смельчак жизнью своей поплатился, и жаль мне красивых глаз, если они больше света не увидят.

Но парень ответил:

– Ежели это и вправду так трудно, то мне бы хотелось этому научиться, ведь ради этого я и отправился странствовать.

И он не давал хозяину покоя до тех пор, пока тот наконец не рассказал ему, что неподалеку находится заколдованный замок, где страху научиться уж наверняка можно, если парень только согласится провести там три ночи подряд.

И обещал король тому, кто на это дело отважится, отдать дочь свою в жены; а королевна – самая красивая девушка, которая только есть на свете; и запрятаны в замке большие сокровища, которые стерегут злые духи; и если эти сокровища расколдовать, то сделают они бедняка богатым. И будто много людей побывало в этом замке, но никто из них до сих пор назад не вернулся.

Пришел парень на другое утро к королю и говорит:

– Если будет дозволено, то хотелось бы мне очень провести три ночи в заколдованном замке.

Посмотрел на него король, и так как парень ему понравился, то сказал он:

– Вдобавок ты можешь попросить у меня еще три вещи, но это должны быть предметы неодушевленные; ты их можешь взять с собой в замок.

Парень ответил:

– В таком случае я прошу дать мне огня, столярный станок и токарный вместе с резцом.

Король велел отнести все это днем для него в замок. С наступлением ночи поднялся парень туда, развел в комнате огонь, поставил рядом с собой столярный станок, а сам на токарный уселся.

– Ах, если б стало мне страшно! – сказал он. – Но, пожалуй, я и здесь страху не научусь.

Собрался он в полночь разворошить огонь, стал его раздувать, и вдруг в углу что-то закричало: "Мяу-мяу! Как нам холодно!"

– Эй, вы, дураки, – крикнул парень, – чего кричите? Ежели вам холодно, то ступайте сюда, подсаживайтесь к огню и грейтесь.

И только он это сказал, как прыгнули к нему две громадные черные кошки, уселись рядом с ним по бокам и дико на него поглядели своими огненными глазами. Только они согрелись – и говорят:

– Приятель, а давай-ка в карты сыграем.