Текст книги "Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Заместитель политрука Аксенов в бою был кооптирован в бюро ВЛКСМ. Работал прекрасно.

Как вырос в боевой обстановке авторитет ленинско-сталинского комсомола, показывают такие факты. За весь 1937 год в нашем полку было принято в комсомол пятьдесят девять человек, а за один август 1938 года было подано двести заилений о приеме в комсомол и за сентябрь четыреста!

Так растет золотой фонд обороны нашего социалистического государства.

Бюро комсомола не успевало создавать президиумы. К моменту выхода по тревоге мы имели два, президиума, а сейчас их у нас двадцать. Мы не имели ни одного подразделения, в котором было бы пятьдесят процентов комсомольцев. А сейчас подразделение, где секретарь тов. Терешкин, на восемьдесят пять процентов комсомольское; подразделение тов. Хохлова – на девяносто процентов, Ермакова – на восемьдесят шесть процентов.

На комсомольских собраниях, проводившихся в условиях дождливой погоды, царил необычайный подъем.

Например, собрание комсомольцев подразделения, в котором комсоргом тов. Коршунинников, разбирало два заявления о приеме в комсомол. На собрании: присутствовала и несоюзная молодежь. Во время собрания поступило еще 8 заявлений.

Комсомольскому бюро приходилось оперативно разбирать заявления, не допуская огульного подхода к приему. Практически мы работали так. Шли прямо все подразделения и там разбирали заявления. Это вызывало небывалую активность молодежи. Там же заслушивали краткие доклады о политико-моральном состоянии, о подготовке к двадцатилетию ВЛКСМ и, т. д.

Вновь вступивших в комсомол мы вовлекаем в общественную работу.

Самые способные из них сейчас работают уже комсоргами.

В условиях мирной учебы у нас иногда получалось так, что молодой боец, вступив в ряды ленинско-сталинского комсомола, долгое время не получал билета из-за неповоротливости руководителей.

Во время боев в районе озера Хасан в ряды комсомола вступили лучшие представители нашей армейской молодежи, доказавшие на боевом деле свою безграничную преданность великой партии Ленина – Сталина.

Мы с комиссаром полка тов. Гузановым вручали комсомольские билеты на высоте Заозерной.

К. О. Сливков – участник боев, отважный пулеметчик, – получив билет, сказал:

– Я очень рад, что нахожусь сейчас в рядах ленинско-сталинского комсомола. Я буду высоко нести славное звание комсомольца. Мой пулемет будет стрелять по захватчикам только на "отлично".

Товарищ Черевик, замечательно работавший у пулемета, уничтожившего немало самурайской погани, в таких же простых, идущих от души словах взволнованно выразил свою готовность отдать жизнь за счастье любимой родины, за родного Сталина.

Однажды нам пришлось вручать комсомольские билеты под сильным дождем. Молодые бойцы – будущие комсомольцы, – казалось, не замечали дождя. Полные радостного чувства, они в торжественном молчании слушали краткую речь комиссара тов. Гузанова. Под шум дождя он горячо говорил им о великой ответственности, возлагаемой на них званием комсомольца. Он призывал хранить билет, как зеницу ока, чтобы он не попал в руки врага.

Тов. Гузанов достал из-под полы шинели комсомольский билет и вручил его тов. Хомякову. Тот бережно спрятал его, оберегая от дождя.

Тов. Головко, получая билет, поблагодарил за высокое доверие, оказанное ему приемом в комсомол, и дал обязательство вывести свой взвод на первое место по всем показателям боевой и политической подготовки.

Боец Касьянов заявил:

– Я обязуюсь помогать своему командиру, чтобы к двадцатилетию ВЛКСМ все подразделение овладело военным делом на "отлично". Я, как чтец-беседчик, всегда буду разъяснять решения партии и правительства и мобилизовывать бойцов на успешное выполнение этих решений.

Новые комсомольцы выполняют свои обязательства с честью. Например, тов. Касьянов сейчас один из лучших комсоргов в части, талантливый, инициативный и непрерывно растущий. Он добился того, что все его подразделение стало комсомольским.

Комсомольские организации, рожденные в бою, еще теснее сплачивают армейскую молодежь вокруг большевистской партии, воспитывая молодежь в духе мобилизационной готовности к беспощадному отпору всяческим проискам и провокациям любого врага.

Полковой комиссар Д. Дубровский

Заместители политруков в бою

Заместители политруков в боях с японцами у озера Хасан блестяще доказали правильность решения ЦК ВКП(б) о выдвижении лучших комсомольцев на политработу. Молодые сталинские кадры политработников Красной Армии показали себя в бою подлинными политическими вожаками красноармейцев, подлинными борцами за дело партии Ленина – Сталина, готовыми отдать свою жизнь за социалистическую родину.

Заместители политруков помогли нам решить ряд ответственных задач политработы в бою. В нашем соединении заместители политруков в большинстве работали за политруков и блестяще справились с задачами. Еще на марше в район озера Хасан, они, проводя беседы с бойцами, изучали их настроения, своевременно реагировали на них и принимали меры. Через них комиссары лучше всего знали политико-моральное состояние части.

Заместители политруков Полуянов и Прусаков 4 августа, перед приходом батальона к исходному положению, разъяснили бойцам международную обстановку и конкретные задачи. В подразделениях они провели короткие митинги, на которых призывали бойцов к борьбе с японскими налетчиками. Все красноармейцы батальона повторяли их слова:

"Будем драться до последней капли крови".

Накануне боя и батальоне бойцы и командиры подавали заявления о приеме в ряды партии и комсомола. К вечеру 5 августа осталось лишь несколько человек, не подавших заявлений.

6 августа тов. Полуянов, несмотря на большую усталость, взял винтовку и пошел впереди своей роты на японские окопы. Бойцы, заражаясь смелостью и храбростью политработника, ни на шаг не отставали от него. Вражеская пуля ранила тов. Полуянова, и он был вынужден оставить поле боя.

Тов. Прусаков действовал в бою также решительно и смело. Во время коротких остановок при наступлении он подползал то к одному, то к другому красноармейцу, разъясняя обстановку, указывая, какую точку надо атаковать, как действовать, маскироваться, самоокапываться, бросать гранаты. Он подкреплял это политическими лозунгами. Одновременно тов. Прусаков не забывал работу с ранеными. Он лично оказывал им первую помощь и организовывал их отправку на пункт медицинской помощи.

Заместитель политрука тов. Вышегородский, выполняя точно все указания политрука, в трудный момент для роты наладил подноску патронов. Своим личным примером он увлекал бойцов в атаку.

Так действовали десятки заместителей политруков во всех частях. В трудный момент боя, когда на одном из участков атакующим требовалась помощь, заместитель политрука тов. Богатырев отправился добровольно на передовую линию, увлек за собой еще пятнадцать добровольцев комсомольцев-связистов. Выполняя боевую задачу по восстановлению нарушенной японскими снарядами связи, они вовремя сменили свои инструменты на винтовку и вместе с пехотинцами атаковали японцев.

Заместитель политрука тов. Аксенов 5 августа, перед решающим ударом по японцам, провел беседу с красноармейцами о провокационных действиях японской военщины, разъяснил им задачи роты, расставил комсомольский актив, дал каждому задание. После первого дня боя он хорошо учел недостатки действий роты. Она разрывалась на маленькие группы, и не получалось дружной атаки. Тов. Аксенов, под пулями и снарядами сумел провести беседы с красноармейцами в одиночку и по группам и разъяснял им, почему атака получилась недружной, говорил им о зверствах японской военщины, о технике Красной Армии, о преимуществе советской винтовки перед японской. Его беседы вселяли уверенность и решимость в бойцов.

Можно показать еще десятки замечательных заместителей политруков, боевых вожаков красноармейцев, обеспечивших своей работой победу над японцами. На их опыте надо учить и воспитывать тысячи и десятки тысяч новых комсомольцев, выращивая из них таких же преданных бойцов, способных до "конца стоять за дело партии, за социалистическую родину.

Батальонный комиссар С. Глуxов

Полк на марше

В этот день бойцы, командиры и политработники, как всегда, были заняты будничной работой. Одни проводили стрельбы из ручного оружия, другие отшлифовывали работу орудийных расчетов, готовясь к выполнению боевых стрельб, третьи овладевали радиотехникой. "Наши тылы", как мы в шутку называем своих боевых подруг, с вниманием выслушали политинформацию о провокационных требованиях Сигемицу и изъявили желание, если это потребуется, пойти вместе с нами в бой против японских поджигателей войны.

Вдруг телеграмма:

"Весьма срочно. Командиры и комиссары – в штаб соединения".

Кабинет командира дивизии. За столом полковник Берзарин и военком полковой комиссар Дубровский. Оба, наклонившись над картой, что-то оживленно обсуждают.

Через 15-20 минут кабинет заполняется до отказа. Собрались все: командиры и комиссары полков, батальонов, дивизионов...

Все насторожены.

– Внимание, товарищи командиры и комиссары! – призывает полковник Берзарин. – О международной обстановке и о провокационных требованиях Сигемицу рассказывать не буду, ибо смысл событий понятен каждому из вас. Он станет еще понятнее, когда я эачту вам приказ командования.

Приказ был краток:

"В течение ближайших 2-3 дней части вашего соединения привести в полную боевую готовность, включая и выдачу необходимого имущества. Эти мероприятия проводить без особой шумихи, с полным сохранением военной тайны, не дав возможности врагам распознать наши мероприятия".

Никто из нас еще точно не знал, куда будет направлена дивизия, но предполагалось, что в связи с обострившейся обстановкой на Западе и Востоке дивизию выдвинут к границе для проверки ее мобилизационной и боевой готовности:

Надо было по-большевистски подготовиться к выступлению. Приехав с командиром в часть, мы срочно собрали командиров, политработников, начальников, а затем отдельно коммунистов и комсомольцев и провели с ними короткие беседы о том, что подразделения и часть в целом надо привести в боевую готовность.

Секретарь партийного бюро дал задания коммунистам и комсомольцам о проведении коротких бесед с красноармейцами. Следовало предупредить бойцов о необходимости, как зеницу ока, хранить в тайне подготовку частей к выполнению ответственной задачи.

Многие коммунисты и активисты-комсомольцы получили задание проверить состояние материальной части и приборов, подгонку новой подлежащей выдаче амуниции, готовность хозяйственных отделений и т. д.

На заседаниях бюро ВКП(б) и бюро ВЛКСМ были даны задания каждому члену бюро в отношении помощи парторгам и заместителям политруков (последние в большинстве выполняли обязанности политруков) три составлении планов работы на первый день марша, в расстановке партийно-комсомольских сил внутри подразделения, в изучении политико-морального состояния и т. д.

Начальник штаба полка коммунист Корчагин сказал" что расставит командный и начальствующий состав штаба по подразделениям для контроля и помощи в приведении их в боевую готовность.

Начальник связи коммунист Язев обязался проинструктировать дежурных телефонистов и контролировать их работу, не допуская ни одного случая разговоров, нарушающих военную тайну.

В этот же день мной более подробно были проинструктированы политруки (фактически заместители политруков, так как политруков было всего три) об их работе в подразделениях, о расстановке коммунистов и особенно комсомольцев внутри подразделения, о подготовке чтецов-беседчиков, книгонош, затейников и о подборе материала для их работы. Дал задание об обновлении походных ленинских уголков и вместе с политруками составил примерный план работы, на марше.

Затем был проведен инструктаж чтецов-беседчиков, редакторов стенных газет и коллектива пропагандистов. Политинформации с начсоставом и беседы с бойцами по вопросам международного положения и растущей опасности войны проходили необычайно активно.

Боевой энтузиазм в частях и подразделениях по мере подготовки к походу нарастал, как прибой. С жадным интересом читали бойцы и командиры газеты, обсуждали события и с нетерпением ждали того момента, когда им придется померяться силой оружия с японскими самураями, постоять за честь Красной Армии и великой социалистической родины.

В один из дней был проведен смотр готовности подразделений и части в целом. При осмотре на подковах лошадей были обнаружены выпуклые клейма, которые оставляли хорошо различимый след на дороге: этим мог воспользоваться враг.

Несмотря на широкую разъяснительную работу о строжайшем сохранении военной тайны, нашлись все же люди, которые не сумели удержать язык за зубами.

Лейтенант Гольдфарб, жена которого работала в леспромхозе, расположенном поблизости, рассказал ей по телефону о происходящем в части:

– Школа распущена по подразделениям. Я перехожу в первый дивизион. В 16.00 уезжаем неизвестно куда. Ключ от квартиры возьмешь у жены Суздальцева.

Этот поступок возмутил всех.

Партийное бюро исключило Гольдфарба из рядов ВКП(б). Может быть, это было сделано поспешно, но обстановка требовала самых крутых мер партийного воздействия против нарушителей государственной тайны. (Позднее Гольдфарб был в партии восстановлен с объявлением ему выговора.)

Был сухой солнечный день. Заканчивались последние приготовления.

Командир дивизиона коммунист Ефремов с политруком Семеновым и парторгом Усковым (вся их низовая парторганизация) проверял каждую деталь боевого имущества. Открыв зарядный ящик, тов. Ефремов нашел на одном из снарядов небольшие пятна ржавчины. Тут же он предложил комсомольцу Близецкому вместе с орудийным расчетом еще раз осмотреть снаряды и удалить с них малейшие пятна ржавчины. Он разъяснил бойцам, что ржавые снаряды могут постепенно вывести из строя дорого стоящую материальную часть.

Наряду с проверкой артиллерийского парка коммунист Васильцов сумел проверить и состояние хозяйственных отделений. Он заботился не только об оружии, но и о снабжении и питании бойцов. Выявился ряд недоделок: подтекал кран в одной кухне, недостаточно была закреплена кухонная труба. Предложив немедленно исправить эти недочеты, Васильцов тут же разъяснил, что нельзя допустить, чтобы кухонный очаг выбыл из строя: это лишит горячей пиши бойцов и командиров, которым, может быть, придется отчаянно драться с родичами Сигемицу. Короткие товарищеские беседы Ефремова, Васильцова и других вселяли в бойцов уверенность, что командиры приведут их к победе, если им рука об руку, как братьям по классу, придется драться с коварным врагом.

Ясный безоблачный день сменился холодным вечером. Поднялся ветер, крутя столбы пыли на дорогах и тропинках.

Трудовой день был на исходе. После проверки боеготовности подразделений я с командиром части зашел в штаб узнать, нет ли каких-либо новостей из штаба дивизии. Телефонисты и оперативный дежурный не отходили от аппаратов. Мы прошли в кабинет командира. Через несколько минут оперативный дежурный доложил:

– Товарищ майор! Частям гарнизона объявлена боевая тревога. Приказано немедленно выслать помощника начальника штаба по разведке в штаб дивизии за приказом.

– Поммачштаба выслать немедленно. Коммутатору включить линии всех подразделений, – распорядился командир части.

– Есть, товарищ майор! – повторил приказание оперативный дежурный.

Через минуту он доложил:

– Дежурные подразделений у телефонных аппаратов.

– Передайте: нашей части объявлена боевая тревога, выстроить подразделения вдоль шоссе в полном боевом порядке; голова штабной батареи штаб полка. Принять меры к немедленному оповещению командного и начальствующего состава.

Через 40 минут голова колонны у штаба, а вся часть растянулась по шоссе.

– Собрать командиров дивизионов, батарей и политруков, – последовал приказ оперативному дежурному.

Через 5 минут все в сборе. Зачитан приказ по соединению. Предложено задачу марша накоротке пояснить бойцам. Объекты социалистического соревнования следующие: а) ни одной потертости бойца и коня, б) ни одного случая порчи и утери имущества.

Особое указание – бесшумно выйти из гарнизона.

Несколько минут – и задача до бойца доведена, между подразделениями заключены договоры о социалистическом соревновании на образцовое проведение марша.

Часть двинулась по шоссе.

24.00. Ветреная и хмурая погода сменилась мелким дождем. Высказывались опасения, как бы дождик не превратился в ливень, что часто бывает в Дальневосточном крае, но дождь вскоре прошел, прибив пыль, освежив воздух.

Объезжая колонну, я беседовал с отсекрами, политруками, коммунистами и комсомольцами. Личный состав чувствует себя бодро, в колоннах слышатся веселые шутки. Полный порядок. Ни единого происшествия.

Командиры неустанно заботятся о бойцах. Командир батареи лейтенант Бондаренко после каждого малого привала заменяет номера, сидящие на зарядных ящиках, теми, которые до этого шли пешком. Это дает отдых уставшим, предохраняет их от возможной потертости ног.

Первый этап марша закончен. Пройдено 18 километров. Три часа. Части располагаются на ночлег.

Пока колонна сходила с дороги, в голову ее были вызваны политруки. Им было дано указание: "Подъем в 9.00, сейчас расставить людей таким образом, чтобы часть бойцов устраивала коновязи, другие бойцы косили траву; третьи разбивали палатки".

При такой организации дела на подготовку ночлега ушло немного времени. В наряд для сторожевого охранения было выделено пять смен. Этим мы обеспечили продолжительный отдых людей, стоящих в наряде. Утром они могли наравне с другими совершать дальнейший марш.

После подъема я обошел подразделения, беседовал с бойцами. Младший командир комсомолец Беляев заявил:

– Приложу все усилия, чтобы свое орудие и подчиненных мне бойцов привести в назначенное место в полной боевой готовности.

Подобные же заявления я услышал от командира орудия комсомольца Тургумбаева и других. Все горели желанием с честью выполнить боевой приказ.

Здесь же я узнал, что ездовой санитарной линейки Макаров проявил грубую недисциплинированность: он отказался надеть винтовку, находившуюся на дне санлинейки, вступив по этому поводу в пререкания с заместителем политрука. Я знал, что и в прошлом Макаров не отличался дисциплинированностью.

Подозвав Макарова, я напомнил ему о присяге и об указаниях Ленина о поддержании революционной дисциплины в армии. Я сказал ему, что мы находимся в боевой обстановке и мне, как представителю партии и советской власти, дано право применять самые строгие меры по отношению к лицам, разлагающим дисциплину Красной Армии.

Макаров, внимательно выслушав меня, дал обещание, что станет отличным бойцом. Вскоре я убедился, что свое слово он сдержал. Теперь он один из лучших бойцов и подразделении.

Перед выступлением в дальнейший путь были собраны командиры и политруки батарей. Подвели итог ночного марша. Каждому стал известен опыт тов. Бондаренко и других по сохранению сил бойцов, по сбережению коней. На этом же коротком собеседовавши было дано задание развернуть индивидуальную работу с бойцами, принимать заявления от лучших, передовых людей части, желающих вступить в ряды партии и комсомола.

В дни марша отдельные командиры, а через них и бойцы узнали, что полевые части Красной Армии уже ведут бой с нарушившими границу японцами.

Это не могло не вызвать соответствующего отклика.

Коммунисты Корчагин и Ефремов заявили:

– Наши уже дерутся. Будет до глубины души обидно, если мы запоздаем. Шагать нам еще далеко.

Командир дивизиона Васильцов, человек весьма горячего характера, участник гражданской войны, обратился "с особым ходатайством" к командованию части:

– Скажите правду: верно ли то, что мы идем в бой? Если так, убедительно прошу вас отправить мой дивизион вперед на автомашинах. Мне хочется вспомнить жаркие дни под Царицыном.

Пришлось тов. Васильцову в ходатайстве отказать, так как автотранспорт был занят переброской пехотных частей, да, кроме того, мы еще сами точно не знали, идем ли на ученья или в бой.

Настроение командиров передавалось бойцам. Красноармеец Ивлиев, прочтя сообщение о боях пограничников с нарушителями границы, возмущенно вскричал:

– Долго ли будем терпеть самураев! Не пора ли их унять! Товарищ политрук, скоро ли мы дойдем до района боевых действий?

Боевой порыв, небывалый энтузиазм – вот что было характерным для настроений в части.

Но были, конечно, и единичные отрицательные факты. Например, красноармеец Павлов обеспокоенно спросил у заместителя политрука:

– Неужели взаправду идем в бой?

Такие люди, естественно, были на учете. С ними коммунисты проводили индивидуальные беседы. Им разъясняли, что всякий трус может в бою погубить часть и будет отвечать за свое малодушие по всей строгости революционного закона как предатель.

После надлежащего разъяснения они, глубоко осознав свои ошибки, брали себя в руки и выполняли свой гражданский долг на марше, а впоследствии и в бою блестяще.

За дни марша выяснились некоторые недостатки в организации партийно-политической работы. Политруки; Семенов и Семенец сравнительно недавно пришли из запаса. Они не поняли, что особенностью политработы на марше в артиллерийских частях является работа индивидуальная или с небольшими группами бойцов (пешие номера, конные разведчики). Они пытались проводить работу со всем подразделением сразу, но это им не удавалось даже на больших привалах, не говоря уже о малых. В самом деле, каким голосом надо обладать, чтобы разговаривать с бойцами колонны, растянутой на 180-200 метров? Пришлось товарищам помочь, на примерах показать, как надо работать с бойцами.

Впоследствии тов. Семенов, делясь опытом с товарищами, заявил:

– Вначале я не понимал существа индивидуальной работы на марше, а пытался проводить ее чохом – со всем подразделением. Мне это часто не удавалось, а если и удавалось, то я не ощущал результатов. Переход на индивидуальный метод сразу дал плоды. Я задался целью вовлечь в комсомол лучших людей нашего подразделения. Поговорил с каждым из них в отдельности. За день я побеседовал с десятью товарищами, из них восемь подали заявления с просьбой принять их в ряды ленинского комсомола. Результат налицо. Необходимо теперь наверстать упущенное и учить активистов-комсомольцев этому методу работы.

Часть расположилась на большой пятичасовой привад на берегу горной реки. Здесь было организовано купанье бойцов и всего конского состава; бойцы постирали и просушили белье, промыли потники от седел и вьюков.

На привале играли патефоны. Бойцы пели песни. Труд сочетался с весельем. Шутили, смеялись, мечтали о том, как зададут перцу японцам. Некоторые, лежа на траве, читали книги и газеты.

Привал мы использовали также для обмена опытом работы чтецов-беседчиков на марше. Оказывается, читка газет, не говоря уже о коротких беседах, возможна и в процессе движения колонны (кроме вьючной). Лучше всего она удается в конных группах разведчиков. Чтец, сидя на коне, читает газету товарищам, находясь справа, между двумя рядами едущих бойцов. На ровной дороге чтец может работать и с бойцами, сидящими на передке и зарядном ящике.

Красноармеец управления 2-го дивизиона тов. Дарницын таким путем постоянно держал бойцов своего отделения в курсе текущих событий. Кроме того, он за время марша прочитал им часть книги "Поднятая целина". Красноармеец Судаков прочитал с бойцами "Как закалялась сталь". Бойцы, с которыми они работали, говорили: – Слушая чтение газеты или книги, настолько увлекаешься, что не успеешь оглянуться, как опять привал на 10 минут. Время проходит быстро и всегда знаешь, что делается в стране и за ее пределами.

Опыт работы товарищей Дарницына и Судакова был передан всему политсоставу, всем чтецам и беседчикам. Заместители политруков Форвазов, Сурков, Илюшин и др. применили у себя в подразделениях этот опыт и нашли его очень ценным. Надо отметить, что на марше люди не скучали. Веселые песни оглашали лес и горы; нежные, бодрые и призывные мелодии отдавались эхом в сопках. Чтение книг и газет заполняло оставшееся свободное время.

К концу привала стало известно, что японские войска действительно перешли границу и вступили: в бой с нашими частями.

Вскоре политсостав был информирован о положении на границе. Всем политработникам было предложено организовать перед выступлением в дальнейший поход короткие митинги с бойцами, а на марше вести индивидуальные и групповые беседы об исключительном доверии, которое оказали нам партия и правительство, посылая защищать советские рубежи.

Затем состоялось совещание членов партийного бюро и собрание комсомольского актива. Каждый был ознакомлен с обстановкой на франте, получил задание проводить беседы с бойцами и еще глубже изучать их запросы и настроения. Члены бюро, участвовавшие в гражданской войне, получили задание делиться в беседах своим боевым опытом.

Приказ командования требовал усиления марша. Суточные переходы в 30 километров сменились переходами в 50 километров. Несмотря на трудности быстрого марша, масса бойцов, увлекаемая примером коммунистов и комсомольцев, без устали шла вперед с единым желанием скорее прибыть в район действий и вступить в бой.

Но в семье, говорит старая пословица, не без урода. Нашлись все же два красноармейца, которые проявили отрицательные настроения. Красноармеец 2-й батареи Благочшшиков в беседе с политруком заявил:

– Соревноваться не буду, договора не выдержу.

Красноармеец Ефаев жаловался на тяжесть марша. Оба бойца и в прошлом были недисциплинированными.

На ближайшем малом привале красноармейцы и командиры бурно реагировали на поведение Благочинникова и Ефаева. Младший командир комсомолец Митькин сказал:

– Ефаеву нет места в наших рядах, если он: будет и дальше бузотерить. Неужели он не понимает, что наши товарищи, может быть, уже обливаются кровью, борясь с японскими самураями. Нам надо возможно скорее придти им на помощь, вступить в бой, свято выполнить боевой приказ товарища Сталина и нашего наркома товарища Ворошилова! Не забывай, Ефаев, что ты находишься в боевой обстановке!

В горячих речах бойцы резко осудили нытиков.

Ефаев и Благочинникоа дали слово, что станут примерными бойцами.

До места боя осталось 30-35 километров. Предстоял самый трудный участок пути. Узкое, но зато ровное шоссе сменилось бездорожьем, болотами.

Надо было двигаться по западному берегу бухты Экспедиции параллельно границе, в 3-4 километрах от нее.

Требовалось рассредоточить части на марше. Движение происходило подивизионно, а иногда побатарейно. Не щадя сил, бойцы, командиры и политработники буквально на собственных плечах вытаскивали из грязи коней и орудия. Успех дела решал пример коммуниста, комсомольца и командира.

5 августа наша часть вышла в район огневых позиций и получила боевую задачу – совместно с доблестными летчиками интенсивным огнем поддержать наступающие пехотные части.

Утро 6 августа началось громовой канонадой, и пошли дни неописуемой героики, дни славных боев за Сталинскую Конституцию, за нашу счастливую родину, за каждую пядь нашей священной советской земли.

Политрук Ф. Бахметьев

Политдонесение в политотдел

Перед выступлением в поход в части был проведен митинг, посвященный разъяснению предстоящей задачи.

В пути коммунисты рассказывали бойцам об "антикоминтерновском договоре" Японии с Германией и Италией.

По мере приближения к месту боев, стали поступать сведения от лиц, едущих с фронта, о ходе операций. Об этих сведениях я тотчас же информировал красноармейцев и командный состав.

Настроение у личного состава замечательное.

Прибыв в район Заречья, бойцы встретили первых раненых. После этой встречи все принялись за подготовку материальной части к бою.

По моей просьбе один из раненых рассказал о том, как японцы откатываются восвояси под ударами наших доблестных бойцов.

Рассказ раненого высоко поднял дух красноармейцев.

...Обстановка на фронте мной узнавалась через комиссара части, и личный состав информировался об обстановке через политруков и комсоргов.

В пути была создана комсомольская организация и выбран комсорг.

Перед боем всем пришлось затратить много энергии, чтобы вытащить орудия и зарядные ящики из грязи. Здесь я, помощник политрука Мотраев, комсорг Шарифулин и комсомолец Лоскутов своим примером увлекали бойцов к с работой быстро справились.

Когда мы пришли к месту боя, нас обстреляли из артиллерии. Вступая в бой, я объяснил бойцам задачу и привел отдельные примеры героизма, о которых писалось в только что выпущенной газете "На боевом посту".

При ведении огня с открытой позиции проявили героизм командир орудия тов. Руднев и его расчет: тт. Буглов, Графов, Тимохин, Валяев. Мною было организовано социалистическое соревнование между орудийными расчетами Фастовца и Руднева на лучшее отыскание целей, на меткий и интенсивный огонь.

Тов. Руднев свои обязательства выполнил на "отлично": он уничтожил шесть огневых точек противника, меткими выстрелами затопил часть японских лодок и разогнал колонну вражеской пехоты.

Весь орудийный расчет тов. Руднева стал в бою комсомольским; до боя же в нем было лишь два комсомольца.

Наши орудия вели стрельбу под сильным артиллерийским огнем противника. В этих тяжелых условиях я считал своим долгом быть вместе с красноармейцами, поддерживать в ник бодрость и решимость. По телефону с Заозерной от нас требовали огня и огня. Особо настойчивы эти требования были 10 августа – перед атакой японцами сопки.

Помощник политрука по моему заданию проводил беседы с отдельными бойцами и расчетами в целом, а также с бойцами, обслуживавшими тыл.

После боя было проведено два комсомольских собрания, на которых приняли в ВЛКСМ одиннадцать человек и дали две рекомендаций для вступления в партию. Основой политработы являлось разъяснение решений 2-й сессии Верховного Совета СССР в увязке с нашими задачами.

Боевых листков во время боя не выпускалось. После боя выпуск их возобновился. В листках популяризируем отличников боя, вскрываем недостатки и мобилизуем массу на устранение их.

Старший лейтенант А. Кулагин

Политико-моральное состояние моего полка

В один из дней, когда полк занимался обычной боевой и политической учебой, мы получили приказ: собрать всех людей, получить и выдать на руки бойцам и командирам все необходимое для боя.

Каждый отлично понимал смысл этого приказа и с полным сознанием ответственности готовился ко всяким неожиданностям.

Командиры повысили требовательность к себе и к подчиненным. Бойцы, получал приказания, старались выполнять их с особой четкостью.

За два подготовительных дня в части не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины.