Текст книги "Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– О-о! Хороший парень, – соглашается Столяров. – Остается пожизненно в армии.

– Как у вас с приемом в комсомол? – спрашивает Ласкин, кончая донесение.

– Уже двадцать три заявления подано. Пишут прямо в окопах. Одиннадцать подают в партию...

Они идут ;к передовым окопам. Пулемет уже стоит на огневом рубеже. Король выбирает себе мишень, Черепанов лежит рядом. Ласкин и Столяров подползают к ним в тот момент, когда Король пустил первую очередь. Пулемет работал безотказно.

– Молодец! – еще раз говорит Ласкин и собирается идти обратно. В это время вражеский пулемет пускает по ним очередь. Мимо Ласкина пролетают пули. Одна звякает в каску и отлетает в сторону.

– Осторожно, – говорит он, пригибаясь.

Король и Черепанов тоже пригибают головы и лежат неподвижно.

Ласкин обходит окопы бойцов. Везде его встречают бодрые взгляды, веселые улыбки, – бойцы начали уже привыкать и к грохоту взрывов и к непрерывному потоку пуль. Лейтенант Стецюк докладывает, что на его участке все спокойно. Убитых и раненых нет. Их окружают бойцы, командиры. Командир части рассказывает им о замечательной работе оружейного мастера Короля. В это время подбегает Столяров.

– В чем дело? – спрашивает командир, видя его возбужденное и строгое лицо.

– Двоих убило!

– Как! Кого?

– Короля и Черепанова.

– Каким образом?

– Пулеметной очередью.

Наступает молчание, все скорбят о павших товарищах.

* * *

Шля дни, приносили с собой напряжение атак, волнение ночных дежурств.

От императорской дивизии уцелели лишь жалкие остатки. Западные скаты высоты Заозерной и долина, примыкающая к ней с японской стороны, были покрыты трупами японцев, которых никто не убирал. Ветер приносил с собой тяжелый запах тления.

Наши люди возмужали, стали выносливее. Некоторые не спали по трое суток, но бодрости никто не терял. Все знали, что выполняют задание партии и правительства, задание родного Сталина. Все знали, что весь Союз с напряженным вниманием следит за событиями у озера Хасан и приветствует своих героев. И в письмах из окопов бойцы писали на родину:

"За нас не беспокойтесь. Мы никому не отдадим нашей земли. Живите спокойно и трудитесь".

Бойцы привыкли к окопной жизни. Наладилась непрерывная связь с тылом, и повар Боровков под артиллерийским обстрелом доставлял обед из трех блюд.

Настал день 11 августа.

С утра, как обычно, артиллерийская перестрелка, пулеметный огонь. К этому уже привыкли.

После полудня прибыл красноармеец с сообщением:

– Командир соединения приказал: стрельбу прекратить, объявлено перемирие.

В назначенное время Ласкин отдал приказ:

– Не стрелять, но быть готовыми.

И сразу все затихло. Наступила тишина, непривычная и томительная.

Красноармейцы шутили в окопах:

– Струхнули япошки. Досталось им на орехи.

Но и здесь сказалась наглость японского командования. Пользуясь молчанием наших орудий, самураи открыли артиллерийский огонь. Высота Заозерная застонала от взрывов. Но после обстрела все оказались живы и весело перекликались в окопах...

В долине Тумень-Ула, на западных скатах высоты, бродили японские солдаты с носилками, с белым флагом и собирали трупы. Трупов было очень много. Их уносили за сопку к берегу реки, откуда тянулся дымок.

По реке Тумень-Ула плыли лодки. По дороге двигались "обозы, шли люди. Проходил поезд у подножия дальних высот.

Наши части, расположенные на границе, уходили на отдых. Сборы были недолги.

Простились с окопами, спустились вниз и остановились на небольшом холме. На нем возвышался бугорок, заботливо убранный растениями: здесь были погребены павшие товарищи. Окружив плотным кольцом могилу, стояли молча бойцы, командиры, политработники.

Обнажаются головы. Каждый мысленно прощается с дорогими товарищами.

На могиле появляется Ласкин. Он снимает шлем, осматривает бойцов и говорит, возбужденный от гнева и скорби:

– Товарищи! В боях с японскими самураями мы потеряли пламенного большевика, верного патриота, любившего свою родину, как дорогую мать, нашего комиссара товарища Пожарского. Мы потеряли товарища Пономарева, молодого лейтенанта, бесстрашного в бою. Лучшего, талантливого курсанта-отличника Панченко. Прекрасного младшего командира Короля и пулеметчика Черепанова. Они пали смертью храбрых, защищая свою любимую родину от подлых бандитов.

Для нас это тяжелая утрата. Болью горят наши сердца. Эту боль, эту скорбь разделяют все народы великого Советского Союза. Но еще сильнее кипит в нас ненависть к врагам нашей родины. Пусть знает вея эта самурайская свора, все эти презренные лакеи фашизма, что никогда им не смыть крови наших павших героев. Пусть знают бешеные шакалы, что никогда не ходить им по нашей священной земле. И на могиле павших товарищей я клянусь, что всю свою жизнь буду бороться с врагами за счастливую жизнь, за коммунизм...

Ветер шевелил черные волосы командира.

Его горячий призыв нашел отклик во всех сердцах.

Выступавшие бойцы, командиры и политработники, прощаясь с героями, клялись еще горячее любить свою родину и, в случае нового нападения врага, с еще большей отвагой и героизмом защищать ее священные границы.

Митинг окончен.

Колонна двинулась вперед.

Старший политрук И. Гаглов

Комиссар Пожарский

В боях в районе озера Хасан комиссары показали себя бесстрашными борцами за дело партии Ленина – Сталина. В них воплотились лучшие традиции комиссаров времен гражданской войны.

Имена многих большевистских комиссаров, золотыми буквами вписаны в историю героических боев в районе озера Хасан. Среди них особенно выделяется фигура тов. Пожарского.

Биография Ивана Алексеевича Пожарского – это биография многих и многих тысяч наших бойцов и командиров, биография верного сына нашей родины-матери, воспитанника великой партии, Ленина – Сталина.

Родился он в 1905 году, в городе Ардатове, Мордовской АССР. Сын рабочего, двенадцатилетним мальчиком он уже работал с отцом на заготовке леса, затем три года – в сапожной мастерской. Здесь он вступил в ряды РКСМ и сразу же ушел с головой в кипучую работу. Молодая Советская республика, только что разгромившая интервентов и белогвардейцев, нуждалась в продовольствии. Остатки контрреволюции и кулачества в деревне саботировали снабжение города продуктами питания. Требовалось сломить саботаж, разгромить контрреволюцию. И комсомолец Иван Пожарский, юноша с неиссякаемой энергией, уходит на продовольственный фронт. Он вместе с другими комсомольцами весь 1922 и начало 1923 года разъезжает с рабочим отрядом по селам Ардатовского уезда, реквизируя хлеб у кулачества, пытавшегося голодом задушить Советскую республику.

1924 год Пожарский проводит за партой. По путевке укома партии он учится в Ульяновской совпартшколе, которую оканчивает в 1925 году.

Затем идут годы активной комсомольской и партийной работы в качестве секретаря волкома ВЛКСМ, члена укома, председателя ревкомиссии укома, члена Ардатовского горсовета. На какой бы работе Пожарский ни находился, он всегда отдавал ей все силы, всю свою кипучую энергию. Самым интересным периодом своей жизни Пожарский считал службу в Красной Армии. С ней связал он свою жизнь, доблестным воином ее он оставался до последнего дыхания.

Путь его в Красной Армии – путь многих политических работников. Курсант, помощник командира взвода, секретарь ячейки ВКП(б), секретарь комсомольского бюро, политрук, секретарь партийного бюро, комиссар эскадрона, комиссар батальона.

Последние годы своей жизни Иван Алексеевич посвятил охране цветущего Дальневосточного края. Он был верным и бдительным часовым, зорко следил за происками коварного врага – Японии. Не раз японские самураи провокационно пытались втянуть Советский Союз в войну, создавая для этого пограничные инциденты. Именно так случилось и 25 марта 1936 года. У пограничного знака No 8 отряд японо-маньчжур, вооруженный винтовками и пулеметами, перешел советскую границу. Проучить японских захватчиков, выгнать их с советской земли было поручено эскадрону, комиссаром в котором был Пожарский. В этом бою смертью храбрых погиб герой-пограничник лейтенант Краскин; его именем названо село Краскино, невдалеке от которого происходили) хасанские события, приковавшие к себе внимание всего мира.

Эскадрон встретился с превосходящими силами противника. Но бойцы не отступили. Они знали, что с ними комиссар Пожарский, что советский народ, партия и правительство поручили им дать отпор японским провокаторам. Эскадрон смело ринулся в бой. Комиссар Пожарский был в первых рядах. Он руководил боем на правом фланге, личным примером воодушевляя бойцов на героические подвиги. В середине боя Пожарский был ранен, однако он не ушел из строя, продолжая руководить боем до тех пор, пока ни одного налетчика не осталось на советской территории. Японские провокаторы испытали на собственной шкуре мощь советского оружия.

2 апреля 1936 года Президиум ЦИК СССР за бдительность и отвагу, проявленную по охране границ СССР на Дальнем Востоке, наградил Ивана Алексеевича Пожарского, военкома эскадрона, орденом Красной Звезды.

Вскоре после боевого крещения тов. Пожарский был послан на учебу в Москву, на курсы усовершенствования политсостава имени Ленина. В августе 1937 года с новой зарядкой сил и новыми знаниями он вернулся в часть.

Тепло встретили бойцы своего комиссара. Они любили и уважали его за простоту, чуткость, большевистскую прямоту. Ни одна жалоба бойцов, командиров, ни один сигнал не оставались без ответа. Пожарский всегда внимательно прислушивался к голосу масс. Он сплотил коммунистов своей части вокруг Центрального Комитета партии, вокруг вождя народов товарища Сталина. Товарищи, знавшие Пожарского по работе, удивлялись его работоспособности. В течение дня его видели и на стрельбище, и в конюшне, и в казарме, и в столовой.

Он был живым воплощением всех качеств воинствующего большевистского комиссара: непримиримый к врагам народа, самозабвенно любивший родину, беспредельно преданный партии Ленина – Сталина, неразрывно связанный с массами, он был большевиком кристальной честности и в, быту, и в работе, и в бою.

Никогда бойцы и командиры не забудут имя комиссара Пожарского. Оно вечно будет жить в их сердцах. Образ этого бесстрашного большевика достоин кисти художника, пера писателя.

Найденный в его полевой сумке блокнот с записями перед боем и во время боя позволяет полнее раскрыть образ этого замечательного большевика-сталинца.

Часть находится в нескольких десятках километров от границы. Идет планомерная учеба: в эскадроне обучаются рубке, коротким, но быстрым броскам; пулеметчики непрерывно совершенствуются в отличной стрельбе; танкисты – в вождении своих грозных машин по пересеченной местности с многочисленными сопками. Комиссар Пожарский, бывая часто в подразделениях, требовал от бойцов и командиров отличного выполнения всех задач.

"Находясь в соседстве с таким коварным врагом, как Япония, нам необходимо держать часть в повышенной боеготовности, всегда быть готовыми к отражению врага", – писал он в своем блокноте.

"Этого же от нас требует и международная обстановка. В самом деле: на Западе идет война в Испании; в центре Европы Германия готовится к нападению на Чехо-Словакию; на Востоке Япония ведет войну против Китая и провоцирует на войну Советский Союз".

Из всего этого Пожарский делает следующий практический вывод:

"Охватить боевой и политической учебой всех бойцов и командиров. Заниматься только в поле, в, условиях, приближающихся к войне. Необходимо подумать вместе с командиром о том, чтобы отвести больше времени для ночных занятий".

Ничто не могло пройти мимо зорких глаз Пожарского. Десятки нитей связывали его с массами. Где бы что ни случилось, он все знал: во всем ему помогали партийные и непартийные большевики. Он быстро реагировал на все сигналы масс, как это подобает комиссару.

В его блокноте мы читаем:

"Саперам не хватает 3 пар белья, портянок, одеял, тюфяков, простынь. Необходимо выслать".

И дальше:

"Медведеву выслать сапоги или ботинки. Пять пар сапог взять у Голотнева и Мелентьева".

* * *

Из штаба соединения связист-мотоциклист привез приказ о немедленном выступлении в полной боевой готовности в район озера Хасан. Командир и комиссар быстро принимают решение – объявить боевую тревогу.

– Тревога!

Это слово с быстротой молнии облетело подразделения части. Все работают четко, без суетни и в то же время без медлительности. Не прошло и часа, как часть, готовая немедленно принять бой, выступила в район, где отважные пограничники уже отражали японцев.

Марш ночью, да в такой местности, как Посьетский район, со множеством озер, рек и сопок, представляет большую трудность. Дороги были размыты дождями. В походе бойцы и командиры вели себя образцово. У всех было прекрасное настроение. Каждый чувствовал приток свежих сил, энергии и бодрости при одной мысли, что скоро придется встретиться с врагом и по-настоящему рассчитаться с ним за наглость, перешедшую все границы.

Политические работники: политруки, секретари партийного и комсомольского бюро, парторги, заместители и помощники политруков, партийный и комсомольский актив, по заранее разработанному комиссаром Пожарским плану, выполняли свое дело.

Политическая работа не прекращалась во все время марша. Может быть, на первый взгляд ее нельзя было заметить. Здесь не было собраний, митингов, бесед с обязательным присутствием всех бойцов, а была индивидуальная или групповая работа с бойцами и командирами. Если отстает боец, сразу же выясняют: не потерты ли у него ноги, может быть, тяжело нести ранец, винтовку, тело пулемета. Сейчас же находились коммунисты, комсомольцы, которые помогали ему облегчить ношу, давали ему тем самым возможность отдохнуть. Взаимная помощь друг другу – не оставлять товарища в беде – была привита каждому бойцу стараниями комиссара Пожарского. Эти замечательные качества сыграли особую роль в бою, где иногда поддержка товарища огнем решала исход боя.

Движение продолжалось. Образцовый порядок не нарушался ни на минуту. Часть двигалась с многочисленной и грозной техникой, а между тем достаточно было отойти на 100-200 метров – и движения не заметишь: результат осторожности, умелого применения маскировки.

Ни один недостаток, ни одна ошибка, совершенная бойцами и командирами, не могли пройти мимо комиссара Пожарского. Каждый коммунист, комсомолец считал своим долгом информировать комиссара о всех замеченных недостатках, хотя бы они были и незначительны. На одной из страниц его блокнота мы читаем: "Слепов положил седло на песок. Симушкин неосторожно обращается с винтовкой. Макаров недоучел ошибки кавэскадрона, а ведь я предупреждал об этом".

Все выявленные недостатки устранялись, проводилась воспитательная работа, с тем, чтобы другие избежали их.

В подразделении, которым командовал тов. Балеев, комиссар Пожарский заметил ряд недостатков.

"Некоторые бойцы имели неряшливый вид. Были расстегнуты воротнички. Если они на похоже, так думают – им все сойдет. Подкачала рация – были перебои в работе", – читаем мы в блокноте Пожарского.

Этого для комиссара было достаточно, чтобы собрать коммунистов и комсомольцев. На одном из привалов состоялось короткое партийное собрание. Присутствовали коммунисты Зверев, Ласкин, Луночкин, Белов, Иванов и другие – всего 24 человека. Вопрос стоял один: об устранении выявленных недостатков. Говорить много не пришлось. Все прекрасно понимали ту ответственность, которая возложена на каждого коммуниста.

Разойдясь с собрания, коммунисты мобилизовали свои силы, силы комсомольской организации и красноармейской общественности и повели борьбу со всеми недостатками, вплоть до самых мелких.

* * *

Комиссар Пожарский прибыл в часть незадолго до выход в район озера Хасан, Работу в части он начал с очищения ее от врагов народа, продавшихся фашистам.

В части подвизался некто Лейман. Он долгое время искусно прикрывал свою подлую вражескую деятельность, оставаясь неуязвимым. Присматриваясь к его работе, Пожарский разоблачил мерзкое лицемерие этого человека в маске, за которой скрывалась звериная вражеская харя. Пожарский немедленно поставил на заседании партийного бюро вопрос об исключении Леймана из партии. Вскоре после исключения из партии этот заядлый враг, пойманный с поличным, был арестован органами НКВД.

В походе комиссар Пожарский неустанно призывал к повышению бдительности.

"Мы идем на фронт, – записано в его блокноте. – Коварный, враг, Япония, попытается бросить к нам своих шпионов и диверсантов. Бдительность должна быть усилена во сто крат".

"Нужно поближе присмотреться к Вельдермарку".

Этой краткой фразой было объяснено все. Вскоре был разоблачен и этот фашистский выродок.

За все время похода и на фронте комиссар Пожарский редко когда спал, он лично по нескольку раз проверял, все ли сделано для охраны части. "Закрыть вход и выход шпионам и диверсантам", – неоднократно напоминал он командирам и бойцам.

Очищая партию от троцкистско-бухаринских недобитков, он, как садовник, заботливо выращивал новых, талантливых людей., вовлекая в партию преданнейших родине и делу Ленина – Сталина лучших командиров и бойцов. На фронте были приняты в партию товарищи Гопоненко, Вольдин, Четвертных, Сморкни, Жданов, Карпушкин. О них Пожарский пишет в блокноте:

"Какие это замечательные люди! Будут драться, как львы".

И он не ошибся. Все эти товарищи дрались, как подобает большевикам.

* * *

Пушечные выстрелы гремели где-то вдали, за многочисленными сопками, на другом берегу реки Тумень-Ула. Японская артиллерия безуспешно обстреливала наши позиции. Вдруг где-то поблизости наша батарея ответила с такой неожиданностью и силой, что невольно вздрогнули люди, лежавшие невдалеке в окопе. Трех залпов было вполне достаточно, чтобы японская батарея замолчала.

Среди непрекращающейся канонады у самого берега озера Хасан, в каких-нибудь 200 метрах, раздалась пулеметная и винтовочная пальба. Бой разгорался. Часть Пожарского находилась в окопах. Ей была поставлена задача – выбить японцев с левого фланга. Комиссар Пожарский на обратном скате сопки, в густом кустарнике и траве, собрал митинг. Его краткая зажигающая речь, пламенные большевистские слова проникли в сердце каждого бойца и командира, все горели одним желанием – скорее в бой, скорее выполнить поставленную задачу. О митинге в блокноте Пожарского записано немного, но каждое слово выражает волю бойцов, звучит грозным предостережением врагам Советского Союза:

"Выступает тов. Яковлев. Каждое его слово – слово всех бойцов Красной Армии. С какой ненавистью говорит он о японцах! Дальше он вносит предложение – заключить договор на большее уничтожение японцев. Просит меня утвердить этот договор. Что же, придется утвердить. Смирнов заявил: пусть попробуют японцы наших пуль, увидят, как они невкусны. Да, покажем, так покажем силу и мощь Красной Армии, что запомнит враг надолго".

Митинг окончен. Бойцы заняли исходное положение. Не прошло и пяти минут, как был дан сигнал для наступления. Японцы, заметив наступающих, открыли ураганный огонь. Бойцы, искусно маскируясь, подчас даже ползком, уверенно двинулись на врага. Впереди атакующих шел комиссар Пожарский. Рядом с ним – старший лейтенант Попов и заместитель политрука Яковлев.

– Товарищ комиссар, я выполню взятые на себя обязательства, – говорит Яковлев, – буду бить японцев по-настоящему.

– Вы особенно не горячитесь, будьте хладнокровнее, помните, что враг хитрый и с ним нужно драться умеючи. Вот посмотришь, как надо японцев бить, – сказал комиссар.

– Так вы ведь уже били их один раз.

– Бил и впредь буду бить, если они будут лезть на нашу территорию.

В бою никто не отставал от комиссара. Его голос был слышен везде:

– За Сталина! За родину! Вперед!

Этот лозунг, произнесенный Пожарским, повторялся по всей линии фронта.

Добежали до сопки, залегли во рву. Впереди, была сильно укрепленная огневая точка противника. Командир и, комиссар поставили задачу: уничтожить ее и овладеть всеми скатами Заозерной. Японцы, заметив приближающихся бойцов, открыли ураганный огонь. В это время из расположения японских окопов выбежал офицер, направляясь к реке Тумень-Ула. Пожарский выстрелил, и самурай упал, подбитый меткой пулей.

– Вперед! За мной! – скомандовал комиссар.

В ход пошли гранаты. Взрывы гранат заглушались мощным красноармейским "ура". Японцы бежали, оставляя за собой множество трупов. В блокноте комиссара Пожарского о бое написано:

"Подсыпали перцу японцам, удирают восвояси".

В бою героизм! проявлялся на каждом шагу – в каждом отделении, взводе, роте, эскадроне. Взвод под командованием кандидата партии тов. Неуймина находился на правом фланге части. Японцы сосредоточили на нем свой огонь. Меткой стрельбой пулеметчики взвода Неуймина уничтожили японские огневые точки. Сам комиссар Пожарский в этом бою был ранен. Перевязав рану, Пожарский снова пошел в атаку и не уходил до конца боя.

Наши артиллеристы били без промаха. Об этом говорит тот факт, что японские орудия одно за другим прекращали огонь. Среди грохота непрекращающейся канонады раздавался призывный голос комиссара Пожарского:

– За Сталинскую Конституцию! Вперед, дорогие товарищи!

Надо было видеть, с каким порывом все бойцы и командиры двигались на вражеские окопы! Забрасывая японцев гранатами, кося убегающих пулеметным огнем, бойцы занимали окоп за окопом.

Каждый метр и сантиметр советской земли был залит самурайской кровью. И как японцы ни пытались сопротивляться, ничто не могло остановить победоносное движение красных воинов, во главе с большевистским комиссаром.

Трескотня пулеметов усилилась, не прекращался свист снарядов. Два из них упали невдалеке от комиссара, приблизительно в 100 метрах. Пожарский со словами: "За родину!", "За великого Сталина!", вместе с бойцами бежал с гранатой в руке на врага. Вдруг он упал, сраженный вражеской пулей. К нему подбежали заместитель политрука Яковлев и красноармейцы. С минуту он продолжал командовать людьми, держа голову прямо, указывая одной рукой в сторону неприятеля.

– Прощайте, товарищи. С честью постойте за родину. За родину, за Сталина я с честью отдаю жизнь. – едва слышно произнес он. Его голова упала на руки товарищей. На секунду установилась тишина. Ее нарушил звонкий взволнованный голос:

– Комиссар убит. Отомстим за него! Вперед, товарищи!

Этот призыв был подхвачен мощным "ура" красноармейской лавины, неудержимо ринувшейся на врага.

Жестокий урок получила японская военщина в боях у озера Хасан.

Советский народ будет слагать и петь песни о героях Хасана, советский народ будет вечно чтить память погибших товарищей. Советский народ никогда не забудет имени большевистского комиссара Пожарского.

Бригадный комиссар З. Иванченко

Место и работа комиссара в бою

Хасанская операция является ярким прообразом предстоящих боев с фашизмом. Бои у Хасана еще раз подтвердили всему миру непоколебимую волю нашей партии, правительства и всего советского народа защищать каждую пядь нашей священной земли. Они подтвердили преданность всех бойцов, командиров и политработников делу партии, делу народа, преданность вождю народов товарищу Сталину.

По количеству техники, по насыщенности огня бои у озера Хасан превосходят самые сильные бои времен империалистической войны. Бои происходили на небольшом участке нашей границы, всего в 10-12 километров. В боях участвовала Небольшая частица нашей 1-й Отдельной Краснознаменной армии, но вместе с тем они явились грозным предостережением всем тем, кто вынашивает подлые планы нападения на нашу счастливую родину, на наш свободный народ. Бои начались на поросших высокой травой сопках.

Трава здесь в рост человека. В ней легко было скрываться подкравшимся японцам. Их преимущество заключалось еще в том, что граница здесь проходит дугой, врезываясь в Корею, – японцы наблюдали нашу территорию со всех сторон. Железная дорога подходит у японцев почти к самой границе, и это позволяло им быстро подбрасывать резервы, боеприпасы, продовольствие. Нам же приходилось доставлять боеприпасы и продовольствие по бездорожью, по совершенно открытой болотистой местности, пересеченной рядом озер, топей. Хуже всего, что весь наш район просматривался и простреливался японцами с господствующих высот.

Нашу дорогую, необходимую нам технику приходилось вытаскивать на руках под обстрелом артиллерии противника. Про довольствие, боеприпасы, снаряды все это тоже приходилось тащить по грудь в воде, в грязи, и все руками бойцов, командиров и политработников.

Несмотря на все эти преимущества, японцы получили жестокий отпор. Императорские части были разбиты наголову. Свыше двух тысяч убитых, свыше шести тысяч раненых, разгромленные тылы, разбитая артиллерия – вот итог авантюры японской военщины. Нашей славной артиллерией и авиацией полностью деморализованы войска императорской 19-й дивизии, изрыты до неузнаваемости сопки. Уничтожены высокая трава и кустарник, служившие врагу хорошей маскировкой.

Невозможно выразить те чувства, которые охватывали каждого из нас во время боевой работы нашей авиации. Всякое сопротивление японцев прекращалось, и мы свободно, без какого бы то ни было риска, наблюдали, как в дыму и пламени вздымалась вверх сплошной массой земля, в которой укрывались японские налетчики.

Налеты и бомбежка авиации сопровождались артиллерийским шквальным огнем. Наши пехотинцы получали в такие моменты отдых и с воодушевлением готовились к очередному броску в атаку.

Иногда такой "отдых" длился часами. И странно, – когда рассеивался дым, когда умолкал на минуту гул взрывов бомб и снарядов, трудно было узнать местность.

Безымянные сопки севернее Заозерной до бомбежки представляли собой круглые, покрытые зеленью, укрепленные, неприступные для пехоты высоты, с которых японцы обстреливали наши части, сами оставаясь укрытыми. Японцы держали все подступы под убийственным пулеметным, гранатометным и минометным огнем. Просим помощи авиации. Спустя час-полтора эти сопки превращаются в море воронок; трава и кустарник смешиваются с землей. Там, откуда час назад велся бешеный огонь, валяются разбитые остатки пулеметов, противотанковых пушек, минометов, слышатся пискливые стоны раненых японцев, валяются трупы, исковерканные каски, разорванные брюки, гимнастерки, шинели, противогазы, котелки.

Как нарастали события?

Японцы долго и скрытно готовились к захвату сопки Заозерной. Они подтягивали силы, пользуясь наличием подъездных путей, железнодорожной ветки и скрытых подходов.

Зная, что на границе у нас находятся только пограничники, японцы изо дня в день провоцировали столкновения и становились все более наглыми. Они начали открыто нарушать границу.

Особенно быстро начала нарастать угроза нападения после того, как наши славные пограничники убили японского наглеца-жандарма, забравшегося на нашу священную землю.

По всему участку границы японцы стали строить укрепления, подвозить войска, убирать местных жителей. Движение по железной дороге увеличилось в два-три раза против обычного.

На границе стали появляться: группы, офицеров, изучающих нашу местность. Нашим пограничникам японская военщина без всяких на то прав и оснований посылает "ультиматумы". В Японии вся печать трубит на все лады о мнимых нарушениях границы советскими пограничниками и полевыми войсками. Японские фашисты готовят "общественное" мнение к войне с Советским Союзом. А в это время в Москве посол Сигемицу предъявляет "претензии" советскому правительству, требуя удовлетворения, угрожая возможностью столкновения, осложнениями и прочее, т. е. готовится мировое "общественное" мнение.

Нарастающая угроза нападения заставила нас подтянуть войска ближе к границе.

В ночь с 28 на 29 июля японцы силой свыше ста человек напали на наш пограничный наряд в одиннадцать человек. Японцы, пьяные, полезли на Заозерную. Завязался жаркий неравный бой.

Наши пограничники – одиннадцать героев, – несмотря на десятикратное превосходство японцев, ни на шаг не отступая, били и поражали налетчиков. До последней возможности каждый из них своим метким огнем разил противника.

Японцам не удалось захватить сопку. Они вывели из строя всех одиннадцать героев, но сами потеряли почти всю нападавшую роту и отступили. Наши части, и среди них рота тов. Левченко, шли на помощь пограничникам. 29-30 июля рота Левченко занимает склоны Заозерной, а части усиления подтягиваются к Ханой, Мраморный мыс, Заречье.

В ночь с 30 на 31 июля японцы силой до девятисот – тысячи человек, прикрываясь сильным туманом и мелким дождиком, опять нападают на Заозерную.

Тысяча против ста! Силы неравные. Местность для нас невыгодная. Впереди высокая сопка, сзади озеро Хасан.

С целью окружения наших бойцов японцы нападают с двух сторон. Опять неравный бой. Натиск японцев с честью выдержан, полностью уничтожен японский батальон.

После, окруженные с трех сторон свежими японскими подкреплениями, наши бойцы выходят из окружения, но оставляют сопку Заозерную в руках врага. Этим заканчивается первый этап борьбы. Дорогой ценой, потерей свыше тысячи человек достается японцам сопка Заозерная.

Рота Левченко вместе с группой пограничников выходит в район высоты 68,8 и присоединяется к подошедшим на поддержку нашим пастям.

Это было только начало боев в своеобразных условиях: ночью, в горах, в окружении, при отсутствии естественных рубежей укрытия для нашей горстки бойцов, в крайне тяжелых условиях для маневрирования, при отсутствии связи со своими частями.

Бои 2-3 августа проходили в таких же тяжелых условиях. Части вступали в бой с марша, без необходимого времени для разведки местности, для подготовки к бою.

В периоды наступлений и боев штабы не всегда успевали за своими частями. Иногда от взрывов снарядов рвалась связь. Это затрудняло управление боем, своевременное ознакомление с обстановкой на передовых линиях, с положением наших войск и войск противника.

В этих условиях роль комиссара, роль политработника крайне велика и ответственна. Комиссар должен быть каждую минуту осведомлен об обстановке. Он должен направлять умы и настроения бойцов. Он обязан везде быть, все знать и всегда быть на наиболее ответственном участке боя, чтобы своим примером воодушевлять бойцов и командиров на героические подвиги, пресекать всякие попытки внести замешательство и панику.

На маневрах и учениях мы не всегда представляем себе реальную обстановку боя. Над нами там не рвутся снаряды, не свистят пули. Мы не видим там раненых и убитых бойцов. Перед политработником не встает вопрос, как вынести раненого товарища из боя, когда каждую секунду грозит опасность самому быть убитым или раненым. Перед ним не встает также вопрос: где хоронить убитых и кто должен заниматься этим в данную минуту, когда каждый боец занят своим делом? На маневрах обычно комиссар части или соединения не думает: где сейчас двуколка с патронами, есть ли снаряды для такой-то роты или батальона, достаточно ли гранат в таком-то пункте?