Текст книги "Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Подразделения вызывали друг друга на боевое социалистическое соревнование. Например, бойцы и командно-политический состав 3-го батальона одного из полков вызвали 1-й батальон другого полка. В своем договоре они писали:

"Мы, красноармейцы, командиры и политработники, находясь на передовой линии, заверяем партию, правительство и вождя народов товарища Сталина, что если враг попытается посягнуть на наши священные границы, то мы все, как один, ринемся в бой, не щадя своей жизни, за нашу родину, разобьем самураев. Вызываем вас на боевое социалистическое соревнование, последовать нашему примеру".

Можно привести еще один пример из числа сотен и тысяч. Красноармеец-комсомолец тов. Солянин, идя в бой, заявил:

"Я иду в бой за нашу родину, я не боюсь смерти, я знаю, что я гражданин великого Советского Союза и за советский; народ отдам свою жизнь, но врагам-самураям не видать высоты Заозерной; она была наша, и сегодня будет вновь реять красное знамя страны социализма на высоте Заозерной".

Вся партийно-политическая работа была направлена к тому, чтобы мобилизовать личный состав на скорейший разгром зарвавшихся японских империалистов. Проводилась усиленная индивидуальная работа среди красноармейцев.

Уже во время движения в район боевых действий начали поступать заявления о приеме в партию и комсомол.

Части, вступающие в бой во втором эшелоне, через два-три; дня, имеют все возможности более четко подготовить все звенья партполитаппарата. Отсюда, конечно, не следует, что партполитаппарат частей, вступающих в бой по тревоге, не должен быть подготовленным. Корень зла заключается в том, что политработники в мирной обстановке не работают повседневно и настойчиво над приведением партполитаппарата в полную боевую готовность.

Я, как начальник политотдела соединения, которое участвовало в бою с первого дня налета японцев, испытал на себе ряд недочетов, которые объясняются недоукомплектованностью, а также слабой ориентировкой политаппарата и партийно-комсомольских организаций в сложных условиях.

Я прибыл в дивизию по приказу заместителя наркома обороны тов. Мехлиса 28 июля, а на следующий день, 29-го, мы выступили. Политотдела, как такового, не было. Прежнее, вражеское руководство делало все, чтобы политаппарат, в том; числе и политотдел, бездействовал.

Поэтому перед нами стоит первоочередная задача – до конца, с корнем вырвать вражеское охвостье, наймитов японо-германского фашизма и их последышей. Нужно, чтобы политотделы соединений были действительно боевыми штабами, чтобы они ежечасно знали и готовили весь партполитаппарат к сложным боевым операциям.

Нельзя дольше терпеть неукомплектованность политотделов и политаппаратов частей. Нужно покончить с частыми перебросками политработников. Если политработник не знает своих людей в мирной обстановке, то в боевой обстановке ему будет трудно работать.

Опыт показал, что политработа в боевых условиях обязательно должна быть беспрерывной. Какие формы и методы политработы оправдали себя в боях?

Во-первых, беседы с небольшими группами. Эти беседы носят своеобразный характер. Иной раз приходится собирать группы бойцов вокруг себя прямо в окопах, когда идет бой. Политработник или рядовой член партии объясняет задачу, популяризирует героев – бойцов и командиров, рассказывает об успехах на фронте и решениях правительства и партии, связанных с укреплением обороноспособности нашей страны.

Можно привести такой пример. Секретарь партбюро тов. Черемнов, пробираясь среди залегших маленьких группок-бойцов, на ходу рассказывал им обстановку и поднимал их на героические подвиги. Тов. Черемнов сам проявил образцы героизма, отваги, преданности делу партии Ленина – Сталина. Он с первого дня боя находился на передовой линии, инструктировал парторгов, комсоргов о примерности в бою, беспощадно боролся с паникерами. Будучи раненным в руку, он не уходил с поля боя. Когда я предложил ему отправиться на пункт медицинской помощи, то он кровно обиделся. Он мне ответил: "Раз у меня еще есть сила, то я не могу бросить парторганизацию своего полка".

И тов. Черемнов продолжал быть на фронте, ходил несколько раз в атаку с батальоном и только вторично раненный оставил поле боя. Тов. Черемнов умер от тяжелых ран, нанесенных ему японскими варварами, но память о тов. Черемнове

106

будет жить в сердцах наших бойцов, командиров и всего нашего народа.

Комиссар полка политрук Белорусский, ныне батальонный комиссар, с винтовкой в руках, своим геройством воодушевлял бойцов и, когда необходимо было, шел впереди полка в атаку с лозунгом: "Вперед за партию Ленина Сталина, за товарища Сталина!" После вторичного ранения он был вынесен бойцами с поля боя.

Коммунист Д. Т. Крипак, окончивший Горьковское военно-политическое училище им. М. В. Фрунзе, прибыл в часть 20 июля. Он быстро включился в массовую партийно-политическую работу и завоевал любовь бойцов.

Товарищ Крипак вел бойцов в атаку под лозунгами: "За партию!", "За Сталина!".

Вражеская пуля остановила сердце пламенного большевика.

Примеров доблести я мог бы привести немало. Это свидетельствует, что наши командиры и наш политический состав в боях были на высоте своего положения. Они отважно, как патриоты нашей родины, дрались до последней капли крови, ведя за собой красноармейскую массу.

Чаще всего в нашей работе использовалась индивидуальная беседа. Руководители партийных и комсомольских организаций и рядовые члены партии переползали от одного окопа к другому, сообщали новости, ободряли, призывали к победе. Так действовали отсекр партбюро тов. Машляк, отсекр комсомольского бюро тов. Спицын, товарищи Сазыкин, Белоглазов и другие. В результате такой работы мы во время боев имели большой подъем политико-моралыного состояния. Это видно из огромного потока заявлений в партию и комсомол. За период боев и после, т. е. за пятнадцать дней, мы имели больше шестисот заявлений о приеме в партию и две тысячи пятьсот – в комсомол. Поток заявлений в партию и комсомол – это, безусловно, результат партийно-политической работы. Но если бы мы ограничились только приемом заявлений, это было бы полдела. Опыт показал нам, что можно и нужно проводить и самый прием в партию и комсомол в процессе боя. Прием проходил во всех родах войск, в том числе и в стрелковых, только в стрелковых в более сложной обстановке. Когда утихал бой, где-нибудь за укрытием, в окопе собиралось партийное или комсомольское бюро и рассматривало заявления о приеме в партию и комсомол.

Так делал секретарь партбюро тов. Холомеев, который впоследствии был убит во время атаки. Так делали отсекры комсомольских бюро тов. Белоглазов и тов. Гудков. Однако в других парторганизациях становились в тупик, не зная, как принимать в партию, как оформлять прием.

Процесс оформления проходил таким образом. Подающий заявление в партию доставал с помощью политрука и парторга рекомендации, которые писались членами ВКП(б) в окопах иногда простым карандашом. Парторг готовил необходимый материал и передавал его секретарю партбюро полка. Здесь мы уже встречались с большой трудностью. В стрелковых частях парторгу трудно разыскивать отсекра. Поэтому настоятельно напрашивается другой вывод: в бою в стрелковых частях нужно иметь обязательно батальонные бюро, которые непосредственно передавали бы дело в ДПК. Мы это не практиковали, но считаю, что в батальоне возможны делегатские партсобрания, а в полковом масштабе этого нельзя сделать.

Необходимо также, чтобы в боевых условиях артдивизионы имели партбюро.

Парторганизациям нужно все предусмотреть. Например, мы очутились перед таким фактом: не было анкет; для вступающих в партию. Нам разрешили принимать до ДПК без анкет, достаточно было иметь заявление, автобиографию, рекомендации. Анкеты нам после привезли на самолете. Отсюда следует, что парторганизации должны всегда иметь в запасе определенное количество анкет, а политрук или парторг роты должны располагать необходимым количеством бумаги.

Пример: 2 августа, когда шел горячий бой, я находился в полку, разговаривал с красноармейцами в окопах. Вижу, красноармеец тов. Евлагин пишет что-то на маленьком клочке бумаги. Я думал, что пишет впечатления о бое или письмо домой. Но когда спросил: "Что вы пишете?", – он мне ответил:

– Товарищ начальник политотдела, я пишу заявление в комсомол, да вот бумаги нет. Хочу драться и, уничтожать японских самураев; и носить высокое звание комсомольца. Я оправдаю" звание члена ленинского комсомола. Я буду бить японских самураев так, как это подобает комсомольцу.

Я вырвал листок из блокнота и дал ему. Тут же близлежащие в окопах четырнадцать бойцов попросили, чтобы я им тоже дал бумаги. Я вырвал листки, роздал им, и все эти товарищи написали заявления о приеме их в партию и комсомол.

После боев я посетил госпиталь города Ворошилова, где находились наши раненые бойцы, и встретил того самого бойца, тов. Евлагива, который первый попросил у меня бумаги. Он героически дрался с японцами и был тяжело ранен. Он мне говорит:

– Товарищ начподив, видите, я выполнил обещание, которое вам дал. Я собственными руками уничтожил нескольких озверелых самураев, вывел гранатой из строя самурайский пулемет и двух снайперов, которые мешали нам продвигаться вперед на сопку Заозерную, а затем ползком добрался до самурайских окопов и забросал их гранатами. Я скоро выздоровлю и жестоко расплачусь за себя и павших товарищей.

Сейчас тов. Евлагин комсомолец. Я ему выслал комсомольский билет в госпиталь.

Партдокументы должны выдаваться в бою.

Для этого в боевой обстановке должны быть созданы батальонные и дивизионные бюро, которые имеют право принимать в партию, причем следует учесть, что в бою лучше всего собирать делегатские партсобрания. Опыт показал, что если не будут приняты эти меры, то просто невозможно, чтобы вступающий в партию мог получить на фронте партийные документы.

Считаю также необходимым, чтобы в период боевых действий право выдачи партдокументов имел не только начальник политотдела и комиссар соединения, но и заместитель начальника политотдела и отсекр ДПК или равных им соединений.

В боевой обстановке требуется также более приближенный комсомольский орган. Таким может и должно быть батальонное и дивизионное комсомольское бюро. В роте заявления принимает президиум и передает в батальонное бюро, батальонное бюро окончательно утверждает. Выдачу комсомольских документов в боевой обстановке необходимо возложить на комиссаров частей и отсекров комсомольских бюро. Я делаю этот вывод потому, что в будущих боях мы, безусловно, не будем сидеть на одном месте, а будем двигаться вперед, уничтожая противника на его территории.

В артиллерийских частях эта работа проходит организованнее, ибо артиллерия находится в более благоприятных условиях. Но вывод может быть один: нужно шире практиковать прием в партию и комсомол в условиях боевых действий.

У нас был большой недостаток. Он заключался в. том, что парткомиссия не работала в период боя, не помогала частям организовать прием и оформлять заявления. В практике боевых операций нельзя допускать, чтобы секретарь ДПК забрасывал свою основную работу и уходил в атаку с ротой.

Наш секретарь ДПК тов. Гвоздев, несмотря на ряд предупреждений о том, что его основное место не во взводе и роте, а в центре парторганизации части, все-таки пошел в атаку; этот энтузиаст-большевик был убит.

Заместители политруков в период боев блестяще выполняли свою роль: они ежеминутно были с бойцами, поднимали боевой дух бойцов и увлекали их вперед. Можно привести десятки примеров, когда заместители политруков использовали каждую минуту для партполитработы, для бесед с группами или отдельными бойцами. Они выпускали боевые листки, переносили их из окопа в окоп. Особенно выделялись такие заместители политруков, как товарищи Бацура, Данилов, Дрягин, Азонов и другие.

Заместители политруков прекрасно справлялись и с работой политруков, а когда выбывал комиссар, то заменяли и комиссара части. Например, после ранения комиссара полка тов. Белорусекого его заменял заместитель политрука Сазыкин, ныне политрук, отсекр комсомольского бюро.

Заместители политруков в РККА – это богатейший фонд политработников. За время боев и после мы выдвинули на самостоятельную политработу более ста двадцати человек заместителями политруков.

Секретарь партийного бюро И. Машляк

Митинги и собрания

Неизмеримым авторитетом пользуются армейские большевики у красноармейской массы. В мирных условиях этот авторитет завоеван повседневной борьбой за повышение боеспособности части, во время боя личным примером, героизмом, умением ориентироваться в самой сложной обстановке, искусством побеждать любого врага. Бои у озера Хасан показали, что коммунисты нашего полка были в авангарде, вели за собой массы красноармейцев и командиров всегда и всюду – в походе, на передовых позициях, в разгар боя. Коммунисты и беспартийные жили одной мыслью набить морду японцам. Бойцы понимали коммунистов с полуслова.

1 августа недалеко от высоты Заозерной, в густом кустарнике, мы устроили митинг. Комиссар полка тов. Бондаренко обратился с краткой речью к бойцам. Он напомнил им священный долг каждого гражданина СССР – защищать свою родину.

– На нас смотрит вся страна глазами стосемидесятимиллионного народа. Народ уверен, что мы проучим японских провокаторов, уничтожим грязных налетчиков, посмевших перейти рубежи Советского Союза, – закончил он свою речь.

Эти простые слова понятны были всем бойцам, каждый готов был с честью выполнить свой долг – долг воина великой армии страны социализма.

В бою авторитет коммунистов поднимался еще выше, он завоевывался героическими подвигами.

Член полкового партийного бюро старший лейтенант тов. Скрипченко своим героизмом и отвагой увлек бойцов и командиров в атаку, выбил превосходящие силы японцев с занимаемой ими позиции. Ворвавшись с несколькими бойцами в окопы японцев, он забросал их гранатами, расстреливал из пистолета. Несмотря на ранение, он остался на позиции, продолжая умело руководить своей ротой. Вражеская пуля оборвала жизнь этого бесстрашного большевика.

Беспартийные командиры и красноармейцы, видя, как самоотверженно сражаются коммунисты, следовали их примеру. Они горели одним желанием: как можно скорее выбить с советской территории наглых провокаторов войны. Идя в бой, многие командиры и красноармейцы подходили ко мне и заявляли:

– Товарищ секретарь партийного бюро, если я погибну, то считайте меня коммунистом.

– В бой хочу идти большевиком, – так заявили младший лейтенант тов. Чаплына, техник Авдеев, заместитель политрука Соколов, старший лейтенант Змеев и десятки; других товарищей. Их заявления не расходились с делом. Они дрались, как львы.

Во время боевых операций ко мне, как к секретарю партбюро полка, и тов. Спицыну, секретарю бюро ВЛКСМ, буквально потоком шли заявления о приеме в партию и комсомол. Когда шальная пуля приковала меня к земле на высоте Заозерной, в моей сумке находилось больше тридцати заявлений бойцов и командиров, изъявивших желание вступить в партию.

Многие из этих заявлений были написаны на клочках бумаги неровным почерком, но все они говорили об одном; – о безграничной преданности партии большевиков, о своей готовности отдать за дело Ленина – Сталина самое дорогое, что есть у человека, – жизнь.

– Мне двадцать восемь лет, – писал в своем заявлении лейтенант Глотов, – прожил я еще немного, но всю эту небольшую жизнь я честно работал для родины, для народа. Мыслями, всем своим существом я давно в большевистской партии. Теперь, когда я защищаю границы от вражеского полчища, я хочу быть коммунистом. Прошу принять меня в ряды ВКП(б). И если вражеская пуля сразит меня на поле битвы, прошу считать меня большевиком.

Это заявление мы разбирали на заседании партийного бюро 4 августа. Заседание происходило в окопе, когда над головами свистели японские снаряды. Длилось оно недолго. Тов. Глотова все прекрасно знали. Вчера на глазах у всех взвод курсантов под командованием Глотова отважно дрался во время атаки на высоту Пулеметную.

Решение партбюро было коротко:

"Принять тов. Глотова в кандидаты ВКП(б) по второй категории".

Не пришлось тов. Глотову присутствовать на партийном собрании, не пришлось ему держать в руках дорогую книжечку – карточку кандидата ВКП(б). 6 августа в боях за высоту Заозерную он погиб геройской смертью. Как всегда, в этот день он шел во главе своего взвода, совершая стремительные броски и преодолевая бешеное сопротивление врага.

Не поздоровилось японцам от губительного огня взвода курсантов во главе с командиром-героем тов. Глотовым. И в тот момент, когда до высоты оставались десятки метров, он пал на землю, подкошенный пулей. Последним его словом, обращенным к бойцам, было:

– Вперед, на Заозерную!..

Коммунистов в полку было немного, всего тринадцать человек. Но их авангардную роль, их направляющую силу чувствовало каждое подразделение, каждый боец. Если партийная организация принимала решение, то оно быстро проводилось в жизнь коммунистами, комсомольцам и непартийными большевиками.

6 августа, в этот памятный день, в одном из окопов мы проводили партийное собрание, на котором комиссар тов. Бондаренко сообщил коммунистам о предстоящих боях и задачах партийной организации.

– Мы обязаны, – сказал он, – во что бы то ни; стало выполнить приказ партии и правительства – уничтожить наглых японских захватчиков.

Начались оживленные выступления. Первым говорил коммунист командир тов. Соленов. Разобрав подробно действия полка во время боев 2 и 3 августа, он сказал:

– Мы все сделаем, товарищи, чтобы выбить японцев с высоты Заозерной, проучим их так, чтобы они в" следующий раз не вздумали нападать и нарушать наши границы.

Слово получил коммунист тов. Лешенко:

– В прошлом бою мы дрались хорошо. В предстоящем должны драться еще лучше. Очень многие из бойцов и командиров вели себя героически, завтра же мы все должные драться геройски! и; вести за собой массы.

– Наша армия, – горячо говорил член партии тов. Базаров, – должна показать, и она покажет, мощь Советского Союза. Приказ партии и правительства, приказ стосемидесятимиллионного народа мы выполним с честью. Завтра на высоте Заозерной гордо будет развеваться красный флаг великой страны социализма.

В кратком решении, принятом на собрании, все коммунисты обязались довести до каждого бойца задачу боя и в бою быть только впереди.

Сразу после собрания пошли в наступление. Каждое подразделение действовало прекрасно. Коммунисты в этом бою, как всегда, находились на самых передовых, самых опасных участках, своим героизмом увлекая всех бойцов.

Член полкового бюро политрук тов. Долгов, командуя ротой, умело управлял огнем, беспощадно разя наглых налетчиков. В этом бою тов. Долгов показал себя политруком, хорошо знающим военное дело. Командуя ротой, он принимал правильные решения. Был такой случай: правый фланг японцы сильно укрепили, сосредоточив там много огневых точек. 7-я рота, которой командовал тога. Долгов, одна выполнила удар по правому флангу японцев, дав этим самым возможность 9-й роте, которая действовала левей, выброситься вперед на высоту и там гранатами добить японцев.

Замечательно действовал в этом бою заместитель политрука тов. Гласов. В нем сочетались качества политического руководителя с волевыми качествами командира. На подступах к высоте Заозерной был ранен командир роты тов. Симаков. В разгар боя рота осталась без командира. Тов. Гласов принял на себя командование и уверенно повел роту в бой. Рота под его командованием одна из первых заняла высоту Заозерную. На скате высоты он оказался с десятью бойцами. На эту отважную группу вели наступление превосходящие силы японцев. Тов. Гласов расставил и использовал свои огневые средства так, что мало кто из японцев ушел живым.

Во время боевых операций у озера Хасан работало не только полковое бюро, но и парторги. Наиболее хорошо была поставлена работа в 3-й пулеметной роте, где парторгом тов. Шустров. Впервые попав на партийную работу в мае 1 938 года, тов. Шустров многое сделал для вовлечения лучших комсомольцев – младших командиров и красноармейцев – в партию. Эта работа не прекращалась во время боев. Выращенные им активисты Перцовский, Калин, Якимов проводили беседы, читки газет, рассказывали бойцам об обстановке. За время боев в партийную организацию роты подано было пять заявлений о приеме в партию.

Буквально все формы партийно-политической работы пришлось использовать в боевых условиях. Были: и короткие зажигающие митинги, и беседы с группами и одиночными бойцами, и читки газет, только что с трудом: доставленных на передовую линию, и собрания комсомольцев и красноармейцев. Методы политической работы были разнообразны и зависели от обстановки.

Я приведу один пример, который до некоторой степени будет характеризовать партийно-политическую работу в бою. Молодой политработник тов. Стольников, из заместителей политруков выросший до политрука пулеметной роты, очень умело организовал индивидуальные беседы с бойцами.

Во время боя он провел в одном из окопов беседу с пулеметчиком тов. Прошкиным. Простыми словами он рассказал, чего от нас ждут партия и правительство. Вывод всей этой беседы сводился к одному – нужно как следует проучить зарвавшихся японцев. Кроме того, он рассказал о многочисленных митингах, прокатившихся по всей стране в связи с японской провокацией. Достаточно было этой простой беседы, чтобы в последующих боях тов. Прошкин действовал героически. Он из своего пулемета уничтожил не один десяток японских налетчиков. Там, где ему не удавалось выбить врага огнем пулемета, он действовал гранатой.

Мы старались воспитать в бойцах стремление оказывать взаимную помощь. И этого добились. Бойцы помогали друг другу перевязывать раны, поддерживали в бою друг друга огнем.

Хладнокровие, расчетливость во всех своих действиях, правильная ориентировка в любой обстановке – воспитание всех этих качеств также ложится на политработников всех категорий. Хладнокровие и расчетливость крепко помогают в бою. Командиру отделения тов. Штремила на высоте Заозерной пришлось встретиться лицом к лицу с несколькими японцами. Они стремились захватить пулеметчика живым.

Но не таков Штремила, чтобы попасться в лапы врагу. Он расстреливает из своего пулемета восемь японцев.

Хорошие образцы партийно-политической работы показал молодой, инициативный политрук тов. Динотаич. Под артиллерийским огнем он пробирался в окопы и траншеи к бойцам и запросто беседовал с ними, шутил, рассказывал новости. Ведя роту в бой, он провозглашал зажигающие лозунги: "Вперед за Сталинскую Конституцию!", "За великого Сталина вперед!" – и бойцы шли за ним.

Так действовали многие политические работники нашего полка.

Неизменным помощником коммунистов во всей работе являлась комсомольская организация полка. Комсомольцы, как и коммунисты, героически сражались на передовых позициях.

Комсорг пятой роты тов. Захаров во время боя умело управлял своим отделением. Он своевременно переносил огонь пулемета на огневые точки противника, уничтожая их. Во время атаки на высоту Заозерную он находился впереди отделения, забрасывая японцев гранатами.

Геройски вел себя и комсомолец младший командир взвода тов. Мичугов. Он сумел уничтожить одного японского снайпера. Этот снайпер, сильно беспокоивший нас, был хорошо замаскирован. Как мы ни старались его обнаружить, ничего не выходило. Тов. Мичугов решил во что бы то ни стало уничтожить вражеского снайпера, скрытно выбрался из блиндажа и пошел в сторону противника. Все мы с напряженным вниманием следили за его действиями. Скрываясь в густой траве, прячась за складками местности, он на расстоянии пяти метров подполз к японскому снайперу и бросил гранату. Снайпер был убит. Тов. Мичугов. вернулся, держа в руке японскую винтовку с оптическим прицелом.

Многие из красноармейцев желали стать членами ленинского комсомола и здесь же на позиции писали заявления. Таких заявлений в полковое бюро ВЛКСМ поступило пятьдесят шесть.

В заключение остановлюсь на огромной роли социалистического соревнования в бою. 6 августа вместе с комиссаром нам удалось в нескольких батальонах провести митинги. Говорить приходилось немного. Бойцы и так все хорошо понимали. Когда я произнес на митинге:

"Постоим за родину, за великого Сталина!" – все бойцы и командиры в один голос ответили: "Смерть самураям!"

Здесь же на митинге, взводы, отделения и каждый боец в отдельности вступили в социалистическое соревнование – кто первый водрузит красный флаг на высоте Заозерной.

Вскоре мы пошли в наступление. Все бойцы с именем Сталина на устах стремились как можно быстрее овладеть высотой Заозерной и прогнать японцев с советской территории.

Наступление продолжалось. Ничто не могло остановить победного шествия красных воинов. Я с группой бойцов вскоре овладел высотой, и на ее вершине мы установили флаг СССР.

Мы оказались победителями соревнования: высота Заозерная была нами взята.

Красноармеец С. Апарцин

Командир Провалов

Вооружившись палками и камнями, бабушкинцы приближались к угольщикам. Костя бегал по дворам своих товарищей и собирал "отпорную" дружину.

– Ванюшка, – кричал Костя под окном; – бабушкинцы опять прутся! Собирайся!

Затем забегал к Кольке Сметанину, Ваське Барышеву и формировал свой отряд.

Когда бабушкинцы заходили на территорию рабочего поселка угольщиков, Костя командовал:

"По краям разберись!"

С криками: "Наша возьмет!", дружина кидалась на пришельцев.

Так было почти каждое воскресенье.

И сколько Костю ни бил отец, сколько ни унимала мать – не помогало. После каждой новой нотации он совершал новые "лихие налеты" на бабушкинцев и потом с жаром рассказывал об этом своим же родителям.

Много интересного может рассказать о своих детских забавах и "баталиях" Константин Провалов. Но еще интереснее его воспоминания о первом боевом крещении, которое он получил, будучи младшим командиром Красной Армии.

Было это в 1929 году. Белокитайцы, по наущению японской военщины, пытались силой отобрать у Советского Союза Китайско-Восточную железную дорогу. Возле города Мишаньфу шел жестокий бой. Утомленный беспрерывными атаками, Константин Провалов вместе с отделением, которым юн командовал, остался без боеприпасов. Белокитайцы окружили отделение Провалова и пытались всех захватить живьем. В памяти Провалова молниеносно промелькнули: бои с бабушкинцами. Он поднялся, механически скомандовал: "По краям разберись!", и с криком "ура" первый бросился в рукопашный бой. Старая практика пригодилась: Провалов, с отделением врукопашную прорвал кольцо и без единой потери пробрался к своим.

Константину Ивановичу Привалову 32 года. Грудь его украшает юбилейная медаль "XX лет РККА", в кобуре бережно хранится именной пистолет. От младшего командира он вырос до командира полка.

И сегодня, готовясь ехать в лагерь, он обдумывал планы занятий с красноармейцами. Дверь внезапно отворилась, и в комнату вбежал Трифонов. По раскрасневшемуся лицу и сверкающим глазам Провалов догадался, что гость пришел с какой-то тревожной вестью. Не спрашивая в чем дело, он накинул на себя шинель и; вышел вместе с Трифоновым.

Разговор состоялся в штабе.

– Значит, там уже стянута дивизия? – переспросил Провалов.

– Да, товарищ капитан, разведка так сообщает.

– Хорошо. Вы оставайтесь здесь, организуйте народ, а я поеду в лагерь.

Весь путь прошел в глубоком раздумье. Изредка Провалов обращался к сидевшему в машине политруку Куярову, делился своими планами.

– Главное – расставить коммунистов, – несколько раз повторял он. – Это народ непобедимый, возглавит бой.

Куяров одобрительно кивал головой, что-то повторял, записывал у себя в блокноте. Машину трясло. Записи выходили кривые, буквы ломаные, слова неразборчивые.

Вот и лагерь. Жаркое июльское солнце заманило многих бойцов на берег мелководной, но быстрой речки. Оттуда слышались звонкие голоса и смех. В тени, около настольного биллиарда, группа бойцов сосредоточенно наблюдала за движением маленьких шариков. А некоторые, спрятавшись в глубоких зарослях сочной травы, читали книги. Был обеденный перерыв в один из учебных дней.

Необычным оказался только сигнал горниста. Он отчетливо был слышен во всем лагере.

К клубной палатке быстро собирались бойцы. Они заполнили скамейки эстрады, заняли зеленеющую полянку и внимательно слушали страстные речи. Говорил комиссар Белорусский, говорили бойцы Сазыкин, Леонтьев, Хряпано". Последним выступил Провалов. Часто откашливаясь и делая паузы, он рассказал обстановку и закончил:

– Японцы грозят нам силой. Японцы захватили нашу сопку. Хватит! Оружием мы заставим их уважать советскую границу! Присутствующие громко аплодировали.

...К ночи разразилась гроза. Крупные капли дождя, как иголки, кололи лицо. И без того тяжелое боевое снаряжение от воды еще больше потяжелело. Люди устали. Отдохнуть бы! Но как? Ведь приказано к четырем часам прибыть на заставу и вступить в бой с противником. Каждая минута промедления может повлечь за собой тяжелые последствия.

Провалов обошел батальоны, подошел к группе отстающих бойцов и вместе с ними стал преодолевать болота и овраги, подбодряя их.

– Помните, товарищи, как чапаевцы шли в бой? А как ваши отцы воевали в годы гражданской войны?

Летняя ночь коротка. Когда часть прибыла к указанному месту, начало уже светать.

Заметив продвижение советских войск, японцы решили обойти их с флангов и "завязать в мешок". Выдумка хитрая, но не удалась.

Вынув карту, Провалов что-то отмечал крестиками, подсчитывал и затем отдал приказание рассредоточить людей по флангам.

Заняв позиции у высот, батальоны усиленно готовились к наступлению. Бойцы окапывались, тщательно маскировали орудия.

Провалов ставит задачу командному составу:

– Противник – рядом. Мы должны занять эту высоту и уничтожить японцев. Справа действует первый батальон, слева – второй, в лоб – третий.

Переспросив, понятна ли задача, нет ли дополнительных вопросов, Провалов уселся, немного задумался и уже не приказывающим, а товарищеским, дружелюбным тоном заговорил:

"Помните, товарищи, за нами смотрит мир. За нами следят партия, Сталин, весь советский народ! И если мы промахнемся..."

Дальше ему не дали говорить. Полные решимости и отваги, командиры даже обиделись. Они умеют только побеждать.

Разошлись. Каждый командир подразделения мысленно расставлял своих людей на-решающие участки, рассчитывал строго время, чтобы не нарушить указаний Провалова.

Из-за моря стало пугливо выглядывать солнце. Сырой туман густой дымкой закрыл горизонт.