Текст книги "Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Огонь! – послышался вскоре сигнал Провалова.

– Огонь! – перекатывалось из роты в роту, из отделения в отделение.

И люди: вступили в бой.

Провалов выбежал с командного пункта, взял с собой взвод и на ходу скомандовал:

– Ползком за мной! Вперед!

За командирами самураи следили особенно внимательно. Для стрельбы по ним они выделили лучших снайперов. Но взять Провалова на мушку было не так-то легко. Семилетняя беспрерывная учеба научила его многому. В бою он неуязвим. Низко пригибаясь, ползком на брюхе, перекатываясь с боку на бок, он преодолевал особенно опасные места, по которым противник вел огонь.

Но тут случилось то, чего Провалов никак не мог ожидать.

Когда до противника оставались считанные метры и Провалов готовился к рукопашному бою, сзади кто-то дернул его за рукав. Он обернулся и увидел перед собой полкового комиссара тов. Николаева. Тот исподлобья посмотрел на командира и коротко сказал:

– Идти в атаку запрещаю. Вас убьют, а кто будет руководить полком?

Провалов стал доказывать необходимость своего участия в атаке, но Николаев был непреклонен. Пришлось повиноваться и отойти назад. Часть шла в наступление.

Все реже слышалось визгливое японское "банзай", все мощнее разрезало воздух громкое красноармейское "ура".

Сквозь стоны и бред раненых самураев стали, доноситься пугливые команды японских офицеров к отступлению. Но они еще не разбиты. В бой вступают гранатометы, огнеметы и пушки.

Николаев, ушел. Провалов подождал немного и снова бросился вперед.

– Смелее, товарищи! Бей самураев!

– За партию! За родину! Вперед! – пронесся по рядам призыв командира.

Бойцы напрягают усилия, пулеметчики, быстрее двигают телами "машинок". Вдруг Провалов скорчился. Руки его крепко сжали правую ногу, из которой струйкой потекла кровь. Он был ранен осколком гранаты. Один из бойцов попытался его перевязать, предлагал отправить в тыл, но Провалов отнял руки от раны, отправил бойца на место и вновь скомандовал:

– Вперед!

Он наспех сделал себе перевязку и отправился с подразделением в атаку.

Утром Провалов докладывал в штаб соединения:

– Японцы оттеснены к Заозерной. Все подступы в наших руках.

* * *

В штабе соединения Провалов задержался недолго. Ему коротко изложили предстоящую задачу и сказали:

– Не сомневаемся, что справишься!

Провалов улыбнулся, повторил приказ: "Есть взять Заозерную!" – и быстро побежал в расположение своей части. Его поджидали все командиры. Начальник штаба Ильичев вместе с Трифоновым красными крестиками отмечали лощины и высотки, которые еще недавно кишели японцами. Бровеев с Кульковым делились впечатлениями о прошедшей ночи. Приход Провалова прервал разговор.

– Есть приказ сегодня занять Заозерную. Дорогу нам проложит авиация. Учтите, должно быть как можно меньше потерь.

Командиры ушли готовиться к выступлению. Провалов склонился над картой, разрисовал план наступления.

В небе послышался рокот моторов – это сталинские орлы летели к Заозерной. Провалов поднялся и обрадованно крикнул:

"Идут!"

Он побежал вдогонку ушедшим подразделениям. По пути он проверил готовность танков, отдал им приказание двинуться на левый фланг и побежал дальше.

С бойцами он встретился уже у подошвы Заозерной. Они веди интенсивный огонь по японцам. Провалов прильнул к одному из пулеметчиков и наспех расспросил, все ли в порядке. Узнав, что все полностью обеспечены питанием и боеприпасами, он покинул его и отправился на правый фланг.

Скаты высоты были закрыты столбами пыли, дыма. Японцы подтягивали подкрепления и открыли гранатометную стрельбу.

Вдруг замолчал наш пулемет. Пулеметчик, запрокинув голову назад, тихо вскрикнул и покатился вниз. Провалов залег за пулемет и, посылая одну за другой свинцовые очереди, продолжал командовать:

– Правее! Обходи в; тыл! Кто-то подскочил на смену.

– Товарищ капитан, я пулеметчик. Дайте я пошлю им "подарок"!

Провалов отполз. Рядом с ним небольшая группа бойцов мужественно атаковала отрог сопки. Провалов подобрал винтовку и вместе с бойцами начал стрелять. Подошло подкрепление.

Японцы отхлынули, в беспорядке рассыпавшись по скату. Провалов все забирал правее, к вершине Заозерной. Переползая от одного бойца к другому, он указывал новую цель. Когда противник был на виду, Провалов первым бросился в атаку, командуя:

– Гранатами, беглым...

Он побежал к пулеметчикам и по-отцовски, ласково обратился:

– Миленькие пулеметчики, жмите, нажимайте. Осталось немножко...

И действительно, через несколько часов на высоте был водружен советский красный флаг.

В открывающиеся то и дело двери палаты входят люди в белых халатах. Они о чем-то тихо между собой разговаривают, что-то передают друг другу. До нас доходят обрывки фраз.

– Вечер решает...

– Переливание крови...

Все закончилось хорошо. Вечер, в который делалось переливание крови, прошел благополучно. Вновь засияла улыбка на худощавом, бледном, лице Константина Ивановича. Голос его звучит уверенно, он жестикулирует руками, с увлечением рассказывая о памятных августовских днях у озера Хасан. Время от времени он делает паузу, вспоминает даты и наименования, цифры и факты и, когда рассказ подходит к концу, от всей души восклицает:

– Нога заживет, все зарастет. Зато мы им показали! Будут долго помнить японцы августовские дни у озера Хасан!

Батальонный комиссар Н. Лебедев

Инструктор политотдела

Третьего августа я прибыл в Краскино и; получил от начальника политотдела тов. Никишева задание – связаться со всеми частями, находящимися в районе Краскино, и наладить поступление от них политической информации, чтобы каждый день знать, в каком состоянии находятся части. Я лично повидал всех комиссаров, во многих частях побывал сам, установил порядок и сроки поступления информации.

Утром 5 августа получил приказание выехать в. район; действий. Это извещение еще больше подняло дух: хотелось скорее принять активное участие в непосредственном разгроме японских налетчиков.

К вечеру прибыл на командный пункт. Идет совещание политработников. Тов. Семеновский говорит о роли и месте инструктора политотдела.

– В зависимости от конкретно сложившейся обстановки, – заявил он, инструктор должен явиться организатором масс на передовой линии, а если потребуется, и возглавить атаку. Инструктор должен проверить и помочь организовать работу тыла: снабжение боеприпасами, доставку пищи на фронт и эвакуацию раненых. Он постоянно обязан держать связь с политработниками и информировать политотдел о состоянии частей и о проделанной работе.

– Бойцам, командирам и политработникам надо разъяснить, что нам поставлена почетная задача – разгромить японских налетчиков.

6 августа, утром, я выехал вместе с другими: политработниками в часть на передовые позиции. Дорогой мы попали под артиллерийский обстрел. Оставив лошадей в укрытии, мы двинулись пешком, используя складки местности. Короткими перебежками быстро дошли до командного пункта, где находился старший политрук тов. Кравченко. Решили провести в подразделениях короткие беседы с бойцами.

В окопе я встретился с политруком тов. Гусевым и его подразделением. Завязалась беседа с бойцами. Они интересовались, скоро ли будем выступать, какой план разгрома японцев и будет ли действовать наша авиация.

Бойцы брали на себя обязательство первыми: поставить красный флаг на высоте Заозерной. Семь красноармейцев заявили о своем желании вступить в комсомол. Два комсомольца подали заявления в партию. Все рвались в бой, ждали приказа о выступлении.

Беседа несколько раз прерывалась из-за артиллерийского огня. К роте подошел командир тов. Солуянов и коротко объяснил задачу.

– Приказано наступать и действовать на левом фланге.

Приготовиться!

В воздухе появились самолеты. Послышались взрывы бомб.

Рота двинулась вперед.

Японцы, заметив движение, открыли пулеметный и ружейный огонь. Японская артиллерия в это время не стреляла: очевидно, наша авиация вывела ее из строя. Мы уже перед японскими окопами. Остается взять два отрога. Нас сопровождают танки. Но вот на предпоследнем отроге получилась заминка. Японцы сосредоточили сильный пулеметный огонь. Продвигаться вперед невозможно.

Командир, комиссар и я, ориентировавшись в обстановке, решили организовать систему огня так, чтобы под прикрытием наших станковых пулеметов бойцы могли взять последний отрог перед японскими окопами. Когда установленные по-новому пулеметы открыли огонь, подразделения двинулись вперед с меньшими человеческими жертвами. Бой продолжался до вечера.

С наступлением темноты приняли решение эвакуировать в тыл раненых и убитых. Взялся за это начальник санитарной службы. Командный пункт перенесли вперед.

Японцы, очевидно, получив подкрепления, начали обстрел наших позиций, разбрасывая снаряды в разные стороны. Ружейно-пулеметная перестрелка продолжалась всю ночь. К утру наступило некоторое затишье.

Высота Заозерная была очищена от японцев. Социалистический договор мы выполнили. На высоте развевался наш, советский красный флаг.

У всех было огромное воодушевление. Утром привели в порядок свои подразделения, назначили командиров и политработников взамен выбывших.

На командный пункт прибыл капитан Пырялин из штаба соединения и поставил перед нами задачу – подготовиться к атаке, вышибить японцев с сопки Пулеметной, сбросить их в реку Туменъ-Ула. Политработники разошлись по окопам, чтобы рассказать об успехах боя 6 августа и разъяснить задачи предстоящей атаки.

Беседы проходили оживленно. Бойцы были готовы выступить в любую минуту.

Танкисты также готовились к атаке.

Провели рекогносцировку местности, и в 15.00 две группы бойцов с танками бросились на японские окопы. Слева нас поддерживали станковые пулеметы. Передние бойцы и командиры достигли японских окопов. Носильным пулеметным огнем японцы отбили атаку и открыли: артиллерийский и минометный огонь.

Ошибка наша в этой атаке заключалась в том, что мы не подготовили ее огнем, а решили взять противника ударом в лоб. Местность не способствовала этому.

Командование учло опыт и, готовя новую атаку, тщательно организовало артиллерийскую подготовку.

Дни 8-11 августа проходили в артиллерийской перестрелке и га отдельных атаках на разных участках фронта. В окопах проводились беседы и читки газет. К этому времени в часть стала поступать газета "На защиту Родины". Бойцы и командиры с жадностью прочитывали каждую ее страницу и строку. Большой интерес вызывали переговоры между товарищем Литвиновым и Сигемицу.

– Самураи запросили пощады, – говорили бойцы, прочитав газету, значит, досталось от нас здорово.

11 августа стало известно, что советское правительство согласилось на перемирие, предложенное японцами.

Мы разъяснили бойцам, что всякий выстрел с нашей стороны после начала перемирия будет рассматриваться как провокационный факт.

* * *

Вечером 11 августа я прибыл в политотдел, доложил о своей работе.

Обстановка изменилась, стрельбы больше нет, но трудности в работе не уменьшились, работа усложнилась. Пошли сильные дожди. Отсутствие дорог, остановка автомобильного транспорта создали неимоверно тяжелые условия для доставки продовольствия в действующие части. Приходилось пользоваться гужевым транспортом. Организовали караваны шаланд по извилистой узкой речушке, наполненной дождевой водой.

Несколько дней я работал по продвижению продовольствия частям, а затем получил приказ отправиться в бухту Сивуч, куда прибыл ансамбль красноармейской песни и пляски, чтобы доставить его в части. Нужно было преодолеть пять озер.

Путь предстоял трудный, но я понимал, что задача важная: участникам боев надо дать возможность культурно отдохнуть после разгрома японцев.

Комкор Г. М. Штерн и дивизионный комиссар Ф. А. Семеновский у телеграфного аппарата

Я собрал двенадцать подвод, взял двух красноармейцев-пограничников товарищей Дудниченко и Немчинова для сопровождения, и мы поехали в бухту Сивуч.

Отсюда участники ансамбля вместе с нами двинулись в тяжелый путь через долину. На пути встретили бурный разлив. Решили ехать бродом на повозках. Первая повозка прошла хорошо, а вторая на середине застряла. Колонна остановилась. Объезда не было. Пришлось пассажиров из повозки перевозить верхом на лошадях. Баяны и другие инструменты также везли верхом.

Пошел сильный дождь. Артисты, не унывая, шагали вброд или ехали верхом на лошадях.

Ансамбль доставил нам много радости. Бойцы горячо благодарили артистов.

* * *

Итак, в период боевых действий инструктору политотдела приходится быть на разных участках и выполнять разную работу. Роль его должна заключаться в том, чтобы умело, правильно оценивать обстановку, участвовать в решении задач и организовать людей на выполнение этих решений, не подменяя командование и парторганизацию.

Недостатком в, моей работе было то, что я недостаточно следил за кадрами и не всегда вовремя принимал меры к тому, чтобы заменять выбывающих из строя политруков, комсоргов, парторгов я заместителей политруков. А это имеет решающее значение в боевых условиях.

Секретарь партбюро лейтенант Ф. Маньковский

Партийное бюро

Двадцать пятого июля в часть поступила газета "Тревога" с сообщением, что японцы нарушили границу.

Политруки Алуев и Семеида провели об этом политинформацию. Боец Шумов в конце политинформации заявил политруку:

– На всякие провокации мы всегда сумеем дать сокрушительный отпор, ибо с нами вместе станет грудью на защиту родины стосемидесятимиллионный народ.

По сигналу "тревога" весь личный состав части быстро собрался. Еще раз проверив оружие и материальную часть, ждали приказа о выступлении на марш. Партийное бюро собрало коммунистов, обсудило с ними задачи предстоящего марша. На совещании выступали многие. Парторг тов. Иванников, в частности, заверил, что он, как начальник парка, берет на себя обязательство не допустить ни единой вынужденной остановки машин.

Свое слово он сдержал с честью. Машины на марше действовали безотказно.

После я отдельно собрал парторгов и конкретно рассказал им, как распределить коммунистов по взводам, какие дать им задания. Предупредил товарищей, что коммунисты должны не только проводить беседы на политические темы, но и заботиться о быстрейшем и высококачественном ремонте материальной части.

Члены партбюро товарищи Баканов и Семенда взялись помочь парторгам составить план партработы на марше, распределить партийные силы и проверить, как выполняются задания. Все коммунисты с большевистским огоньком взялись за работу.

Бойцы и командиры выражали великую ненависть к японским захватчикам.

Комсорг Сергей Котов пришел к командиру роты тов. Негрию и заявил:

– Я еще не умею водить танк, работаю на ремонте. Но обязуюсь в самый короткий срок самостоятельно отремонтировать танк, овладеть им и пойти в бой против японских собак. Отправьте меня немедленно на передовые позиции.

Командование удовлетворило просьбу тов. Котова, и он со своей мастерской выехал на передовую, позицию. Под свист пуль и разрывы японских снарядов он ремонтировал машины и не уходил, пока не кончал полностью ремонта.

Был такой случай: японцы открыли ураганный огонь по нашим артиллерийским позициям. В одной из лощин находился сборный пункт аварийных машин. Снаряды стали рваться в 1 5 метрах от танков. Нужно было вывести их в другое место и рассредоточить. Сделали это быстро. С одним танком получилась задержка, у него не работало зажигание. Комсомольцы Котов и Васильев, рискуя жизнью, взялись спасти танк. Они буквально за несколько минут восстановили; зажигание, под разрывами снарядов завели танк вручную и вывели его из опасного места.

Таких героических, самоотверженных примеров в боях мы имели сотни.

2 августа к комиссару части тов. Зазимко подходит младший командир, беспартийный большевик тов. Романенко. Со слезами на глазах он говорит:

– Товарищ комиссар, разрешите мне на одном из танков поехать и бой, разрешите молодым водителям показать искусство вождения боевых машин.

Командование просьбу его не удовлетворило. Комиссар разъяснил тов. Романенко, что перед тылом стоит не менее ответственная и почетная задача: от хорошо работающего тыла зависит успех боя.

Тов. Романенко своей преданной работой показал, на что способен патриот родины, воспитанный партией. К нему на ремонт прибыло несколько танков. Двум нужно было заменить моторы. Романенко и его бригада работали целые сутки, не отдыхая. На следующий день в мастерскую прибыл военком тов. Зазимко.

– Товарищ Романенко, вы отдохнули сегодня хоть немного? – спросил он.

– Я должен выполнить боевое задание, а потом отдохну, – не отрываясь от работы, ответил Романенко. Видя его усталость, комиссар решил вмешаться:

– Я вам предлагаю оставить за себя заместителя и пойти отдыхать.

– Что хотите со мной делайте, но я не пойду спать до тех пор, пока танки не выйдут из ремонта и не вступят в строй. Каждая боевая машина сейчас дорога, а у нас в ремонте их даже две.

– Если вы немедленно не выполните моего приказания об отдыхе, я вынужден буду вас арестовать и положить спать.

Начиная с 1 августа, потоком шли докладные. Бойцы и командиры требовали послать их из тыла на передовые позиции. Красноармейцы-водители Курцевич и Калугин в своей докладной настойчиво просили послать их на передовые позиции.

"Может быть, мы плохо стреляем из танкового оружия, зато мы не подкачаем и будем хорошо действовать с винтовкой. Если этого сделать нельзя, то назначьте нас на автомашины подвозить боеприпасы на передовые линии".

Таких патриотических докладных шли десятки. Одно временно усилилась тяга в партию лучших комсомольцев и непартийных большевиков.

Коммунисты не покладая рук работали в массах. Они, не ожидая, пока можно собрать совещание или заседание, беседовали с отдельными товарищами. Темы часто всплывали в ходе разговора. Бойцы расспрашивали о порядке приема их в члены партии, об оставлении на сверхсрочную службу и интересовались вопросами текущей политики. Коммунисты стремились ответить на каждый вопрос.

Лучшие бойцы и командиры товарищи Шумов, Петренко, Соловьев, Иванов, Ахременко 3 августа подали заявления о приеме в партию. Принимали их в дни боев. Партийное собрание проходило в районе огневых позиций под гром артиллерийской канонады.

Партийных собраний было несколько. Без лишней заседательской суетни мы за короткий срок решали на них большие политические вопросы. Объявлений о собрании не писали, а извещали товарищей устно. Часть бойцов-коммунистов работала непосредственно на исходных позициях. Все они не могли присутствовать и поэтому выделяли на партийные собрания своих делегатов. Посещаемость собраний всегда была стопроцентной: на собраниях не бывали лишь товарищи, работающие в отрыве.

На одном из открытых партийных собраний во время боев на повестке дня стояли вопросы: о состоянии ремонта танков и задачах части. Собрание происходило под открытым небом, под гул артиллерийских снарядов. Присутствовало много комсомольцев. Было вынесено решение о быстрейшем восстановлении танков и о повышении качества ремонта. Для этого большинство ремонтных бригад было послано на, передовые позиции. Товарищи на работе творили поистине чудеса. Такие темпы в мирное время нам и не снились.

Оформление по приему в. партию задерживалось у нас самое большее пять дней. Если раньше у отдельных товарищей чувствовалась перестраховка о даче партийных рекомендаций, то в боевых условиях рекомендации давали смелее. Лучшие сыны родины доказали работой свою безграничную преданность партии. Коммунисты видели их отвагу и поэтому уверенно давали рекомендации.

Партийная организация за период боев приняла в партию семнадцать товарищей. Заявлений было подано двадцать два. В районе боевых действий организовалась группа сочувствующих.

В боевой обстановке у нас работали кружки по изучению программы и устава ВКП(б).

Многие из товарищей, принятых в партию во время боев, тут же включались в активную партийно-комсомольскую работу.

Тов. Петренко, красноармеец, недавно еще не значившийся в списках актива комсомольской организации, сейчас работает заместителем политрука и является членом комсомольского бюро. Шумов, выдержал экзамен на младшего политрука.

Вблизи передовых позиций партийная организация проводила с бойцами митинги, беседы, политинформации. У всех было огромное желание знать новости дня, что происходит в Китае, в Испании и в Советском Союзе. Остро ощущался недостаток в газетах. Выход из положения был найден. Комиссар товарищ Зазимко организовал прием сводок ТАСС, которые ежедневно зачитывали на политинформациях. Коммунисты и комсомольцы просиживали ночи: у радиоприемника, чтобы записать сообщения ТАСС и потом рассказать товарищам.

Короткие, горячие, содержательные выступления на митингах подымали у бойцов энтузиазм, вдохновляли их на быстрейшее выполнение поставленной задачи. Митинг в день открытия сессии Верховного Совета СССР превратился в демонстрацию преданности и любви к родине.

Рабочие, служащие и колхозники Дальнего Востока прислали на фронт подарки. Перед раздачей подарков мы провели митинг.

– Нам, товарищи, – говорил красноармеец Воробьев! – дорог не подарок, а дорога любовь народа к бойцам. Я с уверенностью заявляю, товарищи, что наша Красная Армия непобедима, ибо с ней весь свободный стосемидесятимиллионный народ.

В дни боев лучшие бойцы и младшие командиры подавали докладные с просьбой оставить их на сверхсрочную службу и пожизненно в кадрах РККА. Младший командир, бригадир Гаделынин в своей докладной пишет:

"Я сам сирота, вырос батраком. Пришел в армию малограмотным. Красная Армия воспитала меня, вывела в жизнь. Я сроднился с ней, и сейчас все мое стремление и желание остаться пожизненно в РККА и верно служить и работать во славу нашей могучей родины".

В один день с ним подал докладную младший командир тов. Колесников. В своей докладной он выражал волю и стремление работать и драться еще лучше, чем у Заозерной. Колесников – тоже сын бедняка. Долго был батраком, потом стал трактористом. В 1935 году пришел в ряды РККА, быстро овладел ремонтом боевых машин, хорошо изучил трактор.

В дни боев тов. Колесников работал на тракторе по эвакуации танков с поля боя. Он, не щадя своей жизни, вместе с помощником тов. Бычиным, непрерывно находился на поле боя. Под свист пуль и разрывы снарядов он вел свой трактор туда, куда приказывало командование. Однажды около трактора разорвался снаряд, осколки посыпались в кабину, разбили стекло, сделали пробоину в кузове и зацепили стальной шлем тов. Бычина. Но тов. Колесникова это не смутило. Он не бросил трактор, а вел его уверенно вперед. 8 августа тов. Колесников написал заявление о вступлении в кандидаты ВКП(б).

Много радости доставил нам ансамбль красноармейской песни и пляски под управлением тов. Александрова. Часть в период перемирия жила обычной будничной жизнью. Неожиданно разнеслась весть, что в район Заозерной приехал ансамбль. Бойцы с нетерпением ждали его. Прямо на дороге была устроена сцена. Ансамбль, объезжая часть за частью, показывал свое высокое мастерство. У нас концерт превратился в мощную демонстрацию любви нашего народа к большевистской партии. На митинге выступил помощник политрука тов. Труфанов, который горячо поблагодарил ансамбль за высокий класс исполнения подлинно народных и революционных песен и плясок, поблагодарил партию за то, что она заботится о бойцах.

16 августа начались дожди. Часть стояла в низменном месте, недалеко находились река и озеро. От сильных дождей вода стала быстро подниматься, грозила опасность наводнения. Партийная организация бросила клич – вывести машины на возвышенность. Буквально за несколько часов вся материальная часть была выведена в безопасное место. Бойцы в дождь и в грязь с энтузиазмом работали на благо нашей родины. За весь период боевых действий мы не имели ни одного случал, когда бы боец выражал хоть малейшее недовольство.

Отсекр бюро ВЛКСМ П. Вавилов

600 новых комсомольцев

Комсомольцы и вся молодежь нашего полка всегда с большим вниманием следили за международной обстановкой. Провокации японской военщины не застали нас врасплох.

Полк выступил по тревоге в полной боевой готовности.

С чего начал я, как секретарь комсомольского бюро, когда узнал, что мы должны выступить?

Прежде всего я наметил план работы и дал задания членам бюро, а именно: тов. Печенову поручил оказать помощь комсоргам Путимцеву и Кузину, а тов. Колчину – проинструктировать комсоргов Соколова и Федотова в отношении их работы по подготовке каждого бойца к маршу.

Сам я пошел к комсоргам Хохлову, Заволодько и Гриценко. Таким образом каждый член бюро имел конкретные задания.

Большая работа велась на марше. Марш был форсированный. В пути комсомольцы и командиры проводили занятия по изучению пулемета, гранатометанию. Комсомолец Токарев разъяснял бойцам, как действовать в различных условиях боя, и проводил беседы о героической борьбе китайского народа и провокациях японских захватчиков на наших границах.

На марше многие бойцы подали заявления о приеме в комсомол. В подразделении, где комсоргом тов. Соколов, за период марша поступило семь таких заявлений. Девять человек подали рапорты об оставлении их на пожизненную службу в РККА. Сам Соколове написал заявление в – партийную организацию:

"Моя убедительная просьба к партийной организации принять меня в Кандидаты ВКП(б), так как я хочу вместе с коммунистами идти в бой впереди и готов отдать жизнь, каплю за каплей".

Тов. Соколов, после, в боях, подтвердил свои слова делом. Участвуя в нескольких атаках, он личным примером увлекал бойцов вперед, выполняя авангардную роль коммуниста.

Перед выступлением на исходное положение было проведено комсомольское собрание. Докладчик – старший политрук Куракин – коротко информировал об итогах марша, рассказал о международном положении и особенно остановился на роли комсомольцев в бою.

Выступавшие комсомольцы единодушно, с большим подъемом дали клятву в том, что они будут драться в первых рядах и пойдут к победе с великим именем вождя и учителя – товарища Сталина.

Я на каждый день имел план работы и старался во что бы то ни стало выполнять его. Вот, например, какие задачи я ставил себе на 3 августа:

1. Проверить боевую готовность бойцов, где комсоргом тов. Федотов, и оказать ему помощь.

2. Создать комсомольскую организацию у сапер; составить план работы на марше и оказать помощь комсоргу в выполнении заданий.

3. Проследить за правильной расстановкой комсоргов, чтобы не оказалось подразделений без комсоргов.

4. Провести; в 5-й роте беседу о тридцатипятилетии партии Ленина Сталина.

Все намеченное в. этом плане мною было выполнено.

Кроме того, я составил списки комсоргов и заместителей политруков и провел совещание, на котором присутствовало сто десять комсомольцев.

В тот же день мне удалось индивидуально побеседовать с комсомольцем Фейгиным о том, чтобы он подал заявление о приеме его в кандидаты партии.

– Я давно об этом мечтал, – заявил тов. Фейгин, – но со мной никто на эту тему ее беседовал.

Такой же разговор произошел у меня и с врачом Демидовым, который после беседы со мной подал заявление о приеме в кандидаты партии.

Когда часть пришла к исходному положению, я пошел к комсоргу Хохлову и провел в роте беседу с бойцами. Все, как один, выразили твердую уверенность в том, что самураи будут с позором изгнаны с нашей священной земли. По окончании беседы младший командир Зиманин написал заявление с просьбой принять его в партию. Он попросил у меня рекомендацию. Я охотно дал ее, так как давно знал тов. Зиманина и был убежден, что он доверие оправдает. Действительно, он показал в бою замечательную отвагу и был ранен.

Там же вручил мне свое заявление боец Галимулин. Он писал:

"Я иду сейчас в бой и. если меня убьют, прошу считать, что я умирал комсомольцем. Я не пощажу жизни за дело Ленина – Сталина".

Повар Богачев после беседы обратился к своему начальнику:

"Я убедительно прошу, – сказал он, – дать мне возможность быть на передовых позициях. Я ведь отличный пулеметчик и хочу показать свое искусство на деле".

Подъем был исключительный; все рвались в бой.

К 6 августа между частями был заключен социалистический договор.

Все соревновались за великую честь первыми водрузить на высоте Заозерной красное знамя.

Когда начала боевые действия наша доблестная авиация, мы с бойцами решили выпустить стенную газету. Я взял бумагу и карандаш и пошел собирать заметки.

Кругом рвались вражеские артиллерийские снаряды. Собрав заметки, я пришел с ними к комиссару Гузанову, начали советоваться, как назвать газету. Старший политрук Куракин предложил назвать ее "Атакой".

Заметок у меня было столько, что для всех не хватило места в газете. Пришлось отобрать лучшие. Газета делалась под грохот артиллерийской канонады. Снаряды рвались от нас совсем недалеко.

Вот на выборку несколько заметок из этого номера газеты:

"Я, красноармеец Штефан, пулей врага при выполнении боевого приказа выведен из строя. Мне страшно охота – вместе с вами идти сегодня в историческую атаку на нашего классового врага. Но я, несмотря на ранение, во что бы то ни стало приму участие – держать винтовку я еще могу и буду защищать родину до последнего вздоха".

В газете приведено заявление комсомольца Лоцмана:

"Вся моя жизнь принадлежит любимой партии Ленина – Сталина и нашей родине. Я прошу парторганизацию принять меня в ее ряды".

Боец тов. Фабричкин писал о том, что он остается пожизненно в РККА.

Слово комсомольцев не расходилось с делом. Во время боя они личным примером воодушевляли бойцов.

Например, комсомолец Чернецов при ранении младшего лейтенанта Ерошенко принял командование подразделением и повел его в атаку с лозунгом: "За товарища Сталина! Вперед!"

Сейчас он выдвинут на должность заместителя политрука.

Комсомолец Давыдов – младший лейтенант – умело командовал в бою ротой, участвуя во всех атаках.

За все время боевых действий я держал самую тесную связь с комсоргами, приходя на линию огня. Не было такого случая, чтобы я сутки не виделся с тем или иным комсоргом. Комсорги информировали меня о настроении, о росте комсомольских рядов. Часто беседовал с бойцами.

Комсомолец Чернышев перед атакой подал в парторганизацию заявление:

"Прошу принять меня в партию большевиков, а если убьют, помните и: похороните как коммуниста".

Заместители политруков за короткое время завоевали огромный авторитет среди бойцов и командиров. Бойцы еще сильнее полюбили их в бою.

Тов. Кузнецов до боя был курсантом; в бою его выдвинули заместителем политрука; в комсомол он вступил в 1938 году. Он отважно дрался в нескольких атаках; взяв на поле боя снайперскую винтовку, он уничтожал из нее метким огнем самурайскую сволочь и вызывал общее восхищение среди наших бойцов своей смелостью.