Старшая Эдда
Текст книги "Старшая Эдда"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Костбера сказала:
15
«Плохо придется вам,
если поедете!
Встречи сердечной
теперь вы не ждите!
Снилось мне, Хёгни, —
скрывать я не буду, —
не выгрести вам,
иль напрасно страшусь я!
16
Мне снилось – огонь
охватил покров твой,
высокое пламя
сквозь дым прорывалось!»
Хёгни сказал:
17
«Простынь здесь немало,
не страшен убыток;
сгорят они скоро, —
вот сна объясненье».
Костбера сказала:
18
«Мне снилось – в палате
медведь появился,
столбы вырывал
и лапами взмахивал
с топотом громким;
дрожали мы в страхе, —
многие в пасть
к нему попадали!»
Хёгни сказал:
19
«Твой сон перемену
погоды сулит нам:
был белым медведь? —
это буря с востока!»
Костбера сказала:
20
«Мне снилось: летел
орел вдоль палаты, —
беда нам грозит! —
он обрызгал нас кровью, —
то Атли двойник,
я узнала по клекоту!»
Хёгни сказал:
21
«Скот мы зарежем —
вот кровь и прольется;
приснятся орлы —
то быков предвещает!
Нет в Атли предательства,
хоть сны и тревожны».
На том и конец,
как и всякой беседе.
22
Пробудясь, ту же речь
повели благородные:
Глаумвёр встревожилась,
сны вспоминая,
но их объяснили
они различно.
Глаумвёр сказала:
24
«Мне снилось: повесить
тебя собирались,
и змеи тебя
живого терзают, —
свершилась судьба, —
как сон разгадаешь?
25
Мне снилось: кровавый
меч извлечен
из одежды твоей, —
об этом молчать бы мне!
Мне снилось: копье
тебе в сердце ударило,
волчий вокруг
слышался вой».
Гуннар сказал:
26
Глаумвёр сказала:
28
«Мне снилось: поток
течет вдоль палаты,
с ревом свирепым
несется по скамьям,
сбивает вас с ног,
братьев обоих,
не справиться с ним, —
это к несчастью!
29
Гуннар сказал:
30
«Поздно раздумывать,
так решено уж;
судьбы не избегнуть,
коль в путь я собрался;
похоже, что смерть
суждена нам скоро».
31
Собрались на рассвете,
ехать решили,
удержать их другие
старались усердно.
Впятером поскакали,
а слуг вдвое больше
дома осталось, —
неразумно то было!
Сневар и Солар —
Хёгни сыны —
и брат жены его,
Оркнинг по имени,
воин приветливый,
с ними поехали.
32
Глаумвёр сказала,
33
супруга Гуннара, —
с Винги вступить
в беседу решилась:
«За встречу у нас
как вы отплатите?
Звать в гости преступно,
вражду затаив!»
34
В ответ начал клясться
Винги усердно:
пусть его великаны
возьмут, если лжет он!
Пусть удавят его,
если мир он нарушит!
35
36
Хёгни ответил —
добра им желал он:
«Полно скорбеть вам,
чтоб там ни свершилось!
Помощи мало
от пожеланий,
не помогают
путникам проводы».
37
Посмотрели они
друг на друга, прощаясь;
так решила судьба —
разошлись их пути.
38
Грести принялись,
полкиля сломали,
гребли очень сильно —
гнев обуял их —
порвали ремни,
разломали уключины;
причалив, корабль
не привязали. [611]611
…корабль не привязали – чтобы отрезать себе путь к отступлению в тем самым биться до последней капли крови. Аналогичный мотив есть в «Песни о нибелунгах».
[Закрыть]
39
Потом увидали,
к цели приблизясь:
двор возвышается —
Будли владенье;
затрещали ворота, —
Хёгни стучал в них.
40
Тогда молвил Винги
(молчал бы лучше!):
«Прочь ступайте отсюда
опасность грозит вам!
Сейчас вас сожгут,
изрубят вас скоро,
я ласково звал вас,
но ложь здесь таилась!
Сделаю петлю, —
повешены будете!»
41
Хёгни ответил —
не стал отступать он,
не страшился грядущих
испытаний суровых:
«Что вздумал пугать нас?
Впустую те речи!
Молчи, или плохо
придется тебе!»
42
На Винги они
набросились вместе,
захрипел он, сраженный
секирами тяжкими.
43
Атли созвал
дружинников смелых;
доспехи надев,
дошли до ограды;
бросали друг другу
брань и угрозы:
«Решили давно мы
лишить вас жизни!»
44
«Не видать, что давно
вы это решили, —
вы еще не готовы,
а воин уж мертв, —
выбыл один
из вашего войска!»
45
Разъярились, услышав
речи такие,
задвигали пальцами,
схватились за копья,
их стали метать,
схоронясь за щитами.
46
Вести дошли
до сидевших в доме,
громко о схватке
крикнул слуга им.
47
В ярости Гудрун
ту весть услыхала,
ожерелья свои
сорвала и бросила,
кольца разбила,
на землю кинув.
48
Вышла во двор,
двери открыв,
бесстрашно вела себя,
братьев встречая,
как подобало,
приветствуя Нифлунгов
приветом последним,
и так им промолвила:
49
«Защитить вас хотела,
не выпустить из дому, —
кто ж рок переспорит —
пришлось вам приехать!»
Мудро просила,
миром не кончат ли, —
отвергли советы,
не стали мириться.
50
Увидела знатная:
беда угрожает —
задумала смелое,
сбросила плащ,
меч обнажила,
родных защищая, —
трудна была схватка
воинов с нею!
51
Двоих повалила
бойцов дочь Гьюки
и еще брата Атли
изранила тяжко,
отсекла ему ногу, —
пришлось унести его.
52
И другого воителя
в Хель отправила,
сразив наповал
твердой рукой.
53
Воспели потом
ту битву великую;
бились отважно
отпрыски Гьюки,
Нифлунги стойко,
до смертного часа
мечами разя,
рассекали кольчуги,
шлемы рубили,
рьяно сражаясь.
54
Утро и полдень
прошли в сраженье,
вечер настал,
и ночь миновала, —
было все поле
залито кровью;
восемнадцать легло
воинов вражьих,
два сына Беры
и брат ее тоже.
55
Атли был гневен,
но все же молвил:
«Страшно взглянуть —
мы в этом виновны!
Тридцать нас было
смелых бойцов:
одиннадцать стало, —
тяжек урон наш!
56
Нас пятеро было —
по смерти Будли, —
двое в Хель уж давно,
и двое убиты.
57
Гудрун сказала:
58
«Как можешь ты, Атли,
снова корить меня!
Ты сгубил мою мать
и сокровища отнял,
племянницу смерти
предал голодной.
Смешно, что сам ты
счеты затеял!
За все твои беды
славлю богов я!»
Атли сказал:
59
«Жены этой гордой
горе умножить
вам, ярлы, велю, —
я хочу это видеть!
Гудрун заставьте
горько печалиться,
видеть я жажду
великую скорбь ее!
60
Заживо Хёгни
взрежьте ножом,
вырвите сердце, —
вы так должны сделать!
На крепкой веревке
вздерните Гуннара,
к змеям швырнув его,
подвиг свершите!»
Хёгни сказал:
61
«Делай как хочешь!
Готов ко всему я,
бесстрашным я буду, —
бывало и хуже!
Защищались мы стойко,
пока были силы,
но слабеем от ран
и сдаться должны мы!»
62
Бейти промолвил,
Атли приспешник:
«Хьялли возьмем мы,
а Хёгни не тронем!
Пусть умрет нерадивый,
на смерть обречен он;
не долго протянет
прослывший ленивцем».
63
64
На повара Будли
нож обнажили;
взвыл жалкий раб,
лезвие видя:
клялся, что станет
поля унавоживать,
труд самый грязный
готов он исполнить,
он милости ждал,
молил о пощаде.
65
Позаботился Хёгни, —
кто так поступил бы! —
просил отпустить
раба обреченного:
«Смертные муки
считаю игрой;
зачем нам внимать
воплям несчастного!»
66
Был схвачен могучий —
нельзя было медлить
и воинам замыслы
откладывать злобные:
Хёгни смеяться
начал – то слышали, —
стойко терпел он
муки тяжелые.
67
68
Утро не кончилось —
умерли славные,
как должно героям,
встретили гибель.
69
Атли был горд
победой над братьями,
мудрую стал он
корить сурово:
«Вот утро, Гудрун,
где ж твои родичи!
Ты тоже виновна
в этом несчастье!»
Гудрун сказала:
70
«Счастлив ты, Атли!
Ступай, похваляйся!
Будешь ты каяться,
с бедами встретясь!
Наследством моим
насытишься вдоволь:
не знать тебе счастья,
пока не умру я!»
Атли сказал:
71
«Знаю вину свою,
вижу, как мог бы
заставить тебя
забыть о распрях:
рабынь тебе дам,
дорогие уборы,
как снег серебро, —
все будет твоим!»
Гудрун сказала:
72
«Надежду оставь —
все это отвергну!
Я мир разорвать
давно уж решила;
была я неистовой —
яростной буду!
Терпела я жизнь,
пока жив был Хёгни.
73
В одном мы доме
вскормлены были,
вместе резвились,
в роще играли;
дарила нам Гримхильд
дорогие уборы;
как позабуду
братьев убийство!
Кто мне поможет
с ним примириться!
74
Жены покорствуют
мужам жестоким, —
ствол весь погибнет,
коль высохли ветви.
корень подрубишь
и падает дерево:
отныне ты, Атли,
один здесь владыка!»
76
Легковерен был конунг,
коварства не ждал;
обман бы он понял,
когда б остерегся.
Гудрун притворно
правду таила,
веселой казалась,
скрывая коварство;
пиво несла
для тризны по братьям,
и Атли правил
по близким тризну.
77
На том и конец;
наготовила пива,
грозным был пир,
горе сулил он!
Гибель потомкам
Будли готовила
Гудрун, за братьев
месть совершая.
78
Детей позвала,
на постель уложила,
плакать не стали,
хоть было им страшно;
прильнув к ней, спросили,
что сделать задумала.
Гудрун сказала:
«Молчите! Готовлю
обоим я гибель,
от старости вас
спасти я хочу».
Мальчики сказали:
79
«Кто тебе запретит
зарезать детей, —
но не надолго
местью натешишься!»
80
Так предала смерти
братьев свирепая,
обоим вонзила
лезвие в горло.
Атли спросил,
куда сыновья
играть убежали,
что он их не видит.
Гудрун сказала:
81
«Пойти я готова,
чтоб Атли поведать, —
узнаешь всю правду
у дочери Гримхильд;
тебя не порадую
новостью, Атли;
ты зло пробудил,
погубив моих братьев!
82
Сна я не знала,
с тех пор как погибли,
жаждала мщенья:
весть о нем слушай!
Вот утро, – ты молвил, —
мне памятно это!
Что ж, вечер теперь,
ты иное узнаешь!
83
Сынов ты лишился
своих любимых, —
из их черепов
я сделала чаши,
для крепости пиво
смешала с их кровью.
84
Взялась их сердца
на вертеле жарить,
тебе их дала
и сказала – телячьи:
один ты их съел,
ни с кем не делился,
крепко сжевал
коренными зубами.
85
Теперь все узнал ты, —
не выдумать горше, —
я так поступила,
поверь, не лгала я!»
Атли сказал:
86
«Свирепа ты, Гудрун,
коль сделала это.
если кровь сыновей
с пивом смешала,
погубила напрасно
отпрысков наших,
несчастья мои
несчетно умножила!»
Гудрун сказала:
87
«Тебя б самого
предала я смерти, —
не выдумать казни
для князя такого!
Ты и прежде свершал
преступлений немало
жестоких и злобных
на этой земле;
теперь совершил ты
злодейство тягчайшее, —
сам себе тризну
ты приготовил!»
Атли сказал:
«Костер тебя ждет,
камнями побьют тебя, —
все ты получишь
сполна, по заслугам!»
Гудрун сказала:
88
«Жди поутру
подобного горя!
Прекраснее смерть
себе я задумала!»
89
90
Припомнила участь
убитого Хёгни,
сулила успех
убийству грядущему;
скоро для Атли
смерть наступила, —
сын Хёгни отметил
с помощью Гудрун.
91
От сна пробудись
могучий промолвил, —
раны свои
запретил перевязывать:
«Кто смерть причинил
Будли потомку?
То скверная шутка —
не справлюсь я с нею!»
Гудрун сказала:
92
«Правды не скроет
дочь Гримхильд, слушай:
я в том виновна,
что ты умираешь,
сын Хёгни нанес
раны смертельные!»
Атли сказал:
93
«Взялась ты за меч —
неладно ты сделала:
друг, тебе веривший,
предан тобою!
Тебя против воли
я в жены взял, Гудрун;
94
вдовою была
и властной слыла ты:
недаром тебя
такою считали.
С дружиной великой
сюда мы вернулись, —
и наши пути
нам счастье сулили.
95
Нас окружали
знатные воины,
обилен доход был
от стада огромного,
многим на пользу
богатство мы множили.
96
Вено достойной
досталось немалое, —
тридцать рабов,
семь рабынь хороших,
много к тому
серебра я прибавил.
97
Все это малым
тебе показалось;
доход от земель,
завещанных Будли,
по козням твоим
мне не достался.
Свекровь твоя часто
слезы роняла,
не стало доверия
между супругами».
Гудрун сказала:
98
«Неправду сказал ты,
но что до того мне!
Была я строптивой,
во сто раз ты хуже:
вы, юные братья,
вражду разжигали,
и в Хель половина
из вас очутилась,
все сокрушилось
и богатство и счастье.
99
Было нас трое [616]616
Было нас трое… – Гуннар, Хёгни и Гудрун. О том, что они вместе с Сигурдом ходили в викингский поход (который описывается в строфах 98–99), нигде, кроме этой песни, не говорится.
[Закрыть]
ко всем беспощадных,
за Сигурдом вслед
страну мы оставили;
каждый правил
своим кораблем,
когда на восток
судьба привела нас.
100
101
102
Знали мы: с тинга
когда б ты ни прибыл
тяжбу ты вел,
но не видел удачи,
вечно несмелый,
вечно уступчивый,
молчал ты о том,
как тебя обижали».
103
Атли сказал:
«Лжешь ты, Гудрун!
Не легче от спора
наша судьба
и страдания наши.
Все приготовь,
как пристало с тобой нам,
когда выносить
меня станут воины!»
Гудрун сказала:
104
«Струг раздобуду
и гроб разукрашенный,
саван вощеный
для трупа я сделаю, —
как если бы в мире
вместе мы прожили».
105
Атли скончался,
скорбели родичи.
Все, что сулила,
исполнила светлая.
Гудрун сама
помышляла о смерти,
но дольше пришлось
прожить ей на свете.
Счастье тому,
чьи сыны, вырастая,
героями будут,
как Гьюки потомки;
памятны вечно
их смелые подвиги
всюду, где станут
их воспевать!
Подстрекательство Гудрун [619]619
Большая часть этой песни представляет собой обзор прошлого в форме монолога героини, т. е. героическую элегию. Ситуация в ее начальных строфах совпадает с начальной ситуацией в «Речах Хамдира». Обычно предполагают заимствование из «Речей Хамдира». Однако возможно, что сходные строфы в этих двух песнях восходят к одному источнику, но сохранились в разных устных традициях. Песнь обычно считается поздней.
[Закрыть]
О ГудрунГудрун пошла тогда к морю, после того как она убила Атли. Она вошла в море и хотела покончить с собой. Но она не могла утонуть. Ее отнесло через фьорд в землю конунга Йонакра. Он на ней женился.
Их сыновей звали Сёрли, Эрп и Хамдир. [620]620
Сёрли, Эрп и Хамдир – см. прим. к «Речам Хамдира».
[Закрыть]Там же воспитывалась и Сванхильд, дочь Сигурда. Ее выдали замуж за Ёрмунрекка Могучего. У него был советник Бикки. Бикки посоветовал Рандверу, сыну конунга, овладеть ею и все рассказал конунгу. Тот велел повесить Рандвера и приказал, чтобы Сванхильд была растоптана конями. Когда об этом узнала Гудрун, она обратилась к своим сыновьям.
2
Я слышал укоры,
слова обидные,
в горе великом
их говорила
твердая духом
Гудрун сынам своим,
в битву зовя их
речью суровой:
3
«Что вы сидите?
Что спите беспечно?
Как могут смешить вас
беседы веселые?
Если Ёрмунрекк смел
сестру вашу бросить,
юную деву,
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
4
5
6
Была тебе месть
за братьев горестна,
когда сыновей
предавала ты смерти, —
если б могли мы,
единодушные,
сильному князю
отметить за сестру!
7
8
Гудрун, смеясь,
в кладовую пошла,
выбрала шлемы,
что были в ларях,
и кольчуги стальные,
снесла сыновьям, —
на резвых коней
вскочили могучие.
9
Хамдир сказал,
духом отважный:
«Назад вернется
к матери в дом
воин, погибший
в готском краю,
чтоб тризну справила
ты по убитым,
по юной Сванхильд
и сыновьям твоим».
10
Гудрун, дочь Гьюки,
пошла, рыдая,
села, печальная,
перед воротами,
стала в слезах
вспоминать былое,
перебирать
горести прежние?
11
«Три я знала огня,
три очага,
трое мужей
в дом меня брали;
лучшим средь них
был конунг Сигурд, —
братья мои
умертвили его!
12
Горшего я
горя не видела,
но злей для меня
задумали горе,
замуж отдав
за конунга Атли!
13
Мальчиков смелых
к себе призвала я;
одна мне в несчастье
месть оставалась:
сынов обезглавить,
Нифлунгов юных.
14
Пошла я на берег,
на норн озлобясь.
хотела избегнуть
их ярого гнева —
подняли волны
меня высокие,
мне не дало
море погибнуть.
15
Взошла я на ложе —
на счастье надеясь! —
князя могучего,
третьего мужа;
детей родила,
наследство хранящих,
наследство хранящих
Йонакра отпрысков.
16
Около Сванхильд
сидели рабыни,
дочь мне была
детей всех дороже;
ярко сияла
Сванхильд в палате,
как солнечный луч
сияет и блещет!
17
Одевала ее
в драгоценные ткани,
выдала замуж
в готскую землю —
горше не знала я
черного горя:
светлые косы,
волосы Сванхильд
втоптаны в грязь
копытами конскими!
18
И горе не меньшее —
муж мой Сигурд,
победы лишенный,
убит был в постели;
и горе жестокое —
к сердцу Гуннара
змеи блестящие
злобно приблизились;
и острое горе —
из груди конунга
вырезать сердце
враги осмелились.
19
Много я помню
зла и печалей.
Серого, Сигурд,
коня оседлай.
пусть быстрый скакун
сюда прибежит!
Нету со мной
ни невестки, ни дочери,
что Гудрун дары
принесли б драгоценные!
20
Помнишь ли, Сигурд,
что сказано было,
когда мы с тобою
сидели на ложе?
Из Хель ты ко мне
хотел возвратиться,
а я для тебя —
расстаться с миром.
21
Ярлы, сложите
самый высокий
из дуба костер
для мертвого конунга:
пусть огонь пепелит
грудь, полную горя,
злую печаль
в сердце растопит!»
Пусть у всех ярлов
несчастье пройдет,
пусть жены забудут
печали свои,
когда о горестях
повесть окончится!
Речи Хамдира [624]624
Сюжет этой песни – древнейшее из героических сказаний, представленных в «Старшей Эдде». Историческая основа этого сказания – события IV в. Историк Аммиан Марцеллин рассказывает (ок. 390 г.), что король остготского царства у Черного моря Эрманарих (исл. Ёрмунрекк) в 375 г. покончил с собой из страха перед нашествием гуннов. Готский историк Йордан сообщает (в середине VI в., и, может быть, уже на основе готской героической песни), что братья из племени росомонов, Сарус и Аммиус, напали на Эрманариха и пронзили ему бок мечом, мстя за свою сестру Сунильду (исл. Сванхильд), которую Эрманарих велел привязать к хвостам коней и разорвать на части в наказание за ее измену мужу. Сказание это известно также из ряда более поздних скандинавских и немецких источников. По-видимому, уже в Скандинавии это сказание связали со сказанием о Сигурде и Гьюкунгах. Сванхильд – дочь Сигурда, Гудрун – мать Сванхильд, а также Хамдира и Сёрли.
Песнь обычно считают одной из наиболее древних в «Старшей Эдде». Предполагают, что она имела готский прообраз. Может быть, след этого – то, что и в этой песни (как и в «Песни об Атли») племенное название готов имеет вполне конкретное значение.
В издании 1975 г., как и в издании Бюгге, некоторые строфы были переставлены местами.
[Закрыть]
12
Злые дела
там свершились,
когда наступило
печальное утро;
в утренний час
черные мысли
о бедах людских
скорбны бывают!
3
Не нынче то было
и не вчера,
это свершилось
в давнее время,
даже не в древности —
в годы древнейшие;
Гьюки рожденная
Гудрун звала
сынов отомстить
за дочь свою Сванхильд.
Гудрун сказала:
4
«Сванхильд – имя
вашей сестры,
что Ёрмунрекк бросил
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
5
Слава померкла
конунгов рода!
Одни вы в роду
остались в живых.
6
Я одинока,
что в роще осина.
как сосна без ветвей,
без близких живу я,
счастья лишилась.
как листьев дубрава,
когда налетит
ветер нежданно!»
7
8
Платки сине-белые.
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга:
Сигурд скончался,
над ним ты сидела,
горько скорбя, —
в том Гуннар виновен!
9
Ты думала скорбь
Атли доставить
Эрпа убийством
и смертью Эйтиля, —
себе же на горе:
разить неразумно
острым мечом,
коль сама себя ранишь!»
10
Мудрым был Сёрли,
так он молвил:
«Спорить не стану
с матерью нашей,
но одного
вы еще не сказали:
что просишь ты, Гудрун,
беду накликая?
11
Братьев оплакивай,
милых сынов,
родичей близких,
в битве погибших!
Обоих нас тоже
ты, Гудрун, оплачешь,
всадников смелых! —
к смерти мы близки».
14
Из дому вышли,
фыркая в ярости,
двинулись в путь
через влажные горы
на гуннских конях,
к мести готовые.
12
Сказал тогда Эрп
слова такие, —
герой на коне
возвышался, гарцуя:
«Плохо дорогу
показывать трусам!»
«Очень уж смел
ублюдок», – сказали.
13
15
Сводный брат обещал,
что помощь окажет,
как ноги друг другу
идти помогают.
Хамдир сказал:
«Как может нога
ноге быть в помощь
и руки друг другу
как пособят?»
16
17
Встряхнули плащи,
мечи прикрепили,
оделись богато
богорожденные.
18
Нашли они путь —
несчастья дорогу —
и сына сестры [630]630
Сын сестры – Рандвер. По «Саге о Вёльсунгах» он – пасынок Сванхильд, сестры Хамдира и Сёрли, и сын Ёрмунрекка (ср. «Подстрекательство Гудрун»).
[Закрыть]
под ветром студеным
па древе казненных
от двора на закат;
мертвец качался, —
там не было радостно.
19
Весело пили
воины в доме,
за шумом не слышали
стука копыт,
пока им рогом
не подали знака.
20
Сказали тогда
Ёрмунрекку,
чго стража увидела
воинов в шлемах:
«Обороняйтесь!
Приехали сильные, —
под копытами конскими
погибла сестра их!»
21
Ёрмунрекк смелый
в ответ усмехнулся,
разгладил усы.
не взялся за меч,
вином возбужденный,
тряхнул волосами,
на щит поглядел,
кубком играя
из золота жаркого.
Ёрмунрекк сказал:
22
«Счастлив я был бы
Сёрли и Хамдира
видеть в палатах,
принять их обоих:
связал бы я сразу
сынков тетивами.
им петли на шеи
обоим накинул бы!»
23
Молвила славная, [631]631
Славная – Гудрун (?). – Если дальше следует обращение Гудрун к Эрпу, то строфа была бы больше на месте перед строфой 14. Гудрун, вероятно, велит Эрпу помочь Хамдиру и Сёрли и говорит ему, что справиться с Ёрмунрекком могут только трое (двое отрубят руки и ноги, а третий – голову; ср. строфу 24). Она должна бы также предупредить его, что им нельзя позволить Ёрмунрекку заговорить (ср. строфу 26), так как он может открыть, что их доспехи заколдованы против железа, но не против камня (ср. строфу 25). Все эти мотивы были, вероятно, использованы в несохранившихся строфах.
[Закрыть]
стоя с героями,
так говорила
этому юноше:
«(непонятное место)
могут ли двое тысячу готов
связать иль побить
в высоких палатах?»
24
Шум поднялся.
падали чаши,
ступали герои
по крови готов.
25
Вымолвил Хамдир,
духом отважный:
«Ждал ты нас, Ёрмунрекк,
видеть желал нас,
братьев принять
в высоких палатах:
вот ноги твои
и руки твои,
Ёрмунрекк, брошены
в жаркий огонь!»
26
Рычаньем ответил
богами рожденный,
конунг в кольчуге,
как ярый медведь:
«Бросайте в них камни,
ни копья, ни лезвия
их не разят —
отпрысков Йонакра!»
Сёрли сказал:
27
«Ты злое свершил,
этот мех развязав,
извергает он часто
речи опасные!
28
Ты, Хамдир, смел,
да смышленым ты не был —
обездолены те,
в ком ума не хватает!»
Хамдир сказал:
29
«Голова бы скатилась.
будь Эрп в живых,
смелый наш брат,
нами убитый,
воинственный муж,
дисы вмешались,
хранимого в битвах
стремясь уничтожить!
30
31
Мы стойко бились, —
на трупах врагов
мы – как орлы
на сучьях древесных!
Со славой умрем
сегодня иль завтра. —
никто не избегнет
норн приговора!»
Сёрли погиб
у торцовой стены,
у задней стены
был Хамдир сражен.
Это называется Древние Речи Хамдира.
Эддические песни, сохранившиеся не в основной рукописи «Старшей Эдды»
Сны Бальдра [633]633
«Сны Бальдра» по форме ближе всего к тем мифологическим песням, которые состоят из вопросов и ответов. Но по содержанию эта песнь всего ближе к «Прорицанию вёльвы». Собственно говоря, песнь эта и представляет собой прорицание вёльвы, которую Один поднял из могилы, чтобы узнать судьбу своего сына Бальдра. Большинство исследователей считает песнь поздней.
[Закрыть]
12
3
Один поднялся,
древний Гаут, [635]635
Гаут – одно из имен Одина. Гауты – скандинавское племя. Страна, где они жили, называлась Гаутланд (современное Ёталанд в Швеции).
[Закрыть]
седло возложил
на спину Слейпнира; [636]636
Слейпнир – «быстро скользящий», восьминогий конь Одина.
[Закрыть]
оттуда он вниз
в Нифльхель [637]637
Нифльхель – Хель, царство смерти.
[Закрыть]поехал;
встретил он пса, [638]638
…встретил он пса… – пса Гарма, стерегущего вход в Хель.
[Закрыть]
из Хель прибежавшего.
4
На восток от ворот
выехал Один,
где, как он ведал,
вёльвы могила;
заклинанье он начал
и вещую поднял,
ответила вёльва
мертвою речью:
