Текст книги "Арбалетчики в Вест-Индии (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

– Так Велтур же на него не тянет. Фабриций есть.

– И прекрасно. Сейчас он в Гадесе просто на всякий пожарный. Старый Волний не вечен, начинает сдавать, и Фабрицием заткнули дыру для подстраховки, а заодно и стажировки. Но готовит его отец на смену себе, а значит – туда, в Северную Африку. А в Гадесе кто-то свой нужен?

– Ремд есть.

– Да, и на ближайшее время ему альтернативы не будет. Но и он не вечен, да и больше по чисто хозяйственной части. Она его детям останется, а на Гадес надо Велтура готовить и выдвигать…

– Обязанного этим тебе и заодно родного дядю твоих детей?

– Ага, исключительно «заодно», гы-гы! А ещё «заоднее» – без пяти минут одного из нас.

– Млять, ну ты и спланировал, дон Корлеоне ты наш доморощенный, – хмыкнул Володя, – Типа, так зарождалась мафиозная группировка Канатова.

– Гнея Марция Максима, римского гражданина, – поправил я его, – Почувствуй, как говорится, разницу.

– А, не один ли хрен? И кстати, с хрена ли Гней Марций?

– Дык, у римлян же вольноотпущенник при освобождении принимает имя и фамилию бывшего хозяина, а своё прежнее имя сохраняет в качестве третьего. Против священного обычая предков хрен попрёшь – не поймут-с. Млять, чего только не сделаешь ради потомков…

– Кстати насчёт потомков. Ты, кажется, для моей Ленки вашу «клетку» обещал?

– Распорядился перед отъездом, не беспокойся. Кроме «спорткомплекса» моему спиногрызу ещё и новую кровать делают, так что «клетка» с её подвесными прибамбасами ему уже не будет нужна. Ну и погремушки там всякие, из которых мой уже вырос. Это всё Наташке сразу же передадут.

– Вы не забыли, сеньоры, что и я на очереди? – напомнил испанец.

– Ты ещё только на подходе, – уточнил спецназер, – Не бзди, всё, что моя девка не сломает – тебе достанется, а что сломает – сам починю, как вернусь. Ну, а уж если не вернусь…

– Ты мне это брось! Убьют – на глаза не показывайся! – одёрнул я его, – Нехрен там героя из себя корчить! Есть кому у Миликона геройствовать, а твоё дело – разведка.

– Да, армия у него уже приличная – ну, по местным меркам, конечно…

– Ещё бы! Тесть вон второй уже корабль с тремя сотнями роговых луков критского типа отправить ему собирается. Если по критским расценкам их ему посчитать – он и за десять лет за них и за прочее снаряжение хрен расплатится.

– В общем, будет там у Тарквиниев карманная «банановая республика»?

– Ага, нашими руками. Банановое царство, если точнее. А если ещё точнее – так и ни разу не банановое – нет там бананов и в обозримом будущем не предвидится.

– А чего там будет?

– А всё практически. Всё, что сделаем и организуем, то и будет. Львиная доля экономики там, считай, Тарквиниям будет принадлежать – самые лакомые отрасли. Свободная территория, дружественная Риму, но неподвластная, да и не очень-то ему нужная – будет где и нам развернуться. Планов ведь – громадье…

– А точно римляне не позарятся? Они ж – того, глаза завидючие.

– Им Бетики за глаза хватает и долго ещё будет хватать. Мы с Юлькой изучали – все конфликты римлян с лузитанами и кельтиберами будут начинаться не по римской инициативе. Они их своими набегами будут допекать, пока не раздраконят. А в нашем случае лузитанские набеги на Бетику прекратятся, когда их утихомирит Миликон – ага, с нашей помощью. Утихомирит и подомнёт под себя – кусок за куском, область за областью. Примерно до долины Тага, где Ликут обоснуется – считай, южная часть Португалии, если по современной карте, наша будет.

– Ну, в принципе логично, – согласился Володя, – Миликон ведь тут уже один небольшой лузитанский набег отразил, да ещё и без римской помощи обошёлся…

Об этом набеге, случившемся в аккурат перед нашим прибытием, нам рассказали в Гадесе. Небольшой, всего-то пара-тройка сотен участников. И, что самое интересное, стихийный, то бишь настоящий, ни разу не договорной. Ну, почти, скажем так. Не успел ещё наш тайный лузитанский друг Ликут вознестись так, чтобы реально влиять на события. Успел только прознать своевременно, своих людей от участия отговорить, неудачу этой авантюре открыто напророчить, да агентуру Фабриция втихаря предупредить. Извещённый загодя Миликон подготовил разбойникам тёплую встречу, полностью подтвердившую правоту Ликута, что, надо полагать, несколько повысило его тамошний авторитет. Для самих же лузитанских хулиганов дело обернулось всерьёз, не понарошку. И встречали их всерьёз, и убивали всерьёз, и с пленниками обошлись тоже не по детски, а как положено. Пятерых пойманных зачинщиков вздёрнули «высоко и коротко» на дубах вдоль границы близ Дахау, полсотни рядовых – не считая добитых на месте «тяжёлых», с которыми некому и незачем было возиться – продали римлянам на рудники.

Нельзя сказать, чтобы скороспелое и наспех обученное турдетанское воинство нашего подопечного вождя проявило себя в этом деле с блеском. Какой уж тут блеск! Не просрали – и на том спасибо! Победа, млять – смех сквозь слёзы, да и только. И лучников в перестрелке потеряли больше, и линейная пехота облажалась, не сумев удержать строя и едва не побежав, и кавалерия – ага, при трёхкратном численном перевесе – тоже не враз решила исход стычки. Но чего ещё было ожидать от новобранцев, вчерашних крестьян? Профессионалов-то ведь настоящих, равномерно распылённых инструкторами по всему ополчению, среди них и полусотни не набиралось, а ветеранов Ганнибала – и вовсе менее десятка. Подсчитав результаты, Миликон горько пожалел о том, что послал на дело этих деревенских орясин, а не провёл операцию сам со своей дружиной. Ведь всё сделали через пень-колоду! Тем не менее, кое-какой боевой опыт его деревенщина приобрела и в том, что даже «великих и ужасных» лузитан, как оказывается, тоже можно бить – убедилась. Для начала и для таких горе-вояк – уже немалое достижение. А до серьёзной заварухи с серьёзными боями время ещё есть. Год ещё примерно этого драгоценного времени…

Для нас же тут важно вот что. Лузитаны ведь не за звиздюлями шли, а за добычей и славой. То бишь, даже зная о военных приготовлениях нашего подопечного, которые было невозможно скрыть, эта разбойничья звиздобратия всерьёз их не воспринимала и рассчитывала на успех. В реальной же истории не было и этих приготовлений, так что этот набег – скорее всего, реальный и никак нашим вмешательством не вызванный. Его результаты – другое дело. Хрен их знает, какие там у него были в ортодоксальном реале результаты. Слишком уж мелкомасштабное событие, чтобы зафиксироваться у античных историков. Ну и хвала богам, нам ведь глобальную историческую линию менять не надо. На хрен, на хрен, у нас на ней всё наше попаданческое послезнание базируется. А без него преимуществ у нас пока-что – ноль целых, хрен десятых. Вот и дальше надо в таком же примерно духе действовать. Окружающую нас реальность, непосредственно на нас сказывающуюся, менять и прогибать под себя можно и нужно. Античный мир суров, и иначе – банально не выжить. Но прогибать с умом, просчитывая последствия и сглаживая те, что могут повлиять на основные исторические события. Вот случится через год уже большой лузитанский набег, который Сципион Назика под Илипой пресечёт – вот в этом мы поучаствуем уже аккуратно, с оглядкой. Не просто на стороне известного нам по реальной истории победителя, а ещё и так, чтобы и по мелочи повлиять поменьше. Те римляне, которым суждено погибнуть – должны погибнуть, дабы не стать соперниками тех, кому суждено жить и творить дальнейшую историю. Значит, не в основной схватке нам надо будет участие принять, а там, где исключительно вспомогательные войска будут действовать. Лучше – местные испанские. Нам ведь просто отметиться в том деле надо, да бонусы себе и Миликону на этом заработать, а менять историю – на хрен, на хрен!

Из Америки мы с Васкесом к тому времени, надо полагать, вернёмся и даже отдохнуть от трудов праведных успеем, а вот успеть съездить в Рим и «освободиться» из фиктивного рабства мне, скорее всего, не судьба. Не делаются такие вещи в спешке. Так что на момент участия в «союзнической помощи» Сципиону Назике юридически я всё ещё буду числиться «рабом» Гнея Марция Септима. Млять, надо не забыть нагрудную табличку с его именем себе заказать. Маленькую серебряную, дабы любому остолопу было ясно, что перед ним очень непростой раб очень непростого человека, ссориться с которым весьма хлопотно и весьма чревато. Если удастся там и перед самим Назикой отметиться, так ему ту табличку предъявлю – и подстраховка дополнительная на предмет будущего получения римского гражданства, и «хозяину» фиктивному заодно услугу окажу. У римлян ведь заслуга раба – это юридически заслуга его хозяина, и ему это у его патронов Сципионов тоже зачтётся, а у него самого – зачтётся мне. Неблагодарной сволочью Гней Марций Септим не выглядит, уж в людях-то я более-менее разбираюсь, а благодарность и расположение римского патрона в будущем римском мире – фактор не пустяковый.

Но это – через год, до этого ещё дожить надо, а пока нам с Хрению всего-то через Атлантику прогуляться предстоит. Ага, к тамошним чингачгукам с гойкомитичами. Хвала богам, карибов в Вест-Индии ещё нет, там даже араваков ещё нет, но свято место ведь пусто не бывает, верно? Эндрю Коллинз в своих «Вратах Атлантиды» про древнюю кубинскую культуру земляных насыпей упоминает, аналогичную гораздо более поздней североамериканской культуре маундов. По нему и основатели культуры ольмеков, тоже на земляных насыпях свои культовые центры строивших – выходцы с Кубы, и вообще именно Кубу с её знаменитыми краснозёмами он считает священным Тлапалланом – мифической Красной Землёй ольмеков и майя и родиной Кецалькоатля тольтеков с ацтеками. Что-то там не такое уж и простое может оказаться…

И в любом случае, Атлантика – не Средиземноморье. Вояж предстоит нешуточный, случиться там может всё, что угодно, да и на месте наверняка немало сюрпризов преподнесётся, а поставленную нам задачу надо выполнить, все мыслимые и немыслимые препятствия преодолеть и своевременно вернуться обратно. В идеале – с успехом, но на худой конец – хотя бы уж целыми и невредимыми. И подготовиться к предстоящему путешествию надо как следует, и для этого столько ещё всего следует предусмотреть и переделать – млять, впору за башку хвататься!

13. Море Мрака

– И вот, значит, все эти крестоносцы – ну, фанатичные последователи Распятого – стеклись в Венецию. Это вот тут, – я показал Велтуру место на примитивной античной карте, только для Средиземноморья более-менее адекватной, – Один из крупнейших торговых портов был – ну, для тебя – будет. И с большим собственным флотом, что ещё важнее. Поход ведь был уже не первый, а четвёртый по счёту, и всякий раз морем переправлялись – проще ведь и удобнее, чем на сухопутных горе-дорогах пыль глотать. Так и в этот раз задумали, только своих кораблей ни у кого не было, и решили воспользоваться венецианскими. Но при этом рассчитывали, что венецианцы перевезут их даром – в качестве своего вклада в общее богоугодное дело. Ну, или хотя бы уж недорого возьмут. А те – торгаши до мозга костей, не хуже нынешних финикийцев. А когда ж это финикиец свою выгоду упускал? Вот и эти – такие же. Поняли, что без них хрен обойдутся, ну и заломили цену. Денег таких ни у кого нет, не готовились к такому варианту, а отменить поход тоже нельзя – все обет дали, вроде клятвы нынешней, только ещё хлеще. Ну и стоит войско под Венецией, топчется, и никто не знает, хрен ли делать. А благородная солдатня – сам понимаешь, один хрен солдатня. Жрёт, пьёт, срёт, а когда заняться больше нечем – так ещё и буянит, и к бабам пристаёт. А где ж тут напастись шлюх на такую прорву вояк? Тем более, что шлюхи ведь даром не дают, а они там уже последние деньги проедали, им жрать скоро не на что было бы – не то, что шлюхам платить. Представляешь, к чему там дело шло? То-то же! Ну, венецианские толстосумы – тоже не дураки и тоже легко представили себе эту картину маслом в лицах и в цвете. Прикинули хрен к носу, перебздели и тоже озадачились, как бы им это крестоносное воинство и из Венеции куда-нибудь на хрен спровадить, и выгоду при этом с него всё-таки поиметь. Ну и придумали наконец – перевезут их за счёт городской казны, но те свой перевоз должны заработать. А как солдатне заработать? Исключительно по специальности. Город был один спорный в Далмации, это нынешняя Иллирия, – я показал на карте весьма приблизительное место, – На тот момент другой стране принадлежал, тоже чтящей Распятого, но до того был венецианским – несколько раз хозяев менял, и хрен разберёшь, чьим был исходно, так что обе стороны считали его своим по праву и владели, когда могли подтвердить своё право силой. Вот венецианцы и решили, что самое время им снова правыми оказаться, раз сила подходящая под рукой появилась. А крестоносцам, хоть и воротит от такой сделки, а деваться некуда – обет-то исполнять надо, а для этого – перевоз мечами зарабатывать, раз звонкой монеты в кошельках негусто…

– А почему воротит? – не понял Велтур, – Сделка, вроде бы, честная.

– Так они ведь не за этим в поход шли. Шли иноверцам звиздюлей давать и освобождать из-под их власти Иерусалим, а получилось, что с людьми своей же веры воевать пришлось.

– А где этот… как его… Ерусалим?

– Иерусалим. Вот, где-то тут, – я ткнул пальцем куда-то в район Палестины – точнее не получалось, поскольку мой палец накрывал её на карте всю.

– Так это же южная Финикия! Разве там есть такой город?

– Не на побережье, а дальше вглубь суши. Там, сразу за Финикией – другая страна, маленькая и задрипанная – Иудея. Так Иерусалим – это её столица. Распятый родом из этой страны, а в Иерусалиме – его гробница, священная для его последователей.

– То есть, им нужно было доплыть морем до южной Финикии, высадиться на берег и немного – ну, несколько дней пути – пройти по суше?

– Ага, примерно так. На самом деле план сложнее был, но в конечном итоге – туда, – разжевать шурину в понятных ему античных терминах план крестоносцев по захвату Египта, в котором всё ещё преобладали на тот момент христиане-копты, и лишь затем вместе с ними идти на Иерусалим, представлялось мне делом настолько муторным, а на суть рассказа не влияющим, что я решил его опустить, – Но на перевоз морем нужно было заработать.

– Всё, теперь понял. И что там дальше было… тьфу, будет?

– Подступили вместе с венецианцами к этому спорному городу…

– Который в Иллирии?

– Ага, к нему. Ну, построили осадные машины, пошли на приступ, местным звизды вломили, те обосрались и сдались – взяли, короче. Всё, работа сделана, перевоз честно заработан, можно грузиться на венецианские корабли и плыть в ту Палестину. Ну, после зимовки – зима уже была на носу. И тут, пока они зимуют, к ним вдруг наследник византийского императора заявляется – бывшего, скинутого родственничком. И предлагает им восстановить его папашу на престоле, а за это обещает им от его имени и денег до хренища, и флот, и сухопутные войска для участия в их походе. С одной стороны, опять нехорошо получалось – это ж снова с единоверными греками вместо иноверцев воевать надо. Византийские греки ведь – тоже последователи Распятого, обрядность только немного другая, да верховный жрец другой, с ихним европейским хренами мерялся и считался раскольником, но сама вера – одна и та же. Воевать это не мешало – если было из-за чего, то звиздились, конечно, и с ними, и вообще меж собой, со своими, но не в крестовом же походе! Крестовый поход – это только за свою веру и против иноверцев. Но, с другой стороны – законному правителю трон вернуть, порядок навести, справедливость восстановить – дело хорошее и богоугодное. Ну и заодно сильного союзника для крестового похода заполучить, с которым вместе и вздрючить врага покруче, чем исходно планировали. Прикинули главари крестоносцев хрен к носу, да и решили, что дело стоящее. Ну и поплыли в результате весной – ага, на Константинополь вместо Палестины.

– А это где?

– Да вот тут, на Босфоре, – я показал на карте, – Греки нынешние его Боспором Киммерийским называют, и сейчас там греческий Византий стоит. Константинополь как раз на его месте и построен.

– Поэтому и страна Византией называется?

– Ага, как раз поэтому.

– Ну и как поход проходил?

– А почти никак. Хрен кто сопротивлялся толком. Греки – везде, где флот проплывал – перебздели и покорялись город за городом – боёв практически и не было. Только под самой столицей бои серьёзные и начались, да и там греков хватило ненадолго. Кому ж охота за узурпатора собственные жизни класть? Огребли звиздюлей, побежали, крестоносцы ворвались на их плечах в Константинополь, а там – ворота нараспашку, дворец пустой – император самозваный очканул и сгребался. Усадили на трон законного – и ждут, значится, когда ж тот наконец обещания свои выполнить соизволит. Деньги обещал? Флот обещал? Войско обещал? Ну и где всё это?

– Он их обманул, получается?

– Ну, по правде говоря, денег он им сколько-то всё-таки дал. Но обещал-то до хрена, а дал мизер – так, на прожитьё. Больше, наверное, и не мог – казна пустой оказалась. Но не дал ни флота, ни войска. Может, их у него и тупо не было – империя при всём её внешнем блеске на самом деле в таком раздрае была, которого крестоносцы даже и вообразить себе не могли. У них, в их собственных странах, конечно, тоже не всё путём было, хватало и своих безобразий, но не до такой степени. Чтоб пообещать то, чего выполнить не сможешь, и за базар свой не отвечать – такое для них тогда немыслимо было. А человеку ведь свойственно судить о других по себе. В общем, решили они, что их развели как лохов и нагло кинули, ну и обиделись на такое кидалово…

– Примерно как наши испанцы, если с ними без уважения обойтись?

– Ещё хлеще. Они ж – господа рыцари, благородные, честь превыше всего, и если вдруг чего не по понятиям, то обидчивые – спасу нет. А тут – эдакая гнилая хрень!

– Напали на город?

– Ну, напали… Как ты это себе представляешь? Их, если верить тому из их главарей, что книгу потом про их поход написал, семнадцать тысяч только и было. Это вместе с обычной солдатнёй, а не одних только господ рыцарей. Короче – боевого состава, всех, носивших оружие.

– Это разве мало?

– Так смотря для чего. Ты хоть представляешь себе, КАКОЙ это был город? Миллионник! В смысле – миллион жителей, тысяча тысяч.

– Не может быть! В Карфагене – пятьсот тысяч, и нет города крупнее его!

– Это сейчас нет. Но Рим при наивысшем расцвете двухмиллионным будет. Ну, это вместе с «понаехавшими», конечно, но какая на хрен разница? Им ведь тоже надо будет что-то жрать, что-то пить, где-то спать и где-то срать. И как-то будут помещаться. А Константинополь – миллион, два Карфагена нынешних. Застройка – не выше нынешней карфагенской, даже ниже – ни семиэтажек, ни шестиэтажек, пять этажей – самое большее. Так что площадь – две карфагенских с учётом Мегары считай, и вряд ли сильно нагребёшься. Протяжённость городских стен представляешь? И они были, кстати, ничуть не хуже карфагенских. Ну и число защитников потенциальных прикинь. Если даже и по самому минимуму брать, каждого десятого, то и тогда сто тысяч годных в ополчение наберётся. Сто делим на семнадцать – сколько греков на одного крестоносца выходит? У меня – шестеро получаются. Ну и как ты представляешь себе нападение на ТАКОЙ город?

– Если честно, то – никак. Ни единого шанса. Но если, как ты говоришь, эти крестоносцы такие гордые, то ведь просто так взять и уйти восвояси они тоже не могли?

– Хрен там! Только не эти!

– И что они сделали?

– А что могли при таком раскладе, то и сделали. В окрестностях, конечно, порезвились от души, а к самому Константинополю только подступили и взяли в осаду. Чисто символическую – там ворот было столько, что даже напротив каждых по сильному отряду поставить было нереально. Продемонстрировали таким манером своё неудовольствие в надежде на то, что греки, как они успели уже убедиться, вояки хреновые и враз их от города не отбросят. Взять город такими смехотворными силами, конечно, и не помышляли. Максимум, на что рассчитывали – создать горожанам такие неудобства, что те предпочтут собрать деньги и откупиться за своего неплатежеспособного монарха. Город-то ведь – богатый. Пока ждали выполнения обещаний, в нём многие уже побывать успели, и от богатств его тихо охренели. Во всех их странах столько едва ли набралось бы, да и их лучшие города – гадюшники по сравнению с этим. А им, прикинь, талдычат про пустую казну и про полную невозможность с ними по этой причине расплатиться…

– Так ты же, вроде, сказал, что осада была не полной? Тогда какой смысл? Они бы сами быстрее оголодали, чем горожане!

– Наверное, этим бы и кончилось, да тут в Константинополе опять переворот случился – левый совершенно человек власть захватил. Ну, не совсем бродяга с улицы, конечно, крутой и влиятельный вельможа, но даже ни разу не императорского рода. Ну и обоих законных – отца и сына – при этом укокошил. По европейским понятиям – полный беспредел, после которого ни о какой законной власти в Вилантии и речи быть больше не могло. Ну, греки проще на такую хрень смотрели – у них каждая новая династия примерно таким путём к власти и приходила. Но это ж не сразу, сам понимаешь. Желающих поцарствовать до хрена и больше, а права, считай, у всех на тот момент одинаково птичьи – кто сильнее, тот и прав. Короче, раздрай там такой начался, что большинство вояк хрен на службу забило – всё прикидывали, чью сторону в городе принять, а крестоносцев никто уже и не боялся. А те увидели, что служба на стенах несётся через жопу, а в успехе осады уже ведь и сами отчаяться успели – ну и рискнули таки пойти на штурм. Там, ясный хрен, не ожидали, растерялись, сопротивления им – практически никакого. Ворвались, двинулись к дворцу, покуролесили по пути, как водится. Так покуролесили, что и самим потом стыдно вспоминать было, поэтому дипломатично помалкивали. Добычу награбленную прикарманить их дипломатизм им, правда, не помешал. Новый захватчик-император сбёг, как и прежний, и сильнее крестоносцев в городе никого не оказалось. А они – не в курсах, засели с награбленным скарбом во дворце и прилегающем к нему районе и думают, что воевать ещё всерьёз придётся, город-то – огроменный. Прикидывали, что недели две на его полное завоевание уйдёт, а пока – забаррикадировались в захваченной части и всерьёз готовились отбивать атаки опомнившихся греков. И сами в осадок выпали, когда к ним уже на следующий день греческие городские чинуши явились – ага, за указаниями по управлению городом…

Велтур хохотал долго. Отсмеётся, задаст мне очередной уточняющий вопрос, я отвечу ему – как сумею и как вспомню из давненько уже читанных и порядком подзабытых мемуаров Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» – и он снова складывается пополам от смеха. Я ведь начал-то рассказ с чего? С излюбленного нашими православными урря-патриотами повтора советской ещё версии о коварном и вероломном завоевании крестоносцами-католиками православной Византии. Типа, с самого начала вынашивали свой злодейский замысел. По-ихнему ведь, делать Западу было больше нехрен, и других забот у него не было, кроме как православие изничтожить. Ну, любили у нас всегда вешать на «не наших» всех мыслимых и немыслимых собак, и история Четвёртого Крестового похода – нагляднейший тому пример. А на самом ведь деле – сплошная цепь непредвиденных обстоятельств и импровицаций по ходу дела, о которых никто изначально и не помышлял. Да, приняли в конце концов решение завоевать и править самим, но когда приняли? Уже стоя под стенами и уже зная, что законной власти там теперь нет и быть не может в принципе. Да и решили-то сгоряча – не факт, что силёнок хватило бы, если бы случай не помог. Ну и сверхцентрализация эта византийская бюрократическая, из-за которой без указаний начальства шагу ступить нельзя, и уже на второй-третий день все дела встают намертво, если те указания поступать перестают. Тут – в такой ситуёвине – и чёрту лысому покоришься, лишь бы приказы нужные отдал и заторы те бюрократические преодолеть помог. Вот ведь в чём суть, если разобраться непредвзято. И когда вникнешь во всё это как следует, сопоставишь показушные блеск и величие империи с её реальными маразмом и бессилием, да оценишь известные исторические события с этой колокольни – как тут не ржать, схватившись за живот? Это мой шурин и делал, когда во всё это наконец въехал. Греки и в античности понтами и показухой славятся, так что представить себе этот эффект вживую ему нетрудно.

Вот так мы в основном и коротали дни нашего долгого плавания через Атлантику. А чем ещё прикажете заниматься, когда делать совершенно нехрен? Подобно матросне, что ли, в кости резаться? Так я уж лучше шурина попросвещаю о нашем современном мире и о тех промежуточных временах, которые и сделали его таким, какой он есть, а нас – такими, каковы мы и в натуре, да в глазах хренеющих с нас аборигенов. Без пяти минут один из нас, давно уже член нашей узкой компании – должен нас понимать, а для этого – знать, если не всё, конечно, так хотя бы солидную часть того, что знаем мы. Вот этим я и занят, и хвала богам, что есть с кем поговорить об умных и серьёзных вещах. Каково приходится Васькину, плывущему на другом корабле и лишённому доверенного и образованного собеседника, мне даже представить себе тошно. Кроме своей охраны, да начальника судна, бывшего акобаловского помощника, ему там вообще поболтать не с кем, а о чём с ними поболтаешь? В узкий круг посвящённых они не входят, и многого им знать категорически не полагается. Увы, всем вместе на одном корабле нам тоже плыть нельзя – на каждом должен быть хотя бы один из нас, умеюший обращаться с компасом, координатной сеткой на карте и с часами, которые тоже нельзя передавать аборигенам, да и просто показывать без необходимости тоже не стоит. Млять, это ж какое терпение надо иметь! Пока вдоль берега африканского плыли, да на Канарах останавливались, то для ночёвки хоть к берегу приставали и хоть вечерами могли втроём пообщаться, но теперь уже и Канары позади, так что халява кончилась. Сорок дней, если верить ссылающемуся на античных географов Эндрю Коллинзу, и Акобал адекватность этой цифири вполне подтверждает. Ну, применительно к собственному прежнему опыту плаваний на старом одномачтовом «Коне Мелькарта». На новом двухмачтовом судне, будем надеяться, что выйдет быстрее, но вот намного ли? Это покажет только будущее…

Обсудив тему деяний приплывших в Константинополь вместо Палестины крестоносцев, мы плавно переключились с неё на более злободневную тему – на корабли. Велтур уже понял по моему рассказу, что эта описанная мной ему эпоха отличалась от привычной ему практически во всём, и прежде всего – в оружии и технике. Оружейные отличия я ему в общих чертах разъяснил на примере наших арбалетов и мечей, и теперь парня заинтересовало, на каких же это судах такие войска – да ещё и с многочисленной конницей – переправлялись.

– Ну, если по сути, то ещё крупнее и ещё пузатее, чем нынешние, – разжевал я ему на пальцах, – Были даже и здоровенные двухпалубные со входом на нижнюю палубу через борт. Там и для пассажиров помещения были, и конюшни для лошадей.

– Разве такое возможно? – усомнился шурин, – Это же какой-то чудовищный корабль должен получиться! Он же плавать не сможет!

– Ну, «Сиракузия» же плавает. Я ведь рассказывал тебе про неё? А на якорях у александрийского порта ещё и корабль-крепость стоит, ещё крупнее. Вот они – да, чудовищные гиганты, и я хрен их знаю, как их такие плавучими сделать удалось. Но и римляне позже будут корабли-дворцы строить, а я тебе про обычных больших «купцов» говорю. Ты же видел в Карфагене новейшие финикийские корбиты – «лебедей» этих двухмачтовых? Ну, не обязательно лебедь, может быть и трафиционный финикийский конь, а может быть и вовсе статуя какого-нибудь бога или героя. Главное – не на носу, где наклонная мачта с малым парусом вперёд вынесена, а на жопе. На корме, в смысле. Если корабль нормальной величины – с большую гаулу примерно, так груза столько же возьмёт, а экипажа – десяти человек достаточно. Ну, для управления, конечно, охрана от пиратов не в счёт. Так это нормальной величины, а римляне сперва тупо скопируют этого «лебедя» один к одному, а потом уже и крупнее строить будут. Я ведь говорил тебе уже, что Рим со временем до двух миллионов населения разбухнет? Ну и как прикажешь кормить такую прорву народу? Африканского зерна давно уже не будет хватать, без египетского будет не обойтись, а его ж ещё и перевезти надо на чём-то. Вот и будут строить здоровенные зерновозы такого же типа, а на их верхней палубе – уже приличного размера жилые надстройки. Так от такого «лебединого» зерновоза до тех кораблей, про которые я тебе говорю – уже, считай, один шаг. Те, пожалуй, даже помельче в основном будут…

– Ты как раз такие отцу строить предлагал?

– Ну, не совсем. У тех сложная система парусов, здесь таких никто не знает, и нет людей, которые бы умели с ними обращаться. А никто из нас тоже сам под парусами не плавал – в смысле, не работали с ними, не управляли, так что мы сами ничего в этом не понимаем и научить этому здешних моряков не можем. Поэтому – ну их на хрен, эти сложные паруса. Я твоему отцу другое предлагал – сделать эту новейшую корбиту подлиннее, да ещё одну прямую мачту поставить. Тогда – вместе с передней наклонной – три мачты получаются. «Сиракузия» как раз так и оснащена. Только нам её гигантских размеров не надо, нам оснащение парусное нужно, как у неё. Я как увидел её на подходе к александрийскому порту, так и понял, что новые корабли для Моря Мрака как раз так и нужно оснащать. Парусов больше, и лавировать ими при боковом ветре легче, но каждый из них прост и морякам привычен, так что переучиваться им почти что и не надо. Зачем нам лишние сложности, от которых лишние ошибки?

– Тогда почему отец не согласился? Он разве не понял преимуществ?

– Всё он понял, не держи своего отца за дурака. Но – время, Велтур, время! В Гадесе и обычных-то корбит никто не строит, а в Карфагене не умеют строить таких прочных корабельных корпусов, как в Гадесе. Они ведь и не нужны для Внутреннего моря. Пока растолкуешь кораблестроителю, что тебе от него нужно, пока он сообразит, как это правильно сделать – ага, впервые в жизни – представляешь, сколько времени пройдёт? А у нас нет этого времени, нам поскорее надо поставки заморских снадобий для Египта увеличить. Твоему отцу и ради этих-то гораздо более простых судов пришлось срочно покупать в южноиспанских портах и перегонять в Гадес образец. Думаешь, это так просто? Будь доволен, что хоть на двухмачтовых кораблях Море Мрака пересекаем, а не на том одномачтовом старье, что плавало уже и добрых пятьсот лет назад! Акобал вон всё понимает правильно и вполне новым судном доволен…