Текст книги "Трое спешат на войну. Пепе – маленький кубинец
(Повести)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Говорит Фидель Кастро

Передовые отряды повстанцев пришли в Гавану и установили здесь свою власть. Но главный штаб бородачей во главе с Фиделем Кастро прибыл лишь через несколько дней. Эти дни жителям города казались вечностью – всем так хотелось увидеть и услышать прославленного героя Кубы.

К приезду Фиделя люди украшали свои дома, улицы. Во многих местах появились боевые стяги, на которых были написаны приветствия повстанцам, революции, Фиделю Кастро. В Центральном сквере красовалось большое полотнище со словами: «Смерть тиранам, свобода народу!»

Как только Фидель выехал из Сьерры-Маэстры, где когда-то начал боевые действия против диктатора, гаванские газеты стали писать о том, что командир повстанцев уже приближается к Гаване.

Однако путь из Сьерры-Маэстры до Гаваны оказался для Фиделя долгим. Не было ни одного городка, ни одной маленькой деревушки, жители которой не встречали бы Фиделя хлебом-солью, не ждали бы его выступления. Что скажет «наш Фидель»? Люди крепко верили ему и поэтому принимали так близко к сердцу каждое его слово.

В гаванские газеты летели одно сообщение за другим. Сообщения набирали крупными буквами на первых страницах. Ажиотаж в Гаване увеличивался. К, конечно, особое волнение испытывали ребята.

Пепе каждое утро, едва проснувшись, вскакивал с постели и спрашивал:

– Папа! Когда приедет Фидель?

– Я уже говорил тебе вчера, – сонно отвечал отец, – что пока неизвестно.

– И за ночь ничего не изменилось? – не отставал Пепе.

– Откуда же я знаю! Я спал так же, как и ты.

Пепе верил каждому слову отца, но это не мешало мальчику расспрашивать его об одном и том же. Пепе было страшно пропустить приезд Фиделя Кастро в Гавану.

Успокаивал себя Пепе тем, что он узнает о приезде Фиделя раньше других – ведь отец у него повстанец!

Пепе гордился отцом и уже не раз рассказывал ребятам, как арестовали отца и бросили в тюрьму. В тюрьме отца пытали и били. Но он не выдал товарищей. Друг отца, Карлос, которого арестовали вместе с ним, был тоже тверд как кремень. Карлос умер в тюрьме от пыток и побоев. А отец с группой товарищей бежал из тюрьмы в горы, к партизанам.

Когда Пепе доходил в рассказе до этого места, кто-нибудь из ребят обычно спрашивал: «Твой отец с Фиделем встречался?» – «Конечно!» – запросто отвечал Пепе, как будто с Фиделем встречался он сам.

Может быть, у ребят и остались бы сомнения на этот счет, если бы однажды сам отец не рассказал о встрече с Фиделем. В тот день ребята сидели около дома Пепе и обсуждали разные новости. Уже вечерело, когда на тропинке показался отец в зеленой гимнастерке, с автоматом на плече.

– Здравствуйте, ребята! – приветливо крикнул отец. – По какому случаю заседаете?

– Просто так! – ответил за всех Негрито.

Отец присел на камень и снял с плеча автомат, на который сейчас же устремились взгляды ребят. Отец понял их желание. Вытащив магазин с патронами и заглянув в патронник, отец отдал автомат ребятам. Некоторое время все по очереди рассматривали автомат, взвешивая на руке и целясь в небо.

– Папа, скажи ребятам, что ты с Фиделем встречался.

– А что, не верят? – спросил отец.

– Верим! Но хотим знать, какой он, Фидель.

– Фидель, ребята, человек необыкновенный. Все в нем необыкновенно: ум, сила, смелость. Вы знаете, как Фидель организовал десант на Кубу? Он собрал в Мексике отряд из восьмидесяти двух человек, при помощи друзей купил маленький кораблик «Гранму» и отправился к берегам Кубы. Солдаты диктатора встретили отряд пулеметными очередями. Завязался бой. Из восьмидесяти двух человек было убито и взято в плен семьдесят. В живых осталось двенадцать. Фидель увел людей в горы Сьерры-Маэстры. Так началась борьба. К Фиделю приходил народ – крестьяне, рабочие. Отряды росли. Была создана армия, которая и разгромила диктатора.

– А правда, говорят, что Фидель выше всех ростом? – спросил Негрито.

– Конечно, есть и повыше, – сказал с улыбкой отец. – Но Фидель очень высокий. Он хороший спортсмен. Замечательный оратор. Но вы сами услышите это, когда он будет выступать в Гаване.

– Папа! Когда приедет Фидель? – задал свой неизменный вопрос Пепе.

– Он приедет послезавтра утром. На площади перед президентским дворцом будет митинг. Готовьтесь.

…Ребята очень рано поднялись в тот день, когда должен был приехать Фидель.

Пепе убеждал друзей:

– Идемте на площадь. А то, пока мы ждем Фиделя на улицах, на площади соберется много народу и мы не пройдем к трибуне.

– Подумаешь, не пройдем, – сказал младший брат Рафаэля, по прозвищу Чико, – мы же маленькие, везде пролезем.

Пепе стоял на своем, и верный друг Негрито поддержал его. Решили идти на площадь.

Ребята не знали точно, когда приедет Фидель. Но разве это важно! Ради такого случая можно жариться на солнце хоть целый день.

Правда, сейчас на улице было не жарко. Горячее гаванское солнце только еще поднялось из-за синего горизонта Карибского моря. Ребята думали, что в этот ранний час они будут первыми на площади. Но здесь уже был народ.

Площадь перед президентским дворцом не похожа на обычные площади. Здесь нет гигантского поля, залитого асфальтом или уложенного брусчаткой. Площадь похожа на большой сквер, вдоль которого растут ряды стройных пальм. Одной стороной площадь примыкает к президентскому дворцу, другой к набережной. По бокам площади плотной стеной выстроились коробки многоэтажных зданий.

– А что, если нам залезть на крышу вон того дома? – предлагает практичный Негрито.

– Залезть куда хочешь можно, – скептически говорит Рафаэль. – А что ты оттуда увидишь?

– Всю площадь!

– Ну и полезай смотреть площадь. А я хочу увидеть Фиделя.

– Смотрите, куда ребята лезут, – вмешивается Пепе, показывая пальцем на развалины старой церковной стены, возвышающейся почти рядом с президентским дворцом.

– Идея! – кричит Негрито. – За мной, ребята!

– Подожди командовать, – останавливает его Рафаэль. – Я думаю, нам лучше залезть на фонарный столб.

– Как же это мы можем все залезть на столб? – спрашивает Негрито. – А потом, сколько времени ты сможешь просидеть на этом столбе?

– Просижу, не волнуйся. Зато Фиделя увижу совсем близко.

– Конечно, просидит, – говорит Пепе. – У него ноги и руки длинные, он обхватит ими фонарный столб, и ему хоть бы что. Как обезьяна!

Рафаэль решительно направился к фонарному столбу, а ребята к церковной стене.

По разрушенной стене взбираться очень легко, есть за что ухватиться и куда поставить ногу.

– Сколько вас там? – крикнул сверху какой-то парень, когда ребята начали штурмовать с разных сторон стену.

– Много! – весело ответил Негрито. – Больше, чем вас.

– А если места для всех не хватит? – опять послышался голос сверху.

– Хватит, – пискляво ответил младший брат Рафаэля. – Мы маленькие.

Конечно, самые удобные места были уже заняты. Но ребята обрадовались и тем, что достались им. Ведь отсюда будет хорошо видно трибуну.

– Смотрите, ребята! – кричит Пепе. – Рафаэль на фонарном столбе.

У Рафаэля была очень смешная поза. Он устроился, зацепившись ногой за какой-то крюк и крепко обхватив столб руками. Повернуть голову назад Рафаэль не мог. Долго ли он так просидит?

С каждым часом народу на площадь прибывало и прибывало. Среди разноцветных фуражек появились широкополые шляпы. Это крестьяне пришли из деревень, чтобы послушать, что скажет Фидель. Чем больше было народу, тем плотнее становились ряды бородачей. Бородачи оцепили трибуну, перекрыли главные проходы на площадь.

Пепе вглядывался в лица партизан, но отца найти не мог. «Почему я не спросил отца, где он будет дежурить?» – ругал себя Пепе и снова всматривался в даль.

Вдруг площадь загудела. Гул покатился над головами людей. Гул становился все сильнее, и наконец он превратился в мощное скандирование: «Фи-дель! Фи-дель!»

Глаза Пепе были прикованы к трибуне. Но он никак не мог распознать, кто из бородачей Фидель. Спросить товарищей неудобно – ведь считалось, что он знает больше других. Пепе переводил взгляд с одного бородатого лица на другое, но лица были так похожи!

Но вот высокий бородатый человек, стоявший около микрофона, высоко поднял руку и приветливо улыбнулся.

Пепе твердо решил, что это Фидель, Пепе ждал, что он начнет говорить, но к микрофону подошел другой, без бороды. Пепе не слушал его. Он пристально вглядывался в бородатое лицо Фиделя.

– Негрито! – шептал Пепе, не поворачивая головы в сторону своего друга. – Ты видишь Фиделя?

Пепе очень хотелось, чтобы Негрито сказал, что он не видит Фиделя. Но Негрито видел и точно знал, где стоит Фидель.

Наконец к микрофону подошел Фидель Кастро. Площадь будто взорвалась. Люди аплодировали поднятыми вверх руками, скандируя: «Фи-дель! Ре-во-лю-ци-я!»

– Прежде всего я хочу попросить народ, – послышался в репродукторе уверенный и добрый голос Фиделя, – чтобы он помог мне тишиной. Потому что когда более миллиона человек собираются в одном месте и шумят, то никакие громкоговорители не помогут.

На площади стало тихо. Казалось, что затихла не только площадь, но вся Гавана и даже Карибское море. Тишину лишь иногда прорезали крики белокрылых чаек, которые высоко-высоко кружились над площадью.

Фидель говорил о революции. О том, как маленькая группа людей пробиралась из Мексики на Кубу, чтобы свергнуть ненавистный режим генерала Батисты. Пепе знал эту историю. Но сейчас, когда он слушал Фиделя, перед ним снова вставали джунгли, непроходимые болота, бесстрашные бородачи.

Рассказ о былых походах повстанцев кончился. Голос Фиделя становится грозным. Он говорит о преступлениях диктатора Батисты.

– Батиста разграбил богатства нашей страны. Американцам он роздал лучшие земли Кубы, месторождения никеля и хрома, нефти и марганца. Телефонной компании США генерал Батиста передал всю телефонную сеть страны. Батиста бежал с Кубы, положив в иностранные банки триста миллионов долларов.

Пепе не спускал глаз с Фиделя. Восхищенными глазами он следил за порывистыми жестами его рук. Руки Фиделя казались мальчику похожими на крылья. Они то взлетали вверх и замирали, то резко опускались вниз. Фидель говорил пламенно. Иногда в подтверждение своих слов он склонял голову или откидывал ее назад.

– Диктатура Батисты уничтожила двадцать тысяч кубинцев! – кричал в микрофон Фидель, и от этого крика мурашки побежали по коже Пепе. – Чем виноваты эти люди, за что их расстреляли?

– Смотри, Пепе! Смотри! – дернул за рукав Негрито. – У Фиделя слезы.

– Брось врать! Бородачи не плачут.

– Конечно, плачет! – вмешался незнакомый парень, сидевший рядом с Пепе.

Пепе пригляделся и увидел, что по щекам Фиделя текут слезы. Фидель не стыдился слез. Он не смахивал их с лица.

Несколько часов говорил Фидель. Он говорил о том, что принесет кубинскому народу будущее: всем безработным – работу, всем безземельным крестьянам – землю и всем детям – школы.

– Крепость Колумбия, – говорил Фидель, – главная твердыня тирании Батисты и предшествующих ему продажных правителей, ненавистная всему народу, больше не будет военным укреплением. На ее месте возникнет замечательный школьный городок, где дети будут получать разностороннее образование и воспитание.

– Слышишь, Пепе! – Негрито дернул друга за рукав.

Пепе кивнул головой. Он уже слышал от отца, что кубинские дети пойдут в школу. Но одно дело услышать от отца, другое – от самого Фиделя Кастро.

Пепе не знал, почему Фидель Кастро говорил о школах, о кубинских детях. Он не знал, что это было так же важно для Кубы, как аграрная реформа, как строительство новых заводов и жилищ. Диктаторский режим генерала Батисты оставил кубинскому народу неграмотность. На Кубе не умела читать и писать половина всех жителей. Большинство кубинских детей не могли ходить в школу.

– Сейчас, когда мы пришли к власти, – продолжал Фидель, – мы должны строить и строить школы, как это делалось на Втором фронте. Партизаны, освободив эти районы от диктаторских войск, создали там семьсот школ. Сейчас мы должны построить десять тысяч школ. Нашим девизом должно быть; «Ни один ребенок не должен ждать обучения».

После того как кончил говорить Фидель, к микрофону подходили другие бородачи, но Пепе уже не слушал их. Пепе был занят мыслями о будущем, о школе. Раньше он смотрел с завистью на тех «состоятельных» ребят, которые ходят в школу. Пепе был по природе озорным парнем, но, когда он сталкивался со школьниками своего возраста, он испытывал неловкость. Ему было стыдно за то, что он не умеет читать, за то, что у него нет ранца. Чтобы скрыть свое смущение, Пепе грубил школьникам, а иногда не прочь был дать им оплеуху.

И вот теперь сам Фидель Кастро заботился о том, чтобы Пепе и его друзья смогли учиться. Значит, им дадут ранцы, книжки, карандаши, и они смогут читать и писать.

Когда кончился митинг и люди стали расходиться с площади, ребята все еще спорили о том, скоро ли пойдут они в школу.

– Я думаю, скоро, – заявил Негрито. – Фидель сказал, что мы не должны ждать.

– Ну, а как скоро? – спросил его Пепе.

– Через несколько дней!

– Ха! Ха! – вмешался в разговор высокий черноволосый парень в рваной рубахе. – Я вижу, вы в политике щенки.

– Что же, по-твоему, мы не пойдем учиться? возмутился Пепе.

– А ты думаешь, так сразу и пойдешь! – Парень сделал Пепе ослиные уши.

– Ты это брось! – строго сказал Пепе. – Фидель не врет. И вообще, может, тебе диктатор очень нравился, так ты скажи начистоту.

Ребята обступили парня со всех сторон.

– Ну вы, не очень, не очень, – отбивался парень. – Я же не говорил, что Фидель врет. А учиться мы будем не скоро. Пока школы построят, пока учителей найдут…

– Это мы еще увидим, скоро или не скоро, – уже более миролюбиво сказал Пепе, – а учиться обязательно будем, раз об этом сказал Фидель.

«Зачислите нас в отряд!»

Революция! Революция! Раньше ребята думали, что это сражения, бомбардировки, горящие здания. В общем, настоящая война. Революция такой и была на самом деле там, далеко в горах. Но в Гаване все было по-другому. Повстанцы вступили в Гавану мирно, и народ встречал их цветами и песнями.

Революция многое изменила в Гаване. Даже жизнь наших героев не была теперь похожа на прежнюю. Ребята еще не ходили в школу, но они уже не дежурили на стоянках автомобилей, не чистили ботинки в ресторанах. Разве можно это делать? Теперь свобода и равенство!

Правда, спрос на услуги ребят после революции уменьшился. Богатые американские леди и джентльмены перестали ездить в Гавану.

Шикарные автомобили кубинской знати после революции стали выглядеть по-иному. Повстанцы отобрали у богачей машины и теперь ездят на них сами. На лакированных боках «кадиллаков» появилась цифра «26», написанная обыкновенной масляной краской. Это значит – машина принадлежит организации «Движение 26 июля», которая объединяет всех повстанцев.

Когда ребята видят такую машину, они бегут за ней: «Может, остановится». И, если вдруг машина останавливается, все сразу бросаются открывать двери. Но, конечно, не за деньги, а просто так, чтобы посмотреть на бородачей и их автоматы, пулеметные ленты на поясе, кинжалы.

– Смотрите, ребята! – крикнул однажды Негрито так радостно, будто увидел извержение вулкана. – Барбудос машину чинят!

У тротуара стоял серого цвета автомобиль марки «олсмобиль». Капот и крышка багажника открыты. Молодой повстанец с длинной бородой и распущенными до плеч волосами, запустив руки в мотор, чинил что-то. Два других давали советы:

– Ты посмотри, есть ли искра.

– А может быть, бензин кончился?

Ребята пробрались поближе к машине. Теперь им было видно все. Руки у бородача по локоть в масле. Бородач долго возился и наконец залез в кабину. Зажужжал стартер, но мотор по-прежнему не работал. Бородач недоуменно смотрел на щиток прибора. Но ото не помогало.

Автомобиль с крупно написанной цифрой «26» привлекал внимание не только ребят, но и взрослых. Прохожие останавливались, стараясь помочь повстанцам советом и даже делом. Какой-то пожилой человек проверил зажигание.

Были и недоброжелатели.

– От сохи пришли, – выкрикивал кто-то, – а теперь на машинах захотели ездить! Вот она и не заводится.

– Замолчи! – гаркнул в ответ пожилой человек, помогавший повстанцам.

После долгих усилий мотор наконец затарахтел. Повстанцы сели в машину, поставили между колен карабины и, прежде чем тронуться в путь, поблагодарили всех. Негрито, который был к машине ближе других, крепко пожал бородачу руку, и тот подарил Негрито маленький значок красно-черного цвета со знаменитой цифрой «26».

Глаза Негрито искрились от радости.

– Покажи! – потребовал Пепе.

Негрито будто не слышал вопроса.

– Тебе говорят, покажи! – Рафаэль дернул Негрито за рукав. – Тоже, воображает!

– Почему здесь красное и черное? – спросил Пепе.

– Эх, ты! – сказал Рафаэль. – Красный и черный цвет – это цвета революционного знамени Фиделя. Знаешь, как диктатор Батиста не любил эти цвета.

Ребята направились на Центральную площадь. Но до нее не дошли. На перекрестке двух улиц ребята увидели чудо. Там, где раньше стоял полицейский в белых перчатках, теперь важно дирижировал уличным движением… Кто бы вы думали? Приятель Пепе и Негрито по прозвищу Пузырь. Он был одет в защитного цвета рубаху и в коротенькие штаны. На голове широкополая шляпа зеленого цвета.

– Эй, Пузырь! – крикнул Пепе.

Но Пузырь не обратил на ребят никакого внимания.

– Зазнается! – усмехнувшись сказал Негрито. – Недавно вместе с нами торчал на стоянках, а теперь не замечает.

– Пузырь! – снова громко позвал Пепе.

Мальчик обернулся и помахал друзьям рукой.

«Привет, но я очень занят», – означал его жест.

– Пошли к нему, – решительно заявил Пепе.

Ребята перебежали улицу и окружили Пузыря.

– Что ты зазнаешься? – начал вместо приветствия Пепе. – Забыл, как мы с Негрито колотили тебя?

– Послушай, Пепе, не мешай мне работать. Я же на посту. Если произойдет авария, отвечать придется мне.

– Ха! Ха! Ответчик! – засмеялся Рафаэль. – Будет отвечать тот, кто виноват.

– Ребята, я вас прошу отойти.

– Интересно, а как это ты пристроился к такому делу? – спросил Пепе.

Пузырь молчит. Он поднял руку, и несколько автомашин остановились у линии «стоп». Пузырь важно повернулся и разрешил машинам, которые стояли на другой улице, двинуться через перекресток.

На ребят это произвело впечатление.

– Знаете что, ребята, – серьезно сказал Пузырь, – если вы не будете мне мешать, тогда скажу, как я попал на это место. Будете мешать – не скажу.

– Мы не будем мешать, только скажи! – хором заявили ребята.

Не спуская глаз с улицы и изредка поворачиваясь на месте, разрешая проезд автомобилям, Пузырь объяснял:

– Вы знаете, где отель «Хилтон»?

– Знаем!

– Как пройдете отель, направо первая улица. Рядом с магазином, где фуражки продают, увидите небольшой дом. Над подъездом вывешено красно-черное знамя. Идите на второй этаж и скажите там, что хотите быть бойскаутами.

– И нас возьмут?

– Может быть, возьмут, – отвечает Пузырь. – Полицейских ведь прогнали. Регулировать движение некому. На главных перекрестках стоят повстанцы, а где перекрестки поменьше, ставят бойскаутов.

– Бежим скорее! – обрадовался Пепе, и все втроем бросились вперед.

– Ребята! – Негрито, пробежав шагов десять, остановился. – Я с вами не побегу.

– Почему?

– Вы же белые, а я черный. Меня все равно не возьмут.

Друзья остановились. Всем было известно, что негры и мулаты не могли ходить в школу, показываться в парках, садах и ресторанах.

Но Пепе полон энтузиазма:

– Послушай, Негрито! После революции все изменилось. Вот увидишь, примут!

Веры в успех у Негрито не было, но он побежал. Жара друзьям нипочем. Солнце уже стояло в зените и, казалось, прожигало кожу насквозь, до костей.

– Вот этот дом! – первым крикнул Рафаэль. Видите флаг?

Поднялись на второй этаж. По длинному коридору торопливо проходили бородачи. Все куда-то спешили, и ребятам было неловко останавливать кого-нибудь.

– Вы к кому? – вдруг загремел над ними чей-то бас.

– Мы… – растерянно начал Пепе, – мы хотим…

– Идите в третью дверь направо, – не дослушав мальчика, бросил на ходу бородач.

Около двери незнакомые ребята.

– Вы тоже в эту дверь? – спросил Пепе у какого-то парня.

– Угу!

Пепе смолк. Молчал не только Пепе. Все ребята стояли молча, ожидая, что будет: примут или не примут.

Особенно страшно было Негрито. Он оглядел всех, но не увидел ни одного мулата. «Не примут», – твердил про себя Негрито.

Когда очередь дошла до ребят, они пошли все сразу.

– Что-то вас много! – крикнул из-за стола бородач. – Вы бы по одному.

– А мы друзья, – сказал за всех Пепе, показывая на Рафаэля и Негрито.

– Ну, если друзья, заходите. – Бородач встал из-за стола и поправил военный пояс, на котором висел пистолет.

– Мы хотим регулировать движение, – начал Пепе.

– Слышал, Франциско? – обратился бородач к повстанцу, сидевшему за другим столом. – Регулировать хотят! А работать вы не хотите?

– Можем и работать! – ответил Рафаэль. – Но ведь регулировать движение – это тоже работа.

– Нам нужна другая работа: кирпичи таскать, школы строить. Поняли?

– Мы согласны на любую работу, – решительно сказал Пепе, – только зачислите нас в отряд бойскаутов!

– Вот это другое дело! – добродушно сказал бородач и сел за стол, чтобы записать имена ребят.

– Скажите, а меня вы тоже запишете в отряд? – нерешительно спросил Негрито.

– А почему ты спрашиваешь? Вы ведь все друзья?

– Это верно, но они белые, а я черный.

– Об этом не волнуйся. – Бородач встал из-за стола и ласково погладил Негрито по густо вьющимся волосам. – Главное, быть другом, а какого цвета кожа – это дело второе. Теперь все равны. У нас есть командир Алмейда – негр. Очень бесстрашный человек. Ему подчиняются все – белые, негры, мулаты.

Бородач записал имена.

– Процедура окончена. Приходите, ребята, завтра в шесть. Скажите дома, что уходите на весь день.