Текст книги "Сказки и легенды Систана"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Нет ли у вас в городе человека по имени Наджма?

– Есть, – отвечает тот. – Человек по имени Наджма был у нас в тюрьме, перенес много всяких невзгод, а потом царь выдал за него свою дочь и семь дней, семь ночей они играли свадьбу.

Ну, Мир Наджмаддин одарил пастуха тем, что у него осталось, отдал ему лошадь, а сам взял его одежду и, опираясь на посох, двинулся в сторону Лара.

Расспрашивал там, здесь, искал, наконец пришел под стены дворца, где поселился Наджма с царской дочерью. Стал стонать, восклицать:

– Ради бога, ради бога!

Девушка говорит:

– Я пойду подам нищему.

А Наджма говорит:

– Нет, я подам.

Заспорили они, пока девушка не одержала верх. Взяла лепешку и вышла под стены дворца. Тут Мир Наджмаддин сказал так:

Вечернею порой иду за подаяньем,

Иду под стены замка со стенаньем.

И если ломоть хлеба нищему ты дашь —

Доволен будет бог твоим деяньем.

А девушка подала ему лепешку и говорит:

Остер ты на язык и дерзок – вижу я.

Скажи-ка мне, дервиш, где родина твоя?

Того огня, что в доме ярко светит,

Никто, когда есть солнце, не заметит!

А Мир Наджмаддин ответил ей:

Мир Наджмаддин я, курдов предводитель,

Я курд, а не таджик[38]. Не пахарь, а воитель.

И хоть одет я как простой пастух —

Известен всем воинственный мой дух.

Сказал он его, Наджма услышал, выбежал из дому и бросился в ноги отцу. Потом позвал отца в дом и спрашивает:

– Отец, как это все произошло, что с тобою?

Тот говорит:

– Сынок, когда я выходил из дому, я нагрузил лошадь всяким добром и раздавал это добро всем, кто хоть что-нибудь слышал о тебе. И вот наконец один пастух возле этого города сказал мне, где ты, и я отдал ему все – и лошадь, и добро, – а сам надел его одежду и пришел сюда.

Ну, тут сразу отца отправили в баню, надели на него очень хорошие царские одежды и угощали как самого дорогого гостя. А когда наступило утро, Мир Наджмаддин по ширазской дороге поехал в город.

И царю Лара сообщили, что Мир Наджмаддин, предводитель курдов, отец Наджмы, сегодня въезжает в Лар. Царь встретил Мир Наджмаддина у городских ворот, оказал ему всяческие почести, ввел в Лар. Вошли они в Лар и в царском дворце начали пировать, пить вино, а выпив вина, беседовать о том и об этом.

Ну и Мир Наджмаддин сказал:

– О царь! Если бы хоть волос упал с его головы, я бы с землей сровнял твой город и наполнил бы этой землей торбу моего коня.

А тот отвечает:

– Откуда мне было знать, что это твой сын? Если бы я знал, что это твой сын, я сразу же выдал бы за него свою дочь, я же не мог выдать ее за кого попало.

Некоторое время Мир Наджмаддин жил там. А потом взял своего сына Наджму и невестку и отправился в Шираз.

И так, как господь им воздал, да воздаст он всем мусульманам.

17. Хайдарбек

Легенда о Хайдарбеке имеет, возможно, литературные версии.

Однажды шах Аббас с пышной свитой и огромным войском отправился на охоту. Выехали они в поле, ехали, ехали и видят вокруг, что прямо к ним бежит по лугу стройная газель, вся в пятнышках и крапинках.

Шах Аббас заметил ее и говорит, обращаясь к своим воинам:

– Пусть тот из вас, к кому она подбежит первому, погонится за нею и поймает ее.

И так случилось, что газель подбежала сразу к шаху Аббасу, взвилась перед ним в прыжке и умчалась. Шах Аббас пришпорил коня и поскакал в погоню.

Когда он скрылся на виду. Хайдарбек – главный из шахских сардаров – стал думать: «Ведь шах Аббас не сказал мне, чтобы я не ехал вслед за ним, – он сказал это войску. Поеду-ка я посмотрю, что будет дальше». И Хайдарбек сказал воинам:

– Вы отправляйтесь обратно в город, а я поеду вслед за шахом.

Он погнал своего коня по следам шаха Аббаса, но сколько ни искал – не мог его найти. Увидел издали высокие горы, ехал, ехал – добрался до подножия гор, смотрит: стоит шатер, веревки у него шелковые, привязаны к золотым колышкам.

И сказал так:

У подножья этих неприступных гор

Вижу – шелковый раскинулся шатер,

Вижу я, как колышки блистают золотые.

Отвести не в силах восхищенный взор.

Подъехал Хайдарбек к шатру, заглянул в него и увидел там девушку: сияет она, словно четырнадцатидневная луна. И влюбился он в нее не одним сердцем, а тысячью сердец.

Сошел с коня, привязал его. Накинул на голову покрывало, чтобы его не узнали, и пошел к шатру.

А девушка увидела, что он идет, и говорит служанке:

– Пойди расстели ковер для гостя.

И сказала тут своей рабе хозяйка:

«Пусть садится гость, ковер подай-ка!»

Служанка расстелила возле шатра ковер, и Хайдарбек уселся там.

И сказала тут своей рабе хозяйка:

«Ну-ка, завтрак гостю нашему подай-ка!»

Служанка принесла завтрак, Хайдарбек поел.

И сказала тут рабе хозяйка:

«Гостю нашему кальян подай-ка!»

Служанка принесла кальян, подала Хайдарбеку, он стал курить. Покурил, и госпожа говорит: «Принеси ему воды».

И сказала тут рабе хозяйка:

«Гостю нашему воды подай-ка!»

Хайдарбек выпил воды из кубка, утолил жажду, и девушка сказала служанке:

– Возьми большую чашу, наполни ее драгоценностями, отдай гостю. Вдруг кто-нибудь попросит у него в долг или потребует у него свой долг – у него всегда должны быть деньги.

И сказала тут рабе хозяйка:

«Чашу с золотом ему подай-ка!»

Служанка наполнила чашу драгоценностями, принесла и поставила перед Хайдарбеком.

Увидел это Хайдарбек и говорит:

Я пришел сюда не ради золотых монет,

У меня к сокровищам пристрастья нет,

Золото в моих глазах подобно праху,

Я пришел сюда красы увидеть свет.

Услышав это, хозяйка разгневалась и говорит служанке:

– Развяжи веревки у шатра и навьючь шатер на мула.

И хозяйка строго на рабу взглянула:

Мол, навьючь тотчас же ты шатер на мула.

Служанка разобрала шатер, сложила его и навьючила на мула. Девушка, ее кормилица и служанка – все три отправились в путь.

Они двинулись в путь, а Хайдарбек сидит и смотрит. Сидит и думает: «Вот их три женщины, а с ними нет мужчины. Напрасно они уходят от меня». И сказал об этом такими стихами:

Едут женщины втроем, защитника у женщин нет,

Что ж, Хайдар, за них ты будешь пред царем держать ответ.

И Хайдарбек вскочил на коня и поехал вслед за ними. Оглянулась девушка, видит, что он едет следом, и говорит своим спутницам:

– Вы подождите меня здесь, а я съезжу, проучу этого наглеца!

Служанка и кормилица остановились на дороге, а девушка поехала навстречу Хайдарбеку. Подъехала к нему и сказала такие стихи:

Возвращайся-ка обратно, о заблудший!

На свою явился ты погибель.

Я тебя клинком булатным приласкаю.

Будет смерть твоим единственным спасеньем.

Видно, ты решил, что здесь, в пустыне,

Стану я твоей добычей ныне?[39]

И вступила с ним в бой. С утра и до полудня сражались они.

Девушка мечом, как храбрый витязь, била,

Если же Хайдар ударит – то вполсилы.

Когда девушка увидела, что солнце клонится к западу, она решила пойти на хитрость и сказала:

– Ну-ка, витязь, затяни подпругу у своего коня, она ослабла!

Хайдарбек наклонился, чтобы затянуть подпругу, а девушка ударила его мечом по голове, так что меч на четыре пальца вошел в голову. И тут с лица его упало покрывало, и девушка увидела, что это прекрасный юноша. И сразу раскаялась в том, что она сделала.

Поехала обратно к своей кормилице и сказала ей так:

Няня, я мечом своим юношу убила,

Что и льва отважного превосходит силой.

А теперь раскаянье гложет и печаль,

Юношу прекрасного, смелого мне жаль.

А между тем девушка эта владела искусством врачевания. Она дала служанке хорошего снадобья. Была у нее нитка кораллов, и ее она тоже дала служанке и сказала ей:

– О служанка! Сплети из тростника корзинку, положи туда снадобье, что я тебе дала. Пойди к юноше, промой ему рану, а потом помажь снадобьем. Завяжи ему голову платком. Когда он очнется и спросит, откуда была та девушка, что нанесла ему этот нечестный удар, ты спроси сначала, как его зовут, и только после этого скажешь ему мое имя. И отдай ему эту нитку кораллов. Если он умрет – эти кораллы пойдут ему на похороны, а если выживет, то они помогут ему меня разыскать.

И служанка сплела из тростника корзину, положила в нее снадобье и пошла к Хайдарбеку. Промыла ему рану, вылила на рану снадобье, крепко завязала голову платком.

И тогда Хайдарбек очнулся, открыл глаза и сказал:

– Служанка! Скажи мне, откуда была та девушка, что нанесла мне тот нечестный удар?

А служанка ему отвечает:

Ты скажи словами мне простыми,

Кто ты,– и ее скажу я имя.

Хайдарбек ответил ей:

Хайдарбек я. У царя в охране,

Кызылбаш, родился в Исфахане.

А служанка говорит:

Санамбар зовут ее, светило мира,

Как кумир, прекрасна дочь судьи Кашмира.

Выезжает в степь сбирать растенья

Для больных, что жаждут исцеленья.

Хайдарбек услышал это и говорит:

Ты скажи красавице: мол, в судный день с тобой

Снова нам увидеться суждено судьбой.

Будешь ты за смерть мою тогда держать ответ:

Ведь от ран, что нанесла ты, исцеленья нет!

Девушка-служанка отвечает:

Вот возьми кораллы из Калтана[40],

Что дороже, чем вся подать с Исфахана.

Коль умрешь – тебе на погребенье,

Жив останешься – истратишь на леченье.

А Хайдарбек сказал тогда:

Если рану эту чудом исцелю я,

Сладкого добьюсь я в губы поцелуя.

Если оживу я и здоровым стану,

Я искать возлюбленную не устану.

– Вот что ты задумал! – сказала служанка и отправилась к своей госпоже. Рассказала ей все.

А девушка каждый год проводила в этих горах по шесть месяцев, собирала чудесную траву кимиё. В этом году прошло только три месяца, она затосковала и отправилась к себе в Кашмир.

В Кашмире мать Санамбар увидела, что дочь ее желтеет и сохнет. И спросила у кормилицы:

– Нянька, почему моя дочь сохнет, не больна ли она?

– Она ударила в поединке мечом одного юношу, теперь раскаивается в этом, – говорит нянька.

«Наверно, он причинил ей какое-то зло, иначе бы она не ударила», – подумала мать.

У девушки был двоюродный брат, плешивый, звали его Гадоуси. Санамбар была обручена с ним.

Ну, пусть они остаются там, а ты послушай несколько слов о Хайдарбеке.

Хайдарбек оправился от своей раны, сел на коня и поехал в Исфахан. И когда он приехал в Исфахан, то шах Аббас, который уже много дней ждал его, увидел, что голова у него повязана черным платком. И сказал так:

Ведь войны давно уж не было, Хайдар,

Этот тяжкий кто нанес тебе удар?

Хайдарбек ответил:

Я скажу тебе всю правду, о великий шах,

Но не спрашивай об этом при чужих ушах,

Как сказать мне здесь, при войске, что кругом толпится,

Что удар мне этот страшный нанесла девица?

Хоть по облику похожа на обычных дев,

Но могуча и бесстрашна, словно дикий лев.

И рассказал шаху Аббасу: мол, так и так, коварный удар мне нанесла в поединке дочь кашмирского судьи. И говорит ему шах Аббас:

– Возьми несметное войско и иди войной на Кашмир, сровняй его с землей, наполни торбы лошадей кашмирской землей, а дочь кашмирского судьи приведи сюда.

Хайдарбек говорит:

– Мне не нужно войско. Я пойду один, и сам, без всяких помощников, приведу ее.

И Хайдарбек возложил изукрашенное седло на коня, наполнил деньгами хурджин и приторочил его к седлу. Вложил ногу в стремя, легко вскочил в седло, уселся поудобнее, спиной обратился к городу, лицом – к белому свету. И поскакал. Гнал он, гнал своего коня– и наконец достиг Кашмира. И туг он сказал так:

Днем и ночью плеткою я коня хлестал,

Восемнадцать суток я в Кашмир скакал.

А Хайдарбека в Кашмире никто не знал. Едет он и видит: источник, у источника какая-то старуха наполняет водой кувшины. И тогда он говорит так:

Матушка, дай бедняку напиться,

Удели-ка мне своей водицы.

Нет пристанища мне, странник я убогий,

Я к луне пресветлой не найду дороги.

А старуха ему отвечает:

О дитя мое, мое ты чадо!

Приютить тебя старуха рада.

И Хайдарбек поехал туда, куда повела его старуха. Привязал своего коня возле ее дома, а сам вошел к ней. Старушка поставила перед ним чайник с чаем, а Хайдарбек вынул кошелек, в котором было сто туманов, и положил перед ней.

Старуха думает: «О боже, зачем он дает мне эти деньги?» А у старухи была внучка – взрослая девушка. Старуха и думает: «Может быть, он влюбился в мою внучку? Выйду-ка я на улицу да послушаю, о чем они с внучкой будут говорить». Под каким-то предлогом старуха вышла за дверь, стоит под дверью и слушает.

Хайдарбек говорит девушке:

Где же матушка, любезная сестрица?

Почему ей дома не сидится?

А девушка отвечает:

Братец мой, как говоришь ты смело!

Бабушка ушла – а что тебе за дело?

Старуха думает: «Ее он считает сестрой, а меня – матерью. Тогда зачем дает он мне эти деньги?»

Вернулась и снова уселась в доме. А Хайдарбек бросил перед вей еще сто туманов.

Старуха и говорит:

– Сыночек, зачем ты даешь мне эти деньги?

Хайдарбек отвечает:

– Ты можешь отнести эту нитку кораллов дочери кашмирского судьи?

– Конечно, могу, – сказала старуха. – Ведь ее кормилица – моя сестра.

И она взяла нитку кораллов и, опираясь на посох хитрости, ковыляя, ковыляя, пришла во дворец дочери кашмирского судьи. Пришла она туда, девушка увидела ее и говорит ей:

– Мир тебе!

– И тебе мир, – отвечает старуха.

Села возле девушки и говорит:

– Дай, доченька, я поищу у тебя в голове.

Ну и стала она ногтями почесывать девушке волосы. А потом говорит:

– Доченька! Один купец привез нитку кораллов, ты ее не купишь?

Девушка ей отвечает:

– Ну-ка, где она? Дай посмотреть!

Девушка посмотрела и видит: это ее собственные кораллы, те, что она дала Хайдарбеяу. И тогда сказала старухе:

– Матушка, передай этому купцу, что теперь уже поздно. Меня просватали за моего двоюродного брата.

Старуха несолоно хлебавши вернулась домой. Пришла и говорит Хайдарбеку:

– Дитя мое, девушка говорит: мод, прошло время, меня просватали за моего двоюродного брата. Не сегодня-завтра свадьба.

И тогда Хайдарбек снова бросил ей кошелек, а в нем сто туманов. И сказал:

– Матушка, после свадьбы; когда жениха с невестой будут уводить в брачные покои, проведи меня туда.

А та отвечает:

– Если ты сбреешь себе усы и бороду, я могу это сделать.

– Я родился на свет, – говорит он, – чтобы быть мужчиной, с усами и бородой, а не для того, чтобы брить бороду в ходить безусым.

Так сказал он:

Коли сбрита у мужчины борода,

Женщиной он выглядит тогда.

Еще один кошелек с сотней туманов вытащил Хайдарбек и его тоже отдал старухе. И тогда старуха сказала:

– Как бы там ни было – а я все сделаю.

И вот настал день свадьбы Санамбар. Бьют в бубны и барабаны, дуют в карнаи – свадьба идет, плешивого Гадоуси уже ведут к воде. А Хайдарбек, который тоже пришел на свадьбу, взял с собой кишмиша и орехов, раздал ребятишкам и говорит:

– Кричите все: мол, ну и ну, ну и ну, взял ты себе объедки от турка-кызылбаша!

Они так и сделали.

Плешивый Гадоуси услышал это, разозлился и решил: «Сегодня ночью я эту девку убью».

Ну и вот, подстригли Гадоуси бороду и усы, одели его в одежду жениха, привели муллу и заключили брачный договор. Отвели их в брачные покои. Тем временем старуха надела на голову Хайдарбека белое покрывало и повела его к дворцу. Старуха вошла во дворец, сразу загасила светильник, и, пока было темно, спрятала Хайдарбека в печь, а потом сразу зажгла светильник снова.

Сказала:

– Да благословит господь, – и ушла.

А Гадоуси воссел на кресле – вне себя от гнева. Его невеста – двоюродная сестра – сидит в уголке. Мать Гадоуси говорит девушке:

– Дитя мое, твой, двоюродный брат гневается, подойди к нему!

Санамбар была очень разумной девушкой, она сказала так:

Разве есть среди людей такой обычай,

Чтобы к жениху сама пришла невеста?

Ну что делать? Мать Гадоуси вышла вон, дверь закрыли, и все отправились по домам.

И вот, жених сидит в одном конце комнаты, невеста – в другом, и так они сидели, пока не наступила полночь.

Наконец девушка говорит:

– Двоюродный брат, что с тобой стряслось?

Гадоуси отвечает ей:

Вон отсюда, вон отсюда, вон отсюда,

Ты – объедок кызылбаша, ты – паскуда!

Ты невинною девицей притворялась,

На позор мне в руки ты досталась!

А девушка говорит:

Чтобы твоего здесь, не было и духа;

Ты, ублюдок грязный, чья сестрица – потаскуха!

Если ты – мужчина, бей клинком как надо!

Жемчуг мой нетронутый – для тебя награда!

Если же узнаешь, что я тебе солгала,

Голову отрубишь – и то мне будет мало!

Гадоуси встал со своего места и несколько раз ударил девушку ногой по голове. Стал метаться, искать меч, но меча не нашел.

И тогда девушку обуяла тоска и она сказала так:

Эй, Хайдар негодный, где ты, где ты скрылся?

Почему ко мне на помощь не явился?

Лучше б под копытами твоего коня

Умерла, и с жалостью ты вспоминал меня.

Гадоуси услышал это и сказал:

– Так вот, значит, был у тебя дружок, вот ты его и вспоминаешь!

Хайдарбек, услышав эти речи,

Словно пламя, вырвался из печи.

Говорит ей: «Я тебя спасу,

Душу в жертву для тебя я принесу».

Санамбар в ответ ему сказала:

«Проучи-ка этого нахала!»

Хайдарбек вытащил меч и ударил плешака Гадоуси по шее. Изрубил его в куски, а девушку вывел из дома, посадил на коня, довез до развилки дорог и говорит:

– Ты езжай по той дороге, что идет направо, а я пойду попрощаюсь со старухой-матушкой.

Сошел с коня, девушка уехала, а Хайдарбек пошел в конюшню кашмирского судьи, увел оттуда тайком прекрасного коня со всей сбруей, сел на него верхом и приехал к старухе-матушке. И отдал ей все деньги, что у него остались.

Сделал это благое дело, сел на коня и поскакал. Как ни гонит коня – никак не может догнать девушку. В конце концов сошел с коня, зажег спичку, посмотрел: а следов нет, девушка по этой дороге не проезжала. Вернулся он обратно по своим собственным следам до развилки, пустился в путь по левой дороге.

А того-то я не сказал, что девушка, как только Хайдарбек с ней расстался, попала в руки сорока разбойников, которые и повезли ее по левой дороге. Ехали они, ехали и остановились в глухом месте. И стали они тут спорить из-за девушки. Один говорит: она мне достанется, другой говорит: она мне достанется. А девушка сказала:

– Я – один человек, одному я и достанусь.

И вот так они спорили, и пока они спорили, настиг их Хайдарбек. Услышал он, что говорят разбойники, и говорит:

– Что вы спорите! Эта девушка – не безродная, не чужая всем, что вы ее так делите.

И тогда все сорок разбойников бросились на Хайдарбека, а Хайдарбек положил руку на рукоятку меча, выхватил меч и всех разбойников одного за другим отправил в ад.

Санамбар поцеловала руку Хайдарбеку и говорит:

– Да стану я жертвой за твою руку.

И они вернулись к развилке и поехали по правому пути. Наступило утро, и они остановились возле одного источника.

Хайдарбек вынул лук и стрелы и подстрелил несколько голубей. Они зажарили их, поели. Хайдарбек положил голову на колени девушке и заснул.

Оставь их там, а сам послушай немного о Кашмире. Утром мать Гадоуси подошла к дверям брачного покоя, думает: «Посмотрю-ка я, стал мой сын шахом иди нет?»[41]

Открыла дверь и видит: Гадоуси изрублен в мелкие куски, кошки дерутся друг с другом из-за его мяса. Увидела она это и пошла к судье Кашмира. Стала рвать себе волосы на голове по одному и завопила:

– У твоей дочери был любовник! За что ты обрек моего сына на смерть?

Услышал это судья, вынул из мешочка чернильный прибор и написал приказ: собраться всем от двадцатилетних до тридцатилетних. Короче говоря, собрал большое войско. И войску этому приказал двигаться по следам дочери и Хайдарбека.

Теперь послушай о Санамбар и Хайдарбеке. Санамбар поглядела в сторону Кашмира и видит: идет несметное войско, такое, что былинки на земле сосчитать и то можно, а этому -войску счета нет. И уронила она слезу на лицо Хайдарбеку.

Хайдарбек проснулся и говорит:

– Сердце мое, вера моя, почему ты плачешь? Может быть, не лежит ко мне твоя душа?

А девушка говорит:

– Душа моя с тобой, но посмотри ты в сторону Кашмира! Хайдарбек посмотрел в сторону Кашмира и увидел, что идет огромное войско. И сказал так:

Пусть идут, ведь счет врагов неважен

Витязю, что словно лев отважен!

Тем временем войско подошло близко к ним.

Санамбар сказала Хайдарбеку:

– Я тоже пойду в бой.

Началось сражение. Девушка ощутила в себе могучую силу, выехала на поле брани и стала сражаться. Но тут кто-то из воинов бросил аркан и схватил девушку.

Хайдарбека охватил гнев, и он стал так биться, что никто не мог с ним справиться. Рассек он аркан, который накинули на девушку, и освободил ее. И хотел убить того воина, что метнул аркан. Но девушка сказала:

– Не убивай этого человека, это мой отец.

И когда она это сказала, Хайдарбек бросил аркан и пленил кашмирского судью. И судья Кашмира сказал ему:

– Дитя мое, если ты такой могучий и смелый витязь, почему ты не пришел ко мне сам? Я отдал бы за тебя свою дочь.

А Хайдарбек говорит:

– Если бы я раньше пришел в Кашмир и стал бы у тебя сватать твою дочь, ты сказал бы: «Сожгите его на костре из собачьего помета». Сейчас ты увидел мою силу, потому так и говоришь.

Ну, и судья Кашмира вернулся к тому войску, что у него осталось, и они поплелись обратно в Кашмир. И Хайдарбек вместе с девушкой поехал в Исфахан.

И тогда Хайдарбек сказал Санамбар:

– Девушка, я везу тебя не для себя, а для моего повелителя, шаха Аббаса.

А девушка ему отвечает:

– Если бы я знала, что ты везешь, меня для шаха Аббаса, я бы после того, как ты убил Гадоуси, не позволила тебе перебить полвойска моего отца.

– Любовь моя, вера моя, – говорит Хайдарбек. – Когда мы достигнем Исфахана, позовем шаха Аббаса в гости. Он спросит тебя: «Девушка, кого ты хочешь в мужья – шаха Аббаса или Хайдарбека?» А ты ответь ему: «Во-первых – шах. Во-вторых – шах[42]. А в третьих – да не позволит господь ничьим хлопотам, пропасть втуне». И тогда, я знаю, шах Аббас отдаст тебя мне.

Эти слова немного утешили девушку. Поехали они дальше, ехали, ехали и добрались до Исфахана.

И вот Хайдарбек устроил у себя дома пир. Устроил все, как полагается и позвал шаха Аббаса. Шах Аббас пришел к Хайдарбеку, приветствовал его и услышал ответ. Сели они, подала кушанья, началась беседа о том, о сем, и вот Хайдарбек говорит:

– О шах, я привез с собой девушку – дочь кашмирского судьи. Что ты скажешь?

И тогда шах Аббас сказал, обращаясь к девушке:

– Девушка! За кого ты хочешь пойти – за шаха Аббаса или за Хайдарбека?

Девушка говорит:

– Во-первых – шах, во-вторых – шах, а в третьих – господь да не оставит ничьих хлопот без воздаяния.

Шах Аббас встал со своего места и поцеловал девушку в лоб. Сказал ей:

– Отныне ты – моя дочь, Хайдарбек – мой зять.

Семь суток били в барабаны, стучали в бубны, дули в карнаи – шах выдал Санамбар за Хайдарбека.

И пусть господь исполнит желания всех мусульман так, как он исполнил желания Хайдарбека.

ЛЕГЕНДЫ О РУСТАМЕ

Голос донесся с бескрайних небес, с синего купола дальних небес: «Мудрый рассказчик, дервиш-острослов не надевает на слово оков; страстным влюбленным, тоской обуянным, мчится оно фарсанг за фарсангом, ловко, как заяц, и сладко, как мед...» Шайтан приказал нам посеять табак, куришь – погибнешь, погибнешь и так! Курит Аббас, что в Иране царем, пусть себе курит, да дело не в нем... Слова – это шерсть, я же войлок валяю; слова – молоко, я же масло сбиваю. Ложь безграничная – вот мой рассказ, верблюд на блохе едет в город Шираз. Ива и тополь, сосна и чинар сладких плодов не приносят нам в дар; гранат и айва, померанец и тут сочные щедро плоды нам дают. Хлебом пусть станет вершина Ходжа, в мясную шурпу Хильменд превратится. Явился старик, чтоб шурпой подкрепиться. «Много не съесть мне, – старик говорит. – Стар я, устал я, и почка болит. Съел я три сотни бараньих голов, ножек без счета – а все же не сыт!»

18. Рустам и Сухраб

Публикуемые легенды о Рустаме и его потомках лишь частично имеют параллели, в знаменитой эпической поэме Фирдоуси «Шах-наме». Возможно, что некоторые из рассказов восходят к другим версиям иранского эпоса, как литературным, так и фольклорным («Барзу-наме», «Азер-Борзин-наме» и др.). Не исключена возможность, что в какой-то своей части эти легенды являются продолжением древней систанской эпической традиции (см. Предисловие; с. 9). В этой связи особенно интересна легенда об Азербарзу, который будто бы до сих пор скрывается в горах от людей (см. с. 255). Вместе с тем целый ряд деталей указывает на позднейшие мусульманские влияния в этих легендах; упоминается Коран, встречаются реалии, связанные с исламом. Последняя легенда описывает победу, одержанную Али над Рустамом, и обращение Рустама в мусульманство.

Поединок Рустама с Сухрабом – один из наиболее известных эпизодов «Шах-наме» Фирдоуси, использованный, в частности, В. А. Жуковским. При общем совпадении сюжетной схемы (отец по ошибке убивает сына) существуют значительные различия в деталях между «Шах-наме» и систанской легендой. Так, например, в «Шах-наме» нет поединков Рустама с матерью Сухраба, Сухраба со своей матерью; попытки оживить Сухраба в «Шах-наме» кончаются отказом Кей-Кавуса дать снадобье.

В один из дней Рустам сел верхом на Рахша; ногу в стремя он продел, птицею в седло взлетел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, подвиг ратный совершая. Конь стожильный мчится вдаль, жилы крепки словно сталь, ноги – мощные колонны. Чтоб иметь коня такого – я даю вам в этом слово, небосводом я клянусь, – вмиг навеки откажусь я от локонов любимой. Меч стальной, что держит он, пусть не будет занесен над головками красавиц, пусть живут и радость дарят. Люди плачут о себе – по себе Саади рыдает... ехал он, ехал и приехал на один луг.

Отпустил Рахша пастись, а сам взял лук и стрелы и пошел по степи. Шел, шел, наконец попался ему на глаза онагр. Вложил он стрелу в тетиву, выстрелил и убил его на месте, так что тот даже не шелохнулся. Снял с него шкуру, зажарил мясо, поел. А потом положил себе под голову щит Гершаспа и захрапел во всю мочь[43].

Пусть Рустам себе спит, а ты послушай вот о чем. Приехали на лужайку несколько всадников. Рахшу приглянулась одна кобыла, и он погнался за всадниками. Пока бежал, у него лопнула подпруга и вся сбруя развалилась. В одном месте упал потник, в другом – седло, в третьем – попона. Все с него попадало. А всадники окружили Рахша и поймали его. Поймали его и поехали дальше, пока не подъехали к одному городу.

А тем временем Рустам проснулся и увидел, что Рахша и следа нет. Несколько раз он испустил клич, звал Рахша, но Рахш не откликнулся. Пошел тогда по его следам, шел, шел, видит – лежит седло. Поднял его и взвалил себе на спину. Прошел немного дальше, видит – лежит потник, и его поднял. Еще дальше прошел – попона валяется, поднял, и ее. Взвалил все на спину и идет себе.

Пусть он себе идет, а ты послушай несколько слов о царе того города. У этого царя была дочь – девушка-витязь. Увидела она, что в город вступают всадники, видит Рахша и подумала: «Не знаю, кто хозяин этого коня, – но он, конечно, богатырь». Позвала она к себе нескольких всадников и приказала им:

– Отправляйтесь и разыщите хозяина этого коня.

А про себя подумала: «Когда он придет, я померюсь с ним силами».

Всадники отправились на поиски, ехали, ехали и видят: идет, гора, а за ней другая – это Рустам, а сбруя конская на спине у него на гору похожа. Кажется, что до него совсем близко, – а на самом деле он еще далеко.

Приветствовали его всадники, услышали ответ и говорят:

– О витязь! Что, конь уже тебя нести не может, что ты взвалил на себя конскую сбрую? Дай-ка ее нам, мы ее понесем, ведь твой конь – у нас в городе.

Сбрую Рахша навьючили на нескольких лошадей, на несколько лошадей хватило груза. Двинулись они в путь, шли, шли, вошли в город. А там – вах, вах! – все удивляются Рустаму.

Хотели Рустама отвести во дворец, напоить, накормить, а он говорит:

– Пока не увижу Рахша, есть и пить не буду, ни хлеба, ни чаю в рот не возьму.

Повели его тогда на конюшню и показали ему, где Рахш стоит. Рустам подошел к Рахшу, схватил его за челку и дал ему хорошую затрещину. А Рахш говорит ему в ответ:

– Ты двенадцать месяцев в году волочишься за красотками, а мне и раз в году нельзя?

Ушел оттуда Рустам, повели его в царский дворец, царь устроил пир. Пустил по кругу чашу с вином, выпили они вина, потом начали беседу о том, о сем, потом царь сказал:

– О витязь, есть у меня один богатырь. Не мог бы ты помериться с ним силою, поразмять ладони?

Рустам отвечает:

– Сейчас у меня голова болит, но утром, если кто-нибудь хочет со мной побороться, – я готов.

Настало утро, надели на царевну мужские доспехи. Побрызгали ристалище водой, музыка заиграла, то да се – и вот вышли соперники на поле брани. Но обычаю подали они друг другу руки, и Рустам сразу почувствовал, что у соперника что-то очень уж нежная рука.

Рустам сказал:

– О витязь, напряги все свои силы, покажи все, на что ты способен, и пусть в сердце у тебя не будет жалости!

Взяла царская дочь Рустама за пояс, но сколько ни силилась – не могла его сдвинуть с места ни на шаг. И тогда Рустам спросил:

– Ну что, показал ты всю свою силу?

– Да, – ответила она.

– Ну тогда держись, – говорит Рустам.

Схватил он ее одной рукой за пояс, поднял до небес и хотел шмякнуть оземь – но тут царь закричал:

– Эй, ты, негодный, осторожней, ведь это же девушка!

Поставил он ее тихо на землю, и девушка поцеловала Рустаму руку.

Руетам тотчас попросил у царя руку его дочери, и тот согласился. Семь суток били в бубны и барабаны, играли на сазах и карнаях – царь отдал свою дочь в жены Рустаму. Но Рустам никому не сказал: мол, я и есть тот самый знаменитый Рустам.

Провел он там некоторое время, а потом говорит своей жене:

– Мне пора уходить отсюда, я уйду.

Она ему отвечает:

– У меня твое дитя во чреве, что мне делать с ним, когда оно родится?

Рустам снял с руки браслет, дал его жене и говорит:

– Если родится дочь – продай браслет и деньги потрать на нее; если же родится сын – одень ему на руку и пошли его в Забулистан[44].

Потом Рустам привел своего коня, так затянул у коня подпруги, что конь издал глубокий вздох. Ногу в стремя он продел, птицею в седло взлетел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, ратный подвиг совершая... Несколько суток без передышки гнал он коня, пока не достиг Забулистана.

Ну, пусть Рустам остается себе в Забулистане, а ты послушай несколько слов о жене Рустама.

Когда исполнилось девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут – она родила сына, которого назвали Сухраб.

Не стану затягивать свой рассказ на месяцы и годы – вырос Сухраб, исполнилось ему шесть лет, а потом и семь. И вот однажды играл он с детьми в бабки и с такой силой бросил бабку, что разбил ногу сыну везира. Везир, как узнал об этом, начал кричать, пошел к царю и сказал:

– О царь, твой внук Сухраб разбил бабкой ногу моему сыну.

– Дети и есть дети, – говорит царь. – Они играют, что я могу поделать?

Когда Сухрабу исполнилось двенадцать-тринадцать дет, ребята стали его дразнить: мол, у тебя и отца-то нет. Сухраб пошел к матери и спросил: